Она думала, что ее судьба не была легкой. Но потом появился он...
Тычок. Снова тычок.
- Заснула, дрянь?
Я подняла остекленевшие глаза и посмотрела на мачеху. Всю ночь я обслуживала никак не желавших угомониться постояльцев, и сейчас просто клевала носом.
- Отнеси корзину с едой в Утронби, господин Риттор хочет на завтрак свежих булочек. Поторопись, Рина!
Меня завали Ринория, но мачеха ни разу не назвала меня полным именем. Даже, когда умер отец и оглашали завещание. Мне не досталось ничего, а через несколько дней она привела нового мужа.
- Шевелись!
А что мне еще остается?
С трудом поднимаюсь, беру корзину и иду в лес. Не так уж и долго идти. Может, там мне нальют хотя бы молока и дадут поспать в сарае...
Отец держал довольно успешный трактир, и его смерть в мои тринадцать стала для меня испытанием. Если до этого мачеха выглядела паинькой, то после - злобной фурией. И конца и краю ее издевательствам не было, но больше всех издевался ее новый муж...
Занятая своими мыслями, я перелезла через ствол дерева, упавшего не далее как в прошлом месяце, и не сразу увидела двух всадников, буквально преградивших мне дорогу. Остановившись, я подняла на них глаза. Хозяин и слуга. Последний был худ и жалок, даже несмотря на добротную одежду, а вот хозяин... Я сглотнула. Высокий широкоплечий мужчина, спрыгнувший с лошади, вызывал опасения. Я едва доходила ему до подбородка. Темные глаза, казалось, пронизали насквозь, и я зачарованно уставилась в них.
Мужчина приблизился ко мне вплотную, задержав взгляд на моей скромной одежде и корзине.
- Пастушка?
Я замотала головой.
- Нет, мой отчим, - не смогла назвать его отцом, да и отчимом он был с нятяжкой, - содержит трактир.
- Дочь трактирщика? - презрительно заявил он. - Впрочем, какая разница. Раздевайся.
Я испуганно отшатнулась.
- Что?
- Не надо корчить из себя невинность, - криво усмехнулся он, хватая меня за локоть и разворачивая лицом к поваленному дереву. - Ни за что не поверю, что ты девственница.
Он тут же задрал мои юбки, на что я охнула и попыталась вырваться из его цепких пальцев.
- Да на тебе даже белья нет, - присвистнул он. - А по виду и не скажешь. Тем лучше.
Кому лучше?! Ходить без панталон от меня требовал отчим. Он стал моим первым мужчиной, в тот день, когда мне исполнилось пятнадцать. Под каким-то предлогом завел в сарай, бросил в стог сена, задрал юбки и отымел, жестко, не заботясь о том, что кровь стекает по бедрам, а меня скручивает от боли. И при этом шептал в ухо всякие непристойности, что ждал этого два года, и чтобы я впредь не смела носить белье. Едва он кончил мне на спину, как тут же сунул в рот белый порошок и заявил, что это для того, чтобы у меня не было детей минимум пять лет. В тот момент я была ему даже благодарна - иметь детей от такого ублюдка не было никакого желания.
Грент насиловал меня еще несколько раз за три года, когда напивался, и затаскивал в тот же сарай. Пару раз засыпал, не закончив начатое. Но почти ежедневно проверял, не ношу ли я белье, поэтому я даже не думала его надевать, кроме "женских" дней. А теперь из-за этого меня принимают за продажную женщину. Хотя я была уверена, что этот высокий широкоплечий человек с колючим взглядом голубых глаз не потерпел бы отказа даже от моей двоюродной кузины, которая падала в обморок от слова "член".
Я оказалась права - мужчина не стал церемониться, просто нагнул меня, упираясь рукой в мою спину и заставляя распластаться на поваленном стволе. Я зажмурилась и стиснула зубы - быстро перетерплю, как привыкла с Грентом, и насильник уйдет. Если бы я знала, что ждет меня дальше...
