Тусклый фонарь жалобно поскрипывал вырванным, держащимся лишь на проводе патроном. Как в нем крепилась лампа и горела при этом - осталось загадкой. Промозглый сырой осенним дождем ветер лениво гнал тяжелые листья по раздолбанному тротуару, боязно обметая облезлые, зияющие выбитыми стеклами дома. Он словно сторонился этих заброшенных строений, служивших когда-то человеческим жильем. На выщербленной, разбитой рытвинами и трещинами мостовой лежал человек. Единственный, кроме горящего фонаря да редких облетевших деревьев, кто напоминал, что жизнь еще не совсем покинула эти трущобы.
- Дяденька, а здесь лежать нельзя вот так. Придут вампиры, будет плохо, - девчушка лет двенадцати вынырнула из подворотни и стремительно подошла к лежащему. Она давно тайком за ним наблюдала и видела, как поднимается грудная клетка, значит - жив. Он открыл глаза и затуманенным взглядом окинул девочку.
- Вампиры? Это шутка такая? - тихо, но вполне разборчиво произнес мужчина.
- Нет, что вы, вовсе не шутка. Скоро ночь, и они выйдут на охоту... ой, а вас, кажется, уже, - она склонилась и провела рукой по шее лежащего, принявшись рассматривать кровь на пальцах. - Но главное - вы живы, могли ведь и убить. Пойдемте же, пойдемте, а то они вернутся и добьют, обычно добивают, - она затараторила, выстреливая будто сто слов в секунду, и потянула за рукав.
- Уже?.. Теперь и я вампиром стану? - выражение лица мужчины могло служить образчиком глупости, недоумения и паники.
- Нет, что вы, вампирами рождаются, ими не становятся. Где вы такую чушь услышали? - теперь настала очередь девчушки изумляться. - Это же просто рана, вы потеряли много крови, надо поторопиться, пока вы совсем не ослабли. Да вставайте же!
Мужчина решил отложить панику на потом и последовать совету девочки. Валяться на холодном мокром тротуаре было не самым лучшим времяпрепровождением, тем более, когда и без того чувствуешь себя отвратно. Истерика временно отступила, освободив место для полного спектра болезненных ощущений, которыми сопровождается потеря крови. Он словно был избит изнутри, причем били долго и со вкусом, не обойдя вниманием ни единой клетки тела. Окинув все еще туманным взглядом полуразрушенную улицу, мужчина изумленно уставился на неуместный в этих сумерках фонарь и задал самый предсказуемый вопрос:
- А где это я?
- Как где? Пятый уровень, - пожала плечами в ответ девочка, словно услышала самый глупый в своей жизни вопрос. - Только в Пятом есть брошенные кварталы. Эх, говорят, в Четвертом значительно лучше, и почти нет вампиров.
- Это... район города... - растягивая слова, девчушка внимательно посмотрела на жертву нападения вампиров и внезапно подскочила, услышав шорох за домами. - Ой, так вы не местный?! Тогда еще быстрее, я не смогу вас защитить, я не боец и не посмею бросить, погибнем оба! Быстрее! Быстрее!
Она с такой силой потянула за рукав, что мужчине оставалось только подчиниться, иначе эта мелкая валькирия все равно утянула бы его силком. Отложив вопросы, он поторопился за неожиданной спасительницей. За спиной послышались шаги. Громкие, отчетливые.
- Стоять!
- Мы не вампиры! Не стреляйте! Он вообще не местный, ему к врачу надо! - девочка закричала что есть силы, мгновенно оказавшись за спиной спасенного и закрывая его своим телом от обладателя грохочущих шагов.
- Да уж, вижу, что не вампиры, те не настолько медлительны. Идите.
- Кто это был? - спросил мужчина, когда шаги затихли.
- Боец, охотник на вампиров. И все же нам стоит торопиться.
Еще вчера Джеремайя был рядовым обывателем, приличным членом общества, примерным мужем и спокойным другом, с которым можно пропустить по кружечке пивка вечером в пабе, разглядывая стройные ноги официантки. Хотя нет, мужем он не был, но помолвка с Хелен близилась к предсказуемой развязке, и друзья с родственниками предвкушали грядущее торжество, запасаясь подарками и придумывая оригинальные тосты-поздравления. Еще вчера родной город пестрел неоновыми вывесками, знакомо и привычно гудел тысячами автомобилей на дорогах. Еще вчера возвращаясь с работы, скучный тихий клерк Джеремайя Стоун, о да, даже фамилия была самой простой и распространенной, так вот, этот Стоун мечтал о чашке кофе по дороге домой. И была эта чашка, и было кафе, и был какой-то типчик, пьяный, жалующийся на ссору с девушкой и слезно просивший помочь с выбором букета в качестве примирения. Наш клерк тогда еще подумал, что это глупость несусветная, но оказался единственным мужчиной в том кафе и не смог отказать в помощи. Почему? Да потому что был он таким, безотказным. Потом был цветочный магазин, глупо улыбающаяся продавщица. И... неожиданно оскалившийся внушительными клыками незнакомец. А потом была темнота.
И вот сейчас Джеремайя шел по улицам незнакомого города за девочкой, размышляя, как он здесь оказался, и почему все это...
- А где мы? В смысле, в какой стране город находится, а то вроде архитектура и привычная, но не могу понять, мы все еще в Британии или уже на континенте? - неожиданно спросил он девочку.
- В Британии. Это закрытая резервация, о ней уж точно не трубят в новостях. Вы представляете, что начнется, если люди узнают о вампирах? - похоже, малышка не подозревала, что такой прямотой разбила все помыслы о нереальном. Нет, это не сон, это не другая реальность, как в книгах про попаданцев в другие измерения. Это его, Джеремайи родной мир, его страна. Просто очередная гадость, которую правительство скрывает от народа. И его, тихого и никому не мешающего клерка, похитили. Зачем? Это же очевидно, кто-то должен служить "едой" в этой резервации.
- А как же... такие как ты? Почему вас не съели? - вопрос был закономерным.
- Быть может, мы не согласны просто так кормить вампиров? - задорно улыбнулась девочка, словно гордилась тем, что легкой пищей все еще не стала. Она бесцеремонно затолкнула Джеремайю в дверь какого-то дома. Пока они следовали по улице, Стоун был настолько погружен в свои мысли и в концентрацию сил на передвижение, что не вертел головой по сторонам, успев отметить лишь то, что архитектура вполне привычна, разве что немного устаревшая, но именно такие дома все еще стоят в старых рабочих районах его родного города.
- Дядюшка Марк, дядюшка Марк, я вам тут раненого привела, не съели! - голос девочки был настолько воодушевлен и весел, что Джеремайя удивился.
- У вас всегда так радуются раненым? - поинтересовался он.
- Она радуется новому жителю Пятого. Мы все здесь радуемся новичкам, - пояснил вошедший в приемный покой мужчина. Насколько успел понять Стоун, привели его в клинику, и это легко определялось как по стерильной чистоте и белым стенам, так и по специфическому запаху медикаментов.
- Нас же теперь на одного больше, теперь станет легче противостоять вампирам. Ты ведь станешь бойцом, правда? - казалось, девочка искреннее верила в то, что говорила. А еще она многозначительно покосилась на довольно крепкое телосложение Стоуна. Он не был спортсменом да и ничем таким не увлекался, но от природы был награжден могучим телом. Возможно, потому и вырос тихим и миролюбивым. Не понимая места нахождения и слабея от потери крови, Джеремайя даже забыл, что вовсе не беспомощен по сути. По крайней мере, уличные хулиганы не рисковали приближаться к костюмно-галстучному клерку, здраво оценивая ширину плеч и крепость рук.
- А можно... я сначала разберусь, что к чему? - оробев от такой напористости, спросил Стоун девочку.
- Эния, оставь его. Я займусь раной наконец-то, пусть отоспится здесь денек-другой, а дальше будет видно, - неожиданно вступился доктор Марк.
- Ну и... пойду я, - Эния совсем по-детски надула губки и, демонстративно хлопнув дверью, удалилась.
- Меня зовут Джеремайя, - Стоун решил представиться сам, раз имена других ему уже известны.
- Кто? Май? - девочка на минуту вернулась, просунув голову в дверь.
- А ну брысь домой! Поздно уже! - прикрикнул доктор, и Эния спряталась за дверь.
- Пусть будет Май, раз ей так хочется, - Стоун устал и был готов принять даже новое имя... по крайней мере, до того момента как разберется, что к чему, и сможет выбраться отсюда. А тогда он устроит этим бюрократам, врунам, политикам от Каина. Скрывать такое?! Еще и похищать людей. Нет, они не представляют, кого разбудили в тихом обывателе.
- Да вы не нервничайте так, опять кровотечение открылось. Марш на кушетку! - доктор обещал быть бесцеремонным, а с врачами Стоун спорить не умел, поэтому молча покорился.
Было что-то, чего Май не мог вспомнить. Что-то из того времени, когда он считал вампиров сказками, страшилками для слабонервных. Когда была спокойная размеренная жизнь, скучная, но зато стабильная работа. Когда была Хелен. Невеста Стоуна была девицей вздорной, с непримиримым ершистым характером. Такой себе капризной избалованной принцесской, привыкшей тому, что весь мир лежит у ее ног. По крайней мере, она считала, что лежит, или же очень этого хотела. И, тем не менее, Стоун был счастлив, когда эта весьма популярная красотка ответила на его ухаживания, а после дала согласие на брак. Возможно, ему льстило, что у него, простого клерка (читать - неудачника), будет такая красавица-жена. Он не мог сказать, любит ли ее, просто ощущал потребность жениться, и, конечно же, был увлечен. Однако если бы Хелен отказала, то убиваться бы не стал и быстро бы успокоился, направив поиски в сторону других девушек. Пусть не таких красивых, но надежных, желающих создать семью не только с кинозвездой или миллионером, но и с простым надежным парнем со стабильным заработком и собственной жилплощадью в хорошем районе города. Ах да, никто не знал, что пресловутая жилплощадь, размером в четыре комнаты, досталась Стоуну в наследство от взбалмошного дяди-художника. Тот собственной семьей не обзавелся, умер рано, и невесть какими правдами нажитую квартиру оставил единственному племяннику. Чего уж там скрывать, это наследство и стало тем козырем, которым Май выгодно отличался от прочих таких же молодых клерков.
И все же что-то там осталось такое, чего он не мог вспомнить. Словно смотрел на титры и понимал, что видел тот фильм, точно видел, вот только... о чем он был, о ком? Отодвинув в сторону бесполезные попытки вспомнить, Май переключился на обдумывание положения, в которое попал буквально три дня назад. В горячке он не сразу осознал, что грязь попала в рану на шее, и начался абсцесс. Двое суток он провалялся без сознания в лихорадке, пока доктор Марк пытался устранить заражение подручными средствами. Больница была маленькой и бедной, медикаментов не хватало. И все же доктор слишком хорошо знал свое дело, чтобы без боя отдать костлявой еще одну жертву кровопийц. На третьи сутки Май пришел в себя и все еще помутившимся рассудком пытался осознать пересказ доктора, как он сюда попал, и что произошло. Все услышанное с трудом укладывалось в голове Стоуна, но реальность была столь неотступна, что оставалось лишь принять ее и смириться или же полностью сойти с ума, отрицая очевидное. Самым мерзким, по мнению Мая, было то, что он уже сталкивался с подобными моментами сокрытия: все еще свеж был в памяти скандал, который разразился на всю страну, когда был обнаружен подземный город, в котором содержали родившихся после очередной экологической катастрофы мутантов. И ведь не просто содержали - использовали как самую дешевую рабочую силу на вредном производстве. Были случаи и помельче, но, тем не менее, были. Поэтому и верилось легко, что правительство скрывает целый город с кровопийцами. Интересно, какую выгоду они с них имеют? Без выгоды давно бы уничтожили, не иначе.
- Ты не сможешь долго у меня оставаться. Я поговорил с одним столяром, он может взять тебя к себе. Потом отработаешь, когда поправишься.
- Да, я понимаю, спасибо, док. А где эта, Эния?
- Она редко заходит, где искать ее - понятия не имею. Ветер, а не девочка, куда только смотрят родители?
- А может она, как я? Привезенная в этот город... кстати, как он называется?
- Нет, дети не попадают к нам, только взрослые. А так и называется, Город.
Столяра звали Джейком, но те, кто приходил к нему, обращались не иначе как Дед. Он не протестовал и только улыбался в усы, тайком гордясь собственной важностью и авторитетом. Безусловно, Деда уважали. Как успел узнать за первый день Май, Джейк голыми руками задавил вампира, за что и прослыл героем на весь квартал. Да, были еще и бойцы, они постоянно охотились и убивали кровососов, вот только вооружены были до зубов, тренированы, подготовлены, не то, что пожилой столяр. Но именно поэтому он стал легендой местного масштаба. Коренастый, крепкий не по годам, с посеребренной сединой густой кудрявой шевелюрой, в молодости явно рыжего цвета, Дед был похож на ирландца, возможно, им и был, вот только не признавался. И все же была в этом ремесленнике настолько первозданная ощутимая сила, что Стоун почувствовал себя хлипким подростком рядом с ним, хотя был выше на полголовы, да и в плечах не уже. Поджарый, с пшенично-пепельными волосами и серо-синими глазами, Май был врожденным англичанином, и это особо замечалось по контрасту с Джейком.
- Тебе бы в бойцы пойти, там и заработки выше и жизнь повеселей для молодежи, - без лишних предисловий сказал Дед, когда впервые увидел Мая, присланного доктором.
- А у вас чем плохо? Или в тягость буду? - мгновенно ощетинился Стоун.
- У меня хорошо, и лишних рук в моем деле не бывает, да и пока отходишь от болезни - не проблема. Просто погрязнешь, не вырвешься.
- Что значит, не вырвусь?
- Вырываются в Четвертый только бойцы, только им по силам достать пропуск. С другой стороны, может тебе туда и не надо. Мне все равно, тебе решать, чего ты в этой жизни хочешь.
Май не ответил. Он подумал о том, что прежде никогда у него не было выбора. Он хорошо учился в школе, с отличием закончил колледж, его без проблем приняли на работу по рекомендации отца. Проторенная дорожка для очередного винтика системы, называемой обществом. Таких как он - тысячи, сотни тысяч, живущих правильной привычной жизнью, продиктованной выбором родителей и законами общества. Бери, что дают, и не ропщи, пристраивайся, привыкай. Ты ведь не гений, не королевский сын. Хотя у принца Уэльского выбора еще меньше. Вся страна расписана, распределена, расчерчена на квадратики, и каждому выдан определенный кусок. И ты можешь быть свободным, но в рамках ограниченного пространства. Иначе быстро окажешься на обочине, всеми отвергнутый, непонятый, непрощенный. Стоун никогда и не предполагал, что может быть иначе. Конечно же, он возмущался и правительством, и системой, но только в рамках кухонных разглагольствований за кружкой пива с лучшим другом. Да, все прогнило, все не устраивает, и можно ругать всех и вся, но дальше слов, произнесенных за крепкими стенами, это не пойдет. Пресловутое обывательское лицемерие уже успело пустить корни в Мае.
Быть подмастерьем у Деда оказалось вовсе не сложно. К настоящему ремеслу столяр Мая не подпускал, но зато изрядно нагружал всевозможной мелкой работой, уборкой мастерской, покупками. Стоун понимал, что если руки не заточены, то и нечего соваться не в свое дело, поэтому безропотно выполнял все поручения, старательно отрабатывая свое лечение и проживание. Работа немного отличалась от той, к которой привык бывший клерк. Нет, физически она, конечно, отличалась сильно, но та же монотонность, исполнительность и скучность, так что ничего радикально нового для Стоуна в жизненно укладе не произошло. Разве что из паба с новыми знакомцами лучше возвращаться засветло. А если уж засиделся, то оставаться до утра - хозяйка никогда не против такого посетителя: спокойный, дружелюбный, быстро раззнакомился с соседями и завсегдатаями (нет, сам он знакомства не искал, но и противиться не стал), в драку не лезет, а если кто начнет скандалить, так поможет успокоить. Чаще всего для успокоения зарвавшихся гуляк хватало одного вида Мая, но иногда он что-то говорил о том, что так себя вести не подобает... и его слушались. Так его жизнь стала новой, но со старым привкусом.
И все же не бывает так, чтобы совсем гладко. Может, в том прошлом времени, в том мире, в котором находился родной город Мая, и могло всю жизнь быть тихо, но в Городе царили совершенно другие законы, словно мир был действительно другим. Это случилось почти год спустя после того, как Май попал сюда.
Вечер выдался душным, жарким, июльское солнце раскалило мостовую за день, и даже в густых сумерках зной не спадал, заставляя жителей квартала распахивать окна и двери. Хозяева пабов вынесли столики на тротуар. Дед закончил заказ по оформлению одной из квартир из "золотого квартала", хозяева остались довольны вычурными лестницами и дверями настолько, что даже приплатили сверх изначальной цены. Мастера Джейка ценили, и мало кто скупился на доплату. Это событие и отмечали за кружкой пива Дед и Май, угощая соседей и знакомых. Столяр не копил деньги, считая, что они ему не понадобятся, поэтому любил закатывать такие вот пирушки. Однако же считал, что любая работа должна оплачиваться, поэтому никогда не работал бесплатно.
Опустевшая кружка сменялась полной, тихий говор, бородатые шутки. Когда темнеющую улицу разорвал пронзительный женский визг, сидящие за столиками застыли в оцепенении. Никому не хотелось верить в причину крика. Слишком уж нагло со стороны очередного кровопийцы заявиться в густо населенный квартал. Обычно ночные убийцы обитали "под стеной", в прямом смысле крепостной стеной, опоясывающей город. Оттуда жители давно ушли, бросив дома, но иногда забредали случайные и пьяные, и становились жертвами вампиров почти в любое время суток. Но в оживленных кварталах все было иначе, сюда кровососы приходили редко и только глухой ночью. И все же иной причины крика быть не могло. По лицам местных жителей Май понял, им слишком знакомы именно такие крики, это его бог миловал, за все месяцы так и не столкнув с вампиром. Видать, милости всевышнего пришел конец.
Все началось слишком быстро, сидящие за столиками не успели выйти из шока от крика, когда на них обрушился отряд убийц. Май успел заметить, что вампиров было около десятка, действовали они быстро и слаженно. Наверняка, их количество и позволило такую наглость - заявиться в столь оживленное место. Раздался вой сирены: кто-то успел подать сигнал бойцам.
- Черт, не успеют! - выругался Дед, хватая стул и отмахиваясь им весьма умело от наступающего кровопийцы.
На Мая опустился туман, прозрачный, тягучий, и в этом тумане, как в замедленном кино, он видел, как падают с разорванными шеями те, с кем он сидел и пил пиво еще несколько минут назад. Видел, как заторможенно двигается Дед, уклоняясь от цепких пальцев кровопийцы. Видел, как медленно плывет к нему фигура в темном плаще, как руки сами по себе хватают стол, опуская его на голову вампиру. Скрежещущий хруст сломанных шейных позвонков второго нападающего еще долго отдается в руках Мая, двигающегося как в застывшем киселе. Ножка стула плавно входит в тело третьего, расползающимися каплями окрашивая руку в кровь.