ХХII
Аркадий в сторону отходит,
Стоит об стенку опершись,
Со скукою глазами водит
И все под нос себе твердит: "Решись,
Иди домой. Зря тратишь время?
Зачем былого дичь и бремя?
Ты уж остыл для тех забав,
Не повернуть времен нам вспять", -
Но, даже несколько устав,
Он продолжал, как пень, стоять:
Чего-то продолжая ждать,
И публику со скуки наблюдать.
Но публика была обычна
И для него уже привычна.
     ХХIII
Стояли стайкою девчонки,
Испуганные шумом и толпой,
От них немножечко в сторонке,
Торчал пижон, такой герой:
Повеса до того убогий,
Хотя по фейсу малый строгий.
Он перед ними петли вил
И их вниманье обратил,
Затем кого-то пригласил
И ей на ушко что-то говорил.
От юности чуть угловаты
И от смущенья нагловаты
Стояли парни молодые-
В делах любви не столько удалые.
      XXIV
Имелась публика иная:
Две женщины лет тридцати,
Напудрена одна и пьяная другая;
Нахалка юная, ей нет и двадцати,
Чтоб репутацию спасти,
Ругалась грязно - бог прости.
Компания в сторонке веселится-
Ей просто не до мрачных лиц-
Она весельем заразить стремится
Надменных нашенских цариц.
Но те стоят, кривятся губки,
С них не слетают даже шутки.
Аркадий, наш пенёк, торчит
И, ждёт друзей, в душе ворчит.