Закинув ногу на обшарпанный подоконник, я нервно затянулся сигаретой.
В подъезде было холодно. Едва наступивший сентябрь неожиданно резко принес за собой низкие температуры и воющий за окном ветер. А еще туманы, стелившиеся после заката среди серых улиц. Под вечер город был похож на старинное кладбище, окутанное зловещей завесой и полное унылых склепов с рядами тусклых окон.
Я глубоко затянулся, слегка прикрыв глаза. Сладковатый дым с легким пощипыванием в горле пронесся в мои легкие, а затем медленно, струясь густыми волокнами, вытек наружу, окутав мое лицо и плечи... Кажется, с каждой затяжкой тревога потихоньку покидала меня. Но стоило мне затушить сигарету, как страхи возвращались, заставляя мое худое тело биться в дрожи и мучиться волнами отвратительных колких мурашек.
Мы ждали. Вся семья. Вот уже пару дней мы мучились в ожиданиях. Родители старались скрыться в бесцветном шуме заранее заготовленных эмоций, просиживая часами перед телевизором, сестра постоянно плакала в ванной, а я... ходил на работу, отбывая положенный срок, чтобы затем вернуться и курить в подъезде, смешивая грусть и воспоминания с водкой.
Раздался звонок. Внутри меня все похолодело. Опустив ногу с подоконника, я достал из заднего кармана штанов мобильный телефон, посмотрел на экран. Номер не был записал, но я бы узнал высветившуюся комбинацию цифр в любое время и в любом состоянии.
- Всё? - спросил я, ответив на звонок.
- Все, - прошелестел голос, и последовавшие гудки застучали вместе с кровью в моей голове, заглушая реальность. Всё.
***
Его бледное лицо было спокойным впервые за многие годы. Веки закрыты, тонкие губы бесчувственны и бесстрастны. Щеки впалые, подбородок с ямочкой безвольно повис.
- Вы не понимаете! Оставьте меня! Вы ничего не понимаете! Не смейте трогать, вы! Жнецы лжи, прихвастни Повелителя Снов! Кто вы такие, чтобы судить меня? Уберите руки!
Он молчал. Да, больше он не будет говорить. Сейчас гроб с телом заберут из церкви и положат в землю. И тишина вечности убаюкает его беспокойную душу, споет колыбельную пустота.
- Посмотри на меня, Джеро, что ты видишь? Да... Ты видишь только безумца. Такова плата, Джеро. Плата за правду. Ты можешь сколько угодно рационализировать происходящее, особенное самое страшное в нем, но ты так и останешься за гранью пелены. Повелитель снов будет и дальше шептать тебе на уши свои сказки. Но ты однажды почувствуешь. Ты ведь такой же как я, только чуть моложе.
Когда крышка гроба закрылась, мать заплакала навзрыд и потеряла сознание. Окружавшие ее люди подхватили ее, потребовали разойтись, чтобы было больше воздуха. А я стоял словно во сне и смотрел на коричневую коробку, в которую только что заточили его. Моего брата.
- Да, мой маленький Джеро, мы были с тобой так близки когда-то. Ха! Некогда я был полон энтузиазма и далее блуждать в этом сне, играя в игры Повелителя. Ах, как мне была сладка его песня! Но теперь я увидел истину, Джеро. А ты все на этой стороне. Прости, но теперь мы должны расстаться. Но я буду ждать тебя на новых берегах, Джеро. Буду ждать.
Пока гроб несли к могиле, начался дождь. Я плохо помню, как дошел до места, а точнее ямы, в которую должны были опустить тело. Все собрались вокруг него. Ходил священник, монотонно напевая и обкуривая нас дымом из кадила. Меня начало тошнить.
И тут я увидел ее. Маленькую фигурку, закутанную в черное. У нее были открыты только совершенно бледное лицо и костлявые руки. Казалось, она была соткана из воздуха - маленькая, легкая и совершенно безжизненная. Большие, некогда полные наивной радости глаза смотрели в пустоту, аккуратный нос словно растворился на впалом лице, а сводившие меня с ума в юности губы превратились в тонкую ниточку. Дайна... Тайная любовь моя, жена моего брата Вовы. Сколько лет прошло, а я никак не поверю, что она тронулась рассудком.
Неожиданно позади Дайны возникла другая фигура. Я сначала не обратил на нее никакого внимания, но когда некто обнял девушку, мой взгляд перенесся на этого человека. Он был весел и улыбался, в глазах горел живой, безумный огонек. Он подмигнул мне. Вова?
Холодный душ ужаса нахлынул на меня, я оглянулся по сторонам, пытаясь понять, видит ли моего брата кто-нибудь еще, но все стояли с совершенно одинаковыми скорбными лицами. Приняв одну позу они застыли и смотрели в одну точку... Хотя нет, они все были клонами моего брата! Она все кивали мне и подмигивали.
Я отпрянул от могилы и снова посмотрел на Дайну. Рядом с ней не было Вовы. И все остальные были... или стали? Нормальными. Девушка неожиданно перевела взгляд на меня - у меня перехватило дыхание. Она улыбнулась.
***
В отличие от многих братьев мы с Вовой жили всегда рука об руку. Он был старше меня на пять лет, но был скорее вторым отцом, чем братом в обыденном смысле. Он зорко следил за моим воспитанием, но никогда не повышал голос, не распускал руки. Всегда помогал в учебе и быту, а если требовалось - отчитывал. И перед ним мне было гораздо более неловко за свои шалости, чем перед родителями. А какие мы игры устраивали! В деревне у бабушки нам не было равных в боях шишками и игре в казаки-разбойники.
Но затем наступило взросление. Вова серьезно взялся за учебу, поступил в университет, затем начал строить карьеру. Я только закончил школу, когда он уже работал и даже умудрился без диплома занять видное место в одной из консалтинговых компаний. Дни теперь летели один за другим, порой даже путаясь друг в друге от однообразия и рутинности. Мы с Вовой стали отдаляться друг от друга... Хотя нет. Некоторая холодность между нами появилась, когда я впервые увидел Дайну, в то время еще просто возлюбленную Вовы.
Мне было тогда всего пятнадцать лет, но в эти годы юноши влюбчивы и особенно чувственны к женскому вниманию. Для девушек - это игры, для будущих мужчин - первые осады и целые войны миров.
Дайна была невероятной красавицей, моделью с обложки журнала. Она любила купаться во внимании мужчин, вокруг нее вились тысячи ухажеров, что часто сводила с ума Вову. Какие он истерики закатывал ей! Я слышал от мамы некоторые подробности, далеко не лучшим образом характеризовавшие Дайну. Но мне было все равно. Пару ее взглядов, кокетливые "привет, милый", "как твои дела, Гошенька?", "почему ты себе не найдешь девушку? Меня ждешь, мой хороший?" заставляли мое сердце бушевать от бури чувств. Вова видел это, смеялся, но иногда загадочно посматривал на меня.
И вот однажды Вова застукал Дайну с любовником. Что произошло в тот день на самом деле никто толком не знает до сих пор. Велось даже расследование, но точных обстоятельств органам установить не удалось. Говорили только о неком франте в светлом костюме. Все остальное кануло в лету. Однако Вова в один из последующих дней порезал себе вены, но его успели спасти, а вот Дайна...
С той ночи она стала совсем другой. Перестала реагировать на окружающих, никому ничего не говорила, пребывая совершенно в растительном, бесчувственном состоянии. Живой труп.
Выйдя же из больницы, Вова тоже изменился. Стал молчалив и задумчив, пока натурально не сошел с ума. Его несколько раз ловили санитары на улице, когда он носился по ним голым, дважды забирали из дома полицейские, после того как на душераздирающие крики из квартиры Вовы пожаловались соседи, а еще раз он залез на крышу своего пятиэтажного дома, изрезал всё тело бритвой и принялся выкрикивать бессмысленные фразы, пока его не сняли спасатели.
Брата пытались лечить, проверяли на наркотики, несколько лет он провел в психушке, вроде как даже наступила ремиссия. Но затем безумие вернулось вновь с удвоенной силой.
Я пытался говорить с Вовой, очень хотел помочь, но он даже не слушал меня. Называя меня по старой детской кличке, он постоянно говорил о неком втором измерении, где все безумные фантазии существуют наяву. По его словам, все наши тайные мысли и фантазии обитают в этом мире и если уметь соприкасаться с ним, то даже можно воздействовать на так называемую реальность. Что-то вроде магии, только без всяких искорок, сияний и огненных шаров.
- Понимаешь, Джиро, в том мире все перевернуто, - заговорщическим тоном делился со мной Вова, сидя в смирительной рубашке в одной из психушек. - Добро в нем совсем не добро, а зло... Я даже не знаю, есть ли в нем такие понятия. Наверное нет, братец. Есть удовольствие. И неважно через что оно достигается - через боль, смерть твою или других, через приятное другим или жестокое зло им же. Да, удовольствие точно там есть. Сладость на губах... Бабочки в животе. Да. Но есть еще что-то. Да. Ужас. Совершенно неподдельный, первородный. Такой все испытывают когда во время сна неожиданно падают в пустоту. Да, это своеобразные воздушные ямы, турбулентность, когда происходят мимолетные разрывы так называемой реальности. Да, я знаю, что ученые вашего мира давно уже все объяснили. Да. У них на все найдется ответ. Как у каждого предмета свое отражение в зеркале.
Помимо всего этого бреда Вова был еще зациклен на каком-то Повелителе Снов. Причем в рассказах Вовы он представал то плохим, то хорошим, то вообще настоящим богом. У этого Повелителя были свои последовали. Так называемые жнецы или паладины - в разных историях они приобретали разные имена и обозначения, но занимались в целом одним: поддержанием пелены, называемой реальностью. За счет данного мира жил и питался мир фантазий и снов. Высасывая жизненную силу человеческой фантазии и мечтаний, второе измерение росло и развивалось, питая Повелителя Снов.
Как раз с одним из таких паладинов и столкнулся Вова в лице любовника Дайны. Именно тогда, по словам моего брата, ему открылась истинная сущность миров. Но для всех остальных он сокрыт пеленой. Чтобы преодолеть ее нужно сделать совсем немного - сойти с ума.
***
Прошло пару недель прежде чем я решился. Скурил перед этим блока три, несколько раз напился до отключки, чуть не утонул в ванной в собственной рвоте, но в какой-то момента все же собрал ошметки своей никчемной воли, разбросанные по углам мрачной конуры, одел черную кожаную куртку, смело зашнуровал военные сапоги... да, штаны с носками тоже натянул. Вроде бы.
Минут пять прошло, прежде чем на мои настойчивые стуки и звонки в дверной звонок ответили. Вернее просто подошли и открыли замок. Без вопросов.
Отворив добротную железную дверь, я вошел в квартиру брата. В первую очередь меня встретила темная прихожая. Щелкнув выключателем я не очень удивился, что лампа не загорелась. Следом был такой же темный коридор - в конце него горел тусклый свет. Это едва слышно работал большой телевизор. Перед ним едва живой тенью сидела бледная Дайна. Она никак не отреагировала на мое появление. Просто сидела и смотрела в экран. Кажется, на ней была та же одежда, что и на похоронах. Пахло от нее давно немытым телом. Грязные волосы жирными паклями свисали на плечи и даже на лицо.
С чувством глубокого отвращения к тому, что осталось от предмета моего вожделения, я прошел в комнату Вовы. Из света в ней я нашарил только настольную лапу, время от время мерцающую.
Все в комнате осталось так, как мне запомнилось за день до его смерти. Кровать с кожаными фиксаторами для рук и ног, серые стены, изрисованные черным маркером и изрезанные ножом и даже ногтями, большой дубовый стол с отпиленным углом, разбитое кресло и опрокинутый книжный шкаф. Вова агонизировал уже пару суток, прежде чем мы явились в его квартиру. Просто еще живое тело с почти умершим мозгом. Однако что он творил... Рвался, метался, рычал, что-то бессвязно бормоча, крушил все вокруг.
Я такого страха на всю жизнь насмотрелся. Вова не был похож на человека. Клянусь, в его глазах я видел самого настоящего зверя. Он действительно им был, прокусив до крови руку отцу и исцарапав лицо одному из санитаров. Он и меня пытался цапнуть, яростно клацая зубами, хрипя и отплевывая пену, пока я всеми силами отпихивал его от себя. Когда же его привязали, он стал вопить, иногда переходя на замогильный вой, от которого хотелось лезть на стены. Маме с сестрой сталось плохо. Врачи потребовали увезти их из дома и ждать известий. Спустя пару дней мне позвонила Дайна. С того самого номера...
Что же с тобой стало, братец? Почему ты, всегда такой разумный и последовательный, в отличие от меня - балбеса и неуча, неожиданно тронулся рассудком, неужели это все из-за несчастной любви?
Сзади меня послышался шорох. Я обернулся и в ужасе отпрянул. На пороге стояла Дайна. А точнее тень от нее... Во всяком случае в этом освещении даже не было видно её лица.
Бесшумно пройдя мимо меня, она подошла в угол комнаты. Там что-то стояло, вроде бы большой сундук. Показав на него, Дайна застыла с протянутой рукой и вытянутым указательным пальцем.
- Чтобы попасть в тот мир, ты должен познать чистое безумие... Только так открывается дверь, - прозвучали слова моего брата. Его же голосом.
Все внутри меня похолодело. Сначала голос разума потребовал срочно убежать вон, но... куда? В мир сигарет, водки и слез с соплями сестры и матери? Может, на работу в офис? Да, кстати, завтра же надо встать пораньше и написать еще один отчет. А нет, я забыл - меня уволили неделю назад за прогулы. Да пошли они к чертовой матери! Я устроился туда только из-за просьб матери. Карьеры мне никогда не хотелось. Это все было для Вовы. А он теперь... Вова, где же ты, брат? Я потерялся.
Дайна, казалось, превратилась в живую статую. Так и стояла, замерев. Мысли же о моем ненавистном настоящем позволили заглушить разумный страх. Все же меня всегда влекло безумие Вовы. В нем было нечто, что я никак не мог обрести в своем правильном настоящем... Да и все же. Разве я пришел просто посмотреть на квартиру?
Рисуя в голове одну картину о возможном содержимом тайника за другой, я все же сорвался с места и подошел к нему, дрожа от крупной дрожи. Откинув крышку сундука я обнаружил... только пустоту. В нем ничего не было. Ничего. Только большое пространство и все.
- Что за? - пробормотал я и обернулся к Дайне, но...
Ее не было на прежнем месте. Не было вообще в комнате. Только мерцающая лампа и разбитая мебель. Хотя нет, постойте, у кровати. Тень, о господи!
Оцепенев от страха, я не успел даже сделать шаг в сторону. Нечто налетело на меня и толкнуло с такой силой, что я ударился головой о стену и свалился прямо в сундук, сложившись пополам. Меня оглушило. В следующий миг нечто с воем и рычанием закинуло мои ватные ноги и руки внутрь сундука, с невероятной силой упаковало меня на дне и с грохотом закрыло крышку. Когда я наконец пришел в себя от удара и ужаса, и стал изо всех сил колотить в крышку сундука, в комнате раздался вой. Точно такой же, что я слышал от Вовы. И это снова был его голос.
- Вова? Это ты! Выпусти меня, выпусти! - закричал я. Мне было ужасно тесно, все тело сдавало от боли, стало трудной дышать. Но крышка встала намертво.
Вой прекратился.
- Нет, это не Вова, маленький гадёныш! - просипело нечто прямо над моих ухом, а следом я почувствовал зловонное дыхание. - Мы теперь с тобой вдвоем!
- Вова! Вова! Выпусти меня! А-а-а! - заверещал я от поглотившего мой мозг страха, а нечто принялось рвать мое тело когтями и смеяться. Дыхание сперло, кажется я начал терять сознание, мне стало плохо... На губах я почувствовал вкус крови.
***
На необъятно большой кровати, на помятом, черно-белом белье, лежала она. Повернувшись на живот и подперев щеку левой рукой, она держала у уха трубку старинного дискового телефона. Красивое нагое тело покрылось мурашками. Было открыто окно, в нем протяжно выл ветер... Дождь.
Как же она красива. Я любовался утонченными формами, правильными мышцами спины и бедер, красивыми кудрявыми волосами, спадающими на нежные плечи. Я желал ее, я хотел ее, я возьму ее!
Сделав попытку подойти, я неожиданно наткнулся на препятствие. Какого черта? Что мне мешает пройти? Дверь? Откуда она здесь? Передо мной дверь с узкой прорезью между створками. Ее ведь только что не было, я мог видеть все, а теперь лишь через маленькую щелку! Что за шутки!
С размаху ударив по дверям, я лишь больше ушиб руки. Она... она оказалась каменной. И вообще это стена, а я смотрю сквозь решетку.
Неожиданно рядом с кроватью возникла фигура. Это был мужчина в совершенно белом костюме в черных перчатках. Он неподвижно стоял за спиной лежащей на кровати девушки. Та продолжала бессмысленно держать телефонную трубку у уха. Она даже не говорила по ней.
В животе туго стянулся узел страха. Я был совершенно уверен, что неизвестный гость не желает добра красавице.
Вспышка, и в руке мужчины сверкнул нож, он стал бесшумно подходить к кровати, опустил на нее ногу, руку, занося нож для удара над голым беззащитным телом девушки.
Я закричал. Мой крик воем вырвался из глотки и опалил ее ужасной болью. Я захлебнулся храпя. На мне смирительная рубашка, нет, я приковал к стене, я не могу двинуться!
Мужчина и женщина обернулись в мою сторону - у них не было лиц. На их месте зияла... пустота.
***
Звонил телефон. Дзинь-дзинь...
Уже не одну минуту. Не первый час. Может, вообще целый день?
Дзинь-дзинь. С разницей в пару мгновений. Дзинь-дзинь.
В такт звонков неспешно капал дождь, промочив насквозь сокрытые тьмой улицы вокруг телефонного автомата.
Дзинь-дзинь.
Из ночного сумрака на свет единственного фонаря у таксофона вынырнул человек. Остановившись в нескольких метрах от телефона, он достал из нагрудного кармана пиджака пачку сигарет, нервными движениями сорвал пленку, вырвал фольгу, достал сигарету и приложил ее к носу, принявшись энергично нюхать. Кажется, это успокаивало его, хоть и не надолго.
Закурив, он двинулся к звонящему телефону.
Дзинь-дзинь.
За спиной человека появился другой. Я снова не видел их лиц! Эти двое словно постоянно были в тени несмотря на свет фонаря. Хотя погодите... Здесь ночь была светлой, а вот свет фонаря - чистая тьма!
Второй человек достал что-то из кармана. О, боже! Нож! Скорее, бегите! Он сейчас ударит вас! Обернитесь, обернитесь!
Но мои крики никто не слышал. Их вообще не было в этой непробиваемой тишине, кроме...
Дзинь-дзинь.
Я ведь просто телефон.
***
Гудки. Один, второй, третий.
- Алло? - расслабленный ласковый голос. Дайна...
Я молчал.
- Алло?
Нажав на кнопку сброса вызова, я весело рассмеялся. Я буду звонить тебе с тысячи номеров, детка. Я никогда не оставлю тебя в покое. Слышишь? Ты даже не знаешь, как сильно ты попала в мои сети!
***
Хлопнула входная дверь.
- Боже мой! Это же Вова! Срочно прячься! - воскликнула Дайна и затолкала меня в шкаф. Она успела лишь накинуть кофточку на обнаженное тело... Трусики. Проклятье! Я не успел их снять!
Вова разъяренной фурией влетел в комнату. На нем был прекрасный светлый костюм, замшевые туфли... Но лицо исказила злобная мина ненависти. Под глазами залегли тени, зрачки расширились, словно он был под всеми возможными наркотиками сразу.
- Где он? - заорал Вова, замахиваясь на Дайну.
- О чем ты милый, я...
Громкий шлепок пощечины заставил сжаться все внутри меня. Мою девочку ударили! Ударили!
Дайна упала на кровать, кофточка поднялась, обнажив ее красивую грудь.
- Я слышал, он здесь! Где он, тварь?
Неужели я так и буду стоять здесь? Но это ведь мой брат! А там Дайна! И мой брат! Мой брат!
С яростным криком я выскочил из шкафа, готовый схватиться с братом, но меня тут же накрыл чудовищный шум, сбивший меня с толку. Он был похож на шипение неисправного телевизора... белый шум, но в тысячу, в миллион раз сильнее! О, господи! Неужели они не слышат его? Это же шепот Повелителя! Вова и Дайна смотрят на меня, улыбаясь, и не слышал шепот! Не слышат!
Я упал на колени. Виски сдавило болью, а уши заложило. Я закричал, чувствуя как лопаются барабанные перепонки. Кровь хлынула мне на руки. Мир подернулся серой дымкой.
***
- И это был он? Его собственный брат?
- Да. Вова не смог пережить такого.
- Лора, неужели Гоша был способен на такое? Они же родные братья! Ты ведь всегда так чутко следила за ними, была самой внимательной и доброй матерью!
Маме звонила соседка. Паршивая сплетница.
- Не знаю, Надя. Не представляю, что теперь будет. Они были так близки. Какое горе... А все эта вертихвостка Дайна. Я сразу поняла, что она принесет беду в наш дом. Еще бы! Не могла пропустить ни одного ухажера.
Я слышал их, а они меня нет. Они говорили все это мне. В меня. Обо мне.
- Ничего вы не знаете, глупые женщины. Ничего не видели и лишь догадываетесь, вы просто не понимаете. Повелитель снов овладел их душами. Я должен был сорвать пелену с их душ, я должен был!
- Да что ты мог? Ты же просто телефон... - прозвучал голос Дайны.
***
Ее нежные влажные губы коснулись моих. Сначала я никак не отреагировал. Просто заворожено смотрел на нее. Она же теперь вдова. Что меня смущает? Брата больше нет!
Дайна улыбнулась и снова прильнула ко мне. На этот раз я ответил. Сначала робко, затем более уверенно, затем скользнул языком в ее рот, начал кусать ее нижнюю пухлую губку... Страсть поглотила меня, я не мог более остановиться. Жар накатывал все сильнее, раскаляя душу.
- Как же я люблю тебя, как же я хочу тебя, как же....
Открыв глаза, я не увидел перед собой Дайну. Нет... Вокруг меня стояли родственники, шел дождь. А я держал руки перед лицом, словно в них только что был...кто-то. Чуть впереди зияла дыра могилы. В ней лежал открытый гроб, и брат смотрел на меня. Хотя нет. У него не было глаз - только белки.
Я поднял взгляд и увидел Дайну, стоявшую над могилой. Она улыбалась мне, облизывая свои губы, и жестами звала к себе.
Забыв обо всем, я сделал шаг вперед и стал падать в яму. Прямо в гроб.
***
- Как ты посмела нас разлучить? За что мне это наказание? За что? Как ты смела разрушить нашу жизнь?!
- Гоша, нет! - завизжала она, пытаясь вырваться из моих цепких рук, но я так сильно сдавил ее руки, что она закричала от боли и заплакала. Я отшвырнул ее к стене. Она ударилась головой и почти бесшумно осела на пол. Но этого мне было мало.
В ярости опрокинув шкаф, я несколько раз яростно провел ногтями по стенами, а затем схватился за пилу и начал пилить стол. Я хочу распилить этот чертов стол, а потом отпилю этой гадине голову. Отпилю, отпилю!
- Я ни в чем не виновата, - всхлипывая, проговорила Дайна. - Ты сам мне начал названивать. Не отпускал меня, звонил, звонил. Я думала дам тебе то, что ты хочешь, а затем ты отстанешь от меня... Останешься просто моим телефонным романом!
Звонил я ей. Вот значит как. Сволочь. Отпилю ей не только голову! Распилю на части!
- Схватить его! Схватить! - закричал кто-то за моей спиной.
Обернувшись, я увидел двух крепких санитаров, а рядом с ним Вову. Они приготовились накинуться на меня. Теперь-то им я им всем устрою!
- Убью! - заревел я, и бросился в атаку.
***
От неожиданной порции кислорода, я сначала открыл глаза, судорожно втягивая воздух, затем сделал несколько нелепых движений руками и ногами, мне как-то удалось поднять свое тело, но удержать уже нет. Я рухнул, ударился головой, все продолжая жадно дышать, а затем несколько минут приходил в себя, видя рябь и муть перед глазами. Только спустя несколько минут я осознал, что лежу рядом с сундуком... Проклятым черным сундуком. В комнате моего сошедшего с ума брата!
Рядом со мной кто-то был.
В ужасе подскочив, я отлетел к стене. В голове вертелся вихрь лиц, картин, видений, и теперь... Я не до конца был уверен, что нахожусь в реальности. А еще этот человек.
Он был в светлом костюме и черной рубашке с черным галстуком. У него было мужественное лицо с широкими скулами и квадратным подбородком, большие спокойные глаза, кустистые брови. Волнистые черные волосы были аккуратно зачесами назад с легким добавлением фиксирующего геля. На руках у него... не было перчаток. Он сложил их на поясе в замок.
Человек стоял и молчал, внимательно смотря на меня. У него было такое вызывающее доверие лицо, что мне захотелось ему все рассказать. Всё, всё, всё...
Кажется, я начал говорить ему все подряд, рассказывая про брата и про то, что видел совсем недавно. Я тараторил без остановки, а человек в костюме слушал меня. Пока говорил, я обнаружил, что мои губы разбиты в кровь, а все лицо исцарапано. И руки! Их словно разобрали кошки.
- Так что все это ведь просто сон, да? Галлюцинации вернее... Я же не отбивал девушку у моего брата, пару раз звонил, да... Но не больше, я...
Человек неожиданно сунул руку в нагрудный карман, достал оттуда какой-то листок и протянул мне. Это была фотография. На ней были изображены я, Вова и Дайна. Причем я по центру. Мы попросили случайного прохожего сфотографировать нас в одном из парков города в светлый, солнечный день. Я любил эту фотографию, но при взгляде на нее обычно начинал грустить. Ведь мы запечатлены такие счастливые, такие...
Неожиданно изображение Вовы на фотографии стало тускнеть, расплываться, пока полностью не исчезло. Что еще за шутки?
- У тебя никогда не было брата, - сказал металлический голос. - А Дайну, твою девушку, ты задушил пару лет назад, когда застукал ее с любовником.
Сказав это, человек резко развернулся на каблуках и неспешно двинулся прочь из комнаты. Совершенно ошарашенный, сбитый с толку, шокированный, я побрел следом за ним...
Я шел как в тумане, перебирая видения, беспрестанно бормоча слова неизвестного человека в светлом костюме: "У тебя никогда не было брата".
Человек в светлом костюме...
Остановившись у окна, я выглянул на улицу. Уже спускались сумерки, принося за собой туман. Тусклые огни загорались в каменных склепах.
А еще стоял старый таксофон на перекрестке. Весь обшарпанный и обклеенный выцветшими картинками.
Дзинь-дзинь.
Дайна. Да. Когда-то я сгорал по ней, так безумно хотел ее. Да... Но только я... никогда так и не признался ей в этом. Я звонил ей с различных номеров, каждый раз с намерением признаться и услышать ее решение, но... так и не смог. Именно поэтому она прозвала меня, а точнее того, кто ей названивал, человек-телефон. Дайна никогда не была моей девушкой.
Я же просто телефон, верно?
Человек в костюме неожиданно замер в дверях.
На меня накатило нежное тепло и спокойствие. Мысли пришли в порядок. Несмотря на отсутствие света, полная тьма подарила мне больше четкости в окружающих предметах, чем даже самые яркие лучи солнца в полуденный зной.
"В том мире, Джеро, все наоборот. Свет не всегда дарит счастье. В нем иногда видно хуже чем в самом темном мраке. Да и добро... Да. Порой оно - самое настоящее зло".
Теперь все встало на свои места.
Я глубоко вздохнул. Вместе с моим вздохом стенки реальности раздвинулись, словно давали свободное пространство для моих расширившихся легких. Когда я выдохнул, окружающее вернулось в свое... нормальное состояние.
- Эй, приятель, - окликнул я франта, застрявшего перед выходом из квартиры. Он резко обернулся и встал в бойцовскую стойку. - Кажется, ты обманул меня.
Вскинув руки, я призвал к себе тьму, и она с азартной радостью откликнулась, заплясав в моих ладонях огнем первозданного ничто. В бликах мрака я увидел по обе стороны от себя Вову и Дайну. Они улыбались мне и тоже приготовили свою силу к битве.
Глаза паладина, стоявшего у двери, расширились от ужаса. Он западало воззвал к своему Повелителю, скидывая костюм и обнажая искрящий светом доспех. Но ему теперь не совладать с нами. Тремя.