Настенные часы отбили полночь, но в доме, ни кого уже не было, лишь маленький домовенок, что прятался под печью, когда хозяева были дома, по хозяйски прошелся по комнатам, убирая оставленные девушками, в спешке, вещи разбросанными по дому, да прикарманив парочку блестящих заколок, уж очень он любил блестящие предметы. Передвинул гири на часах и зевнув поплелся готовить завтрак непутевым домохозяйкам, которые вернуться с утра по раньше, лягут спать, а о еде даже не подумают, а хранители как всегда решат отметить прибавление в семье, как это было всегда, ни когда не знаешь кому кто приглянется, а еда должна быть, таков порядок.
Ворон мчался в перед, за ним друг за другом летели на метлах ведьмы, хотя нет, пять метел и ступа. Прабабка уже была стара, что бы перемещаться на метле, поэтому пользовалась более удобным для себя "транспортом". В чистом поле, вперед было видно за несколько километров, но все это был обман, иллюзия, посреди поля в эту ночь выросла ведьмина гора, заметить ее можно было только с определенного угла, когда лунный свет пересекал вершину, поэтому и использовались проводники. В эту ночь над полем было людно, в небе кружило сотни метел и в порядке живой очереди старушки и не очень спускались к горе, обнимались, целовались, смеялись, как дружная семья, которая редко встречается. Послушниц не приглашали на такие встречи, их в эту ночь отправляли по болотам, кладбищам и лесам, собирать травы, что всходили лишь в ночь шабаша.
Велиса летевшая в хвосте, как самая младшая, с удивлением рассматривала происходящее внизу, для нее это был не первый шабаш, обычно детей на шабаш приводили с трех лет, похвастаться перед другими кругами и представить ребенка совету старших ведьм. Но сегодня гора стала намного ваше, срезанная вершина, на которой обычно сидели старейшины, обзавелась небольшой вершиной, чуть с краю, на вершине было установлено кресло, как она догадалась для "Великой матери", которая крайне редко посещала такие мероприятия, как говорили в связи с крайней занятостью.
Ворон резко ушел вниз, увлекая за собой процессия, Велиса чуть зазевалась, потеряв спину сестры, но заметив ступу, с прабабкой, идущую на посадку резко ушла за ней, собирая за спиной кучу проклятий и недовольства от подрезанных ею ведьм. Но кто там, в темноте, разберет какой круг и кто именно так лихачит, поругавшись ведьмы, продолжили свой путь к своим местам посадки. Велиса приземлилась почти вовремя, ее отсутствия никто не заметил, средняя отходила от прабабкиной ступы, куда семья решила складировать свои метлы, отправив свою ко всем, она стала в очередь поздороваться с главой круга. Главой являлась старшая сестра прабабки, она же и представляла их круг в совете.
- Велиса, как выросла, похорошела, расцвела, - чавкающее просипела старушка, приходилось до предела напрягать слух, что бы расслышать ее слова, не то, что разобрать, о чем она говорит.
- Бабушка Августа, я так же рада вас видеть во здравии, да хранит ваш хранитель ваши силы, - присела девочка, в глубоком реверансе склонив голову.
- Дай-ка я тебя рассмотрю, ой у моего слюнки аж потекли, от такой красоты, у тебя точно будет хранитель, - приободрила ее старушка. Особенность хранителей была таковой, что они могли оставаться невидимыми для окружающих, и даже для самой ведьмы, появляясь лишь по зову или по собственному желанию.
Легкий румянец выступил на щеке у девочки, похвала и добрые слова старой ведьмы придали Велисе уверенности, что сегодня все пройдет гладко, и они станут одной из не многих семей, что сохранили целостность,- спасибо бабушка за добрые слова,- кротко улыбнулась ведьмочка.
- Алайя, а у тебя как на личном фронте, не думаешь ли разродиться очередной девочкой? - спросила старшая ведьма, улыбаясь внучке.
- Бабушка Августа, - было, начала оправдываться Алайя, но ее бесцеремонно перебила прабабка.
- Да у нее этот супостат в сердце так запал, что теперь на мужиков она даже не смотрит, любовь до гроба, представь себе! - возмутилась старушка.
- А что же хранитель, он, что не может эту хворь излечить? - удивилась Августа.
- Они мямлят нерешительно о каких-то высших порядках, глубине истинных чувств и еще о каких-то бреднях, - сестры обсуждали внучку так, словно ее не было рядом, но Алайя покорно стояла, понурив голову, вмешиваться в разговор старших было дурным тоном, тем более перебивать старшую круга.
Для Велисы этот разговор был не менее интересен, ведь своего отца она не знала, а сейчас бабки как раз о нем говорят, говорят не таясь, хотя зачем уже таиться, ведь в эту ночь она либо сама узнает о отце, либо забудет свое прошлое и будет верить в то, которое ей нашепчут ведьмы, изгоняя из кругов, для себя она решила, что не станет прислугой, в каком либо круге.
В небе поднялся свист ветра, и над горой постепенно начала расти большая черная дыра. Пожилая ведьма, раскланявшись, поспешила на свое место, на вершине горы. На черном фоне адского зева отлично было видно, как потоки воздуха стремятся вовнутрь, а из дыры с гигиканием и улюлюкая нечто стремиться в этот мир. Источник не заставил себя долго ждать, из дыры, когда она выросла диаметром в шесть метров, вылетела карета, запряженная восемью черными конями, с их мускулистых, поджатых тел дорожкой в небе стелилась черная дымка, обволакивая карету, скрывая ее от глаз простых смертных. Люди видели бы черное облако, стремящееся по небу, возможно даже против движения основных облаков, и по наитию своему списали бы на движение ветров в верхних и нижних слоях атмосферы, знающие же, видят красавцев черных как смоль, несущих в небе экипаж. Сомнений не оставалось, это была верховная ведьма, чьего появления все ожидали, но мало кто верил, что она все, же почтит их своим присутствием. Черная дыра в небе сомкнулась за каретой.
Экипаж опустился на невидимую платформу напротив вершины горы, дверь кареты отварилась, из нее растелилась черным полотном дорожка, с которой стекали черные сгустки, но до низа не долетали, пролетев метр, они превращались в дымку и подхваченные неощутимыми потоками ветра рассеивались в воздухе. Ведьмы замерли в ожидании появления "Матери", над горой повисла тишина, лишь лошади время от времени всхрапывали, переминаясь с ноги на ногу. Поддерживая напряженную тишину ожидания, долгожданная гостья не спешила показаться из темноты своего транспорта, но вечно тянуть нельзя, ночь не вечна, хотя ее и можно затянуть, но вырвать у света можно от силы пару часов.
Первым из кареты показалась стройная мраморная ножка, в сапогах чуть ниже колена, с высоким каблуком, черные блестящие сапоги были украшены сцепкой колец по заднему шву, на носках блестели камнями в лунном свете, бриллиантовые бабочки, выше сапог шли чулки в сеточку с большими ячейками. Далее показалась рука, на каждом пальце имелось кольцо, и порой даже не одно, фаланга большого пальца была обвита тремя кольцами, причем было видно, что два из них держат среднее, что бы то не слетело с более тонкого пальца. Средний палец обвивала золотая змейка, примостившая свою не пропорционально большую голову на сгибе и поблескивая рубиновыми глазами. Тонкие пальцы обхватили край дверного проема, и напряглись, подтягивая тело из глубин тьмы кареты. Показалась голова, ни намека на возрастные морщинки, мраморно белое личико, правильной овальной формы, пухлые губки, аккуратны миниатюрный нос, рыжие локоны волнами спадали до колен, изумрудные глаза блестели азартом, в предвкушении праздника, или же у ведьмы был сегодня свой интерес, в голову ни кто не посмел лезть, что бы узнать это. Несмотря на свой возраст, несколько тысяч лет, по самым скромным подсчетам, ведьма сохранилась на редкость хорошо.
Словно каравелла по волнам бескрайних океанов, она прошествовала к своему трону, помахала рукой в приветственном жесте толпе и грациозно опустилась на мягкие подушки кресла, шабаш начался. Когда верховная ведьма села, на поляну перед возвышающимся троном вышли главы кругов, одетые в старые одеяния, дань традициям, Конические шляпы с широкими полями, лицо закрывает черная вуаль, словно скрывающая их лица от взглядов потусторонних сил, широкие робы до пят, подпоясанные волшебными шнурами. Ведьмы пошли по кругу, огибая поляну рассеивая внутрь прах перемолотых костей, напевая себе под нос слова заклинания, верховная ведьма, восседая на своем троне, внимательно следила за ритуалом. Когда прах в мешочках закончился главы рода остановились, ближе к центру вышло пять ведьм, наиболее могущественных и старых, они опустились на землю, подогнув под себя ноги, остальные протяжно завыли, от их завываний по коже пробежалась холодная дорожка, верховная ведьма достала свой мешочек и зачерпнув горсть праха наотмашь бросила его в круг. Под вой своих сестер пятерка ведьм сняла с себя головные уборы, разместив их рядом с собой, но лиц так и не стало видно, их словно закрывала тьма, клубящаяся, словно вуаль перед лицами. Они протянули руки друг к другу, но, по сути, расстояние было велико и они бы, ни как не дотянулись бы друг до друга, но этого и не надо было. Под их руками закружились потоки ветра, раздувая пыль костей, собирая ее в кучки, выкладывая призывную пентаграмму на поляне, так что каждая сидела напротив угла. Пентаграмма была сложена, но сам по себе призывной знак не опасен и без нужных слов не способен открыть врат в иной мир, стоящие на поляне ведьмы, которые доселе завывали, теперь перешли на мычание, верховная ведьма встала и зашептала заветные слова на древнем языке, ведомом лишь посвященным и демонам. По мере того как строфы ложились в ряд, костяная пыль наливалась призрачным светом от места, где стояла ведьма с начало свет охватил круг, затем загорелись прямые рисуя звезду, а затем на земле вспыхнули письмена, защищающие сей мир от полномасштабного вторжения демонов через открытые врата. Будущие хранители были готовы встретить своих будущих наложниц.
Велиса была не единственной ведьмой, которой предстояло сегодня войти в силу и принять хранителя, на ближайшие лет этак сто пятьдесят, а может даже и больше. Соискательницы потоком двинулись по тропе к вершине горы, и не смотря на все при ободрения, червячок сомнения грыз ее изнутри, ворочаясь внизу живота, легкая дрожь пробежала по спине, когда к одной из претенденток никто не вышел, когда та встала в центр, пентаграмма просто погасла, и не загорелась, до тех пор, пока та из нее не вышла, однако ведьма решила остаться в кругах, и на правах старшей, верховная ведьма забрала ту в свои слуги. Возможно не самая большая неудача, подумала Вел, ведь служить "Великой Матери" этого желали бы многие. Процессия двигалась быстро, из двух десятков, были отсеяны пять, трое решили покинуть круг, две остались служить. По мере того, как подходила ее очередь, Велиса все больше задумывалась о словах матери, ведь если остаться, то можно попасть на службу к "Великой Матери", а если бежать, что там ждет, в том мире, где на ведьм смотрят, как на зверей. Она помнила истории про инквизиторов, которые отправили на костер сотни тысяч ведьм, и простых девиц, которых заподозрили ворожбе, странный, загадочный мир за вуалью, такой манящий своей свободой, и пугающий своей жестокостью. Она видимо слишком углубилась в свои мысли, потому как очнулась из-за толчка в спину, как, оказалось, незаметно подошла ее очередь.
Сердце ускорило свой темп, достигая сотни ударов в минуту, ладони покрыла испарина, она почувствовала, как с виска потекла капля, огибая скулы, скатилась к подбородку, нижняя губа чуть подрагивала, ноги стали ватными и в каждую секунду угрожали подкоситься, уронив девушку наземь. Каждый шаг, словно последний, словно сам идешь на эшафот, она последняя в роду, цельными осталось за всю историю лишь семей десять, насколько она помнила, удостоились хранителей в полном объеме, а сколько было изгнано или стало прислужниками, никто не взялся, бы подсчитывать, потому как они уже ни кого не интересовали, порой даже семьи отказывались от своих детей. Круг терял интерес с того момента, как провалившийся выбирал свою судьбу и покидал его ряды. На негнущихся ногах она вошла в круг, мерное мычание внешнего круга словно отрезало ее от реальности, очистило голову от всех мыслей. Прошел страх, исчезла нерешимость, все отошло на второй план, сейчас надо добраться до центра пентаграммы, шаг за шагом, она чувствовала себя увереннее, сердце замедляло ход. Она переступила светящийся круг, пентаграмма не погасла, это хороший знак, значит, хранители сейчас присматриваются к ней, она подошла к центру, пентаграмма загорелась ярче, чем ярче горит портал, тем более могущественный демон приближается к нему. Мерное мычание касалось ее слуха, отрезая от толпы, что радовалась за тех, кто нашел себе хранителя, и горя матерей, которые потеряли своих дочерей сегодня, но сейчас все притихли, потому как на вершине разыгрывалось света представление, которого никто не видел уже тысячи лет. Над горой заиграло северное сеяние, из круга пентаграммы в небо ударил луч света, словно включили прожектор, по всем признакам Велису в подопечные выбрал один из высших демонов.