Мачкур Алина : другие произведения.

Без права на ошибку

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.45*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Довериться мужчине? Позволить к себе прикасаться? Что-то решать за себя? Да никогда! Не родился еще тот, кому она позволит что-либо из вышеперечисленного. Зачем ей переворачивать все кверху дном? У нее обеспеченная жизнь, любимая работа, любовницы, которых можно менять, как перчатки, и ОНА, ее тайная и совершенная до кончиков пальцев любовь. Но когда ее любимая пропадает, Катя понимает, что иногда, чтобы выжить, приходиться прогибаться под мир. Иначе тот может ее просто сломать...
   обложка []

Пролог

Одиночество - сволочь, одиночество - скука.
   Я не чувствую сердце, я не чувствую руку...
   Я сама так решила, тишина мне подруга.
   Лучше б я согрешила, одиночество - мука.
   Одиночество - сука!
   Я ж сама дверь закрыла...
   Я собою довольна!
   Отчего же так плохо!?
   Отчего же так больно...
   Текст песни Слава
  
   Было до того жутко, что хотелось завыть. Катя знала, что сейчас ей нужно спрятаться, убежать, сделать хоть что-нибудь. Но руки будто одеревенели, стиснутое спазмом горло отказывалось выдавать хоть какой-то звук, а ноги словно сами по себе шли совсем в другую сторону. Снова ненавистный коридор, хотя на первый взгляд в нем и не было ничего жуткого - обои в цветочек, стильная дорогая мебель, - но Кэт затрясло. Она, будто подчиняясь чужой воле, остановилась перед закрытой дверью. Дверью, над которой на золотистой ленте, приклеенной прямо к стене, большими буквами было написано: ПРИНЦЕССА КАТРИНА.
   Она ничего в жизни не хотела так сильно, как никогда не видеть эту дверь и эту надпись. Оказаться сейчас где-нибудь в другом месте. Все равно где. Только подальше отсюда.
   За дверью послышался тихий всхлип. Катя напряглась, бессильно сжимая и разжимая кулаки. Она не протянет руку, не откроет эту чертову дверь. Она сможет. Она сильнее.
   Катя почти с ненавистью уставилась на свою руку, что, словно чужая, потянулась к дверной ручке. Дверь открывалась слишком медленно, как в фильме ужасов. Никакого скрипа, шороха, только мертвая, леденящая тишина.
   И снова всхлип.
   Катя закрыла глаза.
   Она не будет смотреть. Не будет. Ее никто не заставит.
   Нет.
   Но, даже не открывая глаз, она знала, что ТАМ. Эта картинка навсегда отпечаталась на внутренней стороне ее век. Если бы она могла, если бы это помогло, то она бы сама выдавила себе эти проклятые глаза.
   Катя знала, что должна посмотреть. Иначе это не закончится.
   Но, Боже мой! Как это трудно! Так чертовски трудно открыть эти долбаные гляделки и взглянуть ТУДА.
   Потому что там будут ОНИ. Те, кого она не желает больше видеть. Те, кто умер слишком давно, чтобы о них вспоминать. Кто просто обязан остаться на глубине двух метров. И на чьей могиле она завтра же с радостью станцует. Или просто плюнет.
   Кэт медленно, все больше погружаясь в пучину безграничного ужаса, витающего в комнате, открыла глаза.
   Она знала, что увидит перед собой. До мельчайших подробностей. До последнего долбаного винтика в детской кровати под прозрачным балдахином. Куклы, чья рука наполовину высовывалась из-под кровати. Милого рисунка, на котором были неуверенной ручкой выведены три слова под кособоким домиком. МАМА. ПАПА. Я.
   В комнате было темно и только у кровати слабо горел ночник - небольшое настенное бра в виде веселой пчелки с ярким желто-черным пузиком. На кровати неподвижно лежала обнаженная девочка лет девяти с личиком маленького проказливого ангелочка. Алые пухлые губки, аккуратный слегка вздернутый носик, большущие голубые глаза с опахалами длинных угольно-черных ресниц. Золотистые локоны, в художественном беспорядке красиво разметавшиеся по подушке. И ужас. Тот, что сковал все члены. Тот, что заставлял в безмолвном крике раскрывать ротик. Тот, что превратил расширившиеся зрачки в бездонные черные колодцы.
   Над девочкой навис мужчина. Тот, кого девочка уже больше месяца доверчиво называла папой. Который покупал ей разные игрушки, водил в цирк и крепко обнимал, называя принцессой и ангелочком. Он и сейчас нежно шептал ей:
   - Ангелочек, ты мой сладкий ангелочек, - голос мужчины стал низким и хриплым. - Молчи, молчи маленькая. Ты ведь не хочешь расстроить мамочку? А то ей придется вернуть тебя в приют. И тогда она умрет от горя, что у нее такая плохая доченька, - выдохнул он в ее крепко стиснутые от страха губы.
   Мужчина был красив. Даже сейчас, когда его глаза масляно блестели, а лицо исказила похотливая маска. Смуглый черноглазый брюнет с ежиком коротко стриженых волос. Он дрожащей рукой поглаживал по вздрагивающему животу девочки, опускаясь все ниже.
   - Ты же видишь, как папочка тебя любит? - приговаривал дрожащий от возбуждения мужчина.
   Ответом ему послужил горький всхлип да закушенные до крови губы. И еще одинокая слеза, скатившаяся по атласной коже детской щечки.
   Внезапно мужчина навалился на девочку, прижал ее к кровати и грубо впился ей в губы. Девочка закричала, но ее крик до последний капли был выпит ее мучителем.
   Катя закричала с ней в унисон и... села в кровати, проснувшись от собственного крика.
   Ее сердце стучало слишком сильно и слишком быстро. Словно маленькая птичка трепыхалось в клетке ее ребер. А образы из прошлого все еще витали вокруг, постепенно бледнея и растворяясь в ночи.
   Катя шумно выдохнула, пытаясь успокоиться.
   Это сон. Это только сон.
   Она уже давно не видела снов. Просто падала в постель и проваливалась в забытье.
   Но сейчас, неделю после того, как пропала Аля...
   Они вернулись. Сводя ее с ума, несмотря на тонны выпитого кофе и горсти успокоительного.
   Ее кошмары. Ее жуткая грязная тайна.
   От которой не убежать. Не скрыться.
   Потому что нельзя убежать от самой себя...

Глава 1

  О ком бы мы ни плакали, мы плачем о себе.
   (Эмиль Кроткий)
  
  Мы никогда не бываем столь беззащитны, как тогда, когда любим и никогда так безнадежно несчастны, как тогда, когда теряем объект любви или его любовь.
   (Зигмунд Фрейд)
  
   - Готовность номер один! Объект уже в холле, - приглушено прошептал миниатюрный наушник, спрятанный в ухе и прикрытый длинными светлыми волосами. - Рысь, твой выход.
   - Поняла, - тихо ответила напарнику Кэт и обвела нарочито скучающим взглядом холл дорогого отеля.
   Ее объектом оказался высокий представительный мужчина среднего возраста в дорогом даже на ее неискушенный взгляд костюме. Конечно, он должен иметь очень толстый кошелек, если пользуется услугами их агентства.  Охрана, сопровождение, личные телохранители - вот неполный список услуг, который они предоставляли.
   Катя работала в нем около двух лет и почти пять лет шла к этому. Ежедневные выматывающие тренировки, стрельба, оттачивание мгновенной реакции и много чего другого... Чтобы стать лучшей. Ведь здесь работали только лучшие. Те, чьи услуги оценивались достаточно дорого и были далеко не каждому толстосуму по карману.
   Кровью и потом Катя зарабатывала свою репутацию, и ей удалось завоевать уважение своего шефа, жесткого и флегматичного здоровяка с холодными пустыми глазами и мерзкой ухмылочкой, да и остальных сотрудников тоже. И за два года она добилась многого - стала правой рукой шефа и одним из самых высокооплачиваемых телохранителей в их городе.
   Сегодня ей предстояло играть роль любовницы клиента, сопровождая того на важный для него банкет. Приводить с собой охрану считалось дурным тоном, а вот красивую девушку... Кто заподозрит в высокой модельной внешности девушке с кукольным личиком и длинными светлыми волосами идеальную машину для убийства?
   Правильно, никто. Поэтому именно она, а не Сергей сегодня пасет клиента. Это была личная просьба шефа, и она не смела отказать человеку, который сделал для нее так много. Хотя ненавидела такую вот "работу" - высокую, мускулистую, темноволосую - всеми фибрами своей души. А при мысли о том, что придется весь вечер мило улыбаться и позволять себя лапать, у нее сводило скулы и пересыхало во рту.
   Мерзкие темные демоны поднимали головы и гадко хихикали, сверкая пылающими алыми глазами в темных провалах глазниц. Но она научилась смирять своих личных посланцев из ада, загоняя их в самый дальний угол плавящегося от напряжения мозга.
   Тело пронизала волна возбуждения. Так бывало всегда, когда она принималась за работу. Знать, что через пять минут тебя могут нашпиговать свинцом, когда тебе придется закрыть собой тело очередного клиента, очень возбуждало. Как секс. Секс с самой смертью. После которого чувствуешь себя таким охрененно живым.
   Катя соблазнительно улыбнулась и, виляя бедрами, подошла к клиенту. Снова улыбнулась, добавила в глаза обожания и взяла ошарашенного мужчину под руку. Когда тот нервно сглотнул и, ослабив ставший вдруг тесным узел галстука, облизнул пересохшие губы, Катя брезгливо опустила уголок рта и тихо сказала:
   - Объект принят.

*   *   *

   Катя сидела у барной стойки в клубе и лениво мешала трубочкой какой-то дико модный в этом сезоне коктейль. Одно название чего стоило - "Чокнутая радуга". И это смешение ярких цветов в ее бокале... оно выносило мозг. Но не так, как она надеялась. Она не опьянела ни на каплю. Ни на минуту. Совсем никак. Хотя, надо отдать ей должное, она пыталась. И те мужики, что совсем недавно ухмылялись, наблюдая, как она пьет, сейчас косились на нее с невольным уважением.
   Катя вздохнула. Она сегодня устала. Реально устала. Нет, не физически, хотя ноги после высоких шпилек дико болели, а больше морально.
   Вечер прошел хорошо. К ее клиенту не подобрались, хотя и пытались. Катя незаметно для разряженной толпы богатеньких хлыщей и их разрисованных куколок скрутила в уголке ушлого паренька с шальными глазами, который попытался затянуть ее "работу" в пустую комнату, и передала охране. Как все-таки хорошо, когда тебя недооценивают. Тот просто не подумал, что высокая красивая блондинка может представлять какую-то опасность. Она вот сразу заметила выпуклость под пиджаком у парня и его цепкий немигающий взгляд. Сразу чувствуется профессионал. Но не ее уровня.
   Но это так, штатная ситуация. А вот что взбесило... Взбесило то, что клиент почему-то решил, что она должна предоставить ему не только охранные услуги. Нет, она пыталась, действительно пыталась ему все объяснить, но когда он одной рукой схватил ее за грудь, а другой полез под юбку, нервы сдали. Не железная ведь, в конце-то концов!
   Она не сделала с несостоявшимся развратником ничего из того, что обещали побледневшему мужчине ее глаза. Просто слегка погладила ладонью его вставший под тканью штанов член и нежным голосом пообещала поотрезать ему яйца и запихнуть их ему в глотку.
   Мужчина резко отстранился и сглотнул. Судя по его глазам, лучше бы она его ударила. Это его гордость пережила бы легче.
   Приставать он к ней больше не рискнул - ха, репутация бежит впереди нее, - но настроение подпортил. Это ж завтра шеф будет на нее смотреть больными глазами побитой собаки и шептать, качая головой: "Катя, Катя, ну надо как-то помягче, что-ли..." А потом разорвет контракт с этим клиентом, а она снова будет чувствовать себя виноватой, что от них уплыл такой жирный куш.
   Это было одной из причин, почему сейчас она сидела в клубе, пытаясь забыться с помощью алкоголя.
   - Может, чего покрепче? - близко-близко наклонился к ней бармен.
   - Наркотики? - мазнула по нему безразличным взглядом.
   - Обижаете, - нарочито возмутился тот. - Просто коктейль с легким ароматом... некоторых веществ. Совсем легким, для поднятия настроения. Но дорого, - сменил перед ней пепельницу, на дне которой оказалась маленькая бумажка с неким текстом, состоящим из набора цифр.
   - Хм, недешево стоит хорошее настроение, - заинтересовано хмыкнула Кэт. Немного подумав, достала деньги и передала их бармену вместе с пустым стаканом. - Ладно, мальчик, сделай так, чтобы я улетела.
   Тот ухмыльнулся, пряча деньги, и занялся приготовлением коктейля. Немного понаблюдав за его отточенными движениями, Катя отвернулась и стала смотреть на колышущуюся в такт медленной красивой мелодии толпу на танцполе. Знакомых не заметила и обрадовалась этому факту. Никого не хотелось видеть, ни с кем разговаривать. Просто чувствовать себя одной из многих, разбавляя постылое одиночество присутствием толпы незнакомых людей.
   Ее пугала сама мысль, что рано или поздно ей придется вернуться домой, в пустую квартиру с провалами черных окон. Которые ее пугали. Особенно одно, в ее спальне. С подоконника которого неделю назад сиганула Аля.
   Катя кивнула бармену, взяла появившийся словно из ниоткуда высокий стакан с напитком подозрительного ядовитого цвета и осторожно отпила. Хм, а ничего так на вкус. Сладко, но не приторно. Хотя, послевкусие, конечно, еще то. Химия она и есть химия.
   Остается надеяться, что коктейль поможет ей забыться. Хотя бы на несколько часов. Ее мозгам просто необходима перезагрузка. Иначе она сойдет с ума.
   Катя уже допивала коктейль, когда услышала, как ее кто-то зовет. Вот только этого и не хватало! Она сейчас не настроена общаться.
   - Кэт! - воскликнул мелодичный слишком знакомый голос за ее спиной. Катя застонала. Нет, только не это!
   Она медленно развернулась, все еще надеясь на ошибку. В списке людей, которых Катя бы не хотела видеть до глубокой старости, а лучше вообще никогда, эта девушка была на первом месте.
   - Кэт! Дикая ко-ошка, - томно протянул голосок.
   Никакой ошибки. Это она. Если пять минут назад Катя думала о том, как ей хреново, то сейчас как раз впору побиться головой об стену.
   - Марина, - холодно кивнула она девушке. - Давно не виделись.
   Какое давно! Век бы ее ехидную мордашку не видать.
   - Слишком давно, - томно мурлыкнула высокая, с длинными - до бедер - волнистыми волосами и пухлыми алыми губками брюнетка. Царапнула острым ноготком тыльную сторону ладони Кэт и сложила губы в заискивающую улыбку. - Я соскучилась.
   - Марина, - устало вздохнула Кэт. - Я не буду больше играть в твои игры. Ты мне неинтересна.
   В глазах девушки мелькнули раздражение и... боль? Вряд ли. Капризная красотка слишком пуста внутри, чтобы испытывать такое сложное чувство - боль. Избалованная пустышка. Глупая кукла.
   - Я люблю тебя, - потупившись, пробормотала Марина. - Что мне сделать, чтобы ты простила меня? - состроила умильную мордашку.
   Что же, стоит признать, что роль просительницы ей к лицу. Как и все те маски, что она любила примерять. За те два года, что они были вместе, Катя так и не смогла узнать, какова же она - настоящая Марина. Возможно, и нет ее на самом-то деле?
   - Я простила тебя, маленькая мышка, - осклабилась Кэт. Кто сказал, что она не умеет играть? - Живи спокойно. С Олей, Светой или кто там сейчас у тебя.
   - Ты же знаешь, они для меня ничего не значат, - недовольная таким поворотом Марина поморщилась. - Важна только ты.
   Оу, ну да, конечно. Мисс, мать ее, честность - глазки наивные, улыбка открытая, выражение на милом личике "я не лгу". Прям возьми и поверь.
   Ага, разбежалась. А то, что она застала девочку-ромашечку Маринку в слегка двусмысленной ситуации - сладко стонущую од того, что брутального вида девица с бритыми висками и пирсингом по всей мордахе самозабвенно вылизывала ее между ног - ей, конечно же, привиделось. Не могла Марина с ней так поступить. Она же, по ее словам, ее любит.
   - Марина, отвянь. Не до тебя, - Катя потерла виски, чувствуя, как на нее накатывают первые мощные волны наркотического жара. Попыталась сфокусировать взгляд - и мир вдруг стал слишком четким, слишком красочным. Вокруг каждого человека Катя заметила разноцветную дымку разной плотности, что окутывала их в виде плотных коконов. Интересно как!
   - Ты должна меня выслушать! Я не могу жить без тебя, - воскликнула дрожащим голоском Марина, заламывая руки с  длинными тонкими пальцами. - Кат... - ошеломленно уставилась на согнувшуюся от вновь накатившего на нее жара Кэт.
   Вместе с раскаленной добела волной пришло возбуждение. Оно накрыло ее с головой, заставив точеные ноздри затрепетать, а зубы обнажиться в жаркой полубезумной улыбке.
   Марина схватила ее за подбородок и заставила развернуться к себе.
   - Твою мать, Кэт, - неверяще прошептала она. - Твои глаза...
   - А что с ними? - облизнула пересохшие губы Катя. Коктейль подействовал на нее довольно странно: с одной стороны, тело будто замедлилось, казалось, что на каждое движение уходит по полчаса, а с другой стороны, любое прикосновение разбегалось по коже фейерверком ярких вспышек, заставляя сладко выгибаться.
   - Твои зрачки... они... странные, - ответила озадаченная брюнетка. - Расширенные, почти на всю радужку, но какой-то неправильной формы. Гм, больше похожи на кошачьи.
   - Кошачьи, ха-ха, - развеселилась Катя. - Ты успела накидаться, детка?
   - Я-то как раз нет. А вот что ты принимала?
   - Не твое дело, - огрызнулась Кэт. Настроение опять начало портиться.
   Потому что ее возбуждение все возрастало, грозя снести все ею же поставленные табу в отношении Марины. Эта задумчивая сейчас малышка с беспокойством за нее, Катю, в глазах, умиляла ее. И вызывала желание. Неправильное, но ведь запретный плод так сладок.
   Так хотелось забыть все и насладиться бархатной кожей ее Рины. Выпить ее прерывистое дыхание, прикусить, как она любила, мочку маленького ушка и, блаженствуя, слушать ее тихие стоны. Забыть обо всем хотя бы на час и взять все, что предлагает бесстыдный взгляд бывшей подруги.
   Так соблазнительно. Поддаться искушению?
   - Нет, - не заметила, как озвучила ответ на безмолвный вопрос. - Не надо.
   - Что нет? - спросила начинающая раздражаться Рина. - Что не надо? Спрашиваю еще раз: что ты принимала?
   Вот настойчивая, блин. Никак не отлипнет. Катя прикрыла веки и положила раскалывающуюся голову на сложенные руки.
   - Уйди, а? - Почему, почему так трудно бороться с желанием провести пальцем по обижено оттопыренной нижней губке Марины? Коснуться губами ее высоких скул и закрыть поцелуями ее вопрошающие глаза. Притянуть к себе и жестко, как она любила, впиться в этот бесстыдный рот, скользнуть языком в жаркую глубину, заставляя замолчать.
   - Мы уйдем вместе. И не спорь! - прикрикнула Рина, заметив слабую попытку запротестовать. - Вызовите такси, - обернулась она к бармену. Тот молча кивнул и взял телефон, удовлетворяя желание красивой клиентки.
   - Сейчас мы поедем домой, - как маленькой, медленно объяснила Рина Кате и, обняв ее за таллию, потащила к выходу. Та только вздохнула, с наслаждением прижавшись к гибкому, до последнего миллиметра изученному телу бывшей подружки и легонько погладила большим пальцем нежную кожу шеи Марины.
   Рина вздрогнула и, повернув голову, неверяще уставилась в полыхающие желанием глаза Кати. Ее взгляд также пылал возбуждением.
   - Кат, я... - начала говорить Рина, но не смогла продолжить, когда Катя пылающими губами прижалась к ее рту, заставляя замолчать. Единственным известным ей способом, который безотказно действовал на ее подружку.
   Она не будет ничего слушать. Глупые оправдания, пустые слова. Не сейчас. Никогда.
   Тело повиновалось ей плохо, голова кружилась, а в низу живота сладко ныло. Хотелось прямо здесь, на виду у всех, засунуть руку в джинсы и приласкать набухший от неутоленного желания бугорок. Провести пальцами по напряженным соскам. Хоть как-то снять напряжение.
   Не отрывая взгляда от Кати, Рина закусила губу. На ее скулах проступил легкий румянец, что всегда выдавал ее "хочу". Казалось, их двоих мучили одни и те же демоны.
   Свежий прохладный воздух на улице заставил Катю вздрогнуть. Воздушные ласковые пальцы легкого ветерка невесомо касались пылающей кожи и заставляли гореть ее еще больше, предвкушая настоящие, реальные прикосновения.
   Катя заскрежетала зубами, испытывая настоящую муку от этой сладостной пытки. Только бы добраться домой, а там будет легче. Кэт сама не знала, почему так думала, но дом представлялся ей убежищем от всего, что могло ей навредить, в том числе и от этого необъяснимого болезненного возбуждения.
   Марина и совсем еще молоденький водитель такси совместными усилиями запихнули ее в машину. Не в силах сидеть, когда тело изгибается в сладких судорогах, Катя устроилась на заднем сидении полулежа. Рядом с ней на самом краешке присела внимательно наблюдающая за ней Рина.
   Марина назвала адрес Кэт, и водитель тронул, то и дело кидая взгляды в зеркало заднего вида на красивых пассажирок.
   На Катю снова накатила волна непереносимого жара, настолько сильная, что она заскулила, моля у кого-то неведомого пощады. Над ней тут же наклонилась Марина, с беспокойством глядя на подругу.
   - Кэт, тебе плохо? Кэт, скажи мне, не молчи!
   - Мне... О боже! - снова выгнулась, нуждаясь в облегчении своих мучений. - Помоги... помоги мне, - почти прохрипела.
   - Что, что мне сделать?!
   Катя сильно дернула ее вниз, почти заставив улечься на себя.
   Затем жестко, до боли прижалась жаждущими поцелуя губами к ее рту. Удивленная Марина попыталась вырваться, но куда уж ей... Только глухо застонала, подчиняясь и принимая правила игры, навязанные Катей.
   Кэт с жадностью всосала чуть припухшие губы Марины, грубо толкаясь языком ей в рот. Языки ласкаются. Жар. Дрожь. Тело льнет к телу. Тихий жалобный стон.
   - Катя-а... - вместе с выдохом.
   - Ни слова. Молчи, - яростный шепот.
   - Молчу, - покорное.
   Оторваться од таких сладких губ и грубо прикусить бархатистую кожу точеной шейки. Нежно зализать покрасневшее пятнышко на месте укуса. Сладко. Сладко до боли. Больно до нежности. Хочется забыться в знакомых объятиях, забыть... забить в любовном поединке. За то, что изменила. За то, что предала. Что вывернула душу наизнанку.
   Оттолкнула и подмяла под себя горячее трепещущее тело. Руки жадно ласкают податливую плоть, колено раздвигает ноги, прижимаясь к жаждущему ласки местечку. Тихий вскрик и неповторимый пряный аромат девичьего возбуждения, что заполнил тесный салон такси.
   Ноздри Кэт затрепетали, уловив заставивший ее растерять последние крохи здравого смысла аромат, верхняя губа приподнялась, обнажая в оскале острые белые зубки. Тихо рыкнув, Катя принялась расстегивать пуговицы жутко модной - и наверняка столь же дорогой - блузки Марины и задрала вверх чашечки кружевного лифчика. Довольно заурчала, заметив, как соски девушки напряглись, и легонько потеребила один из них самим кончиком пальца. Прикрыла глаза, слушая тихий возбужденный стон. Стон той, что безмолвно просила о продолжении.
   Кинула мимолетный взгляд на водителя и заметила, что он пристально наблюдает за ними в зеркало заднего вида, его глаза похотливо блестят, а в воздухе разливается острый аромат его желания.
   Для Кати было в новинку любить кого-то так, на виду. Но наличие невольного зрителя не только не отталкивало, но добавляло некую ноту пикантности.
   Катя порочно улыбнулась одним уголком припухших после яростных поцелуев губ и - не отводя взгляда  от покрасневшего мальчишки за рулем - лизнула напряженный сосок подруги. Та выгнулась и хрипло застонала.
   Катя облизнула пересохшие губы и впилась в тугой розовый комок сладкой плоти. Легонько пососала и улыбнулась, услышав тихий вскрик.
   Провела влажную дорожку по животу. Подула. Полюбовалась на вздрогнувшую Марину, которая от наслаждения закатила глаза. Нырнула языком в пупок, поиграла с колечком пирсинга. Неуверенно потеребила пуговку узких джинс.
   - Хочешь? - последний шанс к отступлению.
   - Хочу, - жаркий шепот давно сдавшейся Марины.
   Рука расстегнула пуговку, потянула язычок молнии и нырнула под кружево дорогих - Марина других не носила - трусиков.
   Девушка была уже влажной. Эпилированый лобок, гладко выбритые губки - все как она любит.
   - Ты мокренькая, - жарко выдохнула в искривленные в гримасе наслаждения губы Рины.
   Легонько провела кончиком языка по верхней губе, прикусила нижнюю и ворвалась языком во влажный жар приоткрытого рта.

Оценка: 5.45*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"