Аннотация: Графиня Кросби вынуждена вызвать на дуэль свою подругу.
- Уважаемая Элла Кросби, Ваша дуэль состоится 23 июля, - громко прочитав первую строчку, девушка с болью усмехнулась. - Требую ответить за все ваши взгляды в сторону моего мужа. Бывшая вашей верной подругой, Зинаида Маршалл.
Откинув письмо, девушка внутренне содрогнулось. Лёгкие белоснежные рукава качнулись, когда графиня Кросби потянулась к хьюмидору, в котором лежали свежие кубинские цыгары. Мысли в голове путались, хотя девушка прекрасно понимала, что она сама начала этот фарс.
После смерти мужа жить в огромном поместье оказалось не так-то просто. Прибавилось обязанностей, а новые реформы начинали сводить с ума. Близился 19 век, в котором, как говорило всё дворянство, начнется новая эра. Графиня Кросби не верила, что сможет так просто дожить до новой жизни, поэтому развлекалась, как могла.
Нет, мужчины больше не были ей интересны. Пережив мужа, который умер от инфаркта около года назад, она осталась одна, молодая и красивая. Чужие ласковые слова больше не отзывались в её груди радостью, была только гордость. В мыслях у неё было одно: "Я нравлюсь им, словно музейский экспонат. Нравлюсь, но прикоснуться ко мне не смеют".
Ребёнок графини умер ещё младенцем, что повергло молодую мать в траур. Несчастье за несчастьем взваливались на хрупкие женские плечи, а теперь ещё и развлечение переросло в пытку. Элла была уверена, что выйдет победительницей в дуэли, но позор с неё никогда не смоется. Боль и обида за подругу, которая зашла так далеко в надежде обрести семейное счастье, также обрушились на графиню.
Зинаида была беженкой из России, как она сама говорила. За её отцом велась слежка, поэтому, чтобы спасти дочь, он отправил её без документов к знакомому, который и женился на ней. Она не была красавицей, но и дурного в её породе нельзя было отыскать. Немного пухлая, с едва кривыми зубами, всегда приятно пахнущая и добрая, Зинаида была похожа на всех тех русских женщин, которые приезжали в Лондон на экскурсию.
Элла подружилась с ней на одном из вечеров у более знатной дамы. Её простота к жизни и русский акцент очаровали графиню, которая вскоре стала частым гостем в жизни супружеской пары Маршалл. Графиня Кросби понимала, что нужно было держаться от мужа Зины подальше, но всё чаще и чаще задерживала на нем задумчивые взгляды. Нет, ей он определенно не нравился, пускай даже чуждое ей мужское сердце тотчас размякло подобно глине в руках мастера. Взгляды на мужа были только из-за волнения за подругу, на теле которой появлялись ушибы.
Известие о дуэли со своей любимой Зиночкой шокировало её, хотя Элла прекрасно понимала, что своими действиями подталкивала подругу на такой шаг. Слухи об увлечении графини Кросби поползли ещё около месяца назад: частые наведывания в дом супруг Маршалл заставили завистников сплетничать. Это было не так страшно поначалу, но ради отстаивания чести общество вынудило Зинаиду пойти на такой шаг.
Была ли Элла довольна? Нет. Можно ли всё было решить по-другому? Да.
Резко встав и свалив пепел с цыгары на пол, Элла начал ходить из одного угла в другой. Нужно будет лично переговорить с Зиночкой, но как же это сделать, когда все взгляды будут обращены на графиню? Она была уверена, что весть о дуэли разлетится по району со скоростью пьяного извозчика.
Тяжело упав на стул, Элла подтащила к себе чернильницу и чистый лист бумаги. Добавив короткое "лично в руки" на конверте, она начала писать всё то, что думала.
"Моя хорошая Зинаида, я знаю, что муж вынудил Вас пойти на такой шаг. Я знаю, что не любит, что просто спасает и Ваша смерть будет облегчением. Кто-то точно умрёт, даже если пистолет даст осечку, даже если мы уберем пули из барабана - всё равно не станет кого-то. Я чувствую, что терять Вас не хочу, не могу, но так уже распорядилась судьба, сыграла эту жестокую шутку с моей неосторожностью. Я надеюсь, что Вы меня прощаете за Ваше убийство, но нам нужно будет переговорить лично. Пожалуйста, приходите на наше любимое место в ХХ часу завтрашнего дня.
И сожгите письмо. Сожгите его, избавьтесь от пепла и конверта, уничтожьте все улики, которые нас когда-либо связывали, потому что не смогу я жить, зная, что у Вас в шкафу будет лежать письмо с моим почерком.
Ваша Элла Кросби".
***
На улицах Лондона темнело, но люди продолжали своё движение. Сильнее закутавшись в накидку, Элла шла к их тайному месту, осматривая тоскливую дорогу. Она знала, что без сопровождения в такой час было опасно, особенно на окраинах, но сейчас для Эллы и смерть была бы подарком. Хотя перспектива оставлять подругу в этом злом и прогнившем мире аристократов не прельщала ей.
Наконец-то миновав дома нищих, Элла увидела дерево на холме. Большой и косматый дуб, ветки которого наполовину иссохли и готовы были надломиться от лёгкого порыва ветра. Дуб разрушался изнутри, как и их дружба. Дерево, казалось, стояло тут уже пару веков, повидавшее и смену власти, и реформы, и рождение со смертью.
Прижавшись к коре спиной, Элла стала смотреть вдаль, на уходящее солнце. В её голове промелькнула мысль, что Зиночка может и не прийти. Быстро отогнав эту глупость, Элла запела себе под нос какую-то знакомую детскую песенку: "Лондонский мост падает, моя милая леди...".
Прошло несколько минут, прежде чем на холм с больным деревом начала забираться фигурка девушки. Элла сразу узнала её: излюбленное платье с красными вставками и кружевами, длинные гольфы, грязно-зеленая накидка, русые волосы завязанные в тугой хвост. Послышался тихий женский смех, а сердце Эллы пропустило удар. Было больно слышать это вновь, при таких обстоятельствах.
- Опять разоделась как мужчина, - тихо выдохнула Зинаида с лёгким русским акцентом. Элла опустила взгляд, чтобы осмотреть свои ноги. - Красавица моя, здравствуй.
- То, что я не надела юбку, не значит, что я стала похожа на мужчину, - ответила девушка также тихо, попадая в объятия Зиночки. Та жалась щекой к шее подруги, зная, что тут их никто не увидит. - Милая моя Зина, только не плачь...
- Не буду, - прошелестела Зина, отстраняясь и заглядывая обеспокоенно в глаза подруги. - И ты правда согласна на дуэль? Даже зная, что это всё подстроил мой муж?
Спустя пару секунд молчания, Элла кивнула.
- Что мы можем сделать? Мы простые женщины, которых никто без защиты мужа и уважать не станет. Ты стоишь здесь передо мной лишь потому, что тебя спасли. А я здесь, потому что мой муж оставил мне титул, а не выкинул из дома после смерти нашего ребёнка. Бесполезно бежать, бесполезно прятаться, ведь без всего этого нам одна дорога - в публичный дом. А моя гордость не позволит мне такого, уж лучше умереть от пули!
Зинаида сморгнула слёзы, совсем отходя от подруги. Она подняла взгляд к тёмному небу, на котором начинали проглядываться звёзды.
- Скажи мне, что после моей смерти посадишь здесь новое дерево, - тихо прошептала Зинаида обветренными губами. Глаза тускнели, в голосе больше не слышно былой радости. Так выглядело смирение русской женщины, у которой не осталось больше сил сражаться со злыми языками.
- Но если умру я, - тихо ответила Элла, ласково обхватывая холодные нежные руки своими, - то обещай забыть и жить счастливо.
- Не умрёшь, - запротестовала Зинаида, выдавливая улыбку. - Ты уже извинилась за моё убийство, тут ничего не попишешь. Я была рада познакомиться с тобой, рада, что ты показала настоящую жизнь. Даже в России я не была настолько счастлива, а значит, могу умереть спокойно.
Элла зажмурилась, мотая головой. Пара слезинок всё-таки упала с ресниц, но она не позволила эмоциям выйти наружу.
- Я забыла, что нами и нашими желаниями управляют люди. Прости, что допустила это, - сказала Элла, когда Зинаида вырвала свои руки из чужих. Она мягко улыбнулась Элле, хотя темнота начинала уничтожать даже очертания девушки.
- Перед смертью не надышишься, - ответила Зиночка, начиная отдаляться. - Я буду ждать Вас 23 июля, Элла Кросби.
Темнота сгустилась, графиня осталась одна рядом со страшным дубом.
***
"У тебя в голове целая вселенная. Я помню, что кормила тебя виноградом. Твой смех забыть не смогу... Не смогу забыть и то, как отчаянно плакала, когда у тебя на руках умирала собака. В голове только ты с красной помадой. С грустью в голосе. С густой косой, которую по желанию мужа обрезала. С чужим ребенком на руках. Опьяненная. Ты, ты, ты. И тебя мне нужно будет убить? Ради чего эта смерть будет, если не ради меня самой? Зачем я так жестоко отвергла твое желание бежать...? Нам бы точно помогли, нас бы спасли, но сейчас я потуже затягиваю корсет, готовлю револьвер и своего секунданта - старичка Артура, который каждый вечер приносил мне молоко для крепкого сна. Ох, за что судьба так жестока? Ведь я ей ничего плохого не сделала..."
- Артур, тебе не страшно? - спросила Элла, аккуратно убирая волосы под блузу. - Не боишься, что умру?
- Графиня, что Вы такое говорите... - сотрясаясь, ответил мужчина. Он обхватил коробку с пистолетами дрожащими руками. Очки с его длинного носа готовы были вот-вот скатиться. - Боже, боже, почему не отменить Вам этот фарс? Забудут люди, а кому-то из Вас брать на себя чужую смерть! Побойтесь Бога, графиня, разве Вам это нужно?
Элла тихо засмеялась, даже не взглянув на прислугу. Она прокрутилась вокруг зеркала, внимательно рассматривая себя. Если умирать, то нужно выглядеть хорошо. А если убивать - ещё лучше.
- Бог мертв для меня с того момента, как забрал моего сына, - легко выдохнула Элла, словно снимая со своих плеч груз грехов. - Сегодня мы решим всё, что нас тревожит. А остальное мы с Зиночкой обсудим на небесах.
Холодно и резко продвигаясь по собственному дому, Элла пыталась выкинуть из головы их встречи. Когда они с Артуром ехали, то мысли продолжали сжирать сердце молодой вдовы. Ей ведь... придется организовывать похороны, потому что муж Зины даже не захочет прикладывать к этому никаких усилий. Наверное, это будет самой страшной частью жизни графини Кросби.
Стреляться они решили недалеко от дуба, у которого и была их последняя встреча. И ведь никто не знал, что там, на коре, вырезано! И эта тайна сближала их ещё сильнее, эта тайна помогала им никогда и не за что не расставаться.
- Зины и секунданта ещё нет, - тихо проговорила Элла, чувствуя себя неуютно на таком большом открытом пространстве. - Мы рано приехали.
Артур тяжело вздыхает, ещё сильнее сжимая коробку с револьвером.
- Может, Вы передумали? - спросил он с надеждой, желая наконец-то получить согласие на свои уговоры.
- Нет, - упрямо зашипела девушка, разворачиваясь к Артуру. - Уже всё решено, я от своих слов не отступаюсь.
Проходит около десяти минут, по прошествии которых на поляну выходит Зиночка с каким-то мальчишкой. Элла осматривает его, припоминая в нем ученика-поварёнка. Никто другой не захотел смотреть на чужую смерть.
- Здравствуй, Элла, - улыбаясь, выдавила Зина. - Надеюсь, Вы тут не так давно.
- Не волнуйся, я готова была дать тебе вечность на размышления. Да и её бы нам не хватило, - грустно усмехнулась графиня. - Сколько шагов?
- Пять, - уверено отвечает Зина. - Не хочу, чтобы ты промахнулась.
- Пять! - шепчет испуганно Артур, смотря на свою госпожу. - Не соглашайтесь, это безумие...
- Хорошо, - кивнула Элла, протягивая руки к коробке, которую всё также сжимал старик. - Нам бы хватило и одного шага. Жаль, что ты будешь от меня так далеко, когда наступит конец.
Зинаида смеялась, а её звонкий смех резонировал где-то в грудине Эллы. Последний раз она его слышала, последний раз любовалась чужой утончённой красотой, которую и в романах Сэмюэля Ричардсона было трудно отыскать! Довольно мыслей, пора стреляться. Взяв наконец-то пистолет и крутанув барабан, Элла встала напротив Зиночки, у которой ужасно тряслись руки, а пистолет смотрелся некрасиво и чужеродно. Она была той, кому сталь не к лицу.
- Раз, два, три, четыре, пять, - вслух посчитала шаги Элла, а после обернулась. Зинаида стояла так далеко, с ужасом на бледном лице! Хотелось её пожалеть, прижать к себе, убежать так далеко, что никто не смог бы найти.
Рука Эллы поднялась, направляя пистолет на чужую грудь. Мысли внутри черепной коробки копошились слишком быстро и громко, адреналин заполнил кровь. "Выстрелить в ногу и уйти, выстрелить в ногу и уйти", - судорожно думала девушка, но её размышления перебил тихий голос подруги.
- Не могу тебя ранить. Прощай, - полушепотом произнесла Зинаида своими бледными, дрожащими губами. Она подносла пистолет к своему виску, а затем раздался громкий выстрел.
Поварёнок вскрикнул, Артур тяжко свалился на колени, а рука Эллы медленно опустилась вдоль пояса. Что же это? Почему всё обернулось так? Почему же её прекрасная подруга сейчас лежит на зёленой траве, хотя Элла даже не выстрелила?
Графиня сорвалась с места, отбрасывая револьвер в сторону, слёзы начали скапливаться в глазах, и она упала прямо перед Зиночкой. Мягко обхватив чужую холодную руку и закрыв глаза, Элла начала тихо, почти беззвучно, плакать.
- Глупая моя, ну зачем так? Ты испугалась? Прости, прости, теперь всё будет хорошо... Вот, видишь, солнце вышло... Почему же ты сама себя...? Так не хотела, чтобы я страдала и винила себя? Зиночка, я и так страдать буду, тут по-другому и быть не могло... Но не бойся, я и дерево посажу, и памятник тебе самый красивый попрошу сделать... Ты теперь никогда-никогда одна не останешься, мой сыночек с тобой там будет, а потом и я с тобой встречусь...
Всхлипывая и содрогаясь, Элла долго не могла отойти от своей подруги. Мир потерял краски, всё начало казаться сном. И Артур, который её утешал, и поварёнок, который бегал из стороны в сторону, не зная, что ему теперь делать.
- Госпожа, послушайте, - торопливо прошептал Артур, обхватывая плечи Эллы, - это было самоубийством, Вы тут ни при чем. Позор с Вас смоется ещё быстрее, если никто об этом не узнает. Пойдёмте, быстрее пойдёмте, нам нужно отсюда уйти, пока Зинаиду искать не начали...
Поднявшись и немного пошатнувшись, графиня Кросби не решилась смотреть на подругу. Она и на Артура не кинула взгляда, просто побрела к дороге, внутренне оплакивая свою потерю.
***
Когда траур в доме графини стих, она наконец-то решилась навестить их место. Попросив Артура выкупить самое хорошее деревце, они направились туда, где всё закончилось. Разбирательств не было, все и правда сочли это самоубийством, а про графиню Кросби забыли. Похороны организовывала Элла под покровительством Маршалла, памятник выбрала самый лучший. Боль медленно утихала.
Боль бы может и навсегда бы ушла, но, вновь увидев огромный дуб, который молния разбила напополам во время грозы, Элла обмерла. Несколько веков... Стояло дерево. Не боялось оно ни гроз, ни реформ, ни даже простого человеческого вмешательства. А теперь мертво.
Подбежав к дубу вплотную, Элла начала выискивать то, что Зиночка оставила ещё при жизни. Ту ниточку, которая связывала их даже в самые непростые времена...
- Нашла... Не уничтожено, - прошептала Элла, наконец-то отыскав злополучный кусочек коры, вокруг которого всё почернело и умерло. Нервно рассмеявшись, графиня положила руку на выцарапанные буквы: Z + E.
Сгущались тучи, расстроенно морщилось небо. Вся природа оплакивала уход любимого человека. Элле стало спокойнее, боль на мгновение почти отступила. Теперь будет спокойнее, пускай и не в этот момент.
- Милая моя, я посажу тут дерево, как ты и просила... Встретимся здесь, через пару десятков лет, ты главное не забудь и приди...