Макаровы Михаил Леонидович И : другие произведения.

Живая торговля

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Известно ли вам, сколько вы стоите? - Столько, сколько платят на работе, - ответит большинство. - А какова ваша ценность на черном рынке донорских органов? И известно ли вам, что не только ваши родственники и друзья хотят быть рядом с вами, но и «дядька» из Канады, чья жизнь напрямую связана с вашей и зависит от нее? Алиса Чудская ищет хорошей жизни в большом городе, где сразу находит применение своей внешности и… своим почкам! Сначала три миллиона, затем шесть платят за контракт, из-за которого Алиса должна умереть. Но ведь у нее на носу день рождения и приехала родня, значит, надо успеть с заявлением в милицию и… театр, где колдуны и гипнотизеры демонстрируют свои фокусы. Первые подарки в этот знаменательный день – убитая соседка и остановившееся сердце раскаявшегося преступника - подливают масла в огонь и делают чудесные приключения русской Алисы еще более невероятными и поучительными для читателя. При этом канадский доктор готовится получить Нобелевскую премию, а алчный дядька почему-то начинает превращаться… в свинью! *** Главные герои – наши молодые современницы Алиса и Светка, провинциалки, которые ищут счастья в большом городе и попадают в криминальную историю. Основное действие происходит в наше время в одном из двух самых крупных городов России - в Санкт-Петербурге или Москве. Основная идея книги: опасные для жизни приключения особенно ожидают того, кто хочет что-то серьезно изменить в своей жизни. Детектив «Живая торговля» состоит из двух частей, первая из которых посвящена главной героине Алисе, а вторая – связанным с ее судьбой людям (врачам, преступникам и пострадавшим).
  Татьяна и Михаил Гудман
  
  Живая торговля
  
  
   Часть первая. Алиса
  
  - Дорогой, неужели так важно знать все о моей прежней жизни? Если ты меня любишь, то должен любить такой, какая я есть! - ответила Алиса на мой вопросительный взгляд, последовавший за повторной просьбой о ее первой исповеди. - Что было, то прошло, даже вспоминать не хочется...
  - Милая, - не собирался сдаваться я, - одних анализов, которые мы с тобой сдали в поликлинике, мало, потому что они показывают, что мы физически здоровы. А вот насчет психического здоровья я должен сказать, что только правда, рассказанная нами друг другу, может гарантировать, что брак продлится достаточно долго, чтобы потом не жалеть о нем и не делить имущество. Помни, мы собираемся заключить брачный контракт!
   Алиса сбросила на пол одеяло и перевернулась на спину, с прищуром рассматривая себя и меня в зеркало, которое занимало потолок над широкой кроватью.
  - Ты меня не перехитришь, - с улыбкой, но серьезно, сказал я, закрывая нас белой шелковой простыней, забившейся за ночь в угол. - Сначала рассказ, а потом все остальное...
   Алиса, уже уставшая спорить со мной, поддалась моим уговорам и плотно закрыла глаза. Ее ресницы с веками стали подрагивать от движущихся под ними глаз, словно продолживших "рассматривать" что-то, что отражалось уже не от потолочного зеркала, а от начинавшего волноваться воображения или от воспоминания.
  - Тогда слушай и не рискуй отвлекать меня, - шепотом проговорила она, - а то моя история затянется надолго, и ты, Адам, можешь не дождаться ее окончания.
   Алиса начала, а я прикусил себе язык, чтобы не отвлечь ее и не сорвать себе удовольствие...
  
   "А может мне сегодня вообще не просыпаться?" - спросила себя я в полудреме.
   Угол смежной комнаты уже ласково освещало солнце, в которой стояла клетка с Кешкой, и которую я могла видеть лишь наполовину.
   "Скоро на работу и будильник зазвенит через три минуты" - сделала вывод я, глядя на электронные часы одним глазом.
   "Алиса очнулась от долгого сна,
   Глаза потирает рукою она.
   В постели согретой,
   В квартире пустой
   Живет с попугаем она холостой..." - так могла бы подумать Светка, если бы увидела меня сейчас.
   Второй глаз придется продирать, чтобы он раскрылся и прекратил тянуть меня в сон.
   Потирая глаза руками я прошептала: "Раз, два, три! Встали!" - и поднялась над подушкой.
   "Эх, надо вечером не ужинать, а то разнесет как Светку, чего доброго..." - осторожно предостерегла себя мысленно я, и встала с постели.
   - Привет, Кеша! Как спалось? - мое внимание обратилось на клетку.
   В привычку уже вошло разговаривать по утрам с попугаем, который в последние полгода является единственным членом моей семьи. Не считая подруги Светки и сотрудников по работе.
   "Светка - подруга, живет далеко,
   Но с нею связаться мне очень легко.
   Возьму телефон
   И нажму на дозвон:
   Мой голос направит к ней микрофон", - пусть Светка и живет в другом городе, но все равно ее можно приравнять к членам моей семьи: она знает, чем я дышу; пусть косвенно, но она принимает участие в моей жизни.
  - Пр-р-ривет! Кеш-шка! Пр-р-ривет Лиска! - ответила на мое приветствие "птица-говорун".
  - Привет, привет, дорогой! - звонко откликнулась я.
   Общение с попугаем имеет свои преимущества перед мужским полом: не надо будить по утрам и укладывать спать вечером, не надо готовить и накрывать стол по заказу и гибкому графику, связанному с расписанием его работы... Да много еще чего не надо.
   "Уж лучше попугай и друзья-подруги" - пока подытожила я и пошла в душ.
   Пусть замужем я еще не была, и детей у меня пока нет, но все это впереди. Собака в квартире? Это же негигиенично! И с шестью и запахом хлопот не оберешься. А с попугаем - как с человеком. Только лучше.
   Рассматривая себя в зеркало я мысленно поздравила себя с тем, что столичная жизнь мне на пользу. "Красоту ничем не испортишь! Кажется, я похудела на пару килограммов..." Эти приятные размышления прервал звонок.
   Звенит будильник или телефон? Плохо слышно из ванной. Будильник уже отзвенел свое, значит, телефон.
   - Светик, привет! Как дела? - сразу начала разговор я, увидев номер сотового телефона подруги.
  - Привет, Лиса, - отвечает мне голос Светки.
   Мои близкие приятели все называют меня Лисой или Лиской, делая ударение на первом слоге.
  - Ты где?
   Вчера вечером мы договорились встретиться на автобусной междугородной станции, чтобы я передала ей ключи от своей съемной квартиры. Светка поедет ко мне домой, а я - на работу.
  - Через полчаса приеду. Все в силе?
  - Конечно. До встречи.
   Поболтать бы рада, да время поджимает. Надо еще привести себя в порядок и подобрать туалет. И позавтракать с Кешкой.
   Выбор одежды не большой, но приличный. Новый хозяин - директор салона и мой работодатель - пусть неразборчив в своих предпочтениях, но не надо же его разочаровывать после первых месяцев работы.
   Странно, как мне удалось так быстро получить должность в ювелирном магазине! Продавщица драгоценностей - вы только подумайте! Я могу держать в своих руках драгоценности стоимостью в миллионы. И могу их незаметно для всех примерить... Красота!
   "Девице удача подвернулась,
   От провинции она отвернулась,
   Пальцем в глобус ткнула
   И в мир красоты нырнула.
   Только однажды о прошлом всплакнула..." - подумала я, пытаясь наложить эти слова на музыку, которая тихонько играла по радио.
   - Кеша, а это тебе птичий корм! - сказала я, насыпая попугаю полную кормушку.
   Приготовив завтрак на скорую руку, состоящий из кабачков и маложирного кефира, я проверила содержимое своей сумочки, бросила в нее сотовый и вторую связку ключей и выбежала из квартиры.
  
  
  - Светик, дорогая, как давно мы не виделись! - отреагировала на появление Светки в дверях автобуса я.
  - Ах ты, модница! - она застыла в восхищенной позе. - Ну и прикид!
   "Чем чаще мы встречаемся,
   Тем реже удивляемся
   Тому, как внешне выглядим...
   Приедь и глянь глазком одним:
   Словами вид не выразим!" - на мгновение задумавшись, изрекла я.
  - Классно! Ты по-прежнему сочиняешь каламбуры? - заметила Светка. - Делаю вывод: в личной жизни у тебя изменений пока не предвидится...
  - Да уж, и не надо пока. Обустраиваюсь, привыкаю к столичной жизни...
   Мы не виделись больше месяца. Когда я уезжала из своей родной "деревни", Светка напутствовала меня словами: "Ты умная, пробьешься. А там и мы подтянемся".
   В тот момент я уже как бы нашла работу: позвонила по объявлению о вакансии продавщицы ювелирных изделий с высокой зарплатой и получила приглашение на собеседование. При этом мужской строгий голос обнадежил: "Если у вас нет вредных привычек, то вы нам подойдете, уверен. Для аренды квартиры выдадим сразу аванс. Нам нужны хорошие сотрудники."
   Мои родители заявили, что не стоит сломя голову нестись из родного гнезда в неизвестные места, даже если там медом намазано. Ведь среднее медицинское образование, законченное три года назад, и постоянная работа на бензозаправке у федеральной трассы - хороший старт для провинциальной девушки.
   А моих длинных ног и длинной косы, по мнению окружающих, должно до конца жизни хватить, чтобы жить припеваючи. К тому же я еще и блондинка:
   "Белые волосы, словно снег,
   Я совершила с вами побег
   В город: для службы,
   В поисках дружбы,
   Я совершила с вами побег" - на секунду отвлеклась от Светки я. Могла бы получиться песня...
   - Светка, а ты тоже ничего! Хорошо выглядишь! Вот тебе ключи от моей квартиры. Вон там останавливается автобус, на нем проедешь две остановки. Увидишь почту, сразу за ней наш дом.
  - Спасибо, Лиса. Тебя не узнать - деловая. Дом найду, конечно. А если что, позвоню. Так когда тебя ждать?
  - В шесть, не раньше. Полчаса час ехать на перекладных.
   Я трачу целый час в день - на работу и обратно. Это еще немного. Говорят, что в больших городах некоторые по три часа в одну сторону добираются.
  - Отлично. С меня ужин.
  - Ладно. А теперь мне пора.
  - Ага, - с довольной улыбкой и малоросским "г" согласилась Светка.
  
  
   Полчаса в пути на работу пролетели быстро.
   Вспоминался вчерашний клиент, который приобрел за огромные деньги самый дорогой бриллиант в магазине. Уверенный, среднего роста человек в черном костюме-тройке, приехал на "Джипе" Гранд Чероки. Никаких украшений, только очки с затемненными стеклами в золотой оправе.
   "В ювелирный салон
   Приехал он.
   Чтобы сделать вложение
   В украшение
   И повысить свое самомнение" - мимоходом тогда подумала я, наблюдая за движениями возможного покупателя.
   Он внимательно осмотрел выставленные драгоценности и указал на этот бриллиант:
   - Заверните! - по-голливудски улыбаясь, сказал он.
  - Как будете оплачивать? - спросила я.
   - Банковской картой Visa. Вы же принимаете? А три миллиона я с собой не стал бы возить, тем более в России.
   Я тут же сообщила о важном посетителе своему хозяину, Аристарху Викентьевичу, который должен быть извещен обо всех значительных событиях немедленно.
   Аристарх вышел в зал, осведомился о намерениях покупателя и дал распоряжение принять банковскую карту к оплате.
   После оформления всех формальностей богатый клиент подошел к прилавку:
  - Порядок?
  - Да, банк подтверждает наличие необходимой суммы. Оплата произведена. Вы сейчас заберете бриллиант или вам его доставить по адресу?..
  - Заберу. У меня с собой несколько человек, которые справятся с этим делом. Спасибо.
  - Приходите к нам еще! - сказала я, одаривая богача своей искренней улыбкой.
   Вчера я впервые видела по-настоящему состоятельного человека, который внешне совсем не похож на того, кто может потратить три миллиона на какой-то блестящий камешек...
  - Алиса, тебя срочно требует к себе шеф!
   Венера Сидоровна, старший продавец, беспощадно выдернула меня из приятных воспоминаний, которым я могу предаваться здесь уже несколько месяцев, когда нет посетителей в зале.
   Аристарх Викентьевич Моченый, наш шеф, развалившись в своем кожаном кресле, в обстановке современной роскоши, неспешно раскуривал трубку. Его кабинет был оборудован настоящим камином, в котором сейчас потрескивали горящие дрова.
  - Здравствуйте, Алиса Сергеевна.
  - Здравствуйте, Аристарх Викентьевич. Вызывали?
   Я никогда не боялась разговаривать с людьми, особенно с теми, кого считала своими благодетелями.
  - Да.
   Аристарх затянулся дымом из трубки и посмотрел на средневековый портрет неизвестной мне дамы, висевший напротив.
  - Вы у нас работаете уже полгода, не так ли?
  - Да. Ровно полгода, Аристарх Викентьевич.
   Эти дни были самыми лучшими в моей жизни: зарплата давала возможность не только самостоятельно снимать двухкомнатную квартиру с попугаем, оставленным хозяевами, уехавшими в длительную командировку в Африку, но и обновить свой гардероб и откладывать кругленькие суммы в копилку. И еще я получила возможность пригласить к себе Светку: пусть тоже устраивается в городе, как я.
  - Позвольте узнать, Алиса Сергеевна, каким имуществом вы владеете? Между сотрудниками нашего бизнеса не должно быть секретов. Нас можно назвать небольшой семьей, правда?
  - Если вы говорите о недвижимости, то у меня ее нет, но, надеюсь, через какое-то время будет. Но сначала - автомобиль...
  - Прекрасно. Об этом вы писали в своей анкете. У нас ЧП, уважаемая Алиса Сергеевна!
   Аристарх Викентьевич изменился в лице, произнося последнюю фразу. Его брови резко сдвинулись, взгляд стал напряженным, всем своим грузным телом он подался вперед.
   Таким я еще никогда не видела нашего шефа. Бедняга, неужели произошло что-то серьезное?
  - Знакомы ли вы были прежде с кем-нибудь из ювелирного бизнеса?
   Непонятный вопрос. Во время собеседования и заполнения анкеты я писала, что впервые в жизни сталкиваюсь с этим делом. Я отрицательно покачала головой.
  - А как вы тогда объясните, что вчера нашему покупателю вы всучили сверток с искусной подделкой нашего самого дорогого бриллианта?
  - Не знаю...
  - Так вот узнайте! Сейчас вы отстраняетесь от работы. Жду вас завтра в десять.
   Аристарх Викентьевич скрестил руки на груди и отвернулся от меня. Разговор был закончен.
   Я вышла из кабинета как пьяная. Казалось, что воздух из вентилятора может сбить меня с ватных и внезапно ослабевших ног. От неприятного чувства горящих ушей и молота сердца я могла свалиться без чувств.
   Как робот я дошла до прилавка и услышала мягкий голос Венеры Сидоровны:
  - Алиса, вам пора домой. Аристарх Викентьевич разрешил вам "погулять" до завтрашнего утра. До свиданья.
  
  - Спасибо... А вы не знаете, что произошло вчера с бриллиантом?
  - С каким бриллиантом?..
  - Самым дорогим в салоне... Мы его продали вчера...
  - Продали. Больше я ничего не знаю. Успокойтесь, утро вечера мудренее.
   Слова старшей продавщицы подействовали на меня успокаивающе: если она не знает ни о какой проблеме, то, может быть, это розыгрыш или ошибка?! И завтра утром все разъяснится.
   В дамской комнате я поправила прическу и снова приняла уверенный вид. Все в порядке! Пять минут до конца рабочего дня и Светка поджидает меня с готовым ужином.
  
  
   Домой я приехала без приключений. Вовремя подошел автобус и высадил меня у ближайшей к дому остановки.
   В магазине на новый лад - в минимаркете - я купила фрукты и креветки. Все остальное было запасено заранее и лежит в холодильнике. Хозяйственная Светка, должно быть, уже разобралась что к чему.
   У подъезда дома я неожиданно поймала на себе взгляд двух незнакомых мне молодых людей спортивной наружности, которые стояли у иномарки, о чем-то негромко беседуя. И, вместо радостного подъема от мужского внимания, на душе вдруг что-то стало так тревожно-тревожно.
   Поднявшись на лифте на верхний этаж, я оказалась у своей двери.
   Дома я была встречена шумно и громко попугаем, который прогорланил: "Прри-вет, Лиска!" и Светкой, которая от восхищения не спускала с меня глаз:
  - Ну ты даешь! Целая барыня. По телефону ты говорила о двухкомнатной квартире, которую снимаешь. Кто бы мог подумать, что здесь сто квадратных метров в новостройке! И попугай в придачу! Все это стоит целое состояние!
   И то правда: в нашей родной "деревне" два жилых дома хрущевской планировки и частный сектор из полуразвалившихся "деревяшек". Старый храм, заброшенный коровник и водонапорная башня, с которой спьяну на спор прыгнул красный комиссар. Спрыгнул в стог и остался цел, но ноги себе переломал, - на этом закончилась его революционная деятельность.
  - Ты только посмотри, - тараторила Светка, - у тебя лоджия что наша комната в квартире. Вся застеклена и даже есть отопление. Поэтому я накрыла стол на ней, а не в комнате.
  - Молодец, Светик. А что у нас сегодня на ужин?
  - Три вида салатов - два из овощей и один из фруктов, и печеные почки - пальчики оближешь! Это я из деревни привезла: родители забили двух свиней на продажу и я забрала у них самое нежирное - почки: будем сыты и в форме.
  - Да, давно меня не угощали почками...
   По правде говоря, я не люблю есть внутренние органы животных. Уж если не придерживаться вегетарианства, то лучше есть мясо. Не все мясо жирное, можно найти и диетические куски.
   - По какому рецепту ты приготовила почки? - решила удовлетворить свое любопытство я.
   Сама я никогда не готовила подобных блюд, поэтому мне было особенно интересно узнать это от подруги-поварихи.
   - Я знаю четыре рецепта для их приготовления: "Почки жареные", "Почки телячьи и бараньи в винном соусе", "Почки в сметане по-русски", "Телячьи почки по-норманнски" и почки в мундире. Сегодня у нас почки в мундире.
   - Ты что, их шила? - спросила я, рассматривая, как Светка вытаскивает нитки из шпика.
   - Да, по рецепту положено. Расскажи-ка, Лиса, о своей удаче: кем и где ты работаешь, если такие бабки заколачиваешь?
  - В ювелирном. Продаю драгоценности...
   Тут у меня защемило поясницу, как от дурного предчувствия - я вспомнила разговор с Аристархом Викентьевичем.
  - Приняли на работу по трудовому договору, как и обещали по телефону. Испытательный - два месяца, а теперь постоянная работа и оклад выше на тридцать процентов. Можно хорошо жить, копить и родственникам помогать.
  - И хорошим знакомым тоже!
  - Конечно. Тебе, Светик, я завсегда готова помочь.
   Светка мне что сестра родная. Мы с ней росли и воспитывались вместе. Ее родители несколько лет подряд разводили и сдавали на мясо свиней, активно привлекая к этому делу Светку, и, как венец трудов - Светкина квартира. А моя подруга получила долгожданную свободу и выход из семейного бизнеса.
   Слушай, - начала я, - а как по-твоему, много ли нашего брата обманывают нынче в больших городах? Это я к тому, что может ли быть какой-то подвох в моей столь стремительной карьере?
   Светка уставилась на меня немигающим взглядом в полном недоумении.
  - Я вижу, - продолжила я, - что ты поражена. Но подумай сама: какая же удача мне подвернулась, что меня приняли на работу в один из самых дорогих салонов города и при этом никто не обратил внимания на отсутствие опыта работы с драгоценностями. А зарплата? Даже банкиры, наверно, столько не получают на испытательном сроке! И еще: одним из условий договора с салоном было обязательно снимать дорогое жилье и на длительный срок - на целый год. Не прокручивается ли тут быть какая-нибудь махинация, после которой я останусь с тем, с чем приехала?
   Сегодня я первый раз окинула взглядом события последних шести месяцев, которые вскружили мне голову своими перспективами, своим богатством. В салоне моей работой было: с улыбкой доставать и убирать драгоценные камни, передавать кредитки старшему продавцу, Венере Сидоровне, и сообщать шефу, Аристарху Викентьевичу, о намерениях клиентов совершить крупную покупку.
   Меня поили чаем с французским печеньем, мне улыбались - словно меня оберегали от работы и нагрузок, но никто не приглашал в гости и тесных отношений не завязывалось.
  - Что касается меня, - повысила голос Светка и прервала мою мысль, - то я уверена, что ты везучая, Лиска! Ты еще найдешь себе принца и уплывешь с ним под алыми парусами! Только меня не забудь взять на борт свой яхты - я тебе пригожусь!
   Да, я сегодня могла бы обсудить со Светкой перспективы получения принцев для себя и для нее, но разговор с шефом и почти обморочное состояние после этого смутили мои чувства, и сбили самоуверенность:
  - Не все сразу, Светик. Я только полгода на приличной работе, еще на своих двоих на работу хожу - так принцев не ловят.
  - Брось ты! - Возмутилась Светка. - Скоро и у нас будет машина!
  - Дай срок, и уплывем под алыми парусами! - поддержала я Светкин оптимизм.
  
  
   Наутро я отправилась на работу. Ободренная Светкиной уверенностью в своей удаче, я резво подошла к крыльцу салона.
   У дверей меня поджидал заместитель шефа - Николай Иванович.
  - Здравствуйте, милочка! - Широко улыбаясь, необычным приветствием одарил меня шестидесятилетний женоненавистник. О таком его отношении к женщинам знали все, но никто не заговаривал об этом, чтобы не нарываться на неприятности, которые неизвестно в чем могут выразиться.
   От Николая Ивановича исходил легкий запах крепкого алкоголя, смешанный с мужским одеколоном.
  - Здравствуйте. - Сказала я.
  - Вы пунктуальны. Пройдемте в кабинет Аристарха Викентьевича!
   Он взял меня под руку и увлек за собой внутрь помещения. Втолкнув меня в дверь директора, он исчез за спешно закрывшейся дверью.
   Аристарх Викентьевич стоял у окна и что-то высматривал в небе.
  - Так! - он резко повернулся ко мне, - где настоящий алмаз?
  - Какой алмаз? - прошептала я, озираясь по сторонам кабинета.
  - Бриллиант, который вы позавчера как бы продали нашему клиенту!
   Я была ошарашена, и ноги снова стали ватными. Не упасть бы в обморок: это же камень стоимостью в три миллиона. "Что же отвечать на допрос шефа? - быстро стала соображать я. - Вины ведь моей нет, значит, и доказать ничего не возможно. А если все-таки обвинение будет? То я не смогу доказать, что ничего не сделала?"
   Видя мое замешательство, Аристарх Викентьевич продолжал:
  - Я в вас ошибался. Вы - воровка или сообщница воров. Разницы никакой не вижу. Мы провели внутреннее расследование и пришли к выводу, что кроме вас никто не мог, не имел такой возможности, подменить настоящий бриллиант на подделку и выдать эту подделку покупателю.
  - Вы ошибаетесь!..
  - Все остальные работники заслуживают доверия, они проверены и перепроверены. У всех есть алиби. Только вы - новый человек, которому мы на свою голову доверили материальную ответственность.
  - Но я ничего не сделала! После подтверждения оплаты я открыла ключом витрину, достала бриллиант, поместила его в коробочку и передала покупателю. На виду у всех.
  - Даже не оправдывайся. Слушай дальше: согласно договора, который был подписан при принятии тебя на работу, на работника возлагается, в том числе, и материальная ответственность. То есть, если предприятию наносится какой-то материальный ущерб, то отвечать - тебе.
   "Сегодня тон Аристарха Викентьевича стал значительно грубее, - отметила про себя я. - Раньше он ко мне на ты не обращался".
  - Размер убытков, которые мы понесли - три миллиона, - подытожил Моченый. - Вчера вечером клиент, заплативший деньги за бриллиант, предъявил нашему салону претензию. Всю ночь Николай Иванович проводил внутреннее расследование, с результатами которого я уже ознакомил вас. От работы вы отстраняетесь...
  - Как же так? - поразилась я. - Ведь я не виновата ни в чем!
  - Вы можете не признавать свою вину. Чтобы хоть в чем-то пойти вам навстречу, я даю вам десять дней на то, чтобы разрешить проблему: либо вернуть настоящий бриллиант обратно в салон, либо вернуть его стоимость. Я не могу никак повлиять на ваш выбор - это мне неподвластно. Но, на крайний случай, предлагаю вам такой вариант: вы можете обратиться в Центр иммунодиагностики и трансплантологии, в котором могут принять какой-нибудь ваш орган, например, почку, именно за ту сумму, которую вы теперь должны салону. Тогда долг будет с вас снят и вы заживете своей обычной жизнью.
   Аристарх Викентьевич вынул из своей визитницы плотный листок бумаги, на котором было написано: "Акулов Петр Степанович, кандидат медицинских наук. Центр трансплантологии и иммунодиагностики". А ниже этих слов - номера двух телефонов.
   Я была в шоке, и поэтому не раздумывая приняла "спасительную соломинку" из рук своего работодателя и положила визитку в сумочку.
  - На этом наш разговор закончен! - громовым голосом произнес Аристарх Викентьевич, и дверь его кабинета открылась: Николай Иванович и охранник ждали за дверью и слушали, когда меня нужно будет выводить из кабинета.
  - Вы ошибаетесь... - снова начала я. - Я тут ни при чем...
  - Это я уже слышал, - сказал, как отрезал, Моченый. - Десять дней - это все, что я могу сделать для вас. Потом дело будет передано в милицию и суд!
   "Что же такое со мной происходит? - думала я, когда шла к автобусной остановке. - Полное недоразумение: меня обвиняют в том, чего я не делала и сделать-то никогда не захотела бы!"
   В абсолютно расстроенных чувствах я оказалась дома, где Светка только что встала после сна, и радостно встречала меня:
  - У тебя уже работа закончилась? Классно, тогда мы должны пойти по магазинам, чтобы купить мне новую одежду!
  - Если ты не против, то я хотела бы отдохнуть: что-то мне нездоровится, - отмахнулась я. - Давай-ка я посплю, а потом поговорим о моих неприятностях на работе...
   Светка не стала возражать и требовать от меня признаний о том, что расстроило меня. Единственное, она попыталась улучшить мое настроение тем, что завтра намерена взять напрокат машину, чтобы нам легче было перемещаться по городу:
   - Ты только представь себе, - говорила она, - мы больше не будем ездить на автобусе!
  
  
   Я проспала дольше, чем планировала. Почти сутки прошли с того момента, как я улеглась спать. Итак, утром следующего дня Светкин номер высветился на табло моего сотового телефона и раздался звонок:
  - Выходи к подъезду! Сейчас буду! - отрапортовала она.
   Видимо, уже на машине едет. Все теперь делается очень быстро, даже если денег не хватает заплатить полную сумму: просто оформляешь кредит.
   Скоро будет двенадцать, есть время на обед и обсуждение планов.
   На улице я увидела блестящую иномарку любимого Светкиного цвета - зеленую, которая выворачивала из-за угла нашего дома и сразу припарковалась в ряду других разномастных машин. Светка с гордостью вылезла из автомобиля и весело помахала мне рукой:
  - Чего стоишь? Смотри, какая красавица! - крикнула она и я направилась к ней.
  - Этой машине уже сто лет в обед? - с сомнением в голосе сказала я.
   "Как некстати, в голову не лезет никакая рифма! Неужели это вчерашний разговор с Моченым так впечатлил меня, что я разучилась сочинять стишки? - подумала я. - Это очень неприятно. Надо срочно разбираться с проблемами, и снова входить в форму".
  - Ну и что! Зато все работает, как часики! Так сказали в салоне, да я и сама это сейчас почувствовала. Ты же знаешь, что умение разбираться в машинах мне перешло по наследству.
   И то правда, когда Светка проехала по нашей улице на грузовике своего отца, а ей и другим ребятишкам было всего по десять лет, то все так стали завидовать, что эта память осталась навсегда.
  - Да, мне было нелегко управлять грузовиком, когда мне было десять, - в который раз Светка повторила свою историю. - Ноги едва доставали до педалей и руль было трудно удержать. Но теперь-то ноги выросли и наша "японка" с гидроусилителем руля не требует никакого напряжения, чтобы повернуть в любую сторону.
  - А что насчет неизбежных поломок? - спросила я, вспоминая своего отца, у которого старый "Москвич" половину года работал на нас, а другую половину - отец работал не него. Он в это время не вылазил из-под своего "железного коня".
  - Все есть в договоре, - уверила меня Светка. - Черным по белому написано, что в случае обнаружения неисправностей автомобиля, он будет транспортирован на станцию техобслуживания средствами фирмы и за ее счет. А мы сможем взять у них другую такую же машину в любое удобное для нас время... Как можно отказаться от таких условий? Ясно, что повреждения машины в результате дорожно-транспортного происшествия потребуют от нас большего времени и денег, чтобы полностью рассчитаться.
  - Все это очень хорошо... А теперь пошли в квартиру, у нас очень много дел.
   Светка нажала на кнопку брелка: машина отреагировала специфическим писком и защелкнула свои двери на замки. Сигнализация тоже включилась, поэтому мы сразу могли оставить это имущество на улице, не беспокоясь о его сохранности в свое отсутствие.
  - Светик, без тебя я дозвонилась до доктора Акуленко, - начала делиться планами я, - который может принять меня в два часа дня сегодня.
  - Ты пойдешь одна или мне тоже стоит побывать на этом приеме?
  - Я думаю, что будет достаточно мне одной зайти, чтобы конкретно выяснить обстановку и то, что может быть нам полезно, чтобы выпутаться из этой неприятной ситуации.
   История с таким долгом, как мой, с предложением мне продать свою почку в счет возврата долга - очень неприятная. Меня пугает не столько сумма долга, сколько люди, которые заинтересованы в его возврате.
  
  - Конечно, чем больше знаешь о противнике, тем легче его одолеть! - согласилась Светка.
  - Да, мы должны с тобой договориться о том, что ты будешь делать, если через определенное время я не вернусь из этого Центра трансплантологии.
   Безусловно, никто не должен сразу, средь бела дня, набрасываться на меня, чтобы отнять мою почку! Но береженого бог бережет, и Светка вполне может подстраховать меня. Она подождет недалеко от Центра в машине и примет меры, чтобы проконтролировать, что со мной происходит и не нужна ли помощь.
  - Я буду начеку. Но ты, Лиска, будешь ведь против, чтобы я заходила в Центр и выясняла твою судьбу, если ты не появишься на улице в обусловленное время?
  - Против, против! Не хватало еще тебе влипнуть из-за меня в какую-нибудь неприятную историю, - громко запротестовала я.
   Кешка услышал мой голос, разобрал как мог слова и повторил:
  - Пр-ротив! Пр-ротив!
  - Не бойся, не влипну. Да у нас теперь есть машина. Ты же знаешь, что я телесериалы не смотрю, а угараю по нашим, отечественным, боевикам. Вот где все по-настоящему! Разбитые дороги и бездорожье, гонки на машинах, стрельба... - снова "запела" свою песню Светка.
  - Кто с тобой знаком, знает твою страсть. Только не надо выстрелов и погонь! Ведь риск попасть в аварию и получить травмы очень велик. Если ты поедешь слишком быстро, ты же не будешь соблюдать правила дорожного движения?
  - Нет, не из-за скорости, а потому что машина становится средством спасения жизни и думать о ее сохранности нечего. Но лучше, по моему договору с фирмой, не повреждать автомобиль: выйдет себе дороже.
  - Итак, в два часа у меня встреча в Центре. Ты меня туда привезешь и останешься наблюдать за зданием. Минут тридцать мне хватит для того, чтобы пообщаться с этим доктором Акуловым и выяснить, что меня интересует. Если я не выйду из здания через сорок пять минут, то есть без пятнадцати три - ты позвонишь на мой сотовый. Мой ответ, что все в порядке и скоро вернусь - продлевает твое пассивное наблюдение еще на полчаса. А если мой телефон не будет отвечать или отвечу по нему не я, то тебе придется принимать какие-то действия. Значит, что со мной что-то случилось...
  - Я предприму то, что посчитаю самым подходящим. Например, устроюсь на работу лаборанткой или уборщицей, за неделю облажу все углы и найду твой след! - балагурила Светка.
  - Сколько времени уйдет на твое собственное расследование? - возмутилась я Мне было не до юмора.
  - Пару дней. Но это - если еще примут на работу. У меня же нет прописки, даже временной регистрации. В первую очередь я обращусь в милицию, но, как ты понимаешь, по моему заявлению будут принимать меры не раньше, чем через семьдесят два часа после твоего безвестного отсутствия. Такой порядок!
  - Знаю я! Но я думаю, что ничего страшного сегодня не должно произойти, потому что Аристарх Викентьевич никак не проявляет себя, и у меня есть еще сколько-то времени до истечения срока возвращения денег...
  - Будем надеяться. Бездействовать мы тоже не можем... - подвела черту под нашим планом Светка.
   В темпе перекусив, чем бог послал, а Светке он послал вчерашние разогретые в микроволновке почки, приготовленные по ее собственному рецепту, мы стали собираться на дело. Я отказалась от Светкиного кулинарного шедевра, потому что постепенно начинала понимать, как животные и люди похожи друг на друга.
  - Да ты скоро вегетарианкой станешь! - заключила Светка, приняв мой отказ с улыбкой и ковыряя вилкой салат, чтобы увидеть весь его состав. - Придется нам с тобой срочно разрешать твою проблему, а то ты превратишься в модель со впавшими щеками!
   Оставалось еще около часа, поэтому надо было поторапливаться. Светка вытащила из своего чемодана темные очки и повесила на вырез своей кофточки:
  - Надену, когда приедем на место. Никто не должен знать, что я приехала с тобой, если мне самой придется обратиться в Центр, когда я пойду тебе на выручку, - вживаясь в роль тайного агента, произнесла она.
  - А мне очки и парики пока что не нужны, - грустно сказала я, - меня уже знают те, кому нужно. У них, наверно, и фотографии мои есть. Сегодня еще один человек, заинтересованный в этом деле, будет знать меня в лицо.
   Я имела в виду доктора Акулова, с которым мне предстояли сегодня встреча и знакомство.
  - Не дрейфь! Человеку труднее всего действовать в ситуации, когда есть много неизвестных. А мы будем узнавать все больше и больше из того, что скрыто от нас. Ты же сама всегда предпочитаешь сначала знакомиться с ситуацией, а только потом принимать решение, - старалась поддержать меня Светка.
  - Правильно, но это верно, когда не касается моей жизни непосредственно. А теперь мне предложено рискнуть своей жизнью, отдать почку на операционном столе и сегодня, возможно, я встречусь лицом к лицу с мясником, который не откажется сделать мне операцию...
  - Великолепно! Тем более ты должна быть заинтересована в том, чтобы держать себя в руках и не прошляпить ключевые слова, движения и что-то еще, что сможет спасти твою жизнь, - воодушевленно напутствовала подруга.
   Светка права. Но быть слишком самонадеянной я тоже не могу себе позволить, чтобы не нарваться на неприятности и не ускорить приближение развязки...
  
  
   Машина завелась с первого поворота ключа зажигания. Светка подмигнула мне и дала задание:
  - Раз уж я за рулем, то смотрю за общей ситуаций на дороге, а ты, Лиска, присматривай, чтобы никто не увязался за нами.
  - Постараюсь, мне же еще никогда не приходилось выявлять слежку за автомобилем и уходить от погони, - сделала поправку я и нагнулась вперед, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида на дорогу позади нас.
  - Сложного ничего нет, - стала объяснять Светка, - просто смотри, не попадется ли много раз на глаза одна и та же машина, пока мы едем от нашего дома до твоего Центра. Эта подозрительная машина может обгонять нас, а потом стоять на обочине, поджидая, пока мы не обгоним ее. Она может даже поравняться с нами и остановиться так, что можно будет увидеть пассажиров, - у светофора на перекрестке, например. Просто смотри по сторонам и не забывай, что не одни мы едем на дело, чьи-то дела могут "пересечься" с нашими.
   Я принялась смотреть по сторонам. Во дворе и между домами, пока мы не выехали на одну из центральных улиц, были отдельные машины, которые решали свои проблемы: кто-то парковался, а кто-то выезжал со своего места, чтобы покинуть район. Никто за нами как бы не следовал.
   На широком шоссе уже были сотни машин, которые периодически сигналили, "рвали" с места на желтый свет светофора, обгоняли друг друга и резко тормозили, чтобы пропустить пешеходов в установленном для этого месте.
   Светка уверенно вела машину, а при вынужденных остановках заглядывала в карту города, которую успела раздобыть по пути из автомобильного салона, и уже неплохо ориентировалась в ней.
  - А теперь помогай мне, - сказала Светка. - Мы не должны пропустить нужный нам поворот.
   Устав рассматривать машины, я отвлеклась на кричащие краски уличной рекламы, которая предлагала все, что угодно: бумагу, колеса, прически, лекарства, двери, одежду...
   Мое внимание привлек растянутый надо всей проезжей частью плакат, изображавший размотанный кусок туалетной бумаги, постепенно менявший свое качество и, на другом конце, входивший в принтер, который печатал координаты предприятия, поставлявшего любую бумагу в любом количестве.
   Дальше, у старого одноэтажного здания стоял стендер, на котором янки в джинсах, в которых "выросла вся Америка", менял колесо у автомашины. Справа от него, подсвеченный внутренним освещением, был костер, в котором горели деревянные колеса, по виду напоминавшие колеса старинных русских телег. Надпись гласила: "У нас есть резина!"
   Одновременно со своими наблюдениями я следила за номерами домов и зданий, за названиями улиц и проездов. Нам нужен был проезд Тимирязева, дом двадцать пять.
  - Направо! - указала Светке я. - Вот нужный нам проезд.
  - Вижу, сейчас повернем, когда вот этот "Джип" вывернет и освободит нам дорогу.
   Черный "джип", в свою очередь, пропускал все машины, которые ехали по нужной ему стороне нашей дороги, поэтому терпеливо стоял, моргая световым сигналом налево.
   Глядя на синхронно загорающиеся передние и задние лампочки "Джипа", мне он показался каким-то знакомым. Черный цвет, сильно тонированные стекла и водитель, часть головы которого была видна из приоткрытой форточки...
  - Моченый! - шепотом вскрикнула я и быстро опустила голову к своим коленям.
  - Где? - удивилась Светка. - Ты его увидела...
  - В черной машине, после которой мы повернем направо...
  - Ах вот он какой, твой начальник, жаждущий твоих почек! - воскликнула Светка и подмигнула "Джипу", когда тот начал свое движение. - Будем знакомы. Ты тоже посещаешь Центр - учтем на будущее.
   Светку явно радовало то обстоятельство, что мы получили крупицу новой информации, и при этом не были раскрыты: никто не мог еще знать, что Алиса Чудская уже не ходит пешком и не пользуется услугами автобуса, а ездит на пассажирском месте в комфортабельной иномарке.
   Вот мы и на месте: перед нами возникла огороженная территория, очень напоминающая детский садик.
   Четырехэтажное здание было окружено ровными рядами деревьев и кустарников, кое-где сохранились остатки детских площадок. Практически все окна были закрыты белыми занавесками, а в окнах, несмотря на солнечную весеннюю погоду, ярко горел свет.
  - Я остановлюсь на территории в ряду вон тех машин, - приняла решение Светка. - Так я меньше буду обращать на себя внимание. Тем более знаков, запрещающих проезд всего автотранспорта, кроме служебного, нет.
  - Ладно, - с сомнением в голосе согласилась я.
  - Мои очки сделают меня инкогнито, - Светка сразу потянулась к разрезу своей кофточки после того, как выключила зажигание.
  - Если меня не будет через час, то срабатывает план "Б", - напомнила я, с тревогой осматривая здание.
   На третьем этаже почти все окна были пронумерованы прикрепленными к оконным стеклам бумажками.
  - Очень напоминает номера палат, - предположила я. - Смотри-ка, номера в правой и левой половинах третьего этажа одинаковые! И идут от одного до пятнадцати...
  - Свои особенности есть везде, - согласилась Светка, сконцентрированная на предстоящем времени напряженного ожидания. - И помни, - приказала она мне, - постарайся как можно быстрее закончить разговор. Если что-то случится, то милиция ведь может и не успеть! А ты лишишься своего драгоценного органа!
  - Да, конечно же! - подтвердила свои намерения я, проверяя, включен ли телефон и остаток денег на счете.
   Светка одарила меня ободряющей улыбкой, подмигнула мне через темные стекла своих очков и нажала на кнопку автоматического открывания замков дверей.
  - С богом! - пожелала мне удачи она.
  - К черту! - был мой ответ, и я неохотно вылезла из машины на свежий воздух.
   Солнце ослепительно сверкнуло мне в глаза и я пожалела, что не запаслась очками с темными стеклами. Радостный щебет птиц пытался отвлечь меня от гнетущего состояния тревоги при посещении этого медицинского центра. Но поделать ничего было невозможно, так как мне в глаза бросились набухшие почки на ветках деревьев, которые еще раз напомнили мне о цели визита сюда.
   Я глубоко вдохнула теплый воздух с примесью углекислого газа, которым богат каждый приличный город, выпрямилась и уверенно шагнула навстречу парадному входу в здание Центра иммунодиагностики и трансплантологии.
  
  
   Огромные трехметровые двери парадного входа медленно распахнулись под моим усилием и впустили меня в помещение современного медицинского Центра.
   Большой холл заканчивался широкой лестницей, ведшей на верхние этажи. Справа располагалась коробка, сделанная из прозрачного пластика, в которой сидел человек. "Должно быть, охранник" - предположила я.
   Мой путь преградил шлагбаум и где-то над головой прозвучал мужской голос: "Вы к кому?"
   Я повернулась в сторону человека в коробке: он помахал мне рукой.
  - Я к доктору Акулову. Назначено на два часа, - сказала я, подходя к пропускному пункту.
  - Ваши документы, - также откуда-то сверху донеслось это требование.
  - Пожалуйста, - протянула свой паспорт я, и просунула его через открывшееся небольшое окошко в прозрачной стене.
   Охранник внимательно рассмотрел фотографию в документе, затем оценил соответствие изображения моей внешности. После этого необходимые данные были внесены в компьютер.
  - Второй этаж, направо. Кабинет двести один, - вместе со своим паспортом я получила направление движения и первые впечатления от Центра трансплантологии.
  - Спасибо, - уже в сторону сказала я, направляясь к широкой лестнице.
   Шлагбаум, словно щупальце, выраставшее из прозрачного ящика, поднялся и пропустил на ступеньки лестницы.
   "При такой пропускной системе охраны должно быть и видеонаблюдение". - Посмотрев наверх, я получила подтверждение своему предположению: видеокамера, высоко над искусно выполненной потолочной лепниной, медленно и бесшумно поворачивалась вслед за моим движением.
   Безлюдная лестница шла дальше наверх, но на площадке были высоченные белые двери, в которые я должна была войти.
   За дверями коридор делился на две части: правую и левую, которые заканчивались большими окнами, из которых лился солнечный свет. На всех стенах были двери, двери, двери... Входы в два десятка кабинетов освещались лампами дневного света, который восполнял нехватку естественного освещения.
   Чтобы сориентироваться с пространстве, я должна была не поворачивать направо, чтобы найти кабинет номер двести один, а пойти налево и почитать надписи на дверях.
   Решительным шагом я прошла до конца левого крыла коридора - до окна, из которого оказалась видна часть стоянки автомобилей. Наша машина стояла на том месте, на котором ее поставила Светка; свою подругу я рассмотреть не смогла.
   Я вернулась к середине коридора в полной уверенности в том, что побывала в лабораторной части здания, где, должно быть, проводят многочисленные исследования защитных свойств организма человека.
   Правое крыло представляло из себя административную часть, где располагались кабинеты руководства этого Центра и бухгалтерия.
  - Здравствуйте, - приветствовала я хозяина просторного кабинета, уставленного шкафами, на которых было очень много книг и закрытые банки с какими-то образцами, ранее бывшими живыми организмами или их частями.
  - Здравствуйте, - ответил неопределенного возраста человек, голова которого напоминала слегка спущенный мяч для регби - такая же безволосая и морщинистая, - располагайтесь.
   Мне было предложено на выбор несколько стульев с высокими спинками, которые стояли перед шкафами.
   Я выбрала тот, который был дальше всех от доктора Акуленко и поближе к выходу.
  - Вы, Алиса... - начал он и вопросительно посмотрел на меня.
   "Неужели он знает мое имя? - подумала я. - Хотя, чего я удивляюсь, наверное, здесь уже побывал Аристарх Викентьевич и сообщил обо мне".
  - Чудская, Алиса. Мне рекомендовали обратиться к вам по деликатному вопросу... - начала я.
  - Да, от "ювелира" Моченого. Он звонил. Кстати, наша работа не менее ювелирная, чем обработка драгоценных камней. Известно ли вам, чем занимается наш Центр?
  - Пересадкой органов от человека к человеку? - притворилась глупышкой я. - И мне предложено продать какой-нибудь свой орган, чтобы заработать три миллиона для возвращения долга...
  - Неприятная ситуация, из которой нужен выход. Аристарх Викентьевич - серьезный человек, он получает все то, что захочет. И у него на пути старается никто не вставать. Один из выходов предлагаем мы...
  - Из живого человека изъять один из органов, чтобы "вшить" кому-то другому?! - возмутилась я.
  - Ущерба здоровью нанесено не будет. Или почти не будет. Надежность организма будет несколько ниже, чем до операции, но человек так устроен, что ему хватило бы и одного из двух парных органов. Я надеюсь, что после нашего разговора вы измените свое мнение и ваше отношение к трансплантологии станет хорошим.
  - Постараюсь, - обнадеживающе улыбнулась я.
  - Наше учреждение имеет лицензию на деятельность в области трансплантологии, в связи с этим мы имеем право заключать договоры, получать оплату и служить посредниками между донором и реципиентом. Донор - это тот, кто отдает свой орган, а реципиент - обычно неизлечимо больной человек, которому этот орган предназначен.
   Глаза Петра Степановича загорелись и он продолжил:
  - Получатель органа часто ждет несколько лет и готов заплатить целое состояние, чтобы выжить. Отсюда и спрос на наши услуги. Ваши проблемы могут быть решены, если вы подпишете наш типовой договор.
  - А какие там условия?
  - Почитайте, - протянул мне лист бумаги с отпечатанным на нем мелким текстом доктор.
   Я быстро просмотрела все пункты и почувствовала, как мои волосы начинают вставать дыбом и шевелиться, хотя движения воздуха в кабинете не было.
  - Получается, что для того, чтобы один из моих органов был изъят в вашем Центре, я должна умереть?
  - Согласно договора: да.
   Пункт об этом говорил, что клиническая смерть может наступить в случае автомобильной аварии, падения с высоты, удара током и по другим причинам. Тогда и только тогда Центр имеет право распорядиться уцелевшими органами подписавшей этот договор жертвы.
  - Но так по Закону, который мы все должны уважать и соблюдать, - продолжил убеждать меня Петр Степанович. - Однако какой это Закон, если его невозможно обойти? Тогда от Закона не будет той пользы людям, для которой он был написан.
  - А как же можно обойти необходимость смерти человека, чтобы выполнить это условие?
  - Очень просто! Мы оформляем все формальности, например, в автоинспекции - об аварии; получаем заключение о клинической смерти. Хотя на самом деле все заключения не больше, чем необходимые приложения к договору. Клиент готовится к операции, проходит необходимые обследования и никаких несовместимых с жизнью травм не получает!
  - Но как же вы затем оживите этого человека? - с широко раскрытыми от удивления глазами спросила я.
   Мои волосы перестали шевелиться, но продолжали стоять дыбом: меня ужасала сама реальность проведения надо мной такой операции.
  - Тоже ничего сложного. Самое главное, чтобы не было никаких жалоб и возражений со стороны донора. Такого никогда и не бывает, можете мне поверить. Ведь донор решил свою проблему, а какой спрос с нас? Этот человек просто продолжает свою привычную жизнь и... забывают о неприятностях.
  - А осложнения после операции? Возможно ли стать инвалидом после удаления нормального органа? - с ужасом спросила я.
  - Редко, но бывает. Как правило, осложнений можно избежать соблюдением рекомендаций, которые даются каждому пациенту на всю жизнь. Если и будут какие-то серьезные последствия, то у нас есть специальная служба, которая обеспечит оформление группы инвалидности и организует получение пожизненной пенсии солидного размера, которую будет платить получатель органа. Это не проблема, и обе стороны остаются удовлетворены.
   Не сильно обнадеживает, если задуматься, но звучит убедительно.
  - Ваше решение, Алиса? - неожиданно спросил Петр Степанович.
  - Я могу подумать несколько дней? - тихо спросила я, чтобы избежать прямого ответа, который может поставить мою жизнь под угрозу уже прямо сейчас.
   "А что, если мне прямо сейчас же будет предложено остаться здесь? Да никогда в жизни!" - мгновенно пронеслись мысли в моей голове.
  - Конечно, подумайте! - с напором произнес доктор. - Надеюсь, что вы скоро примете правильное решение. А теперь, давайте-ка я покажу вам наш Центр, чтобы ваши сомнения насчет нашего профессионализма рассеялись.
   Петр Степанович поднялся над своим столом: в нем оказалось два метра, не меньше. Это на две головы выше меня. Автоматически я тоже поднялась.
   "Надо подыграть и сразу не показывать, что ни за какие миллионы и ни за какие выдуманные долги не соглашусь добровольно делиться с кем-то своим телом. Надо протянуть время", - подумала я и кивнула доктору-мяснику в знак согласия проследовать на экскурсию по Центру. Глупо уходить с пустыми руками, когда предлагают посетить святая святых.
   В моей душе появилась ненависть к этому развитому и образованному медику, который ради выгодного контракта и своей доли готов нос себе разбить. Все, что меня может интересовать, он мне покажет. Ограничением может быть только раскрытие какой-нибудь тайны. Вот эту границу мне и надо обнаружить.
  - Как вы уже заметили, наше здание имеет четыре этажа. На каждом выполняется своя функция, - начал Акуленко, быстро открывая дверь своего кабинета и приглашая меня в коридор.
  - Здесь администрация? - уточнила я.
  - Да, а в противоположном крыле - лаборатория. В ней проводятся всевозможные диагностические мероприятия: устанавливается генетический профиль человека, определяется состояние защитных свойств организма и проверяются возможные реакции на пересадку органов.
   "Значит, и мне придется пройти многие из этих обследований, если им удастся получить мое согласие", - подумала я и содрогнулась. Волосы на моей голове уже устали стоять и просто медленно пошевеливались, создавая небольшой сквозняк в коридоре.
  - Интересно, а что на других этажах? - вслух задала вопрос я, поворачиваясь к дверям, ведущим на лестничную площадку.
  - Пойдемте. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. - Доктор Акуленко двинулся дальше, я же последовала за ним. - На третьем этаже расположены два отделения: одно для доноров, второе - для реципиентов. Мы их разделяем, чтобы не было путаницы и смешения интересов, которые случайно могут начать выясняться при встрече разнородных пациентов.
   Пройдя через такие же высокие двери, как и на втором этаже, мы оказались в крохотной ярко освещенной комнатке, прозрачные стены которой оказались дверями, открывающимися при помощи электронного ключа.
  - Вот такая карточка-ключ позволяет медицинскому персоналу входить и выходить из этих отделений. Разумеется, у каждого есть свой уровень допуска, - продолжил объяснение доктор.
  - А пациенты Центра могут покидать палаты и выходить на улицу? А встречаться с родственниками?
  - Алиса, вы задали сразу два вопроса. Выходить из палат можно, - и, как в подтверждение его слов, из одной из дальних дверей левого крыла коридора "выползла" женщина непонятного возраста, которую под руки поддерживали два человека в белых халатах. Она с крайним трудом передвигала ногами, поэтому ей была необходима посторонняя помощь. - Левое крыло - палаты для доноров, эта женщина...
  - Что с ней?.. - вскрикнула я. - Это последствия удаления какого-то органа?
  - Кто не работает, тот не ошибается. С нашей стороны не было ошибки, а пациентка пренебрегла нашими рекомендациями и стала принимать алкоголь после выписки из Центра. У нее была удалена часть печени, поэтому оставшаяся часть с большим количеством алкоголя не могла справиться. Мы никогда не оставляем на произвол судьбы своих подопечных и имеем все технические возможности для оказания неотложной и плановой помощи. Сейчас она проходит курс противоалкогольного лечения и занимается с психотерапевтом.
  - А почему сейчас коридоры пустые? - спросила я, поражаясь пустынности открытого моего взору помещения.
  - Удивительного ничего нет, - бодро подхватил тему мой экскурсовод, - с двух до пяти часов у нас сон-час. Это значит, что только в крайнем случае наши пациенты выходят из своих палат.
   Мне стало страшно оставаться здесь дальше и я двинулась к выходу.
  - Минутку! - преградил мне путь доктор Акуленко. Взгляд его выражал решительность.
   "Уже начинать защищать свою жизнь, или еще чуть-чуть подождать?" - подумала я и взглянула ему прямо в глаза, сжимая кулаки.
  - Обратите внимание... - начал доктор, но от его слов меня отвлекло какое-то движение в моей сумочке.
  - Простите, телефон, - сказала я и вытащила телефонную трубку с высвеченным на табло Светкиным именем.
  - Але! Светик, пока все в порядке, - дрожащим голосом отчиталась я. - Скоро буду.
  - Обратите внимание, - продолжил мой спутник, когда я выключила связь и положила телефон обратно в сумочку, - количество нашего персонала невелико, но зато системы электронного контроля за состоянием пациентов - на высшем уровне. Я бы очень хотел, чтобы вы на собственном опыте оценили все его преимущества...
  - Благодарю вас, - отделываясь от предложения сказала я, и отвела глаза в сторону. - Пока что я еще не готова принять окончательное решение.
  - Все в порядке, Алиса, - поспешил успокоить меня доктор Акулов. - Следующий этаж, четвертый, на нем мы остановимся более подробно.
  
  
   Мы поднялись по лестнице еще на один пролет выше и как прежде вошли через высокие двустворчатые двери. Помещение было еще более чистым и блестящим, чем на предыдущих двух этажах. Пахло лекарствами и идеальной чистотой.
   В тот момент, когда доктор Акулов с широкой улыбкой, которую он, возможно, считал очень привлекательной, предложил мне войти сквозь прозрачные пластиковые двери, открытые его электронным ключом, я никакой опасности не почувствовала. Я была уверена, что Светка где-то рядом, что среди бела дня никто не будет совершать попытки действовать против моей свободы и доброй воли.
   В левом крыле коридора было значительно меньше дверей, чем на втором этаже. Стены оказались такими же прозрачными, как и двери. Мы находились в операционном блоке с несколькими большими операционными.
  - Наденьте, пожалуйста бахилы, - попросил Петр Степанович, - и вот этот халат.
   Неизвестно откуда появившаяся медицинская сестра передала мне принадлежности, которые должны способствовать сохранению чистоты и стерильности там, куда мы направлялись.
  - А куда мы пойдем? - с тревогой в голосе спросила я.
  - Прямо по коридору. Посмотрим в через стеклянные стены, что там делается и какая там обстановка, - поделился своим планом доктор.
   Когда я была готова, моя экскурсия продолжилась.
  - Сейчас мы находимся в святая святых нашего центра, в том месте, где совершается таинство передачи части тела одного человека другому. Безусловно, не сразу, - пустился в дальнейшие разъяснения Акулов, его лицо блаженно засветилось. - После изъятия органа вот в этой операционной, он, этот орган, переходит в соседний блок, где поддерживаются нужные условия для его сохранения. Там же берутся пробы для окончания его исследования, перед принятием решения о пересадке получателю.
   "Все это понятно, но зачем мне знать об этом?" - подумала я. - "Это не просто для удовлетворения моего любопытства. Видимо, это один из способов убеждения: чтобы человек согласился на операцию".
  - Взяв этот орган из хранилища, когда получатель будет также готов, мы вот в этой операционной завершаем пересадку.
  - А что это за помещение? - дрожащим пальцем я указала на закрытую прозрачным пластиком комнату, которая была рядом с операционной, в которой "разбирали" доноров по частям.
   С ужасом я смотрела на катающиеся на колесах носилки, на которых лежала девушка, видимо, уже без сознания, а вокруг нее хлопотали четыре или пять человек. Лица их рассмотреть было невозможно - они были закрыты специальными масками, - а на головах были белые колпаки.
   Эти люди быстро и четко выполняли распоряжения главного, который следил за пульсом своей жертвы, держа в своей правой руке ее запястье, хотя частоту пульса показывал и монитор, стоявший неподалеку.
   Быстро производился набор лекарственных препаратов из ампул в шприцы, которые тут же вкалывались в трубку от капельницы, соединенной с ее подключичной артерией. Кто-то приоткрыл ее веки и помотал головой, ставя в известность о своем наблюдении остальных.
   Вдруг я почувствовала, что что-то знакомое есть в этой беспомощно распростертой на носилках пациентке... Она была очень похожа на меня: белые длинные волосы...
   Голова моя начала кружиться, в глазах помутнело, а ноги стали подкашиваться.
   "Я теряю сознание" - мой разум пробил краткий импульс последней мысли, которую я запомнила наиболее четко. А затем началось нечто невообразимое!
  
  
   Меня тут же окружили какие-то люди, видимо, сотрудники этого отделения, которые находились неподалеку, но их я не заметила, когда мы проходили по хирургическому отделению.
   Разные лица заглядывали в мое лицо с закрытыми глазами, кто-то приподнял мои веки, чтобы осмотреть зрачки. Прикосновение резиновых перчаток вызывало отвращение, но я не могла двинуть ни рукой, ни ногой, чтобы избавиться от контакта с ними.
  - Широкие, на свет реагируют вяло, - женский голос, похожий на голос старшей продавщицы из ювелирного салона Венеры Сидоровны, поделился с остальными своим мнением.
  - Она без сознания, но жизненно важные системы работаю нормально, - сделал вывод уже мужской голос. Это был Петр Степанович. - Быстро в предоперационную!
   Эта команда была выполнена четко и быстро, я даже не успела никак отреагировать, как оказалась на носилках и меня перевезли в ближайшую ярко освещенную комнату. Вокруг меня также, как и вокруг той несчастной девушки, очень похожей на меня, стали крутиться несколько человек в масках.
  - Отличный экземпляр! - радостно произнес кто-то. - Разберем ее полностью или только частично?
   Этот вопрос был адресован Петру Степановичу, который не замедлил ответить:
  - Безусловно, полностью! Вы же знаете наши возможности: если мы сумели найти покупателя на ее почки, то и другие органы можно пристроить.
  - Ха, может быть, тому же покупателю! - подпел в ответ молодой женский голосок. - Если организм не отторгает одно, то он не будет против и другого!
  - Смотрите! Она шевелится! - повысив голос сказал кто-то.
   Я постаралась посмотреть в сторону, чтобы яркий ослепляющий свет не попадал мне прямо в глаза и чтобы увидеть своих мучителей. Мне это почти удалось, но взгляд застыл при виде соседней комнаты, в которой, как я вспомнила, на носилках находилась молодая женщина, очень похожая на меня.
  - Светка! - еле вырвалось у меня. - Светка, на помощь!
   Что же происходит? Светка с улыбкой смотрела прямо в мои глаза через стеклянную перегородку, разделявшую обе комнаты. Но заметив по моему взгляду, что я узнала ее, улыбка исчезла и лицо приняло выражение гримасы неподдельного сострадания и мне показалось, как слеза покатилась у нее по щеке.
   Еще некоторое время мы смотрели в глаза друг другу, но тут кто-то в широком белом халате стал препятствием для моего обзора.
   Я почувствовала, как мою руку намазали какой-то холодной жидкостью и воткнули в нее иглу. Прохлада потекла по моим жилам и все движение вокруг я стала воспринимать все дальше и дальше от себя, голоса звучали все тише и тише... пока я не отключилась.
   Но это мне только показалось?
   Сколько времени прошло после того, как все стало принимать для меня неблагоприятный оборот?..
   ...От сильной встряски снизу вверх я ощутила себя сидящей в каком-то довольно мягком кресле. Меня раскачивало от непонятного движения. Попробовав двинуть пальцами рук, я почувствовала, что они снова начинают подчиняться мне.
   От пережитого ужаса я неуверенно приоткрыла глаза и увидела перед собой темную дорогу, несущуюся с бешеной скоростью вперед. Рядом сидела Светка, вцепившись в руль.
  - Светочка, что за черт? - смазанным голосом пробормотала я.
  - А, проснулась? Со вторым рождением тебя, Лиска! Посиди, отдохни, пока я уйду от преследования. У нас на хвосте темного цвета "Жигули".
  - Что произошло? Почему я не помню, как оказалась в машине? И где Петр Степанович и его работники в белых халатах? - стала рассеянно задавать вопросы я. - А ты тоже была в операционной, Светка?
  - Разберемся позже. Я также, как и ты, не понимаю, что происходит. Они не подозревали, что ты приехала со мной и что я контролирую ситуацию, сидя в машине перед зданием Центра. Мой второй звонок на твой сотовый сбил все их планы.
   Я заметила, что не пристегнута ремнем безопасности и попыталась вытянуть ремень. Ничего не получилось, руки слушались меня, но были очень слабыми.
   Светка тоже не была пристегнута, хотя скорость машины была огромной. Мы постоянно обгоняли одну машину за другой и только иногда останавливались на красный свет светофоров.
  - От кого ты так гонишь и куда? - еще не ориентируясь в ситуации снова спросила я.
  - Да от тех, кто хочет кусок твоего тела отдать какому-нибудь старому иностранцу! Раньше были каннибалы, а теперь появились еще вот эти - трансплантологи! Похоже, что целая организация готова разорвать тебя на части. Они же тебя уже резать собирались, когда я добилась встречи с этим доктором Акуловым и потребовала отдать тебя в любом состоянии!
  - Спасибо, - чуть слышно пробормотала себе под нос я. - Если бы не ты...
  - Конечно, если бы не я, - утвердительно кивнула Светка. - Похоже, что мы ушли от погони, - сказала она, поворачивая в подворотню. - Они решили, наверно, проследить, куда мы с тобой отправимся, чтобы не терять тебя из виду и довести свое черное дело до конца. Для них важно достигнуть своей цели: это я увидела в глазах Акулова.
   Мы остановились. Светка заглушила мотор и выключила все освещение машины, так что мы остались в кромешной тьме. Только свет от табло сотового телефона, лежавшего в углублении "торпеды" у лобового стекла, освещал бледное лицо моей подруги.
  
  
   Светка звонила своим знакомым, которые могли бы нам помочь. Один номер был недоступен, при звонке по второму - никто не брал трубку, а по третьему ответили, что, к сожалению, находятся в отпуске в другом городе, и поэтому ничем помочь не могут.
   Мы остались предоставленными самим себе. Желудок был пустой - нужно было где-то перекусить.
   Светка предложила найти какой-нибудь "театр" быстрой кухни - типа "Макдональдса", и я не стала возражать.
   - Может ли у нас быть уверенность в том, что номера нашей машины не известны этим преследователям? - беспокойно обратилась к Светке я. - Нам же нельзя себя обнаруживать, тем более такое случилось...
   - Уверена, что после того, как мы оторвались от преследования, нас вычислить будет практически невозможно. В городе огромное количество машин, и только дорожная автоинспекция способна помочь им в нашем розыске. Не думаю, что они будут обращться туда за помощью. Ведь они, по большому счету, вне закона. Поэтому теперь мы можем спокойно отправляться на поиски закусочной, - подумала вслух Светка и включила мотор.
   Вырулив из переулка, мы уверенно выехали на большую трассу и я попыталась сориентироваться, где же мы находимся.
   Как оказалось, Светка уходила от преследования в течение двух с лишним часов, переносилась с одной части города в другую и, в конце концов, заплутала и тоже не могла показать на карте наше местоположение.
   - Улица Свободы, - вслух прочитала я освещенную фарами табличку на доме. - Сейчас поищу на карте.
   Светка продолжила движение, надеясь увидеть какое-нибудь ночное кафе, а я, при неритмичном вспыхивании уличных фонарей, проносившихся мимо нас, рассматривала список улиц города.
   Две улицы Свободы, и обе в разных районах города. Интересно, в каком находимся мы?
   Светка повернула на автостоянку перед зданием, на котором была размещена реклама, обещающая недорогой прием пищи. Нам было не до того, чтобы выбирать себе место ужина, поэтому я молча согласилась со Светкиным выбором.
   - За нами я не заметила ничего особенного, никакого "хвоста" уже нет, - сообщила мне Светка.
   Она первая вышла из машины и помогла мне выбраться со своего места. Казалось, я раскачивалась от легкого ветерка, без поддержки я чувствовала себя неуверенно. Мы направились ко входу, Светка озабоченно озиралась по сторонам и тревожно оглядывалась.
   - Сейчас перекусим чего-нибудь и обсудим наше положение. Даже для меня это необычная ситуация, - призналась Светка. - Я никогда и подумать не могла, что что-то подобное может произойти. А ты, Лиска, ты просто притягиваешь к себе несчастья - это для меня новость. Я тебе завидовала, но не знала, что твоя удача может вдруг отвернуться от тебя и захватить меня вместе с тобой. Это не в обиду пусть будет сказано, - мы выбрали свободный столик подальше от уже рассевшихся по местам посетителей, - но то, что с нами происходит - просто невероятно!
   - Давай сделаем заказ и ты мне расскажешь все по порядку, Светик, - попросила я, чтобы отвлечь от обобщений и направить мысли в конструктивное русло.
   Светка криво улыбнулась и стала рассматривать меню.
   - Возьмем-ка картофель фри, жареную курицу, салат и сок, - предложила она. - Что выбираешь ты?
   - Мне все равно, - с полным безразличием ответила я. - Пусть будет то же, что выбрала ты.
   Светка сделала неопределенный знак официантке, которая тут же подошла к нашему столику. Смахнув крошки с нашего стола и забрав непустую пепельницу, она приняла наш заказ, сделав краткие записи в своем блокнотике.
   - Ты уже пришла в себя? - заботливо осведомилась подруга о моем самочувствии.
   Она посмотрела на меня. Ее внимательный пристальный взгляд смутил: я что, так плохо выгляжу? Да она смотрит на меня также, как смотрела через прозрачную стенку в операционной!
   Конечно, после того, что со мной произошло, мой внешний вид мог претерпеть изменения, которые мне не к лицу. Я осмотрелась по сторонам, чтобы увидеть знак туалета.
   - Чего с тобой, Лиска? Ищешь что-то? - отреагировала Светка на мои порывистые движения.
   - Мне бы посмотреться в достаточно большое зеркало, чтобы вновь обрести душевное равновесие, - ответила я ей.
   - Лучшего внешнего вида можно только желать... - неясно выразилась она. - Пошли, приведем тебя в порядок.
   Я покорно протянула ей свою ладонь и только при поддержке своей спутницы успешно добралась до дамской комнаты.
   В зеркале на меня смотрело растрепанное существо, которое раньше было мной. Помятое, бледное лицо глядело перед собой испуганными глазами.
  - Косметика - в сумочке, - напомнила мне Светка. - Умойся сначала.
   Приведя себя в более или менее приличный вид, я вернулась в зал, где меня уже ждала Светка.
   Во время этого походного ужина мы перебросились лишь отдельными словами, смысл которых был в том, что как здорово спасти свою жизнь и хотя бы временно уйти от неожиданно свалившихся на голову неприятностей.
  - Ну теперь я готова поделиться с тобой, Лиска, своими воспоминаниями, которые у тебя в памяти отсутствуют... Тебя бесчувственную я вывела из Центра, наспех усадила на сиденье автомашины, и через мгновение мы спасались бегством от преследования. Кстати, "хвост" я заметила не сразу, а минут через десять после того, как думала ехать прямо домой, но передумала. Надо было оторваться и потеряться в городе.
  - А что же со мной произошло, - спросила я, смутно припоминая расплывавшиеся перед моими глазами образы людей в белых халатах, лица которых были закрыты масками, и только голоса отдаленно напоминали что-то знакомое.
  - Начнем сначала. Ты вошла в Центр, а я стала тебя терпеливо ждать. Через полчаса, как мы и условились, я позвонила тебе. Ты почти сразу взяла трубку и сказала, что все в порядке и скоро вернешься. Поначалу я немного успокоилась, но через несколько минут к парадному входу Центра подъехала та черная иномарка, в которой мы видели твоего начальника. Он был не один, вместе с ним в здание вошла какая-то женщина в длинном плаще. Я не сумела рассмотреть ее лицо...
  - Видимо, Венера Сидоровна. Но зачем они туда приезжали? - вслух задала вопрос я.
  - И с этим разберемся... - приостановила меня Светка. - Итак, я насторожилась и, не дожидаясь нужного времени, решила позвонить тебе. Трубку ты уже не взяла. Я снова и снова набирала твой номер телефона, пока какой-то мужской голос не ответил мне. Я спросила про тебя, мне сказали, что ты сейчас занята. Мне же все стало ясно: ты - в опасности!
  - И какое же чудо ты тогда сотворила?
  - Я просто стала ему кричать, что мне все известно, что ты приехала со мной и что у них не получится навредить тебе.
  - Правильная реакция. А что они?..
  - Этот же мужской голос сразу изменил тон на более ласковый и сообщил, что ты по непонятной причине упала в обморок, когда тебе проводили экскурсию по Центру. Я, конечно же, не поверила, и потребовала вывести тебя к нашей машине в любом состоянии.
  - И что дальше?.. - настойчиво потребовала ответа я.
  - Дальше? Он мне стал объяснять, что тебя надо сначала привести в чувства, а только потом отпускать. Мне же как будто сорвало тормоза и я закричала, что меня не одурачить, а милиция сейчас же разберется, что происходит. В этот момент я уже открывала двери Центра и связь прервалась. Путь мне преградил шлагбаум, но я перепрыгнула через него и понеслась вверх. За мной, намного отставая, побежал охранник. Я влетела на второй этаж и услышала голоса выше по лестнице. Я рванула туда. На пороге стоял высоченный мужик в белом халате, он пригласил меня последовать за ним, а охраннику сделал знак быть неподалеку.
   Наш разговор неожиданно прервал подошедший вплотную к столику человек среднего роста, одетый в спортивный костюм, под которым проглядывала матросская полосатая майка. Он был хорошо сложен, было заметно, что он занимается физкультурой. "Голова абсолютно лысая, - отметила про себя я, - наверняка его за глаза кличут "Лысый".
  - Простите, я - Антон. Можно с вами познакомиться? - спросил он с улыбкой.
   Светка, всегда готовая познакомиться, отшила его резко и бесповоротно:
  - Мы с подругой не знакомимся неизвестно с кем в общественных местах. Поэтому проваливай! - уже громко сказала она.
  - Я просто подумал, что, может, вам нужна какая-нибудь помощь... - объяснил свое поведение лысый Антон.
  - С чего это вдруг вы так подумали? - спросила подозрительно я.
  - Ну-у, - неопределенно протянул он, окидывая меня выразительным взглядом.
  - Спасибо, знаем мы вашу помощь... Нам уже помогают, так что не знаем, как отделаться от помощников, - ответила Светка и отвернулась от незнакомца.
  - Пусть будет так, - сказал незнакомец, - вот номер моего телефона - на салфетке, если будут серьезные проблемы, то не стесняйтесь: прибуду вовремя и расставлю все по своим местам. Помогу отделаться от ненужной помощи.
  - Ладно, ладно. Я - Ирина, а это - моя подруга Лариса. На этом и закончим, - Светка постаралась поставить точку на этом незапланированном знакомстве, назвав нас вымышленными на ходу именами.
   Новый знакомый отошел к своему столику, за которым он был один.
  - Ты не видела, когда он зашел сюда? - спросила я Светку. - Уж не из той ли он машины, которая преследовала нас?
  - По-моему, нет, не видела... Да брось ты: чудятся уже преследователи в каждом мужике, - попыталась отвлечь меня от параноидальных мыслей Светка.
  - ...Тебя провели в операционный блок? - с ужасом продолжила свои уточнения последних событий я.
  - Не знаю, какой уж это был "блок", но там было видно все, что происходит в помещениях. Торопливо следуя за своим проводником, я спрашивала о тебе, а он отвечал, что все будет нормально. Но это меня не устраивало, пока я не увидела тебя в одной из комнат: там толпились люди в масках, а на кровати, кушетке, или как это у них там называется, на колесиках, лежала ты. Видно было, что ты ничего не соображаешь и тянешься руками, чтобы схватить кого-нибудь, а они привязывают твои руки к металлическим перекладинам какими-то белыми лентами...
  - Я ничего не помню... А что они мне делали еще? - с отвращением и все нарастающим беспокойством спросила я.
  - А хочется ли тебе это знать, в самом деле? - как бы оберегая меня от информации, которая может нанести мне вред, спросила Светка. - Тебе правда уже лучше и ты крепко сидишь на стуле, чтобы узнать то, что я увидела?
  - Думаю, что я уже готова узнать, что произошло со мной... - Неуверенно сказала я. - А сколько времени?
  - Сейчас около восьми вечера... - посмотрела на часы Светка. - Нам пора домой, там Кешка заждался. Надеюсь, что на сегодня наши приключения закончились.
  - Но как ты вывела меня из этого ада? Они уже готовили меня к операции? - все еще не унималась с вопросами я.
  - Чего не знаю, того не знаю. Когда люди, вертевшиеся вокруг тебя увидели этого "каланчу" и меня, то переглянулись между собой и было видно, что они стали сворачивать свою деятельность. Через какое-то время они дали что-то понюхать тебе, подняли и вывели ко мне навстречу под руки. Ты вообще ничего не соображала и еле шевелила ногами. Подхватив тебя, я помогла им дотащить твое бесчувственное тело до машины. Где-то через час с лишним ты открыла глаза, когда мы уходили от погони.
   Смутное воспоминание одного из пунктов договора о передаче своего органа Центру встряхнуло мою память:
  - Так вот зачем кто-то гнался за нами! - чуть не на весь зал закричала я. На нас стали оборачиваться и Светка сделала мне знак, чтобы я говорила тише. - Нас преследовали, чтобы мы, уходя от погони, попали в аварию! - уже почти шепотом сделала вывод я. - Ты ведь сказала, что заметила следовавшую за нами машину минут через десять после того, как мы уехали с территории Центра. Значит, они могли незаметно следовать за нами столько, сколько нужно. Они специально перестали маскироваться, чтобы ты нажала на газ и нарушила правила движения на дороге. Правда?
  - Да, мы несколько раз могли разбиться вдребезги с размазанными на лобовом стекле мозгами! А почки были бы в самом лучшем виде...
  - Вот оно что. С этого момента прекращай заниматься гонками, чтобы спасти мою жизнь с риском для нас обеих. На самом деле, это неоправданная роскошь. Никто не хотел нас догнать, чтобы остановить. Нас просто гнали вперед, как на охоте, чтобы мы попали в западню. А западню эту мы сами себе должны были устроить.
   Почувствовав все возраставшую усталость, я прекратила говорить. Светка заметила мою слабость и подозвала к нашему столику официантку, чтобы расплатиться.
   Та не замедлила подойти и уже через пару минут мы сидели в машине.
  - Как хорошо, что пока что все обошлось, - радостно сказала Светка и завела мотор. - У нас мало бензина: уже на дне бака. Надо заехать на заправку.
   Мне было почти все безразлично: скорее бы выспаться, отдохнуть... Еще надо принять ванну или хотя бы душ.
   Уже значительно медленнее мы поехали по направлению домой. Светка успела сориентироваться в нашем положении в городе и теперь уверенно двигалась среди потока машин.
   Домой мы приехали около десяти часов вечера и я сразу завалилась спать. "Все остальные дела - утром", - сказала я себе и погрузилась в тяжелый сон.
  
  
   "Почему мы вернулись в эту квартиру?" - было моим первым вопросом, когда я проснулась.
   Солнце светило уже в мое окно, а Светкина с Кешкой комната была в сумерках. "Значит, я проспала до обеда", - подумала я и встала.
   Моя подруга хозяйничала на кухне. Запах свежемолотого и только что сваренного кофе привел меня туда, где нам предстояло обсудить план дальнейших действий. "Мы же на виду у стервятников, которые охотятся за мной!" - не могла отделаться от этой мысли я.
  - Ну вот ты и проснулась, соня! - пытаясь ободрить меня, сказала Светка. - Кешка накормлен, теперь за тебя возьмусь, - пообещала она, наливая кофе в мою кружку, на которой крупными буквами было написано "Алиса".
   Чтобы хоть как-то отвлечься о надоевшей мне мысли о грозящей опасности, я решила начать разговор с другой темы:
  - А ты знаешь, эта кружка счастливая! - заявила я. - Она мне досталась почти даром, но зато какая история с ней связана!
   Светка уселась напротив меня и приготовилась слушать.
  - Мне ее подарили после того, как я отправила в конверте десять крышек от своего любимого йогурта! Ох уж долго они искали кружку с таким именем, как мое. Но все равно нашли, одну-единственную...
  - Конечно, это очень интересно, - согласилась Светка, оценивая мое состояние. - Но у нас есть кое-какая проблема. Ты помнишь, что вчера с нами было?
   Еще бы не помнить! Поездка в Центр, там я потеряла сознание, что-то со мной делали, после чего я и сейчас чувствую сильную слабость в ногах, затем погоня, закончившаяся в кафе, и возвращение домой.
   Без задних ног я проспала больше двенадцати часов: такое со мной редко случалось. Ведь я всегда рассчитываю свои силы и стараюсь никогда не переутомляться. Беречь здоровье - мое увлечение. В детстве я много болела, была слабым ребенком, как потом рассказывали родители. Больницы, улыбающиеся врачи и медицинские сестры, лица которых расширялись в улыбках тем шире, чем ближе они подходили ко мне со своими уколами и мазями. После этого они снова становились серьезными и их лица вытягивались, когда говорили о состоянии моего здоровья и о том, чего следует избегать, чтобы не было обострений.
   За утро Светка успела многое сделать. Она посетила компьютерный салон и приобрела в кредит компьютер, чтобы иметь возможность выхода в Интернет, без которого она уже не мыслила своего существования.
   - Посмотри-ка в мою комнату, Лиска, и ты увидишь то, без чего я жить не могу и ты скоро не сможешь! - так Светка представила мне новый предмет уже достаточно полного интерьера.
   - Ты не смогла удержаться! - воскликнула я. - А это приобретение окупится когда-нибудь?
   - Уверена, что да. В крайнем случае я смогу вернуть его и получить остаточную стоимость. При этом, чем раньше я его верну, тем эта стоимость будет выше. Конечно, максимум - это шестьдесят процентов. Тоже хорошо. Получается, что после оплаты всего кредита в течение десяти месяцев, я смогу вернуть больше половины стоимости этого современного устройства...
   - Что-то сложное ты "загнула", мне сразу и не сообразить. Эти отношения с твоим кредитором у тебя тоже оформлены в виде письменного договора? - поинтересовалась я.
   - Еще бы! Это уже принятый порядок и мне не привыкать, - похвасталась Светка и по-мальчишески подмигнула мне.
   - Не может ли это привести тебя к невозможности вернуть все деньги, которые ты должна? Не попадешь ли ты в ситуацию, подобную моей? - неожиданно дала оценку я новой Светкиной склонности к приобретению товаров народного потребления в кредит.
   - Предполагаю, что нет. Самое главное: ты попала в сложную ситуацию, которая угрожает твоей жизни и здоровью не по своей вине. Все обстоятельства твоего долга следует признать инсценированными и вымышленными - такое мое мнение. Ты же не могла украсть бриллиант и передать кому-то другому, кто тебе должен был бы заплатить определенную сумму. Ты же в своем уме и тебя полностью устраивал и работодатель и твоя работа. Не бей лежачего - так можно назвать твою должность...
   - Лежачего не бьют, бьют лежачего... - "замелькало" в моей голове. - Меня "сбили с ног", я "лежу", и меня "бьют" - вот как называется мое положение сегодня. Работы теперь нет, а смогу ли я найти другую - еще вопрос!
   - Не унывай, Лиска! Мне нужно только сходить в ближайший магазин за Интернет-картой и мы с тобой прорвемся во всемирную паутину! Со мной не пропадешь и там: я знаю все входы и выходы, как войти и как выйти не с пустыми руками, - с воодушевлением продолжала она и одновременно ставила на плиту ковшик, чтобы сварить еще одну порцию кофе.
   В прихожей зазвонил телефон, потом отозвалась переносная трубка радиотелефона на подоконнике в кухне.
   - Слушаю, - отреагировала я на междугородний звонок.
   - А, Верка, привет! Как дела? - узнав голос двоюродной сестры, приветствовала ее я. - Ты где?
   Моя сестра Верка старше меня на пять лет, живет в соседнем городке и работает учительницей младших классов.
   Наши родители и сейчас живут на одной улице, но три года назад Верка вышла замуж и уехала с мужем к его родне. Как появляется возможность, она стремится побывать у нас, но мой день рождения она не пропускала никогда. Такая уже привычка выработалась у меня: если Верка договаривается о встрече, то значит, что или у нее отпуск или у меня день рождения.
   - И когда же ты сможешь приехать? - спросила я, уточняя Веркины возможности. - У тебя завтра начинается отпуск? И с подарками тебя встретить на вокзале?
   Удивительно, а почему именно завтра и по какому поводу подарки?
   Светка весело покачала своей головой и покрутила пальцем у своего виска:
   - Ты что, Лиска! У тебя же завтра день рождения! - шепотом напомнила она, с удовольствием чувствуя свое превосходство над моей девичьей памятью и невнимательностью.
   - И то, правда. Я так замоталась, Верунчик, что совсем забыла про своей день рождения. Если бы не ты, то могла бы совсем не вспомнить. Тогда бы я, наверное, осталась на год моложе? - пошутила я.
   Со своей сестрой я договорилась о встрече на железнодорожном вокзале в восемь тридцать утра. Завтра на первой электричке она с мужем приедет в этот город, который принял меня с распростертыми объятьями, оказавшимися миражом, который в последние три дня начал раскрывать свое истинное обличье.
  - Звонила твоя сестра и напомнила тебе о дне рождения, - за улыбкой Светки чувствовалась легкая издевка.
  - Прекрати! - вскипела я. - Все упомнить невозможно! Вчерашний день я вспоминаю с трудом, а самое интересное - только благодаря твоим рассказам, Светик. Столько событий, связанных с моей незначительной личностью, что можно и свое имя забыть.
  - Главное - помнить своих друзей, - уточнила Светка, - которые напомнят тебе и твое имя и дату твоего рождения... А теперь я оставлю тебя на какое-то время одну и схожу за карточкой, чтобы выйти в Интернет. Нам надо многое прояснить из того, что нам не понятно. Ни у тебя, ни у меня нет достаточных знаний в области пересадки органов и законности действий, которые уже совершены и, самое опасное, могут быть предприняты этими медиками.
  - Мне кажется, что проблема здесь в коррупции: медики, ювелиры, милиция - все заодно. Их объединяет потребность в наживе! На чем или ком им наживаться? Да на нас, на тех, кто в этой коррумпированной среде не имеет никаких прав... - со слезами на глазах, всхлипывая, выразила свои страхи и опасения я.
  - Сегодня нас двое, - стала успокаивать меня Светка, - а завтра будет четверо. Завтра ведь приедет твоя сестра со своим мужем. Сориентируемся в обстановке все вместе и выкарабкаемся без потерь. Бороться надо, а не унывать!
  - Ладно, - согласилась я, промокая платком слезы, - пока тебя не будет, я поучу Кешку разговаривать.
  - Хорошее решение! - подтвердила мой план Светка. - Займись попугаем, а то ему одиноко: ни одной птицы поблизости, и поговорить не с кем...
   Светка быстро накинула свой плащ, чтобы не промокнуть под теплым весенним дождиком, и захлопнула за собой дверь. Она, видимо, не собиралась сейчас ехать на машине, потому что карточки можно купить в ближайшем ларьке за углом нашего дома.
  
  
   Мой разговор с Кешкой был прерван очередным телефонным звонком. Я торопливо достала свой сотовый, который оказался на самом дне моей сумочки. Его Петр Степанович, по всей видимости, положил обратно, после вчерашнего разговора со Светкой.
   На том конце "провода" был Аристарх Викентьевич Моченый, мой "благодетель" - директор ювелирного салона, который настойчиво интересовался моим здоровьем.
  - Вы нас вчера всех очень сильно напугали, Алиса Сергеевна. Упасть в обморок при осмотре помещений Центра - экая неприятность! Нас сразу к себе вызвал Петр Степанович: он ведь не знал, что ваша подруга находится неподалеку.
  - Спасибо! Очень тронута вашей заботой, - сдержанно ответила я.
  - Должен вас поблагодарить за выполненную мою рекомендацию обратиться за помощью к Акулову. Его нечего бояться. Все в порядке. Мы были очень рады, что ваша подруга приехала за вами. Однако должен напомнить, что десять дней, данных вам на исправление ситуации с долгом, истекают очень скоро. Поэтому решайтесь на что-то, - чувствовалась ухмылка моего начальника, который заварил эту кашу, а расхлебывать предоставил мне. - А то придется расплачиваться по закону! - уже на повышенных тонах своего голоса закончил предупреждение он.
  - Прекратите меня запугивать! - сорвалась я. - Вы же еще не обратились в милицию о подмененном мной бриллианте... Почему бы вам не поступить именно так? Это нормально и логично!
  - Всему свое время, уважаемая Алиса Сергеевна, - предупреждая мои возражения уже спокойно произнес владелец ювелирного салона. - Не стоит ускорять события. Тем более, в местах не столь отдаленных вы быстро потеряете здоровье, и проку от вас будет мало. Мы хотели бы решить все проблемы полюбовно, то есть по максимуму учитывая ваши и свои интересы. В первую очередь, ваши. Свои интересы мы всегда сумеем отстоять.
   Я молча слушала, силясь понять, правда ли Аристарх Викентьевич убежден в моей вине или только притворяется, чтобы получить барыши от задуманного и исполняемого им плана.
  - Буду рад слышать ваше решение: можете позвонить мне или сообщить доктору Акулову. До свиданья.
   Прошептав на прощание обычные слова вежливости, я положила трубку на стол и задумалась над своим будущим.
   Тюрьма или жизнь - вот мой выбор, предоставленный судьбой. Но ведь должен быть и третий вариант, который не будет связан с этими двумя и сделает ненужным этот выбор! Где его найдешь, если никогда не попадал в подобные ситуации и не знаешь к кому обратиться?
   "...Дать свое согласие на суррогатное материнство? Говорят, что за это можно получить пол миллиона. Что же мне, рожать для кого-то шесть раз, чтобы вышла нужная сумма? Да и по времени это займет около шести лет. И здоровье пострадает, и никакой нормальной личной жизни в дальнейшем. Не подходит.
   ...Начать сдавать кровь, плазму или тромбоциты? Платят по восемьсот рублей за одно посещение. Вся жизнь уйдет, а этот долг все равно не будет возвращен. И это из той же оперы, что и отдать свою почку.
   ...Провести собственное расследование, чтобы как можно больше узнать о тех людях, к которым я попала в лапы, и об их черных делах? Может быть, я не одна такая, и есть кто-то, кто также как я искал выход... и нашел его?.."
   За моими размышлениями застала меня Светка, вернувшаяся из магазина. Кроме карточки она накупила всяких фруктов.
   - Профилактика весеннего авитаминоза, - весело объявила она и стала делиться своими впечатлениями о моих занятиях. - Я вижу, что ты не стала обучать Кешку разговаривать, а сидишь и думаешь о чем-то?
  - Мыслю, следовательно, существую... - не замедлила ответить я, чтобы оправдать свое бездействие в отношении попугая и объяснить свою задумчивость.
  - И что надумала?
  - Искала решение задачи, которая передо мной стоит. Мы делаем что-то, но все не в тему. А время идет: об этом мне сейчас напомнил Аристарх Викентьевич.
  - Он что, звонил?
  - Ага, и старался убедить меня принять решение в пользу помощи доктора Акулова.
  - Скотина! - сквозь зубы процедила Светка. - Пойдем, приготовимся к поиску недостающей нам информации.
   Когда апельсины, бананы, киви и яблоки были вымыты, ошпарены кипятком и красиво разложены в две вазы, которые мы обнаружили в шкафу хозяев квартиры, мы перешли в Светкину комнату.
  - Сначала надо записать все те вопросы, которые стоят перед нами, ответы на которые мы собираемся искать в Интернете, - деловито предложила Светка, доставая блокнот и ручку. - После этого мы будем формулировать запросы и вписывать их в поисковые системы, которые найдут нам все возможные источники информации.
  - Для начала, ювелирный салон "Блеск" и Центр иммунодиагностики и трансплантологии - надо узнать побольше об этих учреждениях, которых объединяет "ювелирная работа", - предложила я, а Светка быстро записала. - Затем: Акулов Петр Степанович, Моченый Аристарх Викентьевич, Голубков Николай Иванович. Мы можем встретить какую-то информацию об этих личностях, активно принимающих участие в моей судьбе.
  - Надо еще узнать о рынке человеческих внутренних органов: что, где, почем; и кто может заплатить такую огромную сумму - три миллиона.
  - Да. Может быть, мы сможем найти какие-нибудь публикации на тему преступлений в этой области медицины, в России и за рубежом. Было бы здорово, если бы мы сумели установить связи с пострадавшими от подобных действий злоумышленников?
   Светка закончила записывать вопросы и задумалась:
  - Что-то еще?
  - Давай начнем с этого. Если будет надо, мы расширим круг поиска.
  - Отлично, сначала проштудируем, что есть на Яндексе, Рамблере и Иксайте. Потом поищем в англоязычной части сети, - Светка быстро вышла в Интернет, и один за другим стала отправлять запросы.
  
  
   Прорываясь сквозь непрошеные всплывающие окна с рекламой путешествий в неведомые края, с предложениями сексуальных услуг для обоего пола, советами по выбору престижных автомобилей, которые стоят целое состояние, мы сумели найти что-то полезное. Три часа непрерывного смотрения на жидкокристаллический монитор не прошли даром.
   Как оказалось, ювелирный салон и интересующий нас специализированный Центр открылись почти одновременно. Имена Моченого и Акулова встречались в нескольких статьях, посвященных открытию этих предприятий, но эти имена не упоминались вместе ни в одной из статей.
   Моченый открыл свой салон "Блеск" около семи лет назад, "чтобы обеспечить спрос на "вечную красоту" и дать людям универсальный способ вложения денег - в драгоценные камни, бриллианты, которые всегда в цене", так цитировал его слова один из репортеров. "Небольшой коллектив, удобное расположение в городе, сравнительно низкие цены и продуманный сервис по выполнению всех желаний клиентов", - вот преимущества салона перед всеми другими. "Мы не грабители - это рынок красоты такой", - так ответил Моченый на вопрос о недоступности для обычного жителя города его товара. "Товаром народного потребления бриллианты не будут никогда, но мы надеемся, что все-таки это неправда", - обнадеживал он потенциальных клиентов. "Кто не умеет думать головой, тому придется работать руками. Голова - тоже инструмент, и не только в спорте, а в нашей современной жизни..." - давал рекомендацию Аристарх Викентьевич на вопрос о том, как разбогатеть.
   Головой и руками работал доктор Акулов. Он был представителем Центра по работе со средствами массовой информации, рыночным исследованиям и привлечению клиентов. Центр оказался лишь филиалом большого концерна, который координировался из Берлина. Там же находилось основное его руководство.
   Сервер Европейского Сообщества Иммунодиагностики, Трансплантологии и Клонирования предоставлял услуги по подбору совместимых органов для пересадки, то есть был посредником между донором и реципиентом. Пользование этой базой данных было платным, поэтому более подробную информацию мы не могли получить.
  - Смотри-ка, - бурно отреагировала Светка, увидев что-то интересное, - вот и страница славы этого Сообщества! Здесь написано, что донорам или их родственникам получатели органов платят огромные суммы денег! Если перевести на наши, то получится от полутора миллионов до пяти миллионов.
   Светка, с короткими промежутками молчания, затрачиваемого на обдумывание перевода, передавала краткое содержание текста на немецком языке:
  - Представляешь, приглашаются все желающие подзаработать! Безопасность для жизни гарантирована...
  - Вот тебе и огромная квартира в центре города в новостройке, вот тебе и лимузин... - перевела на наше понимание это предложение я. - Только долго ли проживешь на своих новых площадях и покатаешься в солидной машине?
  - Ха, некоторым людям достаточно увидеть Париж, чтобы умереть. У нас, когда открываешь глаза и видишь только грязный Воронеж из своего окна, может понравиться пожить пусть мало, да на зависть всем, - попыталась передать мысли наших соотечественников, проживающих в Воронеже, Светка. - Когда нет денег - хоть зарплата и растет, но ее все больше не хватает, то перестаешь верить в чудеса. Начинает казаться, что весь мир настроен против тебя, и остается только одно - настроить себя против мира.
  - Наверное тот, кто сможет сделать себе такую настройку, - продолжила эту бесполезную мысль я, - тот и может разбогатеть. Этот человек теряет совесть, становится аморальным в глазах окружающих, лишается их доверия из-за своих некрасивых поступков, когда предает и дружбу и все те ценности, которые объединяют нас в одно целое... Зато приобретает зависть и страх, которым наполняется его окружение, которое готово ему служить, лишь бы получить хоть крохи со стола преуспевающего господина.
  - Похоже, что твои глаза открываются только сейчас, - заключила Светка. - Теперь ты начинаешь понимать мотивы поведения людей, с которыми свела тебя судьба в этом городе. Ты хотела приобрести богатство, ты хотела получить хоть капельку с праздничного стола стремительно разбогатевших соплеменников? И ты была приглашена на этот пир, но тебя никто не потрудился предупредить, что тебе придется заплатить дорогую цену за это приобщение к миру состоятельных и обеспеченных господ.
  - Ай-яй-яй... - всхлипнула я.
  - Сколько раз ты примеряла модные украшения, которые стоят баснословных денег? - продолжила терзать мою страдающую душу Светка. - Раз в день или дважды на неделе? Этого уже достаточно, чтобы почувствовать себя приближенной и признанной ранее недоступным тебе обществом, которое можно было видеть только по телевизору...
  - Но ты же сама так радовалась за меня, когда я уезжала сюда, чтобы получить работу! - беспомощно возмутилась я.
   Заметив, что я готова разрыдаться, Светка прекратила читать мне нотации и даже не стала отвечать на последний вопрос, чтобы дальше не травмировать мою душу.
   Как я понимаю, Светку тоже привлекает этот мир гламура и прекрасного богатства, а те умозаключения, которыми она меня сейчас уколола, она вынесла только сейчас. При этом она учла мой невероятный пример легкомысленного попадания на крючок монстров, настаивающих на начале торгов частями моего тела!..
   Я же сама и виновата в том, что приключилось со мной. Никто не хочет разделить мою вину в тех глупостях, которые я наделала, чтобы приблизить нашу детскую мечту о регулярном посещении театров, богатом муже и работе в силу своих возможностей.
   Раньше Светка тоже принимала участие в рассуждениях о нашем будущем и ее неистощимое воображение будоражило умы девчонок, которые жили на нашей улице и общались с нами. Как же далека реальность от того, что мы себе навоображали!
  - А вот еще ресурс, на котором идет обсуждение статей, посвященных преступлениям против человеческой жизни. "Не могу поверить, чтобы рассказ вашего корреспондента был правдой, - начала читать отклик Светка, - чушь это все и звучит неправдоподобно. Как может некая организация покупать и продавать человеческие органы? Наши законы защищают людей от такого произвола, а правоохранительные органы предупреждают совершение таких преступлений!" Подписано неким Сергеем.
  - На имена можно не обращать внимания, они все - выдумка. Никто не станет называться своим именем, тем более, никому до этого нет дела, - высказалась я, размышляя над прочитанным мнением. - А о чем пишут в самой статье?
  - Минутку, вот она, - Светка "перешла" по ссылке на полный текст публикации. - Корреспондент Бузруков пишет, что в крупных городах появилось много жалоб на действия каких-то посредников по покупке, именно покупке, человеческих органов. Это не людоеды, это - предприниматели. Они якобы уговаривают молодых людей, в возрасте до тридцати пяти лет, подписать договор о продаже какого-нибудь своего органа, и тем самым помочь жизни другого человека, остро нуждающегося в медицинской помощи. Настойчивость этих дельцов привела некоторых адресатов предложений в милицию, с жалобами, но компетентные органы даже отказались принимать их заявления. Поэтому информация просочилась в средства массовой информации, которые проводят свое собственное расследование. "Результатов пока нет и вряд ли они будут, - делает вывод корреспондент, - потому что еще не понятно, по какому принципу предложение находит свой объект", а Безрукову совершить такую аферу пока еще не предложили.
  - Слабовато проводится это собственное расследование, хотя сообщение о том, что деятельность по поиску доноров имеет большую для нас ценность, - дала оценку статье я.
  - Теперь посмотрим, что есть о порядке донорства. Это же должно соответствовать, в том числе, и каким-то международным нормам и правилам... Итак, донор всегда должен быть в состоянии клинической смерти, а не биологической, то есть когда организм еще жив, но оживить его невозможно. Что-то непонятное...
  - Это когда кора головного мозга уже не умерла и сердце остановилось. Очень небольшой промежуток времени длится такое состояние, поэтому нужно успеть его зафиксировать и принять меры по изъятию органов, как я понимаю, - попыталась разъяснить я.
   В медицинском училище нас учили, оказывается, довольно хорошо, так что я могу применить свои знания и в этом вопросе. За последние три дня уже передумано столько, что мой "мозговой штурм" идет полным ходом.
  - Когда установлена клиническая смерть, тогда практически в любой операционной хирург может изъять нужный орган, который надо поместить в специальную среду для хранения. Затем берутся кусочки органа для обследования на генетическую структуру, структуру антигенов и защитных свойств того организма, откуда он был взят. Дается заключение...
  - Ты читаешь о нормальном, законном порядке. А можно ведь выяснить, подходит ли один организм другому без непосредственной биопсии, то есть анализа маленькой части органа? - стала ограничивать круг Светкиного поиска я. - Вот тут доктор медицинских наук говорит, что все вопросы совместимости разных организмов можно решить простым анализом крови! И этого достаточно, ничего больше делать не надо.
   Меня осенило, что при устройстве на работу забота о моем медицинском осмотре была поручена частной клинике, которая...
  - А вот тебе и первая зацепка, - дернула за рукав Светку я, чтобы она оторвала свой взгляд от монитора и порадовалась вместе со мной.
  - Какая? Ты что-то вспомнила? - Светкино любопытство всегда брало верх и она отдавала предпочтение тому, что было наиболее интересным в каждый момент времени ее жизни.
  - Несколько раз повторялся анализ моей крови! Кровь брали из вены по несколько больших шприцев. Я еще тогда поразилась: "Неужели пытаются исключить какое-то серьезное заболевание и поэтому такая тщательность, или отрабатывают то, что с лихвой оплачено салоном?" Врач, ответственный за проведение осмотра, не смог толком мне объяснить необычно внимательное отношение, но я постаралась поскорее забыть об этом, потому что мне предстояло выходить на перспективную работу!
  - Так они провели тебе достаточное обследование, чтобы найти покупателя! - с широко раскрытыми глазами констатировала Светка. - Этого не может быть!
  - Чего не может быть? - удивилась я. - Что было, то было. Теперь мы знаем, когда это было и зачем...
  - Аристарх Викентьевич принял тебя на работу только потому, что твой организм соответствовал чьему-то организму (неизвестно, где он находится, но это пока не важно), и за эту находку он мог бы получить три миллиона, а то и больше!
  - Твоя правда. Из-за этого ко мне было такое непростое отношение в салоне: меня не нагружали работой, но и общаться со мной тоже не стремились.
  - Вопрос: почему только через шесть месяцев они начали реализовывать свой план? Ведь можно было начать раньше и не отсрочивать принуждение тебя к согласию на "отчленение органа"? - Светкина мысль быстро начала набирать обороты в нужном направлении. - Они что, так долго вели переговоры о цене или о том, подходишь ли ты?
  - Мне бы тоже хотелось об этом узнать... - отозвалась я.
  - Читаем дальше... - Светка нажала на ссылку, которая обещала привести нас на часто задаваемые вопросы и ответы на них. Если не знаешь чего-то, то приходится идти прямо туда, куда мы и попали. - Вот: "Почему так долго принимается решение о том, подходит ли мне донорский орган?" Это был вопрос, а вот ответ: "Все делается в соответствии с международным стандартом обследования на иммунологическую совместимость. Необходимо также произвести испытания вашего организма. Окончательный результат, как правило, будет дан через полгода, с момента начала всех процедур. Запаситесь терпением, ведь лучше предупредить отторжение донорского органа, чем потом спешно его удалять и подыскивать новый".
  - Все теперь ясно. Полгода я была объектом исследования.
  - Которое закончилось успешно и теперь вокруг тебя суетятся заинтересованные лица, чтобы добиться нужного результата, - Светкино возбуждение достигло своего максимума: ее руки тряслись, губы дрожали. - А я ведь тебе сначала не поверила, что тебе предложили за три миллиона... Мне казалось, что все это ненастоящая игра, что ты немного свихнулась!.. А теперь мне тебя жалко: ведь ты продана с аукциона донорских органов...
  - Продана, но пока не вручена покупателю! - возмутилась я, хватаясь за Светкины руки, чтобы успокоить их тряску.
  - Откуда ты знаешь? Может, уже получен аванс, который заинтересованные люди должны отработать?
  - Ничего у них не получится. Завтра приедет моя сестра и ее муж, умный мужик, кстати. Они мне помогут, и тебе - тоже, - попробовала свести на шутку Светкино возбуждение я.
  - Будем надеяться. Будем... С тобой теперь и опасно оставаться и любопытно, что будет дальше, - уже спокойнее продолжила свое рассуждение Светка; видимо, ее интерес ко всему новому и неизвестному в очередной раз пересилил страх. - В любом случае, можешь быть уверена, что даже в самый неподходящий для заговорщиков момент я буду рядом с тобой.
  - Не сомневаюсь, - широко улыбаясь, ответила я и обняла Светку за шею. - На кого же мне еще рассчитывать?
   Оставшаяся часть нашего вечера прошла спокойно: Светка готовила ужин и принимала участие в моих упражнениях по обучению Кешки говорить на нашем, русском языке. Картавый попугай не хотел с первого раза повторять предлагаемые ему фразы, поэтому приходилось выяснять, что у него лучше получается и чему стоит его научить. Светка наблюдала за нами и вносила исправления в мою методику.
   "Говорр-рит Кешка!.. Пр-ри-вет, Лиска! Пр-ри-вет, Светка!.. Добр-рое утро!.. Дор-рогой Кешка говор-рит пр-ривет!" - отчасти новые для попугая фразы, которые теперь он произносил в разном порядке и очень радовал этим нас.
   "Жить стало веселее!" - с этой мыслью стала засыпать я, когда припомнила результаты наше серфинга по сети и новые навыки попугая.
   "Завтра приезжает моя сестра, новые идеи по моему спасению приедут с ней", - уже в полусне думала я.
  
  
   Утро настало незаметно, я чувствовала, что спала очень беспокойно. Одеяло было перевернуто, простыня сбилась, подушка валялась на полу. Кешка молчал, а дверь Светкиной комнаты была закрыта. Что мне снилось - я не помнила, и об этом можно не жалеть.
   "Что-то тут не то", - подумала я, - вставая и отряхивая с себя последние следы сна перед зеркалом.
   "Светка, наверное, еще спит, поэтому я пока что умоюсь и сварю кофе, чтобы включиться в утреннюю жизнь", - составив для себя план на ближайшие пятнадцать минут, я сразу приступила к его выполнению.
   Начало седьмого - обычно в это время я вставала, чтобы вовремя приехать на работу в салон, который оказался для меня западней. "Как на дикого зверя поставили ловушку!" - мысленно возмутилась я.
   ...Пора будить Светку, чтобы ехать на вокзал за моей сестрой и ее мужем. Вот они удивятся, что у нас есть машина и мы передвигаемся по городу не на автобусе или метро, а на своем автотранспортном средстве! Так удобнее и быстрее, хотя значительно дороже.
   На пороге Светкиной комнаты я застыла в недоумении: Светки в комнате не было! Кешка еще спал и поэтому молчал.
   Что же могло произойти? Кровать не тронута, хотя вечером через открытую дверь я видела, что она ложилась спать. Во сне Светка не ходит, поэтому в трансе она не могла уйти из дома и заблудиться.
   "Срочно бежать ко входной двери!" - пронзила мое сознание мысль. - Проверить степень своей безопасности, если с моей подругой случилось что-то неожиданное и неприятное, когда я спала без задних ног.
   Дверь закрыта, замки целые... Значит, Светка ушла из квартиры сама и никакой драмы здесь не произошло. Но что же тогда, где она? Кто повезет меня на вокзал и привезет нас с вокзала? Как же наши планы?
   Стоя так посреди комнаты, я вдруг услышала, как заработал системный блок компьютера и операционная система автоматически включилась.
   "Что за чудеса? - мне было непонятно, кто мог включить компьютер. - Сама я никаких кнопок не нажимала и даже не подходила к нему".
   Довольно громко заиграла незнакомая мне мелодия и автоматически открылась страница с текстом:
   "С днем рождения, Лиска! - было написано на мониторе в текстовом редакторе. - Это я, Светлана. Если ты читаешь эту записку, значит, я еще не вернулась домой, но все равно я первая поздравила тебя с твоим праздником! Поразмыслив над тем, что мы с тобой знаем, я решила узнать еще больше. В два часа ночи я пошла на дело: проследить за твоим салоном. Может, смогу получить какие-нибудь новые сведения о твоем работодателе. Я на машине, вернусь около семи утра. Не беспокойся, я помню о том, что надо ехать на встречу твоих родственников. Пока."
   Теперь все понятно: Светка начала действовать и, чтобы не наткнуться на мои возражения и не преодолевать их, она решила вступить в игру, когда я спала. "Очень на нее похоже, - беспокоилась за Светку я. - Почему она еще не вернулась?"
   В момент последнего моего вопроса, в ответ на который я могла бы уже подумать самое плохое из всего арсенала своей фантазии, а именно, что у Светки уже забрали почку, чтобы продемонстрировать мне безопасность и легкость этой операции, кто-то вставил в замочную скважину ключ и стал осторожно поворачивать.
   Я немедленно отреагировала и подскочила к двери с табуреткой, которую прихватила с собой из Светкиной комнаты. "Если надо, я буду защищаться, чем смогу, но просто так не дамся!" - решительно подумала я и подняла табурет над своей головой.
   Светка застала меня в этой позе и засмеялась:
  - У страха глаза велики! Я же написала, что около семи утра вернусь. А сейчас как раз это время. Девяносто девять против одного, что это я.
  - Вот именно, против этого одного я и вооружилась табуреткой. Ты что, с ума сошла? - начала возмущаться я. - Почему без меня и ночью?!
  - Ладно! Не кипятись! - примиряюще ответила она. - Ничего страшного и не было. Всю ночь салон был закрыт: я просидела в машине на противоположной стороне улицы все это время.
   Видно было, что Светка разочарована и устала, но она старалась не показывать этой своей усталости и принялась делиться своими идеями насчет наших дальнейших действий:
  - Ночью я не могла заснуть, и долго ворочалась в постели, - начала она, отхлебывая мелкими глотками горячий кофе, когда мы перебрались на кухню, - поэтому стала дальше "шарить" по Интернету. Тему моих поисков можно не называть: мы же еще не нашли с тобой выход на людей, которые, возможно, пострадали от такого же мошенничества, как ты, и, чем черт не шутит, нашли способ выкрутиться.
  - Ты что-то обнаружила? - стала допытываться я, теряя терпение от такого долгого, как мне показалось, вступительного слова.
  - Да много чего. Оказывается, в наших парках стало опасно гулять с маленькими детьми, потому что грабители приставляют ножик к ребенку и забирают у молодой мамаши все ценности - золото, деньги, сотовый телефон, а потом спокойно уходят с награбленным добром по одной из тропинок прочь. Никакая милиция тут не может помочь, потому что не занимается этим и всерьез не воспринимает жалобы. То есть бездействует... Но это только начало. А продолжу я в машине, по пути на вокзал. Если ты еще не забыла, нам надо встречать твою родню, которая через сорок минут прибудет на электричке.
  - Если поезд придет вовремя, - уточнила время встречи я.
  - В любом случае, лучше подождем мы, чем будем заставлять ждать нас, - четко отрекошетило мне Светкиным замечанием.
   Язвительные Светкины замечания не трогали меня сегодня, потому что день рождения - это как день прощения: те, кто помнят обо мне, могут позволить себе даже слегка оскорбительное поведение, все равно им придется раскошелиться на подарки, которые окупят мой маленький моральный ущерб.
   Мы спустились вниз, чтобы отправиться на вокзал. "Может быть мне попытаться сесть за руль, а то Светка выглядит сильно невыспавшейся?" - предположила я.
  - Светик, давай-ка я сяду за руль... Дорога на вокзал не сложная - десяток перекрестков и столько же поворотов, в основном налево... - решилась на предложение я.
   Светка вопросительно посмотрела на меня и уверенно открыла дверь со стороны водителя, уселась за руль и вставила ключ в замок зажигания:
  - Даже не подумаю уступать тебе сейчас. Ну и что, что я не выспалась. У меня уже открылось "второе дыхание" после твоего крепчайшего натурального кофе с кофеином и холестерином, - настойчиво стала втолковывать мне она, - глаза уже "на лоб лезут". Значит, обзор дороги больше - это преимущество моего состояния. А тебе нужно постараться просто отдыхать: сегодня же у тебя день варенья, то есть день рождения. В обед мы будем тебе дарить подарки, поэтому подготовься к этому моменту морально и психологически.
  - Спасибо за заботу, - еле сдерживая обиду, сказала я. - Мне так хотелось управлять этой машиной, чтобы вспомнить, как это делается.
  - Тем более, пока не надо, - еще более безапелляционно сказала Светка, и завела мотор. - Пока погляди, как управляюсь с этой тачкой я, а завтра посмотрим... Надо будет еще купить знак ученика и приклеить его на все стекла машины, чтобы со всех сторон было видно, что с тобой на дороге лучше не связываться. Мне бы не хотелось попасть в какую-нибудь новую историю с тобой.
   Минуты через три, когда датчик разогрева мотора показывал достаточное нагревание, машина под Светкиным управлением тронулась в направлении центральной транспортной артерии города, чтобы привести нас на железнодорожный вокзал.
   Почти всю дорогу Светка предпочитала молчать, лишь кратко отвечая на мои вопросы. Ее внимание было приковано к дороге, при этом она старалась видеть все, что происходит не только впереди и по сторонам, но и сзади.
   Мы уже договорились с ней, что спешить не надо, гонки устраивать бесполезно и это только на руку нашим недоброжелателям. "Тише едешь, дальше будешь" - вспомнилась мне русская поговорка. А куда дальше? Насколько далеко мы готовы зайти в своем сопротивлении судьбе? Моей судьбе, которую можно назвать роком. Ведь те, кто зацепились за меня с целью получить огромный куш, никогда не отцепятся просто так. Это и понятно, предпринимательство потому и существует всегда, что это выгодно. Незаконные предприятия сопровождают нормальную деятельность, чтобы не расслаблялись обычные люди, чтобы государство всегда было в тонусе. Поэтому и невозможно искоренить преступность.
  - А ведь удивительные вещи происходят с нами, - пытаясь привлечь Светкино внимание, сказала я. - Раньше не было бизнеса и не было такого беспредела по отношению к людям. Как ты думаешь?
  - "Предел" или "беспредел" - одно и то же. Раньше, в советские времена, мы были "закрыты" от всего мира, поэтому тебя невозможно было бы продать по частям за границу. Никто бы не сумел найти такой мешок с деньгами и больными почками, который согласился бы отдать кругленькую сумму в какую-то страну третьего мира... Да и технологии были не те... Мы живем в эпоху перемен, самое тяжелое время для человечества. За двадцать лет такой рывок в возможностях, что просто диву даешься! Вот что удивительно, вот что окружает нас!.. А теперь дай мне подумать, а то разговор отбирает у меня последние силы, - приказала она и снова уставилась на дорогу.
   Ярко освещенные здания старинных и современных построек, мерцание рекламы в темноте раннего утра проскальзывали мимо моего взора и лишь изредка, на красном свете светофоров, я успевала четко запечатлеть в своей памяти смешение современного стиля со старинной манерой строительства, пережившей многие поколения людей.
  - Вот и приехали, - сказала Светка, остановившись перед въездом на автостоянку. - Смотри-ка, стоянка платная, надо бы найти свободное место, да еще такое, чтобы потом мы смогли выбраться из этого столпотворения машин.
  - По-моему вон там, - я указала пальцем на достаточное расстояние для нашей машины место между "Волгой" и "Москвичом", - мы можем остановиться.
   Светка оценила мое предложение и согласилась:
  - Попробуем расположиться там, не стоять же на проезжей части под знаком, запрещающем стоянку. Попадаться и платить штраф - что может быть глупее?
   На выходе со стоянки Светка сообщила ее работнику о приблизительном времени нашего пребывания на вокзале и заплатила нужную сумму.
  - Везде дерут деньги, даже не знаешь, сколько с собой возить наличности, - подвела итог нашему устройству на привокзальной площади она. - Каждый уголок земли продан или сдан в аренду: мы ходим по чужой земле, Лиска! Ты этого не чувствуешь?
  - Конечно, по чужой. Она никогда не была нашей. Вот Верка с Андреем едут как бы со своей земли, но тоже жалуются, что после оплаты всех расходов по оформлению документов на дом и землю им кажется, что все равно их собственность - это собственность государственных учреждений, которые все контролируют и получают за это неплохую мзду.
  - А вот и они! - Размахивая рукой по направлению к толпе людей, только что сошедших с пригородного поезда, Светка потянула меня за собой.
   Я увидела свою сестру и ее мужа не сразу, а только после того, как напрягла свое зрение, сощурившись. Мне давно рекомендовали носить контактные линзы, или хотя бы очки, но все время было не до посещения глазного врача, а потом специализированной аптеки.
  - Как ваше ничего? - обрадованная нашей встрече, громко сказала Верка. - Вижу, вижу, стали горожанками.
   Андрей, Веркин муж, приветливо улыбнулся нам и скромно поприветствовал.
  - Поздравляем с днем рождения, Лиска! - провозгласила цель своего приезда Верка. - Желаем тебе долгой и здоровой жизни! Успехов на работе!
   Эти банальные поздравления меня растрогали и я потянулась к Верке, чтобы обнять ее. У меня это получилось, только как-то странно ее живот выпирал вперед и мешал прижаться к ней покрепче.
  - Вы что же, уже и машину приобрели? - сразу стала допытываться Верка, чтобы скорее узнать, не придется ли маяться на метро и в автобусах с пересадками, или мы напрямую проедем домой. - Как роскошь или средство передвижения?
  - Мы на машине, которую взяли напрокат: вам понравится. Для нас это не роскошь, - объяснила Светка.
  - Но ведь Лиска работает в салоне, где продаются драгоценности, не исключено, что она уже заработала на роскошный лимузин, или копит на классную тачку... - подхватил тему Андрей.
  - Ох, если бы вы знали... - грустно прервала эти оптимистические представления о моем настоящем я. - Четыре дня назад все изменилось. Теперь я не сотрудница этого салона...
   Мы уже подошли к машине и стали устраиваться в ней. Сумки - в багажник, пассажиры - в салон. Мы со Светкой на передние сиденья, Верка с Андрюхой - на заднее.
  - А что это у тебя с животом, Верунчик?
  - С животом? Чьим? - изобразила непонимание моя сестра и кончики ее ушей и щеки слегка покраснели.
   Конечно, я не могла видеть реакцию смущения своей сестры, но почувствовала, что именно в этот момент она должна была, как обычно, покраснеть и ее ладони должны были покрыться маленькими капельками пота.
   Верка схватила руку мужа и сказала:
  - Это я арбуз съела... точнее, дыню.
   Мы все дружно рассмеялись, в то время как Верка угрюмо смотрела на нас исподлобья, а Светка уверенно выруливала на дорогу, понимая, что значит "съесть арбуз". Минут через двадцать, если не попадем в утреннюю пробку, когда большинство горожан едет на работу, мы должны приехать в нашу квартиру.
  - Смотрите! - обратила на себя внимание Верка, разглядывая в боковое стекло огромные рекламные плакаты. - И у вас здесь развесили те же самые лозунги, что и в нашем городке. Оно и понятно, здесь - один из центров страны, а у нас - захолустье. Что есть у вас, то будет и у нас, поэтому ваши лозунги - первичные, а наши - после ваших.
   Веркина радость узнавания плакатов мы со Светкой не могли разделить, потому что на смену рекламе мыла, машин, строительства домов в последние два месяца пришли огромные щиты, на которых была политическая реклама.
   Андрей молча смотрел по сторонам и вынес свой приговор:
  - Демократии, ребята, конец, - с серьезным лицом произнес он и потом криво улыбнулся одним уголком рта.
  
  - Почему это? - удивилась я.
  - Как почему? Не видите что ли, президента на третий срок продвигают!
  - Знаешь, люди хотят стабильности, - возразила я.
  - В этом мире постоянно только непостоянство, - изрек древнюю мудрость Андрей. - А президент, каким бы хорошим он ни был, должен соблюдать конституцию и уступить место новому человеку, новым идеям. Только тогда будет развитие страны.
  - Все это теория, а на деле: один шаг вперед - два шага назад. Знаем мы эти "спирали" длинною в семьдесят лет...
  - Эй, ребята! - прервал наши политические дебаты парень на иномарке. В это время мы остановились на красный сигнал светофора и дружно ждали зеленый. Приветливый сосед сообщил: - У вас с задними фонарями непорядок!
  - Что, не горят? - удивилась Светка.
  - Да нет, горят, - ухмыльнулся он. - Даже очень. Разберитесь.
  - Что за ерунда? - пробормотала подруга и предложила: - Давайте свернем в переулок и посмотрим.
  - Давай! - согласились мы.
   Завернув с главной магистрали на тихую улочку, Светка тормознула и высадила нас из машины, чтобы мы могли со стороны оценить неисправность, а сама тихим ходом покатила дальше.
  - Ну и ну! - Вместо четких красно-желтых квадратиков горели, рассеивая свет, два огромных белых пятна.
  - Что это такое? - удивилась я.
  - Ничего особенного, - отозвался Андрей. - Просто кто-то в габаритах вашей машины искусно проделал маленькие дырочки, и теперь в темное время суток они светят далеко-далеко, как волшебные фонари. Это давний шпионский трюк. Только к вам-то какое отношение это имеет?
  - Самое прямое, - прошептала я. "Теперь понятно, почему в течение последних дней мы со Светкой не замечали слежки".
  
  
   Всей толпой мы поднялись на шестой этаж. Андрей еле поспевал за нами, неся два тяжеленных чемодана и Веркину сумку на шее.
   Из дверей торчал маленький кусочек бумаги, потянув за который, я достала записку. Несмотря на то, что на площадке была полутьма, я развернула ее и увидела одно лишь слово, написанное неровными буквами.
   Светка не стала тратить на меня время и открыла дверь своими ключами. Кешка прокричал свой "Пр-ривет!" и отвлек на себя наших гостей, пока я с подругой пыталась осознать смысл происходящего, которое изменилось, и содержимым записки ставило перед нами новую загадку.
   Одолеваемая сомнениями и разными мыслями, я отправилась на кухню, чтобы приготовить завтрак. Светка должна была перейти со своими вещами в мою комнату, а комната с Кешкой теперь принадлежала моей сестре и ее мужу.
  - Ты можешь пока сходить в душ, - предложила я Верке, которая с радостью схватила первое попавшееся чистое полотенце и понеслась в ванную комнату.
  - А вы пока разберитесь с тем, что надо перенести из одной комнаты в другую, и ты, Андрей, располагайся в комнате с Кешкой, - продолжила командовать я, опасаясь, что попугай может чем-нибудь помешать Верке и Андрею. Если так, то нам придется клетку взять к себе, а мне этого очень не хотелось бы делать.
  - Попугайчика мы оставим здесь? - поинтересовался Андрей, который любил кошек, собак и земноводных. - Мы ведь свое хозяйство поручили своим соседям, которые несколько дней будут присматривать за нашими двумя собаками и Хантой.
  - А Ханта - это кто или что? - спросила Светка. Она ни разу не бывала в доме Верки и Андрея, который они купили год назад.
  - С английского это имя переводится как "охотница". Так мы называем свою кошку, которую взяли еще маленьким котенком. Она сначала ловила мышей, а теперь перешла и на крыс, - познакомил нас со своим домашним питомцем Андрей. - Кроме того, это имя напоминает название одного из северных народов, на земле которых я прожил больше двадцати лет, до встречи с Верой. Этот народ - ханты - тоже охотники. Иногда мне кажется, что языки разных народов, даже неродственных, все-таки имеют общие корни, которые просто пока не были найдены специалистами.
  - А что у вас за дом? - спросила Светка, которая уже успела признаться всем, что никогда не согласится жить в отдельном деревянном доме, потому что в свои двадцать с хвостиком лет она уже устала вести домашнее хозяйство.
  - Самое главное - он находится совсем рядом с рекой, которая перед нашим домом неглубокая. Шесть соток земли - участок, посередине которого стоит одноэтажный трехкомнатный домик. Отопление печное - мечта человека, который родился и вырос в квартирных условиях.
  - Что говорит Верка об условиях вашей жизни? Наверное очень трудно содержать хозяйство: вы ведь не привыкли к простой жизни на земле, когда приходится все делать своими руками? - продолжила свой допрос Светка.
  - Мы с Верой никогда бы не хотели снова перейти жить в квартиру. Там даже не отдохнешь после работы. А что можно сделать в "каменной клетке"? За полгода, если не очень спешить, в квартире можно сделать ремонт, обставить ее нужной мебелью по собственному вкусу, разместить по углам бытовую технику и... все! На этом деятельность закончена. Остается только сидеть и смотреть телевизор, переходить из одного угла в другой, чтобы приготовить пищу и принять ее... и так далее. Тепло дает котельная, воду качает насосная, газ поступает из общего накопителя-распределителя во дворе, канализация - общая внутридомовая.
  - В своем доме все иначе... - с грустью вспомнила свое детство Светка. - Начиная от колки дров и заканчивая стиркой белья. Хотя, можно и в частном доме разместить стиральную машину, центрифугу для отжима белья, электрический водогрей...
  
  - Но главное - пространство! - с воодушевлением произнес Андрей. - Пусть дом занимает только одну сотку, все равно чувствуешь, что все шестьсот квадратных метров твои: делай, что хочешь; ходи, куда хочешь; копай, как только можешь; ставь будки с собаками туда, где пожелаешь...
  - Или туда, где красивее! - окончила мысль мужа Верка, которая только что вышла из ванной, обернутая большим полотенцем.
   С Веркиных длинных волос стекала вода, поэтому я подала ей еще одно полотенце.
  - Ты все еще растишь волосы? - восхитилась своей сестрой я. - Ты уже начала третий десяток, а все еще занимаешься своими волосами, как маленькая! Где ты только находишь столько времени, чтобы баловать себя?
  - В нашем доме никакая работа не кажется тяжелой. Мы придерживаемся твердо установленного распорядка жизни, поэтому времени на все хватает, - Верка подхватила описание преимущества их жизни в частном секторе города. - Самое главное, мы стараемся не терять тех мгновений, которые у нас есть. А именно, свободное время мы расходуем по назначению, а не для увеселений. Может показаться, что мы ведем спартанский образ жизни, но просмотр телевизора для нас - это редкое явление. Я считаю, что раз в неделю посмотреть новости - это максимальная потребность в информации, которую передают через "чудесный ящик". Вы ведь знаете, что телевизор - это вампир, который сначала высасывает немного часов жизни, а потом он заменяет собой всю жизнь.
  - Но ведь вы пользуетесь Интернетом, чтобы вести переписку и получать новости по подписке с разных сайтов? - спросила Светка, которая тоже не любила телевизор и своей жизни не представляла без компьютера и связи со всемирной паутиной.
  - В этом ты права, но мы не имеем чрезмерной привязанности к этому достижению цивилизации. Компьютер должен служить человеку, а не человек ему, - Андрей перешел на обсуждение компьютерной тематики профессионально, потому что он по роду своей деятельности был связан с использованием компьютеров. - Никогда не играть в игрушки, которые превращают компьютер в вампира и убийцу времени...
   При слове "убийца" я вздрогнула. В такт моей дрожи зазвенел звонок, сработавший от чьего-то нажатия на кнопку за входной дверью.
   Кто бы это мог быть? Мы никого со Светкой не ждем, Верка с Андреем только что приехали, и никаких встреч они назначить не могли.
   Девять часов десять минут: утро, когда нормальные люди уже на работе, а бездельники все еще валяются в своих теплых постельках и видят десятый сон.
   "Неужели это за мной? - с тревогой подумала я. - В мой день рождения мои враги пришли, чтобы вернуть мой долг перед ними... Какая жестокость!"
   Ватные ноги поднесли меня неверной походкой к дверному глазку, которому я доверила оценку ситуации на лестничной площадке. "Если там кто-то, кого я не желаю сегодня видеть, - на ходу принимала решение я, - то и открывать не буду. Мы станем держать оборону все вместе, и кто-нибудь из нас позвонит в милицию!"
   Все присутствующие в квартире люди расступились и дали мне дорогу. Как зомби я заглянула в глазок и чуть не села: милиционер в форменной одежде стоял напротив и внимательно смотрел прямо в мой правый глаз.
   Еще один звонок и я подчинилась требованию открыть дверь.
   Мы все вчетвером разом выглянули наружу, чтобы посмотреть кто пришел и что ему надо, и наше любопытство было удовлетворено сполна. У нашей двери...
  - У вашей двери в луже крови лежит тело женщины пожилого возраста в домашнем халате, - сказал милиционер. Он представился и отдал честь: - Старший лейтенант Гаврилов, ваш участковый.
   Наши глаза синхронно устремились на пол лестничной площадки, и чьи-то руки схватили меня, чтобы поддержать. Я во второй раз за последние три дня упала в глубокий обморок.
  
  
  - Сколько я пробыла без сознания? - спросила я Верку и Светку, которые хлопотали вокруг меня, чтобы привести в чувства.
  - Достаточно долго, чтобы участковый милиционер успел опросить нас всех разом и по отдельности, и написать протоколы опроса свидетелей, в то время как мы по очереди дежурили рядом с тобой, пытаясь привести в сознание, - уклончиво ответила Светка. -Уже думали скорую помощь вызывать. Теперь милиционер ждет на лестнице, когда ты очухаешься, чтобы можно было взять и с тебя объяснение.
  - Там еще работает, как они сказали, оперативная группа из "убойного отдела", - добавила Верка, - все фотографируют, снимают отпечатки пальцев, опрашивают соседей... Нас туда не пускают, чтобы мы не наследили на месте преступления.
  - А зачем я им нужна, у меня же день рождения?.. - задала я самый глупый вопрос этого дня. - Верка, что с твоим животом?!
   Верка уже переоделась в домашнее платье, которое изящно подчеркивало ее стройную талию. На спине болтался наспех заплетенный хвост, чтобы распущенные волосы не отвлекали следователей от цели их прибытия.
   Я точно помню, что на вокзале, в машине, и когда мы зашли в квартиру, у Верки заметно выпирал живот, словно она была где-то на пятом месяце беременности. А сейчас такое впечатление, что его и в помине не было! Неужели когда она принимала душ, то у нее произошел аборт? Или при виде мертвой женщины она также сильно испугалась, как я, и потеряла ребенка? Но почему тогда она смеется и подмигивает мне?
   Наверное, я слишком долго была без сознания и очень многое пропустила.
  - Глупенькая Лисочка! - весело смеясь, начала Верка. - Ничего-то ты не поняла!
  - Чего я не поняла? Все я поняла! - возразила я, потому что мне было понятно все, что я вижу своими глазами, и Веркин живот мне не мог показаться сначала большим и беременным, будто она съела целый арбуз или дыню, а потом маленьким - свободным от плода.
  - Ты не поняла, потому что не знаешь, что мы с Андреем задумали завести ребенка. Но не обычным путем (он нам недоступен - так объяснили в Центре семьи и репродуктивного здоровья, потому что у нас резус-конфликт), а путем усыновления или удочерения. Так вот, чтобы соседи и сослуживцы на работе не знали всей правды происхождения нашего чада, мне приходится играть роль беременной. Сейчас мы поехали к тебе на день рождения, а нас провожали знакомые, для которых и был устроен этот концерт. И я уже привыкла к этой новой роли. Ничего в этом страшного нет, просто способ решить одну из проблем нашей жизни.
  - Отлично, хоть мне и ненамного легче, - стала осознавать происходящее я. - А что с этой женщиной?
  - Прими-ка таблетку валидола и понюхай еще раз ватку с нашатырным спиртом, - порекомендовал мне Андрей, который по основному образованию был врач. - Вот так. И обещай, что падать в обморок ты больше не будешь.
   Куда там падать, ведь я пластом лежу на диване в своей комнате: из коридора меня заботливо перенесли. Я покивала головой, чтобы подтвердить свое обещание держать себя в руках.
   Когда я вся превратилась во внимание, а ребята собрались с мыслями, то вот какое происшествие, с их слов, имело место с утра пораньше и вывело меня из строя:
  - Когда мы все разом выглянули за дверь, то увидели одну и ту же картину: на кафельном полу вашей чистой лестничной площадки лежала бездыханная женщина, которая была твоей соседкой, - Верка повторила то, что еще сохранилось в моей памяти до обморока.
  - Это я тоже помню. Но что-то испугало меня? Она лежала в луже крови?
  - Именно в луже жидкости красного цвета. Была ли это ее кровь - установит следствие. Хотя и так ясно, что ее, - продолжил сообщение подробностей Андрей, -потому что убийца нанес ей несколько ножевых ранений, одно из которых было в области горла. Поэтому крика мы не услышали.
  - Были повреждены голосовые связки, поэтому она не могла кричать, - задрожав, сделала вывод я.
  - Наверное так. А ты была знакома с ней? - спросила Светка, которая до этого молча стояла у окна, поджав губы.
  - Очень короткое знакомство: когда я въезжала в квартиру, то ее хозяева познакомили меня с ближайшими соседями по лестничной площадке. Ариадна (какое редкое русское имя!) Игнатьевна должна была стать контролирующим звеном порядка в арендуемом мной помещении и периодически звонить Геннадию Артамоновичу и Василисе Аркадьевне Шакал, - все более приходя в себя, делилась я воспоминаниями.
  - Кого это ты назвала "шакалом"? - возмутился Андрей, который не переносил нецензурных выражений в своем присутствии и был известным домашним борцом за чистоту родной речи.
  - Это фамилия тех людей, у которых я арендую эту квартиру на год. Еще около полугода будет действовать договор, который полностью оплачен салоном "Блеск", в котором до недавнего времени я работала продавщицей, - не теряя времени, оправдалась я, потому что три пары глаз ожидали от меня объяснений.
  - Похоже, что тебе есть что рассказать нам, - задумчиво сказала Верка, посмотрев на Андрея, - а то мы даже не представляем себе, как ты тут живешь, чем дышишь.
  - Будем приглашать милиционера, который жаждет поговорить с тобой? - спросила Светка. - А то он уже десять раз заглядывал сюда и справлялся о твоем самочувствии.
  - По-моему, я плохо выгляжу! - вставая, предположила я. - Может быть, он согласится, чтобы мы зашли в отделение милиции после обеда или тогда, когда ему будет удобно?
  - Сейчас узнаю, - направляясь к выходу из квартиры, сказал Андрей. - Надеюсь, что на такой ужасной работе он не потерял человеческого облика.
   Я подлетела к зеркалу и пришла к заключению, что не готова беседовать с посторонним человеком в таком виде. "У меня же день рождения, кроме всего прочего! Я должна быть в форме, несмотря ни на что! Даже несмотря на убийство, совершенное по ту сторону двери в десяти метрах от меня", - подумала я и стала страстно желать, чтобы Андрею удалось на какое-то время "отделаться" от моей обязанности давать показания.
   Моя кузина Верка и верная подруга Светка о чем-то шептались, стоя у окна и поглядывая на меня, но отдельные слова - "подарок", "торт", "сбегать", "билеты", "срочно" - подсказывали мне, что они начали планировать культурную программу на сегодняшний день.
   Как здорово, что у меня есть друзья, которые рядом в самую трудную минуту! Вот уже планируют, как отвлечься от треволнений сегодняшнего утра. "Эх, разобраться бы еще с салоном драгоценностей", - с надеждой подумала я, и вдруг увидела перед собой форменную одежду представителя правопорядка, в которой находится следователь следственного отдела Грубый.
   Итак, от милиционера отделаться не удалось. Мы прошли на кухню, где начался опрос меня как возможного свидетеля - так мне сначала показалось.
  - Вы давно проживаете в этом доме, Алиса Сергеевна? - четко задал вопрос Грубый.
   Его фамилия совсем не соответствовала характеру того человека, который ее носил. Он мог бы вполне иметь фамилию "Интеллигентный", или "Воспитанный". С ним было приятно общаться, его внимательность и скромность в вопросах подкупали и вызывали на откровенное признание, на изложение без утайки всего, что знаешь.
  - Полгода. А что случилось с моей соседкой Ариадной Игнатьевной? - от нетерпения узнать подробности изнывала я.
  - Поздравляю вас с днем рождения, Алиса Сергеевна. Надеюсь, этот день запомнится вам чем-нибудь хорошим, помимо данного происшествия, - произнес свои поздравления Грубый, изучая мои паспортные данные и внося их в протокол.
   "Когда же, наконец, оставят нас в покое и начнут дарить мне подарки? - с тоской подумала я. - Хочу праздника! Хочу подарков! Первый подарок в виде мертвой соседки не считается, не надо мне такой подарок!"
  - А с вашей соседкой сейчас мы разбираемся. Как давно вы знакомы с Ариадной Игнатьевной Беркутовой? - последовал его следующий вопрос.
  - Столько же, сколько я здесь живу - полгода. У нас были очень неплохие отношения. Хозяева этой квартиры, с моего согласия, назначили ее помощницей, или, как бы точнее выразиться, в общем, она должна была периодически навещать меня, чтобы проследить точность и правильность выполнения нашего договора аренды, который заключен на двенадцать месяцев. Поскольку Шакалы уехали в длительную командировку, они не имеют возможности лично следить за порядком на их недвижимости. Всякие ведь бывают квартиросъемщики: обжигаться никто не хочет, - стала подробно рассказывать я.
  - А почему вы называете хозяев квартиры "шакалами"? - удивился майор Грубый. Он мог подумать, что я свихнулась или чем-то очень недовольна, раз так называю людей, с которыми у меня деловые отношения. - Слишком большую цену за аренду "заломили" эти ваши хозяева квартиры?..
  - Что вы! "Шакалы", потому что их фамилия Шакал. А цена приемлемая, вся сумма давно уже оплачена фирмой моего работодателя. Я работаю, ой, точнее, работала в ювелирном салоне "Блеск". Знаете такой? В центре города под огромной вывеской-рекламой, изображающей ожерелье и кольцо в нем, которая занимает треть дома?
  - Проезжал мимо, знаю, - скупо признался милиционер. - Так вы больше не работаете в этом салоне?
  - Нет. Со мной приключилась такая история, что это может заинтересовать вас. По этому поводу мы уже обращались к своему участковому Иванову, но он отказался принять заявление, потому что события преступления еще не было, а преступные намерения были неясно выражены на словах...
  - Это может быть как-то связано с убийством вашей соседки? - с сомнением спросил представитель власти, увлекающийся расследованием только совершенных убийств и игнорирующий на своей работе все прочее, как несущественное и не имеющее практического значения для дела.
  - Прямо не связано... - борясь с сомнениями о связи двух событий в своей жизни, стала делиться своим мнением я.
  - А какая может быть косвенная связь? - следователь решил пойти в этом вопросе до конца. - Если нет прямой связи, то предполагается, что есть непрямая связь?
  - И непрямой связи я пока не могу назвать... - пришлось оправдываться мне, когда стало понятно, что события с выставлением мне долга в салоне "Блеск", мой длительный обморок в Центре трансплантологии, гонка на автомобиле и убийство моей соседки никак не связаны. Хотя, единственная постоянная величина, которая присутствует во всех этих уравнениях - это я.
  - Хорошо, оставим это. Вспомните, пожалуйста, когда вы сегодня заходили в квартиру, заметили ли вы что-нибудь подозрительное на лестничной площадке?
  - Подозрительное? Нет, ничего я там не видела.
   Мы могли забыть сумку, пакет, что-то выронить из кармана, например, носовой платок, но прямо перед дверью не заметить лежащего человека... Вчетвером мы должны были бы четыре раза запнуться за нее, если бы она там лежала.
   До момента появления участкового, с момента нашего входа в квартиру, прошло не больше пятнадцати-двадцати минут, и следствие должно показать, когда наступила смерть.
   - Я не способна убить свою соседку, - зачем-то оправдываясь, произнесла я и уже в полном отчаянии от произносимой глупости завершила: - У меня и острых предметов с собой никаких нет!
  - Ну, это мы еще должны проверить. Когда эксперты решат, что пора увозить труп в морг, то мы произведем обыск в вашей квартире. Постановление на этот счет сейчас будет привезено от прокурора, - выразил планы следственной группы оперативник.
   Я была поражена, но возразить мне было нечего. Значит, меня, а, точнее, нас, считают подозреваемыми?
   Рассмотрев вопрос в моих глазах, Грубый сказал:
  - Подпишите вот здесь и здесь. И еще: я вынужден взять у вас подписку о невыезде, которая ограничит возможность вашего перемещения. Без нашего разрешения вам нельзя покидать этот населенный пункт и переезжать на другое место жительства, не поставив нас в известность. Разумеется, если при обыске не будет найдено прямых улик, доказывающих ваше непосредственное участие в нанесении тяжких повреждений здоровью вашей соседки, которые оказались несовместимыми с жизнью и привели к ее смерти. Если будет так, то свой день рождения и последующие дни вам придется провести в следственном изоляторе... Итак, не хотите ли сделать чистосердечное признание? - после того, как я закончила ставить свои подписи, спросил он, и нагло уперся своими прозрачными глазами в мое бледное лицо.
   "Нет! Все-таки никакой он не интеллигентный, а самый, что ни на есть, грубый, отвратительный тип!" - раздраженно подумала я.
   - Какое еще чистосердечное признание? Да как вы можете только такое предположить, чтобы я или кто-то из моих друзей мог совершить такое?.. Невероятно! Девушка убила бабушку... Да что мне с ней делить?
   На мой повышенный голос, которым я стала защищать свои попираемые представителем закона права, оба моих родственника и подруга Светка ввалились на кухню: они, как оказалось потом, за стенкой старались расслышать, о чем идет речь при моем допросе. С них со всех тут же были взяты подписки о невыезде и разъяснены соответствующие права.
  - По предварительным выводам нашего эксперта, - поделился частью тайны следствия майор Грубый, - ранения острым предметом были нанесены жертве со стороны входной двери в квартиру. Это во-первых. Во-вторых, ваши соседи, Алиса Сергеевна, сообщили нам, что, примерно через месяц после вашего заселения в эту квартиру, у вас с убитой сложились неприязненные отношения: вашу ссору, когда вы громко выясняли отношения, слышал муж вашей соседки по площадке слева. Почти сразу после этого убитая жаловалась всем вашим соседям и другим жителям этого дома на то, что вы не хотите поддерживать с ней отношения и она не знает, как быть дальше...
  - Все правильно! В первые дни после того, как я заселилась сюда, она только здоровалась со мной, когда сидела на лавочке с другими старушками и широко улыбалась. Но в последствии она зачастила ко мне на чай, донимала разговорами, навязчиво интересовалась моей личной жизнью, будто душу наизнанку выворачивала!.. И я, извините, не стерпела, указала ей на дверь. Да и некогда мне было со старушками лясы точить.
   Закончив такое объяснение, я могла только надеяться на поддержку со стороны присутствующих. Андрей и Верка качали головой, а Светка посоветовала помолчать и больше ничего не говорить без присутствия адвоката, чтобы не сделать свое положение еще хуже.
  - Так вы не отрицаете своих неприязненных отношений с убитой женщиной! - сделал вывод следователь. - Какие же предположения вы прикажете сделать нам, чтобы обезопасить общество от разгуливающего на свободе преступника? Пока что оставайтесь здесь и терпеливо дожидайтесь результатов других следственных действий, которые покажут кто прав, а кто виноват. Поспешных выводов я делать не хочу, но вам стоит задуматься о том, как вы будете защищать себя в суде.
   Снова моя голова закружилась и мне захотелось потерять сознание, чтобы исчезнуть из этой обстановки и забыть всю эту историю. Но ничего не получилось: упасть в обморок невозможно даже при большом желании.
   От горестных мыслей о моей возможной судьбе меня отвлекли несколько человек, среди них была женщина со строгим неулыбающимся лицом, которые вошли через открытую дверь квартиры и вручили мне постановление прокурора о произведении обыска квартиры.
   Возразить было нечего, да и возражения должны быть оформлены соответствующим образом и переданы в прокуратуру или суд, которые в течение нескольких суток будут выносить свое решение. А постановление прокурора уже вступило в действие и должно быть приведено в исполнение прямой сейчас.
   Осмотр помещений и обыск, который заключался в том, чтобы заглянуть в каждый угол, в каждый ящичек и потрогать, покрутить в руках каждую вещь, продолжался в течение получаса. Четыре пары рук обшаривали квартиру, некоторые предметы, найденные сыщиками, складывались на письменный стол в моей комнате.
  - Это ваши наручные женские часики, изготовленные из желтого металла? - спросила женщина-сыщик, обращаясь ко мне.
  - Нет, первый раз их вижу, - ответила я и почувствовала, что начинается следующая серия действа, которое может иметь плохие для меня последствия.
  - Вот эти ложки из желтого металла, завернутые в платок с вышитыми инициалами Б.А.И., что значит, без всякого сомнения, Беркутова Ариадна Игнатьевна, ваши? - последовал второй вопрос, и я поняла, что мне придется нести серьезную ответственность за свои дальнейшие слова.
  - В первый раз вижу это золото, - механически и монотонно пробормотала я. - Это может принадлежать хозяевам этой квартиры. Шакалы мне говорили, что я могу пользоваться здесь чем угодно и что ничего очень ценного они здесь не оставляют, чтобы потом не иметь ко мне претензий. Не считая попугая, конечно. Попугая Кешку я должна кормить и заботиться о нем. Это показатель моей порядочности, в которой я их убедила, - как сказали Шакалы.
   Четырнадцать глаз были устремлены на меня. Шесть знакомых мне глаз смотрели с беспокойством, а шесть глаз, которые делали обыск, выражали сомнения в моем психическом здоровье и степени моей приязни к хозяевам квартиры, в которой я жила. Мне снова пришлось объяснять, что "Шакалы" - это фамилия, а не обидная кличка или прозвище.
   Удовлетворенная моим объяснением, следственная группа отправилась на поиски свидетелей, которые подпишут протокол результатов обыска. Это было необходимо, так как следствие обнаружило вещественные доказательства, имеющие значение для дела.
   С нами остался майор Грубый, который, предчувствуя уже скорое завершение операции, выразил свою готовность поболтать.
  - Так что вы говорили о своих проблемах с работодателем. Вы также отметили, что эти проблемы могут быть неясным образом связаны с сегодняшним происшествием? - спросил он, с интересом рассматривая Светкино и мое нижнее белье, вываленное из шкафа на кровать во время обыска.
   Светке и мне нравится розовый цвет и размер у нас примерно один: как же мы разберемся?
   Оказалось, что Светка думает о том же, что и я:
   - Как будем делить шмотки, Лиска? - спросила она, указывая пальцем на кровать, где были развалены трусы и лифчикы, как на вещевом рынке.
  - Милицию вызовем, она во всем разберется, - язвительно ответила я, - если сами не справимся с этой проблемой. А у меня на работе вот какие проблемы...
   Поскольку Верка и Андрюха присутствовали при нашей беседе с Грубым, они впервые услышали мою версию произошедших со мной событий.
   Как можно короче я постаралась изложить суть долга, выставленного мне Моченым, и наших со Светкой действий, чтобы выкрутиться из этой ситуации. Светка дополняла мой рассказ, который теперь стал полным. Несмотря на это, большей ясности не прибавилось.
   Майор молча слушал нас, тер себе то нос, то ухо, что показывало его сомнения в правдивости нашей истории.
  - Не может такого быть! - заключил он, когда мы все повернулись к нему, чтобы услышать компетентное мнение. - Ваш участковый прав, что события преступления здесь нет. Вы по собственному желанию стали посещать доктора Центра, который предложил вам типовой договор, который является своего рода завещанием, вступающим в законную силу после смерти завещателя. Опасения, что вас какие-то люди преследовали и подталкивали на совершение правил дорожного движения - домыслы, которые ничем не подтверждаются и доказать это невозможно. У вашего страха глаза были велики!.. А что это за бумажка, Алиса Сергеевна, которую вы уже два часа крутите в руках и никак не можете с ней расстаться?
   Майор обратил внимание на то, что я почти непрерывно крутила, мяла, комкала листочек бумаги.
  - Это записка, которая была в двери, когда мы пришли по возвращении с вокзала, прямо перед убийством, - заикаясь произнесла я.
  - Интересно, интересно, - принял боевую стойку майор, - почему же вы раньше о ней не сообщили?
  - Я забыла, - ответила я.
  - Забыли? Понятно. И что в ней, позвольте полюбопытствовать!
   "А, будь, что будет!" - прощаясь со свободой, подумала я, разворачивая листок, чтобы продемонстрировать всем присутствующим послание, полученное нами перед несчастьем, постигшим соседку у нашей двери.
   Сколько я ни крутила этот листок, сколько ни старалась развернуть и рассмотреть слово, написанное печатными буквами, мне так ничего и не удалось. Я помнила, что там было написано, и от этого неприятный холодок пробегал у меня по спине.
   Дрожащей левой рукой я положила на стол перед майором милиции то, что когда-то было запиской. Он рассмотрел ее с одной стороны, потом с другой:
  - Возможно, вы уничтожили вещественное доказательство, сударыня. Я присутствовал при этом и ничего не предпринял, как жаль! - покачал головой он. - Это могло бы послужить каким-то оправданием для вас. Так что же там было написано?
  - Я уже не помню... - сдавленным голосом пробормотала я.
   Светка предпочла промолчать и не показывать, что она тоже читала записку и знает о ее содержании.
   Если речь идет о том, что записка могла бы представлять собой алиби для меня и всей моей кампании, то ничего подобного ее текст не мог предоставить. Там было просто и ясно написано: "Убийца". Просто констатация факта - обвинение в том, что произошло в последующие несколько минут.
  - Получается, что вы не помните текста, написанного на этом листке бумаги, - с улыбкой уточнил Грубый. - Жаль, очень жаль. Если вдруг вы все же вспомните и посчитаете нужным сообщить об этом следствию, то милости просим!
   Оперативная группа принесла с собой интенсивный запах табака, который они все успели выкурить, когда искали свидетелей результатов обыска.
   Протоколы были подписаны, найденные вещицы упакованы в полиэтиленовые пакеты и уложены в чемодан одного из экспертов.
   На листок бумаги с обвинительным приговором неизвестного автора никто не обращал внимания, он так и остался лежать на столе после ухода непрошеных гостей в мой день... рождения.
  
  
  - Хорошо, что они не тронули наш компьютер, - ликовала Светка. - Я слышала, что иногда после обыска могут забрать на какую-то экспертизу все электронные приборы, в том числе сотовые телефоны. Это было бы ужасно! Оказаться хоть на какое-то время без нормальной связи с окружающим миром...
  - Забирают, если есть подозрения о преступлениях в сфере компьютерной информации и когда можно найти что-то интересное, связанное с расследуемым преступлением, - прокомментировал Светкину радость Андрей. - А в нашем случае были другие носители информации: изготовленные из золота предметы в количестве четырех и записка, которая уже не представляет интереса для следствия.
   Верка внимательно дождалась окончания мысли своего мужа и потребовала от меня и Светки объяснений:
  - Это чем вы тут занимаетесь, интересно знать? Приезжаешь к вам в гости, а получаешь подписку о невыезде! Собираешься подарить подарки ко дню рождения, а милиция указывает на труп перед вашей дверью и справляется: "Что это?" Предполагаешь после душа позавтракать, а наблюдаешь занятую кухню во время допроса именинницы, которую подозревают в убийстве.
   Возмущение Верки было понятно, потому что мы со Светкой тоже были недовольны событиями сегодняшнего утра. Но ведь все началось еще раньше: пару дней назад, когда меня выставили на улицу и потребовали либо вернуть три миллиона за драгоценный камень, которого я и в глаза не видела после того, как на глазах у всех работников салона отдала покупателю.
  - Есть вам еще что-то добавить к вашей истории, которую мы тут услышали вместе с майором? - спросил Андрей, переводя взгляд то на меня, то на Светку.
   Мы молча стояли и переглядывались, затрудняясь что-либо добавить к истории вымогательства моей почки.
  - Например, что же было все-таки написано в этой несчастной записке, которую Лиска сумела уничтожить за два часа общения с милицией? - предложил Андрей и посмотрел на меня. - Ты же сказала, что текст не может иметь отношения к убийству, значит, он может иметь отношение к чему-то еще?
  - Там всего-то одно слово было и это слово меня нисколько не оправдывает, а, наоборот, обвиняет... Там было сказано...
  - "Убийца" - вот что там было! Я сразу прочитала, когда Лиска вошла в квартиру и держала в руках этот листок, так что все было видно, - перехватила инициативу в свои руки Светка и, не дав никому опомниться, продолжила: - Вы тут же ушли вглубь квартиры и начали восхищаться апартаментами, а мы прочитали еще раз и лишились дара речи...
  - Поэтому мы ничего и не сказали вам, чтобы отложить серьезный разговор на потом, возможно, на завтра, чтобы не портить праздник, - продолжила я. - Но ничего не получилось, потому что произошли неожиданные события за нашей дверью. А кто и когда вызвал милицию, я так и не поняла...
  - Когда ты "отсутствовала", точнее, была без сознания, - стала проводить ликвидацию пробелов моей памяти Верка, - этот майор нам сказал, что милицию вызвал тот сосед, который живет напротив квартиры убитой старушки. Он как раз вернулся из магазина и увидел ее лежащей на полу перед нашей дверью. К нам звонить он не стал, опасаясь, как бы и ему мы не сделали плохо. Сразу после его звонка примчался участковый, а за ним и следственная группа, общением с которой мы "насладились".
  - Ну, хватит на сегодня всяких подробностей нашей нелегкой жизни в большом городе, - сказала я, - пора дать нервам возможность успокоиться, а то и хронический стресс не за горами. Мне уже и так ночами снятся одни кошмары и никакой романтики! Разве так можно жить?
  - Пойдемте на кухню, я вас почками угощу, - предложила Светка. - А тебе, Лиска, - просто колбаса с генетически модифицированной соей, чтобы ты не мясо ела, а растения со вкусом мяса.
  - Это должно снизить агрессивность у Лиски, - подтвердила Верка, - а наше здоровье пока что в порядке...
  - Но позаботиться о себе не грех: надо стараться сохранять спокойствие, чтобы справиться со всем, что вы тут без нас накопили. Стоило в первый же вечер позвонить нам и мы тут же приехали бы и стали "разруливать" ситуацию. Сильно сложного я ничего здесь не вижу, - подводил последний итог начала дня Андрей, - только много непонятного.
  - Опасность где-то рядом, - прошептала я и дрожащими руками стала доставать кофейные пары из кухонного шкафа, - где-то рядом опасность...
   Светка приняла от меня посуду и силой усадила на табуретку у батареи.
  - Посиди, погрейся, трясешься вся, расслабься! Пей, давай, кофе со сливками и твоим любимым рассыпчатым печеньем.
   Я послушно взяла чашку с кофе и печенье. Печенье - это маленькая радость, а солнышко, нежно согревавшее меня из окна своими весенними лучами, помогло моей радости расползтись по всему телу вместе с горячим и очень сладким кофе, который задерживался в организме и не покидал его: "У меня все еще две почки, иначе бы кофе выливался из меня и подо мной образовалась бы лужа, на которую мне кто-нибудь уже указал бы", - глубокомысленно подумала я.
   День моего рождения начался стремительными и далеко не самыми приятными событиями. Но все же, надеюсь, если сегодня больше не произойдет убийств и я не получу никаких записок, то он будет одним из лучших дней моей жизни!
  
  
   Как же я ошибалась, когда надеялась на спокойное течение оставшегося времени этого дня. Теперь-то я понимаю, кто или что располагает нами, в то время как мы предполагаем!
   Подкрепившись необходимыми белками, жирами и углеводами, наша кампания решила заняться делами. Для начала все усилия были брошены на устройство Верки и Андрюхи в комнате, которую раньше занимала Светка.
   По пути нашего общения, Кешка научился говорить "Пр-ривет, Верр-ка! Пр-ривет, Андр-рюха!", и вместе с нами радовался своим успехам, заливисто чирикая какую-то свою песню.
   Вечером Светка с воодушевлением пригласила нас всех на посещение магических опытов в центральном концертном зале города. Билеты, как оказалось, она еще вчера ночью заказала при помощи Интернета на одном из сайтов, организованных распространителями любых билетов на любые представления. Доставка платная, но можно бесплатно купить зарезервированные билеты в кассе нужного театра, только сперва надо оставить свои данные в форме заявки. Это и было загодя сделано Светкой, которая таким образом решила поздравить меня с днем моего рождения.
   Возражений, естественно, не последовало: мы все чрезвычайно любим развлечения, особенно организованные, особенно театральные. На такую классику, как "Лебединое озеро" нас не затащишь, а на мюзикл или на представление, в котором могут участвовать люди из зрительного зала - что может быть прикольнее!
   Андрей не преминул блеснуть эрудицией:
  - А вы знаете, что скоро такие важные для всей цивилизации информационные агентства, как, например, Ассошиейтид Пресс и Рейтер исчезнут, останутся только блоггеры и независимые журналисты?
  - Кто такие "блоггеры"? Это еще какие-то "диггеры" или "дайверы"? - спросила я, потому что не поняла этого нового слова. - Ты же борешься за чистоту русского языка, Андрей, как же ты можешь, говоря по-русски, употреблять иностранные заимствования, которые могут быть не понятны слушателям твоей речи?
   Я, конечно же, была возмущена больше потому, что не смогла понять всей фразы из-за одного словечка с корнем "блог".
  - Черт побери, - получила я в ответ, - да сейчас столько новых явлений в нашей жизни, которые берут свое начало не только на территории нашей великой родины, что кроме как заимствованиями их суть не выразишь! Ведь чтобы новое явление было названо на нашем родном языке, оно должно быть осмыслено народом, понято, повторено и так далее... Черновая передача этого понятия на русский - это "авторы сетевых дневников". Из одного английского корня с суффиксом мы получили три разнокоренных русских слова в переводе. Что-нибудь это тебе говорит?
  - Думаю, что я поняла: блоггеры - это люди, которые записывают свои мысли и события своей жизни в специальные формы сайтов и отправляют их для публикации... - попыталась спасти свою репутацию я. Верка и Светка с ухмылкой смотрели на нас и о чем-то шушукались.
  - Вот именно. Эти сайты называются у нас "Живыми журналами", если буквально передавать смысл с английского, на котором впервые стали выставлять события своей жизни на общий просмотр цивилизованные люди. - Андрей уже увлекся повышением уровня моей образованности, поэтому стоило его дослушать до конца. - Каждый из этих блоггеров становится полноценным журналистом, репортером, который сообщает события своей жизни бесконечному числу людей. Бесплатно, выгода только в том, что у тебя появляется огромная аудитория. Поэтому и полная объективность. И ты, Алиса, могла бы сообщить в одном или нескольких "Живых журналах" о происшедшем с тобой. Зачем? Кто-то, может быть, попадал в подобную ситуацию и как-то выкрутился? Может, у кого-то появятся идеи, как отделаться от долга с наименьшими потерями. А кто-то может предложить свою помощь, которую я не рекомендую принимать без оглядки...
   Увидев в выражении моего лица вопрос, он объяснил:
  - В целях собственной безопасности. Помните, нельзя заговаривать с незнакомцами. Лучший знакомый - это знакомый твоих хороших знакомых, которым ты доверяешь.
  - Понятно, а чем вредны блоггеры?
  - Представьте себе, что вы находитесь в центре какого-нибудь важного события, например, землетрясения или наводнения. Вы тут же пишете свои впечатления и отправляете их в "Живой журнал". Зачем нужны иностранные журналисты, которые должны приехать откуда-то, чтобы написать статью? Они выполнят свою работу с таким опозданием, когда их услуги уже не нужны! Информационные агентства что делают? От своих информаторов - огромного количества журналистов из разных стран - они получают статьи и репортажи о том, что произошло. Затем агентства продают эти статьи и репортажи газетам, журналам, телевизионным каналам.
  - А теперь роль этих агентств на себя возьмут бесплатные сборники свидетельств очевидцев - "Живые журналы", - продолжила мысль Верка. - Мне очень нравится это название, оживляющее то, что всегда было неживым.
  - Так вот, средствам массовой информации дешевле обращаться теперь к службам всемирной паутины, чем к привычным агентствам. И качество информации выше, - закончил краткий курс моего обучения Андрей.
  - Отлично, вы меня отвлекли от сегодняшних треволнений, - поблагодарила своих образованных родственников я.
  - Всегда пожалуйста, только бы тебе на пользу пошло. Не думай, что эти блоггеры будут получать постоянную работу в качестве репортеров. На них будут ссылаться, и на этом все! А вот безработица среди журналистов, которые будут уволены из Ассошиейтид Пресс и Рейтер будет огромной... Куда они пойдут работать - вот в чем вопрос.
   Андрея волновала эта проблема, потому что он время от времени писал статейки в газеты на злободневные темы. А получить за публикацию гонорар - бывает даже очень приятно. Но если будет массовое увольнение профессионалов из солидного предприятия, то все они займут вакантные должности в местных организациях по производству печатного слова.
  - Мы пока сходим в магазин за праздничным тортом, - сказала Верка. - А вы займитесь приготовлениями к ужину, который состоится у нас после культурно-массовых мероприятий.
  - Свет, а ты уверена, что мы непременно получим те билеты, которые ты заказала? - решила выяснить реальность нашего вечернего плана я. - Ведь бывает, что могут обмануть, а "права качать" не с кого...
  - Уверена на все сто процентов! - решительно ответила Светка. - Разве можно не доверять порталу, который организован и учрежден самой администрацией города, чтобы сделать жизнь горожан и их гостей более удобной и радостной?!
   С этим поспорить было невозможно. Верка с Андреем ушли в кулинарию, а мы отправились на кухню, чтобы сделать все приготовления. Светка занялась домашними почками и печенью, а я - салатами и разносолами, которые привезла моя сестра. Из-за того, что Светка не выспалась, разговаривать с ней было бесполезно: она старалась уйти от обсуждения абсолютно всех вопросов, которые задавала я.
   Поскольку моей основной задачей было все оформить подобающим образом, я справилась со своей частью приготовления пиршества раньше своей подруги и, в освободившееся время, мне захотелось поразмыслить о том, что же все-таки происходит в моей жизни и чем все это может закончиться.
  
  
   Машинально я подошла ко включенному компьютеру и, недолго думая, стала искать какой-нибудь ресурс, предоставляющий услуги "Живого журнала". Очень быстро сориентировавшись в предоставленных поисковиком результатах, я выбрала самый популярный - наиболее часто посещаемый из всех - связанный с нашим городом и областью.
   Посетив страничку с правилами размещения своих сообщений для всеобщего просмотра и прочитав пару-тройку дневников, мне предстояло сочинить свою историю и изложить ее на бумаге... точнее, набрать на клавиатуре.
   Сложности могли возникнуть с правилами русской грамматики, которые я часто игнорировала, ставя только точки и пользуясь фонетическим письмом. "Ты как слышишь, так и пишешь!" - укоряла меня классная руководительница в школе, которая преподавала еще и русский с литературой. "С такой грамотностью тебе только девять классов закончить, а дальше - в домохозяйки!" - авторитетно предрекала мое будущее она. Однако, вопреки всему, после школьной девятилетки я поступила в медучилище, которое закончила на отлично. Русский язык там был второстепенным предметом, таким же, как физическая культура, с которой у меня было все в порядке.
   Организаторы сайта запрещали использование нецензурной лексики, то есть брани, а насчет малой грамотности я поняла сразу: это не может быть препятствием, даже если я захочу стать писательницей.
   Коротко подумав над тем, что я хочу выложить на всеобщее обсуждение в сети, моя задача осложнялась слабым владением клавиатурой. "Надо было раньше подумать над тренировками, чтобы быстро и всеми пальцами набирать тексты... - впервые посетила меня мысль, связанная с быстрой и эффективной работой на компьютере. - Столько разных курсов, обучающих всем сторонам применения офисных программ. А я еще ни один курс не прошла! Надо записаться... - одновременно с набором своего текста двухпальцевым методом планировала я. - Даже без знания компьютера меня приняли на работу продавщицей в ювелирный салон. Какая глупость!" - моя мысль метнулась к проблеме, которую я теперь описывала для публикации...
   ... А Светка уже какое-то время стояла за моей спиной и читала написанный текст.
  
   Я случайно отвлеклась от клавиатуры и почувствовала чье-то присутствие за своей спиной. На совершенно плоской поверхности монитора я заметила движение и резко обернулась.
   Светка возвышалась надо мной в фартуке, измазанном кровью, с большим кухонным ножом в левой руке. Я знала, что она левша, поэтому нож в ее правой руке казался бы более безопасным инструментом. Но теперь ее руки и лезвие ножа были в свежей крови, которая в любой момент могла бы капнуть на половое покрытие комнаты.
  - И ты, Светка! - взвизгнула я и закрыла руками лицо, но сквозь пальцы смотрела в сторону источника угрозы.
  - Да, я, - ответила моя подруга и перебросила из одной руки в другую нож. Легкий шорох прилепляющегося к правой руке окровавленного предмета донесся до моего слуха. - Что с тобой?
   Светкины глаза блестели нездоровым огнем, казалось, на ее щеках слезы. Ее решительный вид смутил меня настолько, что я отпрянула назад, оперлась о стол рукой, ладонь которой заполнила мышь, и уселась прямо на клавиатуру, резко сдвинув монитор к стенке.
  - Стой! Не двигайся! Иди сюда! - закричала Светка и бросилась ко мне, размахивая ножом.
   Чтобы противопоставить хоть что-то ножу, я схватила оказавшуюся под рукой мышь и запустила ею в Светку. Не долетев до своей цели, мышь с грохотом ударилась о ножку стола и безвольно повисла на шнуре, мигая подсветками. Подруга опомнилась первая. Заметив, наконец, что у нее нож со стекающей по лезвию кровью. Она опустила руку, сделала шаг назад и успокаивающе заговорила:
   - Ну прости, Лисонька! Ты что подумала, дуреха? Я и забыла, что у меня в руке нож.
   Мой язык отказывался подчиняться, я застыла в той позе, которую приняла несколько мгновений назад.
   Компьютер издавал пронзительный писк, который я расслышала только тогда, когда увидела в комнате напряженное лицо Андрея и встревоженную Верку. Они открывали дверь именно в тот момент, когда я стала спасать свою жизнь, защищаясь от Светки мышкой.
  - Что у вас тут происходит? - спросил Андрей, входя в комнату. За ним по пятам следовала Верка. - Да слезь ты, Лиска, с клавиатуры, а то она как сигнализация на машине работает...
   Андрей с Веркой были озадачены, а Светка расхохоталась и попыталась протянуть мне руку, чтобы помочь слезть со стола.
   Я опустила руку с мышью и, косо глядя на Светку, сползла на пол. Писк прекратился, теперь надо было во всем разобраться.
   "С Веркой и Андреем я в безопасности, - пришло мне на ум, но сердце все еще бешено колотилось в груди. - Неужели Светка хотела убить и меня? Соседку Ариадну Игнатьевну ведь убили ножом! Правда, криминалист снял отпечатки пальцев, сфотографировал наши ножи и все оставил в кухне, как есть", - стремительно оценивала ситуацию я.
  - Ну прости, Лиска! - снова стала извиняться Светка. - Я не хотела тебя напугать. Говорю тебе, совсем забыла, что у меня в руках ножик, когда я услышала, что в квартире полная тишина. Чтобы проверить, не произошло ли чего, я пошла посмотреть. Когда я увидела тебя за компьютером - ты что-то печатала. Мне стало ужасно любопытно, и я подошла глянуть хоть одним глазком, что это ты строчишь. Не успела я вникнуть в то, что у тебя за занятие, ты вдруг обернулась и начала пятиться с выражением ужаса на лице и криками.
  - Поэтому ты и попятилась к выходу из комнаты, чтобы прекратить пугать Лиску, - шутливо заговорила Верка. - Ну и страшно же ты выглядишь, Светлана, точно наш убийца, который сегодня утром бабушку зарезал.
  - Кстати, там все еще мелом начерчено положение трупа, - добавил Андрей, - надо бы стереть, а то Лиска опять напугается и в обморок упадет. Это будет как волшебный знак, через который ей нельзя переступить, без отключки. Придется ей во второй раз рассказывать, что она пропустила...
   За этими шутками и прибаутками я начала соображать, что Светка совсем и не собиралась причинить мне вред, что она испугала меня случайно. Хотя вид у нее был, как мне показалось, зверский.
   Мы осторожно обнялись со Светкой, в знак примирения. Осторожно - чтобы я не перепачкалась в крови, которой забрызгала свой фартук Светка, когда разделывала свежие печень и почки. Но несмотря на полную ясность и абсурдность ситуации, я потихоньку косилась на свою подругу: уж не притворяется ли она, чтобы скрыть свои настоящие намерения.
  - А мы принесли торт, настоящий торт, который надо немедленно начать есть, а то твои страхи принудят нас перенести день рождения на завтра, - предложила Верка, облизываясь. Андрей активно кивал, соглашаясь со своей женой.
  - В торте много шоколада, который улучшает настроение. Уверен, что это на самом деле так, - добавил Андрей, давая по пути врачебную рекомендацию, которая может сделать более оптимистичной обстановку в нашем доме.
   А как может быть иначе: сначала труп соседки, затем подписка о невыезде, потом Светка с ножом? Да еще записка, которая обвиняет меня (а, может, Светку?) в убийстве!
   Тело бедной Ариадны Игнатьевны уже отвезли санитары или работники морга в экспертное отделение, чтобы произвести вскрытие, со Светкиным ножом разобрались, а на душе по-прежнему беспокойно. Что-то мне не дает покоя, что-то незримо связывает все эти события... Видимо потому, что все ниточки ведут ко мне и неприятности начались ровно пять дней назад. Я от страха стала терять свое сознание и в этом беспомощном состоянии стала пропускать какие-то события, имеющие для меня значение и которые мне могли бы быть нужны для...
  - Что это ты, в самом деле! - Верка выдернула меня из размышлений. - Не замыкайся в себе, Лиска! Мы уже все приготовили к чаю, а ты тихонечко сидишь себе в кресле и смотришь вникуда стеклянными глазами.
  - Никуда я не смотрю... - ответила я. - Смотрю и вижу, как ко мне приближается Аристарх Викентьевич со своими головорезами! Записка-то - это же предупреждение...
  - Предупреждение... - начала понимать Светка. - Точно! Это же должно подсказать тебе, что теперь ты "невыездная", то есть тебе невозможно уехать из города, например, к себе домой в наш районный центр. Теперь ты должна до конца расследования убийства соседки быть именно по этому адресу и тебе никуда не деться от того, кто захочет встретиться с тобой, будь то Аристарх Викентьевич, доктор Акулов или их наемный убийца!
  - Мы уже пьем чай, - хором обратили на себя внимание Верка и Андрей. - Нас интересует только одно: когда вы подойдете ближе, чтобы взять по куску торта. Вам по цветочку и нам по цветочку. Скоро ведь ехать в город на представление - помните об этом.
   Время стремительно летело, мы вынуждены были отвлечься от тревог и предаться началу праздника, который подлетел нежданно быстро и добавлял еще один год к моему возрасту. Ничего приятного в этой дате нет: морщины еще не считаю, но все же на один год старше, на один год опытнее, на один год больше проблем...
   Подарки, которые мне были преподнесены родственниками, символически отображали действительность, окружающую мою жизнь. По крайней мере, мне так показалось. Верка подарила маленькие серьги из золота, которые по форме напоминали рыболовный крючок.
   "Понятно, я попала на крючок, выброшенный из ювелирного салона, чтобы найти простушку, которая согласиться приехать из другого города и, не имея никаких связей, будет дожидаться момента, когда ей вырежут почку", - мысленно прокомментировала подарок я, и пошла к зеркалу примерять серьги.
   Серьги подошли очень хорошо, как будто бы для меня были изготовлены каким-то ювелиром. "Или сейчас все делается на заводах и фабриках, даже золотые украшения?" - подумала я, восхищаясь преображением своего лица.
   Ответа на вопрос о месте изготовления женских украшений мне было не разрешить, поэтому я шумно выразила свое восхищение вкусом и внимательностью своей двоюродной сестры, и обратилась к следующему преподношению.
  - Это тебе от нас с Верой, - широко улыбаясь, сказал Андрей.
   Он взял со шкафа сверток, предварительно положенный туда, чтобы я не заметила его раньше времени и на раскрыла секрет, приготовленный к торжественному случаю.
  - Развернуть мне придется его самому, чтобы ты не навредила себе и нам, - с опаской поглядывая на меня, произнес он. - Эта штуковина может быть тебе полезна, чтобы сохранить собственную жизнь. Ведь не всегда мы будем рядом с тобой на подстраховке. У нас тоже такие устройства есть - у Верки и у меня...
   Андрей достал предмет, напоминающий милицейскую дубинку, только в два раза короче. Можно было подумать, что это зонтик, потому что сбоку на ручке была кнопка.
  - И что это такое, что мне без инструктажа по использованию нельзя взять в руки? - спросила я, заинтригованная популярностью этого "зонтика".
  - Было бы здорово посмотреть, как это действует на человека, только среди нас мы вряд ли найдем желающих пережить электрошок на собственной шкуре, - начала раскрывать тайну Светка, которая была уже введена в курс дела о незапланированном приобретении для меня этого подарка.
  - Это шокер, электрошокер, - представил мне свой подарок Андрей, - который используется для защиты от людей и животных. Собаку или кошку можно убить, всего лишь раз применив это устройство, а человек будет без сознания в течение десяти-пятнадцати минут. Закамуфлированный под палочку, он напоминает зонтик в свернутом состоянии, чтобы нападающий или недоброжелатель, угрожающий твоей жизни, не испугался и не отскочил. Для применения нужны какие-то доли секунды: ты слегка прикасаешься к его одежде (толщина и свойства которой не имеют значения), нажимаешь на кнопку и... он в отключке, без сознания. После этого можешь спокойно уходить или вызывать милицию и ждать ее приезда.
  - Всегда носи в своей сумочке. Размеры специально выбраны небольшие. Это устройство для женщин, которые ценят свою безопасность, - посоветовала Верка, с озабоченным выражением лица глядя на меня.
  - Посмотри, что происходит, когда нажимаешь на кнопку, - сказал Андрей, направляя электрошокер на невидимого противника в сторону окна, где никого не было.
   Вспыхнул огонек, что-то затрещало.
  - Вот и все. Сложного ничего нет. Единственное, запомни: желательно, чтобы никто из посторонних не знал, что у тебя есть такое оружие для самозащиты.
   Андрей положил этот замечательный предмет на стол, чтобы я его взяла. Принимая этот подарок я решила рассмотреть его со всех сторон: довольно тяжелая палочка, набитая, возможно, электроникой, по внешнему виду которой сразу и не поймешь, что она может представлять собой сильное оружие, способное противостоять человеку любой комплекции и веса. Крутя и рассматривая шокер со всех сторон, я потеряла ту сторону, на которой находятся электроды.
   - А вот и кнопочка! - прокомментировала свою находку я. - Нажму-ка я на нее... что-то будет?
   Верка и Андрей вскрикнули хором, потом что-то закричала Светка.
   Кнопка не нажималась. "А чего кричат Андрей, Верка и Светка? - встревожилась я. - Что-то я неправильно делаю?"
  - Ты сегодня точно с ума сошла! - закричала Светка. - Ты же направила шокер на себя и стала нажимать на кнопку, как будто хочешь проверить его эффективность на себе! Уверяю тебя, с тобой бы он справился и ты была бы без чувств в течение не меньше, чем полчаса!
  - Хорошо, что все обошлось, - облегченно выдохнул Андрей, - потому что я поставил шокер на предохранитель.
  - И правильно сделал, - похвалила его Верка, - а то мы потеряли бы еще кучу времени, пока "откачивали" Алису, приводя ее в сознание.
  - Она сама себя может покалечить, если мы не будем контролировать ее действия! - заключила Светка, забирая у меня подарок. - Будем контролировать все вместе или по очереди, в зависимости от времени суток и степени нашей занятости... А теперь все готовьтесь к концерту, а то мое имя внесут в черный список и больше не будут резервировать билеты на мое имя: если не оплачиваешь свой заказ и отказываешься от билетов, не сообщив об этом за час до начала представления, то принятие жестких мер противодействия недобросовестным клиентам обеспечено. Поверьте, я сделаю все, чтобы Алиса получила этот мой подарок!
   И Светка, действительно, стала делать все, чтобы как можно быстрее собрать меня и подготовить к выходу. Она дала мне таблетку валерьянки (чтобы я была поспокойнее), положила в мою сумочку электрошокер (чтобы я была поувереннее), положила на диван мою верхнюю одежду (чтобы я ее не искала по углам после незаконченной уборки после обыска).
   Кроме этого, Светка взяла на себя обязанность восстановить тот файл, в котором я записала свою историю для отправки на форум - с целью обсуждения возможных опасностей и возможностей при угрозе Моченого. Восстановив поврежденные данные, она быстро отредактировала текст, чтобы все было по-русски грамотно, кое-что добавила от себя, подписалась "Екатерина", указала обратный адрес электронной почты, который предварительно был зарегистрирован, и отправила уже наше совместное творение в сеть.
  - Когда вернемся, мы можем получить какие-нибудь отклики на нашу историю. Надеюсь, она заинтересует общественность! - выразила свою надежду Светка.
  - Была бы только польза от этого, а то мы теряем время - так мне кажется, - высказала свое сомнение в эффективности рассылки сообщений по форумам я.
  - Фома неверующая! - воскликнула Светка. - Ты больше теряешь времени, когда падаешь в обморок от вида мертвого человека. Потратив час или два у компьютера, ты получаешь неограниченную аудиторию: тебя все готовы выслушать, а кто-то может поделиться своим мнением и опытом.
   ...Мне пришлось перепрыгивать через место, обозначенное мелом на лестничной площадке. Там лежала убитая Беркутова... головой в сторону нашей двери, руки раскинуты и почти касались нашего порога. "Нельзя наступать на место, где лежал мертвый человек" - думала я, спускаясь по лестнице. Впереди шли Верка с Андреем, сзади меня бесшумно ступала Светка, закрывшая входную дверь на все замки.
  
  
   Чтобы отвлечься от своих опасений, я села на заднее сиденье вместе с Андреем и стала расспрашивать его об их житье-бытье в маленьком городке, название которого есть только на подробных топографических картах и атласах автомобильных дорог.
   Андрей большую часть своей жизни - двадцать из тридцати двух лет - прожил на крайнем севере. За это время он получил высшее медицинское образование в областном центре и начал работать врачом. Заработная плата не устраивала, поэтому лучшим вариантом было возвращение на север. Заработки стали выше, появилась возможность копить деньги. Накопленное надо куда-то вкладывать, чтобы его не "съела" инфляция и непредсказуемая финансовая политика государства. Покупка компьютерной техники и аксессуаров, изучение иностранных языков и различных способов применения электроники, привели Андрея к игре сначала на фондовой, а затем и на валютной бирже.
  - Почему ты вывел все свои деньги с фондовой биржи и отдал предпочтение валютной? - спросила я, предполагая когда-нибудь, как можно раньше, конечно, стать клиентом одной из торговых площадок.
  - Все просто: человек выбирает ту систему игры, работы, жизни, которая имеет наименьшую сложность и наиболее соответствует возможностям, которые зависят от образования, интересов, увлечений и материального благосостояния. Фондовые биржи, на которых торгуются акции разных предприятий, требуют специальной регистрации: нужно приехать к ним в московский офис или отправлять заявки, заверенные нотариусом ценными письмами. К чему такие сложности? Есть более простая форма организации, которая нашла признание во всем мире, это...
  - Валютная биржа? - догадалась я.
  - Точно. На ней торгуются основные валюты мира. До рубля еще дело не дошло, но это вопрос времени. Регистрация - элементарная: на сайте биржи заполняются формы с паспортными данными, после этого происходит присвоение номера торгового счета, банковским переводом этот счет пополняется. Также на банковский счет выводятся деньги, обычно, выигрыш.
  - И сколько вы выигрываете за месяц, если это не тайна? - заинтересовалась я, видя перспективу посвятить себя биржевой игре, вместо поиска работы у разных работодателей, которые так и жаждут получить от работника не только время жизни, умения и навыки, применяемые в полную силу, но еще и внутренние органы, чтобы обеспечить сверхприбыль своего предприятия.
   Машина резко затормозила, вынудив нас наклониться к передним креслам. Я стала оглядываться по сторонам, чтобы увидеть возможную опасность.
  - Все в порядке? - с испугом спросила я Светку, которая с серьезным лицом смотрела в зеркала заднего вида.
  - Нормально. В этой автогонке, называемой дорожным движением, тому, кто соблюдает правила скорости, приходится нелегко. Но ничего, как видите, я справляюсь, - уверенно заявила Светка и резко надавила на газ.
   Теперь всех нас вдавило в свои кресла. Оправившись от неудобства, я продолжила общение с Андреем.
  - Пару сотен долларов в месяц, - ответил Андрей на мой последний вопрос, обращенный к нему. - Это немного, но, когда ты "в плюсе", то ты уже победил. Победа, подкрепленная рублем - вот что нужно человеку от жизни.
  - У некоторых людей такая зарплата или пенсия, - сказала я, вспомнив, что многие наши знакомые работают и за меньшие деньги. - Для них это тоже победа: работая на одном и том же месте по двадцать-тридцать лет, они посвящают свою жизнь одному и тому же предприятию, переживают подъемы и спады. Чаще спады - снижение доходов, хотя вокруг зарплата растет. И только банкротство и сокращение с работы ставит перед прими проблему искать новую, более доходную работу.
  - На счет своего работодателя - этого Моченого - сильно не беспокойся. Раз уж мы приехали, то просто так не уедем, - продолжил Андрей, уверенно глядя вперед на обгоняющий нас "Джип". - Верка сейчас в очередном отпуске, а я на каникулах.
  - И кто тебя отпустил на "каникулы"? Ты же не депутат и не школьник!
   Андрей был разносторонним человеком. Даже можно сказать универсальным. Помимо своей врачебной специальности, он свободно владел двумя иностранными языками, писал программы на компьютере, занимался компьютерной графикой, мастерил мебель. Еще полгода назад он занимался репетиторством, самостоятельно строя свой маленький бизнес.
   ...Имея вложения в акции и в валюту, которые приносят ежегодные дивиденды и выигрыши в течение дневных сессий - можно себе позволить выбирать: работать или не работать и, если работать, то на кого.
  - Я осуществил свою детскую мечту - стал пожарником, - ответил Андрей.
  - Пожарником? Круто!
   Я сразу представила себе, как он тушит пожар в нашей квартире: из рукава хлещет вода, заливая горящий диван, почти ничего не видно из-за дыма, а я выглядываю из кухни, чтобы узнать, что там происходит.
  - Ты снова задумалась? - отвлек меня от мыслей Андрей. - Я был заместителем начальника пожарной части, занимался разными делами, которые нужно сделать для организации работы. Это изготовление всех видов документов, материалов для обучения личного состава. Нужно ездить в рабочее время на пожары, разбирать результаты тушения с сотрудниками. Если есть заявления на оказание платных услуг, то надо ехать с боевым расчетом и делать все, что положено по инструкции.
  - А чем тебя не устраивала эта деятельность? - удивилась я. Андрею ведь никто не выставляет никакого долга, с которым можно рассчитаться только согласившись отдать какую-нибудь часть своего тела.
  - Со своей стороны я выполняю все условия договора, который был изначально подписан с работодателем. И делаю даже больше, чем требуется по должности: мне пришлось "открыться", что я владею компьютерными технологиями так, что все учреждение бегает ко мне с просьбами посоветовать или лично разобраться, то есть настроить и исправить ошибки.
  - За это, наверное, достаточно много платят?
  - Как бы не так. В течение испытательного срока - два месяца - платили столько, сколько было оговорено в начале отношений. Но потом стали платить все меньше и меньше. Когда же я решил выяснить, что происходит с моей зарплатой, то меня просто послали на три буквы и ежедневно стали при личном составе выставлять напоказ мою неспособность справиться со всеми заданиями, которые мне выдаются. Разве так можно? Только номинально я относился к начальствующему составу, а фактически был исполнителем, конечным звеном в системе исполнения.
  - Твое руководство перегнуло палку... Оно не боится потерять тебя как сотрудника? Ведь в небольших городах дефицит рабочей силы, особенно образованных и универсальных в своих способностях. Молодежи там мало, возраст все больше стремится к пенсионному...
  - Начальство не боится ничего, как и твой Моченый. Мне прямо сказали, что никто на этой работе меня не держит. Думаю, что был расчет на то, что я очень нуждаюсь в работе и деньгах, даже тех, которые мне стали платить. Когда зарплата уменьшилась на треть, а объемы работ увеличились в два раза, то я задался вопросом о целесообразности продолжать свои трудовые отношения с этим вороньим гнездом.
   Я заметила, что Андрей возмущен несправедливостью, которая коснулась его снова. Видимо, карьерный рост, который обещала эта работа, имел для него смысл.
   - Кстати, дырки в ваших задних фонарях я залепил жвачкой, чтобы не выдавали нас тем, кто этого ждет, - с гордостью сообщил Андрей, когда мы подъезжали к концертному залу.
   Стоянка для автомобилей оказалась бесплатной, поэтому Светка поставила машину поближе к дороге: так легче будет выезжать и мы не потеряем много времени на опасные для целости машины маневры.
   Мы быстро сориентировались в положении кассы, в которой нам предстояло купить билеты. На фасаде здания было много ярких вывесок, но одна из них прямо свидетельствовала о том, где нам надо побывать перед входом на представление.
  - Светка, а что за подарок ты мне решила сделать? - спросила я, чтобы подготовиться к какой-нибудь неожиданности, например, к походу на "Лебединое озеро" или спектакль, поставленный по мотивам "Терминатора-3".
  - Не беспокойся, это будет интересно всем: психологические опыты над зрителями. Твое внимание может привлечь и тот факт, что на выбранном мной представлении будет идти запись для показа по одному из центральных телевизионных каналов. Этот проект довольно известен, вы, наверняка, видели хотя бы один выпуск этой программы.
   Я сразу представила себе: яркие софиты, освещающие сцену, на которой проводится видеосъемка; кинокамеры, которые поворачиваются на сто восемьдесят градусов и снимают зрительный зал, ведущего или ведущих, которые хорошо поставленными голосами руководят действием по заранее приготовленному сценарию и терпеливо исправляют неожиданные повороты событий, всегда случающиеся на подобных мероприятиях. Итак, предвкушая нечто необычное, от которого замирает дух, мы ускорили свой шаг к крыльцу, за которым предстояло получить право попасть на заветное зрелище.
   Переступив через пару луж, образовавшихся после нескольких часов дождя в предыдущую ночь, еще не высохших и не размазанных по площади дворниками, мы оказались перед входом, который издалека казался пустынным и свободным.
  
  
   Обманчивое восприятие беспрепятственного входа в кассовый зал было развеяно после нашей попытки войти в холл. Помещение оказалось почти до отказа набитым суетящимися людьми, голоса и движения которых сливались в единый гомон монотонного шороха, смешанного с неразборчивым гулом. Все хотели получить билетик, некоторые эти билетики продавали.
   С крайним трудом протиснувшись к стене, с налепленными на нее от пола до самого потолка афишами, мы цепочкой стали пробираться к одному из окошек кассы. Спекулянты тут же заприметили новых посетителей и накинулись на нас:
  - Возьмите два билета на концерт Пугачевой и Киркорова! Дешево! Все билеты уже проданы! Места в первых рядах!
   Киркоров уже давно не выступает с Пугачевой в одном и том же концерте, не говоря уже о том, чтобы они стали исполнять один номер. После развода они прекратили совместную творческую деятельность. Это предложение не вызывало доверия.
   Однажды мы покупали билеты в кассах какого-то театра и кассирша нас убеждала, показывая схему расположения мест в зрительном зале, что мы приобретаем сравнительно недорогие билеты во втором ряду. Она сумела нас убедить. Когда мы пришли в зал, то оказалось, что купленные нами места находятся на втором ряду балкона! Пришлось смотреть на спектакль сквозь призму разочарования с балкона второго этажа сбоку. Теперь я уже не верю на слово продавцам зрелищ. Надо знать зрительный зал и сознательно выбирать устраивающие места.
  - Стрелки!
  - Газманов!
  - Лолита! - сыпались на нас предложения расстаться с деньгами.
   Мы игнорировали эти обращения и продвигались все дальше, потому что никто не хотел дать ответа на вопрос: есть ли здесь касса, в которой продают заранее заказанные билеты. Все здесь выполняют свою функцию и никто не будет делать одолжение, просто поделившись известной информацией.
  - Следи за своей сумкой, - предупредила меня Светка, заметив, что я углубилась в рассматривание великолепно изготовленной рекламы сегодняшнего представления, на которое мы пытаемся попасть, и не обращаю внимания на свои вещи, висящие на длинном ремне у меня за спиной.
  - Ладно, - беспокойно ответила я, оглянувшись и переместив сумку на бок.
   "Магистры белой магии, предсказатели, побеждающие суеверия, - говорилось в рекламе, - против естествоиспытателей и ученых, отмеченных наградами мирового научного общества. Психологические опыты и их обсуждение. Ведущий - Валерий Бирюков-Гнездинский".
   "Чертовщина какая-то! Где-то я уже видела это лицо! - пришло мне в голову, когда я стала поближе рассматривать физиономии тех колдунов и магов, которые должны были участвовать в программе. - Где же я могла видеть одного из них? Настолько знакомое выражение глаз, что невозможно его забыть. И столько раз вспоминала их... но в связи с чем?"
   Под фотографией были написаны сфера деятельности и фамилия: "Колдун белой магии, парапсихолог Гармаш".
   Мучимая неотчетливыми воспоминаниями, незаметно я оказалась рядом с кассой, к окошку которой первым добрался Андрей:
  - Смотрите, вот объявление: в третьей кассе продаются заказанные по телефону и через Интернет билеты. Нам придется пробираться в обратную сторону, потому что цепь стоящих в очереди нам не разорвать.
  - Вперед! - скомандовала Верка, которая была последней в нашей связке, и первая направилась в обход толпы к нужному нам окошку.
  - А чего тут столько народа? - удивилась я, едва держась на ногах от легкого головокружения и усталости, вызванных толкучкой и отсутствием свежего воздуха, который кратко и редко поступал при входе и выходе кого-нибудь через двери.
  - Кто последний в третью? - спросила Верка, осматривая с ног до головы женщину, одетую как-то не по-нашему: на голове шляпа со страусиным пером, восточный халат, на ногах - тапочки на босую ногу.
  - Все! - с акцентом ответила та. - А чего надо?
  
  - Мы заказывали билеты, надо купить, - ответила Верка.
   Странно одетая женщина отвернулась и никак не отреагировала на Веркины слова.
   Андрей поднапряг свое зрение и чудом рассмотрел объявление, которое должно было стать руководством к нашему действию. На нем сообщалось, что вне очереди должны подходить к третьей кассе все те, что заказывали раньше билеты, при этом за тридцать минут до начала представления все заказанные билеты продаются в порядке очереди.
   "Так вот зачем столько народу стоит в третью кассу! - поняла я. - Все ждут, когда начнется свободная распродажа зарезервированных билетов. Надо успевать, чтобы не остаться с носом! И никто не торопится подсказывать нам, что мы можем без очереди подойти к окошку, чтобы не лишиться своей возможности!"
   Верка, Светка и Андрей тоже поняли это и начали продираться сквозь препятствия, образованные стоящими и галдящими человеческими телами. Я следовала за ними. Большинство жаждущих попасть на представление именно сегодня, а не после предварительной покупки билетов, оборачивались к нам и возмущенно что-то говорили, возражали, требовали быть внимательней и осторожней при работе локтями. Мы наступали на носки чужой обуви, раздвигали плотно прижавшиеся друг к другу мужские и женские тела - одним словом, отстаивали свое право, полученное по Светкиной милости.
   У самой кассы Андрей справился у рядом стоящих безбилетников кто последний и освободил место для Светки, которая тут же взяла дело в свои руки:
  - Малинина... заказывала на четверых... Психологические опыты... Вот деньги... Спасибо!
   С довольной улыбкой она направилась напролом к выходу, который был уже недалеко. В ожидании скорого освобождения, мы тоже потянулись за ней, рассекая набитое разношерстным людом помещение.
  - Продайте билетик! В два раза дороже даю! - посыпались на нас предложения со всех сторон.
   Выражения наших лиц явно свидетельствовали завсегдатаям и спекулянтам, что мы приобрели то, что хотели, то, что может быть товаром на стихийном рынке билетов на представления, пользующиеся повышенным спросом.
   Игнорируя навязчивые обращения, мы в полном составе вывалились из касс на свежий воздух.
  - Почему бы не сделать так, чтобы можно было полностью приобретать билеты через Интернет? - спросила Верка. - Тогда бы кассы избавились от давки и выполняли свои функции лучше. А то там сейчас не столько продают, сколько ожидают продажи и ищут простачка, который согласится втридорога купить билеты.
  - Сложности с оплатой, - пояснил Андрей, а Светка кивнула, - которую придется взимать при помощи того же сайта. Здесь возможны злоупотребления: номера банковских карточек становятся доступными как собственным сотрудникам предприятий, организующих концерты, так и посторонним, типа хакеров.
  - А обеспечение такой безопасности - очень дорогостоящая задача, - поставила точку в этом вопросе Сетка. - У нас с ней могут пока справиться только авиаперевозчики и железные дороги.
  - И все равно еще в тестовом режиме. - Андрей стал осматривать нас: нет ли каких-то повреждений после пережитой давки. - В следующий раз не будем всей командой вламываться в плотно упакованные помещения... Проверьте свои карманы и сумки: у всех ли все в порядке, нет ли потерь...
   Вдыхая полной грудью свежий весенний воздух, который обновлялся теплым ветерком, дувшим откуда-то сверху, мы стали осматривать друг друга и проверять свои карманы.
   Я ахнула, когда заметила, что вес моей сумочки стал в половину легче, чем был прежде. Резким движением я раскрыла ее и обнаружила пропажу... Электрошокера, подаренного мне накануне Веркой и Андреем, не было.
  - Вот тебе новость! - угрюмо проговорила Верка. - Предупреждала же я тебя там, в кассах, чтобы ты следила за сумкой! Придется подыскивать тебе какое-то другое средство самообороны взамен "дубинки". Жаль!
   Все приуныли, потому что искать украденную вещь в толпе, которую мы с радостью только что оставили в своим прошлом, было бесполезно. Также ни к чему не привело бы обращение в милицию, пост которой находился неподалеку, и краснощекий представитель правопорядка курил, прохаживаясь вокруг какой-то машины со спецсигналами.
  - Предлагаю в следующий раз, заходя в такую толпу, оставлять у остающихся на улице все ценное - сумки, цепочки, портмоне... - предложила Верка, которая всегда сразу делает выводы из полученного отрицательного опыта и никогда не повторяет ошибок.
  - Согласен, - подтвердил правильность этой идеи Андрей, рассматривая билеты, которые держала в своих руках Светка. - Начало в семнадцать тридцать... Это через двадцать пять минут... Входить через подъезд номер пять. Где это может быть?
   Светка указала на правую половину здания концертного зала, где был щит со светящейся цифрой пять. В левой половине здания светилась цифра два, по середине - слово "Кассы".
   Успокаиваясь от пережитой суеты и физического напряжения, мы двинулись к нужному нам входу.
  - Надеюсь, тебе понравится! - толкнула меня в бок Светка. - Думаю, что такого ты еще никогда не видела.
   И нечего тут думать: обо всех значимых событиях своей жизни я рассказываю Светке, как единственной и надежной своей подруге. Когда нет поблизости Светки, то я звоню Верке. После звонка Верке я всегда нахожу Светку и все равно докладываю ей.
   Мне никогда еще не представлялась возможность побывать на настоящем сеансе гипноза или гадания, я никогда не была в зрительном зале при подготовке телепередачи! Сейчас многие программы готовятся с участием большого количества случайных зрителей, которые просто покупают билеты и приходят в студию или зрительный зал. Там они становятся объектом статистического исследования в результате опроса, независимыми свидетелями необычных событий - для чистоты эксперимента и повышения доверия зрителей, которые находятся по ту сторону голубого экрана. Некоторые из них переживают на себе разворачивающееся действо, например, могут выразить свою любовь к звезде нашей эстрады, подарив ей букет цветов и получив поцелуй в щечку. Это повышает рейтинг артистам и телеканалу: открытость и прозрачность дают эффект, недоступный в прежние времена.
  - Глядите-ка, настоящий пропускной пункт, как в аэропорту! - восхитился сложностью и качеством организации службы безопасности Андрей. - Еще предложат ботинки снять, если что-то зазвенит.
  - У тебя сегодня чистые носки, - весело подмигнула Верка. - Спокойно раздевайся и показывай, что у тебя все в порядке... если это кому-нибудь будет нужно.
   Настроение у всех значительно улучшилось, а потеря моего личного оружия была всеми забыта. Когда мы по очереди прошли через металлоискатель, то я даже немного порадовалась, что у меня нет с собой шокера: наверняка он "зазвенел" бы и мне было бы предложено вывернуть свои карманы и вытряхнуть все из сумочки.
  - Вон там вы можете оставить те вещи, которые не хотите с собой брать на представление, - предложил нам охранник, в форменной одежде, напоминавший гусара давно прошедших времен. Это сходство ему придавали усы и выправка как у бывшего военнослужащего, который всегда в хорошей физической форме.
  - А волосы он, похоже, красит, чтобы не было видно седины! - шепотом обратила мое внимание на голову охранника Светка. - Дослужившись до пенсии в армии или в театре, он продолжает работать в военизированной охране (видишь кобуру?) и хочет чувствовать себя молодым... Но нас-то не проведешь!
  - Ничего странного: что делать человеку, который отдавал свой долг отечеству, которое перестало существовать? - спросила Светку я. - Ему приходится служить новому отечеству, которому также нужны молодые и здоровые служащие, а старые и немощные не нужны?
  - Ладно уж! Теперь эти старые и немощные сидят и протирают зад на тех же местах, что и раньше, а молодежь не знает, как устроиться в этой новой жизни! Взять, например, тебя или меня...
   Верка и Андрей терпеливо выслушали женщину, проверявшую билеты, которая разъяснила им, как пройти на наши места. Но сначала - в гардероб, в котором мы оставили свои легкие курточки, которые могут защитить при резкой смене весенней погоды. Нам ведь придется возвращаться домой уже вечером!
   Огромный холл, стены и пол которого были выложены мрамором, разделенный на части несколькими массивными колоннами, на которых продолжалась выставка выдающихся известных деятелей культуры, бравшая свое начало на стенах, был почти пуст. Навеваемая прикосновением к великому искусству перевоплощения и общением с большой аудиторий обстановка не располагала к обсуждению частностей нашей жизни, а слоняла к мыслям о непознанном и великом предназначении человека.
   Отдельные группы людей, от двух человек до десяти, переходили от одной фотографии к другой. Легкий шепот их общения доносился до нашего слуха: это был восторг, смешанный с благоговением. Вот бы получить автограф кого-нибудь из них! Но многих уже нет - они покинули наше измерение долгие годы назад, оставив о себе память в сердцах и умах миллионов зрителей.
   Поправив свои наряды перед зеркалами, предназначенными специально для этого, мы вздрогнули от яростно и настойчиво зазвучавшего со всех сторон звонка.
  - Первый звонок! Пора по местам! - перебивая пронзительный звук, сказала Светка. - Строй поменялся, а звонки остались старыми, как в нашей провинциальный школе.
   Возражать Светке никто не стал, потому что в этом месте современность накрепко слилась с шестидесятилетней историей, как и положено учреждению культуры, существующему уже при втором "режиме демократии".
  
  
   Зрительный зал открылся для нас широкими дверьми, перед которыми стояла пожилая с по-детски добрыми глазами низкорослая смотрительница, дававшая советы, как легче найти свои места в полутьме заветной арены лицедейства. Сгрудившись вокруг нее, мы старались не пропустить ни слова из негромкого объяснения.
   Наконец, после коротких слов благодарности мы целенаправленно двинулись вперед, с интересом рассматривая декорации, расположенные на сцене за рядом удобных кресел и журнальными столиками. Зрителей было много, приходилось поворачиваться к ним лицом, чтобы добраться до своих четырех мест.
   Когда Верка и Андрей уселись, то стали делиться своими первыми впечатлениями, которые сводились к одному: неизведанные области человеческого разума находятся рядом, и здесь они, эти области, раскрываются.
  - Если будут приглашать на сцену из зрительного зала, то я обязательно соглашусь, - заявила Верка, поглядывая на мужа.
  - Вот еще! - встрепенулся Андрей. - Если уж будет так необходимо туда выйти - пойду я!
  - Но почему ты? Я тоже на это способна не хуже тебя!
  - А потому: я - это я, а ты - это ты! - привел веский аргумент Андрей. - Не известно еще, что на этой сцене будут вытворять, и я не хочу видеть свою жену в роли подопытного кролика.
   Мы со Светкой переглянулись: "Борьба и единство противоположностей", и не стали вмешиваться в семейные отношения, чтобы и нам не попало. Мы-то знаем, что если по сценарию будет положено, то вызовут либо Верку, либо Андрея, либо обоих вместе. При выборе их мнение никто не будет спрашивать, надо будет только согласие пойти на сцену и делать то, что скажут.
   Кроме мест для сидения и пустых стеклянных столиков, на сцене стоял микрофон на высокой подставке, по углам - вазы с искусственными цветами.
   Оформление сцены должно было создавать иллюзию присутствия на старинном заседании волшебников и магов. Такое решение, видимо, было навеяно дизайнерам и оформителям целями сегодняшней встречи, которые, как и у Верки с Андреем, не были серьезными.
   "Всегда напридумывают всякой всячины, чтобы завлечь зрителя, а потом показывают эту всячину доверчивому простаку!" - подумала я, но вслух не сказала, чтобы не умалять достоинства Светкиного подарка.
  - Хватит спорить, - распорядилась Светка, обращая внимание Верки и Андрея на сцену. - Смотрите, идет ведущий программы!
   Сцену ярко осветили прожектора, заиграла спокойная музыкальная мелодия. Зал затих, а на сцену, не спеша, вышел ведущий программы.
   На мониторах - двух плоских телевизорах с огромной диагональю, расположенных по бокам от сцены, чтобы из любой точки зрительного зала их было хорошо видно - появилась надпись: "Ведущий программы Валерий Бирюков-Гнездинский. Аплодисменты." Зал неуверенно отреагировал. Кто-то невпопад крикнул "Браво!"
  - Добрый вечер, дамы и господа! - начал он свое обращение. - Сегодня вам посчастливится стать свидетелями чудесных возможностей человека, которые доступны лишь избранным! Эти избранные приглашены нами для участия в программе "Психологические опыты: Удивительное рядом". Это десять человек, наделенных особыми способностями, позволяющими им властвовать, не побоюсь повторить это слово, властвовать над собой и окружающим миром. Видеть прошлое, постигать неизвестное настоящее, предвидеть будущее и изменять его - вот сфера их профессиональной деятельности. В течение программы мы выслушаем и десять оппонентов - известных представителей творческих и научных профессий, которые сделают попытку раскрыть тайну, которая будет представлена вашему вниманию. А объектом нашего исследования станет зрительный зал. Да, да, именно вы будете непосредственными участниками экспериментов, предлагаемых нашими гостями...
   Одаряющий зрителей своими улыбками ведущий сделал паузу и, после аплодисментов всего зала, отреагировавшего на требование телевизоров "Хлопайте! Хлопайте!", продолжил:
  - Приглашаю на сцену нашего первого гостя, точнее, гостью, прибывшую к нам с Дальнего Востока, из Биробиджана, - предсказательницу и целительницу Хаю.
   Женщина, одетая в длинное черное платье с блестками, на шею которой небрежно был наброшен кусок меха оранжево-желтого цвета, величественно появилась на сцене. На длинных рукавах ее наряда были пришиты круглые блестящие предметы, похожие на монеты, которые при резких движениях издавали легкий звенящий звук.
  - Поприветствуем Хаю! - Валерий Бирюков-Гнездинский сделал легкий поклон головой в сторону первого персонажа этого спектакля.
   На табло появилась команда: "Хлопаем! Хлопаем!" Зрители отреагировали довольно бурно, но не очень искренне.
   "Что может показать нам это чучело?" - думалось, наверное, каждому второму.
  - Уважаемая Хая, нам известно, что вы предсказываете будущее и занимаетесь целительством. Ваша помощь нужна очень многим и она находит своего адресата. Какими методами вы пользуетесь?
  - Для начала я скажу, - грубым мужским голосом начала целительница, - что унаследовала я свои способности от своей пробабушки, которая была зконма с последним русским царем, который дважды обращался к ней за помощью. А мои методы такие: для предсказаний я изучаю руку клиента...
  - Это называется хиромантией, не так ли? - назвал этот метод научным языком ведущий.
  - Да, хиромантией. И исследую ауру больного, чтобы определить место и причину заболевания. Всегда удается помочь. Вот смотрите, - Хая вышла на самый центр сцены и замахала над собой руками в сторону зрительного зала, - сейчас со всех присутствующих я снимаю венец безбрачия...
  - Минутку, минутку! - засуетился Валерий Бирюков, что было не характерно для театрально самоуверенного и слегка медлительного ведущего. - А если кто-то не согласен из присутствующих, чтобы его венец безбрачия снимали... или разрушали?!
  - Моя помощь безвредна и направлена на благополучие окружающих меня людей! Вы все пришли сюда, - громовым мужским басом прокричала Хая, - чтобы получить благословение от целительницы и предсказательницы Хаи! Я всех вас собрала здесь... Я медитировала целую неделю в алтайских лесах и на берегу Москвы-реки, чтобы вы пришли на встречу со мной: всем вам нужна моя помощь! Получите же ее!
   Медленная инструментальная музыка, которая с начала представления лилась со всех сторон и действовала на большую часть зрительного зала успокоительно и умиротворяюще, перестала звучать для нас. Страшный голос целительницы Хаи, которая на этой программе становилась суперзвездой, раздражал и беспокоил так, что хотелось поскорее покинуть это помещение и спрятаться подальше, чтобы случайно не попасть под ее (или его?) влияние. Некоторые зрители засмеялись, даже захозотали, но это только еще больше напрягло обстановку.
   Ситуацию постарался исправить ведущий Бирюков-Гнездинский, который начал хватать за поднятые руки целительницу, но едва он допрыгивал до одной из них, как вторая рука своей мощью освобождала другую руку и вновь взмывала вверх.
  - Прекратите съемку, перестаньте снимать! - закричал Гнездинский режиссеру, который находился где-то за кулисами. - Пришлите мне на помощь, а то мне одному не справиться!
   Гнездинский делал все, что мог, чтобы вернуть действие в русло утвержденного сценария и прекратить балаган, который был начат сумасбродным гостем программы.
  - Предсказываю вам, Валерий... я вижу: ваша жизнь не продлится долго, если вы не позволите мне закончить свой обряд, если вы не отзовете своих людей, - выкрикивала проклятья Хая. - Вы меня пригласили, так получите же то, что вы хотели! Вы все!
   Выбежавший вспомогательный персонал концертного зала не сразу совладал с целительницей Хаей, которая под париком оказалась мужиком с бешеными глазами, таращившимся во все стороны и гневно бившим ногами по полу:
  - Проклинаю вас! С тысячи человек сняла венец безбрачия и на голову Бирюкова-Гнездинского надела!! - было последним воплем, который мы услышали.
   Неординарную личность увели за кулисы и куда-то дальше, так что ее голос постепенно стих.
   Зато зал начал возмущенно шуметь, чувствуя, видимо, осиротелость после недобровольного и бесплатного лишения венца безбрачия и передачи его ведущему, которому случайно не повезло. Или повезло, ведь он что-то приобрел, пусть даже против своей воли?
   "Хорошо бы, чтобы ничем плохим это не обернулось для нашего ведущего!" - подумала я, симпатизируя этому низкорослому толстячку с небольшой лысиной, которая открылась всему залу, когда он пытался присмирить разбушевавшегося перед телевизионными камерами колдуна-трансвестита.
   На период улаживания конфликта громкость музыки увеличили, так что ее успокаивающий эффект стал более выражен и зал стал постепенно затихать. Может быть, сидящие в зале просто перешли на шепот, потому что кинокамеры отвернулись от сцены, на которой теперь никого не было, и повернулись в сторону зрителей.
   "Разыгранная специально сцена, чтобы привлечь внимание и увеличить рейтинг? - непроизвольно подумала я. - Разве можно сыграть сумасшествие? Кто на такое согласится?"
   Светка толкнула меня в бок:
  - Ну как тебе мой подарок? Теперь у нас с тобой снят венец безбрачия! Пора собираться замуж!
  - Но были ли у нас эти венцы? Чушь!.. Что касается тебя, Светка, то с тобой все в порядке. У меня вот только... А этот несчастный ведущий, ему теперь будет нелегко... - ответила я, задумавшись о возможной судьбе Бирюкова после публичного проклятья.
  - Да брось ты! Я слышала, что у твоего Гнездинского есть жена и двое детей, и еще пару неполных семей он содержит на свои немалые доходы в сфере кинобизнеса. И детей у него куча... Поэтому ему хоть сто венцов наобещай: только на пользу!
   Верка с Андреем тоже вели спор, кто кого здесь обманул: Хая провела организаторов этой программы, чтобы продвинуть свои идеи, которые нельзя было высказывать по сценарию, или же организаторы этого спектакля разыграли сценку с якобы сумасшедшим мужиком, чтобы напрячь наше внимание и сделать дискуссию более жаркой.
   Несколько минут спустя, после того как сцена освободилась после первого неудачного участника, Гнездинский вновь появился на сцене и, как ни в чем ни бывало, продолжал:
  - Товарищи... Дамы и господа! Как говорится, первый блин комом. Бывает и не такое в практике популярных телевизионных программ. Давайте забудем о происшествии, в котором, как мне кажется, пострадал больше всех я. - Ведущий распахнул свою улыбку навстречу аплодисментам, которые последовали по требованию телевизионных мониторов.
   Этот рефлекс уже закрепился в большей части зрительного зала, если судить по активности хлопанья в ладоши. Мы вчетвером тоже автоматически хлопали, чтобы не быть белыми воронами и не обращать на себя внимание: наши соседи спереди, сзади и по бокам уже поддались магии телевизионной программы и реагировали соответственно сценарию.
  - Наверное, ситуация с Хаей не была запланирована, - шепнула я Светке. - Они вырежут этот эпизод и не будут показывать по телевидению.
  - Не верь этим телевизионщикам! Ради рейтинга и сенсации они готовы пойти на что угодно. Удивляюсь, почему Хая не разбила нос Гнездинскому или не укусила его: он должен был бы стерпеть все, чтобы доставить нам удовольствие... Готова поспорить, что этот эпизод войдет не только в программу, но и будет частично или полностью использован в рекламном ролике, который в течение недели будет привлекать зрителя ко времени премьерного показа!
   Светка была настроена скептически, Верка и Андрей тоже посмеивались над тем, что можно ожидать от представления дальше. Я же не знала, что и думать: "Будь, что будет! Я ведь просто зрительница".
  
  
   Гнездинский торжественно произнес:
  - Встречайте: магистр белой магии, доктор медицинских наук, психолог, Кирилл Чаша!
   На сцену вышел среднего возраста, умеренно полный, черноволосый с короткой стрижкой человек, в костюме-тройке светло-серого цвета, с каким-то блестящим медальоном, висящим на цепочке на его груди.
  
   Зал мгновенно отреагировал аплодисментами.
  - Здравствуйте! - сказал Чаша. - Позвольте мне представить свои способности, которые прямо относятся к теме сегодняшней встречи. При желании, я могу видеть прошлое, настоящее и будущее. Также я могу влиять на будущее, но только в той мере, в которой человек захочет изменить свое обычное поведение в привычной для него обстановке.
  - Что вы имеете в виду, - вступил в обсуждение способностей чародея Гнездинский, - когда говорите, что будущее возможно изменить, если человек захочет изменить свое обычное поведение... Ведь очевидно, что если кто-то изменит свое поведение, то и жизнь его изменится, изменится и его будущее. В чем же ваша роль?
  - В подавляющем большинстве случаев люди, которые хотели бы поменять окружающую их обстановку, улучшить отношения на работе или дома, повысить свой жизненный уровень, избавиться от какой-то вредной привычки и выздороветь, наконец, - формулируют цель, однако не способны увидеть те задачи, которые им необходимо выполнить, чтобы этой цели достичь.
  - А почему так происходит?
  - Потому что человек воспринимает себя субъективно и не может с легкостью отвлечься от себя самого и рассмотреть себя и свое поведение со стороны...
  - А вы видите каждого человека со стороны и можете задать верное направление его мысли?
  - Именно так.
  - Приведите пример, пожалуйста. Я уверен, что нашей аудитории будет очень интересно узнать о методах и результатах вашей работы! Думаю, вам есть что рассказать из вашей богатой практики, поэтому прошу!..
   Гнездинский сделал жест, приглашающий мага и ясновидца на один из стульев рядом с журнальным столиком, к которому направился сам. Когда ведущий и Чаша расположились по разные стороны журнального столика, то психолог начал приводить примеры из своей деятельности:
  - Скажем, муж пьет, и его жена тщетно пытается его вылечить. Конечно, сама она этого сделать не может, поэтому обращается в разные клиники, где ему делают уколы, капельницы, дают таблетки, даже предоставляют возможность заниматься с психотерапевтом. Этот способ не помогает, приходится искать дальше. Находят хирурга, который вшивает больному лекарства, которые якобы должны остановить запойное пьянство. Бесполезно! Едут в среднеазиатскую республику к колдуну, который прочитывает молитвы и бьет в барабаны. Тоже без эффекта: как только возвращаются домой, болезнь возвращается с новой силой!
   Гнездинский от нетерпения услышать секрет уже начал ерзать на своем стуле и с нетерпением произнес:
  - Так в чем же причина такой устойчивости заболевания ко всему возможному спектру современной терапии?
  - Все, оказывается, очень просто: где бы этот больной не получал помощь, везде к нему относились поверхностно, никто не углублялся в особенности его личности, никто не вникал в его потаенные желания и чаяния, никто не старался раскрыть его страхи и тревоги, которые он прятал от своей жены и всех, с кем приходилось ему общаться. В результате нескольких бесед с ним, я сумел провести целенаправленный психоанализ, который дал мне, ему и его жене пищу для размышлений и ответ на вопрос, с которым, собственно, ко мне и обратились: "Кто виноват и что делать?"
  - Так кто же виноват?
  - В состоянии гипнотического сна этот больной, назовем его Алексеем Ивановичем, признался, что мечтает работать дворником: подметать улицы, очищать урны, убирать мусор с газонов, носить форменную одежду, работать на свежем воздухе с пяти часов утра и заканчивать работу в двенадцать... Кто бы мог подумать! Но, в то же время, он очень боится признаться в этом своей жене и поменять работу... А работает он инженером, работа считается престижной и прилично оплачивается.
  - А своей жене он говорил об этом? - заинтересовался сложной жизненной ситуаций Гнездинский.
  - Пару раз пытался завести разговор об этом, но был высмеян. Теперь вы понимаете, что постоянно питало эту пагубную склонность к спиртным напиткам. Скажу даже больше: при помощи алкоголя наш Алексей Иванович, конечно, подсознательно, неосознанно, старался снизить уровень своего интеллекта и качества памяти, что поставило бы его на одну ступеньку по развитию со среднестатистическим дворником (как он себе это представлял: все дворники - со средним образованием).
   Перед следующим вопросом Гнездинский демонстративно почесал свой лоб и поправил челку, чтобы покрасоваться перед телекамерами:
  - И вы сумели помочь этому несчастному, который попал к вам уже в состоянии полной или почти полной готовности принять на себя обязанности дворника? За тот период, что он пьянствовал, его умственные способности должны были безвозвратно ослабнуть...
  - Моя помощь, безусловно, была действенной. Много психических сил пришлось потратить на то, чтобы убедить жену этого Алексея Ивановича не смеяться и не издеваться над его страстным желанием. Они были ориентированы на то, чтобы вместе прогуляться пешком в то время, когда бригада дворников выходит на рабочую смену в соседнем районе. Его жена была поражена: ее муж вышел на газон и стал подбирать мусор, стал складывать выброшенные нечистоплотными прохожими бутылки, пустые пачки из-под сигарет, кульки, пакеты, обрывки газет в мешки, принесенные дворниками для заполнения во время уборки территории. В тот день его не тянуло выпить. Придя домой, он улегся спать и проспал до утра. В ближайший рабочий день он уволился с работы и подал заявление в жилищно-коммунальное хозяйство, где ему предложили занять вакансию инженера, но он настоял на своем, и был принят на должность, о которой мечтал уже долгие годы. Теперь, когда вы встречаете работающую бригаду дворников, вы можете увидеть за работой и нашего интеллигента, трезвого как стеклышко и довольного своей жизнью.
  - А как его жена перенесла изменение социального положения ее супруга? - поинтересовался семейными последствиями ведущий программы.
  - Куда ей было деваться? Смирилась. Пробовала тоже запить - в знак протеста, устроила несколько скандалов. Но дело-то было сделано! Ничего уже не вернешь и радостное, почти блаженное лицо ее супруга убеждало в правильности изменений, произошедших в их жизни! - с удовольствием закончил свой рассказ Чаша.
  - Вот такие дела творятся, когда в чьей-то жизни начинает принимать участие доктор Чаша! Волшебник, излечивающий горьких пьяниц! - воскликнул Гнездинский и поднялся со своего места, чтобы подойти ближе к краю сцены. - Однако это еще не все, на что способен наш гость! Давайте попросим его показать сеанс гипноза, которым он владеет в совершенстве!
   На широкоэкранных телевизорах появился текст: "Кричите: "Просим!" и хлопайте!"
   Все начали дружно хлопать, с разных концов зрительного зала мужские и женские голоса кричали: "Просим! Просим!" А один слабенький голосок, принадлежавший, видимо, пожилой даме, пищал: "Кричите: "Просим!" Хлопайте!"
   Мы со Светкой переглянулись: история была рассказана невероятная, но сможет ли Чаша справиться с целым залом? Всем известно, что действию психотерапевтов поддаются только отдельные личности, особенно впечатлительные и истеричные натуры. Светка себя к таким не относила, Верка и Андрей вряд ли были очень эмоциональными... Оставалась только я - за последние дни дважды терявшая сознание, когда видела что-то страшное и ужасное. "Может быть, это какая-то болезнь у меня? - сверлил мой мозг вопрос. - Но тогда должны были быть еще и судороги, например, или я бы во сне стала ходить и разговаривать с невидимыми собеседниками. Ничего подобного не было, поэтому я себя тоже отнесу к группе людей с устойчивой психикой, которые никакому внушению не поддаются!"
   Успокоив себя такими мыслями, я стала наблюдать за происходящим на сцене.
   Гнездинский стоял боком к зрительному залу и обратился к все еще сидящему Чаше:
  - Итак, мы все вас просим продемонстрировать силу вашей воли, которая способна подчинить любого зрителя в нашей аудитории! Покажите свою власть, данную вам природой!
   Чаша поднялся и уверенно подошел к краю сцены:
  - Поскольку я стараюсь не растрачивать свои силы и время на разрешение мелких проблем, то сконцентрируемся на чем-то, что может иметь чрезвычайно важное значение... Чтобы найти того или тех, кто нуждается в моем участии прямой сейчас, я прошу всех присутствующих сцепить пальцы своих рук и внимательно слушать мой голос...
   Музыкальное сопровождение, которое стало чуть слышным во время разговора Гнездинского и Чаши, теперь снова стало громким, но не мешающим слышать гипнолога.
   Я сцепила свои руки так, как было сказано, и осмотрелась по сторонам: насколько хватало мне обзора со своего места, я видела людей, сидящих с соединенными друг с другом пальцами. Светка, Верка и Андрей - они тоже не отказались от эксперимента, хотя хитро улыбались друг другу и подмигивали мне:
  - Алиска! Не вздумай заснуть на людях! Что мы с тобой будем делать? - пошутила Верка.
  - Алиса, а если у кого-то только одна рука, то, как по-твоему, он выполнит это задание? - спросил меня Андрей.
  - Не слушай их, - посоветовала мне Светка. - После бессонной ночи скорее засну я, чем ты! Ха-ха-ха!
   Решив не обращать внимания на своих приятелей, которые непрямо напоминали мне о моей впечатлительности и возможности поддаться гипнотическому воздействию Чаши, я стала слушать только музыку и голос, который, как я позже вспоминала, попадал в уши со всех сторон и окутывал меня своей вибрацией:
  - Расслабьтесь. Отвлеките свое внимание от окружающих. Вы слышите только мой голос. Сейчас я буду считать от одного до десяти... С каждым счетом ваши руки будут все теплее и теплее.. Раз! Вы расслаблены, ваши руки становятся теплее, к ним приливает кровь...Слушайте только меня, никакие шумы, голоса не отвлекают вас. С каждым моим счетом вы слышите меня лучше и лучше, переплетенные между собой пальцы крепче и крепче сцепляются друг с другом...
   Гнездинский потихоньку отошел в сторону и тоже соединил пальцы рук так, как было сказано. Он тоже был обязан участвовать в этом опыте, чтобы интерес телевизионных зрителей поддерживался на требуемом организаторами программы уровне.
   Сначала перед своими глазами я видела сидящих впереди и ярко освещенную сцену как бы через жалюзи - словно я смотрю сквозь щелки в препятствии, неизвестно откуда возникшем прямо перед моими глазами. Затем мое зрение стало очень четким: теперь я смотрела через одну из "щелок" и видела перед собой только Чашу, который делал взмахи руками в направлении зала. "Как и предыдущий колдун", - подумала я и сразу забыла это замечание.
  - Вы слышите только мой голос... Десять! Вы не можете расцепить свои руки! Чем больше вы пытаетесь, тем меньше у вас получается! Попробуйте же!
   Я постаралась расцепить свои пальцы, но безуспешно: когда я стала тянуть их в разные стороны, то мышцы пальцев сжались сильнее и сдвинуть их стало невозможно. Посчитав, что сопротивляться бесполезно, я сразу оставила это занятие и посмотрела по сторонам.
   Вокруг меня сидели люди и, улыбаясь, показывали друг другу разъединенные руки. Они смеялись и удивленно смотрели на своих соседей, которые, также как и я, не могли освободить свои руки и сбросить с себя "оковы" воздействия человека на человека при помощи внушения.
   Мне почему-то стало стыдно, что у меня такая слабая воля, и я попыталась спрятать свои руки. Но куда можно спрятать две руки, соединенные вместе перед собой? Можно было бы на них сесть или прижать спиной к спинке кресла, если бы они были сзади. А тут спереди и никуда не денешься! "В следующий раз буду сцеплять свои руки сзади", - подумала я и покраснела.
   Мои соседи слева - Верка и Андрей - уже смеялись надо мной и говорили: "С днем рождения!", Светка, сидевшая справа, тоже весело поздравляла меня и требовала оценить свой подарок:
  - Ну как, не зря мы сегодня пошли на этот концерт! Ты в нем принимаешь участие!
  - Отстаньте, вы! - возмутилась я. - Лучше помогите мне освободиться!
  - Ничего не получается, - сделали вывод Светка и Верка, потянувшие в разные стороны мои руки, откликнувшись на мою просьбу о помощи. - Ты еще крепче сжимаешь пальцы, когда мы начинаем их растягивать. Постарайся расслабиться и тогда мы дернем посильнее!
   Мои пальцы, казалось, специально налились кровью и начали болеть, чтобы я и не пыталась освободиться от чар, которыми околдовал меня Чаша. Он ведь был на расстоянии около пятидесяти метров: что же он смог со мной сделать?
   - А если останутся синяки? - всхлипывая, пожаловалась я Андрею, - что тогда? Вот вам и подарок на день рождения: все руки в синяках. Даже на люди выйти будет невозможно, чтобы не опозориться! Что я им отвечу? Что занималась членовредительством на концерте, подаренном мне подругой?
  - Дамы и господа! - продолжил представление Бирюков-Гнездинский. Он уже давно самостоятельно освободил свои руки и теперь уверенно держал в одной из них микрофон. - Не старайтесь при помощи силы справиться с этим "упражнением". Давайте выслушаем доктора Чашу!
  - Пожалуйста. Поднимите руки те, кто не может их разъединить! - Приказал чародей и волшебник, доказавший наличие власти над людьми. - Отлично, почти половина зала... Для продолжения эксперимента меня интересует один или несколько человек, жизни которых в течение сегодняшнего дня и, возможно, ближайших нескольких дней, может угрожать серьезная опасность! Прошу этих людей выйти на сцену! Не сопротивляйтесь, ваши ноги сами приведут вас сюда, чтобы я смог продолжить работу с вами!
   Я даже не вслушивалась в слова Чаши, не старалась понять, что он говорит, но мои ноги сами напряглась так, что я встала и повернулась, чтобы выйти к проходу мимо Светки.
  - Куда это ты двинулась? - спросила меня Верка. Светка смотрела на меня расширенными глазами и раскрытым ртом. - Ты что, решила продолжить смотреть это представление со сцены?
  - Мне надо идти! - монотонным голосом, не допускающим возражений, ответила я. - Пустите!
  - Пускай сходит, раз считает нужным! Не маленькая уже! - помог мне очистить дорогу к сцене Андрей. - Сказано ведь было, что пусть выйдут туда те, кому угрожает или будет угрожать какая-то опасность... или что-то в этом роде. Вспомните, какие дела творятся у Алисы на работе: логически это вполне соответствует условию выхода на сцену!
   Миновав Светку, я попала в проход между рядами и медленной, неуверенной походкой пошла вперед. Вокруг захлопали (видимо, сработал рефлекс, "включающийся" на письменные команды телевизоров), кто-то дернул меня за рукав, кто-то сказал: "Удачи!"
   Все, что было дальше, я помню как сон, который настиг меня в общественном месте и при этом я как бы "спала" с открытыми глазами.
  
  
  - Как вас зовут, милая девушка? - спросил меня Чаша, глядя прямо в мои глаза.
   Его глаза оказались карими и серьезными, от него веяло какой-то немыслимой добротой и открытостью, которым невозможно было сопротивляться.
  - Алиса... Чудская, - чуть слышно произнесла я.
  - Что вас беспокоит? - последовал следующий вопрос, на который я была обязана ответить.
  - Мне кажется, что моя жизнь в опасности, и у меня сегодня день рождения, - как робот ответила я самую суть проблем, приведших меня на сцену. "Именно обязана" - промелькнула у меня мысль, как будто я зафиксировала факт.
  - Вас беспокоит ваш день рождения?
  - Да.
  - Поздравляем с днем рождения участницу нашего шоу! - прокричал в микрофон ведущий программы. Все захлопали, кто-то крикнул: "Браво!"
  - Чем может быть опасен ваш день рождения? - спросил белый маг и продолжил вопросительно смотреть прямо в мои глаза.
  - Не знаю. Со мной происходят такие события, которые раньше показались бы мне нелепостью и чем-то невероятным. Но сегодня я поняла, что моя жизнь сильно изменилась за последние несколько дней. Изменилась до неузнаваемости. Как быть дальше: я не знаю. Мне страшно.
  - Прекрасно: перед нами Алиса в Стране Чудес! - представил меня в новом качестве ведущий Бирюков-Гнездинский. - Поприветствуем ее в нашем королевстве кривых зеркал!
   При чем тут "королевство кривых зеркал" я так и не поняла, потому что лишь вскользь задумалась над этим. Было ясно, что Гнездинский только понаслышке знаком с произведениями математика Льюиса Кэрролла и не представляет себе, что за сны снились главной героине Алисе.
   "Хотя, может быть, он и прав, сравнивая меня с маленькой девочкой, которая посреди дня заснула под большим деревом на лугу и во сне пережила много странных приключений? - подумала я. - Вдруг, все события последних дней - это сон, который забудется после пробуждения? А если не забудется, то я напишу об этом книжку, чтобы, если что, можно было вспомнить подробности при пересказе своим детям?"
  - А нельзя ли дать свободу нашим зрителям, - Гнездинский вступился за оставшихся в зале "жертв" фокуса, которым ничто в жизни в последние дни не угрожало, - чьи руки по-прежнему представляют из себя замок без ключа? Предоставьте им свой золотой ключик, могущественный маг!
   Заискивающее обращение к гипнотизеру возымело действие и тот разрешил всему залу расцепить руки:
  - Ваши пальцы расслабляются и перестают напрягаться, когда вы их стараетесь отнять друг от друга! Разведите руки в стороны, потянитесь! Теперь вы можете двигать своими пальцами так, как угодно!
   Весь зал облегченно вздохнул и захлопал в ладоши в два раза активнее, чем прежде, подтверждая успех удачно закончившейся первой части эксперимента.
  - Вы слышите только мой голос, - продолжил общение со мной Чаша. - Старайтесь не отвлекаться на посторонние звуки, речь, музыку. Слушайте только то, что я вам говорю... и выполняйте.
   "Как-то сразу взялся за меня этот представитель немедицинской специальности, возможно, шарлатан. Но какой же он шарлатан, если я поддалась его внушению и продолжаю выполнять все то, что он скажет. Я даже не пытаюсь препятствовать тому, что делаю после его распоряжений, я не обращаю внимания на замерший от восторга зрительный зал... где сидят Светка, Верка и Андрей. Надеюсь, что в любом состоянии они меня дотащат до дома, чтобы я по-настоящему выспалась и проснулась прежней Алисой, у которой нет проблем, но есть хорошо оплачиваемая и нетрудная работа, хорошая квартира в большом городе, машина, на которой возит меня по делам подруга..."
  - Человек, для которого актуальны витальные страхи, то есть опасения за свою жизнь, обычно забывают то, с чего все началось. Для этих людей важнее всего сиюминутная обстановка, которая представляет опасность и в которой надо сориентироваться, чтобы принять правильное решение и спастись... Мы сейчас постараемся ввести вас, Алиса, в состояние глубокого сна. При этом вы будете спать стоя, ни о каких кушетках, стульях и речи быть не может. Теперь спите! Когда я сосчитаю до десяти, вы погрузитесь в глубокий сон, вам будет удобно и приятно, вы будете слышать только мой голос, при помощи которого будет происходить связь с вами в течение вашего сна...
   Чаша начал считать от одного до десяти, между каждой цифрой повторяя формулы о том, что я расслабляюсь все больше и больше, все отстраняюсь от окружающей меня обстановки. Все это для того, чтобы помочь мне найти решение той проблемы, которая создает угрозу моей жизни. Почему-то он не сомневается в том, что мне угрожает опасность. Не такой, как милиция... Спасибо уже за это!
  - Десять! Теперь вы спите! Итак, давайте вспомним, с чего все началось. Сейчас вы находитесь в том времени и месте, в которых начались ваши проблемы, из-за которых вы здесь. Опишите то, что вы видите!
   Я почувствовала, как мои глаза двигаются под закрытыми веками, но, несмотря на то, что глаза были закрыты, я ясно увидела себя в ювелирном салоне "Блеск" в тот день, когда неизвестный покупатель приобрел бриллиант, который я якобы подменила и стала должна Моченому три миллиона.
  - Я вижу ярко освещенное помещение, в котором вдоль стен расположены стеклянные витрины. За стеклом, если подойти ближе и наклониться, видно красивые украшения из золота. Большая часть украшений имеет вставки из бриллиантов, на одной из витрин выставлены на продажу только блестящие прозрачные камни - это тоже бриллианты, только без оправы.
  - Великолепно! Кроме вас там кто-то еще есть?.. Вы можете не называть фамилий, называйте только имена и описывайте их внешность и действия!
  - Вижу Венеру Сидоровну, которая стоит за моей спиной и наблюдает за всеми моими движениями.
   "Интересно, в тот день я совсем не обратила внимание на эту деталь, которая может быть нам полезна, чтобы выкрутиться из моей ситуации с почкой" - во сне я дала оценку полезности этого Светкиного невероятного подарка на свой день рождения.
  - Вижу покупателя бриллианта, который сначала пристально рассматривает камень, из тех, что без золотой оправы, и затем указывает мне на него, предлагая оформить продажу. Что-то привлекает мое внимание в его лице, выражении глаз и движениях... Сходство с кем-то, кого я довольно хорошо знаю, но... не может быть, чтобы это было правдой!
  - Продолжайте спать. Фамилии называть не надо. Когда вы проснетесь, то будете помнить все свои впечатления, полученные в течение нашего сеанса. Эти воспоминания могут оказать вам помощь в решении ваших проблем, я надеюсь. Что вы видите еще?
  - Я принимаю от покупателя его банковскую кредитную карту, кратко смотрю на нее и иду звонить в банк, чтобы получить подтверждение платежеспособности клиента. В телефонную трубку я читаю данные, написанные на карте латинскими буквами: "Богомольный Аристофан В.", и получаю подтверждение. Все в порядке!
   "Здорово, что я попала на это шоу! - где-то задним умом подумала я, во время пребывания в гипнотическом сне. - В любых других условиях я никогда не смогла бы припомнить даже первой буквы, с которой начинается фамилия клиента, купившего бриллиант! А ведь он каким-то путем тоже причастен к тому, что от меня требуется возврат долга. Осталось всего несколько дней: может, легче найти бриллиант, чем торговать своими органами ради денег, которые он стоит?"
   Уже дома, когда мы приедем с представления, я буду удивляться сама и поражать своих друзей, насколько скрытые стороны моей памяти были раскрыты во время этого сеанса.
   Но пока я продолжала рассказывать о своих видениях с закрытыми глазами, которые мне казались реальными: я "по-настоящему" еще раз побывала в ювелирном салоне, я побывала в прошлом, имея возможность обратить внимание на те мелочи, которые упускала из виду как малозначительные!
  - Теперь я беру ключи у Венеры Сидоровны, чтобы открыть витрину и вытащить камень. Снимаю пломбу... Смотрю на Венеру Сидоровну, которая должна дать мне знак, что сигнализация отключена. Она кивает, и я открываю дверцу, вытаскиваю бриллиант. Закрываю витрину и переношу драгоценный камень за стойку, чтобы упаковать его в специальную коробочку и передать покупателю.
   Я замолчала.
  - Что-то вы видите еще? - спросил гипнотизер.
  - Не выпуская из левой руки камень, правой рукой я достаю коробочку, открываю ее, вкладываю туда покупку и закрываю. Все время за моими движениями непрерывно наблюдает Венера Сидоровна, я чувствую, что где-то рядом находится Аристарх Викентьевич, но его я не вижу. Теперь я спрашиваю покупателя: "Вам доставить покупку по адресу?.." Но он отрицательно качает головой: "Не надо"...
  - Теперь перенесемся в ту обстановку, в которой вы испытали наибольший страх. Что вы видите? - в этом направлении решил продолжить свои поиски Чаша.
  - Я в больнице, лежу на операционном столе, вокруг меня какие-то люди в белых халатах. Их лиц не видно, они закрыты масками. Через закрытые веки я чувствую, как яркий свет направлен на меня, чтобы лучше было видно операционное поле.
  - Вам действительно сделали какую-то операцию?
  - Нет. Но все уже было к этому приготовлено. Я чувствую резкий запах спирта... Планы сорвались, потому что кто-то или что-то помешало...
   - Вижу другие операционные... На них лежат какие-то молодые женщины... Рядом с ними лежат... их почки, которые были удалены!..
   Я пронзительно закричала в поднесенный к моему лицу микрофон, так что весь зал заполнил мой рев.
   Чаша тут же убрал микрофон себе за спину и быстро-быстро начал говорить. Голос его сначала перебивало раскатистое эхо моего крика, который прекратился после первых нескольких его слов:
  - Успокойтесь! Вы слышите только мой голос! Теперь вы находитесь на сцене зрительного зала, здесь, в концертном комплексе. Успокойтесь. Когда я сосчитаю от десяти до одного, вы проснетесь. Десять... Расслабьтесь... Опасности нет никакой. Когда вы проснетесь, то будете помнить все, что вы видели, находясь во сне...
   Я медленно приходила в себя. Становилось все легче и легче, ужасное видение удалялось все больше, пока полностью не исчезло, и я проснулась.
  - Не буду спрашивать у вас, что вы видели перед пробуждением, - сказал мне доктор Чаша. - Как вы себя чувствуете?
  - Вроде бы хорошо... - неуверенно ответила я, косясь на несколько сотен или тысяч глаз, уставившихся на меня из зала.
   Я знала, что где-то там глаза Верки, Светки и Андрея. Еще на меня смотрели одноглазые кинокамеры, беспристрастно запечатлевавшие все, что "видели", чтобы потом показать это кино бесчисленное количество раз всем заинтересованным человеческим глазам.
  - Достаточно того, что мы услышали. Итак, - уже обратился он к публике, замершей в напряженном ожидании окончания сеанса, - мы выяснили, что у девушки Алисы есть серьезные проблемы, которые она пытается разрешить самостоятельно. Обращались ли вы в милицию?
  - Да, но мне было отказано в защите и каком бы то ни было разбирательстве, - ответила я, вспомнив серьезные лица участкового и майора Грубого, которые с сомнением восприняли истинность моих заявлений: они просто не поверили мне.
  - Во всяком случае, когда у вас будет необходимость восстановить какую-нибудь деталь из ряда событий, в которых вы принимали непосредственное участие или просто были случайным свидетелем, вы всегда сможете войти в то состояние, в котором находились во время сеанса. Найдите спокойное место, расслабьтесь, вспомните мои слова, которые я вам говорил, перед тем, как вы уснули. Но сначала ставьте перед собой задачу, желательно точное время, когда происходило интересующее вас событие. Затем вы будете засыпать и, словно во сне, вы будете видеть все подробности. Может быть, вы станете принимать участие в каких-то действиях - не страшно, главное: замечайте больше подробностей, из которых по пробуждении вы сможете составить себе более полную картину и найти решение проблемы... Может быть, сейчас у вас появилась какая-то новая информация, которую вы сможете сообщить милиции с новым значением, чтобы вам помогли... Не смею больше вас задерживать, спасибо!
   Зал разразился овациями, во время которых я чувствовала себя звездой, которая только что зажглась на этой сцене.
   Потеряв дорогу к своему месту я остановилась и стала оглядываться по сторонам, чтобы увидеть своих спутников. В темном зале было трудно увидеть чьи-либо черты лица, но вот: кто-то мне машет рукой! Это Андрей встал со своего места и пытался привлечь мое внимание.
   Потихоньку пробравшись на свое место, меня окружили доброжелательные лица друзей:
  - Как ты? - спрашивала Светка.
  - Что тебя там напугало, когда ты закричала? - любопытствовала Верка.
  - Давайте введем ее снова в транс: пусть посмотрит на наше будущее и затем расскажет нам! - предлагал Андрей. - Свое будущее она тоже сможет увидеть!
  - Поедемте домой, я очень хочу спать, - попросила я жалобным голосом. - С меня на сегодня хватит. Наше с вами будущее на ближайшие дни связано одной нитью...
  - Обнадеживает! - обрадовался Андрей. - Давайте отвезем новую "звезду" домой. Кто за?
   Светка была против, потому что как раз начиналось обсуждение увиденных феноменов. Участие принимал представитель ученых кругов - член-корреспондент академии наук, профессор Ужов, претендовавший на Нобелевскую премию в области медицины.
  - А вы не боитесь, что своими сеансами гипноза вы можете спровоцировать какое-нибудь тяжелое психическое расстройство у того человека, который становится объектом вашего воздействия? Ведь к моменту начала сеанса вы не знаете о нем ничего, кроме имени, как я помню, которое вы спросили. Вы не учитываете его наследственные предрасположенности, перенесенные заболевания... Не стоит ли он на учете у психиатра, в конце концов! - Ужов был настроен довольно агрессивно в качестве оппонента.
  - Увы. Не боюсь! - бесстрастно ответил гипнотизер и провидец Чаша. - Человека видно с первого взгляда, если взгляд, конечно, опытный.
  - Ваш метод введения в состояние глубокого гипнотического сна стал объектом наблюдения целого зрительного зала. Вы раскрыли свой метод. Теперь, при желании, почти каждый сможет применить его: на пользу или во зло окружающим его людям. Чувствуете ли вы ответственность за тех людей, которым будет нанесен вред, благодаря вашей открытости и прозрачности? - продолжил свое нападение Ужов, у которого стали подрагивать руки, губы дрожали и покраснело лицо.
   Из зала были видны все детали происходящего: два человека, противоборствующих ради одного - ради правды и справедливости. Два специалиста, один - представитель официальной медицины, другой - представитель медицины неофициальной. Непримиримые противоположности в своем крайнем выражении: один спокоен как удав, другой беспокоен и напряжен, как уж, которому наступили на хвост.
  - Вы придумываете новую область юридической ответственности, к которой пытаетесь призвать меня! - ответил Чаша. - Если в боевике по телевизору вы являетесь свидетелем зверского убийства большого количества мирных граждан или солдат, которые целенаправленно совершает главный герой, то неужели режиссер должен нести ответственность за то, что показывает методы убийства и их последствия?
  - А что насчет девушки Алисы, которой вы, я полагаю, создали доминанту, которая будет рефлекторно включаться в ее мозгу всякий раз, когда у нее возникнут какие-то серьезные проблемы? - продолжал настаивать на своем Ужов. - Она же будет "отключаться" и "просматривать" в замедленном или ускоренном темпе все события, которые были в определенный момент времени! То есть она будет уходить от реальности... в разрешенной вами нереальности она может однажды увязнуть и стать пациенткой психиатрической клиники!
  - Эта доминанта просто обострит ее память и качество логических умозаключений на основании фактов, которые воспоминания ей дополнительно предоставят. Это все! Вы боитесь, что у нее возникнут галлюцинации и появится какой-нибудь бред? Но разве воспоминания вашей жизни, к которым, я надеюсь, вы иногда обращаетесь, являются галлюцинациями или бредовыми идеями по своему содержанию? Думаю, что вы просто ей завидуете! - легко и уверенно отвечал на атаку Чаша.
  - Не могли бы вы назвать свое настоящее имя в телекамеры и в присутствии наших зрителей, - потребовал Ужов, - чтобы возможные пострадавшие от ваших сеансов знали, на кого следует писать жалобы в прокуратуру, суд и средства массовой информации!
  - Увы, необходимости в этом нет. Под тем именем, под которым я известен, меня легко можно найти: проследите план моих гастролей с точными адресами и датами. Ваши беспокойства неоправданы.
  - Ну что же, дорогие друзья, - встрял в жаркий спор ведущий Гнездинский, - настало время прерваться на короткую рекламу, чтобы после этого продолжить уже со следующим нашим гостем, который не менее интересен, чем великолепный специалист в области парапсихологии - доктор Чаша! А нашим зрителям в зале я объявляю антракт. Желающие могут пропустить рюмку чая в буфете на втором этаже. В вашем распоряжении пятнадцать минут.
   Музыка со спокойной и умиротворяющей сменились на танцевальную, которая, по замыслу организаторов программы, должна была способствовать отделению желудочного сока и появлению аппетита - для повышения продаж буфета.
  
  
   Не успел Бирюков-Гнездинский откланяться, как зрители хором стали вставать со своих мест, чтобы быстренько занять свою очередь в буфете, кто-то собирался сходить в туалет, единицам все действие программы не понравилось, и они желали покинуть концертный зал.
   Вокруг нас тоже как по команде поднялись люди и мы повиновались общему потоку человеческой массы, которая увлекла нас к выходу. Плотно прижатые друг к другу, мы держали оборону, чтобы не быть сбитыми с ног и затоптанными. Напор любителей зрелищ был не настолько велик при их движении к хлебу, как после футбольного матча, и не настолько опасен, однако стоило продолжать следить за своими вещами и собственной безопасностью и безопасностью товарищей, с которыми мы пришли сюда.
   "Мы должны вернуться домой в том же количестве, в котором сюда прибыли", - подумала я, хватаясь за Светкину руку, когда ее стало "относить" куда-то в сторону.
  - Не бойся, я с тобой! - чуть повысив голос, сказала мне Светка, пробираясь ближе ко мне. - Идем в буфет, поболтаем!
  - Идем, конечно, - прошептала я, стараясь поглубже дышать и покрепче держаться на ногах.
  - Молодец! - сказал кто-то справа.
  - А ты, правда, по-настоящему спала и не притворялась? - услышала я вопрос откуда-то слева.
  - Да актриса она, я ее видела на сцене театра в прошлом сезоне! - снова откуда-то слева сказал женский голос.
   Повернувшись в сторону говорящих, по их улыбкам я поняла, что речь идет обо мне.
   "Вот тебе раз, стала уже узнаваемой! Незнакомые мне люди обсуждают мое искусство перевоплощения и актерский талант!" - невольно поймала себя на этой мысли я и содрогнулась: никогда не подозревала, что ко мне может прийти такая популярность. Еще и по телевизору покажут!..
   Куда же мне деться, если большинство из нас четверых за то, против чего я несмело выступаю. Мне хочется домой, прочь из этой толпы, которая теперь в лицо узнает меня и обсуждает.
   Стоп!
   Несколько дней назад я видела сон, в котором я была на сцене во время участия в одном из конкурсов красоты и чуть-чуть не победила... Сон был почти вещим!
   Разве можно считать победой мое сегодняшнее пребывание в качестве подопытного кролика? А чем все закончилось? Я снова увидела себя на операционном столе: все готовилось к тому, чтобы отнять у меня почку! Какая жуть! Вот я и закричала во сне... Пусть это был гипноз, но все равно это - сон...
  - Ну вот, теперь посвободней! - сказал Андрей, подходя к нам под ручку с Веркой. - Где тут обещанный буфет?
  - Смотри на знаки, которые приведут тебя к цели, - сказала Верка. - Видишь, основной поток людей движется в том направлении, значит, нам туда.
   И правда, на первый взгляд, в хаотическом движении людей можно было выделить три вида движения: предположительно бесцельное, против и поперек хода групп людей; небольшой поток в одну сторону и основной поток - в другую.
  - Нам - туда, куда идет большинство, - приняла решение за всех нас Светка, и мы с легкостью влились в основной поток.
   Пусть меньший поток движется к той же цели, пусть они даже знают более короткий путь, но преимущество всегда на стороне большинства.
   Сделав правильный выбор, мы вскоре оказались в огромном банкетном зале с гигантскими, если сравнивать с размерами домашних предметов, хрустальными люстрами, изготовленными в те далекие времена, когда нас еще не было, но этот зал уже существовал.
  - Ну и буфет! - восхитилась Светка, внимательно рассматривая внутреннее убранство зала. - Здесь поместится пятьсот человек и даже больше...
  - На всех места хватит! - сделал свой вывод Андрей и увлек нас за собой к барной стойке, у которой толпился проголодавшийся за время зрелища народ.
   Приток в эту сутолоку был небольшой; примерно через равные промежутки времени из этого столпотворения "отделялись" люди, несшие в руках пластиковые стаканчики с дымящимися и пузырящимися напитками, маленькими сахарными булочками и пакетами чипсов. Кто-то, в дрожащих руках, нес налитые на треть или наполовину стаканчики с темной или светлой жидкостью, которая не выделяла ни пара, ни пузырей: алкогольные напитки тоже здесь были в продаже. У последних на бумажных тарелочках лежали один-два ломтика лимона, и когда они шли со своей драгоценной ношей, то их лица разглаживались, а когда они выпивали из своих стаканчиков и закусывали лимоном, то снова сморщивались, чтобы сразу изобразить блаженство и получение долгожданного удовольствия.
   Разговаривали все; даже пришедшие без пары или спутников вступали в коллективное обсуждение увиденных феноменов. Я улавливала в словах даже свое имя, которое теперь было на языке у многих. К моему великому сожалению, меня теперь уже никто не узнавал, не показывал пальцем и не задавал мне вопросов: успели позабыть, как только вышли из зрительного зала... Вот и мимолетность моей славы!
   В очереди за нами расположилась группа молодых людей. Три девчонки шумно вспоминали, что у них у всех во время сеанса гипноза сцепились пальцы рук и они не могли освободиться, пока им не сказали, что пальцы расслабляются и отпускают друг друга.
  - Аж страшно стало, что придется возвращаться домой в таком состоянии! - восклицала одна девица, чье маленькое черное платьице было на пике популярности в свежих журналах мод, а завитые волосы были цвета огненного рубина. - Как бы я несла свою куртку и как бы ехала в автобусе?
  - Твоя куртка лежала бы у тебя на руках, чтобы скрыть твою тайну. А зубы ты чистила бы двумя руками, так что это действие свело бы с ума твоего стоматолога! - засмеялась другая, на которой прилично сидела красная юбка с блейзером такого же цвета.
   "Черная роза" - сразу определила я цвет ее волос. Они красятся и одеваются как модели. Вот она какая, наша продвинутая молодежь! Лет на пять меня моложе, а какие развитые!
  - И ела бы ты тоже двумя руками, так что твоим родителям стало бы стыдно за свое воспитание! - с легкой издевкой закончила высмеивать подругу третья, одетая в фиолетовые жакет и юбку. С длинными волосами цвета "золотая парча" ее внешность была сногсшибательной.
  - Да с вами-то было бы точно то же самое! - обобщила заявления подруг первая. - А завтра мы втроем стали бы разыскивать лекаря, который справился бы с "чарами" этого Чаши!
  - А как вам то, что первый колдун снял с нас всех венец безбрачия? Я, например, до окончания института не собираюсь замуж, поэтому мне это ни к чему! - озабоченно заявила "черная роза".
  - И ты ему веришь? - засомневалась "золотая парча". - Этот сумасшедший, одетый колдуньей, плохой актер! Он и так пострадал: ему больше не бывать на сцене перед камерами и не быть согретым софитами...
  - Зачем только пускают на приличные программы этих ряженых? - продолжила рассуждения "Огненный рубин". - Неужели их заранее не проверяют на профессионализм и психологическую устойчивость? Мы ведь такие впечатлительные, правда, девочки?
   Все три подруги одновременно поправили прически и весело расхохотались.
   Наша очередь подошла, но у меня пропал аппетит.
  - Возьмите мне просто баночку "Фанты", - попросила я Верку, которая выясняла наши пожелания и быстро подсчитывала предстоящие расходы.
  - Ладно. Можешь взять ее с собой, когда пойдем в зал. А все остальные должны все выпить и съесть здесь, а то нас не пропустят бдительные смотрительницы. Вы видели, что у выхода уже стояли три женщины в одинаковых форменных одеждах, напоминающих проводников в поезде? Они говорили, что из буфета ничего с собой в зал брать нельзя!
  - Видала, как одеваться надо на такие мероприятия, - сказала я Светке, глазами указывая на трех делающих заказ красоток, когда мы стали уходить в глубь зала, чтобы подыскать свободный столик или хотя бы уголок, чтобы поставить пакеты с чипсами и тарелки с булочками.
  - А, эти? Слышала я их треп. Ничего особенного: родители обеспечивают, покупают дорогие шмотки и разрешают тратить деньги на посещение культурных мероприятий. Еще им должна оплачиваться учеба в престижных вузах, где не требуется честного изучения предметов, надо только иногда появляться на занятиях и всегда платить по счетам. Мы же с тобой, как правило, в джинсах, учитываем все свои доходы и расходы, подсчитываем баланс и планируем приобретения на месяц вперед. Четверть наших расходов идет на продукты питания - это более высокий уровень жизни, чем у большинства наших соотечественников, которые половину доходов тратят на еду!
   Опять внезапно зазвенел звонок, словно приглашая нас на школьный урок. Люди засуетились, стали покидать свои места у столиков, некоторые оставляли недоеденные и недопитые остатки. Откуда-то вынырнули уборщицы, занявшиеся своим делом.
   Нам тоже было пора возвращаться в зал. Верка и Андрей не отказались от своего желания досмотреть шоу до конца:
  - Мы тебя, Алиса, в обиду не дадим. Если еще раз тебе выпадет выходить на сцену, то мы пойдем вместе с тобой... Подыграем, чтобы нас пустили, но пойдем!
   Меня это не очень обнадеживало, потому что мне казалось, что с меня на сегодня хватит приключений. Кто-то может считать, что жизнь у него скучная, а мне, напротив, представляется, что жизнь излишне богата неожиданностями. Я перестала любить сюрпризы.
  
  
   Зал постепенно заполнился, и все заняли свои места.
   Шепот нетерпеливого ожидания прервался вновь зазвучавшей успокаивающей музыкой, которая накатывала волнами, словно мы присутствовали на пляже какого-то моря и слушали шум прибоя.
   Гнездинский не заставил себя долго ждать, когда все захлопали вслед за появившейся командой на мониторах.
  - А сейчас я приглашаю на сцену нашего следующего участника... - начал было он, но закончить не успел.
   На сцену вылетело человеческое существо с растрепанными волосами, порванным рукавом черного платья, позади которого метался почти оторванный лисий хвост. Бряцающий звук еще сохранившихся на рукавах монет не оставлял сомнения, что это был (или все-таки была) целительница Хая. Стремительно подлетев к ведущему, она выбросила свою левую руку вперед, чтобы дотянуться до Бирюкова-Гнездинского. Эта рука оказалась неестественно длинной - так что ведущий сразу стал в поле действия волшебной палочки.
  - Ты ответишь за оскорбление моего достоинства, я наказываю тебя именем своих предков, передавших мне свои чудесные способности! - пронзительно прокричала она и прикоснулась к Гнездинскому.
  - Ай! - только и успел вскрикнуть ведущий, как будто его укусили, весь затрясся мелкой дрожью, лицо его потеряло выражение изумления, растерянности и театрального достоинства артиста, исказилось от непонятного чувства, скорее всего, боли, и рухнул на месте, как подкошенный.
  - Вот тебе! Вот! - кричала уже в микрофон Хая. - Снимайте меня, фотографируйте! Моя репутация восстановлена! Обидчик поражен небесной силой, которая проходит сквозь меня как по проводнику!
   Зал замер от удисления и такого неожиданного поворота событий. Если все это было по сценарию программы, то это сценарий какого-то цирка или балагана, он не претендует на объективное исследование свойств человеческой психики с участием экспертов, разоблачающих инсценировки и рукодельные фокусы! С другой стороны, Хая сейчас демонстрирует свой метод возмездия - это тоже может быть фокусом, который, вероятно, будет обсуждаться чуть позже.
   Почему тогда ведущий все еще лежит и начинает беспомощно дергаться, когда Хая прикасается к его голове своей палочкой?.. А теперь задевает его плотно закрытые глаза, направляет "удары" в уши и нос!! Почему Гнездинский не встанет, не раскланяется и не убежит за кулисы? Неужели "проклятье" Хаи действует таким странным и необычным образом?
   С разных сторон из-за кулис повыскакивали какие-то непонятно что кричащие люди, стали бросаться к Хае и валяющемуся, подрагивающему Гнездинскому.
   "Тело и душа Бирюкова-Гнездинского разделились", - поймала себя на мысли я.
   Светка и Верка сидели с широко раскрытыми ртами, а Андрей приговаривал:
  - Классный подарок на день рождения, никогда такого не видел... У Светки легкая рука, если уж купит билетик, так попадешь в цирк и станешь свидетелем... убийства!
  - Остановите ее! Остановите! Спасайте ведущего! - поднимался со всех сторон крик. Зрители постепенно начинали осознавать, что происходит нечто неординарное, незапланированное и явно вредное для организма популярного ведущего.
   Бросившиеся на спасение своего сотрудника работники театра со страхом отскакивали от Хаи, когда та протягивала к ним свою шипящую, как змея, "палочку". Трое или четверо, как мешки с песком, осели на деревянный пол сцены и лежали в беспамятстве.
  - Проклятье! Проклятье на ваши головы! - продолжала свой крик Хая.
   Микрофон, теперь лежавший рядом с Гнездинским усиливал голос и перебивал успокаивающую музыку, которая в этот момент была не к месту и вообще никак не замечалась.
  - Силы небесные, не дайте погибнуть от умысла невежд! - закричала Хая и на мгновение приставила волшебную палочку к своему виску. Дрожь прокатилась по всему ее телу и она свалилась навзничь, прямо на Гнездинского.
   Пострадавших работников за ноги и за руки уже оттаскивали подальше от места разразившихся событий, внимательно осматривали и качали головами: никто не знал, что делать...
   После падения Хаи, сразу осмелевший персонал подскочил к ней, чтобы освободить ведущего, который не подавал признаков жизни. За руки и за ноги "злую волшебницу" оттащили в сторону и положили параллельно Гнездинскому. Теперь они лежали на сцене вместе - оба одинаково беспомощные, оба в центре внимания.
   По неровному полу "волшебная палочка" стала откатываться в сторону зрительного зала, кто-то вскрикнул, указывая на опасный предмет.
  - Есть в зале врач? - закричал кто-то, чтобы хоть как-то помочь жертвам проклятья колдуньи, распростертым на сцене.
  - Не бойтесь, это просто электрошокер! Ничего волшебного! Это не проклятье и не колдовство!
   Ни крови, ни отрубленных конечностей не было, но пять человек лежали на сцене без признаков жизни.
   Я рванула к сцене, чтобы пробиться к пострадавшим и оказать посильную помощь. Это было нелегко - таким плотным кольцом из зрителей и работников театра уже были окружены все, кто рискнул противопоставить свои силы и возможности наглости и преступному легкомыслию Хаи.
   Откуда-то появился милиционер, которому передали электрошокер. Перед ним расступалась толпа и я пристроилась за ним, чтобы поближе подойти к ведущему программы и лжеколдунье.
   Удача! Теперь я могла внимательно рассмотреть лицо Гнездинского, который без маски театральности выглядел как простой обыватель (правда сейчас он был без сознания), которых мы ежедневно видим в очередях к кассам в продуктовых и хозяйственных магазинах.
   Хая. Не этого ли человека спрашивала Верка в кассах, кто стоит последним в очереди за заранее заказанными билетами? Это была женщина, одетая по-восточному с ненормальной шляпой, украшенной страусиными перьями...
   Точно, это был он, этот оборотень и трансвестит, который шарил по сумкам жадных до зрелищ покупателей билетов! Чтобы выйти на сцену он переоделся в черное платье... И не зря эта "волшебная палочка" так сильно напоминает мой новенький электрошокер! Хорошая штука, которая показала себя в действии и прославилась даже больше, чем я! Сегодня же вечером по всем каналам в новостях покажут Хаю, поражающую моим шокером работников театра!
   "Стоит ли мне заявлять, что орудие этого преступления принадлежит мне?" - мгновенно подумала я, вспомнив, что этот предмет является одним из подарков на мой сегодняшний день рождения.
   Если я умолчу о его принадлежности мне, то никто и не узнает, в том числе Верка и Андрей, что шокер, которым орудовала Хая, был подарен мне ими. Но подарками разбрасываться нехорошо! Стоимость его достаточная для того, чтобы ценить и стараться сохранить у себя как можно дольше. Тем более, это очень дельная вещица: предназначена она для спасения именно моей жизни. Хая побаловалась, и хватит. Пусть у него такая история, будет что вспомнить, когда-нибудь потом, когда все уляжется и успокоится и нечего будет бояться.
   Все больше склоняясь к мысли о том, что надо вернуть себе свое имущество, я мелкими шажками все ближе подходила к милиционеру, державшему в руках электрошокер.
   "Пора! Сейчас или никогда!" - я подергала за рукав представителя правопорядка, но он едва ли обратил на меня внимание, потому что задавал вопросы свидетелям происшествия, которые наперебой сообщали ему все подробности случившегося. Он чесал в затылке и старался уловить то самое главное, что придется отражать в протоколе, если не приедет какая-нибудь более важная служба и не отстранит его от расследования этого дела.
  - Простите, - робко начала я, - это мое... - и потянулась к шокеру.
  - Что, что вы говорите? - обратил свое внимание на меня он, отводя руку с шокером подальше, чтобы я не дотянулась и, чего доброго, не выдернула у него из рук.
   Чего уж он опасался, я не знаю, но он, верно, не хотел повторения чрезвычайного происшествия уже в своем присутствии. Могло бы достаться и ему!
  - Говорю, что это мой электрошокер! - уверенно сказала я, поняв, что обратной дороги нет, и если уж я начала отстаивать свою собственность, то надо идти до конца.
  - Неужели? - недоверчиво посмотрел на меня он. - Как же он может быть вашим, если находился у подозреваемого? Или вы пришли сюда вместе с ним?
   Теперь мое положение становилось двусмысленным и я растерялась: как доказать, что я не имею никакого отношения к этому проклятому колдуну, который решил прославиться таким неславным способом?
  - Это же Алиса, которая была на сцене под гипнозом и рассказывала какие-то сказки! - закричала женщина, стоявшая неподалеку от меня и стала тянуться ко мне, чтобы пожать мне руку. - Дайте автограф, актриса Алиса! Ведь вы с Хаей из одного театра?
  - Вы выступаете в Большом или Малом? - спросил бас, стоявший также рядом со мной. - Где-то я вас уже видел. Вы не снимались в "Трех мушкетерах"? Там была похожая монашка...
  - Да нет же! - закричала я, чтобы от меня отстали с вопросами. - Я из провинции... и никакая я не актриса!
  - Все мы из провинции, - весомо промолвил бас, - наш город триста лет тому назад тоже был провинцией...
   Милиционер уверенно взял меня за руку и приказал:
  - Идемте, надо побеседовать!
  - Но мои друзья... они остались в зале! Как же я их потом найду?
  - Не надо нас искать, - услышала я голос Андрея.
  - Мы уже тут и все слышали, - сказала Светка, - иди за милиционером, а мы следом за вами. Разберемся...
   К этому моменту уже прибыла группа из патрульно-постовой службы и собралась вся охрана концертного комплекса.
   За последние пять минут ничего не изменилось: все та же сумятица, а пораженные электрошоком по-прежнему лежат в своих первоначальных позах на полу сцены. Оставшиеся невредимыми служащие пытаются освободить сцену от забравшихся на нее зевак из числа зрителей, прорвавшихся в тот момент, когда Хая сделала с собой то же, что и с ведущим.
  - Я начальник охраны этого зала, - сказал милиционер. - Пройдемте в мой кабинет. Он находится тут, рядом.
  - Мы тоже с вами! - хором заявили мои друзья.
  - Вы можете подождать здесь, ваша подруга скоро вернется. Вы ведь не имеете отношения к вот этому предмету? - спросил охранник, показывая электрошокер, при этом мою руку он не выпустил из своей.
  - Как же не имеем! Еще какое имеем! Сегодня утром мы купили, а потом подарили этот шокер нашей подруге - Алиске, вот она! - заявила Верка. - У нее сегодня день рождения, поэтому мы и сделали этот подарок!
  - А ты уверена, что это тот шокер, который мы ей подарили? Много ведь всяких шокеров продается черт знает в каком количестве магазинов в этом мегаполисе? - с сомнением спросил Андрей. - Надо будет рассмотреть его поближе: я припоминаю одну маленькую особенность того шокера, который приобрели для Алисы мы.
  - Разберемся во всем, - повеселевший от еще большего улова возможных сообщников преступника, сказал начальник охраны. - Прошу вас всех следовать за мной.
   Мы всей гурьбой, обсуждая увиденное, прошли за кулисы, потом повернули в какой-то коридор, поднялись по узкой лестнице на второй этаж и вошли в небольшую комнату, служившую кабинетом начальника охраны.
   Компьютер, на мониторе которого более десятка окошек показывали то, что "видели" камеры охранной сигнализации, небольшой лазерный принтер, маленький телевизор - все это умещалось на одном рабочем столе. На стенах, как и в кассах, висело множество афиш, представляющих актеров, группы, коллективы, которые выступали (или еще будут выступать) в этом концертном зале. На столе лежала пара толстых книжек, в которых мелким шрифтом были написаны разные математические или физические формулы и блокнот, в который владелец кабинета выписывал эти наборы из латинских букв с понятными только специалистам знаками. В углу, на подоконнике, лежал зачитанный до дыр иронический детектив Дарьи Донцовой. Судя по всему, начальник охраны одновременно с выполнением своих должностных обязанностей где-то учился и не брезговал провести время за чтением легкого женского романа.
   - Рассаживайтесь, места как раз для всех хватит, - предложил разносторонне развитый хозяин кабинета, - меня зовут Говядин Виктор Владимирович.
  
  
   Места в кабинете было немного, поэтому каждый сел там, где стоял. Мне пришлось расположиться совсем рядом с начальником охраны, фамилия которого вызвала у всех бурную эмоциональную реакцию: Светка и Верка закрывали рот руками и отворачивались в сторону, чтобы не было видно, как они смеются; Андрей тоже отвернулся и делал вид, что рассматривает афишу с Филиппом Киркоровым.
   Мне также было смешно, когда я услышала фамилию "Говядин". Но я сдержалась. Его, наверное, очень жестоко высмеивали в школе, поэтому он и имеет склонность к изучению абстрактных формул и знаков, которые не предполагают большого человеческого общения. Понятно, что его тянет в общество себе подобных, и театр для этого - самое подходящее место. Но только он не на сцене, не среди актеров, а руководит подразделением, которое выходит на публику только в крайних случаях, то есть очень редко. Сегодняшний пример с сумасшедшей Хаей подтверждает это.
   И все-таки фамилия "Говядин" не подходит этому миловидному и, в общем-то, симпатичному молодому человеку.
   Смешно, но как же будет звучать фамилия его жены? "Говядина"!
   Невозможно удержаться от смеха, еще чуть-чуть и я прысну! Конечно, "Говядина", если только она не откажется в последний момент принести в напрасную жертву свою прекрасную фамилию, например, Скворцова. Что тогда ее ожидает! Если только они не будут работать вместе на Северном полюсе...
  - Предъявите, пожалуйста ваши паспорта или удостоверения личности, - прервал наши отвлеченные размышления Говядин.
  - Пожалуйста, - все достали свои документы и передали их ему через меня.
  - Вы все неместные, только у Алисы Чудской есть временная регистрация в городе. С какой целью все остальные?.. - начал выяснение обстановки начальник.
  - Приехали в гости, на день рождения Алисы, - ответил Андрей, - сегодня этот день. Пришли вот на ваш концерт - в качестве подарка...
  - А перед тем как пойти на концерт вы приобрели и подарили Алисе вот этот предмет - электрошокер. Не так ли? - Говядин взял в руки мой подарок, вытащил из него батарейку - "разрядил" и обеспечил себе и нам дополнительную безопасность.
   "Да-а, ну и день рождения у меня - второе объяснение с милицией! Не соскучишься".
  - Дайте-ка посмотреть... - попросил Андрей. - На ручке шокера, рядом с кнопкой, была царапина в виде греческой сигмы, а на батарейке мы поставили дату покупки, чтобы Алиса вспомнила о нас, когда будет ее менять. Эта дата - сегодняшнее число.
  - Точно, все есть, - подтвердил Говядин, внимательно рассматривая шокер и повертев батарейку. - Видимо, это ваше... А есть кассовый чек?
  - Дома лежит, с собой мы стараемся не носить ничего лишнего, - сказала Верка. - А без чека вы нам его не отдадите?
  - Чек с собой не носите, а шокер носите... Потом отдаете сумасшедшему мошеннику, который начинает им махать направо и налево, чтобы показать свои нечеловеческие способности... - Говядин был в тупике рассуждений о последовательности событий, приведших шокер в чужие руки, и ждал объяснений.
  - Чтобы попасть на концерт, мы должны были купить билеты в кассе. Мы их заказывали через Интернет, - начала свое объяснение Светка. - Там в давке кто-то залез в сумку Алисы и вытащил электрошокер. Это мы выяснили сразу после того, как вышли на улицу. Сообщать в милицию о краже мы не стали, чтобы не терять времени, да и разве возможно найти иголку в стоге сена? Кто взял, когда и куда он направился - ничего этого нам не известно! Мы могли бы подозревать всех, но это не поможет составить портрет вора...
  - Понятно. Но как попал шокер к Хае? - недоумевал мысливший доказанными теоремами начальник охраны. Что-то в логическом уме не складывалось.
  - Вера и я - мы видели в кассах Хаю, только он (или она) был в другой одежде, которую, видимо, сменил перед выходом на сцену. Посмотрите в его гримерке, мы сможем опознать. Еще: мы перемолвились парой фраз с ним, чтобы узнать кто последний в очереди, и как быть, если билеты заказаны предварительно.
  - Теперь ясно. Каждый непосредственный участник программы...
   Слушая Виктора Говядину, я невольно рассматривала движущиеся изображения на мониторе системы видеонаблюдения. Камера, дающая обзор сцены, показывала, что все зрители и посторонние были уже препровождены с нее обратно в зал, лежащие работники театра по одному медленно поднимались (сначала неуверенно и при помощи других сотрудников, а затем смешивались в толпе любопытствующих). Последним очнулся Хая и стал биться затылком об пол. Обступившие его санитары в белых халатах с трудом справились с возбуждением. Какая-то женщина открыла чемоданчик с красным крестом на крышке, взяла шприц, наполнила из ампулы, и сделала укол, после чего Хаю в сопровождении милиционеров увели прочь со сцены.
   На одном из множества мониторов я увидела сначала спину и затылок, а затем и лицо незнакомца, который приобрел несколько дней назад бриллиант в ювелирном салоне "Блеск"! Те же очки, тот же овал лица, та же прическа! Даже костюм того же покроя... Именно его я повторно "видела" в своем сне, когда была час назад на сцене, а номер кредитной карты отпечатался у меня в памяти, как выжженный каленым железом! И это был он, под фамилией "Гармаш", на плакате в кассовом зале!
  - Кто это? Остановите его! - закричала я, прервав речь Говядины и тыкая пальцем прямо в лицо одному из виновников своих злоключений.
   Начальник охраны как-то сразу напрягся, на лице его выступила испарина - видно было, что он не ожидал такого поступка от уже показавшейся совершенно нормальной девушки, которая ходит в сопровождении таких же как бы нормальных спутников. "А что, если мы все из одной группы мошенников, в число которых входит уже проявивший себя как садист мнимый колдун Хая? А что, если мы захватим его в заложники?" - мог бы подумать он.
   Спокойно смотреть на меня было невозможно: я вся тряслась от возбуждения, которое передалось сначала Светке (она сидела ближе всех ко мне), затем Верке и, наконец, Андрею. Все они подскочили, чтобы видеть изображение на мониторе, который был отвернут от них и смотрел прямо на Говядина. Таким образом напирая, мы чуть не столкнули с вертящегося удобного кресла хозяина кабинета, который, опомнившись, принял оборонительную стойку у зарешеченного окна, выкинув руку с разряженным электрошокером вперед - в сторону, как он должен был предполагать, нападавших. И потянулся правой рукой за спину, чтобы достать табельное оружие.
  - Стоять! Прекратите этот балаган! - закричал он, предупреждая наши дальнейшие незаконные действия, которое могли бы нанести ему вред. - Сейчас же отойдите назад!
  - Кто это? Кто это, скажите! - продолжала тыкать указательным пальцем в голову незнакомца я. - Это он! Из-за него у меня все проблемы!
  - Покажи! Покажи! - мои спутники требовали от меня показать лицо случайно увиденного мной человека, чтобы получить большую ясность происходящего со мной, а я уже указательными и большими пальцами обеих рук ограничивала нужное окошко, в котором минуту ранее появился объект мое возмущения и недовольства.
   Наше двусмысленное положение разрешилось практически сразу. Начальник охраны концертного зала, в чьем кабинете мы внезапно стали вести себя непредсказуемо и хозяйничать, вскоре смекнул, видя, что все внимание направлено на монитор, а на него нападение не совершается, прекратил доставать свой пистолет Макарова, рукоятка которого мелькнула у него за спиной, и застегнул кабуру. Бесполезный электрошокер он тоже убрал за спину.
  - Гар-рмаш, Гар-маш! - звонко и картаво произнес Говядин (почти также, как произносит слова Кешка), отвечая на мое требование дать ответ, кого же я увидела. - Один из сегодняшних гостей... Как он сам себя называет, колдун белой магии, парапсихолог! А теперь разойдитесь по местам, пожалуйста!
  - Нет же, это Богомольный, который купил у меня бриллиант, а потом заявил, что я положила в коробочку поддельный камень, который ничего не стоит. Поэтому мне придется платить долг в три миллиона! - продолжала беспокойно выяснять личность незнакомца я.
   Андрей, Верка и Светка, незаметно для меня, вернулись на свои места, и только я нависала над столом с пальцем, указывающим на угол монитора, в котором время от времени появлялись женские и мужские затылки, высокие и низкие лбы, длинные и короткие челки. Говядин, тем временем, опирался о стену со сложенными на груди руками, полностью успокоившись и будучи уверенным, что мои расстроенные нервы не были вылечены во время сеанса, который проводил Чаша.
  - Если вы позволите, Алиса, то я покажу вам рекламную брошюру, в которой фотографии и имена всех участников сегодняшней программы опубликованы, - предложил мне Говядин. - Только пропустите меня на свое место и сами садитесь. Видите, этот человек уже ушел из области действия камеры наблюдения.
   Поскольку мне было нечего возразить, я опомнилась, и едва не уселась на Светкины колени.
  - Так вы говорите, что это какой-то Гармаш, но это Богомольный! Я четко видела это имя на кредитной карточке, когда во время сна была возвращена в прошлое и снова побывала в салоне в тот день, когда все произошло...
  - Вот, - доставая из верхнего ящика стола пачку брошюр и выискивая среди них обещанную, сказал Говядин, - вот она, эта книжечка, в которой указанный вами господин назван "Гармашом", и ни кем иным. Он уже дважды был участником программы "Психологические опыты", очень ловко проделывал разные фокусы и был серьезным противником для оппонентов от официальной науки. Я не мог обознаться, потому что во время всех представлений сижу здесь и наблюдаю за всем, что происходит - по этому монитору. Иногда смотрю и телевизор, когда "подчищенная" программа выходит в эфир.
   На одной из фотографий, действительно, я узнала покупателя бриллианта: костюм тройка, галстук, внимательные глаза смотрят над очками прямо в фотокамеру.
  - Ну что, он? - спросила Светка, рассматривавшая снимок из-за моего плеча.
  - Он, - уверенно ответила я и вся съежилась.
   Вот с кем мне пришлось иметь дело, когда я оформляла продажу бриллианта! Это был колдун, который, может быть, незаметным образом усыпил меня, а потом подменил драгоценный камень? "Но нет, не может этого быть! - спорила сама с собой я. - Помню, что все делала в присутствии Венеры Сидоровны. Где-то рядом там был Аристарх Викентьевич... Также там есть охранник, ведется видеонаблюдение. Если бы я что-то сделала не так, то мне обвинение в подлоге камня было бы предъявлено с предоставлением неоспоримых фактов: мне показали бы кадры, когда я делала что-то неправильно.
   Но фактов моей вины названо не было. Аристарх Викентьевич просто сказал, что внутреннее расследование выявило, что никто, кроме меня, не мог совершить подмену, и якобы покупатель камня заявил о том, что драгоценность ненастоящая на следующий после покупки день. Тогда-то я и была отстранена от работы.
  - Может быть, вы и правы, Алиса, в том, что у этого гражданина фамилия Богомольный, а не Гармаш, - вслух стал размышлять начальник охраны. - Посмотрите, практически все наши гости представляются как-то вычурно: "маг Чаша", "колдунья Хая", "магистр Гармаш". Никаких имен и отчеств, только звучные и обращающие на себя внимание то ли фамилии, то ли прозвища. Наверняка они появляются на сцене перед публикой, также как и перед клиентами, под вымышленными именами, чтобы по-возможности запутать следы, если вдруг начнется расследование их мошеннической деятельности.
  - Точно, вы правы! - подтвердил Андрей. - Как тесен мир: не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Теперь нам известна сфера деятельности этого покупателя бриллиантов. Могут ли у него быть такие деньги, чтобы приобретать драгоценности за три миллиона?
  - С этими вопросами вам лучше обратиться в свое отделение милиции, - предложил Говядин. - В мою компетенцию входит лишь внутреннее расследование происшествий, которые случаются на территории концертного комплекса. И то, если выявляется что-то, что можно подвести под уголовную статью или статью административного кодекса, то администрация обязательно передает собранный материал в компетентные органы. Также будет и с Хаей, я уверен. Поэтому сейчас составлю протокол, в котором отражу ваше сообщение о степени вашей причастности к событиям, а вы его подпишете. После этого вы сможете быть свободны.
  - А что будет с нашим, точнее Лискиным, электрошокером? Нам он очень дорог, даже после того, как им орудовал Хая... - спросила Верка, беспокоясь о дорогостоящем имуществе, которое еще может пригодиться.
  - Ваш шокер я приложу к протоколу и сейчас же передам в милицию, - успокаивая все возрастающее напряжение, начал объяснять начальник охраны. - Там, скорее всего, будет проведена проверка представленных вами данных и, если все сойдется, то шокер будет вам возвращен. Может быть и так, что при возбуждении уголовного дела против Хаи за умышленное причинение вреда здоровью людей - орудие преступления останется в милиции в качестве вещественного доказательства, до суда. Пройдет суд, и шокер к вам вернется!
  - Хоть бы не возбудили уголовное дело... - прошептала я, чувствуя свою потребность в хорошем средстве для самообороны. Тратить еще деньги на другое подобное оружие не хотелось, потому что суд может затянуться на несколько месяцев.
  - Ну и отлично!.. - начальник охраны уже закончил кратко излагать наши показания в своем рукописном протоколе. - Прочитайте, и поставьте свои подписи везде, где рядом с вашими именами стоят галочки.
   Мы сделали то, что велено, благо написано было кратким, четким языком, хотя почерк оставлял желать лучшего. Четыре подписи, и мы свободны, все дальнейшее - уже забота милиции. Пусть разбираются с Хаей!
  - На сегодня представление закончено... - сообщил нам начальник охраны. - Посмотрите, зрительный зал почти пустой, а в холле у гардероба толпа людей. Скорее всего, представление перенесут на другой вечер, когда в реаписании будет свободное "окно". А вы, Алиса, правда побывали в Стране Чудес или только притворялись на сцене?
   Смогла бы я так притвориться! Даже надписи на кредитной карточке этого Гармаша-Богомольного прочитала и запомнила!
   - Все было по-настоящему. Никогда бы не подумала, что меня можно усыпить стоя перед целым зрительным залом. Когда проснулась, то почувствовала, что выспалась!..
  - Спасибо вам! - стали благодарить начальника охраны Валерия Говядина мы.
  - Удачи вам, и не вешайте нос! - сопроводил в большей степени меня своим пожеланием привставший из-за стола приятный собеседник. С Андреем он попрощался пожатием руки.
   "А он не чета многим замкнутым охранникам, которые и говорить-то, похоже, умеют плохо, не то чтобы прилично себя вести! - про себя одарила его комплиментом я. - Учится где-то и, видимо, уже научился справляться с неприятными моментами, которые должна доставлять ему фамилия".
  
  
  - Есть за что быть благодарными этому сторожевому псу, - уже в коридоре стала делиться своими впечатлениями Светка. - Все видит, все слышит, людям помогает...
  - Никакой он не пес, а песик! - встала на защиту Говядина я. - Он еще получает образование и Донцову читает - разве вы не заметили?
  - А Алиска влюбилась! - со смехом сообщила всем Светка. - Влюбилась в охранника!
  - И правильно, - поддержал меня Андрей. - Когда твоей жизни угрожает опасность, пусть даже выдуманная, начинаешь хорошо относиться к спортивным молодым людям, у которых есть табельное оружие и пара лет службы в горячих точках!
  - Только не становись Говядиной, Алиса, - почти со слезами на глазах, появившихся от безудержного смеха, стала умолять меня Верка. - Я вот стала Ворониной, так моя жизнь сразу переменилась: обращаю внимание на все блестящее, пусть даже и пустое! Нельзя сказать, что это к худшему, свои прелести в этом тоже есть. Представляю, что за жизнь у женщины, фамилия которой связана с мясным продуктом! Это фамилия домохозяйки!
  - Ой, подумай, Лисонька, стоит ли мечтать превращаться в "Говядину": а ваших детей ведь могут начать дразнить "жадины-говядины", - развивала тему Светка.
  - Если хотите знать мое мнение, то скажу так: по мне хоть Говядиной стань, только не попади в руки мясника! - ответила я на безобидные нападки друзей, тренирующие остроумие.
   Смешки прекратились, Верка вытерла слезы, а Андрей и Светка посерьезнели. Вспомнили об убитой без видимой причины бедной Ариадне Игнатьевне! Любой мог оказаться на ее месте, любой из нас!.. Наверно, это был акт устрашения, который должен привести меня в Центр трансплантологии для добровольного подписания договора и отдачи долга, который станет считаться возвращенным только тогда, когда мою почку заберут и отдадут какому-нибудь миллионеру в нашей стране или за границей? Но к чему тогда был произведен полный обыск в квартире, в которой живем мы? По какой причине искали какие-то предметы, принадлежавшие Ариадне Игнатьевне?
   Сильно тут не посмеешься. Можно пошутить, но сразу же надо вспомнить о том, что задачка-то не решена и решением ее занимаются уже в милиции. Только она не принимает во внимание возможные мотивы убийства - жест устрашения, а предполагает убийство из корыстных побуждений! Якобы его совершила я или кто-то из моих друзей - какая нелепость!
  - По-моему, нам сюда, - сказал Андрей, указывая на еще один поворот, - и мы попадем в холл на первом этаже, где оставили свои вещи.
   Мы дружно повернули направо и оказались у вспомогательного выхода, которым зрители не пользуются. Тем более, на дверях со стороны холла на двух языках было написано, что посторонним вход воспрещен.
  - Вход воспрещен с той стороны, а выход с этой - разрешен! - обрадовалась своему каламбуру Светка.
  - Доставайте свои номерки, а то мы уже совсем по темну возвращаться будем! - поторопила нас Верка, отдавая свой номерок гардеробщице.
  - Жаль, что шоу закончилось так рано, - пожалела Светка оставшееся время программы и, следовательно, неполный подарок, сделанный мне. - Еще много необычного мы могли бы увидеть, судя по той рекламе, которую показал нам начальник охраны.
  - Вы можете приобрести программу сегодняшнего шоу у меня, - предложила гардеробщица. - Мне разрешено продавать такие мелкие информационные брошюрки, если кто-нибудь заинтересуется... Вот, пожалуйста!
   Брошюра оказалась точно такой же, как и та, что мы видели у начальника охраны, в которой рассматривали Гармаша-Богомольного.
  - Спасибо, - расплачиваясь и забирая цветную книжечку сказала Светка. - Мы слышали, что представление сегодня было сорвано и переносится на какой-то другой вечер?
   Гардеробщица должна быть посвящена во все проблемы театра и изменения в репертуаре. Она не заставила себя пытать:
  - Вы правы. На сохранившихся у вас билетах указан номер телефона, по которому вы можете позвонить, чтобы узнать, когда будет шоу в полном объеме. Надеюсь, что скоро... Я всегда сама смотрю такие передачи по своему телевизору, - поблизости от нее на стуле стоял черно-белый телевизионный приемник еще советских времен. - Жаль, но почти всегда после несчастных случаев, которые изредка происходят в нашем концертном комплексе, программы, шоу или представления отменяют. В целях техники безопасности, и чтобы такое больше не повторялось...
   Светкино лицо снова посерьезнело: она поняла, что полностью это шоу мы уже вряд ли когда-нибудь увидим.
  - Не расстраивайся! - стала успокаивать Светку я. - Два звездных выхода на сцену Хаи, мое неожиданное участие в программе, беседа со смешным начальником охраны и рассматривание того, что показывают камеры наблюдения - этого достаточно, чтобы почувствовать удовлетворение от посещения такого места.
  - Взамен этого одного шоу придумают два других, еще покруче, - сказала Верка, довольная нашим пребыванием на "концерте шарлатанов". - Если сегодняшнее происшествие не было запланировано, то в новых программах насилие будет по сценарию.
  - Представьте себе, какую рекламу концертному залу сделают программы новостей и хроники преступлений, которые идут по телевизору, радио и в виде текста будут напечатаны в газетах. Может быть, какие-то журналы заинтересуются этим событием? - перечислял преимущества скандалов в общественных местах Андрей. - И денег платить не надо: на такой косвенной рекламе зарабатывают телевизионщики, киношники и газетчики - когда создают свои репортажи. На спокойную информацию о планируемом событии обратит внимание только тот, кто ожидает этого события, а на скандал с пострадавшими обратит внимание каждый!
  - Главное, чтобы зрители не пострадали, - поддержала мужа Верка, - как это было сегодня: зрители так и остались зрителями, а работники зала, упавшие было "замертво", словно "восстали из мертвых" - к ним и прикасаться было не надо, сами очухались.
  - Интересно, что произошло с ведущим, с Валерием Бирюковым-Гнездинским? - вспомнила о многочисленных ударах электрошока в его голову я.
   К этому моменту мы уже подошли к своей машине и рассаживались по местам: я села на переднее сиденье рядом со Светкой, Андрей и Верка - на заднее.
   Светка быстро включила зажигание и осторожно вырулила на центральную улицу. Очень много машин сейчас двигались в том же направлении, покидая негостеприимный концертный комплекс.
  - Должно быть, его увезли в больницу... - предположила Верка.
  - Да, он единственный, кто оставался лежать на сцене, когда уже все "ужаленные" Хаей "восстали из мертвых". Его положили на носилки и унесли, должно быть, работники скорой помощи.
  - Гнездинского ведь не положат в одну палату с Хаей? - выразила свою надежду Светка, беспокоясь о здоровье популярного ведущего.
  - Конечно, нет! Хаю закроют в сумасшедшем доме, где на одного буйного - один санитар с культтуристским прошлым, а ведущего - в реанимацию, если кора его головного мозга еще не "включилась".
  - Иначе - в неврологию, чтобы обследовать и лечить последствия. Я могу предположить, что ваш Гнездинский долгое время не будет страдать плохим настроением, конечно, если у него когда-то была депрессия. С виду он был похож на очень оптимистичного человека. И если так, то его настроение пару месяцев будет еще лучше и он сможет вести юмористические передачи... - делился своими соображениями о будущем пострадавшего ведущего Андрей.
  - Если его пустят в такие программы и передачи! - засомневалась я. Известно, что у каждого профессионала есть своя специализация, и переход из одной сферы деятельности в другую - крайне сложная задача. А по причине болезни - тем более.
  - Раньше тем, кому плохо лекарства помогали справиться с плохим настроением, в Советском Союзе рекомендовали лечение электрошоком. Зверство, конечно, но этот эффект был открыт и применялся, когда нашим эскулапам удавалось убедить пациента или его родственников в пользе этого метода.
   Уже стемнело, время подходило к девяти часам вечера. Не хотелось думать о плохом... Надо было чего-то светлого и доброго. Где его найти, это доброе светлое?
   Изнутри машины я посмотрела через стеклянную преграду слева, отделявшую от меня быстро летящие мимо фонарные столбы и людей, проносившихся с невероятной скоростью в противоположном движению нашего автомобиля направлении. Светящиеся вывески, яркие витрины, темные и освещенные окна верхних этажей, на которых жили, живут и будут жить люди, если эти здания в центре города не будут скуплены предпринимателями.
   Опять пробка! Похоже, придется ехать пять километров в час до следующего перекрестка. Это минимум - до следующего. Светка терпеливая, только не заснула бы за рулем! Если что, я толкну ее в бок и предложу поменяться местами: тогда пусть спит себе в пассажирском кресле.
   ..."Итак, всем нам, сидящим в машине, вместе сто одиннадцать лет. Из них Андрей и Верка одного возраста. Светка на один год старше меня и на четыре года моложе Верки. Сколько же мне сегодня исполнилось лет? - придумала загадку я. - Задам эту задачу когда-нибудь тому, кто станет ухаживать за мной и заслужит моего внимания! Если решит правильно, то и замуж можно согласиться..."
  - О чем ты задумалась, Алиса? - спросила Верка. - Вспоминаешь физика-математика, читающего женские романы, который оставил у себя твое "личное оружие"?
  - Хватит уже дразнить меня этим Говядиным. У него все на месте - руки, ноги и прочее, а вот вы почему-то на нем зациклились и зазря меня донимаете своими шутками!
   Как им не понять, что из нашего родного маленького городка я сбежала от одиночества и чувства бесполезности жизни? Мне хотелось найти свое счастье, которое я представляла себе в блестящей карьере или замужестве, или просторной квартире. Если не получается карьера, значит, надо искать себе партию, которая завершит мои поиски счастья...
  - Смотрите-ка, поймали кого-то и собираются увозить! - Светка обратила наше внимание на машину, приспособленную для перевозки задержанных в отделение милиции. - От нашего подъезда... А вон и майор Грубый! Работает, непокладая рук...
  - После захода солнца он уже не церемонится подписками о невыезде, он арестовывает! - забеспокоилась Верка. - Может, припаркуемся где-нибудь неподалеку и переждем, пока они не уберутся отсюда?
  - Бесполезно, - сделал вывод Андрей. - Этот Грубый нас уже заметил и машет рукой, чтобы мы остановились и подошли к нему.
  - Какой глазастый, - Верка была утомлена сегодняшним общением с представителями силовых структур, но ее чувство юмора было неистощимым: - К Лиске, наверняка, приехал. Кто тебе больше нравится, Алиса: Грубый или Говядин?
  - Я выбираю свободу, справедливость и содействие правоохранительным органам при расследовании преступлений! - сказала я и, выйдя из машины, направилась к майору милиции.
  - Добрый вечер, Алиса Сергеевна, мы как раз поджидаем вас... - начал он.
  - А чем мы можем быть вам полезны? Уже поздно... Что-то еще произошло? - решила взять быка за рога я, чтобы не тянуть резину. Нам надо домой, поскорей закончить праздник и начать ночной отдых, а то завтрашний день будет окончательно потерян.
  - Да вот, приехали уточнить кой-какие детали вашего замечательного участия в шоу с одним тяжело пострадавшим, который находится в больнице... Это, как вы утверждаете, ваш электрошокер? - из кармана следователя появился мой подарок. - На нем царапина и в нем подписанная батарейка.
  - Мой, а откуда вы его взяли? - была поражена я согласованностью и быстротой работы разных служб безопасности.
   Мои друзья, которые, подчиняясь инстинкту удовлетворения любопытства, потихоньку приближались к нам и прислушивались к разговору.
  - Начальник охраны концертного комплекса завез его к нам в отдел вместе со своим рапортом и взятым с вас объяснением, - продолжил майор Грубый. - Мы ожидали, что вы прибудете чуть раньше, поэтому и приехали около десяти минут назад. Пока вас не было, понаблюдали за вашей квартирой...
  - И что?
  
  - Задержали подозрительную личность, которая ошивалась в вашем подъезде, а увидев нас, он стал убегать, а потом оказал сопротивление при задержании. Мы его берем с собой в отделение до выяснения всех обстоятельств.
  - Может быть, это он и убил бедную Ариадну Игнатьевну? - спросила я, чтобы подсказать возможный ход расследования, в котором я со своими друзьями стала подозреваемой. - Вы же сняли отпечатки пальцев в подъезде?
  - Проверим все версии, не беспокойтесь, - обнадежил Грубый. - А пока продолжайте оставаться в городе и ставьте нас в известность, если соберетесь куда-то уехать. Это касается и ваших друзей.
  - А шокер? - спросила Верка. - Вы же его не будете прикладывать к делу о нанесении телесных повреждений? Он нам очень нужен!
  - Понимаю, что нужен... А в деле доказательств достаточно. Уже выяснено, что этот мошенник-колдун - его личность установлена, но не помню его имени - состоит на активном динамическом наблюдении у психиатра. Он ранее уже совершал подобные преступления. В суд он пойдет с пленками видеозаписей своих действий, а потом на несколько лет в психиатрическое отделение с интенсивным наблюдением. Концертному комплексу мы рекомендовали у всех участников программ требовать справки от психиатра и нарколога, чтобы предупреждать чрезвычайные ситуации. А вам, Алиса Сергеевна, я рекомендую оставлять предметы для самообороны дома или следить за ними так, чтобы никто не мог у вас их стащить.
  - Спасибо, - скромно сказала я, уязвленная чрезвычайной информированностью майора. - Буду выполнять ваши рекомендации.
  - А теперь посмотрите на нашего задержанного, - предложил он, открывая дверь "клетки", в которой находились двое: уже немолодой человек неприятной, с первого взгляда, наружности, и милиционер, который из маленького фонарика стал освещать лицо узника. - Вы его знаете?
   Оторопь взяла меня, когда я всмотрелась в лицо задержанного. Николай Иванович! Заместитель директора ювелирного салона "Блеск" сидел передо мной в наручниках, в потертой и испачканной землей и песком черной куртке, фуражке, мятых брюках и поцарапанных лакированных ботинках на шнурках. Поразительным было выражение его глаз, содержавших в себе мольбу о помощи и безысходность!
  
  
   Что мне делать? Как поступить?
   "Если я признаюсь, что знаю его, то может произойти непоправимое! - почувствовала я. - Что-то должно было случиться, что-то серьезное, чтобы Николай Иванович согласился на такой маскарад... С другой стороны, оставлять его в таком положении в руках милиционеров, расследующих убийство в нашем подъезде, прямо перед нашей квартирой? Могут начать расследование с пристрастием, особенно, если у них нет никакой подходящей рабочей версии том, в каком направлении "копать", и станут у него выбивать признание как от убийцы, который вернулся на место преступления..."
   Если он не виноват, то никакого признания от него не добьются, но проблем доставят много: ведь в качестве подозреваемого, который находится в следственном изоляторе, можно прождать суда и полгода и год!
   В то же время, он может обладать какой-то информацией, которую я не смогу получить, если его изолируют от общества. А времени на возвращение долга (пусть и незаконного, но с возможными страшными последствиями) остается все меньше и меньше, а сторонники мне ой как нужны!
   Николай Иванович просто не может быть непричастен к той махинации, которую проводит Аристарх Викентьевич Моченый в отношении меня. Не зря же он заместитель! Значит, в курсе всех дел - это как минимум, но, возможно, он и мозговой центр и исполнитель... Хотя, это две несовместимые вещи: исполнитель и генератор идей... А задача, стоящая перед ними - добиться любым способом того, чтобы я добровольно согласилась на потерю своей драгоценной почки. Если она стоит три миллиона, то она мне самой нужна! Расставаться с ней не желаю!
   Получить себе сторонника в лице Николая Ивановича, который из стана врага? Но кто этот враг, кто, как не Моченый, Акуленко и Голубков? Голубков Николай Иванович, смотрящий просящими сжалиться над ним глазами. Еще немного, и по его щеке прокатится слеза. Дождаться ее, а потом действовать? Но как?
   Могу ли я себе, когда моя жизнь в неопределенной опасности, которую даже в милиции не могут распознать, а мои друзья посмеиваются над этим (после убийства бедной Ариадны Беркутовой они стали посерьезней)... могу ли я себе позволить рисковать? Ведь на карту поставлено мое здоровье и, значит, все мое будущее.
   Какие будут последствия для Голубкова, если сейчас я признаю в нем заместителя своего бывшего (никогда не собираюсь возвращаться туда) начальника? И прилюдно, в присутствии следователя обвиню его в создании ситуации, которая угрожает моей жизни? Его увезут и проведут беседу? Составят протокол? И все равно отпустят! Задерживать-то и наказывать нет оснований, кроме моих слов нет никаких свидетельств и фактов. Более того, сегодня утром перед обыском я уже описала Грубому ситуацию, которую ранее рассказывала вместе со Светкой участковому. Пожимают плечами и не усматривают событие преступления...
   Вот еще бы парочку свидетелей, которые могли бы подтвердить мои слова - было бы здорово! Желательно кого-нибудь, кто пострадал и потерял почку или другой орган, только чтобы спасти все оставшееся в целости и сохранности. Но лишь приближенный к Моченому может дать мне какую-нибудь ниточку, чтобы распутать этот клубок, замотанный профессиональными мошенниками, продумавшими все до мелочей.
   Эта или подобная ситуация, когда я обращусь в милицию и укажу на них пальцем, скорее всего, была ими предусмотрена, может быть, даже входит в их план. Для этих преступников не страшно мое обвинение их в сговоре и шантаже, в ответ они обвинят меня в сумасшествии и попытке получить какую-то материальную выгоду - из-за недовольства и неприязни, вызванных увольнением с хорошего места.
   Попробую-ка я сыграть в эту игру, которая называется двуличие и беспринципность, может, что-то удастся получить взамен моего вранья.
  - Так вы знаете этого человека или нет? - спросил Грубый, уставший рассматривать сменяющиеся на моем лице эмоции, которые ни о чем, как об одновременном замешательстве и растерянности во время сложных мыслительных манипуляций не говорили.
  - Это мой дядя Коля, - уверенным тоном, не допускающим даже малейших сомнений в своих словах, "призналась" я. - Родной брат моей мамы, он с молодости живет здесь, в этом городе. А что ты здесь делаешь?
   Мое обращение и мои слова Николай Иванович сначала воспринял не относящимися к себе, и попытался посмотреть по сторонам, чтобы понять, о ком я говорю. Но мой открытый взгляд на него свидетельствовал, что моя речь обращена к нему. Ухватив за хвост спасительную идею, которая уже была в самой середине своего воплощения в жизнь, Николай Иванович принял придуманную мной "игру" и сказал:
  - Алиса, что же это такое? Прихожу к тебе в гости - тебя нет. Начинаю ждать в подъезде, а тут вот тебе на! - и выразительно он поднял до уровня груди свои руки в наручниках, чтобы было видно всем.
   Верка и Светка, уже заглянувшие в клетку, потеряли к ней интерес, но сейчас раскрыли от удивления рты и потеряли дар речи: объявился какой-то дядя, о котором они и слыхом не слыхивали! Нашу-то семью они прекрасно знают, им известно, что у моей мамы есть только одна сестра, которая является Веркиной матерью. Когда мы отпустим с миром милиционеров, тогда мне предстоит серьезный разговор с родней, чтобы объяснить свою новую выдумку, в которой я добавила к нашим родственникам еще одного человека. Как я смогу аргументировать свой поступок? Все люди братья! А кто не братья, те - сестры. Это уже доказала генетика. Но такой подход имеет и свою слабую сторону: были бы все родственники на самом деле родственниками, то можно было бы от одного другому пересаживать органы, например, сердце или больные конечности. После смерти более слабых, конечно. Но этого сделать нельзя! Следовательно, не такие уж и родственники те, кто может доказать это документами. А вот мне кто-то уже постарался найти генетического родственника, которому собираются продать мой внутренний орган! С ним-то мы можем быть признаны родственными организмами, хоть мы и разнополые, возможно.
  - Освободите, пожалуйста, моего дядю! - стала упрашивать Грубого я. - Ему же больно, посмотрите: у него руки уже посинели...
  - Для начала разберемся, как его зовут! - предупредил мой порыв кинуться к "дяде" Грубый. Он выставил перед собой руку, как бы заслоняя проход к уже радостно улыбающемуся Николаю Ивановичу.
  - Я же говорил, что я - Голубков! Мои водительские права лежат во внутреннем кармане куртки - можете взять и посмотреть, - уже уверенно начал свою защиту Николай Иванович. - Невозможно предъявлять документы, когда руки скованы вашей сталью!
  - Панасенко, освободите гражданина! - приказал сотруднику патрульно-постовой службы следователь. - Давайте сюда свои бумаги!..
   Благодаря мне освобождающийся задержанный немедленно стал тереть свои затекшие запястья, чтобы разогнать кровь и возвратить прежнюю гибкость суставам.
   "Не зря ли я так самоуверенно веду себя, - промелькнула у меня мысль. Но не почувствовав никакой опасности от того, что будет в результате, я сделала вывод: - Будь, что будет."
  - Так, Николай Иванович Голубков, сорок восьмого года рождения, проживающий... Прописка в порядке... Женат, вписаны двое совершеннолетних детей, - озвучивал свое ознакомление с паспортом моего "дяди" следователь. - Запроси-ка, Кириллов, данные по этому "человечку"!
   Водитель милицейского автомобиля принял паспорт и быстрым шагом направился в кабину, к рации.
  - Теперь разъясните нам, Голубков, почему вы попытались убежать, когда мы окликнули вас, чтобы проверить документы и задать пару вопросов? - продолжил беседу Грубый. - Неподчинение органам правопорядка - это уголовная статья!
  - Знаю я вашу статью! - продолжил свою защиту Голубков. - Сегодня утром по телевизору показали лица пятнадцати человек, которым суд установил наказание в общей сложности триста лет в колонии строгого режима. Все они служили в нашем городе в органах охраны правопорядка: вымогали деньги, избивали невиновных, принуждали к даче ложных показаний, даже убивали и закапывали в лесу... Прикажете без оглядки отдаться в руки внутренних органов, чтобы пришили дело?
  - Так ведь преступников, порочащих честь нашего милицейского мундира, уже посадили за решетку! Чего вам бояться?
  - Когда я в лесу встречаю два десятка поганок и мухоморов и ни одного благородного белого гриба, то по возвращении домой я не сомневаюсь, что лес заполнен несъедобными грибами. То же самое и с вашим братом. Если вы соблюдаете закон, то, значит, в моем лесу появились съедобные грибы! - после абстрактного объяснения витиевато сделал комплимент Николай Иванович.
  - При чем здесь грибы, когда вы ходите в лес? - удивился Грубый. - Прекратите выражаться! Вы что, часто попадаете в милицию?
   К моменту этой фразы Грубого, водитель Кириллов вернулся и доложил:
  - Чисто. В розыск не объявлен, жалоб не поступало.
   Николай Иванович мог уже не отвечать на последний вопрос, адресованный ему, но все-таки высказался, чтобы быть правильно понятым:
  - На лице не написано, кто преступник, а кто законопослушный гражданин. Вы меня приняли за преступника, а я испугался вас. Извините!
  - Благодарите свою племянницу Алису, которая опознала вас. Если бы она задержалась в пути на пару минут, то мы бы уже разговаривали с вами на другом языке в отделении. Больше никогда не убегайте, когда вас останавливают сотрудники милиции. Такая удача, как сегодня, вряд ли повторится. Можете идти!
   Николай Иванович тяжело вздохнул и выбрался из машины на волю с уже серьезным лицом.
   Грубый сделал знак своим подчиненным, что здесь делать больше нечего, и направился к кабине машины.
  - А кампания у вас собирается большая, - заметил он, открывая дверцу, - постарайтесь вечер и ночь провести спокойно, чтобы больше не беспокоить нас. До свидания!
  - Пока, пока! - помахала рукой Светка. - Спасибо, что вернули шокер, а с этим типом, который разговаривает как образованный человек, будем говорить отдельно. Родственничек! - вторую часть фразы она сказала в сторону, чтобы ее услышала только я.
  - Будешь приглашать "дядю" к себе домой, или здесь попрощаетесь? - начала выяснение отношений Верка.
   Андрей с интересом присутствовал при всех этих событиях, но ничего сверхестественного и выходящего за рамки реальности не находил. Всех родственников своей жены он знать не мог, а какой-нибудь дядя, брат его тещи, мог на самом деле существовать. Раздражение своей жены он готов был списать на усталость: время-то уже позднее, а встали рано, чтобы приехать сутра пораньше.
  - Пусть заходит в дом, раз дождался, когда мы вернемся! - заявил Андрей, показывая свою неинформированность о родственных отношениях своей супруги. - Хотел, наверно, на день рождения Алисы успеть, с подарком приехал? А, Николай Иванович?
   Как только машина с милиционерами тронулась, я взяла все в свои руки и отвела в сторону Николая Ивановича:
  - Что вы здесь делаете? - спросила я. - В нашем подъезде сегодня утром человека убили, а вы в таким виде...
  - Я человек подневольный: что мне прикажут, то и делаю, - начал издалека Голубков. - За это на работе держат и приличную зарплату платят. Хотя в моем возрасте уже трудно по этажам лазить и в чужие окна заглядывать...
  - Неужели вы такими делами занимаетесь? - поразилась я. - Вы выслеживали меня, подсматривали... записку вы в дверь воткнули?
   Николай Иванович не успел дать ответ, как Верка схватила меня за руку и потянула в сторону подъезда:
  - Пошли домой, надоело уже торчать на улице! Если есть какие-то серьезные вопросы, то идите и обсуждайте их в доме...
  - Вы не согласитесь подняться к нам? - спросила я Голубкова, который выглядел осиротелым на фоне моих организованных спутников: руки он засунул в карманы, наглухо застегнулся и рассматривал носки своих испорченных ботинок.
  - Соглашусь. Идемте.
   Мы все вместе поднялись по лестнице на свой этаж, потому что лифт, который славился тем, что застревал между этажами, как минимум, раз в неделю, не вызывал доверия, и терять еще пару часов жизни в замкнутом пространстве не хотел никто.
   На лестничной площадке меловой след, обозначавший положение лежавшей у нашей двери Ариадны Игнатьевны еще не стерся, кровь, растоптанная любопытными жильцами с других этажей, уже сильно загустела и почти высохла.
  - Если твои соседи до утра не сделают здесь уборку, - предупредила Светка, - то тебе или мне надо будет заняться этим. Во что бы то ни стало, а то ужас, как неприятно видеть следы убийства.
  - Что здесь произошло? - спросил Николай Иванович, брезгливо морщась, когда наступил на след крови.
  - Соседку убили, - ответила я, и краем глаза заметила, что через небольшую щелку в двери соседка (или это был сосед?) выглядывает из темноты своей квартиры и пристально смотрит на нас.
  - Вы и убили!.. - прокричал соседкин голос. - Шакалам я дозвонилась: они прогонят вас отсюда и нормальных жильцов найдут!..
  - Прекратите истерику! - крикнула ей в ответ Светка. - За такие обвинения будете иметь дело с милицией!
  - С милицией мы уже имели дело и все им про вас рассказали! Они вас в покое не оставят! - пригрозила соседка и резко захлопнула дверь.
   Наступила тишина и мы молча вошли в квартиру. Сразу после включения света в коридоре Кешка приветствовал нас своим "Пр-ривет!"
   Я с Николаем Ивановичем прошла в кухню. Со своим электрошокером я не расставалась, поэтому чувствовала себя в большей или меньшей безопасности. "Мои друзья рядом, - успокаивала себя я, - помогут, если что. Мой безрассудный поступок по спасению Голубкова или принесет прямо сейчас какой-то результат или может быть полезен в будущем."
   Глубков уселся напротив меня, поставив локти на кухонный стол:
  - Я пришел, чтобы увидеть вас, Алиса Сергеевна, - начал разговор он, - мне надоело быть одним из звеньев в кровавой игре, которую ведет Моченый.
   Меня аж передернуло: значит, Моченый и вправду замешан в мошенничестве, которое проделывается со мной. Теперь сомнений никаких не остается, если этому признанию Голубкова можно доверять. "Допустим, что это так", - переварила первую порцию информации я.
   - Алиса! Вы особенная девушка, умная. Выслушайте меня и постарайтесь понять...
  
  
  
  Часть вторая. Жорж
  
   Маленький Голубков появился на свет с однократным обвитием пуповины вокруг шеи в провинциальном родильном отделении, что находилось в трехстах километрах от Ленинграда - в маленьком городке С., который переживал свое возрождение после окончания Великой отечественной войны 1941-1945 годов. Три года прошли, как отгремели взрывы снарядов и победное парадное шествие русских воинов после освобождения отечества и половины Европы. Возвращались солдаты, которые в 1934 году начали разработку горнодобывающей промышленности, строительство заводов по переработке горючего сланца и организацию инфраструктуры города. Многие первые строители были репрессированными интеллигентами и просто жителями крупных городов, сформировавшими какое-то не вполне приемлемое мнение о тоталитарном режиме в СССР и знавшие опасности продолжения развития социализма. Кто-то просто "засветился" в общении (можно было быть сослуживцем или просто соседом) с уже забранными ночью и увезенными в неопределенном направлении. Первыми поселенцами стали и комсомольцы, которые с радостью принимали зов об участии в стройотряде, и жители близлежащих многочисленных деревень.
   Город горняков, в фундамент которого, согласно истории, заложил первый камень Сергей Миронович Киров ("город кировской мечты" - такое его название закрепилось в народе), расцветал под гимн Советского Союза под лозунгами коммунистической партии. Партия, комсомол и пионерия - три кита общественного деления, которое охватывало почти все возрастные категории.
   Мать Коли, Валентина, по распределению приехала в город С. после окончания педагогического училища в Горьком. В те времена была начата практика направления выпускников высших и средних учебных заведений по городам и более мелким поселениям, в зависимости от текущего спроса на специалистов. Так решалась проблема дефицита кадров и равномерность распределения ученых голов и рабочих рук.
   Восстановление разрушенной страны включало в себя и строительство огромного количества жилья, поэтому в обескровленной войной и репрессиями стране сравнительно легко был решен квартирный вопрос. Сначала предлагалось общежитие, а через несколько лет подходила очередь на квартиру, число комнат которой и жилая площадь, соответственно, рассчитывались с учетом семейного положения работника и количества детей.
   Выросшая в частном секторе и потерявшая на войне отца, Валентина привыкла к повышенной ответственности, когда выполняла всю домашнюю работу в течение двенадцати- и шестнадцатичасовых смен матери на стройке, и строго выполняла все, что требовалось от советской девушки.
   Субординация была простая: партия принимает решение и передает комсомолу, а комсомол, в доступной для пионерии форме, проводит разъяснительную и организационную работу в школах.
   В последнем, десятом классе школы, как раз в середине войны, Валентина Кочетова единогласно была принята комсомольским собранием в ряды резерва коммунистической партии. Она стала комсомолкой и по-взрослому стала смотреть на мир, который подразделялся на своих и чужих, на сторонников и врагов.
  - После школы выбирай, где будешь дальше учиться! - сказала ей мать.
  - Но ведь война... я могу помочь нашим на фронте... - попыталась возразить она, но, взглянув на неодобрительное выражение изможденного лица матери, она осеклась и стала выбирать между педагогической и технической специальностью.
   Несмотря на возражения матери, она обратилась в военкомат и предложила направить ее на войну. Но на фронт ее не взяли, потому что "в тылу тоже должен кто-то работать" - сказал военный комиссар, ответственный за мобилизацию, тем более, красная армия уже шла победным маршем по восточной Европе.
   После окончания школы она поступила на вечерний факультет педагогического училища и вместе с матерью пошла работать на стройку. Точнее, сначала устроилась на работу, а потом поступила учиться. Устававшая от непосильного физического труда, по вечерам и ночью она садилась за учебники, делала конспекты и постигала основы воспитания детей.
   Война закончилась, экзамены в училище были на отлично сданы. Пришло время в новом качестве встраиваться в послевоенную жизнь, которая обещала мир во всем мире и победу коммунизма к концу века.
  - Вот вам направление на работу в город С. - будете работать воспитателем. Там острая нехватка кадров, - сказал председатель экзаменационной комиссии в педучилище.
  - Но это ведь так далеко от дома! - удивилась она. - А нет работы по моей специальности в Горьком? Мне очень не хотелось бы уезжать от матери... У нас частное подворье.
  - Партия не спорит, она указывает направление! Молодой город остро нуждается в молодых специалистах, во все училища страны разосланы запросы о привлечении к работе воспитателей. В нашем городе обстановка намного лучше, поэтому вы можете найти здесь работу, только отказавшись от нашего предложения. Этот отказ будет рассматриваться на комсомольском собрании, может быть и товарищеский суд. А ваша отличная характеристика как комсомольца, который всегда выполняет порученные задания, будет переписана. Вас исключат из комсомола!
   Получив такие объяснения от рано поседевшего человека в военной форме, грудь которого была завешена медалями и орденскими планками, недавно вернувшегося с войны, члена партии, около двух месяцев назад назначенного директором училища, она не стала более возражать и задавать вопросы. Конфликтовать, когда на карту было поставлено ее будущее, зависевшее от лояльности правящей системе, было глупо и опасно. В таких ситуациях, которые возникали всего раз или два за всю ее жизнь, она вспоминала о том, что около восьми лет назад, в тысяча девятьсот тридцать восьмом, родителей ее матери - сначала отца, а затем мать - люди в военной форме забрали ночью из их дома, после чего их больше никто не видел. Только однажды ее мать получила маленький конвертик, в котором было краткое сообщение от бабушки, что она находится в городе Н., что на самом крайнем севере, а где ее муж она не знает. Обратного адреса не было, поэтому оставалось только ждать и надеяться на возвращение родных, которые почему-то стали не нужны этому строю на том месте, где их семьи уже живут больше ста лет, и были принудительно переправлены в ранее никому неизвестный район.
   Не желая повторить судьбу своих родных, образы которых постепенно стирались из памяти, Валя решила подчиниться и, прощаясь с матерью со слезами на глазах, она уехала по своей трудовой путевке.
   Кто бы мог подумать, что жизнь ее сложится так хорошо! Молодой женский коллектив в детском саду, приглашения на танцы по вечерам, участие во всех мероприятиях общественной жизни приносили неисчерпаемые удовольствие и радость.
   На одном из комсомольских собраний докладчик говорил о том, что необходимо повышать рождаемость и что долг каждого советского гражданина выполнить этот свой долг перед страной, которая победила в войне. Попросили поднять руки тех, у кого нет детей и кто не женат или не замужем. Валя тоже подняла руку.
  - Так вот он, наш резерв, к которому обращается партия! - возликовал председатель комсомольской ячейки. - В соответствии с постановлением правительства, которое у нас в повестке дня и которое мы сегодня обсуждаем, вам, именно вам и следует прислушаться и выполнить этот важный для страны наказ.
   И Валя, по привычке, выполнила. Уже через два месяца после этого собрания ее рука не поднималась, когда был задан тот же самый вопрос, а на безымянном пальце правой руки красовалось золотое колечко. И фамилия ее стала не Кочетова, а Голубкова.
  - Скоро у нас будет ребенок, - сообщила она мужу, вернувшемуся после ночной смены в шахте имени Кирова. Он работал горнорабочим и очень гордился своей должностью.
  - Отлично. Назовем его Николаем - такое же русское имя, как и мое - Иван.
   Через год после этого разговора они получили квартиру на улице Кирова, совсем рядом с детским садом, в котором она работала. В возрасте один год туда же пошел и маленький Коля, очень болезненный ребенок, за которым мать могла присматривать особенно внимательно, потому что работала в его группе.
  
   Обвитие пуповиной, которое обнаружили при рождении, не прошло даром: он отставал в развитии, был непоседливым и невнимательным, плохо усваивал материал, который давали детям. В три года он стал падать в обмороки, потом появились судороги с потерей сознания. Врачи беспокоились, что последствия гипоксии, которую он пережил в последние месяцы перед родами, и осложнения, которые принимали все более и более отчетливые формы, могут на всю жизнь оставить его калекой - умственно отсталым.
   Но советский гуманизм не оставлял на произвол судьбы ни старых, ни больных, поэтому несчастную мать с ребенком направили на консультацию в областной центр для обследования и лечения.
   После этого дважды в год они ездили в Ленинград и по месяцу проводили в детском отделении психиатрической клиники. Коля стал восстанавливаться: припадки стали реже, улучшались память и внимание, головные боли почти не доставляли неудобства при нахождении в детском коллективе садика. Стало возможным приучать его к порядку, следуя которому, он всегда получал вознаграждение от родителей.
   Постепенно выровнявшись с остальными детьми по уровню знаний и навыков, он пошел в первый класс обычной школы, а не вспомогательной, как раньше предрекали врачи.
   Всегда старательный, тщательно выполняющий домашние задания, ответственный и требовательный к себе и окружающим, он быстро приобрел авторитет у своих одноклассников. К нему обращались за помощью, его назначали шефом для отстающих учеников, - и он никогда не отказывал.
  - Не слишком ли много ты трудишься? - спрашивала мать. - Ты ставишь свои общественные дела выше домашних обязанностей... Может, поможешь отцу перевезти выкопанную картошку в погреб?
  - Помогу, мамочка. - И шел помогать; но Коля старался избегать помощи родителям, потому что его интересовало признание, получаемое в классе, в школе, во дворе. Дома и так его уже считали за развитого выше своих одноклассников и сверстников, которые жили в соседних домах.
   "Меня любят и уважают дома, - думал про себя тринадцатилетний Коля, - а вот среди чужих нужно утверждаться делами, чтобы заслужить авторитет!"
   Конечно, уже в те далекие годы он осознал, что трудиться надо всегда, часто даже больше чем требуется. И чем больше ты отдаешь, тем больше получаешь признательности. Такой обмен его вполне устраивал: оказывая дополнительные услуги, он чувствовал себя нужным и незаменимым.
   Казалось бы, воспитывается в полной семье, никто не пьет, ни курит, на кухне не собираются и не критикуют власти; основное же воспитание он получил там - в школе, где научился ответственности за свои слова и поступки, где выучил урок правильного поведения и следования заданному курсу.
  - Честность в отношениях, открытость - в общении, справедливость при разрешении спорных вопросов - этому нас, пионеров, учит партия! - Говорил он на одном из общешкольных собраний, организованных для повышения уровня успеваемости двоечников и прогульщиков. - Что мешает вам, советским гражданам, прямо заявить о своих проблемах, которые мешают вам учиться?
  - А у Васьки Петрова отец пьет! - прозвучал голос из зала.
  - Когда пьет, то гоняет его и его мать! - следующий голос вмешался, чтобы помочь разобраться в причинах школьной неуспеваемости Васьки. - Ночью по выходным такой шум стоит, что спать невозможно! Посуду бьют, неприличные слова кричат...
  - То же самое и у Генки!
   На своем опыте не зная сути проблем со злоупотреблением алкоголем родителями, пятнадцатилетний Николай предложил собранию обратиться в комсомольскую и партийную организации по месту работы родителей всех отстающих в учебе, что было принято единогласно присутствующими старшеклассниками и учительским коллективом.
  - Директор школы направит официальные письма, чтобы коллеги по работе ваших родителей приняли меры по наведению порядка в ваших семьях, - подвел итог собранию Николай Голубков.
  - Молодец! - уже вечером дома хвалила его мать при молчаливом согласии отца. - Но не будет ли хуже этим ученикам дома? Кто знает, как отреагируют их родители? Вы же выносите сор из избы...
  - Надо, чтобы все учились хорошо и получали достойные оценки! Если Генка и Васька не окончат хотя бы восьмилетку, то какую ценность для нашего общества они будут представлять? Они могут стать бесполезными членами общества, которые станут его разлагать своим недостойным поведением! Это недопустимо, потому что наша школа может предупредить появление тунеядцев и преступников. Для этого есть действенные меры.
   Несмотря на такую самоуверенность и быстроту в принятии решений, Колька впервые задумался над тем, что, и вправду, может произойти что-то непоправимое и нежелательное. Он понял, что он никогда не хотел бы нанести кому-нибудь вред, сделать что-то плохое, за что будет всю жизнь тяжело на душе!
   Два школьных дня прошли нормально, а на третий день Петька не пришел в школу: сообщили, что он заболел.
   Николай с надеждой ожидал Петькиного возвращения и потихоньку начинал укорять себя за то, что виноват в том, что его товарищ не ходит в школу. Дополнительную информацию он боялся получить, например, посетив Петьку дома.
   "Его родители не приветствуют, когда Петька приводит в дом своих друзей, - размышлял ночью Николай, - поэтому стоит ли соваться?"
   Две недели прошли в мучительном ожидании и закончились разочарованием в своей общественной полезности. Петька пришел с перевязанной рукой и почти отцветшим синяком под правым глазом.
  - Это тебя отец так? - с дрожью в голосе спросил Николай.
  - Нет, - ответил его товарищ, пострадавший за правду и открытость общественной жизни. - Я поскользнулся и упал с лестницы...
   Стоит ли говорить, что активная общественная деятельность Кольки приводила его к переутомлению, случай в Петькой вывел его из себя:
  - Хватит заниматься отстающими ребятами! У меня снова стала болеть голова, аж раскалывается, как подумаю об ответственности, которую я на себя беру. - Категорично заявил он матери. - Буду еще лучше учиться, чтобы стать хорошим специалистом и поехать на комсомольскую стройку, на БАМ!
   Возражений он, естественно, не получил, и загорелся зеленый свет его профессиональному будущему.
   Снова проконсультировались у невропатолога и психиатра, которые посоветовали регулярно принимать лекарства и соблюдать режим: планировать день так, чтобы оставалось время на отдых.
   - И никаких стрессов! - Потребовали врачи. - От переутомления и беспокойства сужаются сосуды, которые питают головной мозг, что вызывает застой спиномозговой жидкости в желудочках мозга. Отсюда и сильные головные боли... Как бы припадки снова не повторились! Если болезнь вернется, то будет практически невозможно нормально закончить учебу в школе, а о дальнейшем образовании будет нечего и думать...
   Напуганные этими прогнозами, Голубковы решили, что Колькину жизнь лучше не связывать с общественной деятельностью, а посвятить ее кабинетной работе, например, в технической области.
  - Сам знаешь, твои приступы - не шутка, - сказал отец. - Прекращай помогать всем подряд, всех не исправишь и всем не поможешь. Подумай о себе. Если у тебя будут проблемы со здоровьем, то никто тебе руку протягивать не будет, чтобы ты нашел хорошую работу, например. В нашу шахту эпилептиков не берут.
  - Согласен, - согласился Колька, и до семнадцати лет просидел над учебниками.
   После окончания школы легче было поступить в местное училище, в котором готовили целый ряд технических специальностей. Колька выбрал водителя тракторов и автослесаря, и начал учебу. Армия ему не грозила, потому что головные боли по-прежнему мучили, обострения весной и осенью приходилось лечить в неврологическом отделении.
   В возрасте двадцати лет он был выпущен с красным дипломом. Работать водителем не рекомендовали, потому что с диспансерного учета у психиатра он еще не был снят, а слесарем по ремонту автомобилей он работать мог.
   Начав трудовой путь, пора было подумать и о создании своей семьи.
  - Пойдешь за меня? - спросил он Ленку, которая была моложе его на два года.
  - Да, - согласилась она.
   "Если Николай Иванович расскажет мне еще и свою романтическую историю, то от излишка впечатлений я не смогу спать сегодня ночью, - подумала Алиса и зевнула".
  
  
  - Вы заскучали? - мгновенно отреагировал на мое зевание Голубков.
  - Вы сегодня кратки, как никогда, Николай Иванович! - попыталась деликатно съязвить Алиса. - Уже половина двенадцатого, мои друзья собираются спать, мне тоже пора...
  - Прошу вас, выслушайте до конца. Осталось совсем чуть-чуть... Без объяснения мотивов своего неблаговидного поведения я не смогу чувствовать, что исполнил свой долг так, как считаю нужным. Говорят, что с возрастом начинает страдать память: лучше помнишь то, что было в детстве, и совсем можешь забыть то, что ел сегодня на завтрак.
   На щеке Николая Ивановича появилась слеза, которая выкатилась из-под оправы очков. Он вытер ее тыльной стороной ладони и продолжил:
  - С годами я становлюсь все более малодушным. И это как-то может сочетаться с той жестокостью, которая для меня характерна!
  - Не понимаю, - уже сомневаясь в правильности выбранного направления своих действий по спасению Голубкова из рук милиции, сказала я, - так это ваша идея продавать на заграничных аукционах внутренние органы своих подчиненных?!
   "Если я получу отрицательный ответ, то и разговаривать больше нечего. Пусть катится ко всем чертям, а выслушивать исповеди мне некогда! - подумала я и решительно посмотрела прямо в глаза Николая Ивановича."
  - Моя же, моя! - готовый разрыдаться признал, наконец, он. - А как же иначе? Как-то я должен зарабатывать себе на жизнь! Ужасно, но это факт: ради заработка наши люди перестали церемониться и задаваться вопросами о морали. Преклонный возраст, болезни, невостребованные специальности, особенно из производственной сферы, - те причины, которые побуждают людей совершать преступления. В течение нашей беседы я хочу получить ваше прощение, ваше понимание, что я не мог действовать иначе, когда служил организационным началом маленькой структуры, которая обернулась против вас, Алиса. Наше с вами общение на работе было незначительным, поэтому меня вы не сможете сразу понять. Для этого нужно знать больше о моем становлении как человека, как гражданина нашей страны, знать о моей семейной трагедии...
  - Ладно, продолжайте, но постарайтесь покороче, - попросила я. - Мое терпение не бесконечно!
  - Лиска! Вы скоро? - заглянула на кухню Верка. - Мы уже торт доедаем и принимаемся за салаты. Без тебя что-то не то...
  - Да скоро я, наберитесь терпения! - как отрезала, сказала я.
   - Прекрасненько! - Потирая руки, сказал Николай Иванович и продолжил свою историю с того места, на котором остановился:
  
  
   Ленка согласилась стать моей женой, у нас появились двое детей.
   Карьерный рост в течение восьми лет довел меня до начальника гаража, после чего мне предложили перевестись на ту же должность в областной центр. "Какая удача! - подумал Голубков. - И можно обменять квартиру на равноценную в любом районе города."
   Его жена тоже была согласна на переезд и смену обстановки.
   Еще двенадцать лет он отработал на "ура", посвящая всю свою жизнь производству. Общение с начальствующим составом, руководство большим коллективом предполагали участие в праздничных мероприятиях, которые всегда подразумевали употребление спиртного. Появилась зависимость, запои. Головные боли прекращались после выпивки, но на утро появлялись с новой силой.
   Как оказалось, с психиатрического учета он так и не был снят в своем родном городе С., медицинскую карточку просто передали в архив. А на новом месте жительства он к специалистам не обращался: в аптеке он спрашивал какие-нибудь лекарства от головной боли и получал то, что до поры до времени помогало.
   Домашняя обстановка накалялась, скандалы, дебоши, просьбы о прощении, после которых развод, раздел имущества. Да еще в девяностых инфляция, закрытие гаража, увольнение, участие в несанкционированном митинге за коммунистов, которые уже почти потеряли свои позиции в государстве. В общем, безнадежная ситуация.
   В результате Николай Иванович остался один. Но что-то надо было делать, как-то выкручиваться!
   Заняв денег у кого-то из прежнего круга общения, он приобрел себе компьютер, чтобы освоить новую специальность и найти приличную работу. Спрос на специалистов в современной тогда электронике был очень большой. Год безработного состояния Голубкова не прошел даром: были изучены все книги, которые касались устройства и эксплуатации компьютеров, поверхностно освоены два языка визуального программирования.
   Вот и работодатель не заставил себя долго ждать. Как только в центре занятости сорокапятилетний Голубков заявил, что обладает навыками работы на компьютере и обслуживания компьютерной техники, то некто Моченый предложил ему работу в своем офисе, который занимался продажей копировальной техники.
   Быстро освоившись с разными марками копиров, Голубков начал быть даже более полезным предпринимателю, чем ожидалось.
  - Я всегда руководствовался правилом, которое выучил еще в школе: если сделаешь немного больше, чем требуется, то можешь получить вознаграждение, - прокомментировал свой успех Николай Иванович.
  - И что же такое вы сделали, чтобы стать заместителем директора ювелирного салона? - спросила Алиса, повнимательнее вглядываясь в морщинистое лицо Голубкова.
   Оказалось, что неординарная способность к самообразованию и целеустремленность оказали почти гипнотическое действие на Моченого. За десять месяцев Аристарх Викентьевич увеличил обороты своего предприятия в три с лишним раза, только после начала сотрудничества с Голубковым. Коллектив был небольшим, человек пять-шесть, половина из которых занималась доставкой оборудования заказчикам и деловым партнерам.
   Моченый - уверенный в своей способности создать торговую империю и захватить рынок поставки и обслуживания электронной техники во всем городе, принял решение о расширении своего предприятия и назначении Голубкова начальником отдела обслуживания и ремонта.
   С этой задачей справиться было также не сложно, тем более, в отдел были приняты десять специалистов, довольно хорошо разбиравшихся в технике и готовых к продолжению обучения на рабочем месте.
   Голубков, к этому моменту уже два года живший один и посвящавший все свое время работе, стал зарабатывать приличные деньги. Все бы ничего, но его захватывала все больше и больше страсть к игре в казино, где он, в надежде отыграться за все проигранное, терял еще большие суммы. Пока однажды, потеряв над собой контроль, с помутненным от коньяка рассудком, он не начал занимать деньги у таких же как он завсегдатаев злачных заведений.
   "Долг платежом красен, - сказал ему однажды Моченый. - Ваши кредиторы прислали ко мне ходатая, который интересовался вашими возможностями по возвращению долга. Срок возврата, говорит, два дня как прошел. Разумеется, тайну вашего ежемесячного дохода я не назвал, но предложил выкупить ваши расписки по их номиналу. Теперь с удовольствием представляю их вам: такую круглую сумму вы, при сегодняшнем положении дел, могли бы заработать на нашем предприятии за два года. Понятно, если бы копили, а не проигрывали."
   Так Голубков стал должником своего непосредственного руководителя и работодателя - Моченого Аристарха Викентьевича.
  - Не мог я тогда и подумать, что Моченый до такой крайней степени настроен на наживу, что готов душу дьяволу продать, только бы заработать миллион. Естественно, в долларах. - сказал Голубков, выжидающе глядя на Алису. - Он "купил" меня с потрохами. Требование было одно: придумать что-то такое, что принесло бы Моченому, именно ему, а не предприятию, сверхприбыли таких размеров, чтобы вложенные средства на их извлечение составляли не больше одного процента.
   Один процент - это миллион рублей. Теоретически эту задачу выполнить было бы возможно, но как теорию денег совместить с реальностью, которая не дает такой возможности? Или все-таки дает?
   Второе, альтернативное, предложение Моченого заключалось в том, чтобы я придумал такую схему, по которой можно было бы с минимальными затратами извлекать практически неограниченную прибыль. При этом ресурс, подлежащий расходованию, должен быть также практически неиссякаемым.
  - Свихнуться можно! - решила эмоционально поддержать рассказ Голубкова Алиса. - Это напоминает задание изобрести вечный двигатель, или найти то, не знаю что...
  - Вот именно. Также как и вы, Алиса, на десятидневный срок я был отстранен от работы, мое место занял один из молодых специалистов, подготовленных мной же.
   Изначально воспитанный в среде советской честности, открытости и справедливости, никогда не нарушавший закона, ни разу в жизни не помысливший посягнуть на чужое имущество, Голубков был поставлен перед выбором: разработать нужный алгоритм и апробировать его, или же потерять недвижимость, которая осталась у него после развода.
   Десяти дней ему не хватило, пришлось идти на поклон к Аристарху Викентьевичу и просить отсрочки.
   Еще неделя изучения законов, копания в уже появившемся в России Интернете, перелистывания сотен книжек и журналов, которые писали о способах зарабатывания денег.
   И...
  - Эврика! Через две недели мозгового штурма алгоритм был разработан: я смог представить Моченому план, который давал возможность совместить решение обеих задач, поставленных передо мной. - Глаза Голубкова загорелись маниакальным огоньком, который освещал всю последующую его исповедь.
   Бизнес-план был прост: на работу привлекаются специалисты, которые могут служить донорами внутренних органов. Покупателя можно найти на сервере централизованного сбора данных о спросе и предложении, на котором ведется официальный реестр.
   "Нас обмануть никто не может в том, что нужен определенного типа орган, - убеждал Голубков Моченого, - выбор огромный, тысячи желающих купить. Мы же, со своей стороны, должны найти донора, который за минимальную плату - один процент, как вы хотите - был бы добровольно согласен расстаться с тем, что нам нужно".
   "Теперь: как искать доноров. Работа, предлагаемая нами, должна быть привлекательной для молодых специалистов и не предъявлять к ним особых требований, чтобы не сужать круг возможных претендентов. При устройстве на работу все проходят медицинский осмотр, в течение которого наши доктора получают исчерпывающую информацию о тех параметрах, которые требуются для поиска адресата органа. Пока проводятся анализы, пока согласуются цены и сроки, мы сотрудничаем с этим человеком, платим зарплату, оплачиваем жилье. Это тот один процент расходов, который вы готовы понести".
   Для того чтобы отработать свой долг, Голубков должен был исполнить этот план один раз.
  - Но это снова была ловушка! - повысил голос он и стукнул кулаком по столу. Стоявшая на столе посуда загремела и в кухню заглянули лица всех моих друзей:
  - Все в порядке? Что-то вы разбушевались! Помните, майор Грубый просил его больше не тревожить. Если надо, он сам вызовет нас куда надо.
  - Все нормально, - успокоила друзей Алиса, большим пальцем нащупав кнопку электрошокера. - Еще немного терпения, и наш разговор будет закончен.
  - А ты предложи гостю кофе или чай - раз уж вы на завтра не можете отложить свои дела, - предложила Светка. - Хотя завтра уже наступило десять минут назад. Я ухожу спать... Чао!
  - Кофе сварю я, - зашла в кухню Верка. - Надеюсь, вашему разговору я не помешаю. Тем более, Алисе вы такой же дядя, как и мне. Мы - сестры.
  - Прекрати, пожалуйста, - попросила я Верку. - Вызвалась варить кофе, так будь любезна. У нас серьезный разговор...
   Верка восприняла критику как должное, потому что сама на нее нарвалась специально. Она хотела выяснить, все ли на самом деле в порядке и нет ли для меня какой-то опасности от незнакомого для нее человека. "Раз Лиска выступает в защиту этого "дяди", - подумала она, - значит, излишне беспокоиться не стоит".
  
  
   Когда Верка закончила с приготовлением кофе, разлила его по чашкам и вышла, отдохнувший от монолога Николай Иванович со вздохом продолжил:
  - Вот так я и попался на крючок - стал работать дальше на Моченого, но уже в другом качестве. За несколько лет подросло новое поколение специалистов, которые приходили на работу с дипломами о высшем образовании, были программистами, сборщиками и настройщиками компьютеров. В прежнем качестве я стал не нужен: моя честность и ответственность во многом были лишними и даже мешали проворачивать аферы, связанные с мелким и более крупным надувательством покупателей. Теперь я уже не был невольным свидетелем, которому надо было платить премию, теперь я стал соучастником такой авантюры, которая никому во сне не снилась. Так продолжается последние семь лет...
  - А почему выбор пал именно на меня? Как вы поняли, что я подхожу для вашего эксперимента? - спросила Алиса, в упор глядя на Голубкова.
  - Да вы ведь не первая! Уже пятнадцать девушек прошли через тот ад, который был уготован и вам. Двенадцать раз все закончилось успешно. Два раза операции сорвались, но не из-за защиты их правоохранительными органами, как можно было бы подумать, а из-за противопоказаний к удалению почек. Как сказал Акулов, у них была врожденная аномалия одной из почек, поэтому убивать их он отказался...
   У Алисы от возбуждения, возмущения и неприязни к своему собеседнику расширились глаза, зрачки сузились, кулаки сжались. "Вот бы с тобой провести такой эксперимент, какой Хая проделала с Бирюковым-Гнездинским!" - подумала она и снова нащупала кнопку электрошокера.
  - Вы можете подумать, что я сумасшедший, что я - маньяк, но всем процессом руководит Аристарх Викентьевич, - продолжил Голубков и капли пота выступили у него на лбу от напряжения. Впервые в жизни он делал чистосердечное признание потенциальной жертве своего плана, пытаясь спасти свою душу.
   Оказалось, что Моченый по какой-то личной причине не любил, испытывал ненависть ко всем женщинам, которых звали Алисами. То ли личная драма была причиной, то ли еще что-то, об этом Голубкову не докладывали.
   Первая Алиса была принята на работу в компьютерный салон и уволена по собственному желанию. Она принесла Моченому миллион рублей при общих затратах в две тысячи. А сама вернулась в свою провинцию, в которой живет, наверно, дальше и не мечтает снова пробраться в большой город.
   "Ты просто гений, Николай! - Угощая Голубкова шампанским и похлопывая его по плечу, говорил Моченый. - Долг свой ты отработал, но... погоди убегать, сломя голову. Теперь мы с тобой одной веревочкой связаны: ты - мозг, а я - глава предприятия. Скоро мы открываем ювелирный салон. Он более привлекателен для молодежи в качестве места работы, поэтому в него и будем "просеивать" Алис. Твоя задача - координировать процесс, а я буду координировать твою деятельность по выполнению этой задачи. Ты знаешь, я не скуплюсь на оплату оказанных мне услуг. Поэтому на, подписывай договор".
   Голубков не стал раздумывать: хотелось и дальше жить хорошо и занимать уважаемое в обществе место. За пять лет до пенсии почти невозможно найти работу, которая вынесла бы за пределы черты бедности в новой стране, к жизни в которой никто не адаптирован.
   При очередном освобождении вакансиив ювелирном салоне в газеты по трудоустройству давались сведения о приглашении на работу молодых и энергичных девушек, зарплата - стабильная и высокая, работа - не пыльная, а коллектив - дружный.
   Так бы и продолжалось, но...
  - Алиса, тебя к телефону! - заглянул в кухню Андрей. - По городскому. Сначала женский, потом мужской голос узнавал, что я делаю в их квартире.
  - А, это хозяева квартиры! - сообразила Алиса. - Я должна ответить. Простите, я ненадолго.
   Телефон стоял в прихожей, из которой просматривалась та часть кухни, в которой сидел Николай Иванович. Алиса расположилась так, чтобы видеть его, и взяла трубку:
  - Але, добрый вечер! - сказала она, ожидая услышать в ответ приветствие от кого-то из хозяев этой квартиры.
  - Добрый ли? - спросила Василиса Аркадьевна. - Прости, что ночью, ведь у вас сейчас как раз время заполночь. Только что освободились и нашли минутку позвонить тебе, чтобы сообщить, что послезавтра к вечеру мы прилетим домой. О несчастии с бедной Ариадной Игнатьевной нам сообщили соседи - это просто ужас. Мы как раз успеем к похоронам и разберемся в ситуации. Сама понимаешь...
  - Да, еще был обыск в вашей квартире, нашли какие-то ложки и часы, конфисковали их... - с дрожью в голосе сказала Алиса.
  - Вот как! С этим разберемся тоже. У нас просьба к тебе: мы приедем на три дня, поэтому поживи-ка где-нибудь, чтобы мы могли без стеснения побывать на родине. Мы вернем оплату за те дни, которые мы проведем в своей квартире. Надеюсь, что много проблем тебе, Алиса, это не доставит.
  - Постараюсь, - согласилась Алиса.
  - Ну ладно, до встречи... А то одна минута разговора сто пятьдесят рублей стоит - это целое состояние в России.
  - До свидания, - сказала Алиса и медленно положила трубку на рычаг телефона.
   "Вот тебе на! - подумала она. - Одно за другим. Теперь придется как-то решать проблему с жильем. Ладно бы одна была, но нас ведь четверо... А пока поскорее закончить разговор с Николаем Ивановичем!"
  - Так на чем вы остановились? - спросила она Голубкова, предлагая не тянуть кота за хвост и подходить к финалу истории.
  - Остановились? - с потерянным видом переспросил Николай Иванович. - Простите, я приму таблетку. Барахлит мой "мотор", год назад операцию во Франции сделали...
   Посиневших губ Голубкова коснулся стакан с водой, поданный ему Алисой.
  - Вас еще может интересовать, как выйти из своего положения с этим долгом... в три миллиона. Не знаю! На эту тему я размышляю с первого дня своего участия в этом кровавом проекте. Решения нет! Вас ведь уже "привязали" к этому адресу? На улице я слышал, что у вашей двери произошло убийство и вас просят соблюдать подписку о невыезде? Все правильно, другого и быть не может: мой алгоритм модифицирует преступный ум Моченого так, как того требуют обстоятельства, и он никогда не повторяется, чтобы невозможно было выявить систему.
  - Но почему вы решили рассказать все это мне? - недоумевая спросила Алиса. - Почти все, что было в вашем рассказе о преступлениях Моченого, было и так ясно. За исключением отдельных подробностей и вашей роли.
  - Да, вы должны стать тринадцатой жертвой Моченого. А мне... доктора сказали, что сердце уже не выдержит долго... не больше года. Я хочу выйти из игры, чтобы Моченый не смог возложить всю ответственность на меня после моей смерти! Я убежден, что бесконечно это продолжаться не сможет... Рано или поздно все прекратится и станут искать виновного!
  - Тогда не лучше ли вам написать заявление в милицию? Говорят, что чистосердечное признание, содействие расследованию и раскаяние, которое у вас уже есть, помогает избежать тюрьмы. Пару лет условно дадут, можете быть уверены! И все махинации прекратятся, больше не будет пострадавших!
  - Как бы не так! Моченый способен оплатить как работу адвокатов, так и следователей и судей. Все люди слабы, все люди любят получать настоящие драгоценности.
  - Но ведь вы хотите прощения! - возмутилась Алиса, осознавая, что снова остается один на один с организованной преступной группировкой. - Если вы не примете участия в разоблачении, то будут страдать ни в чем неповинные Алисы и дальше!
  - Видите ли, дорогая Алиса Сергеевна, до суда, скорее всего, я не доживу. И не по причине плохого состояния здоровья, а потому, что в последнее время Моченый стал пользоваться услугами какого-то Лысого, который убивает тех, кто по плану должен умереть, чтобы цель была достигнута. Ваша, например, соседка... Как она умерла?
  - Говорят, что острым предметом ей проткнули горло и еще несколько других травм... - задрожав от страха сказала Алиса. Мурашки побежали по ее спине и остановились где-то в области поясницы.
  - Вот-вот. Орудие преступления, конечно, не найдено, следов, отпечатков пальцев - нет. Никто ничего не видел. Только безосновательные подозрения ваших соседей, которые обвиняют вас: больше им винить просто некого.
   Губы Голубкова стали постепенно розоветь, прежняя уверенность постепенно возвращалась к нему.
  - Моченый непредсказуем, - поучительным тоном продолжил он. - В случае с вами он уже применил предупредительные действия, которые вы не могли не заметить. Это преследование вашей машины, когда вы ехали по городу. Зря вы стали уходить от преследования: ожидалась дорожная катастрофа, в которую вы должны были попасть. Тогда вас сразу доставили бы в Центр на операцию.
  - Но как же договор, как же мое добровольное согласие на донорство? - со страхом стала понимать серьезность положения Алиса. - Ведь без должного оформления документов всякие действия незаконны и уголовно наказуемы!
  - После плановой операции по удалению почки вы попали бы на стол к эксперту, который занимается жертвами дорожных аварий, чтобы установить повреждения, приведшие к смерти. Что вы скажете на то, что этим экспертом, по совместительству, является доктор Акулов? Какого заключения мы будем от него ожидать? Сам себя он не выдаст, а только скроет следы преступления за официальными бумагами. Жертвы Моченого такой путь проходили уже дважды. А где два, там и три... Ну, мне пора, уже час ночи доходит. И вам спать надо и мне отдых необходим. Слышал, что у вас был день рождения. Поздравляю и желаю выжить в этом русском капитализме!
  - Вот так просто вы уходите, Николай Иванович? Пожалуйста, давайте сообщим все в милицию! Лучше вас свидетеля преступлений Моченого быть не может...
  - Одного свидетельства мало. А документов, подтверждающих правонарушения - нет!.. Я себе уже представляю свой собственный рай, в который попаду после смерти. Это коммунистическое общество, к которому мы шли и так и не дошли. В нем нет власти денег, потому что денег вообще нет. Нет шантажа, обмана, торговли. Но есть просто жизнь, которая длится вечно...
  - Назовите хотя бы фамилии и адреса тех Алис, которые попали в лапы к Моченому! - взмолилась я. - Так будет зацепка, которая поможет прекратить уничтожение моих тезок!
  - Увы, Алиса Сергеевна, моя память подводит меня так, что я забываю текущую дату и день недели, не то, что имена! После вчерашнего припадка я еле-еле пришел в себя: один дома - вы представляете? Удивляюсь, как жив остался.
  - До свидания, - попрощалась Алиса, закрывая за неожиданным посетителем дверь.
   Верка и Андрей тут же вышли в коридор и долго, внимательно смотрели на нее, чтобы понять: как можно отдать предпочтение какому-то хмырю в свой день рождения, и разговаривать с ним битых три часа, оставив их один на один с праздничным столом.
  - Мы - спать! Завтра поведаешь нам свою историю о полуночном "дядьке",- заявила Верка, уводя Андрея в свою комнату. - Спокойной ночи, Алиса.
  - Спокойной ночи, - прозвучал Алисин ответ.
  
  
   Рано утром следующего дня арендованная Алисой квартира разразилась громом звонка входной двери, который захлебывался, издавая трели. Кто-то стоял за дверью и держал кнопку, чтобы звонок работал постоянно.
  - Черт бы побрал того, кому не спится в такое пасмурное утро! - подумала Алиса и открыла заспанные глаза. - Придется открывать дверь, чтобы прекратить этот шум.
   В дверном глазке Алиса увидела майора Грубого, позади которого стоял еще один человек в форменной милицейской одежде.
   "Принесла нелегкая, - открывая замки, думала Алиса, - опять что ли что-то стряслось. От меня-то чего надо?"
   Услышав шум замков, рука звонившего отпустила кнопку.
  - Здравствуйте, - попытался улыбнуться Грубый. - Идемте на опознание.
  - Чего? Какое еще опознание в шесть утра! - попыталась возразить она.
  - Удовлетворите свое любопытство внизу, при входе в ваш подъезд. Собирайтесь, или так в халате пойдете? Там уже куча народу собралась...
  - Обождите минутку, сейчас выйду.
   В подъезде было столпотворение: несколько соседей с первого и второго этажей, какие-то незнакомые люди, милиционеры...
  - Расступитесь, расступитесь! - скомандовал Грубый. - Дайте пройти!
   Перед Алисой открылось зрелище, которое она меньше всего ожидала увидеть и от которого она раньше просто упала бы в обморок, чтобы прекратить воспринимать своими органами чувств чужую смерть.
  - Голубков! - воскликнула она и попятилась назад.
   Николай Иванович лежал на каменном полу на спине, запрокинув голову назад и держась правой рукой за левую половину груди. Широко раскрытые глаза выражали ужас, представший перед ним во время смерти.
   Положение Голубкова в коридоре было таково, что, чтобы попасть в подъезд, нужно было переступить через обе его ноги, по-прежнему одетые в грязные старые ботинки.
  - Мы тоже узнали вашего дядю, - сказал Грубый, - и вы его узнали тоже. Теперь нам надо от вас подробное объяснение всего, что произошло с того момента, как мы оставили вас вместе. Полагаю, вы - последняя, кто видел гражданина Голубкова?
  - Около двух ночи я проводила его до двери квартиры, закрыла замки и легла спать. Никакого шума, криков, чего-то подозрительного я не видела и не слышала... - торопливо стала оправдываться Алиса.
  - Мы тоже видели, как своими ногами этот гражданин покидал нашу квартиру, - вмешалась Верка, которая вместе с Андреем и Светкой была разбужена дверным звонком и теперь присутствовала на месте происшествия.
  - Отлично. Наш эксперт утверждает, что смерть наступила около четырех часов назад, то есть примерно в то время, когда он покинул вашу квартиру. А почему он не остался у вас переночевать? Все-таки дядя, который пришел поздравить вас с днем рождения? Или выпили, поругались и выпроводили за дверь?..
  - Никакой он мне не дядя! - решила играть в открытую Алиса. - Просто знакомый, который приходил поговорить о личных делах...
  - Похоже, что его сердце остановилось из-за прекращения эффективности кардиостимулятора. На теле никаких видимых повреждений нет, кроме небольшого ожога на тыльной поверхности правой руки, как от действия электрошокера, - сказал медицинский эксперт, который закончил свой осмотр на месте происшествия и теперь доложил предварительные результаты своей работы. - Я еще нужен?
  - Нет, спасибо. Можете ехать, - разрешил Грубый и продолжил общение с Алисой: - Еще будет вскрытие, которые покажет настоящую причину смерти... Интересная ситуация получается: два трупа в вашем подъезде, Алиса Сергеевна, и оба они как-то связаны с вами и вашей кампанией...
  - Да мало ли кто еще общался с этими людьми! Мы же живем в обществе, а не в лесу, чтобы они имели общение только со мной и моими друзьями!
  - Связь с другими людьми, как вы говорите, по крайней мере, не очевидна. Поэтому собирайтесь, вы поедите с нами в отделение милиции, чтобы выяснить обстоятельства смерти Голубкова. И пусть ваши друзья сопровождают вас: к ним у нас тоже есть вопросы.
  
  
   Перенесемся во времени и пространстве за полгода до этих событий в канадский город Монреаль.
   Основанный колонистами, приплывшими на новый материк из Франции, город Монреаль славен своими традициями, которые сохраняются в его архитектурном, культурном и жизненном стилях, не допускающих проникновения ничего сугубо американского, выхолощенного, лишенного душевности и холодного. Уже одно то, что основной язык этого города - французский, говорит о многом. Если не любишь Францию, то не стоит даже думать о поселении в Монреале или его предместьях. Свое собственное законодательство, которое во многом разнится с законами, издаваемыми в Оттаве, есть право наследников французских поселенцев на сохранение своей самобытности и гордой независимости.
   На окраине города расположен госпиталь для лечения онкологических больных - многоэтажное современное здание из металла, пластика и стекла, с огромными окнами, пропускающими максимально возможное количество света в палаты, предназначенные для неизлечимо больных. Таких зданий в Монреале немного, хотя в последние десятилетия их начали строить, чтобы вместить все службы, необходимые для обеспечения жизнедеятельности города и его района.
   Одним из таких зданий почти десять лет назад стал онкологический центр. Просторные палаты, в которых размещаются по два-три человека - достоинство госпиталя. Удобство и комфорт - это и лозунг и девиз, которые были заложены в фундамент этого здания еще при проектировке.
   Привыкшие к стилю построек, которые были в моде двести и сто лет назад, жители города не верили, что строительство зданий с высотой в двадцать пять этажей может когда-то начаться и закончиться.
   "Всем нам известно, что онкологическая помощь необходима нашим гражданам. Сегодня - как никогда. Стремительный рост количества больных вызывается теми факторами, которые неподконтрольны нам. С юга - со стороны Соединенных Штатов Америки, с севера - из России в нашу страну доносятся вредные продукты сгорания, которые вызывают рак. Наше государство выступило в защиту своих граждан и обратилось к правительствам этих государств о необходимости сохранения окружающей среды, которая загрязняется их предприятиями. И мы добились некоторых результатов: в городе Н., это в России, были укорочены трубы заводов с двухсот пятидесяти метров до пятидесяти, но США не услышали наш призыв..."
   Это было выступление Франца Молье - уже трижды переизбранного мэра Мельбурна, которое четырнадцать лет назад было опубликовано в ежедневном печатном издании "Монреальские новости".
  - Какая гадость, - подумал тогда Жорж Петерсен, просматривая получаемую по подписке эту местную газету. - Русские совсем распоясались: делают трубы, выбрасывающие углекислый газ в космос. Ядовитые осадки выпадают на территории Канады. Ничего лучше придумать не могут, как отравить жизнь в Северной Америке...
  - Ты бы лучше Соединенные Штаты покритиковал: они вообще ни с кем и ни с чем не считаются, - отреагировала на это замечание его жена Хильда, - недавно ведь в этой же газете писали, что именно США вырабатывает больше всех в мире углекислого газа и других вредных веществ...
  - Пусть так, но русские все равно выделяют больше всяких газов, чем кто-либо еще в мире, и их газы особого качества - с идеологической начинкой! Сейчас они разваливают свою страну - новая идеология их народа, грабят и убивают свой народ, выжимают из своей земли все ископаемые, которые идут с молотка. Лучше нюхать дым из Штатов, чем из России, чтобы не заразиться их отношением к жизни и не потерять то, что нас окружает. Именно нас, потому что канадская стабильность и демократия - достижение человеческой цивилизации, которая на втором месте после США.
  - Может быть, ты и прав. Но кто же тогда продолжает безоглядно портить атмосферу, чей грязный ветер дует с юга на всю территорию Канады, по чьей вине наш мэр убеждает нас спокойно воспринимать строительство нового центра для лечения онкологических больных?
   Жена Жоржа не собиралась сдаваться, ей очень не нравилась агрессивность политики Соединенных Штатов Америки, которая создавала контраст с политикой ее правительства. "Если США и Россия вступят в третью мировую войну, то Канаде тоже достанется. А кто победит - неизвестно. Русские тоже никогда не сдаются!" - думала она.
  - Да брось ты! Мы проголосовали на выборах за Молье - теперь у нас есть мэр, который заботится о нас. За мэров и президентов США мы не можем голосовать - разные государства. Политику Штатов я понимаю: это открытый и честный бизнес, которым пронизано все их общество. Нас втягивают в ту же торговлю, в которой они по уши завязли. А вот русских я не могу понять, потому что ничего о них не знаю, кроме того, что они живут стадом и все работают за одну и ту же зарплату. Хотя сейчас, видимо, что-то меняется. Еще: у них есть атомные бомбы, которые могут стереть всю Канаду с лица земли, и это мне не нравится...
  - Дорогой, если ты сегодня сумеешь выгодно продать акции Дженерал Электрик и получишь приличную прибыль, то вспомни, что эта американская компания финансирует разработки в области атомного оружия, а затем продает вооруженным силам США, от которых исходит такая же опасность, как и от русских.
   В своем офисе Жорж, полный жизненных сил, наблюдал за торгами на фондовой бирже и, действительно, совершил одну из самых крупных и самых выгодных сделок за всю свою жизнь. Но о том, что сказала ему жена, в тот день он так и не вспомнил.
   Но вспомнил сейчас, когда был срочно госпитализирован сначала в городскую клинику, а через неделю переведен в онкологический центр.
  - Вам необходимо пройти обследование и курс лечения в нашем центре, - сказал румяный молодой доктор, от которого веяло свежестью и уверенностью в завтрашнем дне. - Нам еще не все ясно, что привело к острому нарушению функции почек. Но выяснить это не сложно: мы должны взять биопсию, то есть через прокол получить почечную ткань. Это не больно.
  - Вы предполагаете что-то серьезное? - спросил Жорж, боясь утвердительного ответа, несмотря на то, что всегда смотрел опасности прямо в глаза. Но смотреть в глаза страху потерять четверть миллиона долларов, сделав неправильную ставку на покупку или продажу акций - это одно, а встретиться взглядом со страхом потерять свою жизнь от неизлечимой болезни - совсем другое.
  - Я всегда надеюсь на лучшее, - расплылся в добродушной улыбке доктор. - Результаты анализов вы узнаете сразу, как только мы их получим. Сообщить вам или сначала кому-нибудь из ваших родственников, например, жене?
   Хильда присутствовала при этом разговоре и поэтому решила стать своеобразным "ситом" между мужем и информацией о состоянии его здоровья. "Конечно, если Жорж согласится" - подумала она.
  - Пусть сначала узнает обо всем моя жена, правда, дорогая? - разрешил все сомнения больной. - Ты все узнаешь, переваришь и расскажешь мне.
   Надежды на лучшее не оправдались: в онкологический центр случайно не попадают и просто так настойчиво не направляют из общемедицинской сети.
  - Обе почки... - дрожащим голосом и дрожа всем телом, сказала Хильда. По ее красным глазам он понял, что его жена не спала всю ночь, придумывая правильные слова.
  - Что "обе почки"? - вопросительно посмотрел на нее он, еще не понимая, чем может быть закончена эта фраза.
  - Рак. Третья стадия...
   Глаза ее наполнились слезами, нижняя челюсть дрожала, мешая произносить слова.
  - Поэтому ты здесь. Требуется операция. Обе почки... - снова не договорила она.
   Жорж уже стал приходить в себя от первого шока и чувствовал обязанность выяснить все подробности, чтобы избежать ошибки и не беспокоиться понапрасну:
  - Что "обе почки"? - снова повторил он свой вопрос.
  - Надо удалять. Другого лечения нет... - рыдание душило его жену и он готов был присоединиться к ней, но прижал ее к своей груди и стал размышлять:
   "Насколько я помню из школьного курса, у человека всего две почки... Если две почки убрать, то наступит смерть, потому что жидкость будет оставаться в сосудах и отравлять организм. Как у майского жука, который живет всего лишь один сезон..."
  - Ошибки быть не может? Ведь предварительный диагноз, который выставили месяц назад - камни в обеих почках? - с надеждой спросил он у жены, которая первой узнала правду и переносила ее тяжелее, чем ее муж.
  - Они показали мне снимки и их описание. У них заключение биопсии... - разрыдалась с новой силой она. Чтобы приглушить рыдания своей жены он стал гладить ее по волосам, плотнее прижимая к своей груди.
  - Ну, успокойся... Наверняка, еще не все потеряно?
   Как выяснилось позже из беседы с доктором Андре Жоли, потеряно именно все, что касается его почек, и, если не сделать операцию в течение недели, то измененные и смертельные клетки могут разлететься по всему организму и начать свой рост где попало. Тогда спасения уже не будет, потому что невозможно "вычистить" десятки или сотни стихийных и неуправляемых очагов в одном организме.
  - А если метастазы, - таким словом Жоли назвал очаги распространения болезнетворных клеток по организму, - попадут в головной мозг, то можно надеяться только на пару недель жизни, которая потом станет невыносимой из-за боли и приступов потери сознания.
  - Благодарю вас за правду, доктор, - чуть слышно произнес Жорж и глаза его наполнились слезами. - Не слишком ли рано Бог решил забрать меня от моей семьи, вырвать из общества, в котором я занимаю уважаемое положение. У меня есть будущее?!
  - Надежда всегда есть, пока в теле теплится жизнь, - как священник начал свой ответ специалист в области онкологических заболеваний почек. Он больше тринадцати лет получал медицинское образование в Торонто - самом большом городе Канады, где раньше был единственный на всю страну онкологический центр. Прибавьте еще десять лет хирургической практики в этом центре и... ему предложено занять должность заведующего в специализированном отделении в новом, в монреальском центре.
  - То есть мне следует надеяться только на Бога? - полушепотом уточнил Жорж, и две его слезы, в ожидании ответа, замерли в темных складках под глазами, которые появились сразу после начала заболевания.
  - Сначала мы проведем недельный курс химиотерапии - это приостановит развитие раковых клеток. В это же время подготовим вас к операции. Пока беспокоиться не о чем. Вы же знаете, что достижения нашей техники - одни из самых прогрессивных в мире. Самое лучшее и современное оборудование у нас есть. Вам нужен будет аппарат искусственной почки, который один раз в три-четыре дня будет удалять токсины из вашей крови. Это очень эффективный метод, хотя и очень дорогой. Но тут тоже не надо беспокоиться: по программе для пациентов вашего типа все услуги искусственной почки бесплатны. Конечно, вы будете привязаны к нашему аппарату, по крайней мере, до тех пор, пока...
   "Неужели есть какая-то надежда на то, что можно будет вновь начать полноценную жизнь и активную деятельность? Хотя бы в половину силы..." - одновременно подумали Хильда и Жорж, вникая в смысл каждого слова доктора Жоли.
  - ...пока не найдется донор, который позволит нам приживить вам новую почку...
   После этой беседы Хильда и Жорж еще долго обсуждали возможности их будущей жизни, которая должна продолжиться после нахождения донора. Но где его найти? Жорж и все его родственники должны сдать анализы, чтобы выяснить совместимость их органов с его организмом. Затем, как объяснил Жоли, данные Жоржа будут внесены в реестр реципиентов - получателей органов, которые ждут своей очереди или, точнее, своей счастливой случайности, что найдется подходящий орган.
  - Эти русские загрязнили атмосферу так, что я тяжело заболел, - с грустью в голосе анализировал ситуацию Жорж. - Никто так не работает, как они: ни один их завод не имеет нормальной очистительной системы продуктов сгорания. Весь дым разносится по всему миру и больше всего приносится ветром через Северный полюс к нам, в Канаду...
  - Брось винить во всем этих русских! - Как обычно встала на защиту этого странного восточного народа его жена. - Под носом у нас сколько заводов, фабрик, атомных электростанций? Если из наших труб идет белый дым, то это не значит, что он безопасен. Конечно, черный дым опаснее, и все же...
   Неделя пролетела очень быстро. Операция. Химиотерапия. Искусственная почка сначала каждые три дня, потом, может быть, чуть реже. Выписка домой и постельный режим. Явка в центр не обязательна - доктор сам посещает своих пациентов.
  - Есть ли какие-то новости о донорах, доктор? - спросил Жорж при очередном посещении его человеком, от которого зависела вся его дальнейшая жизнь. - Уже три месяца нет никакой удовлетворительной информации... Надежды нет?
  - Надежда есть всегда, нужно только достаточно долго ждать... - Как обычно розовощекий доктор Жоли взялся за свою психотерапию тяжело больного.
  - Но есть ли у меня достаточно времени, чтобы дождаться? - чуть не плача спросил Жорж. - Дома я продолжаю заниматься тем, чем был занят всю свою жизнь: зарабатываю деньги. На бирже я покупаю и продаю золото, нефть, газ, кукурузу, мясо... Могу даже заключить контракт на приобретение произведенных в будущем почек крупного рогатого скота! Но не могу рассчитывать на одну, всего лишь одну почку для себя самого!..
  - На данный момент в реестре нет ни одного подходящего органа, к сожалению. Но пополнение этого реестра происходит постоянно, потому что недавно к нему официально подключилась Россия и скоро ожидается сотрудничество с Китаем...
  - Великолепно! Будем набираться терпения и ждать...
   Жоржа и Хильду очень выматывало это ожидание, поскольку на второй-третий день состояние Жоржа каждый раз ухудшалось: он становился более слабым, начинала болеть голова, появлялась дрожь в пальцах рук; его все более тянуло в сон, ухудшалась память и скорость реакции на биржевые индикаторы, которыми он непрерывно пользовался уже двадцать с лишним лет. О настроении и говорить не стоит: золотая осень с ярко-красными и пестрыми кленовыми листами под окнами дома уже не обращала на себя внимание, щебет птичек только отвлекал от работы, только усиливал головную боль.
  - Закрой окна, пожалуйста, - требовал он от жены, когда та пыталась впустить свет осеннего солнца в домашний кабинет мужа. - Пусть будет полутьма, а то в глазах начинает двоиться!
  
  
   Дни и ночи сменяли друг друга, они были похожи и жизнь особой радости не приносила. Тяжелое ожидание повторения счастья, удачи, которые казались маловероятными - вот основное занятие Жоржа и его жены Хильды.
  - Опять пришел доктор, - сообщила она, обращая внимание своего мужа на гостя.
  - Есть какие-то новости, - лишенным эмоций монотонным голосом справился Жорж у доктора Жоли. - Вы сегодня выглядите еще более жизнерадостным, чем обычно...
  - И есть причина! - Круглое лицо полнокровного доктора расплылось в улыбке. - Мы сумели найти для вас донора. Есть, правда, только предварительные результаты, но обычно они подтверждаются полностью. Поэтому шанс получить для вас почку чрезвычайно велик. Я же говорил, что надо надеяться, чтобы дождаться своего часа?
  - Вы правы. Вы правы, - стали соглашаться Жорж и Хильда, не веря в услышанное. - Повторите еще раз: есть донор такой почки, которая мне полностью подойдет?
  - Да, в России. Сегодня ночью (а в России это был день) в реестр были внесены генетические параметры почки, которые соответствуют нашему запросу. Система сразу выдала информацию о полной совместимости и сигнализировала в адрес нашего центра.
   "Когда же операция?.. - с нарастающим беспокойством одновременно подумали Жорж и Хильда. - Когда можно надеяться?"
  - Месяца четыре еще должно пройти, прежде чем мы будем уверены в полной совместимости. Раньше просто нельзя: не позволяет медицинский и юридический порядок передачи органов.
  - А от нас что-нибудь еще нужно, чтобы наши интересы были соблюдены? - спросил Жорж и надел очки, чтобы лучше видеть мелкие движения лица доктора. Несмотря на "чистку" крови искусственной почкой, за последнюю неделю он сдал: появились отеки под глазами, даже в теплом помещении стали мерзнуть ноги, ранее стопроцентное зрение сместилось в сторону умеренной близорукости, а кожа стала как у старика тонкой и постоянно чесалась. Он похудел, хотя двигался мало. К этому привел, видимо, плохой аппетит.
  - Нужно подписать договор и оплатить три миллиона русских денег по курсу канадского доллара на день оплаты.
  - А можно доверять этим русским? - уже по-деловому задал вопрос Жорж. - Это же страна третьего мира, где нестабильность во всем, а значит и риски...
  - Наш центр доверяет моему коллеге - господину Акуленко, который подал заявку на внесение вашей будущей почки в реестр. Год назад мы уже имели с ним дело: со стороны русских было выполнено все так, как требовалось по условиям договора. Претензий с обеих сторон до настоящего времени не последовало, следовательно, все довольны.
  - Окей, покупаем! - радостно заявил Жорж. - Вы принесли с собой бумаги?
   Все документы были подписаны, оставалось только прожить еще четыре месяца. Потом будет еще одна операция и степень свободы Жоржа увеличится до семидесяти пяти процентов от прежней. Будет лучше аппетит, вернется цепкость памяти, станет хорошим настроение, перестанет чесаться кожа и улучшится зрение.
  - Надеюсь, что ты не станешь коммунистом после пересадки русского органа! - уже шутила Хильда, пытаясь улучшить настроение мужа, который из последних сил старался быть в курсе всех событий, которые происходят в России. - Жорж, стоит ли тебе в пятьдесят пять начинать изучение русского языка? Это ведь очень сложный язык дикого, как ты говоришь, народа?
  - Пусть я стану коммунистом или социалистом - только бы выжить! А сложнее русского, наверное, только китайский и то, только из-за сложности графики (они пишут иероглифами). Ты только представь себе: слово "красный" в английском языке имеет только одну форму, когда употребляется для описания разных предметов. И не важно, один это предмет, два или много - форма всегда одна. А в русском должны добавляться окончания: красный флаг, красная ягода, красное полотно. Есть еще и множественное число, например, красные щеки.
  - Ну, когда могут быть щеки красными, о чем ты говоришь? - с непониманием спросила Хильда.
  - От мороза, конечно. У русских зимой такой холод, что щеки краснеют... Так вот, это только в одном, именительном падеже четыре формы прилагательного "красный". А всего падежей - шесть! Шесть падежей умножить на четыре формы слова - всего двадцать четыре варианта против одного английского! То же самое касается и причастий прошедшего времени.
  - Зато в английском развита система глагола, - решила поддержать разговор об отличиях двух языков Хильда. В школьные годы она много читала и, в какой-то момент времени, даже хотела стать писательницей. - В нашем языке - двадцать четыре времени, а это значит, что двадцать четыре структуры!
  - Но английский не передает категории рода, то есть пола действующего лица, а в русском, если что-то в прошлом делал мужчина, то "он делал", если женщина, то "делала", а если животное, то "делало", а все вместе они "делали" Это четыре варианта, усложняющих язык... Как ты думаешь, у нас есть шанс дождаться почку из России?
  - Почему ты спрашиваешь об этом, милый? - стала выяснять причину повышенной тревожности мужа Хильда. Теперь он выглядел еще более худым и слабым, почти жалким. "Кожа да кости, - подумала она, - седеет на глазах. Что мне делать с тобой?" А в слух сказала: - Ты же подписал договор, мы уже произвели полную оплату; подтверждение о том, что деньги получены, вчера прислали по факсу...
  - Мне снится один и тот же сон, который повторяется и днем и ночью... Третья мировая война! Соединенные штаты начали боевые действия против русских и те отказались от выполнения всех своих обязательств перед странами, сочувствующими США. Среди них оказалась и Канада, хотя ее вооруженные силы не участвуют в конфликте. Все! В почках нам отказано и жизнь моя закончена...
  - Я попрошу доктора Жоли назначить тебе антидепрессанты, чтобы твое настроение стало получше и ужасные сны прекратились. Потерпи еще немного: скоро истечет положенный срок проверок на совместимость органа с твоим организмом, сделают операцию, ты встанешь на ноги и мы снова заживем как прежде... "Пусть лучше уж лекарства успокоят его воображение, чем придет мысль о конце света, который, как передавали недавно по телевидению, может постичь жизнь на нашей планете..."
  - А знаешь, почему русские плохо живут и приняли экономическую теорию развития государства по капиталистическому пути только через семьдесят лет? - продолжил более спокойную тему Жорж. - Теперь ответ на этот вопрос мне стал ясен!
  - Ну и почему же? - уже без энтузиазма в голосе спросила его жена.
  - Да чем сложнее средство общения, тем труднее людям понимать друг друга! Русский язык - сложная штука, можно наделать кучу ошибок и быть неправильно понятым. Кто что-то понял, тот становится по одну сторону баррикад, кто понял что-то другое - по другую сторону. Так они и подразделялись почти сто лет: одни живут в бараках и коммунальных квартирах и за бесценок продают свой труд, а другие их охраняют. Самых активных, которых труднее всего понять, расстреливают, чтобы не путались под ногами со своими сложными идеями. Мы же сами боимся чего?
  - Третьей мировой войны? - уже не зная, что ответить, предположила Хильда.
  - Глупости! Мы боимся совершать ошибки, потому что они приводят к финансовым потерям. Третья мировая война - это крупное вложение денег в развитие за счет попытки значительно расширить границы своего влияния на другие территории. Война может помочь всему миру выйти из ямы экономического кризиса, который уже начался. Америка не может допустить своего ослабления, не может позволить себе революций по русскому сценарию, не может и не хочет разделения на пятьдесят феодальных княжеств!
  - Это уже из области фантастики, Жорж. Не забивай себе этим голову...
  - Но ведь это очевидно! Военная операция в Ираке - источник нескольких скважин, из которых выкачивают нефть и газ. Новые рабочие места для американцев. Но уже в другой части земного шара! На очереди - Иран, затем - Россия. Америка не может постоянно развиваться внутри своей территории, сегодня она уже достигла предела своего развития. Сравни это с человеком, который из ребенка превращается во взрослого: первые двадцать лет развитие видно невооруженным взглядом. Этот этап мы прошли еще к началу прошлого столетия. С двадцати до сорока развитие продолжается, но это больше напоминает накопление на уже заготовленной почве, чем совершенствование. А далее будет увядание, которое будет набирать скорость тем больше, чем старше становится человек!.. Пусть Россия остается источником сырья, пусть она останется источником почек для развитых стран... - произнес Жорж и устало закрыл глаза.
   Хильда заметила, что Жорж переутомился от проделанной мыслительной работы и выражения своих идей. Она укрыла его верблюжьим одеялом, произведенным в Арабских Эмиратах. Она завесила поплотнее окна, чтобы яркий свет, усиливающийся свежим, недавно выпавшим снегом, покрывшим газон перед их трехэтажным и полостью благоустроенным домом, не стимулировал воображение ее мужа. Она потихоньку вышла из домашнего кабинета и бесшумно прикрыла за собой дверь.
   "Жорж прав, что самое могущественное государство может умереть. Так было и с Римской империей. Такое когда-то произойдет и с Соединенными Штатами и с Канадой. - Мысленно подводила итог разговору она. - Но человек продолжает существовать, он не зависит от границ государства и его названия. Человек продолжает жизнь в своих детях. А дети империи, которая из последних сил поддерживает свою целостность - это завоевания новых территорий, завоевания путем войны... Но к чему нам осознавать эту истину? Ведь мы выбрали лидеров своего государства, которые получают деньги за то, чтобы думать на эту тему и принимать решения, на которые мы повлиять не сможем..."
  
  
  - Вот и все, что я могу сообщить о Голубкове, - сказала Алиса, закончив рассказывать правду о своих служебных отношениях с Николаем Ивановичем и о содержании ночной встречи с ним.
   В молодости, когда только был принят на работу в милицию, Грубый был полон самоуверенности в своей правоте и правильности "шестого чувства", которое он считал интуицией. Десять лет назад он стал участковым и старался помогать людям, как только мог. День и ночь он был доступен по телефону, в любой день недели прерывал свои домашние дела, чтобы прийти на помощь - это подсказывал ему внутренний голос, который подтверждал правильность его действий. Один год, второй, третий... Теперь он мог по голосу, находившемуся на другом конце телефонной линии, определить, есть ли настоящая потребность в его присутствии на месте предполагаемого "преступления". Он мог уже разрешать некоторые домашние скандалы или конфликты между соседями при помощи телефонной связи: его знали и ему подчинялись, потому что уважали и боялись одновременно.
   Почти шесть лет назад появилась вакансия следователя в отделе, расследующем убийства. Рабочее место освободилось после несчастного случая, произошедшего при задержании вооруженного преступника. В тот раз погибли двое: преступник и оперативник. Величественный траур вдовы погибшего сотрудника милиции, военные почести, которые были отданы герою на похоронах - все это еще более повысило в его глазах престижность профессии следователя.
  - А ты, правда, справишься? - спрашивал его начальник следственного отдела, который был дважды героем Советского Союза за участие в боевых операциях в Афганистане и Чечне. - Ты моложе меня на шесть лет, но тоже успел побывать в боевых действиях, знаю: при ликвидации последствий чернобыльской аварии.
  - Справлюсь, будьте уверены, - отвечал Грубый. От напряженного ожидания того, будет ли принято положительное решение по его заявлению, от пристального изучающего взгляда полковника Завалуева его лоб покрылся испариной, которую надо было вытереть платком. "Да, мой лоб после Чернобыля протянулся до затылка, - подумал он, проводя платком по абсолютно гладкой, глянцевой поверхности - от лба до затылка".
  - Будем уверены, когда справишься, - сказал Завалуев, ставя утвердительную резолюцию на заявлении. - Завтра приступаешь к работе. Но знай: сочувствовать убийцам нельзя, ни при каких обстоятельствах. Если начнешь хоть самую малость оправдывать мотивы их преступного поведения, то сразу ставь крест на этой работе... и уходи по собственному желанию обратно, в участковые. Твоя характеристика мне нравится: ты мог бы работать учителем в школе. Тебе придется научиться соответствовать фамилии и стать достаточно грубым с преступниками, чтобы их в дрожь бросало от страха встретиться с тобой один на один. Заруби это себе на носу. Свободен!
   За долгие годы службы, за ночи, проведенные в засадах он научился всему, что требовал Завалуев. Но сейчас, когда он выслушал сообщение о возможном преступлении против полутора десятков женщин, которых зовут Алисами, он не мог сдержать противоречивых мыслей, примерно половина которых подсказывала ему, что все услышанное от Чудской не может быть правдой и является плодом больного воображения. "Если Чудская как-то связана с двумя погибшими в ее подъезде, если она чувствует за собой вину за их гибель, то естественно ее стремление запутать следы и увести следствие по ложному пути. Это самозащита, которую мне следует преодолеть". Вторая половина его мыслей подсказывала ему прислушаться к информации о преступлениях, совершенных каким-то Моченым, Голубковым и неизвестным по кличке "Лысый".
   Голова Грубого тоже была полностью лысой, как яйцо, как колено. Волосы не росли после воздействия радиации, после облучения, полученного во время работы в Чернобыле в течение всего лишь четырех суток. Наверняка, кто-то из его сотрудников или кто-то из пойманных им преступников называет его "Лысым". Этих данных маловато, чтобы найти предполагаемого убийцу по одной лишь кличке. Отпечатки пальцев и орудия убийства ведь так и не были обнаружены ни в подъезде, ни во дворе.
   "Есть все-таки преимущество в том, что я никогда на людях не снимаю головной убор - форменную кепку. То, что я абсолютно лысый, могло бы испугать Чудскую и она вполне могла бы не рассказать о подозреваемом в убийстве "Лысом". Еще она могла бы пожаловаться моему начальству, чтобы меня отстранили от ведения дела, потому что якобы предполагает, что исполнителем убийств был я... - Мгновенно проносились мысли в яйцеподобной голове Грубого. - Эти непонятные события происходят на моем участке города, поэтому, во что бы то ни стало, я обязан разобраться в происходящем!"
   Именно сейчас он должен был принять решение: или поверить или потребовать от Чудской прекратить рассказывать сказки.
   Во внутренней борьбе профессиональных мотивов Грубого победила логика: чтобы признать отсутствие факта события и, соответственно, отсутствие события преступления, необходимо провести проверку. Уже два нераскрытых преступления в порученном ему районе. "Даже свидетелей нет! Такое не часто бывает. Значит, действует профессионал, - продолжил мысленный анализ Грубый, молча рассматривая свою полупрозрачную ручку, в которой виден почти исписанный фиолетовый стержень. - Если сидящая передо мной женщина не является убийцей или соучастницей убийцы, то она может быть, пусть никудышным, но свидетелем..."
   "Что дальше? - в то же время думала Алиса. - Это уже четвертая беседа с Грубым, как же убедить его в реальности моих страхов, связанных со своей жизнью и здоровьем? Мотивов убивать у меня не было - это очевидно даже для следователя Грубого. Он сейчас думает, стоит ли мне верить насчет Моченого и его коварных планов, в одном из которых присутствую я. Если не получится убедить его, тогда можно на милицию больше не надеяться: они будут ждать совершения преступления в виде вреда здоровью или нового убийства..."
  - А какие-то неприязненные отношения с Моченым у вас могли сформироваться в течение вашей работы, до момента увольнения? - задал наводящий вопрос Грубый.
  - Конечно же, нет! - воскликнула Алиса, всплеснув руками. - Ничего подобного! Все шло как по маслу: шесть месяцев проработать совершенно спокойно, получать хорошую зарплату вовремя, без задержек, не переутомляться и не получать заданий, которые невозможно выполнить в заведомо короткий срок - это же чудо, а не работа, о таком можно только мечтать! У меня даже складывалось впечатление, что не втюрился ли в меня директор, хотя никаких признаков этого я не замечала. Он сухо и сдержанно приветствовал меня по утрам и также невозмутимо прощался по окончании работы. Раза три он проводил со мной беседы о том, как я должна выполнять свои обязанности, но это были разговоры на общие темы, а все подробности моих функций в салоне мне раскрывала Венера Сидоровна, которой, как мне казалось, я очень симпатизировала. Старшая продавщица - такая должность у Венеры Сидоровны - очень внимательная, уже лет двадцать работает в магазинах, продающих драгоценности. На ней, собственно, и держатся продажи ювелирного салона. Николай Иванович, заместитель директора, очень мало касался непосредственно работы, его как бы не было вообще.
  - Было ли известно вам, что у Голубкова был установлен кардиостимулятор?
  - Вчера ночью он что-то говорил о проблемах со своим здоровьем, но про сердце... по-моему, он ничего не говорил. Да это и не было мне интересно! Я уговаривала его обратиться в милицию с чистосердечным признанием и разоблачением Моченого, но... увы, он отказался. Единственное, что он сообщил полезного, это то, что он помогал Моченому разработать преступную схему извлечения прибыли из торговли человеческими органами, что участвовал в, кажется, пятнадцати операциях, что пострадало двенадцать Алис, а две из них сорвались с крючка, так как доктор Акулов отказался их оперировать...
  - Что ж, понятно. Есть ли что у вас добавить по факту смерти вашей соседки и Голубкова? - спросил Грубый.
  - Вроде бы, все.
  - Тогда можете быть свободны. Но подписка о невыезде продолжает действовать.
  - А мы собираемся на неделю переехать в гостиницу - она находится неподалеку от квартиры, в которой мы живем сейчас, - решила сообщить Алиса, чтобы впопыхах не забыть об этой своей обязанности. - На похороны своей соседки приезжают хозяева квартиры...
  - Алиса Сергеевна, когда зарегистрируетесь в гостинице, тогда позвоните по моему телефону. Этого будет достаточно.
  - Спасибо.
   Оставляя свое сообщение о планируемом Моченым преступлении в милиции, Алиса не могла знать, что именно вчера над ее жизнью нависла настоящая опасность - по плану Моченого-Акуленко в живых она остаться не могла, либо спасти ее было способно только чудо.
  
  
  - Потерпи, уже немного осталось ждать, Жорж, - уговаривала мужа жена после очередного разговора о низких шансах получить из России долгожданную почку. - Чего ты так беспокоишься? Еще десять дней и... она твоя!
  - Помнишь, мы с тобой обсуждали, не стану ли я коммунистом, после пересадки мне этого органа?
  - Да, а что?
  - Как по-твоему, стоит ли нам узнавать, какому человеку ранее принадлежала эта почка? Мужчине или женщине, молодому или старому человеку, по какой причине он лишился жизни?.. Ведь в договоре указано, что моя новая почка уже находится в специальной лаборатории, которая сохраняет ее в специальных условиях до момента отправки в Канаду...
   В последние дни Жорж снова стал тревожиться об успехе уже оплаченной операции, недоверие к русским брало верх над ним. Что могло произойти? Да все просто, он насмотрелся телевизионных новостей, в которых сообщалось, что весенний паводок угрожает российским прибрежным территориям, где-то отключили электричество и при этом без света и отопления оказались не только жилые дома, но и больницы. "В одной из этих больниц может храниться моя почка! Как они так живут, что не могут обеспечить бесперебойным электропитанием свои лечебные и научные учреждения?!" - кричал от возмущения его внутренний голос.
  - Доктора Жоли я уже спрашивала и получила ответы на все твои вопросы. Просто не хотела раньше времени беспокоить тебя, дорогой... - слегка оправдываясь сообщила Хильда.
  - Раньше какого времени ты не хотела меня беспокоить, дорогая? - в голосе Жоржа чувствовалось повышенное напряжение и появляющееся недоверие к жене. - Так тебе известно что-то о почке, которую мы ждем?
  - Да. Доктор сказал, что до этого почка принадлежала одной молоденькой девушке по имени Алиса. Это как Алиса в Стране Чудес, только русская девушка. Она погибла в автокатастрофе - несчастный случай, но до этого она завещала свои внутренние органы на развитие современной медицины, в частности, трансплантологии. Согласно завещания за одну почку ее родственники должны получить три миллиона в русской валюте. Доктор говорил, что никакими хроническими и серьезными болезнями она не страдала, была беспартийной и не верила в Бога. Замужем тоже не была, работала в каком-то ювелирном салоне продавщицей. Возраст на момент смерти - двадцать четыре года, и, кстати, а через две недели было бы двадцать пять... То есть почка доживет до двадцатипятилетия, хотя самой ее уже нет в живых.
  - Откуда же столько точной информации о частной жизни донора у нашего доктора? - заинтересовался Жорж и надел очки на близорукие и впавшие, с желтыми белками глаза. "Можно ли доверять той информации, которую дают русские? Деньги они уже давно получили, а почку мы еще ждем, - подумал он, и с сомнением покачал головой".
  - Доктор Жоли сделал нам одолжение и постарался узнать как можно больше о доноре: все равно ведь ты бы спросил... А если бы не спросил, то он сам рассказал бы тебе историю твоей новой почки... - Хильда едва сдерживала слезы, потому что беспокоилась за здоровье мужа не меньше его самого, только старалась этого никак не показывать, чтобы не ухудшать его и так неровное настроение.
  - Завтра поблагодарим доктора, когда он придет посетить меня... Предложи ему что-нибудь выпить: может, не откажется!
  - Попробую.
  - Теперь мне немного лучше, когда есть ясность. Знать бы заранее, какие вопросы задать, чтобы успокоить себя и не нервничать!.. Послушай, ты сказала, что русская девушка погибла и завещала все свои органы на развитие медицины? А что же сталось с ее второй почкой? Может быть, она тоже цела и тоже находится в специальном холодильнике? Возможно, что эта вторая почка ждет своего покупателя, а мы не знаем?! - Жорж снова представлял из себя беспомощного очень ослабленного зверя, который борется за свою жизнь. - Хильда, ты представляешь, если бы мне пересадили две подходящие почки, то я смог бы прожить в три раза дольше, чем с одной! Такова статистика, вспомни наши первые беседы с доктором Жоли! Срочно звони ему, мне надо переговорить с ним.
   Хильда, не понимая до конца всей серьезности вопроса, сделала движение, чтобы успокоить мужа, но он указал ей на телефонный аппарат:
  - Пожалуйста, надо срочно решить этот вопрос, срочно узнать все подробности. Еще полгода нет смысла ждать и терять время, если мы упустим момент. Вполне возможно, что нам пришлют сразу две почки и тогда моя жизнь будет спасена! Может быть, кто-то через час начнет переговоры о приобретении второй почки этой девушки, которая подходит мне! И этот кто-то заберет себе мой шанс!
   Доктор Жоли откликнулся на другом конце провода и обещал сделать срочный запрос доктору Акулову в России, чтобы узнать, нет ли возможности получить вторую почку для пациента Петерсена. "Уважаемый коллега, - уже через десять минут после разговора с Жоржем писал он в электронном письме, - ранее вы сообщали, что женщина - источник донорской почки, завещала весь свой организм после своей смерти медицине. Нас очень интересует состояние ее второй почки: была ли она повреждена при дорожной аварии и после наступления биологической смерти, пригодна ли она к пересадке нашему реципиенту в Канаде. Если почка пригодна для использования в качестве трансплантата, то наш клиент готов ее приобрести за ту же сумму, что и первый орган. Просим также выслать фотографию погибшей девушки, которой принадлежали органы, а также снимки с места ее автокатастрофы. Заранее благодарен. Искренне ваш, доктор И. Жоли".
   "Пусть Жорж и Хильда не просили запрашивать фотографии, - думал доктор, - я все равно запасусь этой информацией. Получатели органов, которые по характеру тревожные и мнительные, такие как Жорж, рано или поздно высказывают эту просьбу. После получения органов будет сложно добиться, чтобы фотографии выслали - ведь дела уже с обеих сторон будут закончены и сданы в архив. А теперь - самое время".
   Запрос был отправлен после обеда по канадскому времени, которое соответствовало вечеру в России, когда обычный рабочий день уже закончился и кабинеты административной части Центра трансплантологии и иммунодиагностики опустели. Поэтому доктор Акулов получил это письмо только на следующее утро и поспешил к Моченому, чтобы поделиться новостями и выработать план дальнейших действий: заработать в два раза больше - это в два раза лучше и привлекательнее. "Только придется изменять и уточнять план действий с этой очередной Алисой, и кто-то должен будет взять на себя повышенную ответственность, - думал он, - припарковывая свой "Фольксваген" у ювелирного салона "Блеск". Надо настоять на том, чтобы Аристарх Викентьевич взял на себя эту ответственность за ее жизнь, для меня это опасно потерей права работать в медицине. Репутация хорошего врача - этого нелегко добиться".
  
  
  - Так вы уверены, что канадцы готовы на самом деле заплатить еще три миллиона, чтобы получить вторую почку? - уточнял детали возможной сделки Аристарх Викентьевич, развалившись в своем кожаном кресле и покуривая трубку. Аромат кубинского листового табака стремился заполнить помещение, но принудительно выгонялся на улицу системой вентиляции.
  - Разумеется, да. С онкологическим центром в Монреале у меня хорошие отношения: доктор Жоли - мой друг, если можно так сказать. Мы с ним встречались на конференции в Берлине пару лет назад. Они уже заказывали у нас одну почку, если помните, и все прошло без сучка и задоринки.
   Доктор Акулов говорил быстро и четко, его слова отпечатывались как на пишущей машинке в голове Аристарха Викентьевича, который срочно организовал это важное совещание.
   "Все, кто в доле - должны присутствовать при любом обсуждении дела, приносящего нам доход. Особенно, если дело принимает какой-то другой оборот, ранее не запланированный, и который предвидеть было нельзя. " - Аристарх Викентьевич прекрасно помнил эти свои слова, обращенные к Николаю Ивановичу на одном из первых заседаний, имевших место около семи лет назад.
   "Сейчас именно такой момент - уточнение курса. Если забрать у Алисы две почки - она погибнет. Погибнуть она должна так, чтобы тень ответственности за ее смерть не пала на работников ювелирного салона и исполнителя операции - Акулова, - думал про себя Моченый и верхнее веко его левого глаза подергивалось, выдавая нервозность. - Эта Алиса будет тринадцатой по счету, если все удастся. Чертова дюжина! Не многого ли они от нее хотят? Целых две почки!"
  - Раз так, - сказал Моченый, - надо все сделать, чтобы комар носу не подточил, когда ее родственники узнают о ее гибели. Исчезновение, полное исчезновение, мы организовать не сможем, потому что она полетела как бабочка на огонек, когда функцию "огонька" стал выполнять ювелирный салон. Теперь наша "бабочка" должна сгореть, но не полностью, а в тех частях, которые выставлены на продажу...
  - Лысый, ты что же бесчинствуешь? - спросил Аристарх Викентьевич сидевшего в самом дальнем и темном углу человека, голова которого была как яйцо или колено - абсолютно лишенная всякой растительности. На его лице также не росли волосы, поэтому его черты были как на ладони: грубые, резкие, с узким лбом и маловыразительными белесыми глазками.
  - Когда я подходил к указанной мне двери, чтобы проверить, получена ли записка со словом "Убийца", эта бабка вышла из своей двери и окликнула меня, - хриплым голосом неспешно начал свой отчет Лысый. - Она стояла между лифтом и лестницей, при помощи которых я мог бы скрыться, поэтому мне пришлось повернуться к ней и она увидела мое лицо! Вы же знаете, что я не оставляю следов и свидетелей тоже не оставляю. Мало ли что придется еще делать с вашей Алисой, поэтому любое воспоминание обо мне я должен был стереть из памяти этой старой карги!
  - Оригинальным способом ты стер! - дал оценку действиям Лысого Моченый.
  - Самый надежный способ. Ваши компьютерщики форматируют жесткие диски, чтобы очистить память, а человек - это вам не машина. Не отформатируешь, даже если очень постараешься. Все равно что-то будет помнить. А это - неоправданный риск. Мне с деньгами хорошо на свободе, а на нарах - кого-нибудь другого милости просим.
   Объяснение Лысого вызвало довольную улыбку у Аристарха Викентьевича и его взгляд, теперь направленный на Акулова, словно говорил: "Вот каких профессионалов рождает наша родина! Он борется за свое существование, зарабатывает, как может, себе место под солнцем".
   Николай Иванович, заместитель Моченого, сегодня не был на совещании. Директор решил обойтись без него. Голубков за долгие годы общения со своим хозяином уже научился предвидеть дальнейшие действия босса, который держал его в ежовых рукавицах и не давал уйти на покой. "Ты ведь, Коля, станешь нежелательным свидетелем нашей выгодной деятельности, если уйдешь на пенсию и оставишь меня один на один с Алисами, - однажды разъяснял Моченый Голубкову, когда тот просил отпустить его с миром. - Ты начнешь много пить и рассказывать своим собутыльникам невероятные приключения Голубкова Николая Ивановича во время работы в ювелирном салоне "Блеск". Сначала это будет забавлять твоих приятелей, а потом один из них не со зла, конечно, поделится шокирующими деталями со своим другим собутыльником, который работает в милиции. Информация - это же зараза, которая передается от человека к человеку. И кто-то, однажды, заболеет от этой "заразы" тяжелее всех. И как прикажешь "лечить" ее! Ведь тогда нашему бизнесу не поздоровится... Да и куда я без тебя, Николай? Вместо тебя придется искать другого такого же... Трудно это, если не невозможно. Мы же вместе были воспитаны в одних и тех же условиях: ты - придумываешь, а я плачу и выгоду получаю, которую мы по-братски, по совести, делим!"
  - Выгода понятна, сделку мы принимаем, - обратился к Акулову Моченый. - Теперь остается техническая сторона дела... Алиса. Подкараулить, и в больницу. Это Лысый. Операция. Это Акулов. По документам - автокатастрофа. Это тоже Акулов. Со свидетелями занимается Лысый...
   "А я-то зачем нужен? - в этом месте разговора, как обычно, осторожно спросил бы Николай Иванович. Он в много раз задавал этот вопрос на таких совещаниях, хотя уже отчаялся получить точный ответ. Моченый всегда отшучивался: "Наши планы только на первый взгляд просты, а на самом деле сложные. Кто, кроме тебя, может заметить ошибку или слабое место?" Или вот так: "Одна моя голова - хорошо, а две наши с тобой - лучше. Мы вместе ситуацию четырьмя глазами видим, а если я один, то только двумя!"
   Сегодня Моченый, будучи в напряжении от ожидаемой выгоды и азарта, который происходит из попытки лишить жизни человека, даже не предполагающего степени опасности, мог бы не сдержаться и выпалить: "В случае провала кто будет отвечать за все перед законом? Думаешь, я? Или хочешь, чтобы всю ответственность нес я, и поселился на долгие годы за решеткой? Как бы не так! Идея - твоя, свою выгоду ты получаешь, и отвечать за все - тебе, Коля! Моя идея - выбирать материал по имени, а твоя - отвечать за отбор у материала почек!.."
   У Николая Ивановича душа ушла бы в пятки: "Вот оно что! Вот зачем я нужен все эти семь лет! Меня здесь держат для того, чтобы подставить и сделать козлом отпущения... за свою собственную смелую идею..." Он снова стал бы жаловаться, что "резко заломило в висках, поплыло перед глазами, голоса присутствующих в кабинете стали звучать отдаленно и нечетко... "Только бы припадки не начались снова, - застонал бы Голубков. - Если я опять заболею, то уже в последний раз. Отпустите, Аристарх Викетнтьевич, пожалуйста, на пенсию!"
  - Срочно сообщайте своему коллеге в Канаде, что вторая почка ждет своего покупателя, и в вовремя будет доставлена вместе с первой почкой по указанному заказчиком адресу, - отвлекшись от мыслей о Николае Ивановиче, начал давать распоряжения Моченый. - Сначала, естественно, оплата. Еще три миллиона мы ждем на прежний расчетный счет.
  - Я осмелюсь предложить, - неуверенно начал Акулов, который думал на эту тему с момента получения запроса от доктора Жоли о продаже в Канаду второй почки, - если девушке суждено погибнуть, то, может быть, нам стоит предложить покупателю почек и другой материал из ее организма: артерии и вены, которые сгодятся для замены старых сосудов сердца, или здоровое сердце целиком; печень, кожу, волосяной покров, мышечные пучки, кости или костный мозг... Это все приживется на нашем клиенте так, как если бы ему выполнялась пересадка его собственных органов и тканей в пределах организма...
   Все присутствующие были крайне поражены такой свободе медицинской мысли и отсутствием комплексов, связанных с человеком, как объектом торговли.
  - ...В результате мы могли бы повысить уровень доходности обсуждаемого нами сегодня проекта. В несколько раз, представляете! - живо закончил свое предложение Акулов.
   Первым очнулся от шока, вызванного воображением полностью "разобранной" по частям Алисы, к органам и тканям которой прикреплены ценники, как в мясном ряду на рынке, Моченый:
  - Вот и доктор наш стал мыслить по-современному, то есть рассматривает вопрос с точки зрения извлечения максимальной прибыли, не взирая на мораль и закон! Здесь должны быть аплодисменты, если бы мы сами до этого не додумались еще семь лет назад. Конечно, можно продавать человека целиком - живьем, тогда меньше проблем с доставкой донорских органов адресату. Но это ведь человек! Он может дать свидетельские показания против нас и тогда - все, конец нашему предприятию. Я вынужден отказаться от вашего предложения, по следующим соображениям: надо продавать только то, что просят продать. Никакой самодеятельности, потому что рынок донорских органов контролируется серьезными структурами в международном масштабе. Если мы выставим на рынок целый "мясной ряд", то это обратит на себя внимание и может очень быстро закончиться. Нас просто неправильно поймут; поэтому мы должны говорить со своими клиентами на одном языке - на языке предложения, соответствующего спросу.
   Моченый внимательно посмотрел в глаза всех присутствующих и заметил, что доктор Акулов принял эту информацию к сведению и больше никогда не будет предлагать риск, ставящий под угрозу существование всего предприятия; что "Лысый" не понял, о чем речь, или сделал вид, что не понял. "Если бы здесь присутствовал Голубков, то он был бы занят своими мыслями, которые не связаны с обсуждаемым вопросом, подумал директор ювелирного салона".
  - Тогда еще один вопрос, - постарался пропустить критику мимо ушей и сменить тему доктор Акулов. - Жоли спрашивает еще подробности о погибшей девушке: просит ее фотографию и фотографии с места автокатастрофы... - спросил разрешения на дополнительные действия он.
  - Отправляйте все, что надо, только сделку не провалите, а то Николай Иванович потеряет свободу! - Моченый уже потирал руки, предвкушая вторую за этот год поездку в Париж со своей женой, когда это дело будет завершено. "В Париж! В Париж! - думал он. - Что-то тянет меня в этот город, где французы разбавлены тремя волнами эмиграции русских, где теперь живут негры и арабы... В один прекрасный момент мы останемся там и не будем возвращаться в Россию, где возможны такие вещи, которые на Западе и не снились: по частям продаются живые люди..."
  - Лысый! Глаз не своди с этой Алисы и ее кампании. Нужно найти момент, чтобы она осталась одна. Тогда - действуй, - продолжил раздавать распоряжения Аристарх Викентьевич. - А вы, Петр Степанович, в любое время суток будьте готовы провести нужную операцию, а пока занимайтесь бумагами, которые нужны канадской стороне и которые будут необходимы родственникам нашей подопечной. Вы можете идти.
   Петр Степанович Акулов, чувствуя свою ценность в этом необычном для врача деле, церемонно пожал руку Аристарха Викентьевича и, пятясь задом, вышел из кабинета.
  - Что-то в последнее время меня тревожит Николай Иванович, - к оставшемуся в кабинете Лысому обратился Моченый. - Он не вызывает больше доверия: стал жаловаться на свое здоровье, хочет выйти из дела, потерял интерес к обсуждению нашего основного бизнеса. Его больше не интересуют почки! "Приелись"! От такого жди беды...
  - Так что, его надо того?.. - оживился Лысый, готовый выполнить любую дополнительную грязную работу, лишь бы получить еще один жирный кусок со стола богатого соплеменника.
  - Только в одном случае: если он соберется что-то сделать против нас. А до этого момента: пальцем его не тронь!
  - А если он соберется предать и я замечу это, то как его легче того?.. - Лысый всегда задавал этот вопрос, когда принимал заказы на самую грязную работу. "Вдруг подадут мысль, - думал он, - которая поможет справиться с делом более чисто и более красиво, чем это могу придумать я?"
  - Да ему около года назад во Франции поставили кардиостимулятор! Один разряд электрошокера и... конец! Я бы сам мог это сделать, только пачкаться не хочу... Но гляди в оба, чтобы прохожие не вызвали медицинскую помощь, которая легко запустит его трусливое сердце с новой силой. И тогда нам будет нелегко справиться с таким врагом!
   Моченый задумался на минуту и задал последний вопрос Лысому:
   - А "они" тебе не звонили? Не обратились за помощью?
   - Нет, они не такие простые деревенщины, как третья и восьмая Алисы: представились какими-то Ириной и Ларисой и грубо "отшили".
   - Отслеживай все их передвижения. На этом этапе успех операции лежит на тебе...
  
  
  - Вот вам и ответ, который вы ждали! - радуясь удачному результату переговоров в русским коллегой, сказал доктор Жоли. - Подпишите текст второго договора и... обе почки молодой девушки будут через неделю вашими, дорогой Жорж.
   После последнего разговора с доктором Жорж не спал, его мучил страх, что вторая почка была повреждена во время аварии, а если нет, то ее отдали другому больному в другой части света.
  - Вы... вы справились! - тихим голосом воскликнул больной канадец, терявший жизненные силы с каждым днем. В последние дни его кожа стала шелушиться еще больше, она пожелтела - видимо начала сдавать печень. "Лекарства дают в таких маленьких количествах, что никакой от них помощи, - думал Жорж. - Но без обеих почек прием полных доз для взрослых может еще больше ухудшить мое самочувствие, - так говорит доктор Жоли."
  - Милый! - жена Жоржа бросилась ему на шею, слезы радости текли по ее щекам. - Теперь мы спасены, ты будешь жить!
  - А вот еще небольшой подарок от меня, - с лукавой улыбкой сказал доктор. - Фотографии.
   Жоли передал два фотоснимка, отпечатанных на цветном принтере, Хильде. На нее смотрела веселая молодая девушка, которой сложно было дать больше двадцати лет, белокурая, с круглым лицом и длинными распущенными волосами. Трудно было что-то сказать о ее росте, потому что на фоне многоэтажного дома пропорции было уловить почти невозможно. Джинсы, футболка с надписью на английском языке, которая означает "Я люблю вас", где слово "люблю" заменено на значок сердца красного цвета.
   Хильда передала этот снимок Жоржу и принялась разглядывать второй.
   Катастрофа... Две машины на темной дороге, у одной из них полностью повреждена передняя часть: она смята, раздавлена от сильного столкновения. Из окошка с водительской стороны видна голова с беспорядочно рассыпавшимися белыми вопросами, такими же, как у той девушки, которая запечатлена на первой фотографии.
   Хильда передала второй снимок Жоржу и снова заплакала.
  - Успокойся, - сказал ее муж, - на этих фотографиях мы видим прошлое, которое даст мне будущее. Не так ли, доктор?
  - Вы правы. Страны третьего мира могут быть отличной сырьевой базой для нашей развитой цивилизации. Конечно, европейские страны, Соединенные Штаты, Австралия - тоже представляют своих доноров в международном реестре донорских органов. Но Россия - это просто чудо! Сегодня я прочитал в одном из форумов, посвященных проблемам международной трансплантологии, что мои российские коллеги способны найти здоровые органы для пересадки заграничным клиентам практически любого генетического строения! Каким-то образом они способны выполнять заказы, которые ранее можно было выполнить только по счастливой случайности.
  - Пусть так и будет, пусть Россия остается страной доноров и источником дешевого топлива, - стал высказывать свои пожелания Жорж. Его уверенность в завтрашнем дне возрастала, ибо до новой операции ему оставалось продержаться всего лишь около двухсот часов. - Вот встану я на ноги, и мы с тобой, Хильда, обязательно съездим в Россию, чтобы посмотреть на тот зверинец, в который превращается центр социализма. Не зря же я полгода занимаюсь изучением русского языка и читаю "Войну и мир" в переводе на английский.
  - Обязательно, обязательно съездим, дорогой, - согласилась Хильда. - Когда ты сможешь перевести деньги на счет больницы, в которой находится вторая почка, Жорж?
  - Сейчас же, через электронную банковскую форму... Предложи же, доктору Жоли, что-нибудь выпить. Мне нельзя, а ему может быть можно?
  - Спасибо, нет. - Уклонился от выпивки молодой доктор Жоли. - У меня сегодня еще плановая операция, потом посещение еще двух пациентов на дому, затем домой. А вечером я буду, как обычно, рассматривать звезды в телескоп через специальное окошко в крыше нашего дома: такая красота! И небо обещает быть безоблачным, прозрачным!..
  - Не пишете ли вы стихи, доктор? - с улыбкой спросила Хильда. - Кто стремится к звездам, тот может стать поэтом...
  - Раньше пробовал, но ничего не получилось. Не получилось издать сборник своих стихотворений, ни одно издательство не приняло. Но я об этом не жалею, потому что помогаю людям, которые благодарны мне за это. Иногда публикуют мои статьи в специальных журналах... А на заднем дворе у нас свинарник - там мы держим хряка, любимца нашей семьи, заменяющего нам любых других домашних животных.
  - Вы очень умны, вы спасаете людям жизнь, доктор! - с собачьей преданностью во взгляде, посмотрела на доктора Жоли Хильда. В течение последних двадцати лет она не работала и была домохозяйкой, хотя по специальности была преподавателем французского языка для старших классов. Работа мужа приносила такой доход, что можно было забыть об общественных обязанностях и полностью посвятить себя мужу и дому.
  - Благодарю вас. Но я не всемогущ: самый хороший результат получается в нашей врачебной деятельности тогда, когда специалисты из разных стран оказывают посильную помощь больным, вне зависимости от места расположения больницы. Так происходит и в вашем случае: не было бы связи с Россией, не было бы надежды у вашего мужа. Но это просто чудеса, что обе подходящие почки могут быть переданы в систему здравоохранения Канады с другого континента. Такого еще ни разу в моей практике не было!
  - Спасибо еще раз, - сказала Хильда, забирая у заснувшего мужа фотографии и укрывая его одеялом. - Пусть поспит, а то пока он ждал вашего прихода, то не спал, все в окно смотрел. Вообще перестал меня слушать, говорит, что очень жить хочет...
  - Ничего удивительного нет: у нас у всех развит инстинкт самосохранения. Только в таких цивилизованных странах, как Канада и США, как показали исследования, этот инстинкт проявляется по-настоящему сильно только в случаях, когда есть реальная опасность для жизни. Например, во время тяжелой болезни. Во все остальное время этот инстинкт "спит", потому что почти все вопросы безопасности жизни решены на уровне государства и его законов... Завтра жду вашего мужа на очередной сеанс очистки крови на аппарате искусственной почки.
   "Боже, помоги моему мужу, - подумала Хильда, которая, до его болезни - еще полгода назад, не задумывалась на религиозные темы и считала молитвы пустой тратой времени и сил. - Пусть погибшая русская девушка поможет выжить моему бедному Жоржу!!"
   "А вообще, - размышляла дальше она, - Жоржу уже за пятьдесят, скорее всего, ему стоит поменять и другие органы, проявление износа которых не заставит себя ждать, когда ему поменяют почки... Его печень не справляется с токсинами, которые "крутятся" в крови по двое суток, а могли бы быть выведены отсутствующими вот уже полгода почками. Поменять печень!.. Его сердце переутомлено избыточным количеством жидкости, которая только раз в два дня удаляется аппаратом искусственной почки. Поменять сердце!.."
   В своих размышлениях о продлении и повышении качества жизни мужа, она вдруг вспомнила о себе:
   "У меня скоро полувековой юбилей... Хорошим подарком стали бы: новые почки, потому что в старых - камни; новая печень с желчным пузырем, потому что в моих - камни и полипы; новое сердце, потому что с детства у меня порок митрального клапана... Человек - это конструктор, только надо найти нужную деталь и приобрести ее по рыночной цене!"
   "У нас с Жоржем есть все, что надо для жизни: трехэтажный особняк с подземным гаражом и автономной системой жизнеобеспечения, простой в использовании; по автомашине на каждого... По жидкокристаллическому широкоэкранному телевизору и современному компьютеру на каждом этаже, по две ванных комнаты и по два санузла... По полмиллиона канадских долларов, если разделить наш капитал на две равные части... Жить да жить до ста лет, и это не предел, если вовремя заботиться о замене изнашивающихся частей собственного организма!
   А русские, китайцы, индусы, которые населяют половину суши земного шара и живут в нищете... Пускай они повышают уровень своей жизни, продавая целые и молодые экземпляры представителей своей нации в нашу цивилизацию: спрос будет огромный! Под руководством ученых Канады их собственные медики вполне могли бы обследовать эти два миллиарда потенциальных доноров органов и создать базу данных, как прайс-лист, чтобы мы могли пользоваться им и заказывать нужные экземпляры... А чтобы качество донорских органов не страдало от плохого питания и нечеловеческих условий существования, чтобы органы развивались нормально и поддерживались в хорошем состоянии, можно уже в детстве забирать доноров и пусть они живут в доме того, кто в будущем планирует воспользоваться их "частями"! Если соответствие иммунной структуры будущего донора будет установлено еще в период беременности, то и беременную мать можно содержать у себя дома, а потом отправлять обратно - в страну третьего мира. А ребенка оставлять у себя. Матери - деньги, а нашему гражданину - полный набор органов в живом организме..."
   "Как же быть с правами человека? - спросила Хильда сама себя и внутренне улыбнулась. - Движение за права человека развивается у этих экономически и политически недоразвитых народов... Они даже пытаются строить демократию, которая является слабым подобием нашей социальной системы. Все очень просто! В прежние века, чтобы улучшить уровень своей жизни, надо было вести войну, в которой гибли люди. Теперь война в старом понятии не нужна: приносите те же жертвы другому народу и живите лучше, как люди живут..."
  
  
  - Ай, какой молодец! - насмешливым тоном похвалил майора Грубого полковник милиции Завалуев. - У тебя на участке уже два убийства! У тебя в одном подъезде - два убийства! У тебя два убийства в течение одних суток!
  - Предлагаю вызвать участкового и потребовать, чтобы он усилил профилактические мероприятия... - попытался разделить ответственность Грубый.
  - Ты, Вовка, про свою прежнюю должность вспомнил? Много лет прошло, а про работу участкового не забываешь? Захотелось домашние скандалы разнимать и пьяных в вытрезвитель отвозить? - Полковник Завалуев явно был не настроен шутить и собирался добиться порядка не только на улицах и в подъездах города, но и в голове своего подчиненного. - Работает профессиональный убийца. По меньшей мере, такое впечатление он создает у нас, у следственного отдела, при первом взгляде на результаты его деятельности. Мотивы убийств не понятны: сначала пожилая женщина, затем - работник ювелирного салона. У последнего с руки сняты дорогие часы - следы на руке остались. Оба убитых друг с другом никак не связаны вообще. Ты молодец - нашел возможное связующее звено, эту Алису Чудскую, которая тебе сказки про еще пятнадцать Алис рассказывает.
  - Максим Терентьевич, а разве не может быть правдой то, что она - следующая запланированная жертва директора ювелирного салона "Блеск"? Звучит невероятно, но мы ведь не были готовы к такому типу преступления?
  - Ты прав, преступник не дремлет, он придумывает все новые и новые способы незаконного обогащения... Но убийства! Если эта Алиса является объектом преступления, то почему гибнут люди вокруг нее? Соседка, с которой она конфликтовала, заместитель начальника, который участвовал в ее увольнении... Ты же сам написал в постановлениях о признании ее подозреваемой и о мере пресечения, что у нее есть электрошокер, которым она могла воспользоваться для того, чтобы "остановить" сердце Голубкова! Прокурор утвердил твои постановления, теперь тебе и карты в руки...
  - Чудская показала, что, со слов Голубкова, существует какой-то человек по кличке "Лысый", которого нанял для ее устрашения Моченый...
  - Слушай, ты же тоже лысый, но волосы твои выпали не из-за старости, которая стала бы причиной мудрости, а от глупости: ты же сам поехал в Чернобыль усмирять мирный атом. Представь себе: на тебя смотрит убийца, вину которого ты еще не доказал, ты с ней беседуешь, задаешь ей вопросы и ждешь ее искренних ответов. Искренних ответов быть не может, потому что это значит сделать чистосердечное признание. Что тогда? Тогда она должна придумать ответы, чтобы не указать на себя и сбить с толку тебя, навести на ложный след. Смотрит она на тебя и... указывает на тебя же, она обвинение с себя на тебя перенесла!
  - Не может этого быть!..
  - Чуть дольше подумай, и это сможет быть правдой, или почти правдой. Я не настаиваю на этой версии, надо проверить все, но брось симпатизировать подозреваемым в убийствах, а то нам придется расстаться. И еще: если сможешь доказать события преступления по незаконному отъему органов у наших граждан и доказать вину возможных подозреваемых, то мы с тобой оба получим повышение в званиях. Что касается тебя - это точно, я гарантирую, а о своем повышении мне надо будет еще переговорить с начальником милиции.
  - Можем ли мы запросить сведения о деятельности Акулова, Моченого, Голубкова в Интерполе? Там может быть полезная нам информация.
  - Готовь текст запроса, я подпишу. Держи меня в курсе дела. Свободен.
  - Слушаюсь. - Ободренный поддержкой непосредственного начальника майор Грубый поднялся со стула и направился в свой кабинет, чтобы продумать план действий перед тем, как станет что-то предпринимать для расследования этого непростого дела, сулящего ему карьерный рост.
   "Во-первых, не настолько уж это и невероятная история о продаваемых за границу человеческих почках, - стал размышлять он в полутьме своего кабинета. - Если Завалуев заговорил о возможном повышении в звании, значит, в этом что-то есть. Иногда приходится годами ждать, чтобы подвернулось дело, за раскрытие которого могут повысить или дать премию. Наверняка, конечно, знать нельзя, но бывает, что и мертвые правду говорят и на след наводят. В Германии ведь обнаружили семью людоедов, которые приглашали знакомых в гости, а потом в течение месяца лакомились... Исчезновения никто не замечал, потому что их знакомыми были лица без определенного места жительства... эмигранты.
   Во-вторых, это только при сотрудниках я снимаю свою фуражку, в том числе перед Завалуевым. Все посторонние видят меня в головном уборе. Ошибки быть не может: Чудская не могла знать, что я полностью лысый, поэтому она не смогла бы наводить меня на след, который ведет ко мне же.
   В-третьих. Если верить Чудской, то ей угрожает опасность. До истечения срока, отведенного ей на возвращение долга, осталось несколько суток. Следовательно, преступление против нее может быть совершено в течение этого промежутка времени и, чем ближе к окончанию срока, тем выше его вероятность... Если только вынесенный ей "приговор" не захотят исполнить раньше, не дожидаясь ее добровольного согласия на операцию: она ведь не намерена возвращать деньги, которых у нее нет и быть не может, не собирается возвращать бриллиант, которого она не брала, поэтому и не хочет подписывать договор о донорстве своей почки.
   Значит, я должен проследить за ее передвижениями и изменением обстановки, которая ее окружает. Только так я смогу докопаться до истины".
   Майор Грубый зевнул, подмигнул невидимому собеседнику и надел свою фуражку, выходя из кабинета, чтобы приступить к исполнению своего плана.
  
  
   "Мне платят за доставку жертвы в живом состоянии в Центр к доктору, а пока мне надо вести за ней наблюдение. Наблюдать и все запоминать, чтобы не попасть в какую-нибудь западню и не провалить дело, - думал Лысый, глядя из окошка старенькой "шестерки", которая будет принадлежать ему после успешного завершения этого дела. - Если будет какая-то непредвиденная ситуация, тогда я могу принимать собственные решения, чтобы спасти свою шкуру, в первую очередь, а потом уже можно думать о кампании этих торговцев человеческим мясом".
   Рано утром, около шести часов, Лысый приехал в Алисин двор и продолжил продумывать план своих действий: "Вчера мне дано было разрешение даже прикончить эту очередную жертву: ей оставаться в живых не нужно, потому что, если не я, то доктор прикончит ее, "отрезав" обе почки. Это облегчает мою задачу. При ее сопротивлении или непредвиденном развитии ситуации, я уверенно могу пробить ей черепушку, чтобы легче было доставить к месту назначения. А сейчас надо бы ее напугать, вывести из спокойного состояния, чтобы начала метаться и попалась ко мне в руки... Путь бежит в милицию: все равно к ней охрану не приставят, если даже примут заявление со многими неизвестными и непонятными обстоятельствами, неизвестно какого преступления. Если я ее растревожу запиской, в которой будет написано что-то устрашающее, тогда это возможно..."
   Неожиданно из двери подъезда появилась Алиса со своей подругой. Они спешно подошли к одной из машин, стоявших в ряд вдоль дома, и поехали. "Хорошие дырки в их задних фонарях я проделал, - думал он, - даже при дневном свете видно белые лампочки..."
   Лысый потихоньку вырулил за ними и пристроился в хвосте, когда Светка вывела машину на оживленную трассу города. Кто-то спешил на работу, кто-то - на видавших виды "Жигулях" - на дачу.
   "Куда же вы поехали? - пытался для себя решить задачу Лысый. - Никаких сумок и вещей с собой не взяли, значит, покидать город вы не собираетесь. На работу в ювелирный салон, тебе, приговоренная к смерти, не надо. Куда же тогда и зачем?"
   Ответом на его вопросы стал Светкин маневр, при помощи которого она устроила свою машину рядом в железнодорожным вокзалом. Девушки вышли и направились в здание станции.
   "За билетами на поезд? - предположил Лысый, почесывая затылок и не отрывая глаз от удаляющихся молодых женских фигур, глядя из открытой форточки своей ничем непримечательной "шестерки", поставленной на другой стороне улицы. - Если так, то надо что-то сделать, чтобы задержать вас в городе на достаточное время, чтобы я сумел отработать полученный задаток и получил всю причитающуюся мне сумму..."
   Светка и Алиса не заставили себя долго ждать, и вернулись с двумя какими-то людьми, которые несли две большие сумки. Они разговаривали, смеялись... похоже, подшучивали над объектом наблюдения Лысого:
   "Отлично, еще два персонажа, еще два свидетеля! - прикидывал свои возможности он. - Если я прикончу четверых, тогда мне придется надолго исчезнуть из города, чтобы не попасть в грязные руки властей, и не получить пожизненное заключение... Лучше обойтись одним, максимум двумя трупами свидетелей: все равно Моченый платит только за одну девчонку с драгоценными почками, а за остальных он и рубля не даст. Это, видать, у кого какая судьба: один драгоценностями торгует и этим на жизнь себе зарабатывает, а другой... Теперь они должны поехать обратно, больше некуда им просто! Пора начинать свою игру, может, она распугает эту кампанию, и они разбегутся в разные стороны, оставив мне мой интерес в одиночестве?"
   Машина Лысого оторвалась от обочины дороги и понеслась в сторону Алисиного дома.
   Осмотревшись по сторонам, он вырвал из блокнота лист бумаги и написал печатными буквами то слово, которое должно было, по его убеждению, вывести из психологического равновесия Алису и заставить сделать ошибку: начать отвлекаться на всякие мелочи - бояться даже собственной тени.
   На лифте он поднялся на нужный этаж и подошел к двери в квартиру. "Плюнуть и наклеить на дверь? Нет, по слюне могут что-нибудь определить, поэтому следов оставлять не надо, - подумал он, и вставил записку в дверь так, чтобы ее было хорошо видно".
   "Приехали и входят... Минут через десять и я поднимусь к вашей квартире, - принимал очередное решение он, хваля себя за найденный ход, с которого стоит начать свою операцию, - чтобы посмотреть, получено ли мое сообщение..."
   "Удача! Сегодня удачный день у меня, - чуть позже думал Лысый, когда быстрым шагом выходил из Алисиного подъезда и во дворе не было никого, кто мог бы потом стать явным свидетелем того, как какой-то мужчина выходил из дома, где убили пожилую жиличку. - Под руку попала эта мадам в домашнем халатике, которой захотелось узнать, не ищу ли я кого-то! Она вышла из своей двери и стала заглядывать мне в лицо... Конечно, ищу! Мне нужен тот, кто задержит мою жертву в городе на неопределенный срок. Труп этой мадам и задержит ее, потому что лежит она так, будто бы ее ударили ножом, открыв двери квартиры... А мне пора покататься по городу. А потом я вернусь и продолжу начатую работу..."
   Только после обеда Лысый осмелился приблизиться к месту своего преступления. Вот уже около трех часов он провел в машине, ожидая появления Алисы - выходящей из подъезда или входящей в подъезд, фотография которой была приклеена липкой прозрачной лентой на внутренней стороне лобового стекла автомобиля.
   "Белокурая стерва, - продолжал думать он, - тебе не поздоровится. Если не сегодня, так завтра... Время еще есть, поэтому напрямую в квартиру я пока не пойду. Лучший вариант - забрать тебя в общественном месте, так меньше следов останется".
   Алиса со своими друзьями, тем временем, получала сомнительное удовольствие: при покупке заранее заказанных Светкой билетов; при обнаружении потери своего личного оружия для самообороны - шокера, подаренного ей на день рождения и вытащенного неизвестным из ее сумочки; на сцене, повторно переживая события последнего полноценного, но критического в ее жизни, рабочего дня в ювелирном салоне "Блеск"; в концертном зале, где должна была идти программа "Психологические опыты", а на самом деле главным экспериментом программы стало публичное издевательство колдуна-трансвестита, сумасшедшего Хаи над популярным ведущим Бирюковым-Гнездинским при помощи ее же собственного электрошокера.
   "Какой-то хмырь крутится вокруг подъезда и боится, что ли, зайти внутрь? - отметил про себя Лысый. - Стоп! Где-то я тебя уже видел, только в другой одежде... Это же заместитель Моченого, к которому уже нет доверия и которого надо того... если он соберется действовать против нас".
   Не колеблясь ни минуты, когда пришло осознание того, что Голубкову нечего делать у подъезда жертвы, кроме как предавать Моченого, Лысый быстро вытащил из "бардачка" маленький электрошокер "Тарантул", зафиксировал отсутствие случайных прохожих во дворе, поправил спортивную кепку на голове (чтобы не привлекать внимание своей блестящей лысиной) и рванул из своего автомобиля. Еще мгновение, и он оказался бы прямо за спиной входящего в подъезд Голубкова, но выехавший из-за угла автомобиль патрульно-постовой службы милиции остановил его.
   "А вот и они - милиция, - отметил про себя Лысый, заметив машину патрульно-постовой службы и, как будто забыл что-то в своей машине, быстрым шагом вернулся на свое место наблюдения. - Клиентку я не дождался, Голубков идет сдавать нас, и милиция тут как тут. Что-то они собираются еще делать в интересующем меня подъезде? Разве что сутра не всех соседей опросили..."
   Грубый отметил про себя, что почти перед машиной какой-то худощавый тип в спортивных штанах, черной кожаной жилетке и спортивной кепке резко прервал свое движение к подъезду и развернулся в обратном направлении - к своей машине. "Житель подъезда или чей-то гость, - сдержанно дал оценку неизвестному он, - что-то забыл, верно, в машине".
   Милицейский автомобиль остановился прямо у входа в подъезд, в который минутой раньше вошел Голубков; из нее вышли двое и направились туда же.
   "Черт бы побрал вас, внутренние органы! - посылал проклятья им вслед Лысый. - Найдется и на вас "хирург", который вас всех вырежет без наркоза!"
   Минуты через три из подъезда вылетел Голубков и рванул за угол. За ним, словно наперегонки, неслись двое милиционеров: "Стой!" - прокричал один из них и форменная фуражка слетела с его головы.
   "Черт бы меня побрал! - воскликнул про себя Лысый. - Да этот мент прошел курс лучевой терапии из-за рака мозга! Или получил приличную дозу радиации в Хиросиме и Нагасаки!" Он погладил себя по голой голове и покрепче натянул спортивную кепку, чтобы прекратить свое сходство с милиционером, преследующим на его глазах Голубкова. "Будет здорово, если обвинение в убийстве предъявят заместителю Моченого!.. Но он ведь тогда может "расколоться" и рассказать все подробности зарабатывания денег на молодых Алисах!.. Пусть мне этот Голубков только попадется..."
   Тем временем, Николая Ивановича уже вели под руки к милицейской машине, предварительно сковав руки стальными "браслетами". "Вот и попался, голубчик... - продолжил свое наблюдение Лысый. - Когда Моченый узнает об этом задержании, то в ярость придет!"
   Не успели Голубкова засунуть в машину, как появились они - жертва с приятелями.
   "Посмотрим, что будет дальше. Кроме как смотреть, мне ничего не остается, - подумал Лысый. - Вот и опознание задержанного Голубкова производят, вот он и на свободе! Что-то милиционер передает Алисе... Уже стемнело, жаль, не видно!.. А теперь все вместе в квартиру... и Голубков туда же! Правильно я предположил, что он предавать Моченого собрался и намеревается спасти дорогостоящие почки! Дождусь и убью, во что бы то ни стало!" - "приговорил" к смерти Николая Ивановича он, пробуя на язык новую батарейку с напряжением в девять вольт, перед тем как ставить в свой электрошокер.
   Время потянулось медленно, когда милиционеры укатили на своем длиннобазовом "УАЗике" и двор опустел. Только два окна на верхнем этаже тщетно освещали темноту двора, в котором притаился наемный убийца.
   "Долгий же у них разговор, - посмотрел на часы Лысый, - время уже заполночь... Собирается ли наш предатель домой или его еще и ночевать оставят?"
   Когда свет в одном из двух окон погас, Лысый с точностью в восемьдесят процентов предположил, что разговор с Голубковым закончился и он вышел из квартиры: "Ну, держись, теперь моя очередь" - подумал он и осветил педали управления своей машины электрошоокером, проверяя его рабочее состояние.
   Встреча Николая Ивановича и Сергея Ильича произошла между двумя дверями при входе в подъезд.
  - Привет!.. - сказал Лысый.
  - Здравствуйте, - автоматически отреагировал на приветствие Голубков и поспешил пройти мимо, чтобы выйти на улицу. Его мысли были заняты только что совершенным поступком, который должен был оправдать семь лет его вынужденного сотрудничества с Моченым, в результате которого пострадали двенадцать - вы только подумайте! - двенадцать ни в чем неповинных женщин, ставших калеками после операций по удалению одной из почек.
  - Привет от Моченого! - вернул Голубкова в реальность голос Лысого, преградившего ему дорогу. Дверь за спиной Николая Ивановича уже почти закрылась, бежать было некуда.
   "Что делать? Что делать? - прилила кровь к голове Голубкова и ему на мгновение показалось, что кровь пошла в обход сердца, потому что в нем он почувствовал резкую острую боль".
   Николай Иванович непроизвольно правой рукой схватился за область сердца, словно пытаясь защитить ее от пронзительной боли, исходившей откуда-то изнутри, но в тот же миг его спасительной руки коснулся электрошокер, и мощный разряд электричества разлился по всему телу, в котором каждая, даже самая маленькая мышца, вздрогнула в последний в жизни раз.
  
  
  - Майор милиции, следователь следственного отдела Грубый, - представился Владимир Юрьевич, показывая Венере Сидоровне свое удостоверение. Очень часто Грубый приходил с казенными вопросами к людям в то время, когда они были меньше всего расположены к беседе с ним. Именно несвоевременность своего появления он прочитал в глазах женщины, носившей имя греческой богини любви, от которого происходит название и болезней, которыми заболевают от любви. - Я могу увидеться с Аристархом Викентьевичем?
  - Попробую узнать... - Венера взяла себя в руки, чтобы скрыть, что самой ей очень неприятно видеть милиционера. - Аристарх Викентьевич на совещании, но если он нужен срочно, то я доложу о вас.
  - Срочно, это верно. Докладывайте. Жду, - распорядился Грубый и последовал за старшей продавщицей, которая после ухода очередной Алисы, теперь выполняла функции продавщицы и, в обеденное время, партнера по шахматам для Аристарха Викентьевича. Конечно, когда ему больше не с кем было сыграть.
   Она ненадолго исчезла за тяжелой дубовой дверью и вернулась с кривой улыбкой на лице:
   - Заходите.
   В нос Грубому бросился легкий запах крепкого табака, который только что курили собеседники, сидевшие за столом, столешница которого была изготовлена в форме буквы "Т". На столе стояла шахматная доска с незаконченной партией, но два человека, которые теперь внимательно рассматривали его, сейчас не играли в эту игру.
  - Вы хотите говорить со мной? - спросил полный человек в солидном сером костюме в узкую блестящую полоску, приподнимаясь над своим креслом со стороны верхней части буквы "Т", и для приветствия протягивая правую руку ладонью вверх, в сторону майора.
  - Да, Аристарх Викентьевич, - Грубый уже сориентировался в обстановке кабинета и воспринимал говорящего за хозяина салона, а второго человека - за его делового партнера. - Разговор будет серьезный, мы расследуем убийство, поэтому надо опросить всех свидетелей.
  - Прекрасно, только я свидетелем никакого убийства не был. Для меня удивительно, что у милиции возникают такого рода вопросы, при выполнении своих обязанностей... - Моченый кривил душой, потому что уже под утро ему звонил Лысый и сообщил, что Николая Ивановича больше нет и никогда больше не будет, что все идет по плану. "По какому плану?! - кричал в трубку Моченый. - Не оступайся! Ты что делаешь?" После этого разговора он уже не смог заснуть, и срочно вызвал к себе своего компаньона и советника, который мог подсказать, что делать дальше.
  - Голубков Николай Иванович - ваш заместитель? - начал опрос Грубый.
  - Да... А что-то с ним случилось? - с нотками озлобленности спросил хозяин салона. - Он на работу не явился и не звонит, чтобы просить отгул! Еще такое повторится - уволю!
  - Увольняйте, увольняйте, Аристарх Викентьевич. - Грубый решил не сдерживать себя в рамках приличия, чтобы раскачать психику предпринимателя, подозреваемого им в организации и заказе убийств. - Голубков больше у вас работать не будет!
  - Он что, устроился к вам в милицию? Ему же скоро шестьдесят! - начинал выходить из себя Моченый, лицо которого стало наливаться красной кровью и из глаз сверкали молнии.
  - Увольняйте в связи с его смертью! Вы или кто-то из ваших работников, разве не смотрели утренние новости, которые в первый раз прошли пять часов назад? Каждые полчаса повторяют, и там все рассказано, все показано... А вы все ждете своего подчиненного и предполагаете, что он сотрудничает с милицией? - Грубому удалось сдвинуть с места камень, которым был заткнут фонтан эмоций Аристарха Викентьевича, открывавшийся крайне редко. Теперь надо "дожать" его, чтобы получить хоть какую-то информацию, и раскрутить это запутанное дело.
   Неизвестный Грубому собеседник Моченого стал проявлять нетерпение и ждал момента, чтобы поскорей исчезнуть из этого помещения.
  - Аристарх, можно я пойду? - спросил он и, встав со своего места, направился к двери.
  - Конечно, я не против, если только товарищ майор не возражает! - Моченый выказывал свое раздражение, но внутри чувствовал свое превосходство перед сотрудником милиции, потому что был уверен: у милиции отсутствуют любые факты, из которых можно "состряпать" дело против него - директора ювелирного салона, одного из самых уважаемых и богатых людей города. "Еще немного больше влиятельности и активов, и я смогу уверенно пойти депутаты, а потом и в президенты..." - вспомнил он свое недавнее обсуждение дел с женой, которая во всем поддерживала мужа и не возражала ни на один из его самых немыслимых планов.
  - Не возражаю, - сказал Грубый уже почти вышедшему из кабинета гостю Моченого. - Я предлагаю спокойно, тихо-мирно, поговорить о Николае Ивановиче, мир праху его. Может быть, он как-то вел себя необычно в последнее время или у него были враги?
  - Врагов нам всем хватает! - воскликнул Моченый, в упор таращась на Грубого через слегка затемненные линзы очков. - Кто конкретно был его врагом, я не знаю, но предполагаю, что он, как и я, не со всеми нашими клиентами ладил. Наша работа, знаете ли, это бизнес, где каждый хочет купить подешевле, а продать подороже. На разнице делаются большие деньги, в обороте которых мы с Николаем Ивановичем принимали непосредственное участие. Теперь я остался один...
   Моченый начал расслабляться и успокаиваться, решив, что хватит эмоций и надо скорее заканчивать эту беседу. "Может быть, удастся узнать что-нибудь такое, что позволит мне вовремя смыться! Ведь на месте убийства Голубкова вполне могли остаться следы, которые могут привести ко мне".
  - А в поведении Николая Ивановича в последнее время никаких примечательных особенностей вы не заметили? - повторил свой вопрос Грубый.
  - Все было как обычно. Когда-то мой заместитель употреблял много алкоголя, но пару лет он уже держался: не было ни запаха, ни признаков опьянения. Всегда опрятный, пунктуальный, правильный в предложениях и решениях. О таком помощнике может мечтать любой руководитель! Это воспитание, полученное им при строительстве коммунизма, дало нашему обществу такого прекрасного человека...
  - Значит, характеризуете вы его положительно: ваши слова могли бы стать текстом некролога.
   На секунду Грубый задумался и продолжил:
  - А каков был круг общения Голубкова? Мог ли он быть связан с какими-нибудь криминальными структурами, которые решили наказать его за какую-нибудь провинность? Например, за неисполнение какого-то требования?
   Грубый начинал приближаться к вопросу об Алисе и ее роли в ювелирном салоне, но Моченый, наученный опытом общения с милицией в первые годы своей предпринимательской деятельности, когда участвовал в "чистке" рядов конкурентов в сфере поставки и обслуживания копировальной техники, опередил его:
  - Помнится, Николай Иванович любил посещать казино и имел долги на очень крупные суммы. Но он обратился ко мне, это было где-то семь-восемь лет назад, и я выручил его деньгами. Потом, вот еще что: у нас работала некая Алиса Чудская, она была принята на должность продавщицы полгода назад, но совершила подлог ювелирного изделия, которое не имело никакой ценности. Я имею в виду то, что она продала подделку, а себе забрала оригинал бриллианта. Кому она отдала его - не известно.
  - Это показало внутреннее расследование? - заинтересовался Грубый.
  - Да, Николай Иванович рассмотрел пленки видеозаписи, которая ведется у нас постоянно, опросил всех сотрудников, и пришел к выводу, что только продавщица Чудская имела возможность подменить бриллиант и вынести его из салона. - Моченый постепенно начинал уставать от истории, обосновывающей увольнение очередной Алисы: день и ночь он повторял про себя эту легенду, чтобы успокоить свою совесть и отвлечь внимание от страшных последствий, которые могут быть, если все раскроется. Рассказывать вслух эту историю уже не было сил, но он чувствовал свою обязанность изложить свое отношение к этому. "Пусть не думают, что я намерен что-то скрыть от следствия! Буду содействовать так, что вы сами запутаетесь и забросите это дело подальше!"
  - И что, похищенный бриллиант так и не нашли?
  - Увы! Это как иголку в стоге сена... Человеческая природа, сами знаете, - обратился к возвышенному слогу Моченый, - не позволяет делать одновременно плохие и хорошие. Обычно люди делают что-то одно - или только хорошее или только плохое... На все вместе просто не хватает ума, времени, денег или сил! Так и с бриллиантом: тот, кто им сейчас обладает, никогда не согласится с ним расстаться просто так. Если целью была продажа, то он будет продан... Но мы не узнаем об этом, потому что нам не предложат его купить.
  - Получается, что ваша сотрудница Чудская теперь не работает в салоне? - стал уточнять детали Грубый. Ему не понравилась философия Моченого о добрых и плохих делах, но он невольно себя отнес к тем, кто делает только добрые дела, хотя очень хотел бы совершить что-то очень плохое...
  - Да, она отстранена от выполнения своих обязанностей. - Моченый сделал ударение на слове "отстранена" и сделал движение правой рукой, словно указывая невидимому работнику на дверь.
  - Как же вы поступите с бриллиантом? Это же дорогая вещь, наверное...
  - Дорогая, самая дорогая в нашем салоне. Вы только представьте: три миллиона долларов за прозрачный, блестящий камень, размер которого таков, что даже карман не оттопырит, если его туда положить...
  - Как же вы планируете поступить с виновницей существенных для вас материальных убытков? Уже в милицию заявили? - Грубый обстоятельно выспрашивал Моченого, чтобы получить подтверждение или отрицание сообщения Чудской о планируемом нанесении вреда ее здоровью.
  - Пока что нет. - Моченый почувствовал напряжение в своем голосе, при помощи которого он должен убедить этого сыщика в своей непричастности ни к чему, чем тот занимается. - Николай Иванович готовил документы для того, чтобы подать заявление против Чудской в суд. Не знаю, в каком состоянии эта бумага. Голубков вчера мне ничего об этом не докладывал.
  - Так вы планировали взыскать всю стоимость камня с вашей продавщицы - с Чудской? - удивился наглости Моченого Грубый. - Разве у нее есть какое-то имущество, которое, даже продав на аукционе, смогло бы возместить убытки, нанесенные вашему предприятию?
  - Насчет имущества ничего не знаю. Думаю, что это в компетенции суда выяснять такие вопросы. Но я убежден, что преступник должен сидеть в тюрьме! В договоре с Чудской прямо указано, что она - материально ответственное лицо, что она отвечает за тот товар, с которым соприкасается в течение своей работы! Внутреннее расследование показало ее вину, осталось доказать ее вину суду. И мы готовы предоставить доказательства.
  - Ну, меня вы не убедили в ее вине, - решил успокоить напор Моченого Грубый. - Голубков, с ваших слов, показал только то, что Чудская имела возможность совершить подмену и вынести камень, однако этого мало, чтобы обвинить человека в воровстве.
  - Предлагаю пока что прекратить обсуждение этой темы, - скороговоркой произнес Моченый, - наши юристы или адвокаты займутся этим вопросом. Но я, как глава своего бизнеса, в настоящий момент не готов сделать для милиции заявление о краже бриллианта, совершенной здесь, под моим носом! Если у вас больше нет вопросов о Голубкове, тогда...
  - Тогда я ухожу, - закончил предложение убираться восвояси Грубый. - Вопросов больше нет. Благодарю вас за беседу, Аристарх Викентьевич...
   Грубый направился к двери и, взявшись уже за ручку, чтобы открыть ее, повернулся к взмокшему от напряжения Моченому и с добродушной улыбкой спросил:
  - А кстати, Аристарх Викентьевич, не знаком ли вам человек по кличке "Лысый"?
   Моченому показалось, что его сердце сейчас выскочит из груди и запрыгает по полу кабинета, разбрызгивая кровь из разорванных крупных сосудов:
  - Нет, не знакомо... А Николаю Ивановичу точно уже нельзя ничем помочь? - вырвалось у него, потому что именно этого вопроса он ждал в течение всего разговора и боялся услышать - в одно и то же время. "Голубков проболтался! - думал Моченый. - Он предал наше дело и поделом ему! Пусть земля ему будет нестерпимо тяжелой и пусть его душа не найдет покоя! Одно интересно: кому он все рассказал? Если только Алисе, то ничего страшного. А если он сделал заявление в милицию и его убили после этого? Что тогда?"
  - Николай Иванович мертв в течение почти шестнадцати часов. Уже произведено вскрытие, результаты которого являются тайной следствия.
   Грубый закрыл за собой дверь, оставив Моченого один на один со своим страхом, родившимся только сейчас, - провести всю оставшуюся жизнь в колонии, где-нибудь на севере Сибири, а не в Париже, среди близких ему по духу русских эмигрантов.
  
  
   Перед тем, как пойти спать, когда Алиса проводила остаток вечера с Николаем Ивановичем, выслушивая его исповедь и пытаясь услышать спасительную для себя информацию, Светка сначала включила компьютер и вышла в сеть Интернет. Имея такое мощное средство для общения, она никогда не отказала бы себе в удовольствии перед сном проверить почтовый ящик и содержание обсуждения своей темы на форуме.
   "Утром мы отправили на форум свою историю, - думала она, - через четырнадцать часов можно уже ожидать откликов. Посмотрим, что нам пишут люди..."
   А люди отреагировали четко: "Милиция отказывается принимать ваше заявление? - писал какой-то Сергей. - Купите себе ружье, а лучше пистолет, и внимательно смотрите по сторонам. Если заметите, что вашей жизни что-то угрожает, то стреляйте, чтобы защитить себя. Другого способа нет!"
   "Подкараульте своего начальника и отбейте ему почки, чтобы он знал, как больно, если их нет или если они плохо работают! Подговорите своих друзей - мы ведь не в лесу живем" - было написано в другом сообщении, подписанном "Боксер".
   "А может, без насилия, - писала Женечка. - Уезжайте к себе в деревню и предупредите всех соседей, чтобы позвонили вам, что кто-то из незнакомых выспрашивает о вас. Когда вам позвонят, тогда бегите к кому-нибудь и живите там несколько дней. Ни один бандит не станет вечно ждать, когда вы вернетесь к себе домой, тем более, срок расплаты уже на исходе. Вы же можете и вообще не возвращаться по тому адресу, где вас могут искать?"
   Одно из сообщений привлекло внимание Светки больше всех. Какой-то автор давал ссылку на Интернет-сервер, на котором, как утверждал он, можно проверить, нет ли имени потенциальной жертвы в списке доноров внутренних органов международного реестра. "Все имена написаны латинскими буквами и, вообще, этот ресурс на английском языке. - писал он. - Если надо, могу помочь разобраться. Пришлите только ваше имя".
   Светке ничья помощь была не нужна, она просто нажала на ссылку и перешла к международному реестру. Найти Алисино имя не составило труда и можно было бы побежать, чтобы сообщить эту новость подруге, но Светка, после полутора суток бодрствования, решила добиться максимума эффективности от своего сидения в Интернете.
   Она обнаружила, что вчера была зарегистрирована заявка на одну из Алисиных почек, которая была тут же удовлетворена. А около пяти месяцев назад была зарегистрирована заявка на первую почку, принадлежавшую Алисе, которая также удовлетворена. Заказчик - онкологический центр Монреаля, Канада, в лице доктора А. Жоли. Стоимость услуги по передаче почек в первом и втором случае была указана в рублях.
   "Три миллиона за одну почку! - поразилась Светка. - А всего - шесть миллионов! Знала бы Алиса, какая цена вопроса, когда ее обвинили в краже бриллианта и когда ей как бы предложили подписать договор о донорстве! Она бы с ума сошла, но это повредило бы ее ум, а не почки".
   "Цивилизованные же есть страны! - думала она, переходя на страницу, которая напоминала наши "Книги жалоб", висящие во всех магазинах. - Нет никакой тайны в том, кому что предназначается, и даже можно сообщить о некачественной работе одной из сторон сделки!.. Надо будет уточнить, правда ли этот Жоли купил Алисины органы. Они что, там в Канаде, покупают части еще живых людей?!"
   "Здравствуйте! - начала писать она по-английски. - От моей подруги требуют отдать одну свою почку для возвращения долга ее бывшему работодателю. Сумма долга - те деньги, которые были уже заплачены, видимо, вами или теми людьми, которых вы представляете - три миллиона рублей. На сайте международного реестра донорских органов мы узнали, что не одна ее почка была продана в Канаду, а целых две! Но моя подруга жива, а после операции по удалению обеих почек она погибнет! Я не могу поверить в то, что Канадские врачи покупают для своих пациентов внутренние органы русских граждан, которые не согласны на такие сделки. Мы будем бороться до конца и, если вы станете настаивать на своем и не откажете тем, кто продает Чудскую Алису по частям при ее жизни, - мы объявим войну Канаде! С уважением, Малинина Светлана".
   Перечитав пару раз текст своего письма и задумавшись над необходимостью "объявления войны" Канаде, она пришла к выводу, что все написано правильно, что война, на самом деле, уже объявлена. Утром она скопирует всю информацию, которая связана с Алисиными почками из сайта международного реестра в один файл, и распечатает эти материалы на принтере в нескольких экземплярах. Затем надо будет вместе с Алисой, конечно, написать сообщения о преступлении, которые будут завезены в милицию и прокуратуру (где есть специальные ящики для жалоб граждан).
   "Теперь только нажать на кнопку "Отправить письмо", - подумала она, подводя курсор к нужной области экрана монитора в программе "Летучая мышь!", - и со скоростью света мой протест попадет к адресату, чтобы вызвать сомнения в правильности его действий в отношении русских граждан..."
   Время в России было позднее, когда письмо было отправлено и Светка мгновенно уснула крепким сном, а в Канаде время приближалось к обеду. Доктор Жоли уже чувствовал легкий голод, который вызывался отделением желудочного сока, всегда в одно и то же время - перед тем, как он поедет домой на обед, где ждет его жена. Перед выходом из своего кабинета, оборудованного кондиционером, который круглый год мог поддерживать одну и ту же температуру и влажность, он посмотрел на экран своего компьютера. Несмотря на то, что динамики были выключены, на экране через равные промежутки времени мигало всплывающее окошко, которое сообщало о поступлении новой почты. Благодаря выделенной линии, Жоли всегда был на связи, когда компьютер был включен.
   Первое из двух писем содержало приглашение на семинар, посвященный современной тактике и стратегии для ранней диагностики и лечения онкологических заболеваний у населения Канады, которое не имеет документов подтверждающих право на специализированную медицинскую помощь без предварительной оплаты услуг. Да, есть и такая категория граждан, которая не имеет возможности регулярно работать и платить достаточные суммы налогов, чтобы подпадать под программу обязательного обследования. "Всего около пяти процентов такого населения и ими должны заниматься специальные службы, - думал доктор, - поэтому меня это предложение не касается". Как показывали статистические данные, к этой категории относились, в основном, недавние переселенцы в Канаду из стран так называемого третьего мира - из бывшего социалистического лагеря. Они не могли натурализоваться без должного знания английского языка и не владея специальностями, которые имели спрос на рынке труда Канады. "Эти люди, - дальше думал Жоли, - категория повышенного риска, которая государству невыгодна. Украинцы, русские, белорусы, которые приезжают в Канаду по туристическим путевкам, а потом остаются, заручаясь какой-то поддержкой новых знакомых или дальних родственников, - только портят в общем благоприятный общественный фон. Их высокая смертность и общественная бесполезность - слабые места эмиграции. Они не могут жить на уровне, но это - их проблема. Мне до них никакого дела нет".
   Второе электронное письмо приковало внимание Жоли и вызвало массу противоречивых чувств. Из-за него он пропустил обед - отвлекся от удовлетворения своего аппетита, которое происходило во все рабочие дни с понедельника по пятницу. "Что выбрать? - кричало его сознание. - Что выбрать из двух имеющихся альтернатив: излечение своего пациента, своего соотечественника, который достоин эффективной медицинской помощи, оказываемой Монреальским онкологическим центром, или сокрытие от правоохранительных органов того факта, что ради этой эффективности должен погибнуть человек в одной из далеких стран, которые никакого интереса для канадского гражданина не представляют. Конечно, кроме каких-то общих интересов, типа мира во всем мире, глобализации экономики, которая должна стать выгодной тем больше, чем более экономически, социально и политически развита страна...Россия и ее граждане - чужая земля и чужие люди, но ведь право человека на жизнь нерушимо, и убивать ради жизни разрешается только во время войны..."
   "Дорогая Светлана, - начал свой письменный ответ он, - почему-то я не верю вам в том, что Чудская Алиса еще жива и что обе ее почки еще в живом организме. Я лично знаком с доктором Акуловым, который представил документы, согласно которых Алиса погибла уже около полугода назад. Тогда же были изъяты ее внутренние органы, которые она завещала применить на медицинские цели. До настоящего момента доктор Акулов не вызывал у меня сомнений в своей честности в отношении здоровья людей, а также соблюдения их прав и свобод. Однако несмотря на это, я передаю ваше письмо в нашу полицию и в Интерпол, которые, будем надеяться, разберутся в справедливости вашего заявления и дадут вам и мне мотивированный ответ, который позволит избежать объявления Россией войны Канаде. Искренне ваш, доктор А. Жоли".
   Сразу после этого он распечатал Светкино письмо и написал сопроводительное письмо в полицию. Затем в Интернете он нашел канадское представительство Интерпола и заполнил форму заявления, в котором отразил основные факты, связанные с переговорами насчет трансплантатов почек для своего больного. К этому заявлению он также "прикрепил" текст Светкиного письма.
   Через двадцать минут его уже выслушивал заместитель начальника местной полиции, и на бумаге делал короткие заметки, связанные с рассказом доктора Жоли.
  - Значит, твоему пациенту Петерсону уже не выкарабкаться? - уточняла жена Жоли вечером. - Ему что, суждено будет умереть, если окажется правдой то, что написано в том письме от русских?
  - К сожалению, да. Сейчас я постоянно думаю об этом: ведь я нашел эти почки в международном реестре и я помог довести переговоры до того состояния, которое удовлетворяло интересы двух сторон... Мне очень будет тяжело, если все сомнения разрешатся не в нашу пользу! Мы же не можем никак подействовать на своих русских коллег, не можем их призвать к правильности заключения договоров и соблюдения всех условий! Если стандарты требуют изымать органы только у определенной категории людей, значит, надо так и делать... Со своей стороны мы соблюдаем все условия - это важно, чтобы наша репутация, и для заграничных коллег, в том числе, была незапятнанной. Я полностью доверяю свои коллегам из Европейских стран, из Австралии, из США, из Японии. Но я не доверял арабским врачам, турецким, китайским... Теперь сюда добавятся и русские врачи...
  - Ничего не поделаешь, - стала успокаивать его жена, - если суждено признать договор и сделку недействительными, значит, так тому и быть. Пусть ты не сможешь сохранить жизнь пациенту своей клиники, но ты можешь спасти жизнь человека, живущего, именно живущего, на другом конце света!
  - В любом случае, я точно спасу одну из жизней... - машинально сделал вывод Жоли. - Во всяком случае, один из двух приговоренных к смерти останется жить! А что еще надо? Моя работа в том и заключается, чтобы спасать людей... Хоть бы информация о живом доноре почек для Петерсена не подтвердилась!
  - А если подтвердится, то ты должен сообщить об этом всем своим коллегам, чтобы были настороже, когда завязывают профессиональные отношения с русскими, - предложила его жена.
  - Верно. Кому-то позвоню, кому-то напишу по электронной почте. Хотя весь мир узнает об этом, когда репортеры пронюхают о той трагедии, что развернулась на двух континентах...
   В тот вечер доктор Жоли необычно долго рассматривал звезды в свой телескоп и отказывался спуститься на ужин. "Мне нужно сконцентрироваться, чтобы утром принять правильное и очень опасное для своей карьеры решение... Если я апробирую несогласованный с руководством онкологического центра метод, и он завершится неудачей, то все мое будущее как ученого и врача прекратится навсегда! Оправдан ли этот риск? Может быть, отдать предпочтение "гладкому" течению своего развития и получения признания как специалиста и не пытаться сделать революцию в трансплантологии? Но тогда дни бедного Петерсена сочтены, да и не только его, а многих десятков похожих больных, которые не могут даже надеяться "раздобыть" для себя подходящие человеческие почки!" Андре по-новому начинал смотреть на ценность человеческой жизни, он начинал чувствовать свою ответственность за жизнь человека не только в родной Канаде, но и в далекой России, в которую он никогда добровольно не купит билеты и не согласится посетить. "Довольно картинок, которые есть на сайтах в Интернете, - думал он, - чтобы представить себе природу и архитектуру России. Если мои сомнения подтвердятся, то с русскими надо быть поосторожнее!.. И все-таки: готов ли я принести в жертву свою врачебную репутацию, свой авторитет в научном сообществе, в конце концов, свой постоянный годовой доход, свободу и право делать операции, чтобы сделать попытку спасти одну человеческую жизнь?!"
   Взвешивая все за и против, доктор Жоли не заметил как пролетело время и, уже под утро, он взял два контейнера для хранения внутренних органов и свой "походный" хирургический набор - целый чемодан скальпелей, зажимов, шприцев и ампул, и отправился на задний двор своего дома. Доктор решился оправдать перед человечеством свое предназначение.
  
  
   Ближе к обеду того же дня Жоли встречал на пороге своего кабинета двух неожиданных гостей, униформа которых была такой же, как у полицейских, но на ней написано было "Интерпол".
  - Эти люди хотят поговорить с тобой, Андре, - сказала постовая сестра. - Настаивают на встрече, даже несмотря на вашу занятость...
   Доктор Жоли вынужденно улыбнулся своему пациенту, который должен был на время выйти из кабинета, и предоставил право говорить представителям международной полиции, один из которых держал в руках какие-то бумаги.
  - Вы - Андре Жоли, доктор Жоржа Петерсена? - спросил тот, что стоял ближе всех к объекту допроса. Сомнений в личности встретившего человека, конечно, не было, но задать этот вопрос требовал порядок.
  - Да, я. Что-то случилось? - постарался скорее разрешить цель прихода полиции попытался доктор. "Просто так полиция не приходит, - думал он. - Конечно, это из-за моего обращения в Интерпол, из-за того письма о живом русском доноре... А может, Петерсены не платят налоги за полученные от биржевой торговли доходы или налоги на имущество за границей - экономят, чтобы свести концы с концами после оплаты счетов за две почки?.. Разумеется, из-за неоплаченных платежей за свет, воду, аренду международная полиция не станет встречаться с лечащим врачом больного..."
  - К несчастью, да, - ответил второй полисмен, который принес с собой бумаги. - Вашим пациентом были подписаны вот эти два договора на приобретение донорских почек, которые имеют российское происхождение?
  - Да, Жорж их подписывал в моем присутствии, - сказал доктор и вопросительно посмотрел полицейского. - Что-то неправильно или не в порядке?
  - Договор в порядке, но только русскими он не может быть выполнен, - с грустью проговорил полицейский. - Нам очень жаль, доктор...
  - Но ведь Петерсены уже заплатили деньги! - едва не прокричал из последних сил невыспавшийся доктор, чтобы быть более убедительным. - Они заплатили эквивалент шести миллионов русских денег, которые уже получены! В договоре ясно написано, что жертва дорожно-транспортного происшествия Алиса Чудская уже полгода как препарирована и ее почки проходят генетическую проверку на совместимость с организмом Жоржа Петерсена! И результаты этой проверки очень удачны для него: почки смогут работать в его организме еще много-много лет! Что же не в порядке?
   Видно было, что доктор Жоли чрезвычайно расстроен из-за своего пациента, потому что именно сейчас он получал подтверждение своим сомнениям, появившимся еще вчера. Эти сомнения и вынудили его обратиться в Интерпол, чтобы предотвратить готовившееся в России преступление.
  - Проверки показали достаточную совместимость с его организмом, да. - Ответил один из полицейских.
  - На есть одна проблема... - продолжил другой полисмен.
  - Какая такая проблема? Эта девушка ожила и требует расторгнуть договор? Или решила оставить себе одну почку, чтобы не было скучно в могиле? Или ее родственники в суде доказали, что она не завещала развитию медицины свой организм после смерти, потому что была невменяемой из-за психической болезни? - Андре перешел на крик, видя, что он "теряет" почки, предназначенные для Жоржа, а вместе с ними вынужден пойти на риск, который ставит под угрозу все его будущее и будущее его семьи. "Что-то надо делать! Надо что-то делать! Делать надо что-то!" - роились в его голове мысли, и он уже терял восприятие логической связи между событиями последнего времени. Утрата, которую он нес сейчас, была сродни банкротству, которое страшило всю жизнь Петерсенов, а он избегал всякого риска и поэтому ловко избегал разорения.
  - К счастью для этой девушки, она... - опять начал полицейский.
  - Жива и здорова! - закончил второй полисмен. - При вашем содействии, доктор Жоли, - он церемонно повернулся к доктору, выражая признательность от своей службы, - нам, совместно с правоохранительными органами Российской Федерации, удалось установить, что Алиса Чудская - якобы донор почек, купленных вашим пациентом, не погибла в автокатастрофе, как было указано в международном реестре донорских органов. Была проведена экспертиза, которая выявила подложность документов, свидетельствующих о ее смерти и завещании ее органов медицинским целям по усмотрению Центра трансплантологии и иммунодиагностики, который находится в России. Один из тех, кому будет предъявлено обвинение - ваш коллега, доктор Жоли. На его расчетный счет перечислялись деньги. Будем надеяться...
  - Уже надеялись... - себе под нос прошептал бледный доктор.
  
  - Будем надеяться, что наши российские коллеги оперативно "заморозят" все счета доктора Акулова и быстро смогут вернуть деньги вашего пациента. А девушка, чьи фотографии вы прислали по электронной почте, попала в руки организованной преступной группы, неоднократно совершившей преступления против молодых девушек по имени Алиса.
  - Алиса? - переспросил Жоли, еще более бледный, чем раньше.
  - Да. По-видимому, координатор или организатор этой преступной группы психопат или маньяк.
   Разочарованный в русской безалаберности, доктор представил себе, какой разговор предстоит ему пережить, когда он расскажет все Петерсенам: "А как же жизнь моего мужа? - запротестует Хильда. - Если продали почки, то пусть отдают. Надо закончить сделку! Мы обеспечим всех ее родственников так, что им не придется работать... Мы их пригласим в Канаду: пусть живут как люди за наш счет. Только почки отдайте!" - "К сожалению, это уже невозможно. Девушку собирались убить только ради того, чтобы забрать почки и отправить к Канаду," - ответит он. - "Но ведь проводились длительные исследования почек, именно почек! Значит, они должны были быть уже изъяты из организма!" - станет настаивать Хильда. - "Как оказалось, - пояснит он, - у русских есть новейшая технология, позволяющая произвести все исследования на основании анализов крови. Наш онкологический центр скоро начнет переговоры с российской стороной и приобретении необходимого оборудования... Нет худа без добра, - придет ему мысль. - Надеялись на хороший исход заболевания у больного, а сможем помочь десяткам, сотням больных с меньшими их страданиями и в более сжатые сроки, чем сейчас. Жаль, конечно, Жоржа, но такова жизнь! Требовать от кого-то специально отдать свою жизнь ради жизни другого мы не имеем права". - "Ну пусть хоть одну почку продаст! За шесть миллионов!.. - закричит Жорж... А когда Хильда пойдет провожать полицейских и меня, Жорж напишет на листке бумаги: "Вините в моей смерти русских!", и подкатится на своем кресле к столику, на котором лежат все его лекарства. Сгребет их к себе на колени, чтобы было легче открывать упаковки и станет глотать все таблетки подряд, запивая водой из хрустального бокала... Тогда встреча с Жоржем произойдет раньше намеченного срока, примерно через двадцать минут после того, как он покинет дом Петерсенов... "Что будет с Жоржем? - станет спрашивать Хильда уже в центре. - Его можно спасти? - "Будем надеяться на лучшее, - придется отвечать ей, готовя аппарат искусственной почки для внеочередной чистки крови своего несчастного пациента. - Вы очень своевременно сообщили об отравлении вашего мужа. В моей практике были случаи, когда жены наших пациентов сообщают об отравлении своих мужей слишком поздно, когда уже ничего сделать нельзя. И невозможно доказать их вину..." - "Чудовище! - подумает Хильда. - Соблюдая наши гражданские права, он информирует меня о методе, который я могу применить, если уже все осточертеет... И на том спасибо. К сведению приму"...
   - Прошу вас, не рассказывайте моему пациенту ничего о том, что вы сообщили сейчас мне, - нашел единственно правильные слова доктор, обращаясь к представителям международной полиции. - Правда убьет Петерсена... Тогда ему будет невозможно помочь!
  - У нас больше нет вопросов, - сказал один из полисменов. - Свое заявление с претензиями к русским вы, доктор, можете отправить по электронной почте в наше, канадское отделение. Желаем удачи!
   "Я не допущу, чтобы Петерсен погиб из-за этих диких русских! - думал Жоли, закрывая дверь лаборатории. - Еще несколько тестов, еще несколько проверок на совместимость и... на операцию!"
  
  
  - Как тебе спалось, дорогой? - Заботливая Хильда постаралась вложить в эти слова максимум оптимистичного настроения, словно у них с Жоржем все по-прежнему, как раньше, как будто он проснулся после ночного сна рано утром, а не после обеда. К двум часам дня он уже переутомился от неясного ожидания чего-то, что не давало ему отвлечься на биржевые котировки. Она, как могла, поддерживала разговор с ним, так и не уяснив себе, что больше его тревожит: недоверие к русским или страх начала третьей мировой войны, - которые в равной степени способны сорвать уже полностью оплаченную сделку.
  - Хорошо, дорогая, - неубедительно произнес Жорж, который, в последние два дня, уже не прикладывал сил к тому, чтобы казаться сохраняющим бодрость духа. - Опять "видел" во сне, что падаю с обрыва и несусь вниз, со все большей скоростью! Все ниже и ниже, а конца не видно... Когда первый ужас от начала падения стихает, я начинаю размышлять над тем, что же происходит? Почему я никак не расшибусь о твердую землю, не войду в нее по пояс от силы удара?.. Гляжу по сторонам, но вокруг кромешная тьма, из которой то там, то тут мои глаза "выхватывают" неясные очертания своих бывших знакомых, наших с тобой родственников, каких-то людей в национальных одеждах разных народов, танцующих свои дикие танцы... И всегда, перед тем как проснуться и открыть глаза, я вижу женское лицо, с развевающимися от скорости полета белыми волосами, - лицо с фотографии. Она "летит" вровень со мной, то обгоняя, то немного отставая, но все время в упор смотрит на меня и ее губы шепчут что-то нечленораздельное... Я силюсь понять ее, напрягаю слух, но слышу только шелест падающей с огромной высоты воды, как у нашего национального водопада... В который уже раз, последний эпизод, остающийся в моей памяти после пробуждения такой: я продолжаю свой бесконечный "полет", которому нет конца, а русская блондинка начинает отставать от меня. Я тяну к ней руки, чтобы ухватиться за нее и тоже полететь вверх или хотя бы прекратить падать, но она быстро исчезает в черной темноте...
   В течение своего монолога Жорж непрестанно теребит в руках край своего халата, его голос дрожит и теряет свою силу, по мере приближения к последним словам об исчезновении Алисы, оставляющей его одного.
   Хильда, в который раз, озадачена неприятными снами мужа. "Лекарства не помогают? - думает она. - Надо снова обратить на это внимание доктора Жоли".
  - Что же может означать этот сон, Хильда? - нетерпеливо спросил Жорж. - Он может иметь какое-то значение или нет?
  - Ты же знаешь, что я не верю в сны, никакие их объяснения никогда не сбывались в моей жизни. Поэтому их надо считать просто твоей тревогой за исход операции, которая пройдет успешно через три-четыре дня. Доктор Жоли уточнит время, когда на самолете привезут контейнер с почками.
  - А почему они не хотят, чтобы технологии клонирования человека служили на благо человечеству? - бесцветным голосом задал новый вопрос больной. - Ведь это могло бы решить много проблем, которые стоят сегодня перед человечеством. Те же почки, например. Лет пять назад у меня могли бы взять каплю крови и, выделив всего-то одну молекулу ДНК, вырастили бы человека, который пошел бы на донорские органы... Так ведь гарантия того, что операция состоится очень скоро, была бы выше, и все мои тревоги потеряли бы смысл...
  - Они защищают права человека, - вспомнила обсуждение этой проблемы Хильда, - ведь из твоей ДНК будет выращен настоящий человек, который может стать таким же членом нашего общества, как и ты. "Какой бред, - подумала она, - еще одного Жоржа, точно такого же, не может появиться на свет! Это будет какой-то другой человек, но, точно, не Жорж".
  - С другой стороны, - продолжил свои размышления он, - у этого клона могли бы возникнуть точно такие же проблемы с почками, как и у меня... В том же возрасте, то же заболевание, те же последствия... Но ведь можно было бы выращивать этот клон в особых, почти стерильных условиях, куда не попадет и глотка воздуха, принесенного с Севера, со стороны России, загрязненного продуктами промышленного сгорания ядовитых веществ!
  - Конечно, ты прав. - подтвердила Хильда.
  - Страшно, но гарантировать то, что почки, которые привезут из России, будут хорошего качества, никто не может! Эта девушка, видимо, родилась и выросла в той стране, была подвержена всем мыслимым вредностям, которые наша цивилизация во многом научилась избегать...
   Этот тягостный разговор продолжался бы так долго, пока Жорж, наконец, устав, не начал бы снова засыпать. Но телефонное сообщение от доктора Жоли, что он должен срочно лично переговорить с Петерсенами, заставило переменить тему и считать минуты до выяснения причины такой спешки.
  - Мы же вчера были в центре, чтобы "очистить" твою кровь, Жорж, - напомнила Хильда, - неужели, что-то стряслось? Надеюсь, что это какая-то хорошая новость...
  - Почки привезли? - спросил больной, когда доктор появился на пороге его комнаты.
  - Да, - ответил доктор, смущенно отводя свой взгляд в сторону, - рад вам сообщить, что операция пройдет в назначенный срок - все готово.
   В эту ночь Жорж спал спокойно: ему снились российские березки, которые очень похожи на канадские, ему представлялось, что он купается в русских озерах, которыми также богата Россия, как и его родная Канада...
  
  
   После разговора с Грубым Моченый почувствовал, что обстановка вокруг его персоны непростая. "О Лысом уже известно милиции, неизвестно что Голубков разболтал перед смертью, - крутилось в его голове, - все это не оставляет мне выбора: надо убираться в Париж, чтобы не попасть на нары в один из северных лагерей!"
  - Входи, входи, - криво улыбаясь, дал свое разрешение Аристарх Викентьевич своему гостю, который улизнул из кабинета во время посещения разговора с Грубым. - У нас серьезные проблемы, которые надо решать немедленно! Сейчас я сделаю звонок, а потом поедем...
   Посетитель Моченого, одетый в костюм-тройку, в слегка затемненных очках, был примерно того же возраста, что и хозяин кабинета. Между ними было больше различий, чем сходства, однако что-то неуловимое указывало не то на их родство, не то на близость каких-то черт, которые даже при длительном наблюдении не бросались в глаза.
  - Лара, - сказал он в трубку своего сотового телефона-раскладушки, когда невидимые нити электромагнитных излучений соединили его с женой, которая могла находиться где угодно, - где ты?
  - В магазине, Аристарх. Присматриваю себе весеннюю одежду. Тебе нравится больше красный костюм или белый, который хорошо подойдет к моим новым туфлям на высоком каблуке?..
  - Прекрати и слушай! - рявкнул в трубку он, чтобы жена отвлеклась от навязывания ему обсуждения весеннего гардероба и обратила внимание на него. - У нас проблемы, которые требуют и от тебя немедленных действий! Сейчас же отправляйся в аэропорт и покупай себе и мне билеты в любой европейский город - на ближайший самолет. Понимаешь: на ближайший! Мы улетаем в Европу, весенние и летние костюмы будешь выбирать там!
  - Ясно, но к чему такая спешка? - удивилась она. - Что-то произошло такое, что было в середине девяностых?
  - Да. Поэтому действуй, а подробности расскажу в самолете.
   Гость Моченого напряженно слушал и ждал дальнейших распоряжений.
  - Суть проблемы ты уже слышал, Аристофан, - обратился Аристрах к нему, бросая ключи зажигания через свой стол. - Быстро в машину: проводишь нас. Все дела передаю тебе. Из Парижа вышлю генеральные доверенности.
  - Слушаюсь, - ответил гость и поднялся со своего места. Он быстро покинул кабинет, оставив Моченого один на один со своим кабинетом..
   Сборы в кабинете не заняли много времени. Все самое ценное и все самое провокационное, что могло бы заинтересовать следствие, находилось в маленьком сейфе, вмурованном в стену над головой Моченого, когда тот сидел в своем кресле. Большая фотография президента России, обрамленная рамой из багета, закрывала переднюю дверцу этого хранилища.
  - Никаких драгоценностей с собой брать нельзя, - шептал себе под нос Моченый, разбирая коробочки и стопки бумаг. - А вот кредитные карты, заграничный паспорт, записные книжки - это пропустит любая таможня. Вот и все. Пора!
   Выйдя в торговый зал, он долгим взглядом осмотрелся по сторонам, среди нескольких человек, стоявших у витрины, выделил Венеру Сидоровну и, игнорируя вопросительное выражение ее лица, быстрым уверенным шагом вышел на улицу.
   Черный "Джип" уже стоял у подъезда, водительское место свободно. На переднем пассажирском сиденье тревожное лицо гостя и нового управляющего ювелирным салоном "Блеск".
  - А ты не преувеличиваешь опасность? - спросил пассажир. - В девяносто восьмом ты также удирал в Париж, но все обошлось.
  - Вот именно, обошлось. А если бы милиция вышла на мой след, как организатора заказного убийства конкурента... что тогда? И вспомни девяносто пятый, когда меня хотели пристрелить конкуренты, но я вовремя выехал со всей своей семьей за границу, где отсиживался полгода! Моих конкурентов перебили другие конкуренты, с которыми я нашел общий язык...
  - Не гони так! - сделал предупреждающий жест Аристофан. - Тише едешь - дальше будешь!
  - А если они уже выписали ордер на арест или обыск?.. Будем тогда ждать заседания суда в камере предварительного заключения? Лучше я буду ждать в Париже, пока правосудие двух стран разбирается, причастен ли я к чему-то незаконному, чем стану просиживать зад в России. Тем более, себя я ни в чем виновным не считаю: такая жизнь, такие нравы.
  - Какие времена, такие и люди... - сказал пассажир "Джипа" и закрыл глаза, чтобы не видеть, как Моченый на огромной скорости старается вписаться поближе к перекрестку между "Жигулями" и "Камазом".
   Скрип тормозов: Моченый нажал на педаль тормоза, заметив, что в слишком узкое расстояние между машинами ему не загнать свой "Джип". "Поздно!" - только и успел подумать он, когда всем своим телом летел на свое лобовое стекло, после столкновения с которым он осел назад в свое водительское кресло. Кости свода черепа были вдавлены настолько, что голова отсутствовала до уровня глаз, а на лобовом стекле, на рулевом колесе и на плечах была кровь с кусками мозга... Подушки безопасности не сработали на обеих местах, где сидели люди.
   Звон разбитого стекла, резкий скрежет и моментальные вспышки искр, вылетающие из-под чугуна "Камаза", который стал непреодолимым препятствием на пути машины Аристарха Викентьевича. "Слишком быстро, брат!" - подумал пассажир "Джипа", чувствуя, как какой-то твердый предмет начинает упираться ему в живот и "пытается" выдавить из него все внутренности. Перед глазами Аристофана очень быстро промелькнула вся его жизнь. Она, казалось, могла вместиться в одно мгновение, вместо тех пятидесяти лет, на которые растянулась до момента аварии...
   ...В детстве Аристарх и Аристофан были, что называется, неразлей-вода - всегда вместе, всегда одинаково одетые, даже голос одинаковый.
  - Однояйцевые близнецы! - прокомментировала результаты родов акушерка. - Принимайте, мамаша, пополнение строителей коммунизма, будущих пионеров!
   Своеобразная замкнутость общения двух братьев, которой способствовало их дьявольское сходство, со временем привела к выходу их интересов за рамки общепринятых норм: они стали мечтать о богатстве, свободе передвижения и власти. Они читали одни и те же книжки, часто одновременно, с примерно одинаковой скоростью. В старших классах и институте они уже искали литературу о бизнесе, об истории иностранных компаний, об обогащении во времена освоения Америки. Все доступное было изучено и усвоено, оставалось только применить на деле полученные знания, но социалистическая система государственного и социального устройства противодействовала этому.
   Детские шалости научили ребят тому, что их наказывали обоих, несмотря на большую вину одного из них. Конечно, они вместе принимали участие в поджоге гаража, чтобы посмотреть, горят ли кирпичи при сильном нагревании; они оба, разумеется, из досок и гвоздей мастерили полосу препятствия для движения автомашин, а потом испытывали на дороге. После одного из разбирательств они решили, что, когда вырастут и заработают достаточно денег, то один из них сделает себе пластическую операцию, чтобы отличаться от другого.
  - Так станет легче жить нам обоим, - обсуждали свое будущее они, - потому что нас перестанут путать, а мы вместе продолжим придумывать разные идеи и делать то, что считаем нужным!
   Ждать благоприятного момента пришлось почти до сорока лет. Первые махинации с ваучерами, первые выгодные сделки с копировальной техникой. Появились деньги. Но тут интересы братьев стали разниться: один хотел продолжать рискованное торговое предприятие, а другой хотел отдать дань моде и воздействовать на людей словом, получая за это деньги. Несмотря на это различие, план с косметологической операцией по изменению внешности решили осуществить: согласие на это дал младший брат - Аристофан, который планировал стать магом и волшебником и не хотел быть на прицеле у конкурентов родившегося на пять минут раньше Аристарха. Он взял себе фамилию матери и стал Богомольным - так более представительно в сфере колдовского бизнеса...
  - Звоните в скорую, милицию, спасателям! - кричали люди, собиравшиеся на месте автокатастрофы. - Есть врач? Кто-нибудь, помогите вытащить их из машины!
  - Опять богатые не соблюдают правила дорожного движения!.. - делали замечания некоторые. - Нет на них никакой управы: страшно на зеленый свет дорогу переходить!
  - Пусть все перебьются, кто как хочет! - себе под нос сказала старушка-пенсионерка с авоськой, в которой видно было пакет молока и полбатона. - Живут в роскоши, а умирают как свиньи...
  - А мы живем как свиньи! - поддержала ее другая пенсионерка. - И умираем не в роскоши.
   Аристарха Викентьевича вынули из покореженного автомобиля сравнительно легко. Врачи скорой помощи затратили около двадцати минут, прежде чем констатировать полную смерть мозга. После напряженной работы спасателей, которым пришлось вырезать металлические части кузова автомобиля, на белый свет был извлечен Аристофан, головной мозг которого практически на пострадал, но травмы органов брюшной полости и нижних конечностей требовали немедленного вмешательства.
   В вещах погибшего старшего Моченого милиционер обнаружил сотовый телефон в работоспособном состоянии и сделал звонок по номеру, который набирался последним. Жена Аристарха Викентьевича развернула свою машину и через десять минут была на месте происшествия.
  - Это что, братья? - спросил у нее милиционер. - Оба Викентьевичи - редкое отчество...
  - Да, - ответила она и побежала к врачу скорой помощи, чтобы узнать всю правду.
  - Ваш муж получил травмы, которые несовместимы с жизнью. Сожалею. А его брат может остаться жив, но, по-моему, у него размозжены органы брюшной полости. Если пострадали обе почки, то его будет невозможно спасти... Конечно, если не будет найден донор, который пожертвует свою почку...
   Лицо врача было серьезным, а выражение глаз сочувствующим, но не жалеющим свою слушательницу.
   "Акулов... Акулов! - пришло на ум жене Аристарха Викентьевича. - Хотя бы одного из Моченых надо спасти, чтобы кто-то из них остался жив и подписал бумаги на все ценности на мое имя! Всегда считали, что я курица, которая интересуется только шмотками и дорогими побрякушками! А мне теперь вступать в право наследования, которое может затянуться и разорить ювелирный салон!.."
  - Это Лариса Моченая, - представилась она, когда услышала голос Петра Степановича. - Срочно нужно ваше вмешательство... Аристарх попал в аварию... Он погиб... Можно ли его почки пересадить Аристофану, его брату? Это вопрос жизни или смерти его брата!
  - Они же близнецы? - уточнил Акулов. - Если однояйцевые близнецы, то у них полная совместимость любых органов. Вы дадите свое согласие на пересадку почек вашего мужа его брату?
  - Дам, дам свое согласие, когда будет угодно. Только спасите его брата!
  - Сейчас же выеду на нашем реанимобиле. - По-деловому сказал доктор Акулов. - Передайте телефонную трубу врачу, который там распоряжается!
   Устные согласования заняли около двух минут. К моменту окончания переговоров с врачом скорой помощи Акулов со своей бригадой уже "летел" к месту дорожно-транспортного происшествия, виновник которого должен был отдать еще живые свои почки для спасения другого человека. После смерти его мозга, его согласие на эту операцию уже никого не интересовало.
  
  
   Алиса со своей кампанией стояла на крыльце подъезда и отходила от пережитого шока. Двадцать минут назад они собирались перевозить вещи в гостиницу, которая находится в пяти минутах езды от дома. Все детали были согласованы в администратором гостиницы, посредником выступала Светка.
  - Придется оставить квартиру на неделю... - жалостливым голосом говорила Алиса. - Ничего не поделаешь, Шакалы на похороны приезжают!
  - Переждем в гостинице, - подбадривала ее Светка, - неделя - это же не месяц! Только адрес надо будет Грубому сообщить, а то еще заявится к твоим Шакалам и испортит тебе репутацию...
  - Уже и так подмоченную! - вставила свое слово Верка. - Соседи расскажут Шакалам все подробности убийства Ариадны Игнатьевны: мало не покажется...
  - Никто им не поверит... Главное, чтобы нам верил майор Грубый и вел расследование как полагается, а не так, как в новостях по телевизору показывают. - Андрей был настроен оптимистически, когда выносил из комнат в коридор большие сумки, в одной из которых был новый Светкин компьютер - ценность, с которой она никогда не согласилась бы расстаться.
  - Давайте поступим так: - предложила Верка, - Мы с Андреем будем раскладывать вещи в машине, а Алиса со Светланой закончат уборку в квартире и тогда мы поедем...
  - Согласны! - подтвердили этот план все, и каждый принялся за свой участок работ.
   Лысый, ведший пристальное наблюдение за Алисиным подъездом, сразу обратил внимание на движения, которые стали совершать приехавшие вчера знакомые его подопечной.
   "Уж не много ли вещей они выносят? - думал он. - Столько вещей можно перевозить только тогда, когда собираешься уезжать и больше не возвращаться! Значит, Алиса решилась оставить это место, чтобы не быть под ударом Моченого... Итак, пока эти двое увлечены вещами и машиной, я могу провернуть свою операцию в подъезде".
   Уже начинало темнеть, поэтому прикрытие было достаточным, чтобы активно действовать, не теряя осмотрительности, конечно. Лысый поправил свою спортивную кепку, улыбнулся с оскалом себе в зеркало заднего вида и направился в подъезд.
   Тем временем, за подъездом вел наблюдение и майор Грубый со своим подчиненным - водителем Кирилловым. Он уже знал, что Алиса собирается переехать на некоторое время в гостиницу, поэтому перемещение вещей из квартиры в машину его не удивило. Внезапно он вспомнил человека, который позавчера попал в свет фар милицейской машины и, не дойдя до подъезда, развернулся и направился обратно к своему автомобилю. Теперь он снова был здесь, снова шел в подъезд.
  - А проверим-ка мы эту спортивную личность, - сказал он, - выскакивая из своей "девятки" с сильно тонированными стеклами, которую он изредка применял в целях конспирации. - Кириллов, за мной!
   Через мгновение они уже были на один лестничный пролет ниже Лысого, который направлял в их сторону блестящее лезвие ножа.
  - Мы ведь только хотим проверить ваши документы, - сказал Грубый, доставая табельное оружие. - Мы - из милиции.
  - Только попробуй подойти! - сквозь зубы выдавил из себя Лысый.
  - Тогда смотри в дуло! - сказал майор, нажимая на курок. Он избегал рисковать сам и никогда не рисковал подчиненными. Его никогда не подводило чутье, и это оправдывало его жестокость по отношению к преступникам. "Грубый должен быть грубым", - так говорил полковник Завалуев.
   Из ослабленной от пулевого отверстия руки нож выпал и загрохотал по ступенькам. Дальше было делом техники скрутить преступника и, применив несколько силовых методов, получить признание о целях его посещения этого подъезда и об именах тех лиц, которые дали ему задание.
  - Срочно задержать Моченого Аристарха Викентьевича, директора ювелирного салона "Блеск", - отдавал кому-то Грубый распоряжения по рации, - Богомольного Аристофана Викентьевича; Акулова Петра Степановича, врача Центра трансплантологии и иммунодиагностики.
   Все трое преступников были обнаружены сотрудниками правоохранительных органов в одном здании, в здании Центра трансплантологии. Акулов уже удалил обе почки из брюшной полости Аристарха Викентьевича, которые были в прекрасном состоянии и уже готовились медицинским персоналом центра к пересадке, и уже занимался операцией на брюшной полости Аристофана Викентьевича. Работы было много, жизненные функции выжившего в автокатастрофе поддерживались искусственным путем, под глубоким наркозом.
   "А доктор наш спасает жизнь, работает! - думал Грубый, глядя на уверенные действия Акулова через прозрачный пластик стены из коридора в операционную. - Пусть закончит последнюю в своей жизни операцию, тогда и мы свою операцию по его аресту завершим".
   Он просидел перед дверью операционной до утра и только потом надел заржавленные кольца наручников на изящные запястья доктора Акулова.
  
  
  - А как вы, Владимир, узнали, что убийца поджидает меня у подъезда? - выясняла подробности задержания особо опасного преступника Алиса, когда всей кампанией была приглашена в отдел милиции для дачи показаний в связи с возбуждением уголовного дела по факту нанесения тяжкого вреда здоровью двенадцати Алисам и попытке нанесения тяжкого вреда ее здоровью.
  - Интуиция! - ответил Грубый. - Хоть и говорят, что интуицией обладают исключительно женщины, но это не так. Следователь, расследующий преступления, должен иметь такие качества, которые помогают ему идти впереди на шаг, если не в ногу, ноздря к ноздре, с преступником, при выполнении им его преступного замысла. Спасибо вашей подруге, Светлане, которая раскопала в Интернете сведения о продаже ваших органов за границу и написала письмо в онкологический центр Монреаля. Если бы не она, тогда Интерпол не заинтересовался бы мошенническими действиями Акулова, который вполне мог бы уйти от ответственности. У Акулова все сделано правильно: лечит, выдает заключения, проводит экспертизы. Высшая категория, научное звание, исключительно хорошая репутация. Все еще приходят официальные письма от научных светил нашей родины с просьбой освободить его под гарантии, которые они своим словом готовы предоставить!
  - А правду пишет желтая пресса, - задала свой вопрос Верка, - что Алисины почки (прости Алисочка, если обращаюсь с тобой фамильярно) преступники собирались отправить в Канаду и даже нашли там покупателя?
  - По данным Интерпола - да. Канада готова была получить эти органы, за них уже были заплачены шесть миллионов, оставалось только... ну, вы сами знаете, что...
  
  
   На следующий день в город прилетели Шакалы, которые, косо глядя на Алису и Светку, издалека стали спрашивать:
  - А вы слышали по радио, что Россия уже торгует почками своих граждан?
  - Да, слыхали, - тут же отреагировала Светка.
  - А почему вы спрашиваете? - осведомилась Алиса, обеспокоенная этим вопросом, который никак не должен был интересовать Геннадия Артамоновича и Василису Аркадьевну. Милиция четко соблюдает тайну следствия, поэтому информация о ее приключениях просочиться к Шакалам никак не могла.
  - Как же, почему? - Василиса Аркадьевна явно настроена поболтать. - Если в самолете я слышу, что Россия снабжает человеческими органами Канаду, и вижу у себя в морозилке пакеты с замороженными почками и печенью, то, естественно, я задаю себе этот вопрос: чьи это органы, дорогие мои?
   Мы со Светкой расхохотались, что очень позабавило стариков, изучающих в Южной Африканской Республике дикую фауну.
  - А ведь мозги наши, отечественные, Российские, тоже "утекают" за границу, но никакой Интерпол этим не занимается! - Вступил в разговор Геннадий Артамонович. - Взять нас, например...
  - Когда мозги "текут" вместе со всем остальным, то не страшно! - ответила ему Василиса Аркадьевна. - А вот если все остальное без мозгов, тогда кричи караул...
  
  
   Ровно через неделю Шакалы полетели в свою длительную командировку, радуясь, что вывозят за границу свои мозги, которыми зарабатывают на нормальную жизнь после выхода на пенсию. Им вернули конфискованные при обыске золотые ложки и часы, которые им отдала Ариадна Игнатьевна за домашний кинотеатр. Об этом недвусмысленно свидетельствовала расписка, успешно прошедшая почерковедческую экспертизу. Родственники убитой соседки не стали оспаривать эту сделку.
   Верка и Андрей помогли Алисе со Светкой перебраться из гостиницы обратно в квартиру, а сами, на следующий день, поехали на поезде в свою Тьмутаракань, где их ждали две собаки и кошка, имя которой переводится на русский как "Охотница". А Алиса со Светкой рванули посещать отделы кадров разных предприятий и учреждений, предлагавших вакансии, в надежде найти себе подходящую работу. Одним из условий, которое они ставили, была работа вдвоем и, желательно, в одной должности.
   У Алисы снова стали получаться маленькие стишки, типа:
   "Мы листаем рекламные газеты
   И ищем на один вопрос ответы:
   Кто возьмет на себя заботу
   Предоставить нам работу
   Не начиная против нас охоту". - Это, конечно же, должно было свидетельствовать о том, что на данный момент все серьезные проблемы разрешены, остается одна только малость - устроиться в городе так, чтобы доходы превышали расходы.
   Примерно в то же самое время Жорж уже закончил лечение в онкологическом центре после операции, во время которой ему были пересажены две "очень хорошие" почки. Его жена Хильда, пристально глядя на "живые" графики биржевых цен на русские нефть, газ, золото и бриллианты, искала ответы на вопросы, которые появились сразу после операции: "Почему Жорж потерял всякий интерес к торговле? Почему, прежде всегда опрятный, теперь он не интересуется своим внешним видом и пачкается даже тогда, когда и грязи-то нигде вокруг нет? Почему на его теперь блестящей жирной коже появилась щетина, даже в тех местах, где волос никогда не было? Как же быстро он набирает вес и становится все более жизнерадостным, даже когда слышит плохие новости из России! Наверное, потому, что ест все подряд... и требует от меня постоянно находиться на кухне, чтобы незамедлительно исполнять любые его заказы на блюда, от которых он раньше нос воротил? А может, молодые почки дают такой эффект? Поэтому его половая активность почти такая же, как в молодости? А вчера во сне он хрюкал!.. Или это мне только приснилось?"
   Доктор Жоли прекрасно пережил потрясение, вызванное своей решимостью спасти жизнь смертельно больного пациента, который теперь уверенно становится на ноги и демонстрирует ранее скрытые возможности человеческого организма. "Нобелевская премия - вот что меня ожидает в недалеком будущем, - мечтал он, заказывая в строительную фирму постройку более просторного помещения на заднем дворе. - А русские... пусть они меня натолкнули на мысль о врачебном подвиге, но безоговорочно доверять им пока еще преждевременно. Доверяй, но проверяй! Придет время, и мои коллеги узнают правду о том, как я совершил научное открытие... Петерсены... Жорж и Хильда могут никогда и не задаться вопросом о происхождении почек, потому что вряд ли из России вернутся к ним деньги!"
  
  
   С Алисой в гражданском браке мы состоим уже около полугода, а годовщину знакомства решили отпраздновать свадьбой.
   Такое довольно длительное общение помогло нам узнать друг друга ближе, но только на данный момент. Чтобы прошлое, которое у каждого из нас свое, стало ясным и понятным до свадьбы, мы решили рассказывать о нем в свободные от других дел минуты.
   Сегодня Алиса справилась с этой задачей первой:
  - Как тебе, Адам, моя история о почках? - спросила она, снова открыв глаза и начиная стягивать с меня уже белую атласную простыню. - Правда, что такое случается не с каждым?
  - Удивительная история, ничего не скажешь. Я слушал тебя как завороженный: и верится и не верится - одновременно! - Восхитился я, с нежностью глядя на свою избранницу в полочное зеркало, ожидая, когда откроется и сама Алиса.
  - Хочешь - верь, не хочешь - не верь, - улыбнулась мне Алиса и уже полностью стянула с меня простыню. - Я справилась со своей задачей, а теперь ты справляйся со своей!
  - Справлюсь, будь уверена! - еще шире открыл свои глаза я, чтобы в зеркале лучше видеть то, что Алиса из себя представляет, если простыню сбросить на пол.
   ...Алиса скоро получит специальность хирурга и, быть может, получит должность в институте трансплантологии в Москве или в онкологическом центре Монреаля... А что я? Я - просто писатель-романист, исследующий человеческую природу.
  - А еще что-нибудь такое особенное было в твоей жизни? - исподтишка я попытался вытянуть еще один рассказ о приключениях Алисы.
  - Дудки, ищи дурака! - Совсем необидно выпалила она. - Конечно, было! Но теперь твоя очередь рассказывать мне о твоей прошлой жизни... И меня не перехитришь, до простыни тебе просто так не дотянуться!
   "Ведь она права, чертовка, - подумал я. - У меня уже припасена для тебя такая история, которая перевернула всю мою жизнь и сделала возможной встречу с тобой! Заслушаешься..."
  - Собирайся замуж, Алиса. Мне за тебя и выкуп не нужен: в тебе имущества на шесть миллионов - по три миллиона за каждую почку... Но про свою жизнь рассказывать мы будем до тех пор, пока у обоих из нас истории не закончатся моментом нашего с тобой случайного знакомства!
   Недельная командировка в Эквадор на международную конференцию писателей и журналистов на короткий срок прервет наше с Алисой общение. Это время я потрачу на выполнение служебных обязанностей и на подготовку своей истории, которую уже просто обязан рассказать Алисе.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"