Макаров Евгений Олегович : другие произведения.

Поколение Мару

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первая, пока сыроватая глава гипотетического романа "Поколение Мару". Написана под впечатлением от жанра фэнтези в целом, тем не менее не уверен, что будет соответствовать всем её канонам. Если кого-нибудь заинтересует продолжение, то напишите об этом в комментарии.
  Глава 1
  Караван в Первый Великий Город Гефар
  
   Едва утреннее солнце осветило опушку знаменитого Леса Теней, как послышались звуки человеческого присутствия: скрипы, шуршания, разговоры, покрикивания.
   Звери Леса давно привыкли к тому, что по ночам ни один из людского рода не смел совать своего носа в их владения. Они делали это всегда только при свете дня - за семнадцать - восемнадцать часов Лес можно было пересечь в самом узком месте. Люди боялись Леса, страшились его Теней. Они потеряли тоненькую ниточку, что связывала их с этим местом, и случилось это достаточно давно - теперь он был брошен людьми - теперь он был Лес Теней. Некогда совсем маленький бор, за несколько тысяч лет он накрыл зеленью огромные территории - и толчком ему послужила древняя война. Поначалу просто страх - желание уйти из этих мест; потом Лес стал единым целым, почувствовал свою силу и совершенно забыл о некогда преследовавшем его страхе быть сожжённым в пекле битвы.
   Он был уникален тем, что разрастался в длину - покрывал равнины и холмы на тысячи километров, но сто шестнадцать лет назад прославленный купец Угири отыскал самое узкое место Леса - всего шестьдесят восемь километров. С тех пор, Лес, конечно, забрал себе ещё немного - пару десятков в ширину, но это была капля в сравнении с тем, как он разросся в длину. Огромная территория, полностью покрытая деревьями - колоссальное зеленое море, в котором обитали звери и птицы, не боящиеся людей. Они никогда не знали их жестокости и жадности.
   Последние пара часов, когда уже начинало вечереть, люди из каждого каравана, проходившего здесь, испытывали ни с чем не сравнимый ужас. Они поговаривали о призраках и чудовищах, обитающих в Лесу Теней. Многие так и не покинули его. Те несколько караванов, что прошли Лесом Теней, больше уже никогда не входили в него, потому это место имело недобрую славу проклятого.
   Таким было последнее испытание на пути каравана в Первый Великий Город Гефар. Вот уже почти двадцать дней он двигался с Южного моря, гружённый товарами, имеющими особую ценность в Городах - тканями, великолепным боевым оружием и доспехами, и порошками свободы.
   Предводитель каравана, что вошёл в Лес Теней ровно в пять часов утра, был смелый человек - купец и бывший воин Третьего Великого Города Мозуна по имени Сидарм, он не верил в призраков, а чудовищ не боялся. Напрасно старший погонщик Ром всю дорогу до Леса рассказывал ему о его ужасах, и продолжает делать это до сих пор.
   - Множество караванов навеки сгинуло в Лесу Теней, - со страхом в глазах говорит он. - Говорят, что когда-то, на заре времен здесь случилась Великая сеча, и полегло немало воинов. С тех пор Лес повсюду кишит душами умерших, ищущих себе подходящее тело, чтобы вселиться в него и снова вступить в бой.
   - Ты говоришь правду, но только отчасти, - кивнул Сидарм. - Исторические хроники говорят нам, что этому Лесу немногим более четырёх тысяч лет, и перед тем, как он появился, на этом самом месте произошло грандиозное сражение, увековеченное историками как Битва Сорока Тысяч Камней. Хроники также говорят нам, что на том поле погибло около двухсот тысяч прославленных воинов, а всего в сражении участвовало более семи миллионов.
   - А из-за чего все было? - спросил Ром.- Почему они сражались?
   - Они бились за сорок камней, способных подарить могущество, непостижимое человеческому сознанию.
   Ром почесал голову и прищелкнул кнутом - его мул тоже стал прислушиваться к разговору и едва плелся.
   - Почему тогда она, эта битва называлась Битвой Сорока Тысяч Камней? Ну, если их было всего-то сорок?
   - Этого я не знаю, - поджал губы Сидарм. - Мне самому интересно. Хроники умалчивают о столь вопиющем расхождении деталей. Так часто бывает с древними преданиями, ведь изначально они передаются только устно. Почти каждый новый носитель такой истории желает расцветить его сюжет своими собственными подробностями. Потому не стоит их воспринимать на веру, и обязательно подвергать строжайшему анализу.
   Ром задумался.
   Караван входил в Лес. Ром напоследок взглянул на огненно-рыжее поле, по дороге поросшее низенькой травкой, озеро, видневшееся в километре от Леса, чистое голубое небо. Вдохнул полную грудь воздуха, пропуская повозки и их погонщиков. Два десятка конных воинов - защита каравана, скрылись за густой листвой первыми, за ними последовали груженные товаром барбураки - крупные, сильные, выносливые, и вместе с тем очень покладистые животные числом в полсотни голов; замыкали шествие мулы с провиантом и одеждой, и десяток знатных господ на породистых скакунах - каждый из них заплатил деньги, чтобы безбоязненно добраться до Гефара.
   Позади всех шли только Ром и Сидарм.
   Ровно двадцать дней назад, оказавшись с очередным караваном в Гефаре, Ром подыскивал себе новый. Знакомый погонщик рассказал ему, что у одного из купцов как раз не хватает людей. На вопрос Рома, почему так, погонщик загадочно улыбнулся, и сказал, что безумный купец собирается идти через Лес Теней по возвращению в Гефар. Именно он рассказал Рому обо всех ужасах, что ожидают переходчиков в этом коварном и ужасном месте.
   Но Ром только сильнее заинтересовался этим караваном. Что же движет этим человеком - просто жажда побыстрее наживиться или же отвага, отвергающая опасности? Если так, то Ром хотел бы с ним пойти. Он всегда тянулся к смелым людям, потому что однажды понял - рядом с ними сам становится таким же.
   Ром добрался до городской площади, где собирались караваны. Там он и увидел Сидарма - высокого и сильного человека. Он говорил с собравшимися соискателями, и отвечал на их вопросы.
   - Да-да, вы правильно слышали, - говорил он своим спокойным голосом. - Каждый погонщик получит ровно тридцать тысяч за трёхнедельный переход. За каждый день свыше срока - по тысяче.
   Толпа погонщиков загудела.
   - А правда, что вы собрались идти через Лес? - спросил один из погонщиков. Остальные одобрительно закивали.
   - Да, вот это нам интересно, - крикнул кто-то из толпы.
   - Это правда, - ответил Сидарм. - Если товар будет доставлен в целости, погонщикам причитается премия в пять тысяч.
   - Почему не в обход?
   - Это самоубийство!
   - Рисковать жизнью за тридцать пять тысяч? Бред!
   Толпа снова недовольно загудела. Ром пододвинулся ближе, проталкиваясь сквозь сборище погонщиков.
   - Мне нужны ещё двое, - сказал Сидарм. - Кто не хочет идти - возвращайтесь домой или ищите другой караван. Если кто согласен, я выхожу сегодня. Если у вас в душе только страх, то вы мне не нужны. Я хочу видеть рядом с собой тех, у кого в душе надежда! Она нужна нам и всему нашему миру!
   - Почему ты идёшь туда? - крикнули из толпы.
   Сидарм провел рукой по подбородку и отыскал глазами говорившего. Тот съежился под его цепким взглядом.
   - Хочу показать всем, что Мир - это не чудовище, которого стоит бояться. Что он прекрасен, и ждёт нашего понимания. Что свои страхи мы рождаем сами, а потом взращиваем и множим их как скотину. Я хочу показать, что Лес Теней - это есть путь, это есть часть пути. Хочу, чтобы надежда согрела наши сердца, и мы поняли, что не Леса должны бояться, а зла, что можем совершить от страха. Мир прекрасен в своем многообразии, мы прячемся за городскими стенами от него, пугаясь его первобытной силы, и оттого не понимая несколько простых вещей и что все едино. Я хочу показать миру, что пора ему возродиться в том блеске, какой он заслуживает, хочу открыть его нехоженые тропы и указать всем - вот как широка земля. Кто же хочет сделать это со мной?
   - Я хочу! - крикнул из толпы Ром, растолкал стоящих рядом с Сидармом.
   Тот улыбнулся, увидев его лицо. Ром выудил из кармана на груди листки караванов - его свидетельства о девятнадцати уже совершённых им переходов - и сунул их Сидарму. Но тот даже не взглянул на них. Он просто улыбался, глядя на Рома.
   Один из погонщиков крикнул:
   - И я пойду с вами!
   - Возьмите лучше меня, у меня больше опыта! - выкрикнул другой.
   - Да! Забыл, как выгнали в прошлый раз за пьянство? Нет уж, я буду получше!
   И толпа опять загудела. Руки с листками караванов взметнулись вверх.
   Сидарм громко рассмеялся.
   Ром улыбался, вспоминая, как устроился в этот караван. Много километров они уже прошли, осталось совсем немного. По выходу из Леса Теней их ожидал тридцатикилометровый переход по равнине до реки Хаами, там их уже будет поджидать корабль в Гефар. Ром привязался за это время к Сидарму, и понял - это человек, который верит в свои слова. Вместе с тем ему казалось, что купец чего-то ищет, словно специально выбирая самые глухие и нехоженые места этого мира. От одного из его постоянных погонщиков он слышал, что Сидарм уже прошёл три пустыни и два старых заброшенных города.
   Рому было интересно говорить со старым воином, и они частенько засиживались вечерами у костра. Ром поискал глазами купца.
   Сидарм следил за порядком в колонне.
   Время от времени он объезжал караван, давал указания, перекидывался шутками с воинами, осматривал подпруги на барбураках - даже незначительное происшествие могло задержать весь караван, а в этом Лесу было бы опасно всякое промедление. Сидарм понимал это, но он опасался больше разбойников Леса, чем чудовищ и призраков, о которых ему вещал Ром. Он слышал о том, насколько кровожадны и свирепы эти люди. Тут тоже была странность - их опасались все караваны, но не было никого, кто бы их видел вживую.
   Друг Сидарма, тоже купец, пояснил ему, что если случится так, что они встретят разбойников Леса Теней, то кровь прольется в любом случае: эти люди не привыкли уходить от добычи, и даже сотни воинов не испугают их - будут сражаться, пока не убьют всех до последнего. И караван, попавший в такую передрягу, должен сам уничтожить всех разбойников до единого - иначе выжившие приведут других, и все начнется сначала. Они не боятся смерти, и даже звери Леса принимают их чуть ли не за своих, говорил Сидарму друг. Он его хорошо знал - такой человек не станет попусту сотрясать воздух, и Сидарм отнесся к его словам очень серьезно.
   Потому-то купец-воитель велел всем соблюдать тишину.
   Лес Теней на окраине был светел - деревьев было не так много, но еще пятьдесят лет назад на пересечение всего Леса требовалось не более пятнадцати часов, так что он потихоньку отвоевывал себе территорию.
   Уже через час движения дорога сузилась так, что по ней могли идти одновременно только два барбурака, и караван растянулся почти на три сотни метров. Это было очень плохо, и Сидарм стал чаще объезжать ряды - для этого приходилось лавировать между стволами деревьев, потому что по дороге места уже не оставалось.
   Когда Сидарм в очередной раз вернулся с обхода в хвост каравана, Ром спросил его:
   - А что бы вы сделали, если вправду встретили призрака?
   - Я бы сильно удивился, - ответствовал Сидарм. - Потому что никогда не слышал о достоверных доказательствах их существования, мало того - никогда не видел сам.
   - Так вы верите только в то, что видели своими глазами?
   - Да, если нет других доказательств.
   Ром помолчал и неожиданно тихо, свирепо прошипел:
   - Не верите, да? А я вот видел.
   Сидарм окинул взглядом погонщика и пожал плечами:
   - Значит, одно доказательство уже есть.
   Ром невесело усмехнулся. Почесал у виска и сказал:
   - Это началось очень давно, мне едва стукнуло двенадцать лет. Тогда умер мой отец, прославленный строитель Седьмого Великого Города Кадосто. Я ношу его имя.
   - Так значит ты сын того самого Рома Зина? Того, что построил Храм и спроектировал почти все государственные здания в Кадосто? - поразился Сидарм.
   - Так и есть, - улыбнулся Ром на секунду и снова посерьезнел. Ему нравился предводитель каравана, и вот уже три недели они говорили с ним на самые разные темы, и сейчас наступил такой момент, что Рому впервые захотелось кому-то высказаться, поведать свою историю. - Мой отец был великий человек, и его смерть принесла нашей семье огромное горе. Однако этого было мало - пришел к нам однажды чиновник из городской Управы и объявил, что мой отец не завершил работу над каким-то своим самым главным проектом, и по этой причине он обязан уплатить в казну огромную сумму. Даже все наше имущество и деньги - а отец был человек не бедный - не смогли все покрыть, и мы с матерью стали должниками.
   Потом, спустя два месяца, тот же чиновник объявил, что Город прощает остальные наши долги - словно кинул кость умирающей от голода собаке - кость, в которой не было ничего съедобного.
   Ром нахмурился, вспоминая прошлое. Сидарм внимательно смотрел на него.
   - Моя мать после всех потрясений растаяла за несколько месяцев. У меня не было родственников, и мне пришлось работать, чтобы выжить. Сначала я устроился подмастерьем у друга отца. Он был щедрый человек, и взял меня жить в свой дом. Некоторое время мне было хорошо.
   Но однажды его оклеветали, и посадили в тюрьму.
   С тех пор начались мои странствия по Великим Городам. Поначалу, лет до шестнадцати, меня не очень-то хотели брать на работу - был я худенький от природы, и как рабочая сила, не представлял особого интереса. Но позже я окреп, научился многим ремеслам и, наконец, мог обеспечить себя. Тогда я вернулся в свой родной город и поселился втайне в одном из бараков для бедноты. Я поставил перед собой задачу - непременно вернуть себе дом отца. То есть, конечно, я думал об этом и раньше, но за восемь лет работы я скопил приличную сумму, и теперь мой план должен был осуществиться, теперь у меня были веские причины им - моим мечтам - оказаться реальностью.
   Нынешний хозяин был богатый промышленник. По глупости я как-то заявился к нему и спросил, сколько он хочет за этот дом. Он громко хохотал, наверное, с минуту, пока я, сжав кулаки и скрипя зубами, смотрел на его самодовольное лицо. "Ты не в силах купить этот дом", - смеялся он. - "Но я продам его тебе всего за три миллиона тори, оборванец. Клянусь своей честью".
   "Клянешься честью человека без чести?" - в сердцах выкрикнул я тогда. - "Мой отец купил этот дом всего за восемьдесят тысяч. За сколько ты сам его купил? За сто? Сто пятьдесят? Не думаю, ведь правительство наверняка продало его за бесценок. Я готов купить этот дом у тебя за двести тридцать тысяч. Больше у меня нет".
   "Тогда сгинь с моих глаз, чертов сосунок" - свирепо закричал этот человек и позвал охрану.
   Его охранники вышвырнули меня из отцовского дома.
   Я брёл в свою ночлежку, ругал себя, а по моим щекам текли слезы отчаянья и бессилия. Не помню, как добрался; я упал на подстилку и провалился в тяжелый беспокойный сон, временами просыпаясь и снова засыпая.
   Той ночью в бараках я увидел призрак своего отца.
   Мой сон то и дело прерывался, временами я терял нить связи с реальностью и переставал различать где сон, а где явь. Переживания не давали мне толком заснуть. Но когда в темноте я увидел очертания фигуры у моего изголовья, сон мгновенно улетучился - я видел своего отца.
   Поначалу, само собой, я испугался. Отец выглядел так же, как и тогда, когда мне было двенадцать. Он велел не бояться, посетовал, что взваливает на меня тяжелейшую ношу. Объяснил, что пока справедливость не вернется в Город, он не сможет успокоится. Мы говорили почти десять минут.
   "Я не умер собственной смертью, а был отравлен", - сказал он. "Кто? Кто это сделал, скажи отец, и я убью негодяя!" - перебил я его. "Не знаю, кто", - ответил он. - "Да и не это сейчас важно. Ты, сын мой, должен вернуть себе наш дом". "Но этот гад не желает мне продавать его!" - "Мы будем играть по своим правилам", - сказал отец. - "Прежде вы сделаете соглашение, и он обязан будет продать его за те три миллиона, что запросил в первый раз". "О-отец, как ты узнал о трёх миллионах?" - "Я всегда был рядом, Ром".
   Я не выдержал и заплакал. Отец что-то говорил мне, успокаивал. Когда все слёзы иссякли, он сказал: "Теперь ты сильный. Забудь о том, что было раньше - все смыто солёной влагой из твоей души. Завтра иди к тому человеку и заключи Соглашение в присутствии Судей. Потом он не сможет отказаться от своих слов". "Что если он не захочет этого делать?" - спросил я.
   "Скажи ему следующее - я знаю о Мунире". "А что это значит?" - "Пока не важно. Это потом. Скажи это - и он согласится с твоими условиями. Но если ты скажешь эти слова - знай - в тот же день нужно бежать из города, иначе тебя настигнут убийцы. Это человек не станет преследовать тебя за пределами Кадосто. Знаю, будет нелегко достать деньги, но ты справишься".
   Некоторое время мы просто смотрели друг на друга, и я дал отцу обещание, что поступлю так, как он мне наказал, сделаю это во что бы то ни стало - верну дом; потом отец растворился в полумраке комнаты. В ту ночь я более не смог сомкнуть глаз, и просто лежал, глядя в потолок. Я не один, думалось мне, и это переполняло меня радостью и невероятным спокойствием. Видит Бог, в ту ночь я мог бы горы свернуть!
   На следующий день я сделал так, как мне сказал отец. Промышленник, как я и ожидал, не захотел такого Соглашения, но едва я заикнулся о таинственном Мунире, как он весь задрожал, налился кровью, но подписал-таки наше Соглашение. Как мне велел отец, я призвал двух Судей, и они молча унесли подписанные нами бумаги.
   Я покинул этот Город, не возвращаясь в ночлежку.
   Пересекая Путь Караванов, я узнал, что погонщики получают очень неплохие деньги - больше двадцать тысяч за одну сторону. Чтобы собрать три миллиона тори, мне потребуется сто пятьдесят переходов.
   Ром улыбнулся и смутился.
   - Так что призраки существуют на самом деле, и не всегда они плохие, - сказал он.
   - Сто пятьдесят? - задумчиво протянул Сидарм. - А сколько переходов уже сделано тобой?
   - Пока девятнадцать, - ответил Ром. - Сейчас двадцатый. Но это только начало. Эти девятнадцать, конечно, заняли почти два года, но только потому, что между переходами приходилось искать караваны - погонщиков хватает, хотя ходить в караванах и считается опасным. Средняя продолжительность перехода обычно две-три недели. В год я могу сделать до двадцати таких переходов. Значит, через шесть-семь лет я должен вернуть себе отцовский дом.
   - Достойная смена идет, если вы все такие целеустремленные, - сказал Сидарм. - Так значит твой отец всегда рядом с тобой?
   - Да. Раньше, когда я был меньше и глупее, я верил в это. Теперь же я знаю.
   Сидарм кивнул, пожелал Рому удачи, и снова поехал осматривать ряды.
   Ром странно чувствовал себя - будто переложил часть своей ноши на могучие плечи Сидарма. Это оказалось очень приятно и легко - рассказать свою историю. Он прищелкнул кнутом. Не то чтобы мул опять шел медленно, просто хотелось сделать хоть что-нибудь.
   Значит, пора тоже пройтись по рядам.
   В Лесу становилось всё темнее по мере продвижения колонны, стволы могучих, уходящих ввысь стволов деревьев толще и морщинистее. Края дороги сплошь заросли папоротником и криволистом, барбураки время от времени широкими длинными языками схватывали листья и неторопливо жевали.
   Ром тоже даром время не терял - проверял упряжки и колёса повозок.
   Оказалось не зря - в восьмом от хвоста ряду повозка стала угрожающе поскрипывать. Ром подозрительно посмотрел на колесо и обомлел - оно выкручивало неподобающую восьмёрку. Увидел и причину - железный болт, связывающий колесо с основанием оси, наполовину вылез из своего гнезда. Ром вернулся к своему мулу, пошарил в тюках и выудил оттуда молот.
   Довольно долго пришлось ждать момента, когда будет можно размахнуться и вогнать болт на место - мешали стволы деревьев. Но он пришел - как раз между раскидистым древним вязом и отстоящим от него на пару метров кряжистым дубом. Размах получился удачный - болт вернулся на место с первого удара. Некоторое время Ром следил за колесом - если болт снова вылезет, может произойти авария.
   Опередив повозку на метр, Ром осмотрел колесо с другой стороны, хотя это было довольно сложно - все-таки оно крутилось быстро. Ром никогда не жаловался на своё зрение - не подвело оно и сейчас - он заметил очень странную вещь. Хотя в чаще и было темно, кое-какие лучи света пробивались сквозь кроны деревьев, благодаря им Ром увидел выбоинку на дереве колеса - будто там ковыряли чем-то металлическим. После раздумий Ром счёл это последствием удара молота.
   Тем не менее крепость болта в колесе больше не вызывала опасений.
   Для успокоения души Ром обошёл все ряды с обеих сторон и обнаружил такую же напасть по меньшей мере на десятке повозок! В основном, только передние. Это его обеспокоило. Он быстро загнал на место все болты. Нужно сказать Сидарму, тут что-то нечисто.
   Сидарм снова был в хвосте колонны, когда вернулся Ром.
   Ром вернул молот в поклажу, почесал мула по жесткой шерсти. Думал с минуту, как начать разговор о странном поведении осевых болтов. Теперь ему вдруг показалось, что это и не так важно. В конце концов, он проверяет их каждые полчаса.
   Знать на своих рысаках разделилась - половина ускакала вперёд. А те, что остались, неторопливо переговаривались о чем-то своём.
   - Мунир, - произнёс сверху Сидарм.
   - Что? А, вы про мою историю...
   - Я слышал, что такое Мунир, и это тайна за семью печатями. Откуда знал об этом твой отец?
   - Не знаю, - честно сказал Ром. - А что вы знаете о нем?
   - Я не говорил, что знаю, - сказал Сидарм. - Но слышал, что Мунир один из Четырёх Основополагающих Камней.
   - И что это значит?
   - С утра мы говорили о сорока камнях. Так вот среди них главных четыре - они символы Земли, Воды, Огня и Воздуха. Как я помню, Мунир - это камень Земли.
   - И в чем их важность? - спросил Ром.
   - Они держат Мир, - сказал Сидарм, посмотрел на Рома и усмехнулся, увидев, что тот раскрыл рот от удивления. - Это просто легенда, Ром. Мир держат люди, и их вина, если с ним что-то случится.
   - Но камень-то существует, если отец говорил о нем!
   - Возможно, - пожал плечами Сидарм. - Но думаю, что это просто что-то вроде драгоценности для богачей или колдунов.
   Ром опустил голову и задумался. Так, в молчании, они двигались ещё несколько минут, каждый, казалось, думал о своём.
   - Да, - вспомнил Ром. - Болты на колесах. С ними что-то не так... они...
   Внезапно купец остановил своего коня, сделал знак Рому замолчать, и стал оглядываться по сторонам.
   - Чуешь, Ром? - спросил Сидарм. - Лес готовиться к прыжку...
   - О чём вы?
   - Кроме хруста от барбураков и скрипов ничего не слышно. Это очень плохо, - нахмурился Сидарм.
   - Но почему? В Лесу и должно быть тихо, - пожал плечами Ром.
   - Это другая тишина, - произнёс Сидарм, и Ром увидел как меняется его лицо - на смену спокойному и рассудительному пришло жесткое и волевое выражение. - Чертовы разбойники рядом! Хэ-йяа!
   Его лошадь понеслась вперёд. Беспокойство передалось и Рому. Он огляделся и понял - Лес Теней умолк, даже листва перестала колыхаться.
   Некоторое время ничего не происходило, и Ром подумал, что Сидарм ошибся, как вдруг впереди послышался грозный крик: "Стооой!", а через минуту вся колонна остановилась. Барбураки нервно замычали, Ром вскочил на край повозки, пытаясь разглядеть, что же происходит в голове колонны. Но ничего не разглядел.
   - Что там случилось? - спрашивали господа на высоких скакунах. - Почему стоим? Время уже почти десять.
   Ром и сам бы хотел это знать.
   Впереди послышался ещё один крик - на этот раз крик ужаса, потом ещё и ещё, а затем - дикий спаренный вой барбураков и какой-то странный, громовой рык-хрип, от которого задрожала земля.
   И тогда Ром бросился вперед. На ходу уже он вынул узкий длинный клинок с загибающимся кончиком, купленный им в Кадосто - отличной крепкой стали и очень острый. Если там и вправду разбойники, то он будет храбро защищать имущество хорошего человека Сидарма, да ещё ведь иначе он не получит ничего за переход! О своей жизни в тот момент Ром как-то не подумал вовсе.
   Крики продолжались, потом послышался хруст - очень громкий. Ром на звук сумел определить - это сломалась деревянная ось у одной из повозок. Уже через мгновение Ром услышал звон вынимающихся из ножен мечей и понял - Сидарм был абсолютно прав, и на них напали разбойники.
   Первое, что увидел Ром, была свалившаяся набок повозка, вокруг которой лежали тюки с тканями и шелками. Увидел вопящих от ужаса барбураков, потерявших контроль над собой, и сгрудившихся в кучу. И только потом остальное - огромного вепря, и атакующих его воинов во главе с Сидармом. Гигантское чудище, в два человеческих роста высотой, выбивало пыль из-под копыт, остервенело фыркало, распыляя в воздухе капельки жидкости из ноздрей. Воздух дрожал от густых вздохов монстра, в его груди работали неустанно и громко меха-легкие, и каждый на дороге чувствовал их силу. Кабан сделал шаг и нагнул по-бычьи голову. Глаза его налились кровью, шерсть вздыбилась.
   - Не ослаблять оборону! - кричал он. - Это их приём! Напускают лесных зверей! Разбойники нападут с минуты на минуту! Они наверняка поблизости и наблюдают за нами!
   С огромных клыков монстра свисали земля и дерн, а левый клык ко всему прочему был испачкан кровью. На земле лежало три тела - один воин и младший погонщик бездыханно, другой солдат стонал от боли, зажав рукой рваную рану на груди, показывая какой отчаянной была битва.
   Сидарм и двое воинов поодаль нанесли зверю одновременно мощные удары мечом. Двое пытались распороть ему живот, а Сидарм целил в горло. Вепрь успел отшатнуться от его удара, и меч, разбрызгивая кровь, отсек чудовищу пол-уха и оставил борозду до нижней челюсти. Двоих других воинов тоже постигла неудача - от крепких ударов по ребрам зверь только сильнее разозлился.
   Взбешенный вепрь мотнул башкой, и вдруг резко ухватил одного из воинов поперек доспехов, послышался хруст и тошнотворное чавканье. Его тело безжизненно повисло в пасти твари. Сидарм мгновенно отреагировал - вонзил свой длинный меч по самую рукоять в глаз чудовищу. Вепрь взревел, выплюнул лежащего бесформенным комком на зубах воина, и ринулся на Сидарма, оставшегося без оружия. Тот отпрыгнул, падая в траву. Вепрь пробежал ещё метров десять, развернулся и отыскал кровавым глазом своего врага. Сидарм встал на ноги, и чудовище бросилось в его сторону - гигантская машина, сметающая все на своем пути - деревья, камни, воинов, пытающихся атаковать.
   Тогда Ром, наблюдавший за этим, стоя в пяти метрах поодаль, очнулся. Один человек, старый воин, с которым он работал пару лет назад, научил его нескольким несложным, но эффективным приёмам с кинжалом. Впоследствии эти умения не раз спасали ему жизнь.
   Ром оценил ситуацию - зверя нужно было остановить любой ценой. И он понял как это сделать; мысль ещё не сформировалась до конца, как тело уже начало действовать.
   Он взметнул вверх руку с кинжалом, прыгнул, ухватился за древесный сук, качнулся, оттолкнулся от ствола и попал прямо в гриву разъяренного зверя. От чудовища неважно пахло, но Ром прижался всем телом, чувствую, как бугрятся мускулы под шкурой вепря. Потеряв равновесие, и чуть не упав под копыта, Ром ухватился за шерсть сильнее, и стал делать выпады руками - сначала влево, потом вправо, разрезая вздувающиеся мышцы кабана. Сталь клинка и вправду была хороша - одинаково безжалостно расправилась и с мускулами, и с сухожилиями.
   Вепрь взревел, его повело в сторону, и он врезался в дерево, сломав правый клык и рухнул, чуть не придавив левую ногу Рома. Он сполз с поверженного вепря и быстрым движением взрезал тому горло - кровь, почти кипевшая в жилах монстра, ударила его по ногам, и Ром, не удержавшись, рухнул наземь. Кровь накрыла его всего, часть попала в горло - теплая, как парное молоко и почти такое же по вкусу.
   Зверь захрипел, забулькал, задергал задними ногами, выбивая комья земли, и затих. Ром, лежа на земле, ещё не остыв от боя, смотрел как последний вздох выплеснул из его горла новую порцию ярко-красной крови. В груди у Рома бешено отстукивал молот, в висках стучало, он попробовал подняться, но растянулся в луже крови, ушибив локоть и затылок.
   Сидарм поспешил к Рому и помог ему подняться.
   - Ты настоящий воин Ром Зин, - сказал он твердо.
   Ром улыбнулся. Из-за страшно белеющих глаз на залитом кровью лице, улыбка получилась хуже самого ужасного оскала.
   - Но рано расслабляться, - нахмурился Сидарм. - Настоящая битва ещё даже не началась.
   И в подтверждение его слов в воздухе просвистела стрела, потом ещё и ещё. Ром успел увидеть, как двое воинов упали замертво наземь, прежде чем сильная рука Сидарма увлекла его вниз.
   - Всем лечь! - заорал он.
   Оставшиеся в строю четырнадцать воинов немедленно повиновались. Погонщики попрятались за повозками, как и знать. Ром ещё тяжело дышал после схватки с огромным кабаном, рядом ругался Сидарм. Сзади, по дороге испуганно мычали барбураки и слышалось, как в ужасе переговариваются погонщики.
   Сидарм быстро посмотрел по сторонам, потом сфокусировался на кустах. Оглядел торчащие стрелы из груди воина. Судя по тому, как они вошли, стреляли из-за кустов за рядами деревьев.
   - Выходите на честный бой, трусы, - бешено заорал Сидарм и поднялся на ноги. - Дешёвые разбойники!
   - Эй, куда вы, - попытался остановить его Ром. - Вас же убьют!
   Но Сидарм не обратил на него никакого внимания. Худшие опасения Рома подтвердились - в воздухе засвистело ещё несколько стрел. Но Сидарм удивил - одним молниеносным движением он снял со спины щит и укрылся за ним. Стрелы с хищным свистом уткнулись в его сталь, некоторые застряли в ней, но большинство поломалось.
   - И что, трусы, это все что вы можете? - ещё громче заорал он, потрясая щитом, утыканным стрелами. - Натравливать беззащитных животных да стрелять из-за кустов? Хотя бы раз в жизни будьте мужчинами и выходите на честный бой! Мы выясним, кто сильнее, и, если это будем мы, то вы дадите нам право пройти здесь!
   - Мы не можем быть мужчинами, - вдруг послышался голос, и Ром, поднявшись, увидел очертания фигуры... женской фигуры! - Мы - женщины, и мы горды этим. Ты назвал нас разбойниками и трусами. Но мы - не те и не другие. Мы охраняем этот Лес от таких как вы.
   Ром чуть приподнялся, пытаясь разглядеть женщин.
   - Охранять - значит убивать? - заорал Сидарм. Похоже, то, что разбойники оказались женщинами, его нисколько не волновало.
   - Да, - сказала эта женщина и вышла на свет. Ром чуть не задохнулся - она была потрясающе красива - густые черные волосы, огромные пронзительные глаза, красивая белоснежная кожа. Она казалось очень молодой, и Ром немного поправился - не женщина, а девушка, пожалуй, не старше двадцати. Она была одета в звериные шкуры, а в руке зажимала лук.
   - Мы убиваем всех, кто смеет нарушать покой Леса!
   - Для чего? - кричал Сидарм. - Мы не собираемся причинять зло Лесу!
   - Но причините, - сказала девушка и, приладив стрелу, натянула лук. - Вы уже это сделали, хотя не осознаете! Каждый, кто войдёт в Лес, должен быть уничтожен. Каждый выживший - это угроза. Люди перестанут бояться Леса. Тогда они придут и убьют его. И они сделают это безжалостно. Мы проливаем немного крови, чтобы Лес жил дальше, ничего не опасаясь! И однажды все забудут про этот Лес, и он будет в мире. Мы должны убить вас, иначе вы уйдёте и скажете всем - там нечего боятся, идите и рубите его, стройте дома и корабли, забейте всех зверей, выгоните птиц. Делайте это! Потому что человек - царь природы! Всех убейте!
   Сидарм молчал, глядя на нее. На глазах девушки появились слёзы, и она быстро утерла их, и снова подняла лук.
   - Хотя зачем я это вам объясняю?! Да в жизни ничего не поймете! Лес не должен погибнуть от человеческих рук! Больше я такого не допущу! Этот Лес будет жить! - твердо сказала она и крикнула: - Гауриды! Всем на изготовку!
   Из кустов показались другие девушки - все с луками наготове. Их было примерно около двух десятков.
   - Мы не станем говорить, что прошли этим путём, - тихо сказал Сидарм. - Так что просто дай нам уйти, воительница.
   Ром поразился тому, как спокойно сказал это Сидарм. Почему он ведёт с ними переговоры? По их вине погибло несколько отличных воинов! Его, Сидарма, воинов! Ром встал в полный рост, и одна из девушек навела на него лук.
   - Зачем ты встал? - не оборачиваясь, спросил Сидарм.
   - Они убили ваших воинов!
   - Ром, сейчас не время...
   - Они их убили! По какой-то неведомой причине убили!
  Ром посмотрел на девушек с луками и покачал головой.
   - Неужели вы думаете, что этим можно чего-то хорошего добиться?! Убийствами?
   - Замолчи! - рявкнула девушка, защищающая Лес. - Ты ничего не понимаешь!
   - Я понимаю то, что только что умерли люди, - прошептал Мару. - И ещё умрут. Потому что они, - он указал на девушек. - Они возомнили себя кем-то имеющим власть отнимать жизнь!
   - Заткнись! - крикнула одна из девушек в кустах.
   - Пусть они дадут нам уйти, Ром, - сказал Сидарм. Весь его боевой гнев внезапно исчез, и Ром никак не мог понять куда. - Я повторяю - мы не станем говорить, что прошли этим путём, так что просто отпусти наш караван. Я очень прошу тебя.
   Воины встали рядом с Сидармом. На их лицах была написана уверенность и бесстрашие. Каждый был готов броситься в бой по приказу Сидарма.
   - Ты хотел сказать, что я дура, - усмехнулась черноволосая. - Так бы и сказал! Обходной путь занял бы у вас месяцы. В каждом караване есть заказные товары. И даже полный идиот сообразит почему его товар пришел раньше, чем он этого ожидал!
   Сидарм продолжал смотреть на неё, не мигая.
   - В моём караване нет такого товара. Я - купец, но я стал таковым только год назад. Я клянусь тебе, что никто не узнает о том, что мы побывали в этом Лесу, воительница. Более того - в моем городе все меня знают, как человека, не боящегося никаких опасностей, и если я пущу слух, что испугался идти через Лес Теней, то многие караваны даже не посмеют сунуть сюда свой нос.
   - Извини, купец, - покачала головой черноволосая. - Но мы не можем рисковать.
   И стала натягивать тетиву.
   Всё, теперь уж точно конец, подумал Ром и приготовился зажмуриться, чтобы не видеть, как в него полетит стрела. Не хотелось ему, чтобы в его глазах эта прекрасная девушка увидела страх смерти, и запомнила его таким.
   Ром стоял, зажмурившись и слышал как захрустела натягиваемая тетива.
   Смерть почему-то не торопилась забирать его. Или это так безболезненно, что он ничего не заметив, умер? Нет, не похоже. Ром сжал кулаки до боли. Ага, боль есть, и значит он жив. Потом он услышал голос и открыл глаза. Картина, что он увидел была очень яркая.
   - Почему ты не веришь ему, девушка с луком? - голос был очень мягкий, но при этом такой, что возражать ему не хотелось. - Я посмотрел в глаза этому человеку, и могу сказать - он не лжет, он поступит именно так, как говорил. Девушка со стрелами, я хочу, чтобы ты отпустила его и этот караван...
   Ром, наконец, увидел говорящего. Картина, открывшаяся ему, показалось чересчур яркой. Высокий плечистый человек стоял за спиной черноволосой девушки. В его руках Ром не заметил никакого оружия, но было непохоже, что он чего-то боится. И тогда же Ром понял почему эта картина показалась ему очень яркой - у парня были неестественно сочные крупные зеленые глаза, словно пронзающие каждого насквозь.
   Девушка повернулась к нему и вздрогнула. Ага, усмехнулся про себя Ром, испугалась его глаз!
   - Убить его? - спросила одна из девушек.
   - Подождите! Кто ты? - задала она вопрос, который вертелся у Рома на языке, да и, пожалуй, у всех на поляне, за исключением животных.
   - Я гулял тут недалеко и услыхал шум, - ответил человек. - Успел насладиться обрывками вашего разговора. Я хочу, чтобы ты вернулась в Лес, а они - в свой Город. Не нужно больше смертей, девушка в шкурах.
   - Прекрати меня так называть! - взъярилась черноволосая. - Девушка с луком! Девушка со стрелами! Девушка в шкурах!
   - Тогда назови мне своё имя, девушка, прекрасная в гневе, - улыбнулся человек. - Меня зовут Мару, и я пришел издалека, чтобы свершить предначертанное.
   Девушка продолжала смотреть на него, держа наготове лук.
   - Что нам делать, Асами? - спросила другая девушка, чуть выше ростом.
   - Зачем ты назвала им моё имя, идиотка! - заорала черноволосая.
   Зеленоглазый Мару громко расхохотался.
   Девушка в кустах сжала голову в плечи.
   - Сидите там пока, - сказала Асами. - А я поговорю с этим умником.
   Она развернулась обратно к Мару.
   - Нам придётся и тебя убить.
   - Не смеши меня, девушка, желающая всем смерти, - усмехнулся Мару. - Творить добро следует осторожно, иначе оно превратиться в обратное ему.
   - Не говори мне эту чушь! - закричала девушка. - Мои гауриды! Всем на изготовку! Убьем сначала болтуна, а потом всех остальных.
   Ром тронул плечо Сидарма.
   - Мы не поможем ему?
   - Нет, - сказал Сидарм. - Этот парень не дурак, и у него есть туз в рукаве, иначе он бы сюда не сунулся.
   Ром удивился словам купца, но промолчал.
   Стрелы полетели в зеленоглазого Мару. Ром ужаснулся - неужели это чертов Лес потребует себе ещё одну жертву? Свист стрел словно кричал о неотвратимости рока.
   Потом наступила тишина, разрушенная треском дерева.
   Сначала Ром не понял, что произошло. Только щепки разлетелись в стороны, когда стрелы коснулись груди Мару. Доспехи под одеждой, догадался Ром. Асами взметнула руку к колчану, но не успела достать ещё - рука Мару совершила бросок и поймала её руку в локте.
   - Прекрати! - грозно сказал он, сдвинув брови. Голос Мару совершенно изменился. - Не зли меня, иначе я уничтожу вас всех!
   Даже у Рома похолодело внутри, хотя эти слова никак не относились к нему.
   Асами выронила лук. Она упала на колени и зарыдала. Она плакала совсем как маленькая девочка - всхлипывала и терла кулаками глаза.
   Мару, казалось, был сконфужен.
   Девушки в кустах перешептывались.
   - Мы отпустим вас, если вы сдержите данное слово и отпустите Асами! - закричала одна из них. - Мы заберем ее и уйдем и не будем преследовать вас!
   - Нет! - закричала Асами. - Они обманут нас!
   И бросилась на Мару. В руке неизвестно откуда появился длинный охотничий нож. Она ударила им зеленоглазого в грудь.
   Но Мару даже не попытался защититься.
   - Хорошо, - сказал он. - Пусть это будет моя плата за то, что я обидел тебя, девушка, прекрасная в слезах.
   Нож наполовину вонзился в грудь, и потекла кровь. Асами вздрогнула и отшатнулась. Нож остался в её руке. Кровь полилась сильнее.
   - У тебя не было доспехов? Но как?
   - Так ты что не пыталась меня убить? - спросил Мару чуть охрипшим голосом. - Или надеялась, что нож звякнет о металл?
   Асами молчала, и только делала шаги назад. Нож в ее руках выпал на траву. У Мару подкосились ноги, и он упал на колени.
   Ром едва сдержал порыв подбежать к нему, чтобы схватить падающее тело. Мару рухнул на землю.
   Теперь стало очень тихо.
   - Вы, уходите, - глухо сказала Асами, не поворачиваясь. - И заберите тело своего защитника. Если он умер, то похороните его с честью. Если вы не сдержите слово, - она повернулась к Сидарму. - То, клянусь, я отыщу вас и убью.
   Она подобрала с травы нож. Выпрямилась.
   - В любом случае, вы вряд ли доберетесь домой.
   И бросилась прочь, в чащу. Фигуры девушек с луками в ту же секунду исчезли.
   Ром двинулся к телу зеленоглазого, но Сидарм сказал:
   - Погоди, Ром.
   - Мы должны забрать его тело! - с чувством сказал Ром.
   - Смотри.
   Ром посмотрел туда, куда указывала рука Сидарма.
   На тело зеленоглазого Мару опустился сокол - крупный и красивый. Он мягко клюнул Мару в плечо.
   - Ратор, - сказал Мару и повернулся. Ром отшатнулся - он ещё не умер? - Сколько осталось?
   Сокол прищелкнул клювом и заклекотал.
   - Совсем немного, - кивнул Мару и поднялся на ноги. Сокол тут же устроился на его плече.
   Сидарм, казалось, удивился даже больше Рома. А потом слегка нахмурился.
   - Ты из племени Птичников, наш спаситель? - спросил Сидарм, но словно забывшись, спохватился. - Мы благодарим тебя. Можем ли мы и тебе сделать какое-нибудь добро?
   Мару посмотрел на караван, перепуганных барбураков.
   - Сегодня я пойду с вами, переходчики, - сказал он ровным голосом.
   - Я кое-что смыслю в медицине, - отозвался Ром, и тут же удивился собственной смелости. - Я могу помочь осмотреть и перевязать рану.
   - Нет необходимости, - отмахнулся Мару. - Вы идете в Гефар, я полагаю?
   - Так и есть, великий воин.
   - Меня зовите Мару.
   - Хорошо, Мару. Сегодня нам остается ещё двенадцать часов пути. Мы задержимся немного, чтобы забрать тела убитых.
   - Делайте, что нужно, - отозвался Мару. Он что-то шепнул своему соколу, и тот взмыл вверх, исчезая в кронах деревьев. Потом он внимательно посмотрел на Рома - да так, что тот передернулся.
   - А ты хорош. Весь в крови, а держишься, как ни в чем не бывало.
   - Это не моя кровь, - улыбнувшись, сказал Ром - Это кровь кабана, что я убил.
   - Не твоя, - недоверчиво протянул Мару. - Думаю, что твоя. Просто ты почему-то не хочешь рассказать всем о своей неуязвимости.
   На этот раз Ром рассмеялся.
   - Я обычный человек, - сквозь слезы объяснил Ром. - И я часто ранился. Вот, сегодня ободрал руку о ветку.
   И сунул ему под нос широкую царапину на левой руке - почти не заметную за кровью вепря. Но Мару даже не взглянул. Он по-прежнему смотрел на Рома, и вдруг спросил:
   - Пойдешь со мной?
   И Ром почему-то сразу понял, о чем говорит этот странный человек. Это было предложение участия в великом приключении, это был зов взять оружие и идти в неизвестность, чтобы потом слава гремела о тебе повсюду. Ром неожиданно для самого себя вздрогнул.
   - Я... я не могу.
   Мару кивнул и больше с ним не заговаривал.
   Ром почувствовал какую-то пустоту на сердце. Ему безумно хотелось ответить - да, но обещание отцу помешало это сделать. Он должен сначала заработать три миллиона, выкупить дом, а потом он уже будет свободен.
   Ром чуть не завыл от тоски - очень ему хотелось пойти с Мару. От него исходила уверенность и спокойствие - те качества, что Ром хотел видеть в себе.
   Мару сидел на стволе поваленного дерева, пока Сидарм, Ром и другие погонщики наполняли скорбным грузом запасную повозку.
   Ту, что сломал огромный кабан, было решено оставить здесь же, ещё минут пятнадцать заняло распределение поклажи по остальным повозкам, и только потом караван двинулся в путь. Сидарм решил ускорить шаг и нагнать в пути потерянный час. Вся колонна двигалась быстро и в полной тишине - происшествие с лесными воительницами никого не оставило равнодушным.
   В Лесу по-прежнему ничего не было слышно, но некоторое напряжение все же оставалось, и многие это чувствовали. Только Мару беззаботно насвистывал какой-то смутно знакомый Рому мотив.
  
   Еще через полтора часа пути лесная дорога стала слегка сворачивать.
   - Друзья, - сказал Сидарм. - Мы только что преодолели ровно треть пути через Лес. Дадим друг другу и животным десять минут отдыха.
   Колонна остановилась, погонщики устлали землю кто мешками, кто куртками, и расположились полукругом; все молчали с минуту. Потом чуть оживились, стали неторопливо разговаривать, но продолжали оглядываться вокруг.
   Мару уселся прямо наземь и достал из мешка за спиной какой-то овощ, и стал грызть. Увидел, что на него смотрит Ром, Мару пожал плечами и сказал:
   - У меня всего один огурец, но если хочешь, могу отломить тебе, неуязвимый воин.
   - А, нет, я не хочу огурец, - смутился Ром. - Спасибо.
   Он вытащил из своего вещмешка флягу с водой и стал отмывать лицо и руки от подсохшей корки густой крови вепря.
   - Прими наше угощение, - сказал Сидарм, обращаясь к Мару. Сидарм вместе с остальными, пока Ром глазел на странного спутника и умывался, успел устроить небольшой пикник. - Отобедай с нами.
   - С удовольствием, - немедленно отозвался зеленоглазый парень. Он развязал свой мешок и вынул связку мертвых полевок. - Они не жаренные, но может, кто любит свежие?
   Ром передернулся.
   К его удивлению, Сидрам взял одну мышеобразную тушку и, споро разделав, отправил кусок в рот.
   - Очень сочные!
   - Да, - отозвался Мару. - Ратор только лучших ловит.
   - Ратор - твой сокол, верно?
   - Ратор мой друг, - сказал Мару и вгрызся зубами в окорок. - Кроме того, он мой Тамин.
   - Кто-кто? - не понял подвинувшийся поближе к ним Ром.
   - Тамин - это брат по духу, - отозвался Сидарм, внимательно смотря на Мару. - Это две души, соединенные невидимыми неразрывными узами. Они, как правило, рождаются в одно и то же время, но это не обязательно. Нечто связывает их до конца жизни - они как две части единого целого. Это довольно сложно объяснить, Ром.
   - А мне понятно, - закивал Мару, кидая кость в сторону.
   Ром продолжал смотреть на Мару и Сидарма, удивляясь, как много он ещё не знает о мире, в котором живет.
   - Так ты и вправду воин из племени Птичников? - спросил Сидарм.
   - Ага, - сказал Мару, хватая очередной окорок.
   - Слышал, они все погибли.
   - М-м, не-е, - жуя, пробормотал зеленоглазый. - Врут, все нагло врут...
   Сидарм замолчал и больше ничего не спрашивал. Прошла ровно минута, и он встал.
   Погонщики и воины встали вслед за ним, собрали остатки еды и уложили обратно.
   - Двигаемся дальше, - сказал громко Сидарм. - Больше до окраины Леса остановок не будет!
   Колонна сгруппировала ряды и направилась вперед по дороге.
   Лес продолжал густеть, каждая сотня метров дороги менялась - стволы деревьев становились все могучее и основательнее.
   Ром осматривал по привычке подпруги, как вдруг вздрогнул от неожиданности, когда Сидарм заговорил с ним:
   - Что он тебе сказал?
   - Вы про что? - не понял Ром.
   - Этот Птичник, Мару. Что он тогда сказал тебе? Ну, после того как воительницы Леса скрылись?
   - А, - сказал Ром. - Он спросил, хочу ли я пойти с ним.
   - И что ты ответил?
   Ром посмотрел на Сидарма. Глаза купца буравили его, словно от этого ответа зависела чья-то жизнь. Пожалуй, даже если бы Ром захотел, то не сумел солгать в эту минуту.
   - Он спросил, хочу ли я пойти с ним, и я отказался. Вы же понимаете...
   - Хорошо, - облегченно вздохнул Сидарм.
   - А что такое? Почему вы спросили об этом?
   - Просто маленькая прихоть человека, который дал тебе работу, - усмехнулся Сидарм, и снова стал прежним - спокойным и рассудительным. - И который обещает хорошо заплатить, если его старший погонщик будет задавать меньше вопросов.
   - Нет проблем, - улыбнулся Ром.
   И Сидарм ускакал вперед. Ром хоть и остался в некотором недоумении, начатое продолжил - пробовал рукой крепкие ремни, туго обхватывающие мощные спины барбураков. И взгляд его опустился вниз - он снова заметил загадочную выбоину на колесе. После встречи с лесными девами (так он стал звать их про себя), Ром придумал более правдоподобную теорию происхождения вмятины.
   Это вполне могли сделать эти бесстрашные девушки.
   Ром покачал головой. Уголки его губ непроизвольно поднялись, и он хмыкнул. Во дают! Значит, они замыслили сначала остановить колонну с помощью непредвиденной аварии, а когда этот план не удался, напустили вепря.
   В середине колонны - там, где находились остальные погонщики, послышался смех. Ром поднял голову - там, среди погонщиков стоял Мару и, активно жестикулируя, что-то рассказывал. Слушатели охотно заливались смехом. Ром покачал головой. И как они могут, после того как только что, защищая их, погибло несколько отважных воинов?
   Ром нагнал Сидарма и сказал ему об этом.
   Сидарм недолго помолчал, потом произнес:
   - Не придавай этому значение, Ром. Они не знали друг друга и делать вид, что ты скорбишь по тому, кто тебе не важен... это лицемерие, Ром.
   - Но ведь они пали, защищая караван! - запальчиво воскликнул Ром.
   - Они знали, на что идут. Просто не повезло. Жизнь в караванах подчас очень опасна и требует многих сил - душевных и физических. У людей есть скверная привычка, Ром. Они умирают. И этого никак не изменить. Потому они идут вперед, зная это. Потому они не скорбят. Они не скорбят потому, что если сейчас допустить это, у них не будет сил преодолеть Лес Теней, и они не увидеться со своими родными и близкими. А Мару молодец. Он поднимает их дух после потери. Он делает их сильными и дает понять, что жизнь продолжается. Так что не осуждай их, Ром.
   Ром молчал.
   Сидарм улыбнулся.
   - Не грусти. Однажды ты выкупишь дом отца и довершишь то, что он тебе завещал. Я верю в это, Ром Зин!
   Ром широко улыбнулся.
   - Спасибо вам за такие слова.
   Сидарм кивнул и двинулся дальше, а Ром остался на месте. Его обуревали самые разные чувства. "Когда-нибудь я и вправду выкуплю дом отца", - думал он. - "И завершу то, что он не успел сделать".
   Сбоку раздалось шуршание, и Ром обернулся. Там стоял отец и улыбался ему. Ром сделал шаг ему навстречу, но он тут же пропал.
   - И тебе спасибо, что поддерживаешь меня, - сказал Ром. На глазах невольно появилась влага, и он торопливо утер её.
   Когда-нибудь!
  
   В прохладном Лесу было хорошо идти, и это было, пожалуй, единственным плюсом в переходе. Вряд ли караван шел так же быстро на солнцепеке - в это время года жара стояла невыносимая. Кроны деревьев защищали от прямых лучей, листья давали живительный холодок. Что ни говори, думал Ром, а идти по Лесу приятно.
   Еще он думал о тех девушках, что хотели защитить Лес во что бы то ни стало, даже ценой многочисленных жертв. Ром часто задумывался об этой извечной проблеме целей и средств. Но сейчас его больше волновала та девушка, Асами. Таких красавиц Рому видеть ещё не доводилось.
   Практически всю жизнь он провел в работе, начиная с двенадцати лет, и на любовь у него не оставалось времени. Он чувствовал, что ему не хватает общения со сверстниками. И он знал, что у него совсем нет друзей; едва он вспоминал об этом, как вдруг в груди что-то с силой сжималось, а к горлу подкатывал комок. В такие моменты невыносимое ощущение одиночества накатывало на него, и он с трудом справлялся с ним.
   Мне двадцать два, думал Ром, и я никогда никого не любил. Не любил той любовью, что рождается между мужчиной и женщиной в момент, который никогда невозможно уловить - он появляется и тут же исчезает, не оставляя о себе никаких воспоминаний - только радостное и теплое чувство.
   Именно потому так хотел Ром ответить "да" на вопрос Мару. Ему внезапно показалось, что все это - то, что ему недоставало столько времени, у него появится и потом уже никогда не оставит в одиночестве.
   Ром шел по Лесу, поникнув головой, и тяжелые мысли одолевали его.
   "Такое искушение!", - думал Ром. - "Этот Мару сам дьявол! Но я должен завершить начатое. Иначе какой же я мужчина? Не сдержать слово, данное отцу - невозможно!"
   В Лесу весело щебетали безвестные пташки, и это только больше угнетало Рома.
   Рядом появился Сидарм.
   - Три часа дня, - сказал он. - Полагаю, нам осталось ещё восемь часов пути. Может, восемь с половиной.
   - Эти защитницы Леса. Как думаете, они больше не нападут на нас?
   - Нет. Не нападут. С того момента, как мы вошли в Лес, я постоянно чуял, что за нами наблюдают. Теперь этого нет. Так что можешь быть спокоен.
   Ром посмотрел на Сидарма. Какой удивительный человек, с таким не страшно идти в караван, пусть даже и через Лес Теней.
   Потом он расслабился, и постарался забыться в работе.
   Ром, обходя повозки, думал о том, что вполне возможно, что они с Сидармом больше никогда не увидятся. Когда они дойдут в Гефар - а оставалось меньше двух дней пути - то, скорее всего, расстанутся навсегда. У купцов между караванами проходит не меньше двух недель, а то и месяц. За это время они распределяют товар и получают от перекупщиков выручку; после несколько дней может занять на подготовку нового каравана. А у Рома нет времени ждать, ему дорог каждый день, и придется искать караван, отправляющийся в путь как можно раньше. Вполне возможно, что в Гефаре он пробудет всего пару часов - в Первом Великом Городе караваны отправляются ежедневно по нескольку десятков.
   Ром покачал головой, отгоняя невеселые мысли. Отколупнул с шеи беспокоивший его несмытый кусок засохшей крови.
   Снова рядом появился Сидарм. Он покачивался в седле, но с Ромом не заговаривал. Тот искоса посматривал на купца, но тоже помалкивал.
   На лбу Сидарма образовались глубокие морщины. Казалось, что-то его сильно беспокоило. Но и Рому было о чем думать, так что молчание не казалось ни одному из них тягостным.
   Угрюмо фыркали барбураки. Вдалеке по-прежнему слышались отзвуки смеха, и голос Мару. Караван продолжал движение. Время двигалось своим собственным неторопливым ходом.
   До выхода из Леса Теней оставалось немногим более пяти часов.
  
   Это появилось между двумя огромными дубами, и Ром заметил первым. Равномерный шум от движения колонны не дал расслышать, но Ром понял - оно что-то сказало.
   Огромное лицо, обрамленное копной густых нечесаных волос и пышной бородой, зависшее на высоте пятнадцати метров над землей, явственно шевелило губами. Одно только лицо, без всяких признаков тела.
   - Вот черт, - не удержался Ром.
   - Что такое? - спросил Сидарм, по-прежнему путешествующий рядом в глубокой задумчивости.
   - Лицо, - хрипло сказал Ром.
   Варварская рожа на деревьях вдруг осклабилась и выпучила глаза. Сидарм посмотрел на деревья и пожал плечами.
   - Что за лицо? Имеешь в виду, что крона дерева по форме похожа на лицо?
   - Да нет! - воскликнул Ром. - Вот же, страшная косматая рожа, прямо на дереве!
   Сидарм посмотрел еще раз и покачал головой.
   - Видимо ты просто устал. Да и солнце начало терять силу. Это, полагаю, лишь предсумеречные волны.
   - Нет, - твердо сказал Ром. - Я точно вижу лицо. О, черт, он опять что-то говорит, а я не слышу ничего в общем шуме!
   Лицо шевелило губами, наверное, с минуту. Ром рванулся к дубам; ему вдруг показалось, что услышать слова бородача очень важно. Лицо следило за его передвижениями и продолжало говорить.
   Ром достиг дуба, и почти в то же время лицо перестало говорить и скрылось в листве. Единственное, что Ром успел услышать, было что-то похожее на "падут" и "покой".
   - Ты правда что-то видел? - спросил подоспевший на лошади Сидарм.
   - Я видел, - только и сказал Ром. - Знаете, мне кажется, что он нас предупреждал о чём-то. Помните, я говорил о душах умерших в этом Лесу? Что-то говорит мне - слухи не были ложными.
   Сидарм внимательно посмотрел на Рома.
   - Говоришь, косматая рожа? Хм, да, это может быть интересно.
   - Он предупреждал, он точно о чем-то предупреждал! - не унимался Ром.
   Они вернулись в хвост колонны. Там их поджидал Мару.
   - Заметили что-то интересное? - поинтересовался он.
   - Да! - выдохнул Ром. - Там...
   - Ничего нет, - перебил его Сидарм. - Просто мой старший погонщик немного подустал.
   - Ага, - кивнул Мару. - Это правильно, что вы мне не доверяете. Но мой друг Ратор тоже видел морду призрака на дереве.
   Ром удивленно захлопал ресницами. Сидарм напрягся - это даже Ром почувствовал.
   - Расскажите, - попросил он. - Что в точности видели.
   Ром повторил.
   Рассказ Мару был куда интереснее.
   - Ратор облетал окрестности, когда увидел, что призрак проявляется между стволами двух очень старых деревьев, он заинтересовался и подлетел ближе. Видите ли, наверное, вы в курсе, что звери и птицы могут видеть призраков, как и некоторые немногие люди. Я, к примеру, их не вижу. А вот ваш неуязвимый погонщик, похоже, может. Так вот, Ратор, заинтересовавшись, спикировал поближе и услышал, как этот мордельник декламирует следующее: "Люди, идущие Темными местами! Остановитесь и вернитесь откуда пришли! Далее дороги для вас нет! Тысячелетняя Битва погубит вас! Возвращайтесь немедленно, если жизнь вам хоть сколько-нибудь дорога!".
   Сказав эти слова, морда начала гримасничать и поигрывать глазами, по всей видимости, для создания внушительности и придания пущего эффекта словам. Потом этот чудик заметил вашего Рома, который вприпрыжку поспешил к нему. В тот момент он торопливо пояснял причины, по которым идти дальше ну никак было нельзя. Таковы его слова: "Тысячелетняя битва сметет все со своего пути, если наступит перевес. Мы не сможем защитить вас, и все погибнете в пучине. Гратерианские воины сильны, свирепы и они есть Силы Тьмы, с которыми нам совладать очень тяжело. Проходят года и столетия, а мы по-прежнему сдерживаем Тьму. Я забрал кусочек Силы, для того, чтобы предупредить вас. Пожалуйста, возвращайтесь! Если вы этого не сделаете - ваша смерть - решенный вопрос, ибо, как я говорил, все силы наши будут против Тьмы, и на защиту вашу не останется ни капли! Возвращайтесь и живите! Так наша битва не станет напрасной, и возможно, когда-нибудь, Силы Тьмы падут, а мы обретем покой".
   Мару закончил и обвел глазами Рома и Сидарма.
   - Что будете делать? Лично я этой роже поверил. Убедительная рожа.
   - Нам нужно идти вперед, - твердо сказал Сидарм. - Ты пойдешь назад?
   - Зачем? - искренне удивился Мару. - После этих слов я пойду вперед с ещё большей охотой идти вперед. Тысячелетняя Битва, подумать только! Одно название требует уважения!
   Сидарм покачал головой.
   - Не понимаю. Уж прости меня, но то ли ты безумен, то ли ты глуп.
   Мару засмеялся, но ничего на это не сказал.
   - Гратерианское войско! Подумать только... если это то, о чем я думаю, нас ожидает ужас почище того, что мы сумели бы вообразить в самом страшном кошмаре! - говорил Сидарм. - Тысячелетняя битва - так он сказал. Битва, после которой здесь появился Лес Теней, случилась несколько тысяч лет назад. Все гратерианцы должны были погибнуть в ней. Битва Камней...
   Ром чувствовал дрожь внутри. Слова, что он услышал, заставляли задуматься. Что же их ждёт впереди? Неужели ужасы Леса не выдумка? Почему уже сорок лет все основные пути через Лес брошены, а те, кто рискует идти по этой дороге, не возвращаются? Поначалу Ром не думал, что все это настолько серьезно.
   Он посмотрел на Сидарма.
   Тот сомкнул губы в тончайшую белую полоску, рука, державшая поводья, сжалась в кулак, и стал слышен хруст суставов пальцев.
   Ром провел рукой по густым черным волосам, коснулся по привычке макушки - там у него была крупная красивая родинка, по форме и размеру напоминающая яйцо - почесал её и опустил руку.
   Колонна продолжала движение. Трое, идущие позади, молчали.
   Лес Теней затих, словно ожидая, какие следующие слова произнесут эти трое, от решения которых теперь зависело многое.
   Ром смотрел на Сидарма, и в очередной раз поразился - он стал спокоен, его лоб разгладился. Мару - тот вообще повеселел больше прежнего.
   Наконец, Сидарм прервал молчание:
   - Мы сделаем так. Караван не должен бояться всего на свете. Оставим его позади - у нас пятнадцать воинов, включая меня. Двое из нас останутся у каравана - один в его голове, другой - в хвосте. Остальные тринадцать конных ускорятся примерно на километр - полтора, и в случае опасности, примут удар на себя. Примут двенадцать воинов - тринадцатый что есть сил поскачет назад и оповестит караван. Таким образом, мы попробуем защитить людей, животных и товары. В любом случае, двигаться необходимо, и если мы не выберемся из Леса, то погибнем.
   - Почем? - не понял Ром. - Можем просто остаться в Лесу, а с утра двигаться дальше.
   - Нет, Ром, - покачал головой Сидарм. - Не можем.
   - Но почему не можем? - не унимался Ром. - Устроим лагерь, поставим часовых...
   - Из-за каприции.
   - Из-за чего? - спросил Ром. - Что за каприции?
   Мару вдруг усмехнулся.
   - Неприятное растение, - изрек он. - Так что, оно здесь растёт?
   - К несчастью, - кивнул Сидарм. - Главная опасность Леса после разбойников. Каприция - хищное растение, когда рядом с ним находится живое существо, оно испускает особые пары в воздух, вдыхая которые, жертва засыпает и уже больше никогда не просыпается. Но самое страшное то, что это самое "рядом" перестает работать, когда одновременно начинают охотиться несколько каприций. Весь Лес может наполниться ядом этих страшных растений, и тогда нам несдобровать. Вот почему так важно пересечь Лес Теней. Каприции начинают охоту после полуночи в течение примерно трёх - четырёх часов. Где-то за час яд должен развеяться. Звери знают об этом, и спасаются кто как - кабаны, лисы и волки идут в горы, которые здесь также покрыты Лесом, птицы забираются на самые макушки деревьев - туда пары не достают, потому что пространство мгновенно развевает яд, мелочь пережидает в норах, законопатив вход. Так что нечего и думать оставаться в Лесу на ночь, Ром.
   - Да уж, отвратительный цветок! - засмеялся Мару.
   Ром ошарашено молчал, переводя взгляд с одного на другого.
   - А остальные знают? - вымолвил Ром, кивая в сторону колонны.
   - Зачем? - сказал Сидарм. - Ни к чему им сейчас лишние страхи. Но хватит разговоров. Пора за дело!
   И Сидарм ускакал вперед.
   А Мару повернулся к Рому и сказал:
   - А вот у нас с тобой тоже есть кое-какое дельце.
   - Чего? - сказал Ром. - Я вообще-то собираюсь пойти вперед с остальными воинами и защища...
   Договорить ему не удалось - Мару, продолжая улыбаться, молниеносным движением врезал Рому в челюсть, которая хлюпнула, и для старшего погонщика наступили ночь и забытье.
  
   Очнулся Ром уже в полутьме. Солнце, по-видимому, закатилось к горизонту. Часов девять вечера, пожалуй. В нос ударил запах хвои и земли. Ром понял, что лежит на земле.
   И тут же вспомнил странный, если не сказать страшный, поступок Мару. Зачем он это сделал? Да и кто он вообще такой? Ох, не зря Сидарм беспокоился о том разговоре с Мару! Заподозрил мудрый купец что-то нечистое...
   Ром рывком приподнялся и получил оплеуху, что свалила его обратно.
   - Лежи тихо, - прошептал рядом Мару. - Ещё стрелу схлопочешь.
   - Зачем ты ударил меня? - злобно зашипел Ром, обшаривая ремень в поисках кинжала. - Что тебе надо? Я собираюсь идти к каравану! Куда ты меня притащил?
   - Три вопроса, ага, - так же тихо прошептал Мару. - Ударил, потому что лень было тебе чего-то объяснять. Мне нужен ты и ещё кое-кто. Я притащил тебя к логову лесных воительниц.
   - Что-о-о? - встрепенулся Ром, по-прежнему шаря по своему телу в поисках оружия. - Куда ты меня притащил?
   - Твой кинжал я снял, чтобы ты не поранился, - сказал Мару, вглядываясь вперед. - Он в моем мешке. Потом заберешь.
   - Ты что, сумасшедший? - испугался Ром, все еще пытаясь встать, но рука Мару держала его крепко.
   - Не думаю, - серьёзно ответил Мару, повернул голову к Рому и широко, белозубо улыбнулся, сверкая зелеными глазами. - Хотя кто знает?
   Ром с трудом отпихнул руку Мару, и сказал:
   - Я ухожу, а ты делай что хочешь. Я нужен каравану, и я должен быть там. Это моя работа, за которую мне платят деньги!
   - Так тебе деньги нужны? - разочарованным голосом сказал Мару. - Сколько там тебе платят, в этом твоём караване? Я дам тебе пятьсот тысяч тори, если ты останешься.
   Ром чуть не задохнулся от такой суммы, и на миг оцепенел.
   - Ну как, согласен?
   - А что делать-то надо?
   - Пустяки. Просто поговорить кое с кем, - Мару пошарил в мешке и вытащил длинную узкую трубку.
   Ром вздохнул.
   - Вообще-то у меня есть обязательства перед Сидармом.
   - Что за обязательства? Ты ему, что ли, жизнью обязан?
   - Нет, но он платит мне деньги, и я принял на себя ответственность.
   - Ладно - ладно, - кивнул Мару. - Пойдёшь в свой караван. Дело, что нам предстоит, не займёт много времени.
   Ром присел рядом.
   - Что ты собираешься делать?
   Вопрос повис в воздухе. Мару поднёс ко рту трубочку.
   Это что, свирель? - мелькнуло в голове у Рома. Или флейта?
   Мару резко толкнул воздух в трубку и в воздухе что-то просвистело. Оружие, догадался Ром. Всмотрелся в окружающие их кусты. Рядом кто-то ходил.
   Впереди мягко упало тело. Мару дунул в трубку ещё два раза, и кинул её обратно в мешок, бросив Рому:
   - Пора, двигаемся.
   Они побежали вперед, Ром быстро приноровился к стремительным броскам - пробежкам Мару. Сбоку разглядел какую-то тропинку и деревянный чан. Кусты легонько били по ногам, а земля пружинила. Они добежали до небольшой хижины, рядом с которой лежало три безжизненных тела девушек в кольчугах и с луками - видимо часовые.
   - Убил? - испугался Ром.
   - Зачем? - удивился Мару. - Спят просто.
   Он потянул Рома за рукав, и они отошли за край хижины.
   - Сначала войдёшь ты, потом я. Дальше по усмотрению, - прошептал Мару чуть ли не в ухо Рому.
   - Почему я первый? - уперся Ром.
   - Потом, потом! Давай...
   Ром сунулся в темное помещение, где пахло шкурами и деревом. Оступился у входа и чуть было не выругался - оказалось, пол был ниже, и у входа ступенька. Ром попробовал ногой землю, и только потом сделал ещё шаг.
   Пол явно был земляной. Странно, подумал Ром, сделал ещё пару шагов. Сзади неслышно подобрался Мару и зашептал:
   - Будь осторожен. Где-то здесь вход...
   - Куда?
   - В пещеру, - отозвался Мару, в левой его руке откуда ни возьмись, появился факел, он поджёг его, и пламя весело заиграло по стенам хижины.
   Тут никого не было. По углам действительно висели шкуры, а прямо у входа - старательно сложенная поленница. С другой стороны домика зияло крупное - примерно четыре на два метра отверстие в камне.
   - Это и есть вход в пещеру?
   - Знаешь, похоже, - состряпав озабоченную рожу, сказал Мару. - Посмотрим?
   Мару осветил вход. Ром осторожно заглянул - свет проникал не далее пары метров. Заходить в эту дыру у него не было ни малейшего желания.
   Мару вошёл первый и бодро зашагал вперёд. Ром нехотя двинулся следом.
   Проход позволял идти рядом, но Ром решил следовать позади. Не нравились ему пещеры; кроме того не покидало чувство, что добром это закончиться никак не может.
   Ром осмотрел стены - бугристые, потолок со свисающими местами сталактитами - в основном по краям. Пещера была сухая.
   Через десять метров она стала расширяться, а потом резко завернула налево. И здесь они услышали голоса, сначала тихие, потом чуть громче, и, наконец, стало возможно различать слова и интонации. Ещё шагов через двадцать их взору открылся огромный куполообразный зал. Ром и Мару устроились за валуном, стоявшим у самого входа и стали осматривать созданное природой помещений.
   Давешние разбойницы сидели вокруг костров, разбившись на две группки, жарили мясо и что-то активно обсуждали. Ром насчитал девятнадцать девушек.
   По краям зала располагались постели из шкур, одна из девушек лежала там, казалось, она спала. Поискав глазами, Ром понял - черноволосая красавица Асами и была той самой спящей девушкой.
   - И все-таки зря мы отпустили их, - горячась, говорила одна из девушек в правой стороне. - Стоило убить! Зря Асами помешала...
   - Она наша предводительница, и не тебе судить её, - громко сказала другая, сидящая чуть поодаль, с ослепительно белыми волосами, затянутыми в тугой узел. - Мы должны уважать её решение, ведь благодаря ей мы здесь и правда на нашей стороне. А некоторые, - она обвела взглядом всех собравшихся в круг. - Некоторые обязаны ей жизнью!
   Все притихли.
   - А всё-таки он такой был красавчик! Эти зеленые глазки! - мечтательно прошептала ещё одна девушка, прижимая кулачки к щеке и мечтательно улыбаясь. - Так жалко его было!
   Мару сбоку хмыкнул неразборчивое.
   - Да! Такой смелый, - отозвалась та, что сожалела о том, что караван продолжил путь и тряхнула короткой прической. - А глаза у него были страшные! Поняла, Мина! Страшнющие!
   - И ничего не страшные! - вскинулась мечтательная девушка. - Ничего ты не понимаешь в глазах, Орма! Они... они... они были прекрасные - вот какие!
   Девушка с короткой причёской засмеялась, и все остальные тоже.
   - Чего вы? - обиделась девушка по имени Мина.
   - Эй, прекращайте смех! - крикнула одна из девушек из другого кружка. - Опять у вас мясо подгорит!
   И соседний кружок дружно разразился смехом.
   И эти были страшными воительницами Леса, удивился Ром. Он сжал кулак и ткнул им в камень. Девушки теперь весело хохотали с обеих сторон. Ром прослушал что же их так развеселило.
   Неожиданно Мару ухватил его за рукав, притянул к себе и зашептал на ухо:
   - Ты бери тех, что слева, там всего семеро. Я возьму остальных.
   - Нет! - испугался Ром, и его гнев мгновенно испарился. - Лучше выстрели в них из усыпляющей трубочки!
   - Ну, - виновато улыбнулся Мару. - У меня было только три дротика.
   - Что-о? - чуть не вскрикнул Ром. - Да мы не одолеем их! А быть побитым, или хуже того - убитым женщинами просто стыдно!
   - Не трусь! - сказал Мару, и не дожидаясь что скажет дальше Ром, кинулся из-за валуна на правый кружок девушек с криком: "А вот и я!".
   "О чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт!" - пронеслось в голове Рома. Он дернулся, чтобы тоже напасть на девушек, но остановился. Все мысли смешались и стали наваливаться друг на друга, Ром услышал визг и крики, выглянул из-за валуна и увидел, что Мару швыряет девушек в разные стороны и нервно укусил сжатый кулак. Да что же это такое? Что он здесь делает?
   Ром вышел из-за валуна и сделал шаг вперед, по-прежнему не решаясь напасть на девушек. И тут же пожалел об этом. За горло его схватила крепкая тонкая рука, а другая рука поднесла к лицу нож. Сзади злобно зашипело:
   - Ну-ка, дружок, сделай шажок.
   Ром немедленно повиновался. Внутри у него похолодело. Девушка, схватившая его, крикнула так, что уши заложило:
   - Эй, ты, герой! Прекрати или я ему горло перережу!
   Мару прекратил швырять девушек, обернулся, осклабился, уселся на шкуру, снял с вертела недожаренное мясо и принялся жевать.
   - И все-таки женщины не умеют готовить мясо! - убежденно заявил он.
   - Ты не слышал? - ещё громче заорала девушка позади Рома, хотя ему и казалось, что громче уже невозможно. - Я убью его! И тебя!
   - Стой, Риона! - Стащив шкуру, поднялась черноволосая Асами. - Сначала узнаем, как они нас нашли и чего хотели... А?
   Последний возглас был адресован жующему Мару, который был, по всей видимости, чрезвычайно обрадован всем происходящим. "Вот бы его на моё место", - подумал Ром. - "От такого помощи не жди... Чёрт, и зачем я не ушел, когда была возможность! Теперь убьют! И меня убьют и его..."
   Странно, но эти мысли не приносили в его душу ужаса. Ром почем-то чувствовал себя хорошо, и не волновался. Уж не из-за Мару ли, который преспокойно доедал полусырое мясо? Тот улыбался, переводя взгляд с Рома на Асами.
   - ТЫ! - Асами впилась взглядом в Мару. - Ты обманул меня, притворившись тяжело раненным! Я думала, что ты умер! А ты! ТЫ!
   Она задохнулась от гнева и тяжело задышала.
   - Убить их! - закричала она. - Безо всяких разговоров! Убить!
   Девушки похватали луки и нацелились на Мару, который с интересом наблюдал за их действиями.
   Ну все, тогда, в Лесу был не конец, а теперь он уж точно наступил, подумал Ром. Риона, стоящая сзади поднесла нож к горлу Рома, и он почувствовал холод стали, коснувшейся его кожи.
   - Стоять! - завопила Асами. - Не убивать!
   - Решай уже, - засмеялся Мару, выкидывая в сторону косточку. - Убивать или нет, а то у нас маловато времени. Ему, - он кивком указал на Рома. - Надо возвращаться в караван.
   - Убить! - рассвирепела Асами. - Нет! Стоять! Сначала спросим зачем заявились!
   Она подскочила к Мару единым прыжком и подставила тот самый нож к его горлу.
   - Говори! Зачем! Явился!
   - Так. Просто. Интересно, - сказал Мару и расхохотался, и вдруг посерьезнел. - Пойдешь с нами?
   Асами вздрогнула. Ром неожиданно почувствовал родство с ней - вот так же тогда он, несколько часов назад, был сражен этим вопросом.
   - Убить их и дело с концом! - закричала Риона и прижала нож к горлу. Ром ощутил, что по груди потекла кровь. Чёрт, она даже не чувствует силу своих рук!
   - Ты меня режешь, - просипел Ром. Его трясло от ужаса и он не мог шевельнуться.
   - Что? - заорала Риона ему в ухо.
   - Ты меня режешь... хп...
   Нож неожиданно вошёл в горло, словно в масло - непреклонно, словно кусок откололся от скалы и упал в воду. Ром булькнул. Кровь фонтаном брызнула вокруг, картинка перед глазами стала расплываться, и Ром вновь ощутил как теряет связь с реальностью. Страха смерти почему-то не было, боли тоже, только странное чувство уверенности, что это конец.
   - Что ты наделала! - услышал он крик Асами, пока не потерял сознание.
   И свою последнюю мысль: "Прости меня, отец. Я не смог...".
   Потом стало так темно, как никогда не было. В этой темноте Ром пытался нащупать себя, свою сущность , с которой расставался; ему хотелось отсрочить мгновение, когда его тело лишится души и погибнет. Посреди этого мрака несколько раз просияла какая-то неровная вспышка света, и ему показалось, что он увидел, как его тело безвольно падает вниз, а Риона отскакивает от него.
   Ром Зин, старший погонщик каравана купца-воина Сидарма, умер.
  
   Асами приподняла голову Рома, забрызгавшись его кровью. Риона, стоявшая рядом с окровавленным ножом в руках лепетала что-то, оправдываясь.
   Глаза Рома застыли и смотрели вверх. Асами пощупала руку - пульса не было.
   Она повернулась к Мару, который теперь стоял и озадаченно смотрел на лежащего Рома.
   - Он что правда умер? - спросил он. - Он разве...
   И не закончил. Его глаза сверлили мертвого Рома и живую Асами.
   - Ага, - кивнула Асами. - А теперь ты скажешь, зачем явился сюда на самом деле. Собирался нас всех убить, ведь так?
   Мару, казалось, застыл на месте.
   - Ох, Асами, - пробормотала девушка Мина. - Риона... Мы его убили!
   - Молчи, - зло сказала Асами. - Отвечай мне!
   Но Мару не обратил никакого внимания на вопрос, он подошёл к телу Рома, наклонился. Коснулся его лица.
   - Мёртв.
   Голос прозвучал хрипло и чересчур громко. Пещера несколько раз повторила это слово, словно вдалбливая в сознание, и Мару отчасти из-за этого понял, что это правда. В мертвом теле и стекленеющих глазах уже не было ни капли жизни. Мару потрогал шею, что было уже лишним - сердце, конечно, не билось. Полуоткрытый рот застыл в каком-то детском удивлении. Рана - ровная и глубокая, ещё сочилась кровью - прямо в лужу вокруг, в которой сидел Мару.
   Слезы наполнили яркие глаза Мару, и закапали на лицо погибшего. Он сжал кулаки.
   Потом он закричал.
   Девушки испуганно сбились в кучу. Крик волнами разнесся по всей пещере, и, казалось, даже камень его стен вторил ему. Асами почувствовала комок в горле.
   Мару встал и посмотрел вверх.
   - Дух воина Рома Зина! Я прошу у тебя прощения за то, что принял тебя за того, кем ты не являлся! Двигайся дальше и не держи зла ни на меня, ни на тех, кто был сегодня здесь!
   Потом он повернулся к Асами. Она снова вздрогнула - его глаза стали так ярки, что было больно смотреть.
   - Ты знаешь Лес, - сказал он. - Помоги мне найти путь, чтобы отнести тело в его караван. Его предводитель - человек достойный, и пусть он похоронит Рома со всеми почестями, когда караван достигнет Гефара.
   - Сам иди! - вскрикнула Риона. - Иди так же как добрался сюда!
   - Сюда меня привели. Я не запомнил пути. В любом случае, я собирался уйти отсюда с ней.
   И Мару указал на Асами. Она жестом показала Рионе замолчать.
   - Все нормально, Риона. Я помогу ему.
   - Но, Асами!..
   - Останешься за старшую, пока я не вернусь, Риона, - непоколебимым тоном сказала Асами и взяла в руки лук. Сунула за пазуху нож.
   Мару взвалил тело на плечо. Кровь закапала по его спине и ногам. Тело показалось легким, и каким-то нечеловеческим - словно мешок с овощами. Просто мешок. Человек, превратившийся в мешок. По его, Мару, вине. Он тяжело вздохнул. Эти мысли звучали в голове очень громко - ровно настолько, чтобы не дать зазвучать другим, которые сейчас были совсем не нужны. Руки Рома безжизненно свисали за его спиной. Сколько же ещё раз ему придется делать подобные вещи?
   Девушки с ужасом провожали их взглядом.
   - Повелительница, я с вами, - вдруг встрепенулась одна из девушек.
   - Нет, - жестко сказала Асами и обернулась. - Ждите меня и слушайте Риону. Вернусь через час.
   Девушка кивнула и снова села.
   Мару и Асами двинулись по пещере. Оба шли молча.
   Темнота покрывала ход - они не зажигали факела. Гулко отдавались шаги и было слышно дыхание идущих.
   Произошедшее неожиданно сблизило этих двух людей. Но это не мешало им думать каждый о своём. Мару вспоминал детство, а Асами - то, что случилось с ней пять лет назад.
   Мертвое тело Мару нес осторожно, словно драгоценную вазу. Он выбирал место, чтобы не оступиться, Асами шла чуть впереди. Ход в пещеру кончился; они вышли в хижину.
   - Зря ты пришел, - вдруг глухо сказала Асами.
   Мару ничего не говорил.
   Лес встретил их хмурыми объятьями темных стволов и тревожно шуршащих листьев. Казалось, он понимал, что недавно произошло что-то непоправимое. Небо, на котором стали одна за одной, появляться звезды, начало чернеть.
   - Я познакомился с ним сегодня днем, - сказал Мару. - Он понравился мне, и я хотел взять его с собой. Он отказался, но я понял, что это не его отказ. Это был чей-то за него отказ. Отказ под давлением обстоятельств. Мне нужно было понять, почему он не может идти со мной. И я расспросил купца, ведущего караван. Он рассказал его историю. Еще он попросил, чтобы я не сбивал его с пути отмщения.
   Асами обернулась и посмотрела на него блестящими глазами.
   - Ром Зин собирался отомстить за смерть отца, - продолжил Мару. - Но перед этим вернуть его дом. Он копил деньги на это. Вот что меня поразило. Он не стал вором или разбойником - мог бы собрать эту сумму самое большее за год. Он стал ходить в караванах - на свой страх и риск. Он не побоялся бросить вызов судьбе, сказать ей - эй, посмотри сюда, это я иду, Ром Зин, и я не сломаюсь!
   Мару замолчал.
   - Зачем ты это мне рассказываешь?
   - Потому что мы понимаем его как никто. Потому что ты тоже бросила вызов судьбе.
   Асами вздрогнула, замерла на мгновенье, но продолжила идти.
   - Асами, - позвал Мару, и она остановилась и повернулась к нему. - Это твоя судьба. Пойти со мной.
   - Как ты думал, что это и его судьба? - гневно спросила Асами. - А теперь он мертвый на твоём плече! А все потому что не все живут после удара ножом!
   Она повернулась и пошла быстрее. Мару сказал:
   - Да, я ошибся насчет Рома. И этому есть причины. Но про тебя я знаю точно - ты рождена, чтобы последовать со мной.
   - Я ничего никому не должна.
   - Должна. Ты должна самой себе. И ты это чувствуешь. Жить в Лесу - не твоя судьба. Ты слышишь зов внутри.
   - Я не хочу тебя слушать!
   - Теперь пора, Асами...
   - Замолчи!
   Лес раздвинулся - они выбрались на опушку.
   - Всё, теперь иди сам! Я вывела тебя из Леса, как и обещала. Здесь тебя ожидает смерть, так что прощай.
   - Асами, стой!
   Мару протянул руку, чтобы схватить Асами, но не дотянулся - слишком медленно. Резкое движение могло скинуть тело Рома на землю.
   Лесная воительница скрылась в чаще. Мару чуть заметно покачал головой.
   Она неслась не разбирая дороги, обдирая ноги о кустарник, словно боясь, что Мару ее догонит. Несколько раз падала, потом снова вставала. Когда добежала до убежища, неожиданно рухнула прямо у входа, где перепуганные девушки и подобрали её.
   - Этот зеленоглазый отравил её! - сказала одна из девушек.
   - Нет, - сказала Риона, осмотрев Асами. - Она дышит.
   - Тогда что с ней?
   - Похоже, она просто спит, - пожала плечами Риона. Девушки удивленно переглянулись.
   А Мару в это время на опушке Леса задрал голову вверх. В темном небе кружил сокол. Зоркие глаза Мару отыскали его среди звезд и туч. Он поднял руку, призывая друга помочь - и сокол полетел на север, указывая путь к каравану.
   Мару двинулся следом вперед.
   Спустя семнадцать минут он достиг лагеря каравана.
   Весело трещал костёр, вокруг него собрались погонщики и воины. Чуть поодаль устроилась знать. Мару вошёл в свет костра, осторожно спустил мертвое тело с плеча. Оно уже охладилось - Мару почувствовал это, когда руки скользнули по нему - холодные, как ледышки; вечер оказался прохладным. Мару пошарил в своем мешке, вынул кинжал Рома, и положил ему на грудь.
   - Я сдержал себя, - сквозь зубы процедил Сидарм, который появился рядом. - Но я хотел тебя убить, Птичник. Я знал, что этим кончится, и часть вины на мне. Я говорил, чтобы ты не сбивал его с Пути?
   - Купец-воитель, - едва слышно сказал Мару. - Мой Путь нуждался в нём, и по-прежнему нуждается. Один я бы никогда не смог сделать то, что должно.
   Сидарм нахмурился ещё сильнее.
   - Я знаю, что у тебя за Путь! - вскричал он так, что гомон голосов у костров затих, и все повернулись в их сторону. Мару чувствовал на себе неприязненные и осуждающие взгляды.
   Мару посмотрел на Сидарма.
   - Тогда ты знаешь, что жертвы неизбежны. Я не хочу их. Но они будут.
   - Ему было двадцать два! Он так и не узнал настоящей жизни, живя надеждой на месть!
   - Сидарм, - твердо сказал Мару. - Подожди немного, и однажды ты всё поймешь.
   - Что я пойму? - взревел Сидарм. - Этот твой Путь? Я никогда его не пойму! Что ж, раз тебе это предначертано, то иди! Для чего ты хочешь погубить чужие души?! Если найдётся тот, кто бросит тебе вызов - я скажу, что он герой. Если он убьет тебя, я скажу, что он наш спаситель!
   Сидарм в гневе сжимал и разжимал кулаки. Мару смотрел прямо ему в глаза. Непреклонная ярость наполняла оба их взгляда.
   - Тогда ты знаешь, что это Путь Истины, купец-воитель. Акатара.
   Загадочное слово не удивило Сидарма, ведь он знал о чём говорит Мару. Купец только тяжело вздохнул и провел рукой по высокому лбу.
   - Я не молод, и мне не одолеть тебя, - говорил Сидарм. - Чёрт возьми, едва я тебя увидел, то понял кто ты, и какую представляешь опасность для нас всех. Я пытался не верить в это, говорил, что слишком рано. Но нет, жизнь рассудила иначе. Да для тебя же вся жизнь игра! Научился делать ставки человеческими жизнями?! О, я помню рассказы о твоём коварстве! Слышал о воине с Севера, идущим столь извилистой тропой, что никто не понимает куда она может привести. А вот я знаю к чему, и это самое страшное. Ни единому твоему слову нельзя верить, ты - мерзкий интриган, лишённый каких-либо моральных устоев, понятий чести и достоинства! Ты проявил интерес к Рому, и я знал, что это добром не кончится! И что теперь? Ты принёс мне его мертвое тело? Господи, не слишком ли рано для этого мира?
   Сидарм продолжал.
   - Знаешь, что ты натворил? Ты не дал ему жить собственной жизнью! Не дал ему радоваться друзьям! Ибо их у него нет - твоей милостью уже не будет! Видит Бог, он был достоин лучшей доли... Никто не придёт на его могилу оплакивать! Никто не узнает, чего стоил такой человек, как Ром Зин - отважный воин с честью и достоинством в крови! Тьфу, да чего я попусту сотрясаю воздух, тебе этого в жизни не понять!..
   - Мы знаем, - сказал Мару. - Мы знаем этого человека. Но, Сидарм, теперь я скажу тебе...
   Мощный удар не дал ему досказать. Сидарм навис над ним с занесенным кулаком.
   - Плевать мне, что ты хочешь сказать. Уходи прочь отсюда!
   Потом он наклонился к телу Рома, поднял его и унес к повозкам.
   Мару вытер кровь с губ, посмотрел вверх.
   Сокол продолжал кружиться в небе.
   Мару поднялся и молча двинулся в сторону оврага, провожаемый неприязненными взглядами переходчиков.
   Овраг был не просто оврагом, как ему показалось вначале. Большая равнина, раскинувшаяся на полтора десятка квадратных километров. Но не это поразило Мару.
   Даже в темноте были отчетливо видны следы Смерти.
   Груды повозок со сгнившим и испорченным товаром, скелеты барбураков, нелепо сбившиеся в кучи, и скелеты людей - в одежде и латах - много, очень много скелетов, целые поколения караванов, пересекавших Лес Теней. Скелетами была усеяна вся дорога - какие-то люди почти перешли равнину, некоторые едва в нее вошли. Но конец всех был один. Земля почернела в том месте.
   - Что-то будет, - усмехнулся Мару. Сокол сел ему на плечо, ткнулся клювом в волосы. Мару почесал его перья. Ему срочно необходимо было сбросить груз тяжести на сердце, которым наградил его Сидарм.
   Потому он засмеялся - весело и беззаботно.
  
   Сидарм расчистил одну повозку от груза и положил тело Рома, потом накрыл покрывалом, оставив только бледное лицо.
   За пятьдесят один год жизни Сидарм так и нажил своих детей. Увидев Рома тогда, ещё в Мозуне, что-то всколыхнулось в нем, какие-то запрятанные глубоко внутри чувства. Ром предложил ему услуги погонщика, показал листы караванов, в которых побывал.
   Но Сидарм этого словно и не видел.
   Давно, ему было тридцать два, погиб лучший друг. Сидарм тяжело переживал эту утрату. У друга оставались дети - девочка трех лет по имени Аманис и девятилетний мальчик Нобиа. Мать их погибла при родах девочки - и Сидарм решил взять сирот к себе в дом. Долгое время дети никак не могли привыкнуть к новому месту, просились домой, но идти было уже некуда - их дом принадлежал Городу; друг Сидарма также был воин и по закону, когда воин-держатель дома погибал в битве или умирал от болезни, жилье изымалось в пользу городской Управы. Дети должны были отправиться в учение ремесленникам - те бы кормили их и давали кров до достижения работоспособного возраста в двенадцать лет. Но это было тяжко - таких детей держали в хлеву, били нещадно за малейшую провинность и заставляли работать от зари до зари, несмотря на возраст, а, бывало, продавали в рабство южанам.
   Сидарм не желал детям своего друга подобной участи. Он полюбил их всей душой, и они прожили вместе почти пять лет, пока не случилась знаменитая Битва у Ворот. Коварные кочевники юга, гериосы, пытались захватить главные ворота - их заметили издалека; задачей воинов Города было защитить город от разграбления. Сидарм получил в бою тяжелое ранение и попал в плен, где пробыл почти год, только по его прошествии, ему удалось залечить окончательно рану и сбежать. Он пересек за два дня около полутора сотен километров пешком, пока не прибился к каравану в Шестой Великий Город Гаунурат.
   В родном Мозуне его уже давно считали погибшим. То, что произошло когда-то с домом друга, случилось теперь и с его - в доме уже жили совсем другие люди. Но не это волновало Сидарма. Он появился в городской Управе и потребовал, чтобы ему немедленно вернули его детей. Позже он понял, что и вправду немного перегнул палку, что не стоило хватать мэра Мозуна за грудки, и вытаскивать из-за стола. Ему сказали, где находятся его дети - у местного башмачника.
   В груди бешено стучало, когда он говорил с этим человеком. Он продал их за семнадцать тысяч тори заезжему купцу с Юга. В гневе Сидарм избил его.
   Его понизили с капитанского звания до рядового солдата, и дали домик на окраине. Но разве это его волновало? Стоило ли говорить, что последующие пять лет жизни он отдал поискам детей, которые стали ему родными? Но след был утерян - в Большом Мире найти человека практически невозможно.
   Сидарм вернулся спустя пять лет поисков. Однажды он проснулся в чужом городе - увидел, что по дороге бредёт старик, опираясь на палку - старик был похож на его отца. Он позвал его, чтобы разделить с ним трапезу. Они говорили недолго. Старик поблагодарил за угощение. Потом прищурился, сказал: "Ты найдёшь их, Сидарм. Не сегодня, не завтра, но ты их найдёшь. Найдёшь, когда совсем перестанешь искать".
   Поначалу Сидарм не понял его слов - он жил, словно в тумане. Когда очнулся, увидел, что стул напротив него пуст. Неужели он мне привиделся, подумал тогда Сидарм. Старик так был похож на кого-то смутно ему знакомого.
   С тех пор он прекратил поиски, вернулся в Мозун, снова стал воином, и проработал почти до пенсии - у воинов это пятьдесят лет, ему оставалось всего три месяца, когда произошла другая неприятная история, и его изгнали со службы, якобы "с позором". Тогда же он вспомнил, как, возвращаясь из плена гериосов, встретил караван, и решил, что стать купцом совсем неплохо. Запросы у Сидарма были небольшие, и за свою жизнь он сумел скопить неплохие деньги - они пригодились, когда он собирал свой первый караван - на это ушло больше миллиона тори. Но уже через полгода он получил гораздо больше, чем предполагал.
   Ром напомнил ему Нобиа - мальчика, ставшего ему сыном. У Рома были черные волосы, а у Нобиа - светлые, но у обоих были одинаковые синие глаза. Сидарм взял Рома старшим погонщиком. Боль в груди длилась неделю, пока они шли караваном, потом он так привык к своему погонщику, что грядущее расставание казалось невыносимым. Он прикипел к этому парню, они подолгу говорили ночами, когда все спали. Тихо трещал костер, и Сидарму казалось, что счастье снова вернулось к нему.
   А сегодня - после рассказа Рома о себе, он целый день думал, как же сказать, что он может дать ему денег, эти ничтожные три миллиона, ведь ему это ничего не будет стоить. Сидарм знал, что Ром молод и горд, и ни за что не примет денег. Сидарм так хотел освободить этого парня.
   Именно об этом вспоминал Сидарм, глядя на бескровное лицо Рома. Он проклинал Мару, и он проклинал себя. Но теперь уже ничего нельзя было изменить.
   Сидарм накрыл лицо Рома.
  
   Близилась полночь.
   Лес в километре от лагеря зашевелил листвой, будто от ветра, но его не было. Темнота полностью завладела равниной. Почти ничего не было видно - небо затянуло тучами, звёзды и луна исчезли в них.
   Люди отдыхали, большинство спало, Сидарм с воинами сидел вокруг костра и молчал. Он подумывал о том, чтобы оставить переходы и вернуться к поискам детей, которые теперь уже взрослые. Но он по-прежнему помнил слова старика, и только это мешало тому, чтобы он принял окончательное решение. Да и как он теперь их узнает? Столько времени прошло.
   В воздухе похолодало. Откуда-то пошёл запах гари, и на мгновение Сидарм насторожился - это был явственный запах горелой плоти. Потом он исчез. Показалось, подумал Сидарм и расслабился.
   Ему вспоминалось горячее солнце его детства. Тогда все было иначе. После того, как войны захлестнули Великие Города, они перестали быть Великими, утратили нечто неопределенное, что им было присуще; лишились своей былой красоты и силы. Люди почуяли это, многое поменялось с тех пор, много лжи и зла отыскало себе дорогу в людских сердцах, рождая боль в душах тех, кто это видел. Мир по-прежнему прекрасен, и все так же много в нем хороших людей, но с каждым днём они что-то теряют. Словно маленькие кусочки жизни - словно маленькие кусочки судьбы. После войны появилось столько разломанных судеб, и ещё долго отзывалось её зловещее эхо по Миру. Разрушенный Двенадцатый Великий Город Паитарэс - тому подтверждение и памятник; напоминание потомкам не совершать ошибок, на которые были так богаты последние пятьдесят лет.
   Но не только война оставила свой след в Мире.
   Сидарм вспоминал посиневшее лицо отца. Он тянул руки к нему, но ему нельзя было обнять сына, они оба тогда знали, что нельзя. Страшное, огрубевшее, покрытое струпьями лицо - Большая эпидемия вегуты, или Синей Смерти, как ещё называли. Отец сгорел за восемь дней. Его тело отвезли на окраину и выбросили в гигантскую яму. Сидарм видел её - ужасные распухшие синие куски мяса. Их руки и ноги торчали, словно засохшие сучья деревьев. Потом они источали нестерпимую вонь - запах тлеющей плоти. Жгли с восхода до заката, прибывали новые тела, и их снова жгли. Темный дым поднимался над Великими Городами, наполняя окрестности нестерпимой вонью. Жители закрывали ставни на окнах и затыкали щели, но это мало помогало.
   Зловоние достигало середины Города, где жил девятилетний Сидарм. Пытаясь уснуть, он видел лицо отца; ему мнилось, что он на самом деле жив, и умирает вот только в эту самую минуту - там - в адском пекле. Сидарм дрожал, укутывался как мог, но это был не тот холод, от которого могло спасти одеяло. Чудилось, что кожа на руках покрылась синевой, и он вскакивал, подходил к окну и вглядывался в них под лунным светом, дыша отравленным воздухом.
   Страх забрал в кулак прославленный город Мозун. Десятки тысяч людей погибли в ту осень. Каждый в городе кого-то потерял - родных, друзей. По городу разгуливали с хозяйским видом ожиревшие крысы - им не страшна была эпидемия.
   Но он так и не заболел тогда, как и его мать. Сидарм до сих пор помнил тот панический страх, ужас, обрывающий всё внутри, когда мерещилась синева на коже. Он боялся, что умрет, и его поволокут в глубокую яму, из которой нет выхода, и ярко-красные языки огня съедят его, и от него останется только вонь вокруг - ничего больше. Крысы станут трепать его кости.
   Сидарм тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Снова почуял запах тлена. Рядом зашевелился Паку - один из воинов и потянул широкими ноздрями воздух.
   - Чем-то пахнет, - сказал он. - Чем-то горелым.
   - Да? - встрепенулся Сидарм. - Я тоже почувствовал. Думал, примерещилось.
   - Воняет горелым! - кивнул другой воин по имени Орино. - Я бы сказал, что горелым мясом!
   "Запах войны", - пронеслось в голове у Сидарма.
   Сидарм поднялся на ноги и огляделся вокруг. Свет от костра не давал увидеть далеко, да и темно было, но Сидарм услышал кое-что.
   Его слух старого воина определил безошибочно - лязг металла. Звон мечей.
   Сидарм схватился за ручку своего меча. Воины насторожились.
   - Что там, Сидарм? - спросил Орино.
   - Там битва, - медленно сказал Сидарм. - Очень большая битва.
   Четырнадцать воинов встали рядом и смотрели в долину, как раз в этот момент тучи разошлись, и лунный диск осветил её. Зрелище, что предстало перед их взорами, было поистине столь же завораживающим, сколь и ужасным.
   Исполинская долина была сплошь покрыта людьми в доспехах, которые сражались с другими. Масштаб сечи поражал воображение даже опытного Сидарма. Кое-где бесновались гигантские боевые грауты - те, что считались давно вымершими, лошади, какие-то крупные рогатые звери - все смешалось в борьбе друг с другом - пыль застилала сражение. Несколько километров равнины превратилось в комок черной ярости. Гул от битвы стоял такой, будто самый ужасный гром гремел в небесах.
   Сидарм увидел, как одна черная точка отделилась от общей кучи, потом ещё и ещё - и они побежали в их сторону.
   - Плохо, - сказал Сидарм охрипшим голосом. - Нас заметили. Будите всех! Пусть уходят как можно ближе к Лесу!
   Воины поспешили выполнять приказание, а Орино, оставшийся рядом спросил:
   - Что будем делать, Сидарм? Кто бы они не были, у нас нет шансов.
   - Сражаться. - сквозь зубы сказал Сидарм. - Нам остаётся только сражаться.
   Он обернулся - заспанные погонщики поднимались, расталкивали задремавших животных и собирались в колонну. На все про все хватило пяти минут.
   - Уходите к Лесу, но не входите в него. У его края мы видели пологий холм, спрячьтесь за ним и не высовывайтесь во что бы то ни стало!
   Люди поспешили прочь, понукая усталых животных.
   - Где они? - спросил Сидарм у Орино, стоявшего у спуска.
   - Идут, - коротко ответил тот. - Три, может, четыре минуты.
   - Они заметят караван. Сколько их?
   - Четверо. Двигаются быстро, и не делают лишних движений. Воины. Зеленоватые доспехи, в руках тяжелые на вид мечи.
   - Придётся их всех убить, иначе они выдадут караван. Пусть добегут, и дадим им бой!
   Воины одобрительно заревели.
   Сидарм вытащил меч из ножен.
  
   Мару видел, как караван двинулся к Лесу, и что воины Сидарма сгруппировались, чтобы встретить тех темно-зелёных бойцов, что лезли к ним по откосу. Он подтолкнул Ратора, и тот взмыл вверх и исчез. Мару повернулся в сторону битвы, скривился, глядя на множество бьющихся людей. Ему хотелось боя, но он не собирался прямо сейчас воевать с мертвыми. Мару вытащил из своего мешка плащ и накинул на себя. Есть одно дело, как раз теперь, когда воины отвлечены.
   Скоро будет его время.
  
   - Предупреждал же вас! - взревел первый воин в темно-зеленых доспехах, что достиг лагеря каравана. Бородатый, с насупленными бровями, он был зол, но не собирался нападать.
   Сидарм ждал чего угодно, но только не этого. Бородач весь кипел от праведного гнева, размахивал руками.
   Следом забрались ещё трое - один очень высокий в шлеме, два другим пониже, с одинаковыми развевающимися на ветру волосами.
   - Кто ты, назовись? - осторожно спросил Сидарм.
   - Камер, старший капитан Объединенного Войска Королевства! - выпалил он. - Так почему вы ослушались меня?
   "Капитан Объединенного Войска Королевства? Но ведь самого Королевства нет уже две тысячи лет!", - подумал Сидарм, пристально смотря на зеленоватые доспехи воинов, на которых и вправду была изображены лев и лилия - символы погибшего государства. Вслух же сказал следующее:
   - Ты нас предупреждал о чем-то? Ты неужели тот бородач из Леса?
   - Один из ваших видел меня! Где он? Почему не предупредил остальных? Я все рассказал ему!
   - Он погиб. По моей вине, - молвил Сидарм и обратился к своим воинам, которые ещё настороженно держали мечи клинками вверх. -Опустите оружие. Это не враги.
   Те немедленно повиновались.
   Бородач ещё сильнее насупился. Вздохнул, покачал головой.
   - Много тысяч лет идёт эта страшная бойня. И не будет нам покоя, пока не изничтожим всю гратерианскую нечисть. Зря вы явились, ибо сегодня погибнете. Возвращаемся!
   Последние слова были адресованы троим стоявшим поодаль.
   - Почему погибнем?
   - Потому что гратерианцы не берут пленных, - хмуро бросил бородач. - А у нас сегодня мало сил, вряд ли одолеем гадов.
   - Кто такие гратерианцы? - спросил Паку.
   - Что вообще происходит? - вступил Орино. - Никогда не слышал, что здесь случаются битвы!
   - Давно, - тихо сказал бородач. - Очень давно началось всё. Я уже и не помню как давно. Много веков прошло, и многие погибли с той поры, многие ушли. С каждым годом нас меньше. А гратерианцев - больше. Но мы продолжаем сражаться. Потому что мир рухнет, если мы опустим руки, молодой воин. Сегодня я бы и не поднялся к вам, если не был уверен в нашем поражении.
   Гратерианцы - древний народ, но это не люди, а отродья тьмы. Они наполовину звери - хищные звери, и даже их вид повергает в ужас, они сильны как ни один из людей; они вожделеют смерти и страдания других, у них нет страха и чести.
   Они завязали эту битву, решившись на самое страшное - посягнуть на устойчивость мира. Сорок камней, рассеянных по свету могли сотворить страшное - положить конец Миру. Эти твари сумели завладеть двадцатью восемью камнями. Остальные Двенадцать, спрятанные в Великих Городах, должны были защитить мы.
   Возможно, сегодня они сумеют нас одолеть, но, даже потрепав их, мы попробуем отсрочить гибель Мира. Но беда в том, что теперь нас не три миллиона, как было в первую битву.
   - Три миллиона? - задумчиво протянул Сидарм. - Вас теперь меньше?
   - Меньше ста тысяч, купец.
   - Почему?
   - Колдовства Даносара - нашего мага, уже не хватает. Благодаря ему мы обретали плоть - ведь призраки не могут навредить друг другу. Многие из наших уходят дальше, туда, откуда нет возвращения. И мы не виним их. Потому что мы все уже устали от войны. Да, мы не чуем усталости и физической боли теперь. Так сотворил Даносар. Но с лихвой хватает того, что у каждого душевный упадок сил и боль от сознания того, что рано или поздно мы не сумеем сдержать темные силы. Хорошо еще, что эти твари боль еще как чувствуют, это порой воодушевляет. Гратерианцы не уходят так быстро, видимо, там их не особо ждут. Их по-прежнему почти миллион, может, даже больше.
   А вы, воины, попрощайтесь друг с другом. Гратерианские гады придут за вами. Их глаза острее орлиных, а нюх лучше, чем у степного волка. Пришли сказать, чтобы вы подготовились и поговорили с вашими богами, пока не предстали пред ними. Прощайте.
   И он двинулся обратно. Трое - следом за ним.
   - Постойте, - сказал Сидарм. - Но ведь Битва Сорока Тысяч камней произошла ещё четыре тысячи лет назад? Кто вы? Потомки тех воинов или же...
   - Мы и есть они! Каждую полную луну мы возвращаемся в мир живых и удерживаем гратерианскую нечисть. Так сотворил наш Великий Маг Даносар, когда узнал, что гратерианцы вернулись из Мира Мертвых. У них тоже было несколько неплохих колдунов, что выжили. Даносар сумел сдержать их колдовство в пределах нескольких дней каждого месяца - в полнолуние, когда оно наиболее сильно. И так мы возвращаемся, чтобы остановить эту заразу. Я надеялся, что вы не сунетесь на равнину, но теперь...
   - Что теперь? - спросил Сидарм.
   - Хотел, чтобы вы передали послание воинам Великих городов. Этот год - последний. Даносар сказал, что он умрет по его завершению. Пять тысяч лет - это много даже для Великих Шаманов. Если гратерианская нечисть вырвется за пределы равнины и пересечёт Хаами - Мир может пасть.
   - Мы ещё можем уйти? - спросил Орино. - Мы могли бы прислать сюда войска!
   - Нет, - устало сказал Камер. - Вы вошли в круг, что начертал Даносар. Вам не уйти из него. Гратерианцы уже почувствовали живых. Такими они вас не отпустят. Говорят, что в Мире Мертвых они превращают убитых в своих рабов.
   - Чушь, - сказал на это Сидарм, пожевал губами. - Выходит, мы все погибнем. Но почему до сих пор никто не узнал о битвах, что случаются здесь? Ведь этот гул наверняка отдаётся далеко, и, возможно, даже за Хаами?
   - Сюда никто не придёт, потому что это место почитают проклятым. - нахмурился Камер. - Так нам сказал Даносар. Он по-прежнему верит, что мы сумеем победить. Сам покинуть это место он не может - его чары рассеются и гратерианцы вырвутся на свободу. Это будет катастрофа. Не задумывались, почему Лес не растёт в сторону равнины? Потому что здесь могилы павших воинов. Потому что тут война, которая когда-нибудь прекратится, и я молю богов, чтобы в нашу пользу.
   - Уж лучше остались бы в Лесу, - прошептал Паку.
   - Там бы мы тоже погибли, только вот совсем бесславно, - и Сидарм рассказал воинам о каприциях. - Так что лучше будет нам...
   - Лучше будет вам скорее попрощаться с богами и теми, кто вас любит, хотя бы и на расстоянии, - проговорил Камер. - А выбраться отсюда живым - нет надежды.
   - Нет надежды, - повторил Сидарм. - Знаете что, Камер, старший капитан Объединенного Войска, я на это могу сказать только одно. Мы тоже хотим вступить в бой!
   - Если уж нам суждено погибнуть, то пусть в бою! - подхватил Орино.
   И все воины Сидарма восторженно закричали.
   Бородач удивленно обернулся.
   - Хотите биться?
   - Да, - хором ответили четырнадцать воинов купца Сидарма.
   Он безудержно захохотал, хватаясь за бока. Отсмеявшись, махнул рукой:
   - Тогда вперед, храбрые воители! Покажем им нашу гордость!
   И теперь девятнадцать человек бросились со склона к месту сражения. Вслед за ними, отставая на добрую сотню метров, кинулась фигура в плаще. Мару остановился у подножия спуска, поглядел вниз.
   Ему пока туда не нужно.
   Вокруг звенело и грохотало. Ночь заалела от огня и крови.
   Сидарм, четырнадцать его воинов и четверо в зеленых доспехах, неслись вниз по склону. Сидарм на бегу разглядывал огромную кучу-малу из человеческих тел и туш гратерианцев, что были выше людей почти на голову, а то и на полторы.
   Это были мерзкие твари - крупные, мощные тела, все в наростах и шипах, которые они использовали в качестве дополнительного оружия, вытянутые морды с острыми, как бритва, зубами, маленькими злобными глазами. Раньше Сидарм видел их только на иллюстрациях древних трактатов. Всегда думал, что тогдашние художники несколько приукрашивали гратерианцев, оказалось - нисколько. Их отвратительная слюна и синяя кровь разбрызгивалась над головами воинов вместе с красной кровью людей.
   Мельком взглянул на разбитые и сгнившие от времени повозки погибших караванов; скелеты по всему полю. Вот наша участь, с горечью подумал воин.
   Сидарм прошел много войн и нашествий кочевников, но такую войну видел впервые. Само слово "война" вызывало в душе Сидарма какую-то обреченность, непреклонность и оно было противно ему. Большую часть жизни он провёл, защищая свой город от нападений, и битвы не были ему в новинку.
   Здесь он видел другое - будто гнев настолько затуманил разум людей, что они не чуяли своих ран - Сидарм видел воинов с оторванными руками или ногами, которые продолжали биться. Ах, да, вспомнил он, они ведь уже мертвы. Эти воины бились с каким-то возвышенным остервенением, ничего не боящиеся, вернувшиеся с того света, чтобы защитить тех, кто живет после них.
   Сидарм с рёвом ворвался в битву, и разум покинул его. В бою он только мешал - заставлял задумываться о мелочах, терять время, рискуя быть убитым. Тело знало, что ему делать. Он взмахивал мечом и орудовал щитом - словно молодость вернулась к нему и силы наполнили его мускулы. Рядом бились его воины - все как на подбор - самые лучшие.
   Орино - старший в его малом войске, рубился сразу с тремя гратерианцами. Сидарм увидел его в своём родном Мозуне, когда Судьи уже собирались привести приговор в исполнение. Да, Город был уже не тот, что раньше. Изобличенные властью вели себя, как последние свиньи. Сидарм знал, что однажды чаша его терпения переполнится. Но первым пострадал от беспардонности властей воин Орино, но не в его правилах было стерпеть такое.
   Один негодяй из городской Управы схватил прямо на улице его сестру, притащил к себе в дом и два дня измывался над ней, а потом выкинул на улицу. Обесчещенная девушка в тот же день утопилась. Когда Орино узнал об этом, то пошёл прямо в его дом; убил всех слуг и стражников, а самого виновника смерти сестры посадил на кол, что сам выстругал, прямо в его собственном доме-дворце.
   За это его должны были казнить. Он был безропотен - после смерти сестры ему незачем было жить. Она была единственным лучом света в его жизни - они выросли в услужении богатого ремесленника, и через многое прошли вместе; родители их погибли во время одного из нашествий кочевников-южан. И Орино готов был умереть.
   Ему должны были отрубить голову на рассвете. Сидарм тогда ещё служил в Городе, и Орино находился у него в подчинении в составе постоянно действующей Третьеградской армии. Ему рассказал обо всем Паку, что теперь тоже бился с Сидармом.
   Сидарм пришёл на Судилище, и забрал Орино прямо с плахи. Он сказал, что для дополнительного разбирательства Орино требуют в Городскую Управу. Судьи потребовали бумаги, и тогда Сидарм вытащил меч. Судьи закричали, что это измена Городу. "Нет", - сказал Сидарм. - "Не моя измена Городу. Ваша измена чести".
   Конечно, ничем хорошим это не закончилось. Сидарма изгнали с поста главнокомандующего, как и Орино, Паку, Раткура, Нола и ещё двенадцать воинов, что посмели возмутиться. Так Сидарм получил собственное войско. Они были преданы ему как никто, особенно Орино - он понимал, что Сидарм спас его, хотя и рисковал многим, даже самой жизнью. Ведь если тогда Судьи тоже вынули своё оружие, то Сидарм потерпел бы поражение, и был убит. Судьи не знали пощады.
   Теперь четырнадцать воинов Сидарма сражались рядом с ним, и он чувствовал их горячие сердца. Никто не знал, что может ожидать обычный караван в Гефар, во что все это выльется. На входе в Лес Сидарм говорил с Ромом о Тысячелетней Битве Сорока Тысяч Камней. Знали они тогда, что история оживет прямо перед их глазами и затащит к себе умирать? Нет, ничего такого.
   Сидарм жалел только об одном - что так и не успел отыскать своих детей.
   Он взмахивал мечом и рубил врагов, разбрызгивая кровь цвета летнего неба. Сквозь толпу тем временем продиралось нечто огромное, орущее одновременно грозно и визгливо.
   Сидарм повернулся - расталкивая гратерианцев, на него шёл граут - огромный звероподобный монстр, лишенный разума и подчиненный гратерианцами только с одной целью - убивать. Он размахивал здоровенной, под стать ему, секирой, и надвигался прямо на Сидарма.
   - Самого сильного нашел что ли, - недовольно буркнул Сидарм, отпрыгивая от первого удара существа, взметнувшего комья земли и осколки мечей вперемешку с костями. - Ах, Ром, здоровяки - это было по твоей части.
   Сидарм увернулся и от второго удара. Граут взревел, попытался схватить своими трехпалыми ручищами купца-воина, но тот ткнул своим мечом прямо в ладонь граута. Монстр отдернул кисть и жалобно всхлипнул.
   - НАШЕЛ ВРЕМЯ РАСКИСАТЬ! - заорал Сидарм и обрушил меч на ступню граута. Сталь не подвела: аккуратно срезала всю ногу чуть ниже икры. Граут изумленно запрыгал на одной ноге и свалился наземь, Сидарм подскочил и вонзил меч в широкую волосатую грудь монстра. Граут захрипел, дергая уродливыми ногами в шипах и наростах. Сидарм единым духом вытянул меч из граута и отсек тому патлатую башку с глупыми закатившимися глазами.
   - Отличная работа, - услышал откуда-то сбоку Сидарм. Обернулся и увидел бородача, бьющегося неподалеку. - Храбрые сердца сейчас дороже золота! Осторожно!
   На Сидарма навалилось сразу четверо гратерианцев, один сдавил грудь и шею, куда вонзился шип с локтя и брызнула кровь; еще один выбил меч, другой вгрызся в ногу воина. Четвертый поднял свою зазубренную палицу и приготовился обрушить удар на голову Сидарма.
   - Чуть сонную артерию не задел, ублюдок, - прохрипел Сидарм и впился зубами в локоть, давящий на шею. Гратерианец заверещал, отдернул руку, больно оцарапав до ключицы, а Сидарм успел высвободить руку, сжать ее в кулак и сбить двоих с себя. Палица рухнула наземь, взметнув пыль - на то место, где мгновение назад располагалась голова купца-воина.
   Сидарм поискал глазами меч. Тот лежал под ногами одного из врагов. Он заметил его взгляд, посмотрел вниз.
   - Хэмк! - сказал он. - Живой человечек! Хэмк!
   Пинком он отшвырнул меч в толпу сражающихся, и он сразу затерялся. Гратерианец стал надвигаться на Сидарма, помахивая палицей.
   - Я не могу уже поесть твоего мясца, человечек, - шипел гратерианец, замахиваясь палицей. - Хэмк! Но я могу насладиться твоей смертью...
   Сидарм поднырнул под его удар, боднул головой шипастую тварь, и они оба упали в черную пыль. Гратерианец, словно змея, заизвивался под ним; Сидарм почувствовал сквозь доспехи перекатывающиеся мышцы врага. Врагу удалось вывернуться из-под Сидарма и перевернуть купца, наваливаясь сверху.
   - Хэмк! Сожру-уу-у!
   И гратерианец вонзил острые зубы в плечо Сидарма. Страшная боль пронзила всю руку воина, захотелось закричать. Но купец сжал зубы, заскрежетав от натуги, схватил гратерианца за горло и отодрал от себя. Кровь брызнула вокруг, одна струя попала прямо в глаза гратерианца. Сидарм вытащил из-за пояса длинный узкий клинок и вонзил прямо в шею твари, проткнув насквозь. Скинул с себя булькающую тварь и приподнялся с земли.
   - Черта с два тебе увидеть мою смерть, - хрипло сказал Сидарм, глядя в мертвые глаза гратерианца. Сжал рукой ноющее плечо, отодрал кусок от штанины, и быстро завязал плечо в один узел. Повязка мгновенно окрасилась красным.
   Он вскочил, сжимая в руках кинжал.
   - ПАКУ! - заорал воин. - Одолжи мне свой малый меч!
   - ДАА! ЛОВИТЕ!
   В землю рядом с Сидармом воткнулся короткий широкий меч с длинной рукоятью.
   - Ну теперь повоюем, - тихо сказал Сидарм, и бросил громкий боевой клич Третьеградской постоянной армии. Его бойцы рявкнули в ответ, и словно новые силы влил в них купец-воин.
   Сидарм рукоятью выбил зубы подскочившего гратерианца, толкнул его плечом и послал вслед рубящий удар мечом. Клинок рассек шею и грудь существа, посинев от крови. Эту кровь рывком бросил купец-воин другому в морду. Гратерианца это не ошарашило, как он ожидал; враг всхрапнул и своим кривым мечом отбил меч Сидарма - это было легче легкого из-за его длины. Сидарма развернуло по часовой стрелке, но он успел ухватил тварь за челюсть, приблизить к себе, потом обеими руками прижал голову с наростами, словно баюкая ребенка и коротко, мощно повернул, разрывая связки и ломая позвонки. Подобрал свой короткий меч и приготовился к нападению следующего гратерианца.
   Тем не менее, было очевидно, что силы далеко не равны. Гратерианцы наседали со всех сторон, и удерживать их на месте становилось очень тяжело. Еще двадцать минут боя только доказали, что исход сражения предопределен.
   Сидарма теснило трое гратерианцев, использовавших цепи, как оружие. Один рывком выдернул меч из рук воина, другой взмахнул и прищёлкнул, словно кнутом, рядом с лицом Сидарма, успевшего отшатнуться, оставив на щеке рану.
   Купец-воин умудрился поймать на лету цепь третьего гратерианца, хотя она и больно ударила по руке; воин притянул к себе врага, напрягая все силы. Маленький клинок за поясом снова сослужил ему службу - на лету Сидарм проткнул живот гратерианца, разрезая его от ребра до таза. Внутренности вывались прямо у ног купца, разнося отвратительную вонь.
   Двое других взметнули свои цепи одновременно - их замысел состоял в том, чтобы опутать Сидарма с обеих сторон. Но вышло иначе - от первой цепи, метнувшейся чуть быстрее, Сидарм увернулся, вторую поймал, одновременно бросив в первого метателя свой кинжал. Клинок вошел в горло, и гратерианец упал; оставшегося Сидарм попытался притянуть, но тот оказался шустрее - сам дернул цепь первым.
   Купца кинуло вперед, но он выставил руки, ударившись ими о грудь твари, оцарапав ладонь одним из шипов на его теле. Гратерианец радостно закричал, приподнял Сидарма и ударил по скуле. Купца отбросило назад, но он не упал. Гратерианец прыгнул на воина и повалил наземь, они стали бороться в пыли среди мертвых тел.
   Гратерианец прижал руку к горлу Сидарма с такой силой, что дышать было невозможно. Купец приподнял правую ногу и завел за голову врага, проведя классический бойцовый приём. Гратерианец, видимо, о нём ничего не знал, потому что удивленно взрыкнул, когда оказался на земле. Его замешательства хватило, чтобы Сидарм вытащил из горла поверженного ранее гратерианца свой кинжал и проткнуть грудь другого, пронзая сердце и разбрызгивая синюю кровь.
   Слева появился десяток граутов. Один самый большой, бросился на Орино. Тот с трудом отбил его удар секирой, потеряв при этом меч. Сидарм подбежал и отвел второй удар. Воинство Сидарма сосредоточилось полностью на граутах.
   Паку и Нола убили одного, пронзив копьями с двух сторон.
   Орино подобрал свой меч и отбивался сразу от двоих, но к нему поспешил Раткур и взял одного из чудищ на себя.
   Сидарму же угрожал самый крупный. Граут сразу перешел в наступление, делая огромные шаги, махая секирой и рыча. Маленькие глазки злобно сверлили Сидарма, но тот взгляда не отводил. С ревом кинулось чудовище на купца-воина.
   - Не спеши так, - бросил Сидарм. Секира взметнулась вверх и прочертила молниеносный круг прямо у носа воина. В землю граут свой топор не вонзил, успел удержать.
   - А ты умнее того, первого.
   Граут взмахнул снова, их оружие на секунду встретилось в воздухе - огромный топор и маленький меч, пуская взаимные искры. Этот монстр был гораздо быстрее, он не мешкал, уворачиваться от мощных быстрых ударов было очень тяжело. Вымотать гиганта и нечего надеяться, подумал Сидарм. Он сам не мог отдышаться от битвы, и грозил вот-вот на короткое время промедлить и погибнуть под топором.
   - Тогда используем твою величину, - прошептал купец, и поднырнул под граута. Но тот оказался ловок - не дал ударить себя в пах, отпрыгнул и тотчас же опустил секиру на скользящее в темной пыли тело Сидарма. Он качнулся вбок и подставил меч - удар секиры развернул короткое оружие под углом. Крепко держащийся за рукоять Сидарм развернулся вместе с мечом и оказался на ногах.
   - Здорово, - только и вырвалось у купца-воина.
   Граут же не зевал - поднял секиру и прыгнул на Сидарма. Воин, насколько мог, вытянул вперед руку с мечом. Будь это его меч, то тут грауту и конец, но короткий клинок только сантиметров на пять погрузился в живот монстра. Все же этого хватило, чтобы он отпрянул и оглянулся на пораненный живот.
   Вот теперь нельзя было терять ни секунды. Сидарм разбежался и запрыгнул на грудь граута, опуская меч на бугристую голову чудища. Но купец-воин снова просчитался - никак не ожидал от громадины такой реакции - граут успел качнуться вбок (меч просвистел мимо головы, отрезав только несколько торчащих волосков на башке), а потом дернул рукоятью секиры в сторону лица Сидарма. Тяжелый удар пришёлся прямо в лоб, у воина брызнули искры из глаз, а его тело полетело наземь.
   Едва не потеряв сознание, Сидарм, скорее повинуясь зову интуиции, чем осознанному решению, свернулся калачиком, и откатился в сторону как можно дальше. Он слышал, как секира вонзалась в землю рядом с ним, чувствовал, как комья сыплются сверху.
   Только к нему вернулось зрение, как топор упал на миллиметр от его тела. Страшная боль пронзила тело, словно бы чудовище сжало его в своих объятьях. Секира смяла доспехи, и они натуго стиснули грудину и живот.
   Граут издал что-то вроде победного гогота, не стал вынимать секиру, а лишь поднял исполинскую ступню, чтобы раздавить купца.
   Сидарм посмотрел в небо, приготовившись умереть. Но чудовище внезапно завизжало от боли, Сидарм с трудом повернул голову и увидел, что Орино воткнул свой меч в бок граута. Рассвирепевший гигант ударил позади себя и покачнулся - Орино получил удар в грудь и отлетел на пару метров.
   Сидарм, превозмогая боль, вытолкнул секиру, перевалился набок и стянул доспехи, сдирая ткань и кожу на боку и спине.
   Граут поднял свою секиру и взмахнул вверх. Сидарм успел подставить доспехи под удар. Их смяло, словно они были из бумаги, а руки воина, державшие их перед собой, онемели.
   Граут пнул Сидарма, и его тело, несколько раз перевернувшись в воздухе, сшибло одного из гратерианцев. Сидарм выхватил из его лап кривой меч, перерезал ошеломленному врагу горло, и, пошатываясь, встал. Граут бросился на него - без секиры, просто широко расставив руки, словно желая поймать воина.
   Второй раз получиться, подумал слабеющий купец.
   Они бежали друг на друга, один - ревя, разбрызгивая слюну, другой - крича так, как кричат воины в Мозуне.
   Сидарм в последний момент упал наземь и проскочил между ног граута, развернулся и ударил по ногам, рассекая ахиллово сухожилие. Граут полетел вперед, прямо в сражающуюся толпу, раскидав своим телом нескольких воинов обеих сторон. Сидарм уже спешил к нему. Прежде чем тело граута остановилось, он запрыгнул тому на спину и проткнул основание черепа непривычным гратерианским мечом.
   Туша прекратила свое нелепое скольжение, и Сидарм с трудом выдернул глубоко вошедший кривой меч. Дал себе пару секунд отдышаться. Рядом уже наседали новые враги.
   Отскочив от поверженного, Сидарм вернулся к гратерианцам. Их было невероятно много, и они наступали. На сколько же нас хватит, подумал Сидарм, отбиваясь от многочисленных врагов. О том же думали его четырнадцать воинов, которых он теперь совсем потерял из виду в огромной свалке.
   Неожиданно, прямо над ухом Сидарма просвистела стрела и вонзилась в шею одного из гратерианцев. Потом еще, и еще. Гратерианцы вокруг стали падать, как подкошенные.
   Сидарм обернулся - на вершине спуска на равнину стояло два десятка фигур.
   - Лесные воительницы! - заорал оказавшийся рядом Орино.
   - Черт, и правда они, - прошептал Сидарм.
   - ГАУРИДЫ! - раздался пронзительный женский крик. - СПУСКАЙТЕ КАБАНОВ!
   С откоса уже неслось две дюжины вепрей, рядом с ними, высунув язык, мягко бежали волки.
   - Кажется, у нас пополнение, - криво усмехнулся Сидарм.
  
   Мару обошёл спрятавшийся за холмом караван. Тут густо пахло землей и травой; Мару обогнул возвышенность и присел. Никто в караване не спал, впрочем, как он и ожидал. Всем было страшно. Гул битвы доносился сюда, будто она была в нескольких метрах.
   Но как сделать то, что нужно, да чтобы без ненужных жертв? Мару крепко задумался. Задача и впрямь не из легких - забрать тело мертвого старшего погонщика. Точнее, украсть.
   Мару вспомнилось прохладное лето его детства пятнадцать лет назад. Тогда пахло точно так же, было много сена, уложенного в стога, и он сидел в нем, глядел в небо, по которому проплывали тучи. В тот день началась война.
   Крики из его деревни он услышал ближе к вечеру, когда солнце почти закатилось за гребешки окружных лесов. Его маленькое сердце бешено заколотилось - он узнал по крику свою старшую сестру. Потом крики стали чаще. Каждый крик отзывался в его душе, потому что все голоса были знакомы ему. Мару вытряхнул солому с одежду, вскочил и понесся к деревне. Там уже горело и пахло ненавистью. Верный Ратор парил рядом; потом Мару услышал звон оружия - точно такой же, как был слышен сейчас, когда он сидит у края холма. Но тогда только страх гнал его вперед, а не сознание цели. Сорок отважных воинов его деревни легко одолели кочевников - именно они пытались захватить деревню, скорее всего, для того, чтобы продать в рабство. А когда не получилось, то решили сжечь непокорную деревню.
   Вся деревня тушила пожар; но большинство домов спасти не удалось. Отец Мару сказал тогда, что они обязаны перебить всех окрестных кочевников. Но старейшины не согласились - племя Птичников славилось своей силой и равнодушием к остальному миру. Негоже, сказали они, менять традиции.
   Но их пришлось поменять. Потому что набеги продолжались, и постепенно все это вылилось в кровопролитную локальную войну - семеро воинов погибло за три месяца; а ведь они были не чета кочевникам - каждый из них стоил сотни, если не тысячи этих южан в бою. Потом старейшины решили уйти из Мира. Отец рассердился тогда на них, но позже и ему пришлось смириться.
   Племя Птичников ушло в горы, а свою деревню они сожгли сами. Так разнеслась весть по миру, что все Птичники погибли. Но старейшинам это и было нужно; позже оказалось, что этот поступок был самый мудрый. Кочевников слишком много в мире, они бы уничтожили одних, назавтра явились бы другие. Под видом окрестных жителей спускались люди из племени Птичников с гор; тех, что были под гнетом кочевников. Мару злился, что не может убить всех этих южан, но понимал тогда, что ему не по силам что либо изменить.
   Конечно, потом, когда к нему пришла Сила, он тут же осуществил свою мечту, за что и поплатился. Его постигла самая страшная кара, какая только могла быть - его изгнали из племени. Изгнали, потому что он поставил под угрозу все племя своими действиями. С тех пор, вот уже девять лет он путешествует по миру.
   А совсем недавно он почувствовал - пора. Пора осуществить предназначение.
   Его мысли вернулись к нынешней задаче - выкрасть тело.
   Мару привстал и огляделся. Несколько погонщиков сидело на повозках, свесив ноги - готовые в любой момент снова двинуться в путь. Знать клевала носом на своих росинантах. Барбураки мирно дремали. Мару поискал глазами - нужная ему повозка располагалась с краю; это значительно облегчало задачу.
   Он подобрался как можно ближе. Двое погонщиков оказались совсем рядом, остальных было почти не видать. Но они не представляли особой угрозы - за целый день перехода люди устали, и внимание их было притуплено. Тем не менее, Мару вынул трубку - ту самую, из которой усыпил девушек-часовых в Лесу, и для которой якобы кончились дротики. Пара резких выдохов - и утомленные переходчики стали заваливаться набок. Один угрожающе навис над землей, но Мару вовремя подставил руку и отправил погонщика в повозку.
   Мару откинул плащ, накрывающий тело мертвого Рома, и оглядел его. Бледное, бескровно лицо казалось удивленным, - и вместе с тем - спокойным. Мару покачал головой, снова накрыл его лицо, подхватил безвольное тело на руки и поспешил прочь. Пройдя около сотни метров, Мару побежал. Сегодня никто не должен умереть.
   Сегодня день, когда он прекратит Тысячелетнюю Битву!
   С этими мыслями он добежал до спуска. Там положил тело, у самого края, рядом свой мешок, отвернул плащ, скрывавший лицо Рома и прошептал:
   - Смотри, - Мару простер руку к горизонту. - Там бой! Настоящая война, и она не кончится, пока мы не сделаем шаг. Все прекрасное в мире требует, чтобы зло прекратило свое существование, и сегодня в наших силах завершить начатое тысячи лет назад. Сегодня мы скажем, что сила, что накоплена веками, разразит наших врагов, словно самая яркая молния. Смотри, Ром! ЭТО НАШ ПУТЬ!
   Мару касался кончиками пальцев края видимого горизонта. Ночной ветер трепал его волосы, зеленые глаза неотрывно смотрели вперед, словно пытались разглядеть что-то за горизонтом. Сюда доносился запах крови и пота; горячий металл скрежетал повсюду, закладывая уши. Но Мару не видел битвы, он по-прежнему смотрел только вдаль, за равнину, за широкую Хаами. Он сказал убежденно:
   - Там есть любовь.
   Мару наклонился к Рому и прошептал:
   - Совсем немного осталось. Я помогу тебе, ты поможешь мне. Мы найдём с тобой все, что искали всю жизнь!
   Мару рывком стянул плащ с тела Рома.
   - Пусть исполнится то, что должно...
   Потом Мару встал, сжал кулаки. Внизу дрожала земля, лязгала сталь, слышались крики - все сливалось в сплошной грохот. Мару посмотрел в небо - луна полным диском освещала битву.
   - Пора, - тихо сказал Мару. - Когда первые лучи солнца озарят землю, я хочу, чтобы мы были у Хаами. Все, живые и невредимые. Потому что все только начинается. Впереди нас ждёт то, ради чего стоит жить. И мы поймём это, когда пройдём множество испытаний, когда силы наши будут на исходе, поймем для того, чтобы продолжать сражаться. И никогда не опустим рук!
   Мару присел, потом оттолкнулся ногами, впечатывая следы своих сапог в землю на несколько сантиметров, и совершил колоссальный прыжок - почти взлетел, перелетая весь спуск, начало равнины, черный дым, пепел, падая в самую гущу сражения. Он не видел, как вепри сметали со своего пути рогатых чудовищ; как волки кусали и рвали зазевавшихся гратерианцев, не видел летящие по равнине стрелы лесных воительниц, Сидарма и его бойцов, сражающихся бок о бок с зеленым воинством людей. Всего этого он не видел.
   Потому что перестал быть собой.
   На смену Мару пришел кровожадный берсерк, требующий битвы. Тело его отвердело, кулаки налились силой и тяжестью, зеленые глаза засветились неземным ослепительным огнём - так, что зрачки перестали виднеться, все слилось в два зеленых солнца, суженных сверху и снизу веками. Никакого оружия он не вынимал, да и не было его - свой мешок он оставил у тела Рома. Но оно ему и не нужно было.
   Его крик заглушил гул сражения. Он схватил первого попавшегося гратерианца, что хотел огреть его дубиной и, сжав до хруста его кости, швырнул в сородичей. Двое других уже спешили к нему с мечом; Мару отразил их рукой, вышиб ногой оба меча и схватил продолговатые шипастые головы гратерианцев, раздавливая черепа.
   Напрасно к нему рвануло сразу восемь граутов. Ударом кулака Мару пронзал их туши насквозь и кидал в остальных. Рогатое чудовище, неслось на него - Мару даже не стал уворачиваться. Они столкнулись - рог чудовища оказался в нечеловечески сильных руках Мару. Пыль и земля взорвалась у их ног, и поднялась непроглядной завесой над сражением. Мару кулаком сломал чудищу рог и отбросил его, как тряпичную куклу на несколько десятков метров, разбив строй гратерианцев.
   Он ломал ногами и руками щиты и мечи, крушил тела воинов и доспехи на них; стрелы отскакивали от него и ломались, граутов он отбрасывал в сторону, словно кошка своих нашкодивших котят, крупные звери, что бросались растоптать Мару использовались им как огромные дубинки для монстров поменьше. Он раздавливал этим импровизированным оружием граутов и гратерианцев. Никто не мог даже ранить взбесившегося Мару. Гратерианцы сразу поняли, что перед ними самый серьезный противник, что им когда-либо встречался. Они бросали на него новые силы, но каждый удар только сильнее злил его, битва захватила Мару целиком, и он утонул в ней, раздавая удары налево и направо кулаками, ногами, головой, мир сузился для него до нескольких сотен квадратных метров, на которых происходила битва. Кровь лилась повсюду, и Мару пропитался ею - вязкой синей кровью гратерианцев. Сквозь эту синеву горели два его глаза, и он окончательно перестал быть похож на себя; внутри него взметнулось к небесам пламя. Две зеленые полосы стремительно сверкали в ночном воздухе, когда Мару убивал своих врагов, и никому не было пощады.
   Гратерианцы пустились в бегство, наваливаясь и давя сородичей после получаса сражения. Да, у них не было страха; не было до сегодняшнего дня.
   Зеленые глаза Мару подарили им страх.
  
   Дым ударил в нос Сидарму.
   Гратерианцы использовали свои адские установки. Он заприметил их еще на склоне - огромные странные движущиеся на мохнатых ногах не то конструкции, не то живые существа. Они выстреливали огнем и серой из гигантских стволов-ноздрей. Напалмы косили солдат и взрывали землю у ног. Становилось жарко.
   Лесные воительницы уже направили своих кабанов на установки. Пока они неслись, Сидарм сражался из последних сил с вражескими воинами. Всё левое плечо, давеча прокушенное, ныло, а вслед за ним рука отказывалась двигаться как надо. Кроме того, по-прежнему кровоточила шея, грудь и живот сковала корочка засохшей крови, постоянно разрывающаяся во время боя.
   Зеленые воины теснили гратерианцев повсюду, но кое-где они проскакивали, в основном, с помощью граутов и рогатых чудовищных существ, отдаленно похожих на носорогов, только с четырьмя рогами.
   Вепри достигли оружия гратерианцев и сбили одно с его ног. Другой неожиданно развернулся и выстрелил прямо в надвигающегося кабана. Огонь пожрал голову исполина, но кабан не остановился. Его глаза не видели, но ноги продолжали нести тушу с неукротимостью горной лавины.
   Он врезался в установку, которая, ломая мохнатые ноги, поползла по земле, оставляя борозды и стреляя невпопад во все стороны.
   Один из залпов взрыл землю прямо у ног купца-воина, его подбросило в воздух, и он рухнул на грубую угловатую поверхность. У Сидарма перехватило дыхание от удара, но хватило сил перевернуться и ощутить, как бугры движутся под животом, принося боль разодранной плоти.
   Он упал прямо на одного из носорогоподобных чудищ.
   - Этого ещё не хватало.
   Сидарм потянулся за своим коротким мечом и, схватившись обеими руками за рукоять, вонзил клинок монстру между лопаток. Рогач издал низкий протяжный вой, от которого, как показалось Сидарму, внутри все завибрировало. Но этот носорог и не думал умирать, он так же несся вперед, пробиваясь сквозь дерущиеся группы к ему одному известной цели.
   Раззадорившийся Сидарм нагнул меч влево, желая нанести чудовищу внутренние повреждения. Монстр снова издал свой неприятный вой и... повернул налево, давя воинов и кости.
   - Ты, что так управляешься? - озадаченно спросил у чудища Сидарм.
   Чтобы проверить, повернул меч вправо. Рогач, озадаченно взвывая, повернул направо!
   - Ха! - вырвалось у купца.
   Разобравшись с управлением, Сидарм направил монстра прямо на отряд гратерианцев. Те в ужасе пытались было разбежаться, но большинство все-таки оказались под копытами ведомого чудовища - следуя строем друг за другом гратерианцы не успевали замечать опасность впереди.
   - Седлайте этих носорогов! - крикнул Сидарм. - Будем воевать на них!
   - Как управлять? - крикнул в ответ Паку. - Они же сбросят нас к черту!
   - Смотрите на меня и мой меч!
   Сидарм продолжил давить гратерианскую нечисть. Бронированные лапы рогача окрасились синим. Враги разбегались в сторону при виде Сидарма. Он несся по коридору, то и дело меняя направление. Эта дорога вынесла его в самую гущу сражения. В этой стороне уже минут десять шла какая-то особенно ожесточенная битва.
   Тогда-то Сидарм и увидел берсерка с зелеными глазами, крушившего всех и вся вокруг себя.
   - Мару?
   Вопрос повис в воздухе.
   "Он что, хочет искупить свою вину?", - думал Сидарм. - "Господи, что за сила. Неужели я был прав, и он вправду Посланник?".
   Громыхнуло совсем рядом, и Сидарм вздрогнул, чувствуя, что его рогач закачался, и его повело в сторону. Один из зарядов угодил прямо в бок монстра и ожег ноги воина. Сидарм развернул носорога и бросил вперед, чуть нажав в сторону головы короткий меч.
   Носорог грозил адской машине. Мохнатые ноги пытались уйти с дороги, но не усели. Сидарм прыгнул, когда два гигантских языка пламени выстрелили из ноздрей конструкции в сторону рогача. Два монстра столкнулись; внутри адской машины что-то громко щелкнуло, и произошел сильнейший взрыв, который дезориентировал купца-воина - повсюду было пламя и дым. Один из осколков конструкции просвистел рядом, другой вдарил по затылку, и Сидарм потерял сознание.
   Его успел подхватить человек. Он положил воина перед собой, на широкую спину рогача, которого оседлал, благо габариты зверя позволяли это сделать.
   Ряды гратерианцев пошатнулись. Спотыкаясь о своих мертвых сородичей, они отступали назад. Но там их поджидало кое-что пострашнее, а именно Мару, размахивающий носорогом, впечатывая врагов в землю, и разрывая на части ударами потерявшего сознание чудовища.
   И тут что-то произошло.
   Яркий свет пронзил толпу сражающихся, и в небе Орино увидел две летающие фигуры в развевающихся угольно-черных плащах. Они испускали прямо из рук лучи, косящие зеленое воинство людей.
   - О, чёрт! Это еще что за хрень? - вырвалось у Орино. Воины испуганно закричали.
   - Что... что там, - подал голос очухивающийся Сидарм.
   - Лежите спокойно, - Человек, поймавший его, положил руку на грудь порывающегося встать воина. - Похоже, какие-то колдуны, и явно не наши друзья.
   Мимо пронёсся бородач Камер на какой-то совершенно невероятной для его комплекции скорости.
   - Зеленоглазый воин! - кричал он. - Ломай пробку в колодце! Ты безумно силен, ты сможешь! Тогда гратерианцы исчезнут в аду навечно!
   Свирепое существо, бывшее Мару, услышало это, и поняло. Только сейчас Сидарм заметил широкий колодец прямо в земле, заткнутый невероятным антрацитово-блестящим камнем в десять метров диаметром, как пробкой.
   - Сейчас! Иначе будет поздно!
   Мару ухватил за рог одного из носорогов, сделал какой-то невообразимый прыжок и опустил на сверкающую пробку многотонное чудовище. Кровь и плоть зверя, использованного как оружие, разметало вокруг, как картечь. На камне же не появилось ни царапинки.
   Фигуры в плащах захохотали вверху.
   - Смертный не в силах разрушить наше колдовство.
   Мару посмотрел вверх, прямо в глаза одной из фигур колдунов.
   - Гратерианские маги, - послышался гомон голосов вокруг. - Непобедимые...
   - Пусть вы и стали одолевать наше войско, но с нами двумя вам не справиться никогда! - и колдуны снова мерзко захохотали. - Мы возродим снова своих родичей!
   Мару смотрел в глаза одного из колдунов с минуту. Что-то в них заставило гратерианского мага дрогнуть.
   - РАТОР! - заорал Мару, переместив взгляд в небо, где парил верный сокол.
   Мару совершил еще один колоссальный прыжок, взлетев выше колдунов, которые испуганно задрали головы, и послали вслед за Мару огненные лучи. Тот легко увернулся от них; в полете от встретился со своим соколом, на мгновение их головы соприкоснулись, и теперь уже Мару хохотал, как сошедший с ума.
   - Колдун! - указал Мару на одного из черных гратерианцев и закричал. - Я УНИЧТОЖУ ТВОЙ КАМЕНЬ! ТЕПЕРЬ ЗНАЮ КАК!
   И полетел вниз, стремительно набирая скорость. Маги безуспешно пытались пустить в ход свою магию - Мару попросту огибал в полете лучи, что те насылали. Тогда, словно что-то поняв, маги-гратерианцы соорудили вокруг себя щит.
   Мару хохотал, хохотал, словно безумный.
   Он влетел прямо сквозь щиты, раздавив их, смяв и разорвав в клочья; схватил обеими руками колдунов и продолжил движение вниз, все увеличивая скорость.
   Мару немного изменил направление движения. Колдуны в его руках, сжавших их, словно клещами, потеряли сознание и никак не могли сопротивляться.
   Антрацитовый камень разлетелся мелкой крошкой, когда Мару ударил в него распрямленными руками, на которых, словно защитные перчатки, сидело по колдуну. Камень будто взорвался, и вихрь взвился из-под него, налетая на гратерианские войска, словно бы пожирая их.
   Мерзкий крик и визг гратерианцы раздавался по всей равнине, когда смерч засасывал их тела - некоторые с такой силой, что разрывал еще в воздухе. Долина очищалась очень быстро - будто гигантская корова слизывала языком всех гратерианцев и их чудовищ.
   Сидарм смотрел, словно оглушенный. Все остальные тоже потеряли дар речи, только Паку прошептал:
   - Да он не человек даже... этот Мару...
   Сидарм, морщась от боли, взглянул на улыбающееся лицо человека, что сидел рядом с ним на неровной спине рогача, и понял, что умер. Потому что перед ним предстал Ром с посиневшим кинжалом в руке.
   - Все кончилось! - взвыли воины.
   - Господи Боже!
   - Не может быть!
   - Черт!
   - Мы победили!!!
   Крики воинства заглушили вопрос, сорвавшийся с губ Сидарма, но Ром и так понял.
   - Нет, вы не умерли. Как и я.
   - Нет, это неправда, - Сидарм попытался встать, и у него получилось только со второго раза. Ром участливо смотрел на него. - Я сам видел твою мертвую плоть, касался холодной кожи!
   - Это правда, я умер, - все ещё улыбаясь, сказал Ром. - Но меня вернули.
   - Что? Но как?! Кто?
   - Мне нельзя говорить. Такова моя Сила, как Спутника Посланника. Меня можно убить, но ненадолго - моё тело снова оживает, а душа возвращается в него.
   - Сумасшествие какое-то! - только и смог вымолвить Сидарм. - Что за сумасшедшая ночь! Мару - Посланник, я так и знал! Черт подери, значит совсем скоро это случиться!
   - Что случиться?
   Но Сидарм только махнул рукой.
   - Чертова ночка!
   - Это верно, - кивнул Ром, и его голос потонул в дружном реве сотни тысяч воинов, которые окончательно поверили в свою победу.
   - Тысячи лет! Спасибо, Господи!
   - Вы не против, если я вас покину, - спросил Ром.
   - Пожалуйста. Мне надо вправить себе мозги после всего, что случилось.
   На поле битвы не осталось ни одного гратерианца - всех их засосал вихрь, вырвавшийся из колодца в земле. Посреди дыры в земле стоял только Мару. Он наклонился и подобрал что-то с земли среди осколков антрацита. Это сверкнуло в лунном свете и исчезло в его сжатой ладони.
   - Даносар!
   Крик бородача заставил обнимавшихся и плачущих воинов оглянуться. И правда, к войску шел, особо не торопясь, седой старик в широченном плаще зеленого цвета, лысый и без головного убора. Воины сами бросились к нему, словно к любимой маме. Старик заохал от дружеских похлопываний по спине.
   - Даносар, мы победили их!
   - Мы сделали это!
   - Благодаря тебе и незнакомцам!..
   Мару отошел в сторону, и к нему подошла Асами, а за ней и Ром.
   - Все еще хочешь взять меня с собой? - спросила девушка.
   - Тебе объяснили, - утвердительно сказал Мару. - Они что-то пообещали тебе?
   - Это неважно, - нахмурилась Асами. - Они пришли во сне, и сказали, что мне нужно сделать. Почему то им невозможно было не поверить. Я и сейчас поражена тем, что собираюсь оставить свой Лес и гауридов... но они объяснили мне, что этот Путь - мой, и при всем желании я не могу свернуть с него, ибо это еще и моя Судьба. Мы пришли сразиться с моими гауридами напоследок. Для того, чтобы я могла продолжить движение вперед. Они отпустили меня, и я им благодарна.
   - Хорошо.
   - Нам следовало уничтожить беду, что могла расправить сегодняшней ночью свои крылья и пожечь все, что дорого человеческому роду. Так они мне сказали. Кроме того, они пояснили, что у тебя будет своя выгода в куда более серьезном деле, чем то, что случилось сегодня.
   - И мне сказали то же самое, - кивнул Ром. - А еще - Акатара. Держи свой мешок.
   Мару взял мешок, ничего не ответил, только разжал свою ладонь. На ней лежало три камня - один розовый, другой синий и еще один бесцветный.
   - Камни, - сказал Мару. - Теперь у нас есть четыре из сорока. Мы должны будем отыскать все сорок, прежде чем свершим предначертанное Акатара. Ещё один нам даст сегодня тот маг, по-моему, его звали Даносар. Тогда будет ровно пять.
   - Четыре, - поправил Ром.
   - Пять, - твердо сказал Мару, пошарил в мешке и выудил ещё один, зеленого цвета. - Этот я нашел много лет назад.
  - Слушай, Мару, - сказал Ром. - У меня стойкое ощущение, что ты прекрасно знал, как все кончится. Притащил моё тело, зная, что я оживу. Ты все это предвидел?
   - Примерно так, - улыбаясь, ответил Мару.
   -Ты что ли ясновидящий?
   - Ну не совсем ясновидящий, и не совсем я. Ратор обладает даром предвиденья.
   Ром усмехнулся. Все знал!
   - А зачем притащил меня к лесным воительницам?
   - Ну, так тогда бы ты не умер, и не узнал своего Пути, - удивленно сказал Мару.
   И Ром, и Асами громко расхохотались.
   Тем временем Даносар приказал своим воинам поблагодарить остальных. Они склонились перед отрядом Сидарма, который сам уже лежал на земле - рогач пропал в вихре, который унес гратерианцев, лесными воительницами, их боевыми животными и тремя стоящими в стороне.
   - Мы благодарим вас, - с чувством сказал Камер, утирая слезы, стекающие по черной бороде. - Если бы не вы... так долго! Мы, наконец, найдем покой, и я верю, что встретимся с родными и близкими!..
   Больше он говорить не мог, слезы начали душить его.
   Зеленые воины дружно гаркнули, поддерживая старого вояку. Многие тоже рыдали, переполненные чувствами.
   Сидарм и все остальные почувствовали, как начинают краснеть. Сто тысяч воинов склонились перед ними. Даже маг Даносар встал на колени и поклонился.
   - А теперь вам пора уходить, - мягко сказал маг. - Давно уже было пора.
   И зеленое воинство повиновалось словам мага, люди стали растворяться в воздухе, один за одним, и в считанные минуты исчезли.
   Даносар поднялся, отряхнул свои колени и подошел вплотную к Мару, протягивая руку, на которой лежал сверкающий бесцветный камень величиной с голубиное яйцо.
   - Ты ведь за ним пришел, непобедимый воин, Посланник Акатара.
   - Пришел за ним? - спросил Ром. - Хм, а я думал что за нами - мной и Асами.
   - Это твой Спутник? - кивнул в сторону Рома маг.
   - Да.
   Мару взял камень и сунул его в мешок. Даносар весело посмотрел на Мару. Они стояли друг напротив друга и молчали.
   - Хотя бы скажи спасибо, - неожиданно для самого себя сказал Ром.
   - Он заплатил уже за этот камень, даровав мне, наконец, покой, - строго сказал Даносар Рому, а затем широко, белозубо, улыбнулся. - Да и не пристало Посланнику Акатара рассыпаться в благодарностях перед старым фокусником вроде меня.
   И засмеялся совсем не по-стариковски звонким смехом.
   Мару по-прежнему молчал.
   - А теперь я уйду, - сказал колдун. Он запахнулся в полу своего широкого плаща, который надулся шаром, и опустился наземь уже пустой.
   Мару повернулся к Рому, Асами и лесным воительницам, Сидарму, его воинству и произнёс:
   - Прошу тебя купец взять меня на корабль, что ждет неподалеку отсюда ваш караван. И прошу прощения за неудобства. Ром, Асами, я хочу, чтобы и вы там были. Пока, наверное, все...
   Потом он потерял сознание и рухнул наземь, словно бревно.
   Трое - Ром, Сидарм и Асами поспешили к нему. Ром приподнял голову, Сидарм подставил колено, чтобы голова легла на него.
   - Жив, - сказал Ром, пощупав пульс.
   - Он полностью выложился в этой битве, - сказал Сидарм. - Давайте отнесем его в повозку.
   Ром и Сидарм подняли Мару и понесли. Воины Сидарма расступились, давая дорогу. Потом отделилось две фигуры - Паку и Орино.
   - Позволь нам отнести его тело, - сказали они. - Мы обязаны ему жизнью, и это будет честью для нас.
   - Да пожалуйста, - сказал Ром. Паку и Орино осторожно приняли бесчувственное тело Мару. Ром и Сидарм отошли. Купец оглядел всех и сказал:
   - Сейчас мы все немного отдохнем - час или два, уж простите меня за спешку - я прекрасно понимаю, через что вам пришлось пройти этой ночью, но наш корабль под названием "Дайонир" отправится ровно в десять, даже если мы не явимся. Там, на корабле вы сможете отдохнуть ещё три часа. Нас ждет Первый Великий Город Гефар, и это окончание нашего долгого пути, занявшего двадцать один день.
   Он посмотрел на своих воинов и лесных воительниц с боевыми зверями, что чувствовали себя неуютно среди людей и жались поближе к девушкам, даже огромные кабаны. Сидарм невольно вспомнил о напавшем на них кабане, что умер напрасно. Потом он продолжил:
   - Вы храбрые воины, я говорил уже это, но не жалко повторить такую истину ещё раз. Я всех щедро награжу. Но куда больше вас наградит История, ибо вы герои, достойные войти в её анналы и стать бессмертными! Вы, лесные воительницы, можете взять все что угодно среди моего груза. Это то немногое, что я могу сделать для вас. Примите наши дары и простите людей за их бессердечность по отношению к слабейшим. Вы сражались смелее большинства мужчин-воинов, и без вас мы бы тоже понесли гораздо больше потерь. Я кланяюсь вам, и желаю удачи в вашем непростом деле.
   А теперь мы возвращаемся в караван. Впереди чуть более двадцати километров пути, что мы должны одолеть за пять оставшихся в нашем распоряжении часов.
  
  * * *
  
   Прохладный, мягкий ветер трепал волосы Рома; он стоял на палубе и смотрел в сторону оставшегося позади Леса Теней, в сторону равнины, на которой трагедия четырех тысяч лет, наконец, превратилась в легенду. В легенду со счастливым концом.
   Утром стоял туман, но прибрежный ветер быстро разогнал его. Небо оставалось серым, солнце не было видно. Зато оно было внутри Рома - так замечательно он уже давно себя не чувствовал. Ночью он родился заново - никак иначе это назвать нельзя, и теперь радость жизни полностью овладела им. Всё вокруг казалось прекрасным и правильным; впервые за много лет он знал, что не один в этом мире.
   Рядом стоял Сидарм, но он ничего не говорил; так уж получилось, что сказанного вслух раньше было более чем достаточно. У обоих родилось в душе чувство странности всего происходящего - будто все сейчас происходило не с ними, а с кем-то, за которым наблюдают их глаза, и бьются сердца, сопереживая и надеясь.
   Великая река Хаами несла свои серые воды на юг, мимо проплывали ветки и мелкий мусор, река дышала свежестью на "Дайонир". Кроме них, на палубе был только рулевой, но он смотрел в сторону другого берега реки - его пока не было видно. Барбураки были не в счет. Погонщики, воины и все остальные расположились внизу, в кают-компаниях. Они не рождались заново, и все были измотаны бессонной ночью и переходом. Только Сидарм, сославшись на бессонницу, остался рядом с Ромом на палубе.
   Ром улыбался. Внутри ему становилось так хорошо, как не было уже очень давно. Надежда, с которой он жил все время, пока бродил по Великим Городам, а потом ходил в караванах, он знал - она привела его к этому чувству умиротворенности, спокойствия и уверенности. Тепло согревало его сердце. Да, теперь он был не один; трое друзей появилось у него - мудрый старый воин, молодой несносный искатель приключений и... и самая прекрасная девушка на свете.
   Ром покачал головой. Асами. Какая это девушка! Честная, смелая, отзывчивая. Она спасала Лес от людей. В одиночку от всего мира; Ром вспоминал её волосы и красивые отточенные движения рук - неповторимая грация, с которой она могла натягивать тетиву лука, захватывало тогда все его внимание в Лесу. Неужели это и есть любовь, подумал Ром. Неужели это счастье - её часть? Он должен обязательно выяснить это. Теперь многое изменилось, он узнал о своей Силе, и Мару объяснил ему, почему это произошло. Ром надеялся, что теперь, когда они втроем вместе отправятся в Путь, у него обязательно появиться шанс проверить, настоящие ли чувства одолевают его с такой силой.
   Улыбка по-прежнему не сходила с его лица. Казалось, теперь более ему и желать нечего.
   Ром услышал клекот. Обернулся, и ему на плечо мягко приземлился Ратор.
   - Привет, друг!
   Ратор наклонил голову и раскрыв клюв, что-то ответил на своём птичьем наречии. Ром почесал его по перышкам на крыле.
   - Всё изменилось, верно, брат?
   Сокол мигая, косился на Рома умными глазами-бусинками. Потом клювом пошебуршал за крылом, раскинул их и громко заклекотал, словно бы говоря: "Да, ты прав!".
   - Скоро будет пристань Гефара, - нарушил молчание Сидарм. - Думаю, через полтора часа.
   Ром посмотрел на купца. Что-то он хотел сказать ему, понял старший погонщик.
   - Да, - кивнул Ром. - И наш караван достигнет Первого Великого Города. И тогда нам придется расстаться. К сожалению. Вы точно не хотите пойти с нами?
   - Староват я уже для таких походов, Ром.
   Купец-воин наклонил голову, насупив брови.
   - Прежде чем ты уйдёшь с храбрым воином Мару и лесной воительницей Асами, я хочу рассказать тебе одну вещь.
   Ром повернулся к Сидарму, с его плеча вспорхнул побеспокоенный Ратор, и улетел в сторону, паря над неспешной величавой рекой.
   - Я знаю, что теперь ты обрел, наконец, почву под ногами. И Мару - твой шанс изменить свою жизнь к лучшему. Но, Ром, мой старший погонщик...
   - Говорите, Сидарм.
   - Мару рассказал тебе, что за Путь ожидает всех вас?
   - Да, рассказал.
   - И... и о том, что ожидает нас всех в конце этого Пути?
   Ром нахмурился.
   - О чем вы?
   Сидарм поморщился, словно не желая продолжать разговор.
   - Понимаю, что теперь уже ничего не изменить, что Путь выбран, и вы пойдете по нему до конца. Много лет я пытался сказать себе, что легенды и пророчества - это не более чем легенды и пророчества. Как те бумаги, что лежат в углу комнаты, и никому не мешают. Словно бы их нет вовсе.
   - Наш Путь - Акатара, Сидарм. Вы сказали, что знаете это.
   - Акатара - древнейшее пророчество в мире, - кивнул Сидарм. - Не сохранилось никого, кто бы мог сказать от кого оно или кто его написал. Теперь я вижу, что Акатара - не мертвый груз, и что пришло время. О, Ром, и это ужасно!
   - Но почему? Мару уверил меня, что мы несем добро, что наш Путь - это возвращению миру его изначальной сущности, правды, истины, если хотите.
   Сидарм положил руки на перила корабля. Рядом устроился Ратор с мелкой рыбешкой в клюве, которую только что поймал.
   - Возможно, так.
   - Вы не верите в наш Путь? Что такого написано в Акатара? - спросил Ром. Его чувства смешались, смутная тревога вкралась в сердце старшего погонщика.
   - Хорошо, я скажу. Но ты не должен говорить это ни Мару, ни Асами. В основном тексте Акатара нет окончания, и пророчество выглядит вполне доброжелательно, даже многообещающе, я бы сказал. Но есть концовка, она не афишируется, тем не менее, у многих историков она имеется в личных архивах; просто ее ценность принижена, все давно забыли об Акатара. Когда мы приедем в город, я бы хотел, чтобы ты изгнал из своей памяти то, что я сейчас тебе скажу. Но так быть не может, и я заранее сожалею. Прости за это, Ром.
   - Я, кажется, вас совсем не понимаю...
   - Ошибся я в Мару поначалу. Думал, что он мерзкий интриган. Потом, еще в Лесу, я начал понимать, что этот парень не прост. Я боялся за тебя. И за всех остальных людей.
   - Но почему? Ведь, в конце концов, оказалось, что Мару всех спас!
   - Этого-то я и боялся больше всего. Акатара правдива, и Мару - Посланник Акатара. А вы теперь получаетесь его Спутники. В Городе я обязательно дам тебе полный текст пророчества. Не для того, чтобы тебя отвадить или чтобы ты возненавидел Мару. Теперь это все уже не важно. Пророчество практически невозможно изменить.
   - Практически? То есть теоретически есть шанс?
   - Вряд ли.
   - Так что же в конце Акатара? - Ром наклонился ближе к Сидарму, словно боясь пропустить хотя бы одно его слово. Сокол проглотил рыбёшку и, казалось, тоже стал прислушиваться к разговору.
   - Мы прибудем в Гефар, - сказал Сидарм, глядя в глаза Рому. - И у тебя теперь свой Путь. Считай, что сказанное мною - просто крик души погибающего Мира. Ром, дело в том, что конец Акатара печален. Посланник Акатара - это наш Мару. Ты это знаешь, и я это знаю, тут не может быть сомнений. Ты знаешь, что за Силой обладает он; ты видел её в действии. Так вот, в Акатара четко указано:
   Мару - это Человек, Который Положит Конец Миру.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"