Звякнул звоночек входной двери лавки, закрываясь за посетительницей. Сегодня госпожа Эрин Айронсдел ничего не покупала - просто заглянула утром по дороге в парк, чтобы поделиться впечатлениями о чудесном сне, который ей приснился. Этот сон она приобрела у Софии еще в прошлом месяце, но собралась его посмотреть только сейчас. Сначала болел внук и бабушка допоздна читала ему сказки; потом приходилось вставать слишком рано каждое утро, чтобы успеть на поезд в большой город, где проводились собрания дамского общества; потом нужно было готовиться к благотворительной распродаже... В общем, только вчера покупательница смогла наконец вдоволь выспаться на подушечке, которую сделала София. Что именно ей снилось, рассказать покупательница не смогла - она не запоминала сны, даже созданные. По словам Эрин, сон был похож на мятный лимонад - такой же зеленый и свежий, с пузырьками радости.
После ее ухода София еще долго посмеивалась, перекладывая красивей подушечки на стеллажах - такая степенная и пожилая дама, а снятся ей сны, похожие на лимонад с пузырьками. Но, возможно, бывает и так. Сама София точно не знала - ей никогда ничего не снились.
День тем временем шел своим чередом. Заходили постоянные покупатели: некоторые просто поговорить, некоторые пришли купить что-то. Был даже новый клиент, который явно чувствовал себя не в своей тарелке от посещения подобного магазина. Пока хозяйка лавки искала ловец снов, который соответствовал бы принесенному им рецепту, юноша переходил от полки к полке и недоверчиво смотрел на разложенные по ним безделушки.
- Это должно помочь? - скептицизм в голосе молодого человека был почти материальным.
- Да, - с улыбкой ответила София, - Повесьте обязательно над изголовьем и две дюжины дней без неприятных снов вам гарантированы. Но если вдруг ловец не поможет или после этого срока все снова повторится - обязательно проконсультируйтесь с доктором снова.
- А... да. Хорошо. Сколько с меня?
Пока покупатель отсчитывал монетки, София упаковала ловец в аккуратный сверток и положила внутрь листочек с номером капсульной почты своей лавки. Хоть их город был совсем небольшим - к ней часто заходили похожие скептики с рецептами из больницы или от самостоятельно практикующих врачей. Многие из них потом возвращались снова за лекарством от бессонницы, ловцом кошмаров или сладким и хорошим сном. И неверия в их глазах с каждым разом было все меньше и меньше. Люди забавные - их не удивляет магия, которая помогает лампам не гаснуть часами, возможность передавать письма другим людям в течение четверти часа с помощью капсульной почты или поезда, уголь в которых уже давно заменили магические кристаллы. Но магия сновидений все еще сбивает их с толку и вызывает растерянность.
Где-то около часу дня, когда София заварила себе чашку чая, звякнул колокольчик у задней двери - кто-то стоял там и нажимал на кнопку, заставляя колокольчик играть подобие веселой мелодии.
София накинула цепочку на парадную дверь и прошла через всю лавку к черному ходу.
- Привет. Хватит уже трезвонить, - как и ожидалось, попытки изобразить популярную песенку исходили от достойнейшего представителя профессии посыльных - восьмилетнего Вилли. К нему точно так же как и к любому мальчишке, выполнявшему поручения в городке, прилагались кепка, рваные штаны и протянутая за мелкой монеткой или конфетой рука.
- От кого записка? - спросила София, пытаясь найти законную плату в одном из карманов платья.
- От доктора Кроу, мэм. Я очень быстро бежал, мэм - протараторили Вилли, улыбаясь во весь рот.
Обменяв записку на мелкую монетку, София заперла дверь на засов и вернулась в помещение магазина. В последнее время из всех кого она знала, капсульной почтой не пользовались только самый консервативные представители человечества и доктор Кроу. Он считал, что самочувствие пациентов слишком важная вещь, чтобы подвергать его опасности того, что записка потеряется внутри почтовой системы или запоздает (что случалось сейчас реже, но все ж). А скорость передвижения посыльных была предсказуемой величиной и легко регулировалась с помощью лишней конфеты.
Женщина присела за бюро и положила записку рядом. Если бы было что-то срочное - доктор бы попросил Вилли передать сообщение на словах. Да и что могло быть такого срочного в их-то сфере работы? Поэтому сначала можно было спасти остывающий чай, а уже потом интересоваться новым случаем. Доктор Кроу был врачом в городской больнице и регулярно присылал к ней пациентов разной степени тяжести. Больше всего ему везло на бессонницу и кошмары. Сны-с-той-стороны в его практике практически не попадались и, как он сам упоминал пару раз, это можно было считать счастьем - ведь в предыдущей больнице именно они являлись специальностью доктора.
Чай успел сильно остыть, поэтому пришлось доливать в заварник горячую воду. Естественно сразу стало слишком горячо, чтобы пить. Ладно, подумала София, иногда можно дать волю естественному любопытству. Ну и занять время, раз уж с чаем так вышло.
Ничего экстраординарного в записке не значилось, но вместо рецепта или какого-то вопроса, доктор просил о встрече. Сегодня же, около половины седьмого в кофейне, недалеко от больницы. О цели ничего сказано не было. Что ж. Скорее всего доктору нужна срочная консультация, а выкроить лишних полчаса, чтобы дойти до лавки, он не может. Ну и ладно. София бегло проверила записи в блокноте и убедилась, что ни визитов в гости, ни посещений других лавок она на сегодня не планировала. Вот и отлично.
Помахав с крыльца рукой другому мальчишке-посланнику, уносившему в сторону больницы записку с ее согласием и очередную монетку, София, наконец, вернулась к своему долгожданному чаю.
Когда часы на городской башне начали бить шесть часов, София быстро накинула цепочку на двери лавки и перевернула картонку. Еще один чудный день закончен, еще несколько людей будут смотреть этой ночью хорошие сны или наоборот не будут видеть плохих. Но все же хозяйка радовалась, что никто не пришел под самое закрытие - времени было мало: необходимо закончить привычные дела здесь и вовремя дойти до кофейни.
София надежно закрыла заднюю дверь, проверила все окна, защелкнула замок на кассе, бегло взглянула на огоньки почты (работает) и маленькой плиты (не работает). Все было в полном порядке. Хозяйка вышла на улицу, чтобы закрыть ставни. Ей всегда было немного обидно прятать красоту, которую она старалась создавать в витрине, но полгода назад ночью стекло разбили камнем, и тогда заменить его обошлось недешево. А на еще более дорогое магическое стекло денег не было точно. Поэтому приходилось возиться со ставнями. Закончив с ними и входной дверью, София отперла боковую калитку рядом с фасадом и по деревянным ступенькам поднялась на второй этаж дома, где находилась ее квартирка. Хотя бы здесь с ключами не нужно было возиться - на двери стоял магический замок, который отпирался начертанием короткого знака. Наличие такого замка было обязательной мерой безопасности для мастерской каждого волшебника, наравне с огромным количеством других требований. Поэтому свою мастерскую София предпочла совместить с квартирой, а не магазином.
Проходить дальше прихожей женщина не стала - все необходимое лежало возле зеркала прямо у двери. Так, пригладить волосы, надеть шляпку, поправить несколько шпилек в прическе. Надеть перчатки, заколоть брошью палантин, накинуть на руку петлю от сумочки. Через пять минут и быстрый взгляд в зеркало, она легко сбежала по ступенькам вниз к калитке.
Ровно через четверть часа женщина была на площади и, кинув беглый взгляд через дорогу, поняла, что доктора ждать не придется. Он уже был на месте - сидел за столиком, расположенным на улице перед кофейней и его черный силуэт смотрелся как-то странно в царстве бесконечных вазонов цветов и вязаных скатертей. Услышав шаги Софии, доктор поднял голову и вскочил на ноги.
- Хороший день, мэм. Такое солнце светит. Прошу прощения, что нам придется сидеть на улице - в зале все занято достойными беседующими леди. Я схожу внутрь и попрошу хозяйку принести вам то, что вы хотите.
Выслушав ответное приветствие и желание заказать кофе с миндальным печеньем, доктор Кроу исчез внутри кофейни, а София опустилась в светлое плетеное кресло.
При личном общении доктор производил впечатление стремительного и слегка дерганого человека. Двигался он как-то отрывисто, также и говорил. Постоянно казалось, будто он старается закончить любое дело, любой разговор поскорее и продолжить движение вперед. Но в работе он полностью преображался - становился очень спокойным, мягким и даже вроде как немного сонным. Пациентов, которые приходили к нему с проблемами, связанными как раз со снами, это вполне себе успокаивало.
Возврат мужчины тоже ознаменовался приличным количеством слов и движений. Только присев в кресло, доктор немедленно начал рассказывать Софии о причинах, побудивших его позвать ее сюда.
- У меня есть друг - он бакалейщик. Держит лавку на Ридстрит. Мне нравятся товары в его лавке, кроме разве что сахара - мне кажется недостаточно сладким. Особенно в черном чае. Но это неважно. Важно то, что в лавке и по хозяйству дома ему помогает девушка. Зовут Майей. Она его очень далекая родственница и мой друг сам путается кто-кому-кем приходится. В общем, девушка сирота с самого детства и последние лет семь живет у Генри. Принеси, подай, укачай малыша и прочие похожие обязанности. И вот два дня назад Генри обратился ко мне и рассказал, что девушка постоянно видит сны...
- Плохие? - поинтересовалась София.
- Нет. Хорошие, очень хорошие: у нее есть свой дом, любящая семья, каникулы, ей не нужно работать так много и все такое.
- Вы предполагаете, что это сон с той стороны?
- Сложно сказать так сразу. Я беседовал с ней только раз. Но основные признаки подходят - сон яркий, запоминающийся, события развиваются последовательно. Каждый новый сон - продолжение предыдущего. Незнакомая местность и незнакомые люди.
- Да, действительно похоже. Но я пока не очень понимаю - при чем тут я? Методика лечения хорошо известна. Это не кошмар, а значит, мои инструменты пока не пригодятся.
- Дело в том, что сама Майя отказывается от лечения. И ни у меня, ни у Генри ее переубедить не получилось. Ей очень нравится реальность сновидения и она старается находиться там как можно чаще - засыпает каждую свободную минутку даже за прилавком.
- И? - София уже начала подозревать, зачем доктор позвал ее, но хотелось надеяться, что она ошибается, трактуя его намек.
- Это состояние катастрофически быстро стремится перерасти в патологию и вероятно, что скоро Майя не сможет, да и не захочет жить нормальной жизнью. Я хотел просить вас помочь ей и поработать напрямую с ее сновидением.
- Доктор Кроу...
- София, вы же сами прекрасно знаете - к чему это может привести. Майя станет спать все время и с ней может приключиться любой несчастный случай. Либо же она просто перестанет работать, принимать пищу и жить, в конце концов...
- Доктор Кроу...
- ... к сожалению, пока... Хочу подчеркнуть, пока, нет никаких причин для принудительного лечения, но это не значит, что нужно предоставить такую молодую девушку возможной ужасной судьбе...
- Доктор, да дайте же мне сказать, - Кроу замолчал на полуслове и выжидательно посмотрел на Софию. Она же тяжко вздохнула - оправдать надежду в глазах собеседника волшебница не могла.
- Доктор Кроу, все, что вы говорите сейчас - правда. Но если девушка... если Майя не хочет лечения - это полное ее право. Она совершеннолетняя и на данный момент не представляет фактической угрозы ни для себя, ни для окружающих. Но даже, если бы такая угроза и была, вы бы просто смогли бы ее госпитализировать и лечить обычными средствами - лекарственная бессонница, зелье 'Сон без снов', попытка перебить сновидение другими и так далее. Но не прямое вмешательство. Поскольку девушка сама желает видеть этот сон - попытка перебить его изнутри чревата травмами для самой пациентки. Я на такой риск точно не готова.
- Но, София, послушайте, если ничего не предпринять...
- Нет, вы послушайте, - перебила женщина. Доктор замолчал, недовольно поджав губы, - Говорите с ней, убеждайте ее, объясняйте. Без согласия девушки то, чего вы просите - опасно. Можете даже проконсультироваться у другого специалиста, но он скажет вам то же самое.
- Хорошо. Я понял вас, - лицо доктора стало подчеркнуто вежливым, хотя в тоне речи недовольства было хоть отбавляй, - Прошу прощения, что расстроил вас и заставил потратить время. Мой перерыв почти окончен и мне нужно бежать назад в больницу. Хорошего дня.
- Хорошего дня, - София только закончила фразу, а доктор уже вскочил из-за столика и, успев поклониться на прощание, стремительно удалялся от кафе по направлению к больнице.
Это точно было не самое удачное завершение ситуации. София не могла понять - доктор задал вопрос, ответ на который не мог не знать. Внутреннее правило любой коррекции снов волшебником звучало как 'Нет согласия тела - нет дела'.
С другой стороны, ее категоричный отказ тоже дипломатическим идеалом не был. Можно было согласиться для начала просто поговорить с девушкой, взглянуть на нее собственными глазами без каких-либо манипуляций. И уже на основании этого аргументированно отказать. А так она просто озвучила доктору то, что он и так прекрасно знал.
Почему в таком случае он спрашивал - совершенно другой вопрос. Но задавать его женщина не считала возможным. Она тоже была не совсем честна в своем отказе. Его настоящие причины скрывались не в профессиональных запретах, а в банальном страхе, который говорил за нее все это время.
Погруженная в свои мысли, женщина почти не заметила, как покинула кофейню и преодолела весь обратный путь. Перед калиткой своего дома она постояла несколько мгновений, колеблясь, но все же решила сперва зайти в магазин. Не зажигая свет, она пробралась к креслу за прилавком и опустилась в него, вытянув ноги. Без освещения лавка напоминала Софии собственную голову - ничего не видно, но ты и так знаешь наперечет каждую вещь, каждую мысль, каждую причину.
Просто доктор задел больную мозоль, и вменять это ему в вину нельзя. София никогда не рассказывала, почему перестала работать напрямую со снами и переключилась на сотворение вещей. А он не задавал вопросов, да и она не интересовалась, почему он оставил свою обширную практику в одном из больших городов и переехал в их маленькое захолустье. Хотя из скупых обмолвок можно было сделать вывод, что причина, побудившая их на подобные изменения, скорее всего одинакова.
Ведь как - бывают обычные сны, в которых может присниться любая мешанина из событий, людей и мест из жизни. Если хочется чего-то более необычного, можно пойти в специальную лавку и купить там подушечку, которая какое-то время будет позволять видеть сны о лете. Или о путешествиях. Или можно будет побыть с любимым человеком, который сейчас далеко. Или что-то менее приятное, но тоже необходимое. Но иногда сны - не просто сны. Так, опустив голову на подушку и закрыв глаза, можно увидеть кусочек чьего-то чужого существования. Людей и не только.
Во время учебы, Софии показывали пациента, которому снилось, что он большой кит, плавающий в океане и питающийся планктоном. Из ночи в ночь к человеку приходили три вещи: новое место, сильный голод и планктон. Из раза в раз больной пробуждался все в большей истерике.
Это и были сны с другой стороны - о жизнях людей, которых не существовало на самом деле и о событиях, которые не случались в реальности. Непонятно, но очень заманчиво. Ведь шансы увидеть во сне жизнь кита - намного меньше, чем что-то более интересное и безопасное для сновидца.
Но еще есть теории. Выдвигаемые обычными учеными и светилами науки волшебства в Университете. Разные, на любой вкус - противоречивые, логичные, абсурдные, фантастические. Но почти все волшебники-сомниологи выбирали одну, возводя ее до статуса эдакой профессиональной религии: эти сны - чья-то реальная жизнь и изменив что-то во сне - ты изменил чье-то существование.
С этим справлялись по-разному. Кто-то предпочитал говорить 'не здесь и ладно'; кто-то работал только с кошмарами и другими неприятными ситуациями; кто-то работал, выбирая медленный путь, тщательно взвешивая каждый шаг и больше упирая на другие способы лечения. Лишь меньшая часть выбирала полный отказ от работы. 'Кто, как не мы?' - неофициальное кредо, давящее на волю, ведь очень часто без вмешательства обойтись не получалось.
Именно на этот вопрос София когда-то вымученно ответила 'Кто угодно - но не я'. Много лет упорной учебы и практики, сопровождаемых бездной из сомнений, были выброшены, но не забыты. И вот - все снова повторяется. Если не думать нельзя - уж лучше пустить мысли назад в голову, чем пытаться бесплодно от них отделаться.
София, откинулась назад в кресле и, закинув руки за голову, уставилась вверх на белый потолок. В голову ей пришла дурацкая мысль о том, что, к сожалению ни во время экзаменов в аудиториях, ни тяжелыми бессонными ночами в спальне, ни вот сейчас - на потолке не проступают волей свыше слова, которые были бы ответами на все вопросы. Хотя бы 'Справляйся сама. Не ной'.
Представив реакцию посетителей на подобную надпись в лавке, София усмехнулась и встала с кресла. Сложно сказать, сколько времени она провела в бесцельном прокручивании одних и тех же мыслей в голове, но это точно было время, украденное у сна.
Ее внимание привлек тусклый желтый огонек на аппарате почты. Надо же, пришло письмо, а она даже не заметила. София на ощупь нашла в ящике стола плошку со свечей и зажгла огонь. Со свечей в руке она подошла к почте, попутно бросив взгляд на часы - половина десятого. Она бы уже должна в это время смотреть десятый сон.
В капсулу кроме самого письма был вложен маленький сверток. Внутри обнаружилась прозрачная пластинка для записи звука. София была почти уверена в том, что знает личность отправителя.
'Забыл отдать вам запись беседы с Майей. Прослушайте, когда будет время. Возможно, вы сможете что-то посоветовать. Кроу'
Ночное письмо, присланное столь нелюбимым доктором способом. По делу, с которым София никак не могла помочь. Столь скоро забытая обида на отказ. Сделанное днем предположение, что доктор что-то не договаривает, на глазах превращалось в реальность.
Впрочем, без разницы - собиралась волшебница забыть обо всем до утра и лечь спать или все же послушать запись сейчас - нужно было подняться наверх в квартиру. К постели или проигрывателю на выбор. Хотя кого обманывать - выбора особого у нее не было.
Проигрыватель негромко посвистывал, переползая с дорожки на дорожку звуковой пластинки. Только этот свист не давал Софии с головой провалиться в картинку, рисующуюся перед ее закрытыми глазами.
Девушка на записи пересказывала свой сон запинаясь и сбиваясь, но волшебница привычно складывала все в цельное изображение - казалось еще немного и она сама почувствует себя одиннадцатилетней девочкой, плещущейся в морских волнах.
Их любимым развлечением с Мэри-Лиз была игра в сирен. Вдоволь накупавшись в море, девочки не спешили вылезать на сушу. Они забирались на камень в десятке метров от берега и сидели там, обсуждая свою повседневную жизнь в подводном царстве, делясь историями об увиденных кораблях, людях, которые теперь спят вечным сном между кораллами. Когда эти новости исчерпывались, девочки просто болтали о новом платье Мэри-Лиз для дня рожденья, пробной партии нового варенья бабушки Энни и гадали о том - кто все же поселится в нежилом доме на их улице.
Энни нравились эти разговоры и волны, которые разбиваясь о камень, окатывали их с головой, заставляли почти каждый раз взвизгивать от неожиданности и частенько оставляли со ртом, полным морской воды. Когда же на берегу появилась старшая сестра Мэри-Лиз с призывом к обеду, сирены, не сговариваясь, нырнули в воду, скрываясь от любопытных человеческих глаз, весело похихикали и выплыли из-за камня обычными девочками одиннадцати лет от роду, которые не опаздывают к обеду.
София открыла глаза и, потянувшись к тумбочке, выключила проигрыватель. А перед глазами все еще ясно представлялось высокое солнце над горизонтом моря, по которому где-то вдалеке ползут длинные корабли и соленые волны, окатывающие тебя водой. Даже она испытывала сейчас легкую зависть - что уж там говорить о девочке, которая в своей жизни, скорее всего, не видела моря, иначе как на картинках.
Доктор был прав - подобные сны опасны, но ситуацию это не меняло: без согласия девушки что-то сделать действительно почти невозможно. С другой стороны, если вдруг что-то изменится - то уже Софии придется быстро принимать решение, а значит, нужно решить, как далеко она сможет зайти.