XXXVII
Он так в Сибири оказался.
Его ж туда никто не звал,
И от родных он оторвался,
И делать толком, что не знал.
Не знал, куда ему податься:
Домой скорее отправляться,
Или дальше здесь ему торчать,
Себя от жизни отрывать?
И мать уж этим огорчать,
На помощь бога уповать?
Но родичи так надоели,
И столько всякого напели,
Что видеть их уже не мог,
И жизни с ними он подвел итог..
      XXXVIII
Пока приятель мой хандрит,
Пока подушки проминает,
Пока от жизни воротит,
Пока и делать, что не знает,
Я здесь речугу закачу,
Хоть перед вами защищу
Поселок: "где скучал Евгений".
Пускай плюет он в потолок,
Плутая в глупости сомнений,
С трудом ворочая в мозгу поток
Усталых мыслей целый ворох,
Пусть ловит слух усталый шорох,
Пусть ходит муха важно по стеклу,
Да мышь скребётся тихонько в углу.
      ХХХIХ
Посёлок слыл большой дырой,
С чем соглашусь я не охотно,
Аркадий загибался той порой:
Тоска. Извечные полотна.
Ну, тысяч в десять, но не боле,
Притулился в прелестном доле,
У речки горной, даже чистой,
В объятьях ивняков, черемух, островов,
Чернел он над водою быстрой
Фасадами бревенчатых домов.
Кругом мечты моих всегдашних снов:
Обрывы скал, покатости холмов,
Остатки леса, призраки полей-
Всё это он, и нет того милей.