Аннотация: Отец в кобуру заложил трофейный вальтер. У дяди Коли кобура тоже не пустовала.
Шествие Бессмертного полка поднимает дух. Мы разыскали старые фотографии. Выбрали довоенную, где у нашего деда, ещё молодого бравого офицера, на лацканах красовались ромбики. Нашли ордена и медали. Недолго искали. Все они были прикреплены к красной подушечке...
Отец воевал под Москвой. Был ранен, чудом выжил, но в армии остался. На кителе у него блистали орденские колодки, а по праздникам он надевал ордена и медали.
Когда отца после войны награждали орденом, я интересовался:
- Папа, война же кончилась, за что наградили?
Отец отшучивался:
- За выслугу лет...
У отца были заграничные командировки, и довольно продолжительные. Однажды, это было в Эстонии, он приехал из Румынии с товарищем - подтянутым красавцем капитаном. Дядя Коля удивился благополучию городка. И в тот же день они с отцом отправились искать квартиру для прозябающей где-то на смоленщине семьи капитана. В курортном городке, где мы жили, много было пустующих квартир и коттеджей.
Отец в кобуру заложил трофейный вальтер. У дяди Коли кобура тоже не пустовала.
Часа через два они вернулись домой. Вернулись довольными. Улыбались.
За столом я узнал, что отец познакомился с дядей Колей в Австрии. Но дядя Коля служил в Германии, а отец в Румынии? Когда отец уехал, я спросил мать, что это за служба такая: разъезжают себе по всей Европе?
- Ой, я стараюсь не думать об этом. Отец запретил задавать ненужные вопросы.
Через год мы переехали в Белоруссию, и отца скоро снова отправили в командировку куда-то на запад. На этот раз ненадолго. Приехал весёлый. Привёз радиоприёмник, проигрыватель, пластинки. А к какому-то празднику ему вручают очередной орден. Командировок месяца на два было несколько.
Но когда раны стали требовать более бережного к ним отношения, молодого отца в сорок два года отправили в отставку. И мы укатили на юг. К этому времени у отца весь китель был уже в орденах и медалях.
На "югах" отец подлечил раны, устроился на работу, но лет через десять опять пришлось навестить госпиталь, теперь уже для военных ветеранов.
Дня через два я пришёл наведать отца. Дали ему койку в двухместной палате.
- Что врачи говорят?
- Ещё не приходили...
- А сосед?- указал я на помятую постель.
- Где-то здесь. Тоже ждёт врачей. Ему что-то буркнули, но к лечению так и не приступали. А он герой Советского Союза, разведчик! Вот взял портфель и пошёл главного врача брать за горло.
- А что в портфеле?
- Вырезки из газет. Любят журналисты описывать подвиги разведчиков. А товарищ знает, как и где нажать. Школу прошёл.
Соседа я не дождался. Зато в следующий мой приход (мобильников в ту пору не было) узнать, как дела - загадочного товарища я увидел. Он сидел на своей кровати и о чём-то беседовал с отцом, лежавшем на постели. Увидев меня, крепкий, подтянутый человек лет пятидесяти, может, чуть больше, улыбнулся, встал, пожал мне руку.
- Николай Петрович.
Я назвал своё имя. Обменялись любезностями. Николай Петрович сразу расположил к себе. Уже дома я сообразил, что он чертовски похож на дядю Колю. Но там, в палате, ни отец, ни его сосед ни в какие воспоминания не вдавались.
Так уж случалось. Я сталкивался и с нашими контрразведчиками, и с разведчиками западными. На научных конференциях наши мне доверительно говорили, кто из гостей кто. Да и ко мне в лабораторию дирекция с издевательским смешком присылала "специалистов" по моей теме. И в разговоре один, помню, усердно пересказывал страницу учебника. Я его остановил, назвал автора и наугад страницу. И захохотал. Вынужденно засмеялся разоблачённый (не мной первым) лжеучёный.
Так что я дядю Колю "не узнал". А тому, что отца поместили в одну палату с разведчиком, героем Советского Союза, я никакого значения не придал. Ветераны...
...Вот только теперь, раскладывая ордена и медали для фотографирования, а затем прикрепляя листок на обратную сторону портрета, в голову приходят разные фантазии. Но если сопоставить факты - отец получал ордена не за выслугу лет...