Аннотация: Ты бог, ты занял смертное тело. И как тебе там? - Страшно...
- Ланс, с тобой все в порядке? - спросила Баг.
- Нет. Я видел Рон, я держал ее за руку, - сказал Ланс. Его голос дрожал, то ли от гнева, то ли от сдерживаемых слез. - А они... они напугали ее! И она убежала... я к ним больше не вернусь.
- Ты тоже видел такой сон?
- Да. Но это был не сон, сны такими не бывают. Я бы прямо сейчас ушел искать Рон... мне плохо, Баг...
- Все будет хорошо, Лансик, - Баг положила руку на плечо брата, - мы скоро покончим с этими "Невидимками" и будем свободны. Пойдем в госпиталь вместе с Тео... ему, видишь, туда надо больше всех, а он держится. И ты тоже держись. Ты сильный.
- Ты лучшая в мира сестра, - поблагодарил ее Ланс и замолчал, но слова "ты сильный" еще долго звучали в его голове.
Молчали все. И была тишина (вой ветра можно не считать за звук), которую нарушал только надрывный кровавый кашель Тео. Он слишком запустил свою болезнь и уже терял жизнь по каплям, чах и слабел с каждым днем, хотя не желал этого признавать и старался ни в чем не отстать от остальных. Но болезнь давно грызла его изнутри. Ланс считал, что Тео может вылечить только Рон, потому что помнил, как она вернула их с сестрой почти с того света. У нее был дар от Бога, иначе не скажешь...
- Тео! Тихо! - приказал Пит, и Тео зажал рот рукой. Он все равно продолжал безмолвно вздрагивать. Между пальцами начала просачиваться кровь.
- "Змеи", - сказал Пит шепотом, когда все собрались вокруг него, - в палатке. Я одного видел. Возле палатки пленник. Привязан к трубе. Вроде живой. Лица не вижу. "Гриф"... окружим палатку, бросим Генри-коктейль, а кто выбежит - добьем. Пошли...
"Змей" было четверо, и они с увлечением резались в карты. Пленник им уже порядком надоел со своим упрямым молчанием и постоянными попытками удрать. Думали, что с ним делать. Поставили его судьбу на кон: кто выиграет, тот и решает...
Двоим не везло в картах, зато повезло умереть быстро, и все, что они успели увидеть, - это яркая огненная вспышка. Другие двое в ужасе метались по палатке, горящие живые факелы, в невозможной попытке стряхнуть с себя жидкий огонь. Они натыкались друг на друга, путались в горящем палаточном брезенте, кричали, и этот крик не был похож на человеческий, что было страшнее всего...
Можно было не стрелять, не тратить патроны. Эти двое умерли бы сами, но первым не выдержал Ланс, за ним Баг. Они выпустили по целой обойме, продолжали стрелять, даже когда прекратился этот ужасный крик, и все еще дергали спусковой крючок, когда закончились патроны. Они не видели никого и ничего и тяжело дышали, как после долгого бега...
- Влад! - крикнула Ир, увидев, что пленник поднял голову.
Она первая кинулась кромсать ножом веревки, которые и не думали поддаваться: под матерчатой оберткой каждой неизменно оказывался металлический тросик. Кроме них была еще цепь: покойные "Змеи" постарались на славу.
- Насмерть! - рычал Дак, долбя острием солдатской лопатки по цепи так, что от трубы, к которой та крепилась, целыми кусками отлетала ржавчина. - Че ж они тебя так привязали-то?
- Чтоб не убежал, - усмехнулся Влад. - Три раза пытался, но эти гады тоже не лыком шиты! - он с презрением плюнул в сторону обгорелых трупов. - Теперь они шашлык. Но, не быть мне Владом, если я самолично не убью по десятку "Змей" за каждый синяк на моей морде и не подорву к черту их слет за брата!
- Что они с ним сделали? - вздрогнула Ир.
- Пристрелили, крошка, - злобно ответил Влад. - Ну че вы возитесь?! Малышня!
- Влад, не дергайся, - сказала Баг, - я пытаюсь открыть замок. Тогда не придется долбить цепи.
Не додуматься до такого простого решения! Позор. Шесть "Грифов" замерли, как каменные истуканы, осознав это. Дак и Пит с лопатками на полпути к цепям, Тео так и держал горящую зажигалку в руке (надеялся, что нагретое звено будет легче разорвать), Ир и Ланс забыли о ножах, затупленных о злосчастные тросики, даже Влад перестал ругаться на чем свет стоит... все смотрели на Баг, которая, пыхтя и до крови кусая губы, ковырялась проволочкой в замке... щелк - и с Влада упали все цепи, осталось только выпутаться из ослабших веревок. Через пару секунд он уже растирал затекшие руки...
- Молодец! - похвалил Влад девчонку, грубо потрепав ее по волосам, и тут же о ней забыл. - Ну а теперь, "Грифы", мы хорошенько попируем, - он кивнул в сторону трупов.
- Да!!! - хором крикнули все шестеро.
Над руинами еще долго слышалось торжествующее гиканье, как будто и вправду собралась стая голодных птиц-падальщиков...
*
В бункере было темно. Лампа погасла за ночь, или ее специально погасили, чтобы не тратить зря керосин. Хотя почему зря? Дениса все еще преследовали неприятные мыслишки насчет крыс. Не хотелось бы проснуться с отгрызенным ухом... Но крысы пока вели себя мирно. Надо будет подкинуть им еще еды, чтоб даже и не помышляли...
Сколько сейчас времени? Денис попытался прикинуть по своим "внутренним часам"... "А ведь сейчас утро! - подумал он. - До Войны в это время пели бы птички, и выходило бы из-за горизонта солнце... что-то я размечтался...".
Денис встал и попробовал пройтись по бункеру. Идти-то он мог, но чувствовал невероятную слабость при ходьбе. Ноги будто налились свинцом, а тяжелая голова никак не хотела держаться прямо. Денис прикоснулся рукой к затылку и поморщился от боли. Здоровенный синячище. Можно, конечно, взять старый добрый ножик и выпустить кровь... а ножика нет, забрали. Ладно. Оставим это на усмотрение Рон. Чувствуется, что в лекарском деле она не новичок.
Шаг, еще шаг... так он, наверно, учился ходить давным-давно. Оказывается, это совсем не просто...
- Ты куда собрался? - спросил Ив откуда-то из темноты.
- Никуда, - вздохнул Денис. - Я ходить учусь.
- Плохо же у тебя получается. Кстати, где это тебя так потрепали? Пуля через плечо навылет прошла, а на затылке синячище с полголовы...
- Да мы с братом с разведки возвращались. Ну и трофеями по пути разжились, - сказал Денис, делая еще один неуверенный шаг, - потом встретили "Змей". Брат сдался, а я попробовал удрать... Не получилось. Вот, в плечо попали, ладно хоть не в кость, - а головой я сам обо что-то треснулся, когда упал.
- Верю. Рон видела все это дело в бинокль, - сказал Ив, зевая. - Повезло тебе, что "Грифам" не попался. Людоеды вкусных раненых так просто не отпускают...
- Что-то не очень охота с ними встречаться, - Денис нервно кашлянул. - Я уже нормально хожу, может, пойдем?
- Ты слаб еще, - вступилась Рон. - Слишком много крови потерял. Поешь, поспи, время еще есть.
Денис сделал неосторожный шаг, споткнулся и грохнулся на пол, загремев всеми костями. Притихшие было раны моментально проснулись...
- Ну вот! Что я говорила? - Рон, соскочив со своего ящика, помогла Денису встать. Она была сильная, несмотря на кажущуюся хрупкость.
Пока Рон возилась с Денисом, Ив спокойно продолжал вскрывать ножом еще одну банку консервов... нож, кстати, был не консервный, а самый обычный. И так ловко открывать им банки! На это стоило посмотреть...
Все трое сели завтракать. Денис нарочно бросал объедки подальше в бункер, где за них началась настоящая крысиная баталия (этих зверей в бункере было около двух десятков, как можно судить). Ну что поделаешь, он всегда страдал крысофобией. Еще в детстве, в приюте насмотрелся, как стаи озверевших крысаков живьем пожирали людей, особенно тех, кто беспомощен, как раненые и дети... наземные пираньи... в тот день из всех приютских детей спаслись только трое... из раненых - никого... Серая приливная волна, нахлынула на живого, поглотила вопль о помощи, схлынула, оставив полуобглоданный скелет...
Кыш, кыш, проклятые воспоминания... это не мое, это не со мной...
Консервов было много, а вот вода кончалась. Не хотелось бы топить этот грязный снег... но Ив к предостережениям Дениса отнесся спокойно, сказал, что с водой проблем не будет...
- Ну, тебе видней, - командир пожал плечами и вытянул из пачки пару папирос. Одну взяла Рон. "Невидимки" долго сидели неподвижно на своих ящиках, курили, о чем-то переговаривались. Ни больше, ни меньше - военный совет, в который Дениса никто не приглашал. За равного, видно, не считали, и правильно делали...
Денис чувствовал себя здесь новичком, ребенком, которого оберегают двое взрослых. Да, он не думал об этих двоих иначе как о взрослых. Их тела - дети, их души - воины, прошедшие огонь и воду. Они родились после Войны и никогда не знали мира, который был до. Мира, который уничтожили их родители и прародители, не думая о своих детях. Эти двое умеют убивать, можно в этом не сомневаться. Более того, они мастера своего дела. Только вот за что они воюют, за что убивают себе подобных? За мир на Земле? Они не знают, что такое мир. За Родину? Так от нее ничего не осталось, кроме почти забытого названия, а Третья Мировая стерла все границы. Нет, они убивают, они рискуют жизнью за старые консервы, оружие, курево, за временную крышу над головой... как крысы... глупо, несправедливо. Кем они могли стать в нормальном мире? Как знать... Учеными, врачами, изобретателями, да просто хорошими людьми. А кто они сейчас - двое из сотен "Невидимок" и все... не пушечное мясо, но и не люди.
Денис попытался представить Ива или Рон в довоенном мире. Мысль была интересной, темой "для помечтать", как он говорил в детстве... Ив, наверно, закончил бы школу и уже вовсю бегал бы от армии или в институт поступал... Рон... может, еще училась бы в школе или уже в медучилище... а вообще были бы обычные девчонка и парень... тиновский жаргон, дискотеки, романы, весь мир на ладошке...
А сам Денис? У-у, уже был бы человек семейный... работа, дети взрослые (в возрасте Ива и Рон), жена, мелочи жизни... обычное скучное счастье.
Грустно об этом думать, поэтому лучше не думать.
- Денис, - обратилась к нему Рон. - Ив говорит, что отправляемся через два часа. Можешь поспать, а мы пока соберем вещи... ну, не раскисай, солдат! Все будет хорошо, это я тебе обещаю.
- Верю на слово! - улыбнулся Денис. - А спать не хочется. Лучше помогу вещи собрать.
- Дело твое, - согласился Ив, - хотя лучше спал бы, однорукий...
Вещей было немного: по большей части консервы, а в остальном - вода, оружие, одеяла... и что-то тяжеленное в ивовском рюкзаке. На сборы ушло минут двадцать, если не меньше.
Еще пять минут ушло, чтобы запрятать длинные лыжи за ящики. Путь планировалось продолжить на коротких, больше напоминающих снегоступы: сейчас требовалось хорошо держаться на снегу, а не гнать изо всех сил.
Денис впервые увидел Ива и Рон в полном вооружении. Просто две машины смерти. Через плечо Ива висел автомат, кажется "Гризли", к поясу крепился длинный изогнутый нож и граната, карман куртки оттопыривала пачка запасных обойм. Рон выглядела не менее грозно. За плечом - снайперская винтовка, почти касается высокого походного рюкзака, на поясе - две сумки: одна для патронов, другая - для снайперских причиндалов (вроде прицела и инструментов для разборки винтовки) и два магнума. Один - в не подходящей ему по размерам кобуре, другой - просто заткнут за пояс. Ив нес что-то неизвестное и тяжеленное, а также консервы и другие съестные припасы, Рон - всякую медицинскую мелочь и первое одеяло (оно было не тяжелое, но занимало почти весь рюкзак), а Денис вызвался нести второе, просто свернув его в рулон, концы которого связал веревкой, и перекинув через здоровое плечо... Схитрил: одеяло держится само, а руки... то есть, рука свободна.
Последний взгляд на бункер, приютивший их, шаг из тьмы в тьму, - и вот уже ледяной воздух щекочет ноздри, а зимний ветер упорно пробивается сквозь одежду. Душно. Холодно, а душно все равно...
На коротких широких лыжах идти было на удивление легко, а держать равновесие - еще легче. Идешь как будто по ровной земле, ни за что не поверишь, что кое-где под тобой метров десять снега и льда.
Издали показалось бы, что по снегу идет один человек, а не три: последнего выдавала черная форма "Грифа". Двое других, одетые в бело-серые камуфляжные комбинезоны были почти незаметны, как и должны быть настоящие "Невидимки". Ив шел впереди, а Рон - сзади, она держала за руку Дениса. Наверно, чтобы не отстал. Да, наверно так, ведь удрать в нынешнем состоянии он бы просто не смог.
Сколько они шли? Час, два, больше? Денису казалось, что идут они наугад, хотя двое прекрасно знали дорогу. Сначала шагалось легко, но потом путь пошел в гору, даже лыжи пришлось снять, а под снегом все чаще оказывался предательский лед. Денис падал, разбивая колени, царапая ладони, вновь поднимался, шел, падал. Он совсем выдохся. То ли рана всему виной, то ли солидный возраст, то ли проклятый ветер в лицо... или все вместе А ведь сам предложил идти сегодня, понадеявшись на свои силы. Значит должен дойти. Должен!
Да, он знавал переходы и тяжелее. Такие, что хотелось упасть и больше никогда не подниматься. Такие, в которых казалось, что само время идет назад. Сейчас же все далеко не так плохо, это надо признать и не жаловаться... Чтобы хоть чем-то занять мысли, Денис начал считать шаги, но сбился на второй сотне...
- Тебе тяжело? - спросила Рон. - Давай свое одеяло.
- Нет, я донесу. Лучше поговори со мной о чем-нибудь: за хорошим разговором любая дорога легче.
- Я расскажу тебе свой сон. Хочешь?
Денис кивнул.
- Начну с самого начала, с самого первого сна. Я видела лес, высокий, живой, а над ним возвышались горы. Так далеко, как... в тумане. Они были голубовато-белые. Наверно потому, что на них лежал какой-то особенный снег. А выше гор было небо, чистое и синее, как твои глаза. В этом небе летали птицы - самые свободные существа на свете...
Голос Рон чудесным образом преобразился. Из хрипловатого, прокуренного он стал чистым, как звон ручья. И Денис, слушая его, забыл обо всем. Забыл, что вокруг серая пустыня, что воет одинокий ветер, что впереди, как молчаливый проводник, ровно шагает Ив, что где-то за ними по пятам идет шайка людоедов. Он забыл, что болит простреленное плечо, раскалывается голова, и ноют разбитые колени. Сейчас для него существовал только голос Рон и тот сказочный мир, что она видела во сне. Денис не удивлялся, откуда человек, родившийся после Войны, может знать о лесе, он просто слушал, машинально шагая по колено в снегу... благодаря Рон, незаметно пролетел целый час.
Россыпь радужных брызг, как во сне. И чужая реальность, покачивающаяся на неспокойных волнах боли и зыбких - тошноты. Все в размытых пятнах, точно на картинах импрессионистов. Голос Рон единственное, что осталось более-менее четким. Звуки всегда исчезают последними...
Это действительно похоже на сон... сон ученика, который еле держится, чтобы не уснуть прямо за партой, сон солдата, которому нельзя спать на посту, сон, которому не дают воли, когда надо держаться реальности. Борьба с собой.
- Всё, пришли, - сообщил Ив, распахнув настежь дверь древнего бревенчатого домишки, построенного по-довоенному - из бревен - и накрытого кое-как обрывками серо-белого маскировочного брезента.
Денису не верилось, что это все. Ничего не соображая, он, точно раненый зверь, из тех, что всегда умирают в одиночестве, забился в угол, завернувшись в холодное, засыпанное снегом одеяло, которое всю дорогу тащил на плече. Рон это растаявшее мокрое одеяло у него забрала, а взамен дала свое, из рюкзака. Оно тоже было холодное... холод... так холодно, что зубы отбивают чечетку.
Пока шел, Денис из последних сил боролся с подступающим сном, а сейчас, когда можно спать, сколько хочешь, тот самый сон решил сыграть с ним злую шутку. Не дать того сладостного забытья, покоя и отдыха. Денис то и дело просыпался от малейшего шума, но, открыв на какой-то момент глаза, задремывал снова... его все время преследовало то отвратительное чувство, когда хочешь спать и не можешь...
Это блуждание между сном и явью длилось около часа, только потом он уснул крепко, без сновидений...
*
Представьте себе чужой город, где вы ищете невесть кого невесть зачем. Миллионы людей вокруг, и ни один не помог бы новичку. Нет карты, не знаешь обычаев, в местном языке не в зуб ногой, в чужой одежде, с чужими вещами... ворованными... узнают, поймают... страшно, а по-другому никак. Очень, очень нужен кто-нибудь... сердце ищет того, кто понял бы, защитил... и снова становишься беспомощным, как ребенок.
Или еще хуже - свой город через сто, двести лет... тут впору сойти с ума, потому что надежды вообще никакой...
А чужой мир?
Что страшнее? Ничего. Пустота. Одиночество. Дар-проклятье, когда знаешь все наперед... читаешь жизнь, как книгу - можешь читать по порядку, можешь - через страницу, а можешь заглядывать в конец и возвращаться или читать заново... вот что страшнее всего.
И Бог, наверное, самое несчастное создание в мире. Потому что Он один. Всегда. И ему не дано забывать о себе... и Он мечтает о человеческой жизни, как взрослый - о детстве. Так же мимоходом и так же безнадежно.
-ИНФО:
Это четвертая глава из книги "Галерея миров" (фантастика, постапокалипсис)
Всего в книге сотня глав, и каждая новая глава будет выкладываться раз в неделю.
"Галерея миров" издана и ее можно купить за 175 руб. (353стр., твердый переплет, суперобложка, доставка по РФ).
Если вы живете в Уфе, то мы передадим вам книгу из рук в руки, платить за доставку не придется. Для этого свяжитесь с нами по почте mail (собака) mildegard.ru, асе 440-936-879
