Нынешнее лето выдалось жарким и сухим. Листья вяли и горели под безжалостным солнцем. Трава жухла, выцветала, становясь пыльно-желтого полинявшего цвета. Крупный желтый пес, скрестив передние лапы, лежал на газоне. Мимо спешила, бурлила жизнь. Переругивались торговки, бежали по своим делам люди, чадили вонючими выхлопами подъезжающие автобусы. Ближе к вечеру активность снижалась, рынок пустел и затихал. Грохотали тележками грузчики, бродили бомжи и собаки. Люди собирались в основном на остановках, ожидая своих автобусов. Затишье. Пройдет еще немного времени и начнется час пик, людская масса опять захлестнет дорожки и подходы к рыночной площади, торопливо перемещаясь к автобусным остановкам. Рынок - главная артерия города, от него во все направления уходят автобусы, и сюда же по утрам привозят спешащих на работу граждан.
Псу было интересно наблюдать за мельтешащими существами, но цель свою из вида он не упускал.
Есть такие существа... странные, старые существа из полузабытых легенд. Они дети мира, осколки которого иногда находят современные люди. Древнего мира, пережившего свой расцвет и падение, угасающего с каждым веком, почти раскрошившегося под ногами искателей приключений.
Один из таких нечистых на руку археологов когда-то нашел пластину из голубоватого металла с выбитыми на ней непонятными закорючками. Почему-то он не попытался продать ее, а оставил в качестве сувенира. Долгими вечерами кропотливо искал разгадку текста, но, обнаружив ее, предпочел остаться единственным прочитавшим. Время от времени старик почитывал перевод и думал о том, кому оставить такое знание в наследство. 'Как им удалось мимикрировать настолько, что никто не подозревает в них существ иного порядка? И как долго они собираются играть в эту странную игру? О, если бы быть помоложе. О, если бы найти хоть одного из них', - старик глядел на календарь, - Так мало времени. Год уже прошел. Еще немного, и начнется новое тысячелетие. Две тысячи первый год. Эра Водолея. А они могут возвращаться лишь раз в тысячу лет. На какие-то 5-7 лет. И за этот миг должны успеть найти и спасти существо. Миг? Какая ирония. Моя жизнь просто пыль, просто крупинка в песочных часах. Старость, годы. Нужно умудриться было дожить до нового тысячелетия и никогда не узнать, кто же они и как выглядят. Пришельцы, старая цивилизация? Одно название - вап-лоэ. Ни описаний ни рисунков. Небытие дает им шанс на новую жизнь. Душу. Дурацкая страшилка, - археолог с отвращением смотрел на лист с текстом, - Легко ли быть погруженным в небытие тысячу лет? Выдернутым из тьмы и беспамятства, и одним лишь чутьем найти существо, которому уготована смерть? Не просто изменить предначертанное. Добиться, чтобы выбранный добровольно пошел за ним, уберечь от смерти, записанной на странице книги смертей. Зная при этом, что ошибка влечет за собой проклятие беспамятства и небытия еще на тысячу лет?' - Пальцы старика дрожали. Он мял уголок листа и надеялся на чудо, которое ему не суждено было увидеть.
Жанна стояла на конечной остановке автобуса. Теплый ветер легонько шевелил волосы на макушке, перебирал длинные пряди, теребил подол платья. В руках ее кипа разноцветных рекламных листков. Девушка раздавала их здесь каждый день. Денег такой труд приносил мало, удовольствия тоже. Люди двигались к автобусам, выходили из них, превращаясь в серую единую массу - толпу, движимую по инерции. Чаще всего эта людская масса обтекала девушку, словно не видя, выталкивая из себя. Может и потому, что Жанна стояла поперек дороги, совала в руки никому не нужные, надоевшие до чертиков листки с яркой рекламой, натянуто улыбалась. Девушка об этом знала прекрасно, более того - чувствовала. Тем не менее, она не торопилась покинуть это место. Иногда приходится делать не самые приятные вещи. Такова жизнь.
Она уже не стояла расслабленно, впитывая порами кожи сухой воздух, накатывающий волнами тепла. Усталость охватывала сильнее. Спина горбилась, пот ручьями тек по позвоночнику. Часы работы под раскаленным солнцем, гомон, крики, ругань доносящиеся с рынка и создающие этим шумовую завесу, давали о себе знать.
Внимание Жанны привлекла крупная палево-рыжая собака стоявшая около лавочки под навесом. Крытые пластиком остановки спасали от дождя, но на солнцепеке становились настоящими линзами, многократно усиливающими жар внутри них. Собака тяжело дышала. Прямо за остановкой зеленел захламленный газон. Отойдя к нему назад, псина села, привалившись на бок. Вывалив розовый язык, изучающее смотрела на девушку. Бока животного ходили ходуном, пес постоянно сглатывал, но это ему мало помогало.
- Хочешь пить? - тихонько спросила девушка.
Собака на мгновенье закрыла пасть, сглотнула и снова тяжело задышала. Ее хвост несколько раз стукнул по асфальту, изображая утомленное приветствие. Девушка улыбнулась. Псина склонила голову и чуть приподняла уши, словно прислушиваясь.
- Хорошая собака, - снова сказала девушка и подошла немного ближе. Ей захотелось отвлечься от ставшего монотонным занятия. Было что-то такое в желтоглазой собаке. Что-то беззащитно-доверчивое.
Она и раньше видела эту собаку на остановке. Бродячее животное. Псина выпрашивала еду у девчонок, работающих в ларьках, что тянулись рядком вдоль остановки. Иногда умильно виляя хвостом и повизгивая, клянчила у прохожих и ждущих автобуса пассажиров. Девушка тоже как-то давала этой псине сосиску из хот-дога. Обычно участь таких животных оставляла ее не то чтобы равнодушной, скорее виновато отчужденной. Всех не накормишь, не обогреешь. Но именно сейчас захотелось сделать что-то по-человечески доброе, просто так. Девушка сделала шаг по направлению к ларьку, но остановилась, услышав оклик.
- Жанна!
Чуть сдвинув брови, девушка пыталась увидеть окликнувшего ее человека. Наконец, заметила быстрым шагом подходившую девушку. Сокурсницу.
- Привет, Кира.
- Все стоишь? Не надоело еще?
- Нет, - листки переминались в ладошках, словно Жанна почувствовала себя неловко.
- Я на лекции. Сегодня пропустишь опять?
- Не получается, устала ужасно. Как твои дела?
Смуглая и черноволосая Кира пожала плечами:
- Да отлично все. Давно ты не объявлялась. Позвонила бы, может, встретились. Девчонки тебя только вот вспоминали. Нашу загадочную и таинственную Жанку. Когда же ты выйдешь из подполья?
- Я же пишу лекции потом ...ну, знаешь. Работа, не получается. Ты подожди меня, я сейчас в ларек за водой схожу. Хочу собаку напоить.
- Чего? - Взгляд Киры равнодушно скользнул по сидевшей в тени собаке. Фыркнув, Кира пожала плечами: 'Глупость какая'. Еще немного постояв, она порылась в сумочке, достала мобильник и стала набирать номер. Чертыхнувшись, сообщила вернувшейся к тому времени Жанне:
- Слушай, я сейчас карточку на телефон сбегаю куплю, а то деньги кончились на счету и вернусь, хорошо. Сейчас.
Оглядевшись в поисках нужного ларька, Кира виновато улыбнулась и быстро пошла в ту сторону. Жанна проводила ее взглядом и повернулась к собаке. В руках девушки была бутылка воды и пластиковая глубокая тарелка. Она немного опасалась собаки, несмотря на все дружелюбие, которое та демонстрировала. Псина повизгивала, подпрыгивала, виляя хвостом, словно пропеллером. Умильно прогибалась, вытягивая вперед передние лапы и задирая задок, подпрыгивала вверх, издавая какие-то тонкие поскуливающее счастливые звуки.
Жанна села на корточки, примостила рядом плошку, открыла воду и начала лить ее в миску. Собака лезла под руку, фыркала, когда вода попадала ей в нос и громко чихала. Она пила жадно, громко глотая, продолжая при этом быстро вилять задней частью туловища. Время от времени собака останавливалась, поворачивала морду к Жанне и преданно заглядывала в глаза. Наконец, напившись, псина отошла от миски и подошла к ней вплотную.
- Что, дружочек? Напился?
Тихонько взвизгнув, псина лизнула ладонь Жанны и, подтолкнув ее, опустила ее себе на голову. Ощущение теплой, жесткой шерсти заставило девушку резко отдернуть руку. Но потом она наклонилась и неловко, без привычки, погладила широкую, лобастую голову псины. Пес тихонько засопел, виляя хвостом и заглядывая в глаза девушки.
'Господи, ну и взгляд', - мелькнуло у Жанны, - 'прямо какой-то человеческий'. Псина сделала шаг назад и, поскуливая, начала виться вокруг, словно звала куда-то.
-Что? Ну что ты хочешь? - пес поскуливал, всем своим видом показывая, что Жанна должна идти за ним. Но девушка полезла в сумочку, доставая кипу рекламных листков.
- Мне работать пора, дружок. Все.
Собака повела себя совсем уж странно. Лезла под колени, приваливалась телом, чем заставляла Жанну отступать вглубь остановки. Девушка старалась не касаться боков животного, опасаясь блох, - что ты творишь, собака! - выкрикнула, не выдержав, девушка. Попыталась обойти пса, но он всем телом наваливался ей на ноги, не давая и шагу ступить. Не удержавшись, Жанна упала назад, больно ударившись бедром об угол скамейки. Вскрикнула и, разозлившись, отпихнула собаку ногой. Толкать сильно было страшновато, но пихнуть пришлось. Пес взвизгнул и отступил. Затем снова подскочил ближе, пытаясь привлечь к себе внимание, но, увидев страх в глазах девушки, остановился. Жанна вздрогнула, попав под взгляд грустных, как ей показалось, блестевших слезами глаз. От собственной грубости и неловкости в ней вдруг проснулась досада. Девушка поднялась и, стараясь не упускать пса из виду, пошла к дороге. Собака же, напротив, сделала шаг назад в заросли кустарника, неподвижным взглядом смотря вслед.
Сжимая в руке листовки, Жанна стояла на дорожке, напротив остановки. Не удержавшись, обернулась, ища глазами пса. Но он исчез, словно здесь и не было никого всего лишь мгновение назад. Растерянно повернувшись, девушка успела увидеть лишь, как на нее несется машина, а потом...внезапно завизжали тормоза, истошно заголосили люди.
- Жанна! - молоденькая девушка шептала, кричать не получалось. Незримым обручем перехватило горло, сдавило, тугим, горьким комком, - Жанна, Жанна. Она на психолога училась. Стояла тут днями, работала за копейки, готовила проект свой к защите... - Под ногами россыпью забрызганные кровью разноцветные листовки. Кира стояла, прижав к щекам телефон и карточку к нему, покачиваясь, словно в трансе. Кружилась голова, подкашивались ноги, а глаза видели то, во что мозг отказывался верить. Она вываливала стоящим рядом - подавленным, напуганным и болезненно любопытным, нормальным и не очень людям - совершенно не нужную никому из них информацию о подруге, не имея сил ни остановиться, ни замолчать. Бормотала что-то о глупости, о судьбе, о том, что она сама только на минуточку отошла...
А глаза как два стеклянных шара отражали картинку - машина со смятым бампером. Смятый в кашу каркас остановочного комплекса. Крупные куски и крошево пластика, а между...рука, с зажатой в ней яркой бумажкой. Тишина в ушах. Звенящая.... Затем монотонно бубнящий голос...собственный. Мутная пелена перед глазами.
Большая желтая собака стояла в кустах, за остановкой. Если бы кто-нибудь увидел ее сейчас, то сильно засомневался в ее песьей породе. На жесткой пегой шерсти пролегли влажные дорожки слез. Но только сам вап-лоэ знал, от чего плакал. От того, что умерла девушка, или оттого, что до начала Эры Водолея оставалось всего лишь пять месяцев.