ХХХIV
Быть может, я тогда любил?
Нам это не узнать.
И скольким глазкам грубо льстил?
Мне было свойственно играть,
Безумством скучным всех пугать,
И долго про себя ж себя ругать.
Но кровь холодная шипела,
Как недозрелое вино,
И пена винная летела,
Но не смиряла кровь оно,
А мой характер многих уж пленял,
А волю я себе давал,
Чужие слезы проливал,
И так, помалу, остывал.
       ХХХV
Аркадий моей, мне не чета:
Он не молился жидкому амуру,
Что в те далекие года
Не пёр, как я, такую дуру,
Но от компаний не отстал,
Но реже с ними всё бывал.
Учебой тронутый он мало-
В день курсовые всё ж писал-
И на экзамен брёл устало,
Так как оценок не считал:
О будущем он не вздыхал,
Подмёток на ходу не рвал.
А институт он бросить и хотел,
Но, как и я, он это не посмел.
       ХХХVI
И доучившись, как и все,
И Питером уже наскучив,
Он выбрал, словно бы восне,13
И, мать тем выборов измучив,
Сибирь, глухую сторону,
Безбрежную, прекрасную страну.
И покатил он на восток,
Гонимый зудом перемены,
В то место, где берет исток
И собирает воды смелы
Великий, грозный Енисей,
Как собираем мы друзей,
И мчится к берегу морскому,
Как к брату старшему своему.