15 лет назад казалось, что капитализм навсегда избавился от страшивших его с самого начала опасностей - в первую очередь от красного призрака социальной революции - и на бесконечное время обеспечил себе благополучное и ничем не угрожаемое существование. Однако пролетарские волнения в Албании, Аргентине, Кабилии, Киргизии и вот теперь - совсем недавно - во Франции, показывают, что страшный призрак пролетарской революции снова смущает довольство довольных. Пролетариат снова, как и в 19 веке, стал "опасным классом" ("опасные классы" - так в языке французских буржуа 19 века именовались пролетарии) - опасным для существования капиталистической системы.
Однако в данной статье речь пойдет не об угрозе капитализму, исходящей от социальной революции, но об угрозе природных катастроф и краха инфраструктуры - угрозе, создаваемой для капитализма самим капитализмом и способной похоронить вместе с этим строем, оплакивать который у нас нет никаких оснований, весь род людской.
Цунами в Юго-Восточной Азии. Ураган "Катрин" в Новом Орлеане. Обесточение половины Москвы из-за сбоя на электростанции. Обвалы зданий рынков и бассейнов. Наконец, как самый характерный эпизод - ярче не выдумаешь! - авария в метро, вызванная тем, что над линией метро слишком глубоко в землю вколотили щит для рекламы! Случайности ли все это или за этим множеством фактов можно проследить некую закономерность, связанную с неизбежными свойствами капиталистической системы?
В эпоху перестройки пропагандисты свободно-рыночного капитализма со слюнками на устах описывали, как свободная игра спроса и предложения удовлетворит все человеческие потребности - для чего, будто бы, рынок и предназначен. Малочисленные тогда люди, читавшие старых критиков капитализма не для отметки в зачетке, а для познания истины, не верили этому ни на минуту. Они прекрасно знали, что цель капиталистической экономики состоит не в удовлетворении человеческих потребностей, но в производстве прибылей для тех, кто этой экономикой управляет. За прошедшие 15 лет в этой истине на своем горьком опыте пришлось убедиться и десяткам миллионов людей, которые книг с критикой капитализма не читали.
Есть два типа экономики: натуральная и рыночная (заметим, чтобы не было недоразумений, что государственно-капиталистическая экономика бывшего СССР принадлежала не к первому, а ко второму типу). При натуральной экономике производится то, что удовлетворяет человеческие потребности, причем, в большинстве случаев, производится именно теми, кто будет пользоваться произведенным продуктом (мы сознательно оставляем здесь в стороне эксплуататорские отношения, возникающие еще при натуральном хозяйстве). Ясное дело, что крестьянин строит себе избу покрепче, а шубу шьет потеплее, чтобы не пришлось переделывать работу на следующий год. Он работает столько, сколько нужно для удовлетворения его потребностей - и не больше, ему ни к чему выкапывать у себе во дворе два колодца, если достаточно одного, и ни к чему вырывать два зуба, если болит только один.
Совершенно по-другому обстоит дело при рыночной системе. При ней происходит насильственное отделение работника от средств производства, разделение труда на исполнительский труд простого наемного работника, задача которого - исполнять то, что ему прикажет хозяин, и руководящий труд этого хозяина (будь он частный капиталист или менеджер). Причем именно хозяин принимает решение, что и как производить, чтобы получить наибольшую прибыль.
Происходит отделение потребительской стоимости от стоимости. Если в натуральном хозяйстве целью производства была именно первая, т.е. производилось то, что было нужно для удовлетворения потребностей самих производителей, то в товарном хозяйстве целью производства становится именно безграничное увеличение стоимости, т.е. максимальная прибыль. Эта прибыль по принципу своему не имеет никакого отношения к реальным потребностям людей. Производство прибыли может быть прямо вредно для здоровья и счастья людей. Но господа буржуа в таких случаях честно говорят "деньги не пахнут", а максимальные прибыли получают такими занятиями, как торговля наркотиками и проститутками - а в равной мере всевозможными финансовые спекуляциями.
Капитализм переворачивает нормальную человеческую логику, логику здоровых человеческих потребностей с ног на голову. Трудом считается занятие, приносящее деньги, а не производящее нужные для физических или духовных потребностей людей вещи. Финансовый делец, не производящий ничего, кроме опустошений и нищеты, считается честным работником. А в то же время неоплачиваемый труд домохозяйки или поэта за труд не считается вовсе, сколько бы полезных и нужных людям вещей они ни сделали.
Когда в начале 1990-х годов на территории бывшего СССР государственный капитализм сменился государственно-монополистическим капитализмом, главным источником обогащения служили, наряду с прямым бандитизмом, финансовые спекуляции и расхищение всего и вся. Правящий класс жил по принципу "после нас - хоть потоп".
С середины 1990-х, когда все и вся было в основном разворовано и праздник всеобщего разграбления приблизился к концу, перед русской буржуазией встала задача планомерной эксплуатации награбленного. Однако выяснилось, что для планомерного развития производства требуются крупномасштабные инвестиции, далеко не сразу приносящие отдачу. Поскольку целью капитализма является, как уже было сказано, максимальная прибыль в максимально короткий срок, то русская буржуазия, подумав, нашла другой путь - путь обогащения за счет экспорта нефти и газа. Если раньше, в первую половину 1990-х годов, она грабила прошлые поколения, то теперь принялась грабить поколения будущие - никогда, впрочем, не отказываясь от грабежа поколений настоящих. Подъем в промышленности в начале 2000-х годов происходил не за счет развития производительных сил и технической модернизации производства, а за счет нещадной эксплуатации рабочего класса, нищенских зарплат и выжимания из рабочего класса всех жизненных соков (сверхурочные, черные субботы и т.п.). Технической модернизации производства так и не произошло.
Между тем любое общество, даже рыночное, состоит из людей, базовые потребности которых должны как-то удовлетворяться. В современном чрезвычайно усложнившемся обществе, которое далеко ушло от крестьянского натурального хозяйства, еще слабо вычленившегося из природы, необходимым условием удовлетворения базовых потребностей людей является поддержание в должном состоянии инфраструктуры - жилья, путей сообщения, энергопередачи и и.п. Если зимой в крупных городах на несколько дней исчезнет отопление, небоскребы превратятся в грандиозные могильники.
Между тем поддержание инфраструктуры в работоспособном состоянии нерентабельно. Затраты на нее не обеспечивают немедленных крупных прибылей. Поэтому русская буржуазия предпочла положиться на авось и эксплуатировать в практически необновляемом состоянии инфраструктуру, оставшуюся с СССРовских времен, понадеявшись, что на ее век хватит.
Не хватило. Дома, дороги, теплоцентрали и т.д. и т.п., как и все на этом свете, имеют свойство со временем дряхлеть и выходить из строя. В результате, по подсчетам современного буржуазного экономиста М. Делягина, износ инженерных и коммуникационных сетей составляет в России 60-70%, в т.ч. износ котельных - 54,5%, водопроводов - 65,3%, канализации - 62,5%, теплотрасс - 62,8%, электросетей - 58,1%, водопроводно-насосных станций - 65,1%, канализационных насосных станций - 57,1%, очистных сооружений водопровода - 53,9% и канализации - 56,2%, трансформаторных подстанций - 57%. Физический износ улично-дорожной сети превысил 52%, мостов - 45%, путепроводов - 56%. 12 - 15% жилищного фонда нуждается в капитальном ремонте. В 2004г. из-за износа коммуникаций в жилищно-коммунальном хозяйстве терялось до 70% тепла, 30% воды, 18% электроэнергии. За первое десятилетие "радикальных экономических реформ" число аварий выросло в 5 раз (см. М.Г. Делягин. Россия после Путина. Неизбежна ли в России "оранжево-зеленая" революция? М., 2005, с.178).
Следствием всего этого и являются происходящие то там, то тут срывы в работе инфраструктуры, обесточенные города, рухнувшие дома, обвалившиеся крыши рынков, загоревшиеся поезда в метро и т.д. Впрочем, подобные катастрофы даже выгодны для господ буржуа. Они позволяют им нагреть руки на ликвидации последствий их собственной деятельности. Как пишет тот же Делягин: "как показывают коммунальные катастрофы, сегодняшняя организация коммунально-жилищного хозяйства [напомним, что для нас буржуазией является не только частная буржуазия, но весь современный правящий класс, к которому принадлежит и руководство коммунальных служб - М.И.] объективно заинтересовывает его руководителей в отказе от профилактического ремонта и доведении мелких недочетов до крупномасштабных разрушительных аварий, на панической ликвидации последствий которых можно украсть неизмеримо больше, чем на повседневных рутинных операциях" (там же, сс. 183-184).
То, что строилось в Москве и других крупных городах за последние пятнадцать лет - это дома для новой знати, дома, получившие в народе прозвище "буржестроек". Но и для представителей своего собственного класса господа буржуа не умеют строить надежное и прочное жилье, поэтому и здесь не обходится без обвалов. Еще раз сошлемся на Делягина: "Низкое качество монополизированного и, насколько можно понять, коррумпированного строительства, по всей вероятности, превратило, например, высотное строительство в Москве в сплошную "зону риска" (как в силу недостаточной отработанности применяемых технологий и инженерных решений, так и в силу несоответствия квалификации, как правило, рабской рабочей силы, требованиям применяемых технологий" (там же, с. 202).
А как обстоит дело с главным на сегодняшний день источником обогащения русской буржуазии - сырьевым экспортом?
Путин недавно открыл, наконец, давно уже искомую русской буржуазией национальную идею и национальную программу. Она состоит в том, чтобы Россия стала "гарантом энергетической безопасности" на планете, иными словами, снабжала за соответствующую плату более сильные империализмы Запада нефтью и газом. Подобный подход вызвал сладострастные слюнки у пропутинской части русских либералов. Так, обозреватель газеты "Версия" Л. Радзиховский написал по этому поводу следующее: "...Путин дал важный импульс не нефти, а политике. Отныне российская политика должна работать на российский ТЭК (Топливно-Энергетический Комплекс - прим. ред). Расширять рынки сбыта, стараться прибирать к рукам чужие нефтегазовые системы и т.д. Это принципиально важный и очень разумный поворот в политике: ТЭК - первичен, его развитие - цель, а политика - средство" ("Версия, Љ3(28), 23 - 29 января 2006г.).
Однако волей-неволей возникает вопрос: что будет с мировой миссией России (да и с самой Россией), когда нефть и газ будут вычерпаны до последнего барреля и до последнего кубометра? Правящий класс может в таком случае слинять за границу, если, разумеется, успеет до этого момента в достаточной мере интегрироваться в тамошние правящие классы и купить не только футбольные клубы, но и что-нибудь посущественнее. Но трудящимся России бежать некуда, а разбираться с холодной пустыней, в которую неминуемо превратит территорию России хищническая политика русской буржуазии, придется именно трудящимся.
В той же "Версии" есть любопытная статья Д. Купцова "Россия могла бы остаться без нефти - если бы все "черное золото" отдали в частные руки". Эта статья представляет собою на самом деле рекламу государственной нефтяной компании "Роснефть", однако давно известно, что, пререкаясь друг с другом из-за дележа добычи, капиталисты способны наговорить про своих конкурентов немало горькой правды.
Д. Купцов пишет: "...Основной целью частных нефтяных компаний было увеличение объемов добычи нефти любыми способами, и минимализация налогов для получения сверхприбыли. Планомерные работы по проведению геологоразведки и эффективному использованию имеющихся ресурсов и производственных мощностей вели только компании, контролируемые государством... приватизация нефтедобывающих компаний не стала универсальным инструментом для развития нефтедобычи в нашей стране. Наоборот, главной проблемой нефтяного комплекса в 1990-е годы стала острая нехватка инвестиций. Объем инвестиций сократился со 112 млрд руб. в 1990г. до 33,1 млрд руб. в 1998г., т.е. в три раза... Погоня за шальными доходами и нерачительное использование частными собственниками нефтяного достояния страны привели отрасль на грань разорения" ("Версия", Љ25 (26 декабря 2005г. - 1 января 2006г.).
И далее Д. Купцов указывает, что с 1994г. приросты запасов нефти перестали компенсировать текущую добычу (компенсировали только на 60%). К 1999г. разведанные запасы нефти сократились на 13%, а в основном районе нефтедобычи - в Западной Сибири - на 20%.
Дело даже не в недостатке инвестиций и не в мизерных затратах на геологоразведку. Нельзя найти в черной комнате черную кошку, если этой кошки там нет. Нефтяные запасы Татарии, Башкирии, Западной Сибири постепенно, но неуклонно иссякают, а разработка топливных запасов Крайнего Севера (Штокмановское газоконденсатное месторождение в Баренцовом море), по понятным причинам, чрезвычайно дорогостояща.
Между тем, не исключено, что вскоре топливо, экспортируемое во славу геостратегической миссии России и ради прибылей русских буржуев, позарез понадобится в самой России. У всех в памяти холодное лето прошлого, 2005г. и жуткая зима 2006г. Согласно анализу некоторых ученых, они были не случайными явлениями, а началом глобального похолодания, вызванного изменением течения Гольфстрима, изменением, которое в свою очередь - вот пример диалектики! - произошло в результате парникового эффекта и глобального потепления. Поэтому не исключено, что жителей России ждет еще многое множество подобных зим, а может быть, и кое что пострашнее. Как пишет в своей статье на эту тему журналист газеты "Совершенно секретно" Искандер Кузеев: "Если не прекратится таяние льдов Гренландии, вызванное локальным парниковым эффектом над территорией Соединенных Штатов с их бурно развивающейся энергетикой, то будущее стран Западной Европы не предвещает ничего хорошего. О том, что это сулит России, и подумать страшно. В результате появления ледяной дамбы вдоль территории Северного Ледовитого океана окажется затопленной вся Западно-Сибирская низменность - основной источник российских "нефтедолларов". Да что там "нефтедоллары"! Под водой окажутся обширные пространства Восточно-Европейской равнины - практически вся территория центральной России. На поверхности останутся лишь отдельные островки Клинско-Дмитровской гряды под Москвой, Услонских гор на правобережье Волги, холмов в верховьях Дона, Уральские горы да Валдайская возвышенность с резиденцией президента" (И. Кузеев. После послезавтра// "Версия", Љ3 (202), март 2006).
Можно, конечно, порадоваться за президента, что даже гибель всей России под волнами нового потопа не затронет его резиденцию. Однако радоваться за президента найдется достаточно записных блюдолизов, нас же интересует вопрос непродуманного и хаотичного, вызванного хищнической алчностью вторжения капитализма в природу, вторжения, которое вызывает последствия, угрожающие не господам буржуа, с их резиденциями на возвышенностях, а трудящемуся человечеству.
Мы - не экологисты, и не верим в возможность идиллической гармонии человека и природы. Природа равнодушна к человеку, а потому и давит его при случае, даже не замечая. Хронические голодовки и стихийные бедствия были неотъемлемой чертой жизни старых аграрных общин. Еще с древних времен человек противопоставил силам природы свою силу и свою волю, жестокая гармония природы и не выделившегося из нее и подвластного ей человека сменится в конце концов - т.е. при коммунизме - новой гармонией человека с очеловеченной природой.
Однако при капитализме (как впрочем, и при докапиталистических классовых формациях) борьба человека с природой не была борьбой за преобразование природы с учетом ее внутренних связей. Она велась методом слепого тыка и алчных набегов - и без предварительных раздумий о том, какой контрудар нанесет природа после нарушения ее равновесия. Как писал об этом Энгельс: "Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и третью очередь другие, непредвиденные последствия, которые очень часто уничтожают значение первых. Людям, которые в Месопотамии, Греции, Малой Азии и в других местах выкорчевывали леса, чтобы таким путем получить пахотную землю, и не снилось, что они этим положили начало нынешнему запустению этих стран, лишив их, вместе с лесами, центров скопления и сохранения влаги. Когда итальянские альпийцы вырубали на южном склоне гор хвойные леса, они не предвидели, что этим подрезывают корни высокогорного скотоводства в своей области; еще меньше они предвидели, что этим они на большую часть года оставят без воды свои горные источники, с тем, чтобы в период дождей эти источники могли изливать на равнину тем более бешеные потоки. Распространители картофеля в Европе не знали, что они одновременно с мучнистыми корнями распространяют и золотуху. И так на каждом шагу факты напоминают нам, что мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над ней так, как кто-либо, находящийся вне природы, - что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее..." (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2-е изд., т.20, сс. 495 - 496).
Впрочем, куда уж там древним пахарям Месопотамии до современных капиталистических концернов. Первые могли, самое большее, превратить в пустыню свою область, у вторых достаточно сил и средств, чтобы превратить в пустыню весь Земной шар - даже без всякой атомной войны, просто пожрав все природные ресурсы, которые можно пожрать, и нагадив везде, где можно нагадить.
Современная инфраструктура капитализма чрезвычайно хрупка и неустойчива - столь хрупка и неустойчива, что достаточно нескольких природных или социальных катаклизмов, чтобы все полетело в тартарары и миллионы живых людей превратились в разлагающиеся трупы. Современные мегаполисы - города-спруты - нежизнеспособны. Если на несколько дней к ним прекратится подвоз питания, если в результате каких-то бедствий будет отключено тепло и электричество - наступит катастрофа невиданных размеров. Капитализм с его раздувшимся индустриализмом, с его гигантскими городами, с его хаотичными и непродуманными, ради немедленной корысти, рейдами в природу, с его любимым принципом "после нас - хоть потоп", капитализм - это неестественная и нежизнеспособная система. Она неминуемо будет уничтожена либо живыми силами социальной революции, либо мертвыми силами природных катаклизмов - катаклизмов, которые сам капитализм и вызывает, подобному неумелому колдуну, сожранному вызванным им самим же демоном.
Система безвластного коммунизма, которая восторжествует после победы социальной революции, не будет раем неограниченного изобилия, раем молочных рек и кисельных берегов, но суровым раем человеческого достоинства, братства и товарищества. Все реальные базовые потребности людей будут удовлетворены, однако психологический комфорт будет стоять выше комфорта материального. Производство ради прибылей сменится производством ради удовлетворения реальных людских потребностей, вещей будет производиться относительно немного по сравнению с днем сегодняшним - но они будут прочными и надежными. Производство материальных вещей вообще перестанет быть приоритетом, оставаясь - до тех пор, пока наука не достигнет такого уровня, чтобы полностью передоверить его автоматическим процессам - неизбежным минимумом человеческих трудозатратат, тем царством господства необходимости, лишь по ту сторону которого находится подлинное царство свободы. Все оставшиеся от сокращенного до неизбежного минимума производства материальных вещей время и силы люди будут посвящать своему человеческому развитию, науке и творчеству. Многомиллионные города - спруты сменятся аграрно - индустриальными поселениями размером с современные райцентры - современные технические средства связи (Интернет и пр.) предотвратят возрождение древней локальной ограниченности. Бестолковые и непродуманные вторжения в природу сменятся сознательной и целеустремленной работой разума и науки по ее преобразованию и очеловечиванию. Кто знает, в конце концов, в неопределенной перспективе, могут даже быть воскрешены мертвые и исправлены все несправедливости прошлых времен? Человечество, овладев настоящим и будущим, сможет стать сильнее мифических богов и овладеть, в конце концов, прошлым. Но овладение прошлым пока что - это предмет гадательных гипотез, и не более того. А вот о чем всерьез следует подумать современным социалистам - революционерам, так это о том, как облегчить неизбежные муки перехода от современного капитализма к безвластному коммунистическому строю.
Мы говорим здесь не о неизбежной борьбе с классовым врагом, а о совсем другом вопросе. Каждая социальная система, пока она не вступила в фазу полного развала, худо-бедно обеспечивает минимальные потребности своих членов. Социальная революция означает слом старой социальной системы и создание новой. Этот процесс всеобщего переворота невозможен за один день, он требует времени, а есть, пить и иметь тепло в жилищах людям нужно каждый день. Как будут обеспечиваться эти потребности людей, когда старая система общественных связей рухнула, а новая еще не возникла?
До 1917г. мало кто из социалистов задумывался над этим вопросом (исключением был Кропоткин с его книгой "Поля, фабрики и мастерские"). В итоге, когда перед большевиками этот вопрос встал во всей его грозной актуальности, они смогли пойти только старым испытанным путем самодержавия, и, чтобы накормить город, принялись грабить деревню, крестьянство.
Не говоря уже о том, что ограбление крестьянства не есть социалистический метод, большевистский прием не сработает сейчас уже по той причине, что в 1917г. крестьянство представляло огромное большинство общества, а сейчас - его малое меньшинство. Нужно искать другие пути. Иначе искать эти пути придется делать в самых неподходящих условиях - в условиях весьма вероятной после социальной революции гражданской войны и жестокого противостояния врагу.