Прошло уже несколько дней, как Дрон стал самим собой. За это время он пытался привести свои мысли в порядок. К тому же, он остался последним узником, из приговоренных к смерти судом Хедиша. Сокамерники либо погибли от рук друг друга либо от его собственных, когда он сходился с ними в битве за право остаться живым среди двенадцати участников. И на его счастье, что он во время пришел в себя. Как оказалось в последней битве душегубов, сошлись отъявленные головорезы, хорошо владеющие оружием. Дурачек которым был Дрон, вряд ли бы выжил в той мясорубке, что в тот день творилась на арене. Хотя именно та битва окончательно помогла прийти в себя.
Проснувшись утром после схватки за свою душу, его сразу же в сопровождении стражи отвели на арену. Огромный колизей, рев толпы, незнакомые лица, вчерашняя незнакомка, ввергли его в полное смятение, а мозг поглотил хаос. Но времени на приведения мыслей в порядок не было. Одиннадцать свирепых убийц, насильников, воров, схватив валяющееся по всей арене оружие, понеслись друг на друга, с одним лишь желанием, убить.
Внутреннюю сумятицу, уже в который раз пришлось задвинуть на задний план, и, подняв меч, Дрон принялся сражаться за свою жизнь. Отточенные движения, легкая походка уже ничем не напоминали умалишенного парня.
После последней душегубов битвы, в которой он остался единственным уцелевшим гладиатором, он отдыхал несколько дней. Как он узнал гораздо позже, он уже тогда мог выйти на свободу, как оставшейся единственным выжившим узником. Но как оказалось, нашлись недоброжелатели которые во чтобы то не стало, решили добиться его смерти на глазах у всей арены, которой так он полюбился. Поэтому сославшись на его ранения, распорядители турнира, поместили его в одну из нижних камер, находившихся в подвалах. А также приставили пару стражников, которые отгоняли наиболее прозорливых зрителей, которым удалось пробраться в закрытее помещения. Поэтому, оставшись, наедине с собой, Дрон погрузился в свои мысли, где пытался найти ответы на свои вопросы. Первое что он сделал, так он попытался восстановить пробелы памяти и понять, как он оказался узником. Вернувшись к своему последнему воспоминанию на корабле, он ни один раз пытался восстановить картину боя с морским чудовищем. Но сколько бы он не пытался раз, ничего не выходило. Все его воспоминания обрывались после того как он прыгнул за борт и атаковал льдом кракена. После этого удавалось лишь вспомнить какие-то размытые пятна и образы, но сложить четкую и понятливую картину никак не удавалась. Поэтому в который раз, поставив новую зарубку в памяти, он последовал дальше по белому листу памяти. Как оказалось, прежде чем он вновь стал самим собой, ему дулось выловить несколько воспоминаний дурачка Осана в которого он превратился после того как его нашли на берегу. Иногда эти воспоминания представлялись особенно яркими, и это происходило именно в тот момент когда, он запертый в глубинах своего сознания порывался вырваться из неведомой темницы. Так выуживая крохи из памяти, которая хранила воспоминания Осана, добрался до того момента как возле его камеры оказалась прекрасная незнакомка. Всплывший образ заставил, нервно застучать сердце, и пришлось приложить не мало сил, чтоб успокоить себя и нахлынувшее наваждение. Несмотря на ангельский лик, девушка оказалась опасней морского чудовища. И если бы не дождь, давший силы и возможность обратиться к стихии льда, то Дрон был бы уже мертв. Не возможность в любой момент обратиться к родной стихии, заставляла чувствовать себя каким-то ущербным. Привыкшем ко льду как ко второй коже, и всегда иметь возможность ее надеть и использовать, Дрон ощущал себя каким-то увеченным. Но не возможность пользоваться льдом, отчасти заменялось небольшой радостью от того что и все остальные маги не могут в городе пользоваться своими силами. Поэтому перестав убиваться по этому поводу, а также надеясь на то, что вновь пойдет дождь и он хоть на время вернет себе возможность использовать лед.
Возвращаясь к своему внутреннему заточению, он пытался разобраться, что же за сила удерживала его и не давала вырваться. Но сдерживающей пустоте с невидимыми барьерами он так и не смог найти объяснений. Да и постоянно всплывающий образ роковой красавицы не отпускал, и не давал полностью придраться другим размышлениям. Поэтому когда он вновь вернулся к коротким воспоминаниям и обжигающему взгляду черных глаз, он понял, что он может убивать не хуже поцелуя. И если бы не лед, спасший его, то ради только одного взгляда девушки он был способен отдать свою жизнь. Поэтому при следующей встрече с опасной красавицей ему оставалось надеяться на свои силы, и что ему удастся побороть соблазны. Чтобы отвлечься он предался мыслям о Маринке. Ее образ всегда выручал его в самых тяжелых передрягах. Но на этот раз даже и он не помог. Сознание казалось, сыграла с ним дикую шутку. Образ Маринки постоянно перепрыгивал на незнакомку и на оборот. От этого выверта сознания, он даже стал метаться по своей камере, как загнанный зверь.
- Чего буянишь, бешенный, - вдруг неожиданно рядом раздался знакомый голос.
Появление гнома за решеткой двери, было сравни грому среди ясного неба. Дрон даже подпрыгнул от неожиданности.
- Ты, - только и смог вымолвить парень, глядя на довольное бородатое лицо своего друга.
Дрон тут же обрушился с кучей вопросов, но гном перебил.
- Все потом, - быстро заговорил гном. Главное что ты наконец-то пришел в себя и теперь у нас будет шанс тебя вытащить. Для этого нам понадобиться время, дня два-три, чтобы придумать, как тебя отсюда вызволить. Отпускать, как ты понял, тебя не собираются, сильно ты оказывается, насолил герцогу. Так что покинуть арену ты сможешь либо только на своих ногах, либо на носилках, в качестве трупа. Иных вариантов, увы нет. Так что постарайся за это время не умереть. Все, время уходит, - проговорил гном, глянув себе за спину. - Вэйда и так уже слишком долго сдерживает охранников, притворяясь шлюхой и позволяя себя чуть ли не насиловать, так что мне пора ее уже спасть. Завтра увидимся, - и морщинистое лицо, исчезло и крошечного окна.
Как только гном скрылся из виду, парень ощутил, насколько он одинок в этом мире. На него навалились так долго обходящие его сторон чувства. В сознании всплыл образ доброго Чреха, друга и наставника, который многому научил его в этом мире. И этого четырехрукого великана Дрону сейчас сильно не хватало. В памяти сейчас всплывали ночные тренировки, в короткие минуты отдыха от рудниковых работ. И уже полностью обессиленный парень находил внутренние резервы, чтобы повторять связки и атакующие выпады простой палкой. Даже рутинные будни, когда приходилось, не разгибая спины, горбатиться под землей, и то, не казались такими мрачными, когда рядом был добродушный Чрех. Вспоминался также и поход по Тайнаре, который стал для луканина последним. Когда он отдал свою жизнь в схватке с мертвыми ворлоками. Той бой даже тронул сердца черствых орков, которые восхитились силой и отвагой луканина. Но сейчас в горькую минуту одиночества Дрону, почему вспомнился день, когда они вдвоем с Чрехом оказались под завалом.
***
Ломая очередную каменную стенку, они проломили проход в пещеру, но как только они пролезли в дыру, за их спинами случился обвал, который отрезал их от тюремщиков и друзей.
Проползав вдоль и поперек всю пещеру Чрех и Дрон не нашли другого выхода, кроме того который оказался засыпан, обрушимся сводом их туннеля.
- Ладно парень садись, будем отдыхать пока нас не раскопают наши бородатые друзья. Все равно отсюда нам не убежать, так что будем ждать.
- Как думаешь, скоро нас раскопают?
- Как по мне, лучше бы гномы не торопились. Пару дней хотя бы можно было бы отдохнуть. Но зная нашего ворчливого Дарвина, думая за сутки справятся.
- Хоть день отдохнем, - подытожил Дрон, и улегся на холодные камни.
Спина, почувствовав долгожданный отдых и опору под собой, радостно заныла. На тело накатило волна блаженства и расслабленное. Впервые Дрон почувствовал настоящий отдых, кода его никто никуда не гнал, и не требовалась рвать жилы, отбивая очередной кусок камня. Мысли были предоставлены сами себя и мозг, словно атрофировавшись от тела, стал клонить сознание ко сну.
Но несколько минут расслабленности и отдыха сменились отвлекающей мыслью, которая стала теребить мозг и не давать спокойно уснуть. Еще десяток минут потребовалась на то чтобы сформировать правильную мысль, которая так настойчиво засела в голове.
- Слушай Чрех, я вот понять не могу, как ты вообще оказался в плену у орков. Ты один стоишь десятка воинов. Клинками владеешь как бог, я даже не знаю, есть ли лучший воин, чем ты. Ведь ты даже не заклеймен, но почему то ни разу не сделал попытки сбежать.
Мысль, которая навязчиво сверлила мозг превратилась в целый ворох вопросов который Дрон вывалил на своего друга. Такой прямоты он даже сам от себя не ожидал, и думал о том, что Чрех наверное обиделся на него. Но где-то через минуту молчания, луканин все-таки ответил.
- Бежать я мог бы, но куда да и зачем? - Всматриваясь в темноту, проговорил Чрех. - Для своей семьи я уже мертв.
- Как это мертв?
- Знаешь Дрон, у нас, у лукан есть свои обычаи, традиции. И если ты нарушаешь один из них, то гневишь своих предков и свой род, и тебя с позором выгоняют из семьи. Но самое главное для нас это честь. Если ты уронил свою честь перед родом, это страшнее смерти.
На несколько минут Чрех замолчал. Затянувшееся молчание Дрон не шелохнулся, понимая какие сейчас чувства одолевают его друга, и все его слова сейчас лишь только еще больше причинят боль. Поэтому он молча сопереживал луканину.
- У нас у лукан, - после молчания продолжил Чрех. - Есть обычай при наследования родового имени и права наследия. Старший сын должен провести три дня в горах без воды и пищи, и если за это время ночной Алан озарит избранника своим сиянием, то она явит ему свой знак. - Чрех закатал плечо, показывая узор, который походил на большое рядимое пятно. - Это тень Алана, которая появился в одну из трех ночей, когда один из наследников остается в горах. Свой знак я получил на третью ночь, когда уже не верил, что это произойдет. Моего тела коснулось мягкое касание лазурных лучей, боль пронзило тело, но на моем плече красовался отпечаток круглого диска. В этот момент я был самым счастливым луканином на свете. Теперь я стал настоящим наследником своего отца. Этхар эйт-Ратом Тайминаром. Сыном своего отца, истинным наследником Эдхара первого луканина который покинул Алан и пришел на Таскану. Но в тот рассвет, я забыл о безопасности. Я был слишком беспечным. Поднимаясь из ущелья в котором я принял свой знак, к своим сопровождающим, я слишком поздно заметил что лагерь разгромлен. Все мои воины оказались убиты, и когда я почувствовал опасность, было слишком поздно. Меня оглушили, но прежде чем я потерял сознание, я успел увидеть предателя. Это был мой младший брат, и это было хуже всего. За все годы, что были вместе, он так и не смог меня простить, что я оказался старше его и приму право наследия у нашего отца. Поэтому чтобы заполучить имя наследника он решил избавиться от меня. Но убить он меня все-таки не смог. Он продал меня оркам, сам же распустил слух о том что я не получил благословение Алана и не смог пережить позор, поэтому убив всех своих подданных я бежал. А мой брат, оплакивая меня вместе моим отцом, стал первым наследником и, наверное, сейчас как раз ждет благословение луны, чтобы получить свой диск на плечо. Я же когда все это узнал от гномов, которые привели меня в чувство после моего длительного сна, я был безумен от горя, что не раз пытался наложить на себя руки и если бы не наши бородочи то уже давно бы был бы мертв. С того момента я возненавидел своего брата Этира эйт-Ратома, укравшего мое имя. Но ему все равно никогда не стать Тайминаром. И если у меня и появляется желание сбежать отсюда, то только ради того чтобы отомстить. Но тот позор, который я навлек на отца не позволяет мне этого сделать.
***
Та признательная речь сильно затронула сердце Дрона. Но он не мог понять почему именно сейчас она всколыхнула его память. Но когда он стал перебираться события последних дней, в них всплыл образ луканина, который лихо расправлялся со своими соперниками. И вот когда он вспомнил крики трибун кричавших его имя, ему стало все понятно.
- Этир..., Тайминар, - кричали они.
Хаотичная мозаика сложилась в единое целое. Теперь он знал, что будет делать. Дрон решил, что он не покинет пределов города, пока не отомстит вероломному брату Чреха.
О своем решении он, и объявил Шкляру, который пришел на следующий день перед его сражением.
- Да ты псих, - воскликнул гном. - Ты хоть представляешь, кто дерется в двенадцатой дюжине. Ты хоть и хорошо владеешь мечом парень, но ты не бог чтобы сражаться с лучшими воинами, отдавшими на свое обучение ни один десяток лет. И то, что ты до сих пор жив и не погиб еще от руки какого-нибудь барона или вора, ничем иным как везением не назовешь. Тебе всего лишь нужно продержаться сегодняшнюю битву, а до следующей мы тебя уже вытащим, у меня уже есть план.
- Думай, что хочешь Шкляр, но я арены не покину, пока не отомщу за Чреха. Для меня он был больше чем друг, и я должен за него отомстить.
- Да ты псих, не гневи богов. Для тебя большая удача чтобы прошел уже семь кругов. Ты забыл, что в городе магия не действует, тебе твой лед тут не поможет, и как бы ты не был хорош, тебе не сравниться с лучшими воинами Тосканы, которые останутся к девятому круга.
'Как знать, как знать', - про себя проговорил парень, идя под темным коридором, рядом с ворчливым гномом. Молчаливая охрана даже внимания не обращал на пристроившегося гнома и лишь следили за тем, что Дрон шел правильной дорогой.
- Лучше пались своим богам Шкляр, чтобы Эйтиру досталась легкая смерть, и он не до жил до последней дюжины, - проговорил Дрон, выходя на желтый песок и сияющее солнце, которое освещал новый день гладиаторской битвы. Как только Дрон вышел из-под трибунного помещения, зрители взорвались восторженными криками, приветствуя одного из любимцев.
- Да сожри тебя пламя гор и храни тебя Гуруд-Дум, - сердито процедил гном и, сплюнув на песок, зашагал к дожидающейся его Вэйде.
***
Удары гонга и грома слились воедино, заставив умолкнуть заведенную толпу. Двенадцать гладиаторов сейчас замерли возле стен арены, каждый из которых сейчас изучающим взглядом ощупывал своих соперников. Крики толпы, утонувшие в громе небес, сейчас затаились в ожидании первого звона мечей, чтобы взорваться еще с большой силой и затмить гнев небес.
Дрон, также как и его соперники, стоял за решеткой, через которую каждый из них попадал на арену. Его взгляд в отличие от большинства сейчас был обращен к багровым облакам, которые как воспаленные легкие, набухающие с каждым мгновением, готовились разразиться громоподобным кашлем. Вместе с готовым вот-вот родиться над городом ураганом, с моря доносился шум набирающего силу шторма. Отголоски шквалистого ветра обрушивающегося на скалистые берега, доносили до арены саленную влагу. Свежий морской ветер, прохладный воздух, и первые капли, упавшие с неба, сейчас для Дрона были лучше любовных телесных объятий. Так как они не только касались его тела, но и ласкали его душу. Ощутив буйства родственных стихий, Дрон почувствовал невероятную легкость во всем теле. Несмотря на многочисленные ранения, полученные за последние дни, он ощущал себя сейчас полным сил, как никогда. Тело сейчас переполняла бурлящая в нем энергия. Эмоциональным подъем вызванный буйствам природы словно бальзам, омывал все свежие незажившие шрамы и раны, заставляя их покрываться рубцами.
Но вместе с первыми каплями, которые роняли темно-синие сверкающие небеса, Дрон ощущал, как его последние воспоминания, слезами омывают его душу. За последние дни пришлось слишком много пережить и забыть. Забыть навеки прошлую жизнь, за которую он цеплялся, как за спасательный буй, чтобы не утонуть в новом мире. Забыть Маринку, которая жила в его душе, и словно сладострастный яд, приносила мучения от невозможности быть с ней рядом или даже когда-либо увидеть. Забыть и отринуть старый мир, который уже никогда не сможет его вновь принять.
Старые воспоминания, как слезы ложились вглубь памяти, и бетонировались жестокой действительностью. Смертями последних дней, когда, чтобы выжить он отправлял на тот свет своих противников. Кто-то из них был отъявленным негодяем, кто-то был глупцом, полным надежд и ожиданий выйти победителем турнира. А кто-то был сланным воином, волей судьбы угодившим на плаху арены.
Но лучшие из лучших сейчас стояли напротив Дрона, и каждый вспоминал свой путь, все одиннадцать раундов, которые пришлось пройти и победить, чтобы добиться права стать одним из двенадцати избранных и почувствовать себя одним из богов, которые здесь бились тысячелетия назад. Но как и тогда в битве, где был каждый сам за себя, среди дюжины, победителем стал Хедиш. И вот теперь, каждый находящийся здесь, бился за его благословение. Но Дрон был здесь, только с одной целью, отомстить за своего друга, победа в турнире его волновала меньше всего. Ему была нужна смерть Этира от его руки, чтобы он мог почтить и успокоить душу своего друга.
По левую руку от Дрона стоял гном Дариан, который последним из дюжины вышел в финал. Его крепкие руки сжимали тяжелую секиру, которой он ни один раз раскраивал как куклы тела своих врагов. В отличие от многих противников, Дариан был симпатичен Дрону, так как ни разу, за все время боев, так никого и не ударил в спину. Честь для него была превыше всего, и за это он удостоился уважения большинства публики.
За гномом находился местный выходец из Шелкаута, которого больше всего поддерживали трибуны, и он оправдывал их ожидания. Простой парень Сиам, младший из сыновей разорившегося графа где-то на юге страны в пределах гор, сейчас возвращал славу своему роду.
Дальше за ним шли еще несколько человеческих воинов, о которых Дрон ничего не знал. Даже не видел их боев. После них почти напротив Дрона, замер огромный луканин, сильно напоминавший ему Чреха, и которому он питал злобную ненависть, при коротком взгляде на него. Родной брат его покойного друга возвышался над всеми больше чем на голову, и смотрел на остальных как на отребья. Он уже не сомневался в своей победе, всех остальных он не считал даже за соперников. Лишь в предпоследней битве он встретил достойный отпор от другого луканина, который навязал ему серьезный бой. Но Этир с трудом, но все же взял вверх. За луканиным стоял высокородный эльф, взгляд которого словно разящая стрела смотрел на всех остальных, особенного на орка, который стоял по правую руку от меня. За ним стояла пара странных ребят, которые взглядом старались вдавить меня в находящуюся сзади решетку. Не знаю, чем я им не угодил, но даже на расстоянии, я ощущал, как они желают моей смерти.
Между орками и странной парой черноглазых, стоял настоящий богатырь, человек размерами с орка, с огромными руками которые держали два длинных меча.
Минута затишья и поединок взглядов закончился. Толпа взревела одновременно с ударом молнии, которая ударила в стальной жезл, закрепленный в центре арены. Перекат новой волны обрушился на берег, собираясь его сокрушить, а сильнейшие бойцы бросились в бой друг на друга. Орк, стоявший рядом, бросился на меня, с другой стороны мчался гном.
- Он мой, - закричал мне Дравин, видя сильно приблизившегося ко мне орка. Кивнув гному, я пропустил удар противника вскользь и, используя его скорость, толкнул того дальше вперед, на уже заносившего секиру гнома.
Каким чудом орк успел откатиться в сторону от смертоносного лезвия, распоровшего воздух, остается только гадать. Но на это времени у меня не было. на меня налетел один из черноглазых, который уже преодолел расстояние вдове больше чем орк, и с нескрываемой ненавистью и злостью принялся рубиться и колоть меня своей алебардой. Второй его собрат увяз в бою с богатырем, который преградил тому путь, когда тот вихрем мчался ко мне. И это мен порадовало, так как к первому моему сопернику присоединился второй, который пытался зайти сзади и нанести мне удар в спину. Поэтому мне постоянно приходилось пятиться назад, пока я не оказался прижатым к стенке. К моему удивлению, черноглазый оказался очень искусным воином. Каждый его выпад таил смертельную угрозу, и мне приходилось прилагать все свое искусство, чтобы отвезти его атаку. А когда к нему подоспел помощник, стало гораздо хуже. Несколько уколов достигло цели, левая рука и плечо, уже окрасилось кровью. И вот когда я отбил атаку черноглазого, второй соперник собирался меня проткнуть длинным копьем, от которого я не успевал отклониться. Как в этот момент, черноглазый снес ему голову, чем спас меня. Публика взорвалась радостными воплями, приветствуя первую смерть.
Но радоваться было некогда. Черноглазый избавившись от напарника словно расправил крылья и с еще большим усердием насел на меня. Как я понял, для него почему-то было важно, чтобы именно он сам убил меня. И меня стал терзать вопрос почему.
Тем временем луканин схватился с эльфом и несмотря на все его искусство, он не мог достать эльфа не одним из своих четырех клинков. К тому же этому способствовала еще атака двух гладиаторов, которые сговорившись, попеременно атаковали то эльфа, то луканина.
Двум перворожденным надоели комариные укусы обоих, и они одновременно развернулись каждый к своему противнику и стали теснить их к краям арены.
Оставшийся еще один участник подлым выпадом подрезал лодыжку гнома, из-за чего тот не устоял на ногах и не смог нанести смертельный удар по уже практически поверженному орку. Орк, оглушив рукоятью меча гнома, же тут пронзил кинжалом еще одного гладиатора позабывшего о безопасности и позволившего себя приблизиться слишком близко полагая, что зеленокожий уже не опасен.
Добить гнома не дал виконт, который уклонившись от очередного удара луканина, выскочив перед орком, и скрестил с ним клинки.
Трибуны радостно визжали, подбадривая своих любимцев и фаворитов. Буря и ураган завывали все громче, намереваясь в скором времени сойтись в едином танце. Дождь, щедро орошавший землю с каждой минутой, усиливался, намереваясь утопить всех в образовывающейся грязи.
Сначала схватки как казалось, несколько минут, а Дрон себя ощущал как марафонец только что пробежавший всю дистанцию. Сердце бешено колотилось, руки уже отзывались болью, и с трудом удерживали тяжелые мечи. Теперь он понимал, о чем предупреждал Шкляр. И если он предыдущий тур он выдержал за счет силы воли и в большей степени везения, то здесь все было гораздо тяжелей и сложней. Соперники были и сильнее и быстрее предыдущих, как и их мастерство.
Но, несмотря на подкрадывающееся подлое чувство скорого поражения, он, стиснув зубы, бился со своим противником, позабыв о боли усталости. Отбивая смертоносное лезвие, раз за разом и иногда пробуя нанести ответный удар. Кружа, вокруг друг друга, Дрон уже не следил, что твориться дальше на арене.
Тем временем виконт, при большой поддержке луканана, все-таки дожал окра и вонзил свой клинок тому в шею. Но через секунду один четырех мечей Этира, вонзился в плечо, а второй клинок в сердце, от которого не усел закрыться парень из-за застрявшего своего меча в руках орка.
Эльф словно кошка с мышкой игравший со своим противником, также нанес смертельный укол, но прежде чем тот умер, он успел рубануть эльфа по руке, превратив ее в культю.
Богатырь тем временем одолел второго черноглазого, пронзив его грудь и вырвав сердце.
- Смирись и прими легкую смерть, - прошипел черноглазый, отступая на шаг и давая мне небольшую передышку.
Захотелось, ответить что-то едкое, но не было сил.
- Умри недостойный носить печать, - прошептал он, и занес свою алебарду.
Удар ей был стремителен. Но в этот момент тот о ком уже все забыли, Дравин, словно восстал из пепла и нанес удар в спину моему сопернику.
Но алебарда уже была на пути к моему телу и не успев подставить блок или уклониться, она впилась в мое левое плечо заставив его камнем потянуть меня вниз.
- Хруну, хруновая смерть, - шатаясь, проговорил гном, и упал на поверженного черноглазого.
Зрители визжали как свиньи от получаемого удовольствия. Из двенадцати бойцов на арене осталось только четверо, один из них на коленях зажимал окровавленную руку.
- Поднимайся парень, не время для отдыха, все только начинается. Ты теперь не имеешь права умирать, - проговорил здоровяк, смотря на сверкающие небеса. - Гном, ради того чтобы ты жил, пожертвовал своей честью. Хотя для подобной твари, - и ткнул ногой черноглазаого, - она всего лишь пустой звук.
- Мой луканин, - прервал Дрон здоровяка, с трудом поднимаясь на ноги, даже не допуская мысли, что собеседник может нанести удар.
- Уверен? - Удивленно спросил Здоровяк.
- Да.
- Личные счеты?
Дрон в ответ только кивнул.
- Ясно. Но тогда я возьму на себя остроухого. Рука-то как?
***
Владимир. Наблюдая, финальные бои как всегда находился на трибунах арены. Сдружившись с одним из наследников большого графства Шелкаута, он находился в одном из лож, с которой открывался лучший вид на сражающихся воинов. Места для знати располагались на самой высокой возвышающейся трибуне, возле величественной арки, из которой выходил победитель турнир. Вот уже больше чем неделю, наблюдаю за боями своего неожиданно воскресшего друга, он не знал, что ему делать. Одновременно он был рад видеть живым Андрея и не раз порывался после боя встреться с ним. Но как только он доходил до камеры в которой Дрон ожидал следующего боя, то останавливался. Его мозг разрывали мысли о Маринке. Чувство дружбы и чувства любви разрывали его на части. И все эти дни в нем не прекращалась внутренняя борьба. Ни алкоголь, ни ночные похождения с новыми друзьями по борделям не могли заглушить разрывающую его на части боль. Что бы он ни выбрал, он все равно находился в проигрыше. Даже не смотря на то что марина не отвечала ему взаимности, он упрямо полагал что в конце концов, сможет ее добиться только ему нужно еще время. Но вот бросив пить, и последние два дня обдумывая различные варианты, он все же решил встретиться с Дроном. Только прежде собрался выяснить свои отношения с Мариной.
Но как он не планировал свой разговор с девушкой все пошло не так. И если он еще наделся что все можно исправить, то сейчас все окончательно испортилась. Все еще не заладилось, как они только оказались в Шелкауте. И если еще впервые дни Марина хоть иногда напоминала себя прежнюю, веселую и беззаботную девушку которую полюбил Владимир. То в последние две недели все сильно изменилась. Марина, проводившая все время в пыльной библиотеке, потеряла покой и сон и только грезила какими-то древними трактами. Подобное странное увлечение никак не мог понять и принять молодой рейнджер. И вместо того чтобы поддержать и чем-либо помочь своей возлюбленной, о которой он только и грезил, последние месяцы он сильно разругался с ней объявив, что она сошла с ума. Марина же выслушав пламенную речь своего друга, не проронив ни слова, только хлопнув дверью, покинула гостиницу, в которой они проживали. Возбужденный рейнджер слишком поздно понял свою ошибку. И вместо того чтобы признаться ей в своей любви набросился на нее с обвинениями. Лишь успокоившись спустя несколько минут, он понял, что совершил большую глупость. Бросившись на улицу, догонять свою возлюбленную, Владимир увидел перед собой лишь пустые улицы. Но идущий мелкий дождь уже давно смыл следы девушки, а чтобы ее найти в многотысячном городе, нечего было и думать. Проклинаю свою несдержанность, он вернулся к себе в номер. О том чтобы встретиться с Андреем, как он собирался он больше и не думал. Злость, обида и сжигающая ревность, пересилили все остальные чувства. Поэтому чтобы хоть как-то успокоиться он направился в ближайший бордель.
Прошла ночь после плоских утех рейнджера, как он разругался с Мариной. И вот теперь наблюдая финальный бой двенадцати гладиаторов, он все также находился во власти злобы и ревности, которая даже стала походить на ненависть к Андрею. Больше всего его злило то, что даже мертвый Андрей, значил для Марины гораздо, больше чем он живой. Поэтому, наблюдая схватку Дрона, он желал, чтобы его друг действительно стал мертвым.
***
Марина, осознав, что все ее надежды тщетны, что даже в Шелкауте ей не удается сдержать тварь, поселившуюся внутри нее, она окончательно упала духом. В один из дней, после ночного дождя, узнав, что ее телом вновь овладела душа черной твари, она себя возненавидела. Сокрушив все, что попадалась под руку в своей комнате, она чуть не наложила на себя руки. Но вовремя зашедший Володя остановил ее безумный поступок. В тот день ее друг действительно проявил заботу и с нежностью относился к ней. Ему тогда удалась расположить к себе девушку, и вот когда она уже собирался довериться ему он вдруг не выдержал ее замкнутости, и выругавшись оставил е одну. Она тут же собиралась позвать его и вернуть, но момент расслабленности и слабости уже был пройден, и она вновь взяла себя руки, словно в тиски, став твердой и уверенной в себе. Она видела, что ее отношения с рейнджером ухудшаются, но ничего не могла с собой поделать. Она сейчас хотела только одного, это покончить с тварью нашедшей приют в ее теле, и она считала, что если Володя действительно хочет ее добиться, то он сам должен это сделать. Она привыкла быть сильной и хотела, чтобы остальные считались с такой, какая она есть. Но рейнджер не понимал этого. Он к ней относился как к большинству, считая ее слабой, и то, что она нуждается в его защите. Не понимание этого только еще больше злило, и раздражала Владимира. Видя это, Марина вспоминала своего Андрея, и понимала насколько они разные, а также то, что он всегда принимал ее такой, какая она есть. Мысли о своем парне сильно угнетали ее, и от этого ей становилось еще хуже. Если бы он был с ней рядом, она не сомневалась, он обязательно помог, и с его помощью она бы наконец-то смогла избабиться от темного паразита внутри ее. Но его не было рядом и помощи ей было ждать неоткуда. И даже огромная библиотека с ее огромными архивами и древними фолиантами не могла помочь ей. И тем больше проходило дней тем больше в ней появлялось желание покончить собой чтобы. Ибо другого выхода из своего положения она не видела. Но прежде она все же решила поговорить с Володей. Он надеялась, что все же он сможет понять и помочь. Но как она и боялась, разговора не получилась. Отношения их совсем испортились, и рейнджер во всем обвинил ее. И, в конце концов, обозвал ее сумасшедшей. Не говоря не слова, она взяла свою сумку, и, хлопнув дверью, покинула гостиницу.
Она понимала, что он прав, и, наверное, давно уже стала похоже на сумасшедшую, но она не могла простить Владимиру то, что он так и не смог ее понять, так и не попытался. Бредя по пустынным улицам, под мерное постукивание капель дождя, Марина не выдержала. Ее броня дала трещину, по ее впалым щекам, от недоедания, потекли горькие слезы.
- А-а-а, ѓ не выдержала она, выкрикнув небесам. - Я так устала быть одна, я так больше не могу.
Ей сейчас как никогда хотелось уткнуться в крепкое мужское плечо и зарыдать навзрыд. Ее слабость все-таки вырвалась наружу. И от своего бессилия она, упав на колени, согнувшись, со слезами на глазах, она сжала свои маленькие кулачки.
- Я так больше не могу, - прошептала она.
Прошло несколько минут, и на небольшой улочке появилась, пара подвыпивших прохожих.
- Смотри-ка, - сказал один из них. - Девка вроде ничего.
- Эй, красавица, не хочешь прогуляться с нами?
- Может, сперва мне поможете встать, а то я подвернула лодыжку, - откидывая гриву смолянистых волос, цвета вороненого крыла, с милой улыбкой проговорила девушка.
***
Стоя рядом с человеком горой, Дрон смотрел на замершего в нескольких десятках шагах от него Этира. В отличие от человека луканин получил всего лишь пару небольших порезов. Дрон же пострадал куда серьезнее. Левое плечо, пробитое насквозь, весело безвольной плетью. Все тело покрывало множество порезов и ран. Ноги налились невыносимой тяжестью, словно к ним приковали многопудовые гири. От былой легкости в начале боя не осталось и следа. Сейчас Дрона обуревало только одно желание, прилечь, и дать уставшему телу долгожданный отдых. Но время для отдыха еще не пришло. Сейчас, светло-синий взгляд всматривался в темные глаза, пытаясь рассмотреть в них кроме уверенности и своего превосходства, что-либо еще. На лице Этира заиграла довольная ухмылка, и он сделал шаг в направлении Дрона.
Вспомнив добродушное лицо Чреха, Дрон увидел, насколько братья отличны друг от друга. Но предаваться размышлениям, не было времени. Луканинан уверенно шел к Дрону, намереваясь с ним быстро разобраться. Неожиданный напарник, уже скрестил свои клинки с одноруким эльфом, и они кружили немного в стороне.
Дрон, пытаясь найти в себе силы, старался, отрешиться от боли и усталости. Но изможденный организм взбунтовался. Он больше желал насилия над собой. Даже дождь, приносящий успокоение, не мог помочь. Чем ближе становился луканин, тем беспомощнее становился Дрон.
Даже злость и отчаяние не могли придать сил. Дрон понимал, что выжить, в бою с таким противником у него нет шансов. Поэтому он готовился нанести один удар, ценою своей жизни.
Но внезапно все изменилось. Периферийное зрение Дрона вдруг зацепилось за странный объект, он еще не понял, что это такое, но его взгляд смотрел поверх головы луканина.
Владимир да хруста пальцев сжимал поручи своего кресла. Лакированное черное дерево, упорно сопротивлялось жалобно скуля, но все же выдерживая натиск позволяя рейнджеру неотрывно следить за происходящем на арене.
Вот Андрей встал, и, пошатываясь, стал наблюдать за приближающимся четырехруким великаном. Тем временем эльф, потерявший руку, уже сражался человеком, который по габаритам почти не уступал орку. И даже с одной рукой он успешно отражал вихрь атак, обрушившихся на него великана. И было видно, что эта схватка затягивается. Лукананику уже оставалось преодолеть десяток шагов и, наверное, ни у кого не оставалось сомнений кто выйдет победителем, в этом поединке.
В это мгновение поручни резные поручни последний раз жалобно захрустели, и, оторвавшись от кресла, остались в руках Владимира. Тот перевел удивленный взгляд на свои руки. Побелевшие костяшки пальцев сжимали кусочки черного древа.
Рядом раздались смешки и удивленные голоса. Но рейнджер, не обращая, внимая на своих новых друзей, отбросив куски дерева, вновь бросил взгляд на арену.
Марина проснулась внезапно. Приняв сидячее положение, она удивленно завертела головой, осматривая свои покои. Легкие атласны шторы, укрывали широкое ложе, на котором она проснулась. Сразу же ее охватила паника, так как она не понимала, как могла оказаться в такой шикарной комнате с высокими потолками, которые украшали различные фрески и барельефы. К ее удивлению она оказалась обнаженной. На нее сразу набросились различные непристойные образы. Но, отринув глупые мысли в сторону, она осторожно соскользнула на пол. Ее все еще сырая одежда оказалась рядом, поэтому она принялась изучать обстановку комнаты. К ее радости она обнаружила шкаф с женской одеждой, как раз ее размера. Все остальное убранство комнаты ее мало волновало.
Облачившись в охотничий костюм, игнорируя платья, которые она не жаловала, она направилась к широкому открытому балкону, с которого доносились различные крики. Оказавшись на широкой террасе, она замерла, окидывая взглядом арену на которой сражались гладиаторы.
- И как же я здесь оказалась? - задумчиво произнесла она.
И словно в ответ, кто внутри злорадно усмехнулся, и на нее обрушились ночные воспоминания. Со стеклянными глазами она следила за действиями на арене, где все меньше оставалось участников. В этот момент перед ней возникали ночные образы, каждый из которых был страшнее предыдущего. Сначала она высушила тела двух несчастных нашедших ее на мокрой мостовой. Потом была молодая женщина с маленькой девочкой на руках. И их постигла та же печальная участь. Они превратились в иссушенные мумии, которые остались на грязной улице. А дальше череда смертей вела ее по всему городу, пока она не оказалась на арене, где темная душа металась по различным камерам, словно ища кого-то. Так и не найдя нужную жертву, она, тенью минуя охрану, так как была слишком уже сыта, проникла в одни из лучших покоев. Оказавшись в огромной спальне, где никого не было, она сбросила одежду и растянулась на шелковых простынях, и сразу же уснула. Как уже с утра догадалась Марина, комната принадлежала кому-то из дочерей графа или герцога. Но это ее сейчас волновало меньше всего.
Ночные представления закончилось к тому моменту, когда на арене осталось только четыре воина, и они собирались сойтись в схватке между собой.
- Нет, - слезами проговорила Марина. - Я больше не допущу, новых жертв, - жестка, сказал она.
И окинув взглядом, ближайшие парапеты и строения, ее взгляд остановился на высокой арке, которая возвышалась над всем остальным.
Внимание Дрона привлек темный силуэт, который удалось разглядеть сквозь завесу усиливающегося дождя. Соскользнув с балкона, неизвестный, балансируя на тонком выступе, крался вдоль стенке, рискуя каждую секунду упасть вниз на головы ревущих зрителей. Несколько десятков метров, никем неприметная тень кроме Дрона, преодолела путь вдоль стены и сейчас, перебираясь по фигурным барельефам, продолжала карабкаться дальше. За считанные мгновения размытый силуэт, достиг величественной арки, и стал медленно взбираться на самый верх.
Пока Дрон наблюдал за странным незнакомцем, чье действие для него было совершенно не понятно, луканин уже приблизился на расстоянии десяти шагов. Но именно в это мановение, Этир готовый сделать очередной шаг, замер. Капли дождя завязли в воздухе, а острый взгляд Дрона, словно рассекая расстояние, устремился к незнакомцу, повернувшего свое лицо к арене. Время замерло всего лишь на секунду, но это хватило, что Дрон отчетливо рассмотрел лицо. В это мгновение сердце нестерпимо сдавило внутри, дыхание перехватило, мозг пронзила ледяная игла, а ноги стали ватными. Тело уже надломилась, и стало оседать, но в эту секунду сильный порыв ветра швырнул Дрона вперед. С души словно свалился камень, и Дрон ощутил как его тело переполняет бурлящая энергия. Усталости как не бывало, словно второе дыхание охватило все тело воина. За спиной словно выросли крылья, а буйства стихий, стресс, сорвали барьер, не дававший обратиться к ледяной стихии.
И как только Дрон, под натиском стихии, сделал шаг вперед, его кожа заискрилась серебристым цветом, а глаза блеснули голубым огнем. Время вновь пришло в движение и прежде, чем приблизившийся вплотную луканин, успел сделать следующий шаг, Дрон уже оказался рядом и без замаха вогнал в грудь свой клинок, который пробив кожаный доспех, вышел снаружи. И не останавливаясь ни на секунду, Дрон помчался к арке, с которой собиралась сорваться вниз Марина. Дрон не бежал, он мчался как ветер, оставляя за собой голубой росчерк. Ему оставалось преодолеть еще десяток метров, как девушка, совалась вниз.
- Нет, - закричал Дрон во всю мощь своих легких, перекрикивая раскаты громы.
И все-таки он успел. Успел в последний миг, подхватить девушку, когда за спиной ослепительно сверкнула молния, ударившая в центральный жезл на арене.
Ступив вниз, Марина была рада, что скоро все это закончится. О том, что оборвется ее жизнь, она не думала. Она для себя уже все решила, и чувствовала, как жалобно внутри скулит мерзкая тварь. Жалела она лишь об одном, что так и не встретилась с Андреем. И вот шаг вниз и земля уже приближается с каждым мгновением.
Марина закрыла глаза за миг до того как ее должна была встретить песчаная твердь. Но неожиданно жесткое падение прервалась, и она не понимая, что произошло, осторожно открыла глаза и увидела светлый голубой взгляд.
- Марин, - с дрожью проговорил до боли знакомый и почти забытый голос.
- Это ты, - сквозь слезы произнесла она, с трудом узнавая знакомые черты.
И не выдержав переполнивших ее эмоций и чувств, она потерла сознание.
В то время Владимир оторвал поручни свое кресла, выдыхая проклятья. Но на него никто не обратил внимания. Помимо Дрона, который мчался к арке, двое остававшихся воинов кружили в танце смерти. И как только, объятый ледяным синением парень поймал девушку, великан расправился с эльфом, отрубив ему голову. Трибуны не успели зайтись в радостном вопле, как все оказались оглушены раскатом грома, и сиянием сорвавшейся на арену молнии.
Как только зрителе промаргались от ослепляющего света и смогли видить арену все однорвеменно ахнули. И было от чего. К этом моенту на арен остловась в живых только два участника, которые должны были сойтись друг с другом за право быть лучшим. Но вместо этого, на арене появились новые участники. Рядом с местам куда ударила молния находились трое новых участника которых никто не ожидал. И как только до сознание людей начало доходить что произошло, по трибунам поползли полные ужаса тихие голоса.
- Боги...
- Боги...
- Это явились старые боги.
- Они покарают нас..., - передовая друг другу шептали зрители.
Тройка пришельцев, с удовольствием наслаждались произведенным эффектом, поочередно озираясь к трибунам. И как только все трибуны пришли в трепет от бросаемых на них взглядов, они повернули свой взор к воинам на арене.
За это время Дрон словно впал в оцепенения и ничего кроме своей Маринки, которую сжимал в руках, ничего не замечал. Второй воин не замечая, ни Дрона, ни богов, купающихся в страхе и ужасе зрителей, перебегал от одного тела к другому, будто кого-то искал. И вот когда он нашел то, что икал, он взвалил одного из воинов себе на плечо, и устремился к Дрону.
- Слышишь воин, - проговорил великан, - осторожно опуская свою ношу рядом с влюбленной парень. - Не вовремя ты тут решил любовным утехам предаться.
Но Дрон ни слыша слов, продолжал сжимать Марину, что тихо шепча ей. Но прежде, чем вновь достучаться до Дрона, он склонился над гномам, которого искал среди мертвых тел и стал пытаться привести того в чувства.
Через несколько секунд гном открыл свои карие глаза и с удивлением уставился на незнакомца.
- Ты кто? - Спросил гном.
- Тайр, - ответил великан.
- Барад, - также коротко ответил гном.
- Встать можешь?
Словно прислушиваясь к своим ощущениям, гном согласно кивнул.
- Ну и хорошо. А мне сейчас надо привести в чувства нашего парня пока боги не решились напасть.
Гном хотел переспросить, что за бред говорит Тайр. Но его взгляд уже сам увидел тройку пришельцев, от которых так и веяло божественной силой и властью.
Тайр подошел к Дрону, и зажав своими руками его голову заставил смотреть в сои глаза.
- Слышишь, очнись, - тихо проговорил он.
Но его рыжие глаза были куда красноречивей слов. И с каждым мгновением в голубом взгляде становилось все больше осмысленности. И как только Дрон окончательно пришел в себя он лишь согласно кивнул головой.
- Я в норме, - ответил он.
- Ну и отлично, - облегченно проговорил Тайр, и, оставив парня, развернулся к арене.
Дрон осторожно устроив Марину, медленно встал.
- Потерпи еще немножко. Мне надо уладить небольшую проблему, - проговорил он.
Ледяной воин, поворачиваясь лицом к арене, встретился взглядом с гномом.
Как показалось парню, горец удивленно округлел глаза. Но это длилось всего лишь мгновение, поэтому он не был уверен, что ему это показалось.
- Да брось ты, - просто ответил он, как неловко пожимая плечами. - Барад, - добавил он, отвечая на рукопожатие.
- Ты как?
- Пока еще живой, - обречено ответил гном, кивая на арену.
- Это ты зря себя раньше времени обрекаешь, - твердо проговорил Дрон и, оглянувшись за спину, с веселой улыбкой посмотрел на явившихся богов.
Бурлящая в нем сейчас сила и бешено бьющееся сердце, пробуждали в нем сейчас жгучую жажду жизни. И какие бы боги сейчас не явились на этой арене, он готов был сразиться со всеми ими хоть сразу, потому сейчас ему было ради чего жить. Ради той, о которой он грезил все свое время, даже в те дни, когда он пытался сам себя обмануть и выбросить образ любимой из своей памяти. Даже в дни его беспамятства и слабоумия, ее образ хранил его от полного безумства и не позволял уйти за грань, не позволяя безвозвратно утратить рассудок.
- Какие бы боги не были, но любой, кто топчет эту землю, смертен, как и все остальные, - проговорил Дрон, адресую свои слова Бараду.
Тем временем, боги, насладившись своим величием, направились к уцелевшим гладиаторам. Впереди шла необыкновенной красоты богиня, взгляд, который заставлял любого мужчину преклоняться перед ней. За ней не менее величественные шли два великана, сильно похожих друг на друга, каждый из которых был наголову выше Тайра.
- Остановитесь. Как вы посмели. Вы нарушили закон мироздания, - раздался сильный голос в сознании богов.
- А Латэнель, - усмехнулась богиня, и даже не останавливаясь, продолжила свой путь. - Так ты решила, как и многие, затеряться в этом мире.
- Вы безумны, - не обращая внимания на . Мир каждое мгновение готов сорваться за грань, и своим присутствием вы только толкаете его в объятья хауса.
- Да брось, - словно отмахнувшись, проговорила Кайтана. - Если хочешь попытаться нас остановить, то становись рядом с глупцами, возомнившими себя равными богами. А особенно один из них.
И словно отвечая на ее вызов, боги почувствовали, как Латэнель готова явить себя на арене.
- Ты его не получишь, - прозвучал в сознании новый властный голос, заставляя самоуверенных богов удивленно остановиться.
- Тайрус, - прошипели двое близнецов и тут же обнажили свои клинки.
- Вы не можете здесь использовать свою силу, - ответил он.
- Так вот куда делся, - задумчиво, проговорила Кайтана, окидывая взглядом притихшие ряды, пытаясь среди них отыскать своего беглеца.
- Даже и не пытайся меня отыскать, - усмехаясь, ответил островной бог. - У тебя все равно ничего не получится. И как бы ты не пыталась, но закон тебе не обойти, пока ты не владеешь ПЕЧАТЬЮ ГРАНИЦ. А ее тебе никогда не получить.
- Ха-ха-ха, - громко рассеялась Кайтана. - Тайрус ты кажется что-то забыл, так я теб напомню, - уже жестка добавила она. - Не ты ей уже владеешь, а какой-то жалкий человечишка, которому ты позволил осквернить ее. И не тебе говорить о нарушении закона отдавшим ее не достойному. И теперь это из-за тебя мир готов сорваться во тьму. И если бы ты мне ее тогда отдал, когда я по-хорошему тебя просила, этого бы всего удалось избежать.
- И чтобы ты с ней сделала? Открыла бы дорогу Павшему?
- ДА, - с безумием в глазах выкрикнула та.
- Так и...
- Не говори ей, - вмешалась Латэнель.
-...без печати один из ваших союзников уже открыл ему дорогу.
- Нет...
- Не может быть, - одновременно закричали незваные боги и Латэнель.
- Что ты наделал? Они же разбудят его.- Обезумев, вскричала затаившаяся богиня.
- Это уже не имеет значение. Он проснулся. Чаша пошатнулась. Равновесие нарушено.
И словно в подтверждении его слов все ощутили, как всколыхнулась у них под ногами земля. И как из-за гор, не обращая внимания на ураган, пришла ударная волна, чем похожая на замогильный стон.
- Он вернулся, - выдохнули боги, и словно обезумев, бросились на замерших гладиаторов.
- Ну что парень, готов встретить настоящего противника? - Усмехнулся Тайр, проверив как мечи рассекают воздух.
Дрон отвечать не стал, став лишь рядом с громадным воином и гномам.
Простые воины готовились скрестить клинки с богами, вдруг с решившими объявиться на древней арене, по не известной практически для всех причине. Лишь только несколько наблюдателей, среди всех собравшихся в Колизеи, знали истинную причину появления богов в этом месте.
И вот, когда до гладиаторов осталось два-три десятка метров, вмешалась третья сила. Буйство стихи, начавшееся еще ночью, и достигшее своего апогея только сейчас. Вылившись в небесный ураган, с громами и молниями, а также в морскую бурю, пытающуюся сокрушить древний город, наконец-то добилась своего. Темный смерч, зародившийся прямо возле портовой части города, из накатившей высокой волны, в одно мгновение взвился к черным небесам. Молнии и волны закрутив вихрь смертоносной стихи, понесли его на город. Природный монстр с каждой секундой набирал мощь и силу, и все дальше стремился вглубь города, оставляя после себя лишь опустошенный и безжизненный след. Смерч все ближе становился к гладиаторской арене, и многие зрители уже завидев приближающегося монстра, завопили от ужаса. А воронка, выросшая до небывалых размеров, как кракен набросилась на трибуну, проглатывая их целыми секторами. И вот как только смерч оказался на самой арене, преодолев последнюю преграду, он молниеносно устремился богам. И прежде чем божественные сущности успели достичь пораженных гладиаторов, черная воронка проглотила пришельцев. И достигнув своей цели, стихия торжественно взревела, торжественно озарив своим пламенным небосклон, и не достигнув какой-то десятки шагов, отхлынула назад, устремившись в бушующее море.
- Пасайдинг, будь ты проклят, - выкрикнула Кайтана, прежде чем ураган окончательно поглотил ее.