Сегодня во второй раз еду в одной маршрутке. Зловещий номер "22В", "а кто такой этот загадочный В, не помнил даже сам Пятачок...". Водитель гонит так, как загоняют мустангов. Мчимся на "Газели", вместе с рулевым - еще восемь человек. Пассажиры влипли в седушки. Кто-то ехидно улыбается, по-детски радуясь сжимающемуся от скорости желудку. Мой сосед вцепился рукой в поручень и не отпустил до самого выхода. Двое молодцев, зашедших в самолет навеселе, погрустнели, и их разговор сник. У главного пилота идет битва за 6 рублей. Вечернее авто обгоняет, подрезает, кромсает темнеющую дорогу, изображая хвостовым шлейфом причудливые фигуры алчности и безумия. Вся эскадра с разнообразными физиономиями и одинаково учащенным дыханием внимательно следит за дорогой в лобовой иллюминатор. Сегодня у этого экрана половина рейтинга второго "Спайдермэна". Тетка с пышной химией делает бровями зюзю и косится на пилота. Я тоже смотрю на него, мне кажется, что он периодически киляет головой на руль и хочет немного соснуть. Раж, азарт, иллюзия хилости мира и собственной жизни! На языке - сладко-кислый привкус охоты за антилопами или побега из Шоушенка.
Мистерическое действо набирает обороты: в салон входит дамочка с беременным животом, обтянутым платьями цвета ямайской осени. Полет продолжается: температура за бортом, все дела. Шасси убраны, благо, взлетная полоса бесконечная, можно порезвиться и дать волю воображению.
Как дети радуемся за каждого покидающего борт и бесконечно завидуем ему, провожая подобно счастливцу в этой жизни. Выходящие кидают в окна с той, спасительной стороны взгляды, полные сочувствия и неумело скрытой радости сохраненного существования. Плевать им вслед и заплевать все бархатные шторы с рюшками! Будущая мама в зеленом нервно гогочет, ее супруг, фиговый очкарик с козлиной бородой, интеллигентно порывается вызвать пилота на дуэль, но его останавливает много-много чего: начиная от полуполного салона и заканчивая сексуальным комплексом Бузияна-Герда. Девушка на переднем дико смотрит в телефон, как будто он спасет ее от переломов в случае неудачной стыковки нашего протуберанца. Палящее марсианское солнце высаживает на лицах экипажа веснушки. Дрожащие от голода кенгуру смотрят вслед катящему по пыли "Грандчирокки". Турецкие строители набивают покрепче свои кальяны, усаживаясь перед телевизорами. Погоня! В каждом отличном фильме должная быть погоня. Водитель гонит. Водитель смеется в трубку мобильника, и тот отвечает ему гимном Советского союза. Я думаю, что наш главный пилот - потомок многорукой богини Кали и профессионал своего дела. Я в это верю, я знаю это точно. И в его телефоне искреннее звучали бы индуистские гимны, гортанные возгласы чужой страны, возвещающие приход нового Мессии с рулем в виде свастики и бесстрашным взором вайшьи...
Дома за окном сливаются в один бесконечный бэкграунд нашего бесконечного страха. Гул турбин вздымает во мне что-то нечеловеческое. Хочется кричать "Гей, ямщик, поддай жару!", сбросить с себя лишний кафтан и плясать, плясать, плясать.
Седая тетка с утраченной навсегда химией сползла на своей остановке, дрожащими руками она не смогла даже достойно захлопнуть люк. В тамбуре, в барокамере зависла эта самая девчонка с прилипшей к руке мобилой, и я подумал, что еще бы немного, и ее не узнали бы дома - так действует стабильная встряска на жировые отложения. Она похудела, поумнела и стала ценить свою жизнь.
Никто не требовал денег обратно, и довольный убивец гнал напропалую, различая только сигналы светофоров и древние гимны.
Мне было выходить. Я отказывался верить, но вот мой голос объявил станцию, приземление произошло по уставу (не сегодня, не сегодня!), и я был по ту сторону стекла в новом качестве спасенного. Я не сказал спасибо моему верному мушкетеру, который домчал свою омегу в два раза быстрее обычного. Но я запомнил его. Я благодарен ему, безымянному ценителю скорости и вечернего заработка. Одни мы с ним на задворках вселенной знаем свободу ветра, несущегося по ту сторону лица.