Аннотация: Из Шифры всегда вылетали проклятия и складывалось впечатление, что люди специально задевали женщину, чтобы услышать что-нибудь новенькое...
src=kartinka.jpg>
ШИФРА
ПРОЛОГ
Убедительно попрошу эту главу маленьким детям, а также беременным женщинам и мужчинам с ослабленной психикой не читать, ибо те проклятья, которые сыпала еврейская женщина на головы всех, кого она знала и кого не знала, навсегда могут остаться в их памяти и даже сломать жизнь.
Да, дорогие мои, проклятья - страшная штука! Их вроде бы и не видно, их нельзя пощупать, попробовать на вкус, ощутить запах, но, всё же, осмелюсь заметить, вкус и запах у этой заразы есть. Проклятья, брошенные вслед человеку, всегда дурно пахнут. И привкус горечи они имеют: как будто полынь во рту. Но самое главное, что Всевышний запретил проклинать кого бы то ни было конкретно евреям! Пришёл Бог к евреям и сказал:
"Пусть отсохнет язык у каждого, кто пошлёт проклятья своим близким, либо своим врагам, либо своим знакомым, или совсем незнакомым людям".
Ой, я что-то не то написала, кажется... Бог не будем здраво рассуждать.
Есть материальный мир, и есть мир духовный. Кто так не считает, немедленно отложите чтение этого рассказа и займитесь более полезным делом. Итак, учёными людьми давно доказано существование двух миров. У евреев их с самого начала было два. Потом к евреям присоединились и другие люди Земли. Живёт наш народ по Книге всех книг, по Торе, и все остальные тоже живут по Торе, хоть и называют её по-другому: кто-то зовёт Библией, кто-то Кораном. А в Торе как раз-таки про оба мира и сказано.
В материальном мире всё просто: есть свои законы, и от них, желательно, никому не отступать. Законы, в общем-то, простые, человеческие: не навреди, не укради, не убей, не возжелай, не желай зла и ещё несколько не менее важных. Тут всё понятно. Но есть ещё один не прописанный в Торе закон: не делай другому того, чего не хочешь получить сам. Таков он мир, в котором живёт наше тело.
А вот с духовным миром всё очень непросто! Возьмём, например, проклятья. Евреи по сути своей очень духовные люди, но, скажите, разве в мире есть другой такой народ, из которого проклятья сыплются, как из рога изобилия? Странно, ведь если человек сделан по образу и подобию Божьему, разве же он имеет право проклинать, подвергая человека, порой невинного, такой серьёзной опасности? Я хочу сказать, что за всю историю существования евреев, им таки было кого проклинать, включая Амана, Ирода, Гитлера и коммунистов, но ведь нигде не сказано, что Всевышний проклинал хоть кого-то сам! Да, Он сказал: "Идите и размножайтесь", но разве же это проклятие? Так, пожелание! Кто-то говорит: напутствие. А кто-то называет это уроком. Поэтому человек духовный никогда просто так, от нечего делать, не пошлёт проклятья другому человеку.
Вы только не подумайте, что слать проклятья могут только евреи: их шлют украинцы, русские, белорусы и англичане с американцами. Но еврейские проклятья уж очень красноречивые. Я помню, как ругалась моя бабушка Фаня, когда она была с кем-то не согласна. Она потихоньку проклинала своих соседей, сестру тётю Риву, и всех, с кем она была не согласна. А не согласна она был, практически, со всеми. Проклятия звучали примерно так: "Киш мири ин тухес унд зай гезунд!" Я таки знала перевод этой фразы на русский язык, но меня всегда удивляло, как это можно сделать? Перевод прост, да простят меня дети, беременные женщины и мужчины с ярко выраженным психозом: "поцелуйте меня в задницу и будьте здоровы!" Это было самое простое проклятие, оно меня очень веселило, но ещё больше удивляло.
Чуть страшнее проклятие звучало так: "Киш а бер ин тухес унд зай гезунд!" Ради Бога, простите, это я не вам. Но уж коли вы прочитали эту фразу, было бы совсем неприлично скрыть её тайный смысл: "Поцелуй медведя в задницу и будь здоров!"
Как это возможно сделать с медведем, если с человеком сложно? Хотя, опять же, мы сейчас живём в таком странном мире, что возможно всё, но я не об этом хочу вам рассказать.
В городе Черняхов жила женщина по имени Шифра. Что означает это имя, я не знаю и, если честно, никогда его не слышала. Даже в нашем Изяславе, что в Хмельницкой области в той же Украине, никто из знакомых мне евреек не носил такое странное имя: Шифра. Клара была, Хава была, Бася была, дядя Бузя был, а вот Шифры не было. Но зато она была в Черняхове. Так вот: эта Шифра была всем Шифрам Шифра!
Можно было обойти весь белый свет и не найти второй такой женщины, которая бы так яростно и без особой устали сыпала проклятиями налево-направо. Её проклятия славились не столь частотой, сколь изобретательностью. Евреи вообще народ изобретательный, возьмите хотя бы всю мировую историю, начиная с Авраама, Царство ему небесное. А что вы скажете за теорию относительности и чудака по фамилии Эйнштейтн? Чудак - это мало сказано. Он был сумасшедший гений, на минуточку, которому учителя в школе ставили диагноз: умственная отсталость!
А возьмите хотя бы Вассермана с его реакцией на неприличную, извините, болезнь?
А помните, была такая Клароча Цеткин, которая взяла, да и от нечего делать придумала Женский день 8 Марта? Ой, я вас прошу, тоже мне праздник, но, однако же, наше изобретение!
Витамины, коммунизм, революцию и противозачаточные таблетки, Гугл-шмугл и Фейсбук тоже придумали наши люди! Проще назвать, чего мы не придумали, поэтому в процентном отношении, вы таки меня простите, мы выходим в финал...
Шифра из маленького еврейского городка Черняхов тоже была большой придумщицей и немного сумасшедшей. И придумывала она проклятия. С ходу. Это был её большой талант. Я вам сейчас это докажу.
Глава первая
ОПУХОЛЬ
Если вы думаете, что Шифра была какой-нибудь уродиной - вы зря так думаете! Она была настоящей красавицей! Но она была красавицей, пока был закрыт на замок её рот. Редкой красоты была женщина: невысокая, ладненькая, с большими глазами и ямочками на пухленьких, аппетитных щёчках. За что Всевышний наградил её дурным языком, было загадкой для всего Черняхова. Кстати, Бог преподнёс Шифре ещё один ненужный подарок, и этот подарок стоял под номером два после проклятий. Этим номером два был её муж. Именно на него Шифра низвергала самые страшные, самые жестокие ругательства.
Ну, во-первых, он был гораздо старше Шифры.
Во-вторых, он был короче Шифры на полголовы, потому что одна его нога была намного короче другой. То есть, когда он вставал на длинную ногу, он был вровень с Шифрой, а когда на короткую - становился ниже жены.
В-третьих у него был дефект речи, при котором понять его не мог никто, кроме Шифры, но её страшно раздражал тот факт, что везде нужно было быть его переводчиком. По специальности Янкелэ, так звали мужа Шифры, был шапочником, но и тут ему не повезло: его руки, как говорила его жена, росли из определённого места, которое назходится у каждого человека ниже спины. То есть, если он шил шапку, то она редко была в пору заказчику, и поэтому клиентами у Янкеля были только те, кому, практически, нечем было заплатить за работу: бедные еврейские слои далеко не высшего Черняховского общества.
Но не всё у него было так плохо, друзья. У всех людей есть хобби, и у Янкеля тоже было своеобразное хобби: он всё на свете делал плохо, кроме детей. Это дело у него получалось за здорово живёшь: один краше другого. Всего у Шифры и Янкеля было двенадцать штук детей обоих полов. Старший сын уже ходил женихаться, а младший всё время орал в коляске, требуя поесть. Вообще-то, я согрешу, если скажу что Шифра была полная дура и выбрала себе в мужья такого чудака. Но и ругалась она именно потому, что не было у неё счастья в личной жизни. Так иногда бывает у людей: дети есть, муж есть, красота есть, а счастья нет.
Когда-то, на заре своей молодости, Шифра была влюблена в красивого парня, но в те годы девушки не были хозяйками своих судеб, а этот шлемазл Янкелэ был протеже её родителей. Уж не знаю, кто и что им заплатил, чтобы они отдали свою красавицу дочь за этого недотёпу, но свадьба состоялась. Шифра проплакала всю ночь, но ровно через девять месяцев родила хорошего, здорового мальчика. Так она и жила всю жизнь: плакала и рожала, потом снова плакала и снова рожала. Ей бы уже прекратить плакать на пятом ребёнке, но не было среди её знакомых тех, кто сказал бы ей примерно так:
"Уважаемая Шифра, не соизволите ли вы утереть свои слёзы и радоваться тому, что у вас есть?"
Но никто никогда Шифре ничего подобного не говорил. Все только посмеивались над бедной женщиной.
- И кто бы мог подумать, Шифрочка, шо у тебя опять на животе опухоль? - сочувственно качая головой, приветствовала её соседка Дора. - Таки как ты себя опять чувствуешь?
- Чтоб твой рот никогда не закрывался, а задний проход никогда не открывался, Дорочка! Моя опухоль - это моя опухоль! Ты бы и рада иметь такую опухоль, да кто же из мужского пола решится на такой подвиг?
И бедная Дора бежала дальше, чем видела...
- Шифра, приводи ко мне своего Янкеля, я ему писюн зашью, а то у меня как раз таки работы поубавилаось! - смеялся сапожник Борух с соседней улицы.
- Шоб тебя, Борух, петух в яйца клюнул! И шоб потом из этих яиц птенчики вылупились! - не унималась Шифра.
И складывалось такое впечатление, что люди специально задевали женщину, чтобы услышать от неё что-то новенькое...
Глава вторая
;ПРОДАЙ КУРУ!
Поскольку Янкель не зарабатывал ничего, кроме Шифриного и соседского злословия, работником и добытчиком в семье была Шифра. Ой, я вас умаляю, вы даже не можете себе представить, как она умела зарабатывать деньги! Она была самой настоящей спекулянткой, не побоюсь этого слова.
Итак, давайте себе представим обычное утро в Черняхове.
В шесть часов утра открывается калитка Шифриного дома, и хозяйка с пятью сумками бежит на базар. В местечках базары открывались довольно рано, и Шифре нужно было успеть, чтобы опередить всех. Кого всех? Просто всех, кто шёл или ехал на базар. То есть Шифра приходила на базар вместе с продавцами, колхозницами и колхозниками из близлежащих сёл.
И сразу же на базаре начинался театр одной актрисы.
- Почём ваша кура-дура, будь она неладна? - спрашивала Шифра продавца кур и при этом корчила такую рожу, как будто на прилавке лежали не куры, а жабы.
- По три, - отвечал продавец, вжав голову в плечи, ибо он знал, чем может закончится торг с Шифрой, для которой законов рынка вовсе не существовало.
- Шо? Вы хотите меня разорить своей курой? Вы хотите, чтобы мои дети умерли с голоду?
- Но дешевле кур на базаре нет, мадам Шифра. И потом поймите, выращивать кур - это такие расходы! Ах, если бы вы знали, сколько они жрут!
- Шоб вы так жили, как вы прибедняетесь. Разве это кура? Это жертва твоей жадности, засранец, а не кура! Ты посмотри, на ней же живого места нет! Сколько ей лет?
- Шифра, каких лет? Она почти цИплёнок!
- Ой вэй! Вашего цИплёнка хочется обнять и тихо плакать... Беру за два и если вы не продадите мне за два, то вы меня знаете...
- И кто вам скажет нет, Шифра! Вы таки умеете убедить. Два с половиной и вы идёте домой кормить умирающих детей.
- Типун тебе на язык. Я не сказала, шо они уже умирают. Два или вы меня знаете.
- Ну два, так два... Кушайте на здоровье!
- Вы моё здоровье не троньте, шипы от репейника на вашу задницу! - ругалась Шифра, складывая куриц в сумки.
Дальше Шифра шла по базару, всех осыпая проклятьями и, поскольку никто не хотел с ней связываться, зная её дурной язык, ей всё доставалось достаточно дёшево. Шифру на базаре знали все. И когда она уходила с базара, все колхозницы вздыхали и торговля шла уже без особого напряга, но и не так весело
Глава третья
КУПИ КУРУ!
Шифра с пятью полными сумками возвращалась с базара, но домой она не шла. Женщина заходила к соседям и предлагала только что купленные товары по двойной цене. Вы не поверите, но ей каким-то непостижимым образом удавалось продать абсолютно всё, что она покупала на рынке, причём купля-продажа шла по тому же принципу, что и на базаре, только в другую сторону.
- Эй, есть в доме кто живой?
- Шифра, спасибо, нам ничего не надо!
- Это я буду решать, надо вам, или не надо. Иди но, Хая, посмотри, шо у меня есть! Ты посмотри, какая кура!
- Я не могу, у меня нет денег, Шифра. И потом у меня сегодня страшно разболелся зуб и мне не до твоих кур.
- Хая, если ты сейчас не выйдешь и не купишь эту замечательную куру, у тебя вывалятся все твои зубы, а останется один. И чтоб он болел и мучал тебя, как ты сейчас мучаешь меня.
- Иду уже. Сколько стоит твоя кура?
- Как для тебя, так всего ничего - пять.
- Шо? Где ты видела куру за пять?
- Ты посмотри на эту куру! Это же не кура! Это царица среди кур! Ты посмотри на эти лапы! Это же лапы тигра, но уж никак не лапы куры. Хорошо, уговорила, только для тебя за четыре с половиной!
- Хорошо, Шифра, беру за три и ты уходишь.
- За три можешь идти головой вниз, а ногами вверх, Хая! За три пусть у тебя на голове выпадут волосы, а на лице пускай вырастут! За три...
- Хорошо, давай за четыре и ни копейки больше.
- Бери. И пусть моя душа сейчас умоется слезами, и пусть мои дети останутся голодными, но я таки согласна отдать за четыре эту куриную королеву!
Это был настоящий талант: брать дёшево, а продавать дорого. Через полчаса все куры были успешно проданы и голодные Шифрины дети успешно оставались в живых.
Глава четвёртая
ДОМА
После всех удачных сделок, от которых Шифра почти всегда получала сто процентов прибыли, она шла домой и становилась к печи. Поставив чугун картошки в печь, она начинала чистить селёдку и лук. Подходил Янкель, принюхивался и осторожно, чтобы не дай Бог не разбудить Шифрин язык, спрашивал скорее себя, чем жену:
- А чем это таким вкусным у нас сегодня пахнет? А что это у нас в чугуне сегодня варится-парится?
Но Шифра не дремлет:
- В одном твои болячки, а во втором твои болезни, адиёт.
Янкель переваривал ситуацию и заходил с другой стороны:
- Так мы же вместе это будем кушать, Шифраню, это, выходит, и твои болячки...
Но Шифра не давала мужу договорить: и показывалась во всей красе. Она начинала кричать так, что было слышно на всех близлежащих улицах:
- Ой, Готеню! Чтобы тебя черви ели! Чтобы с твоих кишок верёвки сделали и вешали бельё сушить! Чтобы я тебя видела на одну ногу, а ты видел меня на один глаз! Хотя, о чём я говорю: я и так вижу тебя на одну ногу. Чтобы руки и ноги тебе не служили, чтобы ты сидел дома и спрашивал, что делается на улице!
В этот драматический момент в дом врывалась их соседка Ривка и с кулаками бросалась на бедного Янкеля.
- Вейз мир! Шо я тебе такого сделал, Ривка? - закрываясь от кулачков Ривки, подавал голос Янкель.
- Шо он тебе сделал, проклятая? - вмешивалась в драку Шифра.
- Как шо? Ты так орёшь, шо я подумала, шо твой придурочный муж тебя либо насильничает, либо уже убивает!
- Чтоб твои враги вывихнули ноги, танцуя на твоей могиле, Ривка! Иди, зараза, своего мужика бей! Я тебя просила меня спасать?
Ривка уходила от греха подальше, а Шифра подходила к своему низкорослому мужу, обнимала его за голову, прижимая к своей большой, от постоянного кормления детей, груди, целовала в полысевшую макушку, поднимала глаза вверх и говорила:
- Боже милостивый! Не бери мои слова всерьёз! Прошу тебя! Ты же меня знаешь, Господи! Прошу тебя, дай всем моим детям и мужу, моему бедному Янкелю, счастья и здоровья! А мне дай хорошие заработки! Спасибо, Господи, что принял мою просьбу! Прости за язык мой поганый, Боже! Ты же знаешь, что когда я проклинаю, я успокаиваю своё сердце..."
Из глаз Шифры текли слёзы, а губы продолжали беззвучно шептать молитвы.
Шифра всегда плакала, когда просила у Бога защиты. Да и правда, кто же её защитит, если не он?
ЭПИЛОГ
А вскоре началась война... Страшная война, когда воевала всего одна сторона. Вторая сторона даже не могла защищаться: было нечем защищаться, да и не готовы были люди себя защищать. Ни у кого в голове не было такого, что беззащитных людей могут вот так запросто взять и убить, ни за что, ни про что. Только за то, что они евреи. Это была жуткая несправедливость, но разве хоть в одной войне есть справедливость, скажите?
Вы спросите, что стало с семьёй Шифры и с самой Шифрой? С ними стало то, что стало со всеми евреями этого местечка: Янкеля не призвали на фронт из-за ноги и он остался дома. Сначала Шифра очень обрадовалась: как же, у всех призвали, а у её Янкеля был шанс остаться в живых. Всё вышло с точностью до наоборот: те мужчины, кого призвали в Красную Армию, имели шанс вернуться домой. Некоторые возвращались покалеченными, с душой, покрытой незаживающими ранами: как же, им, простым людям, приходилось убивать таких же людей, как и они сами. Война им не давала время на раздумья: стрелять, или нет. На войне или ты успел стрельнуть, или тебя уже нет.
Как оказалось, у тех евреев, кто остался в местечке, шанса выжить, практически, не было.
Всех евреев собрали около комендатуры и повели в лесок. Вы думаете, они не знали, куда и зачем их ведут? Ну, не за ягодами же, правда? Шифра шла со своими одиннадцатью детьми - старший сын пошёл воевать. Янкель не мог так быстро идти и полицай пристрелил его прямо по дороге в лес. Шифра обернулась и, увидев тело мужа , лежащее на дороге, хотела было заорать проклятья, но старая подруга Ривка зажала ей рот, сказав, что если Шифра не заткнётся, то их всех положат прямо на дороге, рядом с бедным Янкелем. Шифра посмотрела на своих растерянных и плачущих детей и впервые в жизни сдержала проклятья. Обняв своих детей, она молча пошла с маленькой колонной. Шифра гладила детей по головам и говорила им, какое счастливое будущее их ждёт. Она рассказывала, что там, куда их ведут, будет как в Париже: там будет много еды, питья и одежды. Почему в Париже? Никто не знал, да и сама Шифра не смогла бы ответить на этот вопрос. Париж, наверное, был для неё самым настоящим Раем.
Людей привели в лес и поставили на краю ямы. Яма была большая и на дне этой ямы уже лежали тела. Люди старались не смотреть вниз, да и тела вовсе не казались им телами людей: они были похожи на большие тряпичные куклы.
Раздались выстрелы и никого из евреев этого местечка больше не осталось в этом, материальном мире. И из большой семьи Шифроы тоже никого в живых не осталось. Ни одного ребёнка: старший её сын погиб на фронте.
Когда всё было закончено и "больших тряпичных кукол" в этой яме прибавилось, полицаи, сделавшие своё чёрное дело, ушли. Они шли, не оглядываясь, и их пьяная речь заглушала мёртвую тишину леса.
Очевидцы говорили, что когда евреев вели на расстрел, поднялся страшный ветер. Этот поднявшийся ветер донёс до жителей местечка проклятья Шифры. Скорее всего, никаких проклятий никто не слышал, и всё это придумали оставшиеся в живых жители. Видно, им было скучно жить без Шифры и её проклятий, которые стали неотъемлемой частью местечка, но люди говорили, что когда в городке поднимался ветер, в воздухе витали её слова:
"Чтобы вы, убивающие невинных детей, несущие погибель людям, творящие зло, стали жертвами искупления грехов всего еврейского народа... Чтобы постигла вас одна из десяти казней египетских, самая страшная... Чтобы горело огнём место, где вы захоронены... Чтобы ваши потомки были прокляты до седьмого колена... Чтобы... Чтобы..."
![[]](/img/m/majja_t/shifra/vvvv.jpg)