Аннотация: Боб Блэк одна из любопытнейших фигур современной интеллектуальной американской сцены. Полагаю, многие его идеи могут оказаться интересны для российского читателя.
Познакомились мы у станка,
Взгляд твой сразу меня озадачил.
Ты стояла, вращая слегка
Рукоятку продольной подачи.
Я воскликнул: - Твои черты
Непомерно полны благородства!
И тогда улыбнулася ты
Без отрыва от производства.
Как с тобою гулять я пойду,
Ты расскажешь мне голосом звонким
О моторе на левом ходу,
О подшипниках и шестеренках.
И ни ветра не будет, ни туч,
Только ты и луна в целом мире.
Хочешь, я подарю тебе ключ
Восемнадцать на двадцать четыре?
Народная песня
ФАБРИЧНЫЙ ФАШИЗМ И ОФИСНАЯ ОЛИГАРХИЯ
В современном мире, отмечает Блэк, многие говорят о правах человека, гарантированных конституцией, демократии и прочих, казалось бы милых вещах. Только все это мало что стоит. Вообще ничего. Потому что на самом современные люди живут в условиях, близких к фашизму. Обратим внимание на такую область нашей повседневной жизни как работа. В офисе или на фабрике царит дисциплина того же рода, что и в тюрьме. Интересно, что фабрики о тюрьмы современного типа появились в одно и то же время - на заре формирования капитализма - в 17-18 вв. Те кто ими управлял сознательно заимствовали методы управлению друг у друга. Более того - зачастую были одними теми же людьми. Эти малоизвестные факты на многое проливают свет.
Работодатель говорит своим подчиненным когда явиться, до какого времени не уходить, и что делать в промежутке, какую работу выполнять, как и с какой скоростью. При желании он может довести свою власть до оскорбительных пределов, регулируя одежду подчиненных, время их питания и количество походов в туалет. (Точно так же обращаются с детьми в школе и в семье). Возражения считаются неподчинением и за них могут уволить. Эта унизительная система господства, учета и контроля охватывает как минимум половину активного времени подавляющего большинства людей на протяжении большей части их жизни.
Всякий, кто, в такой ситуации, называет людей свободными - дурак или подлец. Человек это то, что он делает. Если он делает скучную, монотонную и унизительную работу в условиях тоталитарного контроля менеджеров, то сам в конце концов, становится скучным, тупым и монотонным, а вдобавок у него вырабатывается рабская психология, основанная на покорности сильным мира сего. Вся жизнь расписана по линейке: школа, потом работа, в конце жизни дом пристарелых, где беспомощными стариками командуют сиделки. Способность к независимому существованию атрофируется настолько, что страх свободы превращается в одну из самых мощных фобий современного человека. Послушание, вбитое в людей на работе, переходит в семьи, которые они сами создают, распространяется на все области культуры и политики.
По большому счету все, о чем пишет Блэк, всем нам хорошо известно. Но в силу того, что мы ежедневно и ежечасно сталкиваемся со всем описанным выше, мы привыкли не замечать очевидное. Или, может быть, живя в тюрьме, проще не думать о том, где мы находимся, равно как и о возможности какой-то иной жизни?
Думаю, да, но такое объяснение кажется мне недостаточным. Помнится, однажды я попытался организовать забастовку на своей фирме, после того, как нам не выплатили премию. Лишь немногие (к счастью такие все же нашлись) поддержали эту идею. Большинство отказалось ,причем мне пришлось выслушать поразительный (для меня, но не для большинства трудового коллектива!) аргумент: "слушай, ну чего ты добиваешься, в конце концов это же ИХ компания". Элементарное соображение, что почти все, что нас окружает, создано нашим же трудом (равно как и миллионные доходы руководства компании) никому не пришло в голову, а когда об этом зашла речь, люди очумело мотали головой... В конце концов я сказал: "Хорошо, но не расстраивайтесь, если завтра в 10 раз поднимут плату за квартиру, а послезавтра вообще отправят вас в концлагерь. Ведь это же ИХ страна."
Работающий человек, отмечает Блэк, фактически лишен свободного времени, свободное время - это обманка (вообще, единственная свобода, возможная в такой системе - свобода работодателя от выплаты зарплаты своим подчиненным). Свободное время используется человеком либо для того, чтобы добраться до работы, либо для того, чтобы добраться с работы домой, либо чтобы восстановиться после работы для новой работы. Для того, чтобы стать продуктивной производственной единицей человек вынужден время от времени отдыхать. Таково свойство живого труда. Станки, сталь компьютеры и т.д. не нуждаются в восстановлении и отдыхе, а вот люди нуждаются, потому что иначе они вообще не смогут работать. Но этот "отдых" просто часть функции труда.
Особая роль в повседневной эксплуатации у женщин. Капитализм охотно использовал женский (и детский) труд в эпоху своего становления - вплоть до того, что этот труд часто вытеснял с фабрик труд взрослых мужчин. Разгадка проста: женщины и дети более других привыкли к покорности и их легче было заставить работать в адских условиях, за меньшую плату и не опасаясь бунтов. Сегодня в богатых странах Запада (но не в остальных) детский труд запрещен, но за интенсивным использованием женского труда скрывается несколько грязных тайн. О первой мы уже сказали, вторая же заключена в том, что женщины выполняют всю или почти всю неоплачиваемую работу по дому - уборку, стирку, уход за детьми, приготовление еды и т.д. - а без этого невозможно восстановление мужчины после трудового дня. Таким образом женщины подвергаются двойной и поистине варварской эксплуатации.
Вообще, если называть вещи своими именами, то работа - это массовое убийство, геноцид. Ежегодно в США 25 тысяч человек погибает на производстве, а около 2х миллионов получает производственные травмы. Так в США- можно себе представить, что делается в нашей стране!
Работа сопряжена со смертельным риском, прежде всего потому, что предпринимателям, контролирующим ее, нет смысла слишком тратиться на охрану труда и технику безопасности. Т.е. конечно, о дорогих и породистых лошадях заботятся, но во-первых не все лошади, с точки зрения работодателя, дорогие и породистые, во-вторых незаменимых работников очень немного, а в третьих когда для бизнеса настают тяжелые времена, то становится не до синтиментов. Ведь единственная настоящая цель современного предприятия - обеспечить эффективный труд и получить прибыль.
ТРУД В ПЕРВОБЫТНЫХ КУЛЬТУРАХ
Но может быть, современный порядок вещей является естественным, может быть так как сейчас было всегда, если не по форме, то по сути? Заслугой Блэка, является то, что он адаптировал для критики современного общества работу, проделанную антропологами и историками, по исследованию древних обществ. Первобытный мир, мир охотников и собирателей, не знал работы в ее современном понимании и, как это не покажется странным, был миром изобилия. Маршал Саллинс, Ричард Ли и другие исследователи, собрали во второй половине XX столетия огромный материал по первобытным сообществам (бушмены, аборигены Австралии, пигмеи Центральной Африки, некоторые другие народности, чей образ жизни весьма близок к тому, который вели наши далекие предки). Вот некоторые данные, весьма важные для понимания истории труда.
В первобытных сообществах еждневный труд (добыча пропитания) составляет 2-2, 5 часа и к тому же, необязательно этим заниматься каждый день. Этого достаточно, чтобы обеспечить колоссальное разнообразие питания (не отравленного пестицидами, гербецидами и прочей высокой химией). Конечно, есть и другие занятия, на которые необходимо тратить время - приготовление еды, устроение жилища, уход за детьми, и т.д. Большая часть того, что мы относим к работе по дому, к сфере свободного времени. Так вот, в совокупности все это занимает, приблизительно 40-44 часа в неделю. При этом существует определенное разделение труда (охотой занимаются главным образом мужчины, работой по дому женщины), но это разделение труда гораздо менее ярко выражено, чем в нашей культуре. А чем занимаются люди все остальное время? Рисуют, танцуют, трахаются, ходят друг к другу в гости. Вопреки широко распространенному мнению небольшие первобытные сообщества не являются интравертными, и обычно не проявляют по отношению к "чужим" никакой агрессии. Наоборот, у некоторых сообществ в другое сообщество, иными словами походам в гости, придается огромное значение и на это тратиться не меньше времени, чем на труд.
Нелепо и представление о том, что этим людям недоступен высокий полет мысли, духовное развитие. Изумительная наскальная живопись или резьба по дереву вполне сопоставима с достижениями "высокоразвитых цивилизаций", а многие первобытные знания, связанные с поведением живых существ, траволечением, использованием природных контрацептивов, самопознанием, и т.д. нами вообще утрачены (например установлено, что люди некоторых первобытных культур не знакомы с чем-либо подобным депрессии, а у других есть специальные весьма эффективные психологические приемы, чтобы ее не допустить).
Но самое главное заключается в том, что в первобытном сообществе действуют принципы самоорганизации - одни и те же люди добывают еду и делят ее, никто никем не командует. Мы встаем по будильнику, они спят сколько хотят - ночью и днем. Мы привязаны к нашим зданиям в загрязненных городах, они свободно перемещаются на открытом воздухе. У нас есть начальники, у них - товарищи. Наша работа требует высокоспециализированных навыков, и уже поэтому уродует человека физически и психологически, привязывая к одному конкретному занятию, они заняты самыми разными вещами, требующими одновременно физических и умственных усилий. (Попробуйте выследить и убить ударом заостренной палки дикого кабана, приготовить яд, безвредный для человека, но парализующий некоторых рыб, построить себе удобное жилье. Попробуйте нарисовать сцену сбора плодов или охоты, так же качественно, с таким же вкусом и любовью, как это делали первобытные люди, например бушмены!). Наши поездки на работу - убитое, даром потраченное время, они, отойдя от стоянки, буквально читают природный ландшафт, как книгу с беспредельным множеством страниц. Наши дети подчинены законам об обязательном посещении школы, где их держат в ежевых рукавицах, приучая к покорности, их дети просто играют во взрослые дела и постепенно эта игра превращается в серьезные занятия. Мы работаем на машинах, принадлежащих не нам, причем с такой интенсивностью, что сами кажется уже превратились в их придатки, они - хозяева простых, но эффективных инструментов.
Любопытно, что похожим образом живут и некоторые народы, занятые продуктивным аграрным хозяйством, требующим куда большей интенсивности труда. Так люди народности кпелле в Либерии выращивают рис - это тяжелейший ручной труд. Но эти крестьяне организуют труд таким способом, каким наши работадотели его никогда не организуют. Кпелле работают автономными группами, каждую из которых сопровождают музыканты - последние задают ритм для мачете или мотыг. То и дело женщина отбрасывает мотыгу и принимается танцевать, развлекая напарников и расслабляя затекшие от работы мускулы. После рабочего дня все танцуют, пьют пальмовое вино и трахаются. Антропологи добавляют, что правительство пыталось убедить кпелле перейти от культуры сухого риса к более производительной культуре мокрого риса (с ирригированными рисовыми полями). Кпелле отказались, но не из консерватизма (совет тех же специалистов выращивать какао был принят). Дело в том, что культивация риса на заливаемых водой полях потребует просто механического труда без песен и танцев и прочих игровых элементов, а без них кпелле не мыслят трудовую деятельность. Любая их работа сопровождается радостью, или же не делается вообще.
А вот народ капуку в Западном Иране, видит основную цель в поддержании равновесия в жизни. Поэтому люди этого племени работают через день, посвещая другой день отдыху и развлечению.
У средневекового французского крестьянина праздники занимали четверть, а в русской крестьянской общине - треть всего времени. А англичанин для того, чтобы добыть пропитание должен был тратить: в 1495 г- 10 недель, в 1564 - 20, 1684 - 48, в 1726 г - 52. В феодальной Англии крестьянин помимо своего хозяйства мог добывать пищу в ходе охоты (правда, она не везде была разрешена), пруды были полны даровой рыбой, в лесу можно было запастись дровами... Луком и стрелами йомен мог отстаивать свои привилегии и права, в случае если феодал их нарушал. Его потомок, согнанный с земли в ходе огораживания и насильно приставленный к станку (за бродяжничество в Англии было повешено около 200 тыс. бывших крестьян), работал 14 часов в сутки и едва был в состоянии заработать на кусок хлеба и ведро угля, а вооруженной огнестрельным оружием армии мог противопоставить только камни. Чем дальше идет прогресс, тем хуже.
Есть два концептуальных анекдота, сравнивающих современную трудовую психологию с дофабричной. Амерканский бизнесмен приехал отдыхать в Австралию, увидел там аборигена, который загорает на солнце и спросил его, почему тот не займется какой-нибудь "настоящей деятельностью". "Например?" - спросил абориген.
- Ну, ты мог бы вырезать по дереву в трое больше чем обычно, ведь ты это умеешь делать, а свободного времени у тебя до хрена.
- Зачем?
-Будешь продавать свои поделки туристам вроде меня, заработаешь кучу денег.
-Зачем?
-Купишь гостиницу на берегу, заработаешь еще больше денег.
-Зачем?
-Ну что бы у тебя было время, чтоб валяться на берегу и загорать.
-А что я сейчас по твоему делаю?
Другой анекдот, вернее сценку из жизни поведал Марк Твен. Однажды торговец-янки убедил индейца продавать яйца на рынке, чтобы таким образом разбогатеть. Поскольку этот индеец не разводил кур, он купил яйца у другого индейца, потом их продал, после чего пришел к янки.
- Я ничего не понимаю. Я купил яйца на один доллар, потратил время, чтоб их продать, и заработал тот же доллар. В чем смысл всей этой операции?
-Ты что, продал яйца по той же цене, что и купил?!
-Ну да, а как же еще.
-Ты сумасшедший! Смысл бизнеса в том и состоит, чтобы купить подешевле и продать подороже.
-А ты подлец. Это же низко - взять за вещь больше, чем взяли с тебя те, кому она принадлежала раньше.
Кстати об индейцах Северной Америки. По словам колониста из Роанока, чтобы вырастить зерно, потребляемое одним виргинским индейцем за год, требовалось 24 часа работы. Разумеется индейцы питались не одним только зерном, их хозяйственная деятельность сочетала различные формы огородничества, собирательства и охоты, в результате чего они имели обильную и разнообразную "диету для превосходного здоровья". Несомненно индейцы имели определенные излишки продовольствия - иначе первые белые колонисты не выжили бы. Ведь индейцы оказали им материальную помощь, а кроме того научили выращивать местные сорта культур (отсюда и популярный американский праздник - "День Благодарения"). Экономика индейцев Северной Америка была экологичной, не вела к разрушению окружающей среди и была способна обеспечить всем необходимым около 10 млн. человек (к 1900г усилиями американского правительства численность индейцев была доведена до 600 тыс.; методы, с помощью которых был достигнут этот впечатляющий результат привели бы в восторг любого эсесовца). Интересно, что изучение первобытных культур привело к коренному пересмотру взгляда на некоторые, еще в недавнем прошлом популярные теории (а в нашей стране эти теории преподносятся сегодня как истина в последней инстанции). Так основоположник европейских общественных наук Томас Гоббс, живший в 17 столетии, полагал, что до возникновения централизованных государств, жизнь людей была неприятна, жестока и коротка. Они, якобы, вели беспрерывную войну (все против всех), в попытке добыть скудные средства к пропитанию. А потом решили заключить общественный договор, перепоручив свою судьбу государству, с тем, чтобы оно спасло их от самих себя, внесло в жизнь организованность и стройность. Похоже на то, что эта картина скорее отражает реалии раннебуржуазной Англии, где озлобленные рыночной конкуренцией индивиды охотно рвали друг друга на части, чем исторического прошлого. Основой существования первобытных сообществ является сотрудничество, а не конкуренция. Борьба за место в иерархии между ними отсутствовала, за отсутствием самой иерархии. Наблюдения показали, что между членами сообщества имелись различия в видах деятельности, но такие различия, как правило, носили временный характер и почти никогда не сопровождались закреплением привилегий. Иными словами, иерархия в том смысле слова, какой мы вкладываем в него сегодня, практически отсутствовала. Например, у современных индейцев Центральной Бразилии вождь является, по существу, выразителем воли племени и его советчиком. Соплеменники не обязаны всегда прислушиваться к его мнению и соглашаться с ним. Если вождь теряет уважение членов сообщества или преступает свои полномочия, его просто смещают. Если же он пытается действовать враждебно по отношению к соплеменникам, то могут и убить. Индейцы, как писал путешественник-европеец о народе йекуана, 'никогда не борются и не ссорятся друг с другом. Никакой конкуренции нет; предводители назначаются по инициативе их соплеменников. За все годы, проведённые у них, я никогда не видел, чтобы один ребёнок ссорился с другим, не говоря уже о драке. Единственные сердитые слова, которые я слышал, были двумя или тремя выражениями нетерпения со стороны взрослого в адрес ребёнка, сделавшего что-то нежелательное'. Похожим образом устроены отношения в общинах бушменов, пигмеев и т.д.
Первобытные сообщества в большинстве своем не воинственны. А ведь теория общественного договора до сих пор лежит в основе всех современных конституций! Любопытно так же, что Гоббс жил в эпоху, когда об индейцах уже было известно. Но он был типичным представителем западной элиты и скорее всего вообще не считал краснокожих людьми.
Однако, если индейцы так хорошо жили, то почему белые к ним не присоединились, не разделили их образ жизни? Присоединились и многие! Обездоленные соотечественники Гоббса порой могли понять индейцев куда как лучше, чем он. Именно такова была судьба первого поселения англо-саксонских колонистов в Северной Америке, в том числе и того самого колониста, который описал образ жизни индейцев. Вместе со всеми своими товарищами, он самым наглым образом наплевал на всю замечательную продуктивистскую культуру Запада, в купе с ее религиозными, правовыми, семейными и политическими ценностями и теориями. Поселенцы, не захотевшие стать колонистами (и колонизаторами!), оставили одну лаконичную надпись о себе, вырезанную на дереве - "Ушли к Кроатану". Любопытно, что этот эпизод был обыгран в разных американских фильмах и книгах. Речь, собственно шла о том, что белые пали жертвой опасного и, возможно, заразительного безумия. Этот же эпизод вдохновил Стивена Кинга на описание некоего чудовищного монстра, уничтожившего колонистов Роанака, а потом, спустя столетия, уже в наши дни, снова решившего терроризировать честных американцев. Кроатан - так его звали, этого монстра - скорее всего старейшину индейской общины, принявшего белых, не взирая на расовые и языковые отличия. Запомним его имя. Если когда-нибудь в будущем будет написан учебник истории обездоленных, это имя будет стоять в одном ряду с именами Степана Разина и Недда Лудда.
В течении всего периода колонизации тысячи английских поселенцев уходили к индейцам, либо, будучи захвачены в плен, отказывались вернуться после наступления мира. Дети и женщины просто неумеренно часто присоединялись к индейцам (о том же самом мечтал герой Марка Твена - Том Сойер), с легкостью отбрасывая подчиненные роли, которые они играли в обществе европейских колонистов.
Но в дальнейшем отцы-основатели американской цивилизации решительно и жестко присекали подобное дезертирство. В Джеймстауне Джон Смит установил режим трудовой дисциплины, по суровости приближающийся к условиям концлагеря. А в 1613 г. некоторые англичание были "назначены к повешанью, некоторые к сожжению, некоторые к колесованию, другие к посажению на кол, а другие к расстреливанию". Историк повествует, что "все они убежали жить к индейцам, но были снова захвачены в плен." Не удивительно, ехидно замечает Блэк, что со стороны индейцев перебежчиков к белым было не больше, чем западных немцев, желавших перелезть берлинскую стену в восточном направлении.
Высокий уровень жизни и гармония были характерны не только для индейцев Северной Америки. Человеческое общество, уничтоженное европейцами на Карибских островах тоже было более развитым, чем их собственное. Если, конечно, мерой развития брать свободу, дружелюбие, солидарность, гармонию в отношениях между людьми, а не эффективность оружия. Можно было бы сказать, что, благодаря редкому сочетанию природных условий и особенностей местной культуры, народы таинос (или араваки) жили в коммунистическом обществе.
Не в таком, каким его воображал европеец Маркс, но тем не менее коммунистическом. Жители Больших Антилл не имели централизованного государства. Они жили в автономных самоуправляемых общинах, с коллективной собственностью и коллективным трудом. В этом обществе огромную роль играли традиции предков, которые считались священными и определяли жизнь общин: способы обработки камня и дерева, ведения хозяйства, поклонения богам, строительства жилищ. Однако традиции не были чем-то застывшим, они развивались и совершенствовались от поколения к поколению. У общин были избранные руководители - касики, которыми становились наиболее опытные и авторитетные люди. Но власть касика зависела от поддержки его решений большинством членов общины и не была жестокой или авторитарной. Таинос достигли высокого уровня в регулирования своих отношений с природным миром. Они научились получать от природы, все, что им было нужно, не истощая, а культивируя и преображая ее. У них были огромные аквафермы, в каждой из которых они выращивали до тысячи больших морских черепах (эквивалент 100 головам крупного рогатого скота). Мелкую рыбу они буквально "собирали" в море, используя растительные вещества, которые парализовывали ее. Их сельское хозяйство превосходило европейское и было основано на трехуровневой системе посадок, которая использует сочетания разных типов растений для создания благоприятного почвенно-климатического режима. Их жилища, просторные, чистые и светлые, были бы предметом зависти европейских народных масс. Американский географ Карл Сауэр приходит к такому заключению: "Тропическая идиллия, которую мы находим в описаниях Колумба и Петра Мартира, в основном соответствовала действительности." Американский исследователь Чарльз Станард пишет о таинос: "Эти люди ни в чем не испытывали нужды. Они заботились о своих растениях, были искусными рыбаками, каноистами и пловцами. Они строили привлекательные жилища и держали их в чистоте. Эстетически они выражали себя в дереве. У них было свободное время, чтобы заниматься игрой в мяч, танцами и музыкой. Они жили в мире и дружбе".
Итак, люди в первобытных сообществах работают меньше нас. С точки зрения современного либерального экономиста, все эти мерзавцы в сущности вообще не работают, а просто живут в свое удовольствие, да к тому же совершенно не озабочены процессом получения прибыли и накапливанием капитала. Их "труд" если это вообще можно так назвать, труд квалифицированный,задействовавший одновременно интеллектуальные и физические способности. Этот труд подходит под определение игры, данное Фридрихом Шиллером - как единственного вида деятельности, в которой человек полностью реализует себя, включая обе стороны своей природы - мысль и чувство.
В основе существования первобытных сообществ не только и не столько необходимость что-либо делать, сколько игра, избыток силы, "когда жизнь бьющая через край сама побуждает действовать". Не здесь ли истоки изумительных образов древнеиндийской и древнегреческой мифологии: Кришна, творящий мир в игре (лила), от переполняющей его радостной и могучей силы, Единое Плотина, созидающее вселенную не от недостатка, не от неудовлетворенности, не потому, что ему чего-то не хватает, а от избытка, подобно тому как вода изливается из переполненной чаши?
СХЛОПЫВАНИЕ РАБОТЫ
Конечно Блэк понимает - вернуться в прошлое невозможно. Не дано войти дважды в одну и ту же реку. Не может труд охотников и собирателей одеть, прокормить и согреть сегодняшние 6 миллиардов. К тому, не все в порядке было и у древних, ведь в конце концов люди пришли к сегодняшнему безобразию, не так ли? Однако, прошлое интересно тем, что оно может стать примером - не в том, что касается конкретных технологий, а в том, что касается принципов организации труда.
Современное производство достигло колоссального могущества. Но от него нет человечеству радости, потому что оно организовано наподобие тюрьмы и служит силам господства и несвободы. А еще потому, что оно производит в большинстве случаев совсем не то, в чем люди нуждаются. Стоимость одного современного танка - миллионы долларов, боевого самолета - десятки миллионов, боевого корабля - сотни миллионов. На вооружении современных армий тысячи таких самолетов, танков и кораблей. Подавляющее большинство людей не нуждается в 500 сортах зубной пасты, рекламе, шестисотых мерседесах, боевых отравляющих веществах и бактериологическом оружии. Нет нужды в программе Время, небоскребах, выборах парламента. А как быть с холодильниками и стиральными машинами, которые специально сделаны так, чтобы сломаться через несколько лет после начала эксплуатации (и это при том, что современные технологии позволяют создавать приборы, которые могли бы работать десятилетиями, как работали по 30-40 лет советские Зилы)? Колоссальное количество людей вкладывает огромные усилия, создавая то, что не приносит никому радости, а может принести только вред. Другие миллионы вообще заняты какой-то ерундой наподобие бухгалтерской отчетности, перекладывания бумажек в офисах, и т.д.
Если прекратить всю эту бессмысленную и вредную деятельность, то возникнет море свободных рабочих рук. Сотни миллионов, миллиарды. Тогда люди смогут заняться тем, что во-первых приносит пользу себе и остальным, а во-вторых доставляет радость. Есть тысячи дел, действительно необходимых - ведь большая часть человечества все еще отчаянно нуждается в добротных продуктах питания, комфортном жилье, бесплатном, удобном и экологически чистом транспорте, прочной и красивой одежде, качественных медицинских услугах..., да что там, просто в питьевой воде. Тысячи вещей можно делать так, чтобы в самом деле приносить пользу людям. И при этом у работников будет широчайший выбор в том, на что направить свои усилия в соответствии со своими вкусами. Конечно, многому придется учиться, многим придется переучиваться - но почему бы и нет, ведь в конце концов человек не функция, не придаток какой-то машины, не какая-то конкретная профессия - он человек, т.е. существо многогранное и способное к развитию.
Благодаря схлопыванию современного производства можно будет реорганизовать труд в тех отраслях, которые на самом деле нужны. А приток огромной массы работников позволит сократить рабочее время до минимума... может быть до тех самых 2, 5часов? Кто знает... Коме того, следует ликвидировать класс паразитов труда, предпринимателей, подчинить производство самоуправляемым трудовым коллективам и их советам. Стоит развивать местные небольшие кооперативные предприятия, ориентированные на местные нужды, непосредственно на потребности тех, кто на этих предприятиях работает. Тогда труд перестанет быть тем, что мы имеем сегодня. Он вновь станет свободным и самоорганизованным, будет приносить радость, снова станет формой самореализации индивида.