В это время рассыпавшаяся кыркызская армия беспорядочно отступала. Кадан вспомнил предостережение хама и все предыдущие предупреждения и камлания, к которым он не прислушивался. Он был сильно напуган и не помышлял, о том, чтобы вновь встретится с Мунке-батором на поле сражения. С ним было две сотни бойцов его личной охраны, почти все они пришли с ним Мавераннахра.
Вечером на ночлег Бадан остановился в сейве, но уже ночью к ней подошли монголы, а к утру к ним пришло подкрепление. Они не стали штурмовать крепость, а развернули камнемёты и стали обстреливать сейву со всех сторон. Камни не причиняли особого вреда укреплениям, но перелетев через ограждения, постоянно убивали и калечили её защитников. Было ясно, что удержать крепость не удастся, к вечеру было решено прорываться и уходить в горы.
Монголы это предвидели, так что при прорыве завязалась страшная битва. В одном из столкновений на Кадана напал огромный монгол, сбил с него шлём и разрубил саблей лицо и повредил ему руку. Анахой видел это и затащил своего командира на лошадь и, прикрывая его щитом от летящих стрел, в сопровождении двух десятков всадников ускакал в горы.