Аннотация: Исключительно благодаря Володе Бродскому и его настоятельным требованиям, а то бы никогда не публиковал бы такую вот баечку.
Кое что про хайку
Предисловие.
Я бы ни за что не решился вываливать эту незатейливую байку в столь уважаемом издании, но мой друг и поэт Володя Бродскийнастоял на вываливании. На самом деле - это всего лишь комментарий - попытка предотвратить творческий конфликт между двумя самобытными чукотскими поэтами - Мажалдыном Абынчак и Етылином Арбют.
Случилось так что Арбют, специализирующийся, как я понял, на хайку, опубликовал несколько своих очень сильных произведений в этом жанре. Мажалдын, в свою очередь, не согласился с Арбютом именно в вопросе жанра. Он считал, что, конкретно вот это стихотворение О тундре:
Еду, еду, еду
Ехать далеко
Тундра большая
к хайку не имеет никакого отношения.
Я решил вмешаться и рассказать им давнишнюю историю - быль, происшедшую со мной лично, считая что она поучительна и должна расставить точки над "и" в споре разгорячившихся поэтов. К сожалению, кажется, мне не удалась попытка примирения и поэты остались каждый при своём мнении. Но, бог свидетель, я пытался.
Послушайте и Вы, уважаемые читатели, и решите - убедителен мой рассказ или нет*
*- Я его как он был в комментариях, так и скопировл сюда. Практически.
* * *
Друзья, не спорьте - это точно хайку, я уверен. Я сейчас объясню на чём базируется моя уверенность. Случилось это давным-давно в маленьком районном городке, что неподалёку от Карачаевска (Карачаево-Черкесская Республика). Один местный поэт по имени Боташлыми написал для своей девушки Мириам вот это стихотворение:
бир тюрлю бир сез эшитмегенме артыкь хайыр
Я его запомнил, потому что оно хорошо запоминается., хотя по-карачаевски я совсем не шпрехаю. Дословно переводится оно так:
тот, кто много ходит, или кость найдет, или блуд найдет, поэтому, клянусь аллахом, лошадь с кормом не устанет, муж с плохой женой не воспрянет
Очень самобытный поэт был этот самый Боташлыми. И когда он прочёл ей это прекрасное стихотворение, то закончил такими словами : - Я тебе дарю, моя любимая Мириам, эту хайку. А Мириам, учившаяся на тот момент в Московской Керосинке им.Губкина, рассмеялась в лицо поэту Боташлыми, любившему её без памяти: - Не фига это не хайку.
Боташлыми тут же рассвирипел, как бешеный джейран, схватил палку и ударил свою возлюбленную два раза - сначала по тазобедренному суставу, а потом по черепно-мозговой травме. А я как раз рядом был, в очереди за семечками стоял, и всё это видел и слышал. Боташлыми ко мне подскочил и как замахётся на меня орудием преступления, да как закричит: - Ты, азмычландырмак (что означает вундеркинд) тоже считаешь, что это не хайку?
И, знаете, ребята, я настолько перепугался, что помню только как раз пятьдесят, если не все сто, громко и внятно, чтоб весь Кавказ слышал (а в первую очередь эта дура Мириам) повторил : " Конечно, хайку, дорогой Боташлыми "...
Потом мы с ним пили вино и читали друг другу разные хайку: он мне свои, а я ему хайку разных поэтов - и Блока, и Маяковского, и Ахматову, и Высоцкого. Он плакал от хайку Высоцкого.
С тех пор я все стихи считаю хайку, так что не ссорьтесь. Это точно хайку.
* * *
Мне друзья потом писали, что Боташлыми бросил писать стихи, устроился на плодоовощную базу, стал неплохо зарабатывать и женился на Мириам, которая так и осталась инвалидом второй группы. У них шестеро детей, все девочки.