-Что у нас по сбежавшему профессору, Лемке? - без стука, войдя в кабинет начальника службы безопасности и не поздоровавшись, спросила затянутая в костюм высшей биологической защиты, высокая, тощая светловолосая женщина с холёным лошадиным лицом, являвшаяся единоличной хозяйкой "Морфоген био корп".
"Каждый год сотни миллиардов жителей империи, бросая все свои дела, жадно устремляют свой взор к системе Эллис ради главного события, происходящего в мире гонок на космических болидах, - Кубку Мюррея. Избранным - всего нескольким десяткам миллионов - удаётся наблюдать их воочию через панорамные иллюминаторы дорогих фешенебельных космических отелей или собственных роскошных яхт класса люкс. Никакой иной вид спорта в нынешней империи не имеет такой широкой аудитории и не требует таких колоссальных финансовых вложений, в том числе в инфраструктуру, в обеспечение безопасности зрителей и пилотов, к сожалению, гибнущих почти ежегодно. Каждая гоночная трасса - это чей-то триумф и чей-то погост.
Звёздная система Бремен, в которой мне суждено было появиться на свет, уже имела за плечами несколько сот лет бурной жизни и отнюдь не собиралась уходить на покой, пережив сначала сельскохозяйственный бум, затем упадок. Сыграв существенную роль в свержении мессеровского режима, она уверенно вступила в тридцатый век, как трёхсекторная экономика. Имеющая, в своём активе, кроме традиционной, аграрной составляющей, быстро развивающиеся туристический и аэрокосмический сектора. В лице потомка богатейших поселенцев, Силаса Коинера, и его "Consolidated Outland group", она стала первой внешней системой, производящей целую линейку востребованных империей космических кораблей.
... как только роскошный пассажирский межзвёздный лайнер "Дженезис", принадлежащий компании "Меридиан Трэнзит", заботливо ублажавший меня весь полёт обворожительными улыбками красоток-стюардесс и шампанским, вывалился через точку перехода во внешнее пространство звёздной системы Центавра.
Вошедшая в полную силу осень вот уже несколько дней по странной прихоти демонстрировала кротость и благонравность своего обычно непредсказуемого и взбалмошного характера, одаривая жителей долины тёплой, безветренной погодой. Город привычно готовился к приходу ночи. На крепостных стенах и центральной улице в больших каменных чашах уже ярко пылали осветительные костры. Легконогие, шустрые ребята из гильдии фонарщиков, быстро перебегая от одного к другому, ловко зажигали фасадные и уличные фонари. Стража, готовясь закрыть главные ворота, для порядка покрикивая, пропускала последних припозднившихся жителей, работавших в городских предместьях, и заезжих путников, желавших обрести покой за надёжными каменными стенами в уютных тавернах, манящих к себе дразнящим весёлым людским гомоном, ярким светом и бархатным пением бардов. Добрый, забористый эль и тёплая компания были для многих обязательной, возможно, самой приятной частью обещанного городом безмятежного отдыха.
Давненько это было, да и работёнка была так себе. Но никакой другой в тот момент, увы, просто не наблюдалось. Меня, как специалиста по системному программированию - она роняла ниже плинтуса.
Как следует отоспаться после дежурства на очистных мне не дали. Информационная система оповещения в моей конуре истошно ревела, требуя освободить занимаемое помещение в связи с проведением внепланового технического обслуживания. Было почти четыре часа пополудни. Покинув убогие, но ставшие родными стены, озираясь по сторонам и приходя в себя, я стоял рядом со своей открытой каморкой-сотой среди таких же бедолаг, выгнанных по прихоти нерадивых техников, обслуживающих нашу высотку.
Если бы мы не ждали так долго, мне бы и в голову не пришло попробовать применить свои жидкие навыки хакера-неофита. Сидеть без дела было так скучно! Я пробовал читать, смотреть, слушать. Не помогло. Потом я совершенно случайно заметил, что корабль, как мне показалось, через равные промежутки времени корректировал своё положение на выделенной ему диспетчерской службой, временной орбите. Проверил. Так оно и было. В общем, перед следующей коррекцией я отключил искусственную гравитацию в носовом модуле и открыл его передние двери.
Что ж, буду предельно откровенным. У меня было время, чтобы придумать, аргументировать и выучить наизусть как минимум два десятка причин, в силу которых не хочу подробно разбирать этот отрезок своей жизни. Достаточно будет и одной - я пока не готов абсолютно честно говорить об этом. Возможно, о чём-то мне всё же придётся рассказать. За время службы я выполнял приказы, публично не оспаривая их, хотя иногда они полностью противоречили не только закону, но что хуже - моей собственной морали. Я не горжусь этим. Рядом со мной были те, кто вопреки здравому смыслу и крахом личной карьеры отстаивал собственные принципы. Их судьба, как правило, была, как бы помягче сказать, - незавидной. Кто собственно сказал вам, что порядочность - это состояние исключительно дешёвое и приятное?
- Ну и дыра, - хмыкнул себе под нос специальный агент ФБР Жак Картье, спрыгивая на решётчатый пол ангара с задней, не до конца открывшейся аппарели тюремного "Фрилансера", доставившего самого Жака и его помощника Хосе на планету-тюрьму после посещения космической станции "JusticeStar".
Навстречу сумеркам, Дверь отворившим в лето, Отдавшись полностью Течению реки, Плыть в одиночестве, Покуда край рассвета Разгонит тьму Её желанью вопреки. И в этот миг, До боли сокровенный. Когда добро Вдруг победило зло, Кораблик моего стихотворенья Теченьем подхватило, унесло.