Аннотация: Когда-то я долго и упорно творил эту нетленку.
Часть Первая
Глава 1. Знакомство.
Where do you go fantastic river?
Take me away to somewhere,
Take me away from here.
The Scorpions. A Song
Шел дождь. Вернее было бы сказать - разверзлись хляби небесные, но на Артье это называлось дождем. Потоки воды лили с неба как из ведра, на площади в сотни квадратных километров стремительным водопадом обрушиваясь вниз. В такое время улицы и поля Артье пустели - все живое спешило найти себе укрытие от разбушевавшейся стихии.
Детер также укрылся от стихии в задней комнате заправочной станции и, опустив на окно жалюзи, чтобы не видеть творящейся снаружи мерзости, занимался тем, что глушил нектар. Начал он еще с утра, в такую погоду ждать клиентов не приходилось, и сейчас уже порядком поднабрался. Опустив экран местного телевидения, он сидел с неподвижным взглядом, отвлекаясь только для того, чтобы сделать новый глоток. Покончив с очередной бутылкой, он тяжело поднялся и двинулся поперек комнаты к холодильнику за следующей. Осторожно обойдя стоявший посреди комнаты огромный и единственный стол, произведение еще доисторических времен, он со всего размаха налетел на старенький стул. Стул, жалобно скрипнув, развалился на части. Детер выругался и ударом ноги отбросил остатки стула к покосившемуся шкафу.
Вообще обстановка комнаты поражала своей живописностью и была достойна если уж не антикварного магазина, то лавки старьевщика точно. Каждая вещь, находившаяся там, была уникальна тем, что вы не нашли бы второй подобной во всем мире. Покосившиеся шкафы, разваливающиеся стулья, деревянный стол, каким-то чудом занесенный сюда, наверно, еще из XX века, - каждая вещь имела свою собственную и отнюдь не короткую историю, прежде чем попала на заправочную станцию. Наверно поэтому комната напоминала кабак, в котором вечно странствующий космический сброд присел отдохнуть на минутку.
Детер тяжело вздохнул. Оставалось всего четыре бутылки нектара, и их лучше было оставить на вечер. Пополнить запасы в такую погоду было делом невозможным. Оставалось только спать. Кровать жалобно застонала под опьяневшим Детером.
В последнее время дела у него шли неважно. Космический бродяга, он оказался на Артье совсем без денег и долго мыкался в столице, берясь за любую работу, чтобы заработать себе на пропитание. Гражданства у него не было, и надеяться на приличное место он вряд ли мог. Поэтому вариант с заправочной станцией показался ему улыбкой фортуны. Постоянная работа, крыша над головой - много ли надо человеку, особенно такому, как он. Основной обязанностью Детера, помимо продажи антигравитатора, что с успехом мог делать и делал автомат, когда Детер ненадолго куда-нибудь отлучался, было проведение технического обслуживания. Что ж без опытного механика ни одно, даже самое совершенное оборудование в мире не сможет провести диагностику и ремонт мобилей. А механиком Детер был неплохим: многому он научился за время службы в дальнем охранении. Зарплату он получал сдельную, а так как заправочная станция находилась на оживленной магистрали между столицей Артье Стагрой и Урнеу - новым большим промышленным городом на берегу океана, то на жизнь хватало. Впрочем, не на жизнь, а на существование. Так считал Детер. И в чем-то, конечно, был прав.
Странное существо человек. Не успел Детер проработать и трех месяцев на станции и почувствовать пусть небольшую, но уверенность, по крайней мере, в ближайшем будущем, как ощутил недовольство настоящим. Он мечтал выбраться с Артье, захолустной дыры на задворках вселенной. Но сделать этого не мог - не было денег на перелет. Компания хорошо экономила на нем, пользуясь тем, что у него не было гражданства. Не трать он такие суммы на выпивку и на женщин, когда изредка заезжал в От, то за год, пожалуй, мог бы заработать на билет. Но это было слишком долгим временем. И Детер спускал деньги с каждой поездкой. Впрочем, бегство с Артье было скорее мечтой. У Детера не было друзей на других планетах, а новые мытарства пусть даже и в более цивилизованных уголках вселенной не очень-то его прельщали. Другое дело если б у него были деньги. Тогда он сделал бы себе новые документы и вернулся домой. Домой! Лучше не думать об этом.
Детер зевнул. "Черт. Интересно, сколько же надо выпить, чтобы вообще ни о чем не думать?" Он перевернулся на другой бок.
Неожиданно раздался сильный, режущий слух звонок телефона - сигнал тревоги и просьбы о помощи, сопровождаемый миганием красной лампочки. Детер включил аппарат и одновременно посмотрел, откуда звонят. Звонивший находился примерно в 5-и километрах от станции, на дороге.
- Алло, - комнату заполнил тревожный голос человека, попавшего в беду, - Вы меня слышите?
- Угу, - ответил Детер, - Что случилось?
- Сломалась машина. Решил дойти до станции пешком. Меня смыло потоком и тащит по канаве вдоль дороги.
- Выезжаю. Не выключайте телефон. Попробую вас запеленговать.
Прокряхтели дверцы шкафа. Детер облачился в непромокаемый костюм, вышел в коридор и через тяжелую металлическую дверь попал в пристроенный к станции ангар. Здесь помещалось оборудование для ремонта мобилей. Ангар также служил гаражом для мобиля Детера. Точнее для мобиля компании, которым Детер пользовался, как своим собственным.
Детер сел в машину и пустил чуть слышно заработавший двигатель. Воздушные потоки загуляли по ангару. Мобиль наполнился мощью и, приподнявшись над полом сантиметров на тридцать, задним ходом выехал из ангара наружу. С помощью дистанционного управления Детер закрыл ворота и, спустившись по склону насыпного холма, на котором стояла станция, выехал на также насыпную дорогу.
Дорога метра на 2 возвышалась над окружающей плоской, как стол, равниной. Нигде не было ни бугорка, ни впадины, за исключением двух канав с каждой стороны дороги. Грунт, вырытый при их рытье, пошел на насыпь для дороги. Верх насыпи выровняли, а затем засадили вместе со склонами обычной артьеанской растительностью, обладавшей огромной прочностью и росшей не вверх, а в стороны и вниз. Причудливо переплетаясь между собой стеблями и корнями, надежно скреплявшими верхний слой грунта, растения по части прочности и дешевизны давали сто очков вперед любому другому материалу.
А дождь продолжался. Вода падала стеной. Это был так называемый весенний дождь. Каждую весну и осень на Артье начинались кратковременные, но весьма обильные дожди, зачастую сопровождаемые бурями и ураганами. Перепад температур между летом - артьеанским днем и зимой - артьеанской ночью, продолжавшихся каждая что-то около земного года, всякий раз вызывал громадные потрясения в обычно спокойной атмосфере гигантской планеты. Поднимался ветер, столь редкий на планете в другие времена года. Плотный слой облаков, простирающийся от одного края горизонта до другого и очень редко позволяющий видеть местное солнце, становился еще плотнее, увеличиваясь в размерах, спускаясь буквально до самой земли и обволакивая все густым туманом. Затем гремел гром, сверкали молнии, и вода начинала падать сплошным потоком.
Прибыв на Артье зимой, Детер еще не видел "весенних дождей". "Хорошо, что зимой осадки не выпадают, а осенние дожди не успевают превратиться в снег. А то при таянии вкупе с такими дождями пришлось бы строить новый ковчег",- думал он.
Действительно, окружающие дорогу бескрайние равнины были полностью затоплены. Вода поднялась почти на два с половиной метра над уровнем местности, добралась до дороги и скрыла ее под своим 30-сантиметровым слоем. Впрочем, это обстоятельство ничуть не мешало движению, так как все машины на Артье работали, грубо говоря, по принципу воздушной подушки. Сильный же ветер, поднимавший над равнинами нешуточные волны, вызывал над дорогой лишь легкую рябь, совсем не чувствовавшуюся в машине. Беспокоило только одно - почти полное отсутствие видимости.
Мобиль несся на бешеной скорости, оставляя за собой пенистый след. Детер спешил. Включенный и настроенный на мобили радиооповеститель предупредил бы встречных водителей о его приближении и наоборот. Детер достал банку "Опиума". Открыл, отхлебнул. "Как у вас дела", - спросил он по мобильнику незнакомца. И тут вдруг увидел внезапно возникший и стремительно надвигающийся на него знакомый до чертиков поворот, чуть было не пропущенный им из-за водной мглы. Детер всем телом навалился на гашетку управления, отклонив ее влево. Мелькнула перед лицом катящаяся волна и машина в последний момент вошла в поворот.
- Черт, - выдохнул Детер, взглянув на разбушевавшуюся над равнинами стихию.
- Ради бога поспешите, - достиг его сознания голос незнакомца, звучавший из динамика. - Кажется, я сломал ногу, - несмотря на опасность и физическую усталость, голос звучал спокойно. - Боюсь долго мне не продержаться.
Детеру почему-то почудилось, что, произнося эту фразу, незнакомец грустно улыбнулся. "Интересно, как бы я вел себя в подобной ситуации? "- подумал он и до отказа вдавил в пол сопротивляющуюся педаль газа. Машина рванулась, и Детер чуть было не проскочил незнакомца - определитель показывал, что тот где-то рядом.
Детер сбросил скорость и медленно поехал вперед, внимательно смотря по сторонам.
- Вы с какой стороны дороги? - спросил он незнакомца.
- Если ехать от Стагры, слева.
"Значит справа от меня". Детер сосредоточил внимание на правом боковом окне. Бесполезно. Дождь не позволял видеть что-нибудь дальше пяти метров, и вскоре определитель показал, что он отдаляется от незнакомца, оставив того позади. Детер развернулся, и чуть не врезался в оставленную незнакомцем с краю дороги машину.
- ...., - выругался Детер.
- Что? - не понял незнакомец.
- Далеко вы от дороги?
- Нет, рядом. В канаве. Я вижу ее, - незнакомец говорил с трудом, переводя дыхание, но голос его по-прежнему звучал спокойно.
Детер ехал возле самого края дороги. Его машина плясала над накатывавшими с равнины волнами, качкой своей вызывая легкое поташнивание.
Детер включил наружные микрофоны, повернув тумблер звука до упора. В салон машины ворвались дикие завывания ветра и плеск волн.
- Кричите, - сказал Детер незнакомцу. - Кричите, я постараюсь услышать вас.
Но сколько Детер не вслушивался, ничего кроме ветра и волн он не слышал. Внезапно незнакомец перестал кричать - динамики, подключенные к телефону, хрипло молчали.
- Орите же, черт вас побери, - сорвался вдруг Детер, - Орите во всю глотку.
Ответом на столь эмоциональное высказывание было молчание. ( Впоследствии, вспоминая происшествие, Детер удивлялся собственной глупости. Не было никакого смысла заставлять незнакомца кричать благим матом. Определитель был эффективнее. )
- Да скажите же что-нибудь.
- Все в порядке, - снова раздался голос незнакомца, - Я вижу вас.
- Держитесь, - крикнул Детер, схватил лежавший на соседнем сиденье спасательный жилет и выпрыгнул из машины, подняв целый фонтан брызг. Приземлился он неудачно. Нога скользнула по траве и поехала в сторону канавы, потянув за собой все тело. Детер охнул и схватился за открытую дверцу машины. Подтянул взбунтовавшиеся ноги. Выпрямился. Огляделся. Никого. Сизая мгла колпаком накрывала его, ограничивая поле зрения несколькими шагами.
Детер торопливо стал набирать номер незнакомца на мобильнике, висевшем на поясе. (Номер этот ранее высвечивался на телефонах в машине и дома на станции.)
Но не успел он закончить, как сквозь завывание ветра услышал слабый вскрик. Детер бросился на голос. Остановился, всмотрелся. Опять никого. И тут же увидел голову над водой. Незнакомец находился метрах в десяти от дороги и был едва различим в водной круговерти. Стихия извлекла его из придорожной канавы и несла в бесконечность равнины.
- Держись. Я здесь, - рявкнул Детер, разматывая веревку. Однако голова скрылась под водой.
"Ну же, давай. Давай!" - мысли в голове Детера беспорядочно метались, то и дело сталкиваясь. Он стоял напрягшийся, весь подобравшись для броска. Побелевшая рука сжимала жилет, другая держала веревку. Вот голова вновь показалась на поверхности. В тот же момент Детер бросил жилет, который упал точно по назначению. Но, похоже, незнакомец этого не увидел - он опять исчез под водой.
"Придурок! Придурок!" - зашелся в безмолвном крике Детер. Но вот над водой появилась рука, судорожным движением вцепившаяся в жилет. Затем рука начала медленно передвигаться к дальнему краю жилета, вытаскивая на свет божий голову.
А Детер тем временем тянул напрягшуюся веревку, упираясь скользящими сапогами в поверхность дороги. Пядь за пядью вытаскивал он, отбирая жертву у обезумевшей стихии. Вода застилала ему глаза, ветер сбивал с ног, а он ничего не чувствовал кроме жегшей руки веревки. Когда незнакомец достиг края дороги, Детер уже сам еле держался на ногах. Однако, собравшись, он последним усилием вытащил бедолагу на насыпь, нагнулся и, неуклюже обхватив за пояс, потащил к машине. Потеряв равновесие, чуть не упал, но, ударившись о машину, остался стоять на ногах и даже не уронил незнакомца.
Процедура помещения спасенного в машину, висевшую в тридцати сантиметрах над водной поверхностью, оказалась весьма сложной. Измученный Детер, стоявший по колено в воде, никак не мог поднять слабо помогавшее тело незнакомца на нужную высоту. Два раза его изощренные попытки шли прахом. Незнакомец рушился в воду, причем во второй раз прихватив с собой Детера.
Грязно ругнувшись, Детер поменял тактику. Прислонив спасенного к машине и наказав ему продержаться в таком положении во что бы то ни стало хотя бы тридцать секунд, Детер забрался в кабину с противоположной стороны и буквально за уши втащил незнакомца внутрь.
Перегнувшись через бревном лежащее тело, Детер захлопнул дверцу и облегченно вздохнул. Отдышался. Опустил спинку кресла незнакомца.
- Так удобней?
Незнакомец кивнул. Это был совсем молодой парень, лет 20. Высокий, хорошо сложенный.
- "Опиум" хочешь? - Детер перешел на ты.
- Спасибо. Сегодня я попил на 10 лет вперед, - усмехнулся незнакомец.
Незнакомец, заботливо укрытый одеялом, в детеровской пижаме мирно спал на полосатом диване с поломанными пружинами. Видимых серьезных повреждений на его теле не оказалось. Тем не менее Детер уже позвонил в От доктору, пообещавшему приехать как только распогодится. Теперь Детер сидел рядом с диваном и разглядывал бумаги незнакомца, которые нашел, вешая сушиться на кухне его одежду.
"Нилос. Нилос Эши, не хотел бы я оказаться на твоем месте", - освеженный душем, Детер задумчиво сделал длинный глоток нектара из бутылки с зеленой этикеткой. Затем прилег на кровать и включил экран.
Забавная это была штуковина. Она создавала эффект присутствия. Вы как будто переносились в другой мир. Протянуть руку и можно поздороваться с телегероем; встать, сделать шаг и вы окажетесь в прекрасном саду с миллионами благоухающих розовых кустов, или посреди джунглей, увитых лианами, или в безбрежном просторе океана, брызги волн которого солью смочат ваши губы. Лучше всего смотреть такое телевидение было, сидя посреди совершенно пустой комнаты, все стены которой, пол и потолок были экранами. Но и всего одна пластина экрана тоже давала неплохой эффект, если, конечно, не коситься по сторонам.
Показывали футбольный матч. Бесплатные программы давно уже закончились. А из ночных трансляций Детер, экономя деньги, подписался всего на два канала. По одному все время показывали спорт, по другому крутили порнушку. Ночь.
Ночь, день - эти слова на Артье имели двоякое значение. Времена суток на планете совпадали с временами года, но люди, сохраняя привычный жизненный ритм, поделили бесконечные день и ночь на 24 часа. Впрочем, сейчас благодаря непогоде было действительно темно. Детер переключился на вратаря бело-голубых. Портативные камеры, прикрепленные к каждому игроку, позволяли видеть картину матча его глазами. Последовал несильный удар, и вратарь даже не дернувшись пропустил глупейший гол.
"Козел", - Детер переключился на другой канал. Там танцевала полуголая красотка, высоко поднимая свои длинные ноги. Красивая правильной формы грудь с полосатыми сосками, огромные на пол-лица глаза с золотистыми зрачками и совершенное отсутствие растительности, по крайней мере, до пояса. Люди, расселяясь по бесчисленным мирам Галактики, мутировали, приспосабливаясь к местным условиям. Иногда процесс мутации был естественным, но шел он слишком долго, не всегда в нужном направлении, как с физиологических, так и с эстетических позиций. Поэтому чаще мутации вызывались искусственно. Многие же люди меняли свою внешность просто из прихоти, не руководствуясь утилитарными соображениями, правда стоили такие операции дорого и были не по карману простому люду. Спасаясь от возможного преследования имперских служб, Детеру также пришлось поменять свою внешность. Теперь у него была фиолетовая кожа, нос горбинкой и сорок четыре зуба, как у жителей Чун Ачаня. Зубы - для большего правдоподобия и совершенно бесплатно, по словам врача, делавшего операцию. Зеленые волосы Нилоса также, наверно, показались бы не слишком обычным зрелищем читателю.
"Стриптиз", - подумал Детер, глядя на экран. Красотка тем временем избавилась от жалкого кусочка ткани, называвшегося платьем. Повернулась задом и нагнулась, демострируя пышный зад. Затем подошла к дивану в форме сердца и принялась извиваться на нем, постепенно снимая с себя остатки одежды. Села, выпрямилась, раздвинув ноги. "Гм, там волос тоже нет", - с удовлетворением отметил Детер. Выскочили еще две женщины, совершенно голые под прозрачными накидками, с веселыми игрушками в руках. Протяни руку и дотронешься. Синтезатор телевизора наполнял комнату запахом духов и разгоряченного женского тела. Подошли к первой, ласково поглаживая ее опустились на колени.
Детер выключил телевизор и подсчитал имеющуюся наличность. "В воскресенье съезжу в От. Пора спать".
В двери ангара заглядывало ласковое солнце. Тучи исчезли бесследно - как сквозь землю провалились. Детер улыбнулся. Только что уехал доктор, и в открытые двери была видна его быстро удаляющаяся машина. Ничего серьезного он у Нилоса не обнаружил. Нога оказалась не сломана, а лишь вывихнута. Вправив ее, доктор для проформы дал Нилосу какие-то лекарства, выписал рецепт, а также назначил как минимум сутки абсолютного покоя. И сейчас, позвонив домой и успокоив родителей, Нилос бездельничал в задней комнате станции.
Детер вышел из ангара. Трава приятно пружинила под ногами. Детер огляделся. Во все стороны до самого горизонта простиралась водная гладь. На ленивых маленьких волнах то тут, то там качался мусор человеческой цивилизации - пакеты, упаковки, обертки и прочая гадость.
- Успели уже испортить планету, - скривился Детер и наклонился погладить тершегося у ног Иннокентия, здоровенного черного котяру, вслед за Детером выползшего погреться на солнышке. Лоснящаяся шерсть, хвост трубой, наглые зеленые глаза - котяра совсем неплохо себя чувствовал на чужой планете. И сейчас он был настроен по-боевому. Выполнив свой долг по отношению к хозяину, он решил вместе с Детером поохотиться на земляных червей. Это было не таким легким делом, как могло показаться на первый взгляд. Толстые тридцатисантиметровые твари, несмотря на кажущуюся неповоротливость, были довольно проворны. К тому же, питаясь артьеанской растительностью, имели мощные челюсти, способные чувствительно поранить кота. Спасаясь от воды на насыпи, черви буквально изрыли ее всю. И Детер в который уже раз занялся их выкуриванием. Если этого вовремя не сделать, то потом вы рискуете на каждом шагу проваливаться в ямы, оставленные червями и наполненные их вонючей слизью.
Детер зажег факел, сразу же обильно зачадивший, и, подойдя к ближайшей дыре, оставленной червем, сунул в нее факел. Вскоре земля неподалеку от того места, где стоял Детер, вспучилась. Плотная масса травы начала неохотно разрываться, и показалась плоская голова червя с маленькими глазками. Разлепив жесткую пленку, защищавшую глаза под землей, червь начал оглядываться. Не дав тому привыкнуть к дневному свету, Иннокентий прыгнул червю на спину и острыми когтями разорвал мягкую плоть. Через несколько секунд на земле валялась только бездыханная тушка. Утратив интерес к жертве, Иннокентий ожидающе посмотрел на Детера. Червями он не питался. Брезговал. "Ну что продолжим охоту, Иннокентий?" Котяра неспешно затрусил за Детером к следующей дырке. Факел в дыре. Прижатые ушки. Дергающаяся от напряжения охоты нижняя челюсть. Прыжок. Еще одна жертва. И опять стойка. Прыжок. Стойка. Прыжок. Когти, вырывающиеся из мягких подушечек лап. Чадящий дым от факела. Легкие шаги Детера по пружинящей траве. И вскоре только трупы валялись там и сям. "Иннокентий, что бы я без тебя делал?" Внезапно Детер почувствовал острую боль в левой ноге. Глянул. Обомлел. Стригун. Ткнул ожесточенно факелом в большую черепаху с двумя громадными клешнями, одна из которых вцепилась в ногу Детера. Черепаха дернулась и с невиданной для земного сородича скоростью бросилась прочь, не разбирая дороги от боли, и плюхнулась в воду.
Чертыхаясь, Детер вернулся на станцию. Скинул сапоги. Левый был с дыркой. Стригун легко порвал толстую резину. Раздирая клешнями сотни килограмм артьеанской травы, за что и получил имя, в поисках своей единственной пищи - жучков тум-тум, стригун с легкостью мог сломать человеку ногу.
Детер прохромал в комнату.
- Производственная травма, - ответил он на недоуменный взгляд Нилоса. - Лежи. Сам справлюсь.
Сняв штаны, Детер смазал йодом и забинтовал кровоточащую царапину на голени, окруженную внушительным синяком. Оделся. Сложил медикаменты в аптечку. Спрятал аптечку в шкаф. Заварил кофе. Разлил по чашкам. Вместе с джемом отнес кофе лежащему на диване Нилосу.
- Шикарно, шикарно, - отозвался тот и, тряхнув зелеными волосами, принялся за джем.
- Как здоровье?
- Нормально, - пожал плечами Нилос. - Так, синяков немного. Можно хоть сейчас ехать.
- Да нет, отдыхай. Ты меня не стеснишь. Сам видишь - один живу. Да и доктор так советовал.
- Надо же было ему что-то сказать, - улыбнулся Нилос.
За открытым окном раздался сигнал машины.
- О-о клиенты, - Детер поднялся. - Надо работать.
Это был необычный день. Никогда еще на станции у Детера никто не гостил. Давно уже Детер столько не разговаривал. Это оказалось полезным. В конце концов, человек существо общественное, и иногда ему надо почесать языком.
Нилос же оказался превосходным собеседником. Детер с удивлением обнаружил, что есть много тем, которые его волнуют. Волнуют в том смысле, что ему было интересно обсуждать их с Нилосом. После тупого черного безразличия почти ко всему в жизни он не ожидал от себя подобного интереса и потому был благодарен Нилосу.
Беседа их, прерываемая немногочисленными клиентами, продолжалась целый день. Вначале разговор зашел о спорте. Оба оказались страстными футбольными болельщиками. Были обсуждены матчи последнего тура артьеанского чемпионата. Затем выяснилось, что Нилос играет за команду Новоселок в региональной лиге.
- Значит ты из Новоселок? - спросил Детер.
- Да, я там родился. Вообще-то я фермер, помогаю отцу, а в футбол играю в свободное время.
- Новоселки, Новоселки. Знакомое название, - Детер сморщился, силясь припомнить, где он слышал это слово.
- Община ортодоксов, - подсказал Нилос.
- Вот это да! - Детер с интересом уставился на Нилоса. Знаменитая община религиозных ортодоксов, основанная чуть ли не одновременно с открытием Артье.
- Все почему-то удивляются, когда слышат это, - улыбнулся Нилос.
- Почему-то? После стольких легенд...- Детер покачал головой.
- Ерунда, - похоже было, что Нилос обиделся. - Все эти слухи рассказывают люди, которые в Новоселках и не были никогда. Там совсем не так мрачно. Даже наоборот. А басни пересказывают за неимением других.
- Ну, из пустого места слухи тоже не возникают, - Детер потянулся.
- Так съезди, сам убедись, - Нилос разгоряченный спором сидел на кровати.
- Тогда..., - Детер прервал себя на середине фразы. - Все. Закроем тему. Тебе доктор покой предписал.
Собеседники замолчали. Однако Детеру не давала покоя мысль о Новоселках. В скудном артьеанском фольклоре поселение ортодоксов занимало видное место. Колдуны. Жертвы. Ужасть, одним словом. Впрочем, в колдунов Детер не верил. Да и в жертвы не особенно. Он вполне допускал мысль, что население Артье, как, впрочем, большинство населения человеческого мира, давно уже не исповедовавшее ни одну из форм религии, просто преувеличивало обрядовые ритуалы теистов.
Религии исчезали. Общепринятым было мнение, что бог существует, а если его и нет, то было бы неплохо, чтобы он существовал; что верить надо в душе и обрядовые действия значения не имеют. Такая постановка вопроса задвинула веру в самый дальний угол человеческой жизни. Не было служителей. О вере вспоминали лишь изредка и обычно мимоходом. Немногочисленные же верующие всевозможных направлений, как правило, укрывались от мирской суеты в медвежьих уголках Вселенной, например на Артье.
Детер виновато улыбнулся Нилосу.
- Извини. Я сам не верю в эти кровавые страсти. Просто с языка сорвалось. Знаешь, как бывает, штампы массовой культуры.
- Да нет, ничего. Ты еще нормально воспринимаешь. Бывает хуже, - Нилос помолчал.
- Понимаешь, верить в этом мире стало, как бы это сказать, не совсем удобно, что ли. А когда еще узнают, что ты из Новоселок.
- Да. И ты веришь?
- Конечно.
- Во что?
- Не во что, а в кого. В бога.
- В бога? Благообразного старичка с белой бородой. В ад, в рай тоже веришь? В умильных ангелочков с крылышками, порхающих меж белогривых облачков.
-Откуда ты взял, что все это именно так и выглядит? А в бога я верю. Не в благообразного старца. А в бога. Понимаешь? Бог - это все.
- Понимаю. Все так все. И дьявол, значит, тоже часть бога? Добро и зло вместе. Этакий бог-природа. Зачем же тогда в него верить? Зачем молиться ему? Ну а если не так, то какого лешего всемогущий не уничтожил до сих пор зло?
Нилос посмотрел на Детера.
- Хороший вопрос. Может я, конечно, и не сумею объяснить. Но знаешь старинную легенду о Люцифере?
- О падшем ангеле?
- Да. О гордом ангеле, который отказался от бога, не желая служить ему и быть частью его. Он хотел остаться самодостаточной величиной и потому пожелал создать свой собственный мир. Божественный был основан на любви, предполагающей духовное единение по восходящей, пока все сущее, обладающее волей, не придет к богу, чтобы получить свою часть любви и счастья. Падший ангел не хотел возвращения к богу. Его мир потому не мог строиться на любви. А там, где кончается любовь, появляются ложь и насилие. Само творчество начинает принимать разрушительный характер. И такой мир без любви обречен на вырождение и смерть.
- А знаешь, почему бог не уничтожил дьявола? - Нилос перешел на шепот. - Он любит и его, как и всех своих детей.
Детер усмехнулся.
- Хороша любовь, кровью, страхом и болью омытая.
- Может ты и прав, - карие глаза Нилоса смотрели на Детера пристально, не отрываясь. Было в них какое-то отсутствующее выражение, отчего глаза его походили на бездонный колодец, ведущий в сердце Вселенной.
- Только пойми. Бог не всемогущ. Вернее, он всемогущ, но его всемогущество ограничено его всеблагостью. Его мир - это чистая любовь. Следовательно, в нем нет места насилию. Он не хочет заставлять любить себя насильно, а отказавшихся любить его лишь за одно это уничтожать. Свобода выбора. Свобода воли. Могущество господне ограничено свободой воли его детей, которую он даровал им. А боль. Больно делаем лишь мы сами друг другу, когда бог в гневе своем не хочет эту боль предотвратить.
Внезапно Детеру стало стыдно. Кто он такой, чтобы смеяться над верой этого юноши? "Он, по крайней мере, хоть во что-то верит. Причем искренне. И вера его не так уж глупа. По крайней мере может заслуживать уважения. Блажен, кто верует", - не удержался на серьезной ноте Детер, ерничая про себя по своему обыкновению. Находясь под впечатлением страстной убежденности Нилоса, Детер воздержался от критики. Но язвительность характера всё-таки сказалась и, вспомнив кое-что о верованиях теистов, он задал еще один вопрос.
- А что ритуальные песнопения вокруг голограмм розовопопых ангелочков помогают стать ближе к богу?
- Нет, конечно, - рассмеялся Нилос. - Да и нет никаких голограмм. Опять басни. Но молитвы помогают сохранить веру. Даже если ты чем-то взволнован и думаешь о чем-то другом, молитва возвращает мысли к богу.
" Вера нужна для слабых людей", - вспомнил Детер чье-то изречение и мысленно хмыкнул. "Вера укрепляет человека и делает его сильнее", - вспомнил Детер другое изречение и опять хмыкнул.
- А вера нужна, - продолжал Нилос, - как иначе можно принять этот мир, объяснить жизнь, смерть.
--
А нужны ли такие объяснения, которые ничего не объясняют?
Нилос пожал плечами:
- Почему? Объясняют, если хочешь получить объяснения. А вообще мне нравится, что ты думал над этим вопросом. Иногда мне становится страшно, когда я смотрю на людей и вижу, что они не хотят даже подумать о боге, о месте человека в жизни.
Детер не ответил. "Что ты знаешь о страхе парень? А впрочем, может ты и прав. Нет ничего страшнее, когда человек ни во что не верит, когда он перестает верить в себя. Отчаяние". Детер вспомнил пустоту. Было время в самом начале его пребывания на Артье, когда почти каждый вечер, ложась спать, он страстно хотел одного - не проснуться завтра утром. Ночью он долго не мог заснуть, а утром просыпался, с противным ощущением пустоты и осознанием нового бесполезного дня. Потом отчаяние поутихло, но ощущение пустоты осталось. Страх. Детер вспомнил себя, лежащего в тесном грузовом отсеке почтового челнока-автомата, летящего неизвестно куда в пустоте космоса. По своим размерам отсек напоминал гроб. Детер вспомнил затекшие руки и ноги, рубашку прилипшую к спине, капли пота на лбу и соль на языке. Еще он вспомнил остановившееся время и потолок. Бесконечный потолок прямо перед глазами. Откроешь глаза - потолок, закроешь - опять потолок. День ли прошел, неделя, вечность - и все потолок, потолок, потолок прямо перед глазами. Заживо похороненный, он даже не мог убить себя из-за тесноты отсека, открывавшегося только после приземления челнока. Еще Детер вспомнил Валеро. Смеющегося Валеро, исчезающего за закрывающимися бронированными дверями. Валеро думал, что Детеру некуда деться и смеялся, смеялся прямо в лицо. "Может быть ты удержал меня от самоубийиства, Валеро." Детер провел рукой по лбу. "Я так хотел увидеть тебя еще раз". Вспоминая потом свое бегство из части дальнего охранения имперцев на базу дальнего охранения Республики, он думал почти исключительно о времени, проведенном в челноке, и о том, как он вышел оттуда. Хотя и в предыдущих событиях хватало и боли и унижений. Но воспоминания о них почти ничего не будили в душе, словно это была и не его жизнь. Зато челнок Детер помнил хорошо. То ли потому, что оказавшись там, он уже ничего изменить не мог и был приговорен к безделью, тем более тягостному, что сопутствовали ему только самые мрачные размышления и чувства, то ли потому, что находясь в челноке, он как бы умер на время, подобно коматозному остановившись на грани между жизнью и смертью, и лишь случаю было суждено решить, станет ли эта временная смерть полной и окончательной, или же он сумеет родиться во второй раз. Он родился, причем не только в переносном смысле. Выйдя из челнока на базе республиканцев, Детер стал жить совершенно новой жизнью под новым именем и с новой внешностью.
Правда, было еще одно обстоятельство, немало мешавшее Детеру. В самоуправляемом почтовом челноке по вполне понятным причинам не было сортира. Убегая, он не думал об этом вроде бы незначительном, но оказавшемся столь важным обстоятельстве. Желудок у Детера никогда не отличался особой крепостью, и растревоженный беспорядочным и плохим питанием, а также большими физическими нагрузками, расстроился. Так что выходил Детер из челнока, благоухая, с трудом передвигая одеревеневшие ноги, ничего не видя отвыкшими от яркого света глазами, со штанами, прилипшими к коже, покрывшейся маленькими чешущимися язвочками. Солдаты республиканцы даже не пытались скрыть презрительные гримасы. Приняли, однако, его хорошо. Все-таки не каждый день к ним дезертировали из элитных частей Империи. К тому же служа в дальнем охранении, они научились с должным вниманием и уважением относиться к любому неординарному событию.
Столкнувшись на краю Ойкумены с чуждым разумом, старые противники: Республика и Империя - объединили свои усилия в борьбе с зелеными ящерицами. Впрочем, может быть и не зелеными и может быть даже не ящерицами. Никто толком не знал, как они выглядят, да и, вообще, обладают ли разумом в человеческом понимании. Просто было там нечто грозное и явно враждебное человечеству.
Вымывшись, переодевшись и поев, Детер был допрошен. Сочтя ситуацию, не угрожающей ни человечеству в целом, ни его позициям в данном регионе в частности, начальство республиканцев пальцем о палец не ударило, оставив умирать имперцев там, где их покинул Детер. Впрочем, упрекнуть республиканцев было трудно. Если Империя хочет так бездарно тратить жизни своих солдат, то на здоровье. Вместо помощи республиканцы задумали устроить маленькое шоу, решив трактовать дезертирство Детера, как вызванное моральным и идейным несогласием с политическим строем Империи. Детер не возражал - деваться все равно было некуда. Однако шоу по каким-то причинам осталось невостребованным, и Детеру, предварительно поменяв внешность, имя и автобиографию, предложили на выбор едва ли оплачиваемую должность младшего заместителя младшего интенданта на самой глухой базе дальнего охранения или n-ую сумму денег и убраться на все четыре стороны. Детер выбрал второе и отправился на Землю - прародину человечества, а потом оказался на Артье, как раз там, где мы, отвлекшись воспоминаниями, его оставили.
Глава 2. В дороге.
В дороге прекрасное время,
В дороге чуть-чуть по-другому.
Мир превратился бы в точку,
Не будь у людей дороги.
Автор.12 лет. Стихи
Ярко светило солнце. На небе кое-где редкие облачка. Соответствовало погоде и настроение Детера. Машина его плавно мчалась вдаль по широкому и прямому как стрела шоссе Стагра - Урнеу. Мелькали придорожные столбики и указатели. Изредка попадались встречные машины, в основном большие грузовики.
Чем была вызвана столь редкая для Артье ясная погода, оставалось загадкой. Скорее всего все теми же весенними пертурбациями атмосферы. Чем было вызвано ясное настроение Детера, напротив, загадкой не было. Во-первых, погодой, во-вторых, он ехал в отпуск.
Когда Детер позвонил своему шефу, изредка появлявшемуся в офисе компании в Оте, и сказал, что он хочет отдохнуть, шеф искренне удивился и попробовал объяснить Детеру, что поскольку Детер не обладает нормальными документами, то соответственно и прав у него нет никаких. На что Детер ответил, что держаться за это место на заправочной станции само по себе сущее идиотство, а если к тому же отсутствует отпуск, то это просто дебилизм, и он увольняется. Тогда шеф, немного подумав и много раз солидно почмокав губами, спросил на кой ему нужен отпуск. Детер ответил, что по личным мотивам и распространяться о них он не намерен. И шеф сдался, сказал, что ладно, пусть Детер идет в отпуск и помнит его доброту, но не долго, не более двух недель. Подразумевалось, конечно, что в отпуск недолго, доброту шефа, само собой, надо было помнить вечно. Однако, Детер уточнять эту подробность не стал, сказал, что вернется через две недели, обещал оставить ключи для сменщика в тайнике под порогом и выключил переговорное устройство.
Ехал он в гости к Нилосу. В тот раз Нилос пробыл у Детера два дня. А потом заезжал всякий раз, когда отвозил продукцию с фермы в От, а иногда и в Стагру. Детер починил сломанную машину Нилоса, решив не брать за это денег. А Нилос, заезжая, всякий раз привозил различные блюда домашнего приготовления, а надо сказать, что матушка у него готовила недурственно. В общем, дружеские отношения крепли, и Нилос частенько приглашал Детера в гости. Отдохнуть на домашних харчах, а заодно посмотреть на истинную жизнь Новоселок. Прием со стороны родителей Детеру, как спасителю единственного сына, Нилос обещал великолепный. Однако, Детера, бродягу, грубияна и полного невежду в вопросах нравственности и морали, смущала его возможная несовместимость под одной крышей с благоденствующим, миролюбивым, патриархальным и религиозным семейством Нилоса. И потому Детер долго колебался, но, в конце концов, кулинарное искусство матушки Нилоса победило. К тому же у Нилоса оказалась сестра, молодое голубоглазое голубоволосое в отличие от брата создание, очень симпатично смотревшееся на фотографиях.
Детер свернул с шоссе налево на Новоселки, проехав немного, остановился и вышел размяться. Трава приятно пружинила под ногами. Всегда бурая под серым тусклым небом, при солнце она все-таки обнаруживала оттенки зеленого. Плоская, как стол, равнина на горизонте сливалась с небосклоном. Что и говорить, однообразный пейзаж, но Детеру нравилась эта безбрежность. Казалось, она сливается с тобой, растворяя тебя в себе, раздвигая узкие границы тела до своего размера, впуская в душу ширь и размах, делая тебя таким же большим, сильным и вольным, как она сама. Сейчас у самой границы этой безбрежности кружились местные стервятники - немаленькие кожистые зубастые и горластые птицеящеры. Детер видел их лишь как смутные галочки у линии горизонта, и их противные голоса, не долетая до него, не нарушали тишину. В стороне беззаботно резвился Иннокентий, выскользнувший вслед за Детером в приоткрытую дверцу. Детер взял его с собой. Кот был смышленный, откликался на собственное имя и даже умел открывать двери, становясь на задние лапы и передними наваливаясь на ручку, и потому Детер наделся, что тот не пропадет во время путешествия. Поездку Иннокентий воспринял по-философски спокойно - чему быть, того не миновать - свернулся пушистым черным клубком на переднем сиденье и проспал всю дорогу, пока Детер не остановился.
Внезапно Иннокентий замер, подобрался и потихоньку попятился к Детеру, остановившись у его ног. Шерсть на коте поднялась дыбом. Спина выгнулась.
- Ты что, чукокола? - Детер попробовал погладить кота, но тот выскользнул из-под его руки. - Да в чем же дело?
Ничто в безмятежном покое просторного мира Артье не предвещало угрозы.
- Что к нам сейчас черти из-под земли пожалуют? - Детер укоризненно посмотрел на Иннокентия.
Однако кот не обратил никакого внимания на недовольство хозяина и упрямо продолжал бояться. Детер никогда прежде не видел Иннокентия столь испуганным. И странное дело страх постепенно передался и ему. Вначале это было легкое беспокойство, вызванное необычным поведением кота. Но оно все нарастало и нарастало, приближаясь к той степени, которую уже можно назвать страхом.
"Что за черт? Яркое солнце. Знакомый пейзаж. Чего бояться?" Однако бравада не помогала. Холодный пот уже прошибал Детера. Ноги приросли к земле. Ужас тугим холодным кольцом навалился на сердце. Детеру вдруг стало страшно сделать даже шаг, сдвинуться с места. Нет, страшно не то слово, он просто почувствовал, что не может двигаться, именно почувствовал, а не осознал, потому что в голове у него не осталось ни одной мысли, и только по нарастающей пульсировали волны страха. У Детера никогда не было ночных кошмаров, но сейчас его состояние, наверно, более всего походило на них. Ощущение ужаса и невозможности ничего сделать, как-то противостоять угрозе.
Спас Детера Иннокентий. В отличие от своего хозяина кот видел, как маленькая точка на горизонте стремительно увеличивалась, превращаясь в нечто большое, тяжелое, имеющее гигантский размах крыльев и стремительно летящее вперед. Поняв, что хозяин не в состоянии спасти ни себя, ни его, кот опрометью бросился прочь. Детеру жаль было терять пушистого друга. Вместе со страхом в нем постепенно крепло чувство ненависти к себе, вызванное трусостью и полной беспомощностью. Бегство Иннокентия стало последней каплей. Детер рванулся за ним и, повернув голову, увидел надвигающееся чудище. Движение почти заглушило страх в Детере. Разум возобладал. Резко развернувшись, Детер бросился к машине, кубарем скатился в придорожную канаву, на четвереньках вскарабкался на насыпь, обдирая в кровь пальцы, и нырнул в открытую дверь машины (двигатель был выключен, и мобиль не висел в воздухе, а мирно стоял на обочине). Дотянулся до водительского сиденья и нащупал в бардачке бластер. А монстр был уже рядом, и горячий смрад, исходящий от него, тяжелой воздушной волной толкнул машину и обволок Детера, заставив слезиться глаза, вызвав кашель и поташнивание. Почти ничего не видя, Детер выполз из машины с другой стороны, оставив машину между собой и монстром, облокотился на капот и вытянул вперед руки с крепко стиснутым в них бластером. Щелкнул предохранителем и с трудом разлепил веки. Прямо перед собой в воздухе он увидел длинное, что-то около десяти метров, туловище, заканчивавшееся хвостом и имевшее в центральной своей части полтора метра в обхвате. Впереди у чудища была большая вытянутая вперед голова безо лба, вся в каких-то тяжелых кожаных морщинах, складках, бесформенных буграх и наростах. Удерживали в воздухе гигантскую тушу два больших перепончатых крыла 10-15-и метров в размахе. Детеру даже показалось, что он разглядел два маленьких красных глаза, спрятанных в глубоких ямах по бокам головы, и понял их выражение. Ненависть. Не слепая, безрассудная, страшная, но легко укротимая ярость, а расчетливая, холодная, мстительная злоба.
Это был дракон, самый большой и страшный хищник Артье, редко встречающийся людям и ставший почти легендой, а заодно и символом планеты. Детер надавил гашетку бластера, но дракон за мгновение до того невообразимым способом осознав, что человек не так беспомощен, как хотелось бы, резко взмыл вверх и, не дожидаясь повторения стрельбы, стал быстро удаляться в сторону бросившихся врассыпную стервятников.
Детер устало опустился, прислонившись спиной к машине. Провел рукой по лицу, отирая пот. Он слышал много рассказов о драконах, но всегда считал их выдумками. Басни о проделках кровожадных страшилищ, а он считал их именно баснями, успели порядком надоесть ему, но сейчас он готов был выслушать сотню-другую и искренне поверить рассказчикам, лишь бы больше не встречать живого дракона.
О руку Детера потерлось что-то мягкое пушистое. Детер погладил спину кота и его трубой поднятый хвост.
- Мерзавец ты все-таки. Сбежал.
Иннокентий упрек проигнорировал, задумчиво смотря в сторону и всем своим видом говоря: "Ну, хозяин, в такой ситуации каждый сам за себя. Я ж тебя предупреждал, предупреждал. А ты..."
- Ладно. Давай в машину.
Детер поднялся, отряхнулся, подхватил Иннокентия и посадил его на пассажирское сиденье. Затем сел сам, захлопнул обе двери. Сердце все еще билось учащенно. Включил двигатель. Машина плавно поднялась над травой и, постепенно ускоряясь, двинулась вдаль по дороге.
Некоторое время Детер ехал молча, ни о чем не думая, тупо смотря на прекрасную прямую, как стрела, дорогу и постепенно приходя в себя. Потом потихоньку стал насвистывать непонятно откуда вспомнившийся, но очень привязчивый мотивчик. Между тем незаметно, но быстро, обычные для Артье плотные облака затянули солнце и как-то уж очень низко опустились над равниной, окутывая все вокруг туманом. Видимость снизилась, машин ни встречных, ни попутных не было вообще. Все это вместе с однообразностью дороги нагоняло на Детера сон, вынуждая его время от времени трясти и крутить головой и проводить по лицу рукой. Наверно поэтому он заметил стоящего на обочине и голосующего человека в самый последний момент, когда уже почти проехал его. Заметил и вздрогнул. Что-то зловеще-сказочное померещилось вдруг в этом унылом пейзаже и фигуре незнакомца, одетой в свободный непонятного бурого цвета, длинный, до земли, балахон с капюшоном, низко опущенным на голову и полностью скрывающим под собой лицо. Впрочем, несмотря на неприятное чувство, Детер остановился. Незнакомец подошел к открывшейся двери, откинул капюшон и произнес:
- Добрый день.
Наваждение тут же исчезло. Под капюшоном вместо страшного оскала монстра скрывалось обычное человеческое лицо с рыжей бородой и тусклыми голубыми глазами.
- Не подвезете до Новоселок? Я тут прогуливался, а теперь назад далековато пешком возвращаться.
- Да тут до Новоселок километров пятьдесят. Прогулка! - усмехнулся Детер.
- А я обычно по несколько дней в окрестностях гуляю. Вот и вещи у меня с собой.
Только теперь, проследив за взмахом руки незнакомца, Детер заметил большой бурый рюкзак на обочине.
- Так подвезете?
- Конечно, садитесь.
Рюкзак положили в багажник. Незнакомец сел впереди рядом с Детером, потеснив Иннокентия на заднее сиденье.
- Позвольте полюбопытствовать, если не секрет, конечно? Вы так просто гуляете или с какой-то целью?
- С целью? Да нет, так просто наверно. А цель обычно сама находится. Много любопытного можно найти. Ведь это заблуждение, что на этой плоской планете все однообразно и скучно, и почти все изучено. И это за какую-то сотню лет, - незнакомец усмехнулся.
- Вот, например, сегодня нашел.
Незнакомец протянул Детеру пару полупрозрачных камней с пятнистыми вкраплениями.
- Набрел случайно на целую кучу таких вот камушков. Лежат себе посреди травы. При таком климате их давно уже ветра и дожди разбросать и размельчить должны были. Значит, совсем недавно появились. А это уже с геологическим строением не вяжется. Интересные камушки, - подытожил новый попутчик.
- Вы геолог?
- Я и геолог, и зоолог, и этнолог. Краевед, одним словом. Или, если хотите, ведун
Детер покосился. "Так, значит, и о колдунах в Новоселках недаром рассказывают. Сказки-то все больше былью оказываются".
С обеих сторон дороги потянулись возделанные поля. Рос на них исключительно кебубель. На земле, вернее на вездесущей артьанской траве (немного более жидкой, чем обычно, из-за вспашки и прополки) в окружении мелких и издалека неразличимых бледно-зеленых листиков лежали большие серые продолговатые клубни. Клубни с листиками и назывались кебубелем. Клубни шли в пищу, и своей высокой калорийностью и богатым содержанием разнообразных витаминов уступали только собственному отвратительному вкусу. Поэтому напрямую артьеанцы кебубель в пищу не употребляли, предпочитая консервировать его различными способами и с различными специями. Полученные готовые продукты, в народе метко прозванные "завтраком космонавта" (из-за отсутствия вкуса и малого размера относительно питательности), артьеанцы ухитрялись продавать соседям. Те их, наверно, использовали как китайцы сою. Из большей же части кебубеля делался комбикорм для скота. А еще кебубель ели зобули. Они были единственными животными, которые, насколько знал Детер, ели кебубель добровольно безо всяких добавок.
Слева вдоль дороги началась проволочная изгородь. За ней на кебубельном поле как раз и паслись зобули. Были они величиной с лошадь, с большой головой и густой темной шерстью до самой земли, скрывающей тонкие голые ноги. Ноги эти подгибались в коленях вовнутрь под углом в 90 градусов подобно надломленному тростнику, и зобули в случае необходимости моментально падали, сливаясь с плоской равниной Артье, и только их большие чебурашечьи уши, словно местные лопухи, хлопали на ветру.
Зобули медленно ходили по полю, неспешно наклонялись, длинным языком отправляли кебубель в рот и так же неспешно его пережевывали, лениво помахивая ушами. Большие глуповато-добродушные влажные глаза их при этом печально смотрели вдаль.
"Я бы тоже, наверно, был печальным, если бы ел кебубель," - подумал Детер.
Незнакомец, к тому времени уже назвавшийся Феликсом, заметив интерес Детера к зобулям, развлекал его рассказом об их диких родичах. Оказалось, последние развивали скорость до 200 км/ч, носясь по равнине в поисках пропитания, а ударом могучих челюстей могли запросто сломать человеку руку. Домашние же зобули, несмотря на ускоренную селекцию, все еще не до конца утратили буйный нрав предков, проявляя его в самые неподходящие моменты.
Мирно пасшийся слева зобуль, закончив жевать, внимательно посмотрел на проезжающую машину и добродушно оскалился, обнажив два ряда великолепно крепких зубов, а дорога тем временем взобралась на ступеньку искусственной возвышенности. Приближались Новоселки.
Из-за тумана ничего не было видно. К тому же у Новоселок отсутствовал сколь-нибудь определенный план застройки, и без Феликса, умело выбиравшего нужный путь среди лабиринта бесчисленных дорог и дорожек, Детеру пришлось бы трудно. Поселок состоял из отдельных усадеб, беспорядочно разбросанных на большом расстоянии друг от друга. По-видимому, местные жители, подобно большинству артьеанцев, любили простор и не любили заглядывать в соседские окна.
Они выбрались на дорогу, ведущую к дому Эши, после чего Феликс хотел было распрощаться, но Детер не отпустил в мглистую ватную сырость нового знакомца, в котором ему за время недолгой поездки уже успели понравиться слегка ироничная сдержанность и богатая эрудиция. После недолгих уговоров Феликс сдался и они направились к его дому. По пути Феликс прочел краткий курс по истории Новоселок.
Оказалось, что Новоселки - одно из старейших поселений на Артье, и основано оно было раньше Стагры (столицы планеты). Устав от смрада цивилизованного мира, одна из общин теистов отправилась на самый край Ойкумены в поисках земли обетованной и осела на только начинавшем колонизоваться Артье. Здесь уже существовал небольшой городок Альфатун, основанный приверженцами Церкви Возрождения. Возможно, это и привлекло отцов-основателей Новоселок. Впрочем, поселились они довольно далеко от собратьев по вере и Альфатуна, важнейшего на тот момент населенного центра планеты. Искали они, наверно, покоя размеренной жизни и спасения от суеты больших городов. Но судьба посмеялась над их усилиями. Вначале была заложена Стагра. А совсем уж недавно на берегу океана возник Урнеу, и оживленная магистраль между двумя этими большими городами пролегла совсем недалеко по артьеанским понятиям от Новоселок. Альфатун же остался в стороне от больших городов.
Рассказывая, Феликс то и дело отвлекался, чтобы показать Детеру достопримечательности поселка, а заодно и ориентиры для обратной дороги.
- Смотрите дубяник.
Из тумана выплыло толстое высокое дерево с могучими ветвями.
- Его привезли с Каламаты и посадили отцы-основатели. Вначале было двенадцать деревьев. Но в здешнем климате выжило только это.
Узловатые, искривленные ветви дерева говорили о непрестанной борьбе с чужой планетой.
- Недалеко отсюда, вон по той дорожке, находится единственная в Новоселках лавка. Держит ее Кассип. Там можно достать все, в пределах разумного конечно. Если нет чего-нибудь на прилавке, просто спросите у хозяина. Он человек сообразительный и, думаю, продаст вам все, что будет нужно.
- Дело в том, что торговля в Новоселках - занятие малопочтенное в отличие от земледелия. К тому же жители стараются придерживаться простых и строгих нравов. Вот и приходится Кассипу крутиться вовсю. Он тут вроде паршивой овцы, и ему, наверно, будет приятно пообщаться с посторонним человеком, не обремененным общественным мнением. Впрочем, Кассип умудряется поддерживать со всеми, по крайней мере внешне, хорошие отношения, является членом общины и посещает храм. Думаю, даже в Новоселках нужен человек, умеющий договариваться и смотреть сквозь пальцы на некоторые моральные принципы, да и соль, в конце концов, надо где-нибудь покупать, - подвел итог характеристике Кассипа Феликс.
Миновали очередной перекресток, на котором одна из дорог вела к главной достопримечательности Новоселок - Новому Храму, располагавшемуся в центре села. Храм был сложен из белого камня, и его многочисленные высокие купола уходили вершинами в небо. (Впрочем, на Артье это было не трудно, так как небо часто опускалось очень низко.) Феликс посетовал, что из-за проклятого тумана Детер не видит храма.
- Но, - продолжал Феликс, - вы, несомненно, сможете полюбоваться его архитектурными достоинствами, так как по праздникам тучи разгоняют из специальных установок, и сияние златоглавых вершин видно на десятки километров вокруг.
Однако, главным достоинством Храма являлись мозаики и иконы, выполненные Грацианом. Детер слышал о художнике, хотя и не разбирался ни в живописи, ни в иконописи. Грациан был гордостью Артье. Слава о его творениях разошлась по всей Вселенной. Большинство своих работ Грациан написал в соборах Альфатуна и других центров Церкви Возрождения, но в конце жизни почему-то перебрался в Новоселки, где принял самое деятельное участие во внутреннем оформлении Нового Храма. Силой своего таланта Грациан на удивление быстро постиг новые для себя искусство мозаики и каноны писания икон. Под его руководством и при его участии были выполнены оконные мозаики храма и сделан богатый иконостас. Феликс до сих пор удивлялся, как это консервативные ортодоксы доверили такое важное дело чужаку, который непонятно даже стал ли ортодоксом или нет. Впрочем, последние годы жизни Грациана были сплошной загадкой для исследователей и почитателей его творчества. Жители же Новоселок по праву гордились своим храмом, вызывавшем зависть спесивых альфатунцев.
За разговором они незаметно добрались до дома Феликса, небольшого строения на искусственной насыпи, к которому вела лестница из десяти ступеней. Феликс выбрался из мобиля, и Детер, передавая ему рюкзак, спросил:
- Послушайте, а Феликс, если не ошибаюсь, на одном из древних языков означает счастливый?
- Да по-латыни.
- Ну и как имя? Оправдывает себя?
- Комси комса, - улыбнулся Феликс.
- Спасибо, что подвезли. Заходите, если будет время, - Феликс протянул Детеру карточку с номерами своих телефонов и стал подниматься по лестнице.
Глава 3. В гостях.
А не пойти ли нам в гости? Я как-то случайно подумал, а не пойти ли нам в гости?
Подходящая компания - это такая компания, где нас могут чем-то угостить.
Винни-Пух. Высказывания.
Детер проснулся на непривычно удобном ложе - просторной и мягкой кровати. Была она не новой, но и не слишком старой, скрипучей, из натурального дерева, с резным изголовьем, точеными ножками, завершавшимися прихотливо вычурными набалдашниками. Детеру нравилось думать, что живое тепло еще сохранилось в древесных волокнах лесных гигантов, и что по ночам они что-то шепчут ему, охраняя сон и передавая свои вековые спокойствие и мудрость.
Удивительно, но дом старого Эши, изнутри был обшит деревом. В нем были деревянные столы и стулья, деревянные шкафчики и полочки. Откуда и как старый Эши взял столько драгоценного материала осталось для Детера загадкой.
Он вспомнил день своего приезда. Его ждали. Стоило незнакомому мобилю появиться перед домом, как тяжелая дверь распахнулась и на крыльцо вышли Нилос с отцом. Радостно приветствуя гостя, зеленоволосый юноша спустился вниз, чтобы помочь с вещами. Величавый седовласый старик остался стоять на крыльце, наблюдая за молодыми людьми и едва заметно улыбаясь краешками губ. Поприветствовав поднявшегося Детера, отец провел его в дом.
Переступив порог, Детер впервые ощутил чудесное дыхание Новоселок. Стены прихожей были обшиты веселыми светлыми досками, покрытыми лаком. Внутрь дома убегал такой же веселый деревянный коридор. В прихожей Детера встречала матушка Нилоса - маленькая, полная, бойкая женщина с темными, но уже начинающими седеть волосами. Она повела Детера по длинному коридору, с одной стороны которого были служебные помещения: различные склады и кладовки, кухня и туалет с ванной - с другой стороны - жилые комнаты: гостиная, столовая и библиотека. Стены в комнатах тоже были из дерева, а в гостиной на полу лежал большой пушистый ковер. В маленьком холле они поднялись по деревянной лестнице на второй этаж и вошли в гостевую спальню. Показав, где что находится, матушка предложила Детеру спуститься через некоторое время в гостиную и удалилась. После нее в комнату ввалился Нилос с вещами, поставил сумки в угол, сказал, что у него внизу дела и тоже быстро исчез.
Оставшись один, Детер огляделся. В небольшой комнате было все необходимое и ничего излишнего. Просто и строго. Уже упоминавшаяся кровать, шкаф для одежды, два стула и стол. Стены в комнате, как и в прихожей, были обиты светлыми лакированными досками. Вообще только в приоткрытую дверь гостиной Детер разглядел темные деревянные панели на стенах и изысканно прихотливую мебель. В остальных помещениях дома он пока видел простую, но веселую обстановку.
Рядом с дверью, выходящей в общий коридор второго этажа, Детер заметил еще одну. Подошел, открыл. За ней находился небольшой закуток и двери в туалет и ванную. На противоположной торцевой стене комнаты было зашторенное окно. Не найдя никаких приспособлений, открывающих шторы, Детер раздвинул занавески руками. (Отсутствие механизмов старый Эши впоследствии объяснил необходимостью движения. "Жизнь в движении", - пояснил он в ответ на непонимающий взгляд. "И тела, и мысли, и души. В ленивом теле появляются ленивые, праздные мысли, а значит больше возможностей облениться душе.") За шторами Детер обнаружил дверь на балкон. Выйдя наружу, он попал в белесое мглистое облако, скрывавшее все вокруг, зябко передернул плечами и поспешил вернуться в комнату. Сел на кровать. Так как второй этаж фактически занимал место чердака, то потолок был низким и одна стена в комнате Детера была наклонной почти до самого пола. Кровать стояла как раз у той стены. Детер лег, разглядывая балку. На кровати было свежее белье, недавно вынутое из бельевого шкафа, пахнувшее чистотой и едва уловимой затхлостью старого дерева.
Детер потянулся в кровати и открыл глаза. Было темно, шторы были закрыты. Детер вспоминал, заново переживая, первый день в доме Эши. В доме, воскресившем в его памяти полузабытые ощущения и слова. Он вспоминал прошлое прикосновение к кровати, одновременно ощущая чистоту постели сейчас. В этой чистоте была прочность домашнего очага, забота и спокойная, уютная радость. "Это чужой дом", - напомнил себе Детер. Но это был правильный дом. Самый правильный, который он когда-либо видел. И сейчас, по истечении нескольких дней, он только укрепился в этом чувстве. Дом был живым и теплым, любившим своих хозяев и их привычки и защищавшим их всеми своими стенами. Детер понял, почему ему так нравился дом. Он построил бы себе такой же. Конечно, не абсолютно одинаковый, но похожий. Закрывая глаза, он видел большую, большую комнату с деревянными стенами, деревянными полом и потолком, с большим окном, завершающим перспективу комнаты. В углу массивная кровать. На полу шкуры животных. Напротив кровати, вместо части стены, большая пластина телевизионного экрана. (Будучи человеком, испорченным средствами массовой информации, Детер не представлял себе жилища без телевизора, как это было в доме Эши.) И еще одно отличие - за окном должен быть простор вместо мутной мглы. Например, дом на краю высокой скалы у моря и пенные барашки у ее подножия.
Детер вспомнил прекрасное земное ощущение. Он долго шел по темному густому еловому лесу. Была осень. Воздух был наполнен сыростью. Мохнатые ели скрадывали звуки и сильно ограничивали обзор. Плавно поднималась бесконечная дорожка. И вдруг лес закончился. Детер вышел на поляну, завершавшуюся с противоположной стороны крутым обрывом, за которым было раздолье. Бесконечными петлями по просторным лугам вилась широкая и спокойная речка. Возле речки располагались многочисленные озерки и болотца, обильно поросшие камышом. Заливные луга уходили вдаль, лишь на линии горизонта их окаймляли едва видимые ленточки лесов. На краю обрыва стоял бревенчатый дом. "Хочу такой же", - подумал Детер. Ему стало грустно, и он перевернулся на другой бок, продолжая вспоминать день приезда.
В тот день, приняв душ, Детер спустился в гостиную. Его встретила сестра Нилоса.
- Эя, - представилась она, сделав книксен.
- Полное имя Эйана.
На девушке было простое платье до колен, подчеркивавшее ее стройную фигуру. Длинные волнистые голубые волосы, собранные хвостом, украшал большой белый бант по тогдашней артьеанской моде.
Вошла матушка и что-то бойко затараторила. Детер понял, что все семейство уже пообедало, и ему предстояло есть в одиночестве. Окинув взглядом официальную гостиную, Детер попросил разрешения отобедать на кухне. Там, у блюдечка, уже крутился Иннокентий, уплетавший рыбную кашку. Оказалось, что сейчас пост и скоромной пищи в доме нет. Детер разочарованно вздохнул про себя и укоризненно посмотрел на вошедшего Нилоса. Тот лишь пожал плечами. А когда матушка вышла, проговорил улыбаясь:
- Если бы я сказал про пост, ты бы вообще никогда не приехал. Не бойся, он скоро кончится.
Детер решил, что в крайнем случае он сходит к Кассипу. Впрочем, волновался он зря. Домашняя кухня матушки Нилоса и без скоромных блюд оказалась великолепной.
Толкая перед собой поднос на колесиках, на котором стояли тарелки и чашки с едой, появился тяни-толкай - маленький лошачок с цепкими пальчатыми лапками, ходивший так словно все его четыре лапы тянули его в разные стороны. Иннокентий среагировал мгновенно, кинувшись на лошака. Последний, бросив поднос, взобрался вверх по занавеске, а собиравшегося последовать за ним Иннокентия успел схватить Детер. На шум прибежали матушка и Эйана и долго смеялись, узнав в чем дело.
- Придется их изолировать друг от друга, - решила матушка, снимая тяни-толкая с занавески и унося из кухни.
- Ты что же это, Кеша? - учил тем временем кота Детер, стуча ему ладонью по морде.
- Не знаешь, как надо себя вести?
- Мяу, - недовольно ответил Кеша, выскользнув из рук хозяина.
На кухню вернулась матушка.
- Ничего, ничего, - успокаивала она Детера, беря с подноса тарелки с овощным салатом, с жареными побегами муштука и с десертом - драконовым глазом - плодом величиной с грецкий орех, с тонкой скорлупой, сладкой мякотью и косточкой.
Проголодавшийся Детер ел с удовольствием, временами поглядывая на Эйану, колдовавшую у плиты над большой кастрюлей. Фотографии не передавали и десятой доли очарования девушки. Детер поинтересовался, что это так аппетитно булькает в кастрюле. Оказалось, что суп из трепыхангов, готовившийся специально для праздничного ужина в честь приезда Детера. Детер почувствовал себя польщенным.
- А как вы относитесь к жареной нарезке из зелюка? - поинтересовалась матушка.
- Положительно, - ответил Детер, немного удивившись тому, что в доме есть зелюк - не то гриб, не то еще какое-то растение, очень капризное и далеко не у всех приживавшееся
Детер много слышал о зелюках, пару раз пробовал блюда из них, но никогда их не видел., и потому выразил желание посмотреть гриб.
- Покажи, пожалуйста, - обратилась матушка к Эйане.
Девушка с голубыми волосами послушно кивнула, закончила колдовать над супом и, подождав пока Детер поднимется, направилась в заднюю часть дома. Там небольшая дверца вела в оранжерею, где и находился зелюк.
Переступив порог, Детер замер, пораженный буйством красок. Зеленые, синие, голубые, красные, белые, черные и снова зеленые растения, побеги, стволы, лианы, ветви, не говоря уже о всевозможнейшем многоцветье цветов, очаровывали глаз, одуряюще прекрасно пахли и занимали каждую пядь оранжереи, низко склоняясь над дорожками. "Какой там зелюк!" - подумал Детер. Эйане, похоже, понравился его восторг, но не подав виду, она подошла к большой кадке, стоявшей у входа в оранжерею.
- Вот, - произнесла девушка с голубыми волосами.
Смотреть было не на что. В желтоватой жижице плавало что-то темное и бесформенное.
- На самом деле за ним совсем не трудно ухаживать, - рассказывала Эя. - Надо только регулярно менять воду, добавлять питательный раствор, подвигать сосуд ближе или дальше от света по желанию зелюка.
"У этого гриба еще и желания есть", - подумал Детер.
- Он выражает их своим цветом, - пояснила девушка. - Вообще он добрый... - продолжала она.
"Ну да, щедро делится собой с ближними, а потом регенерирует, гад" - Детеру уже надоел зелюк.
Но тут гриб в кадке зашевелился, жижица, забулькав, издала какие-то странные звуки, отдаленно напоминавшие хрюканье свиньи.
"Теперь понятно почему говорят, что зелюки хрюкотают", - подумал Детер. "Осталось только узнать, кто такие мюмзики в мове"
- Давайте отойдем. Мы, кажется, ему мешаем, - предложила девушка с голубыми волосами.
Детер предложению обрадовался.
- Давай на ты. У нас не такая уж большая разница в возрасте, - сказал он.
Девушка, немного смутившись, кивнула.
- А чья это оранжерея? - спросил Детер. - В смысле кто занимается всеми этими растениями?
- Все понемногу, - ответила Эя. - Но в основном я. Отец с братом работают в поле, занимаются зобулями и теплицами с культурами на продажу. Матушка ведет домашнее хозяйство, а у меня остается много свободного времени.
- Тут такое великолепие. Может, покажешь что-нибудь интересное, - предложил Детер. - Какие-нибудь экзотические цветы.
Девушка с голубыми волосами кивнула, и они двинулись вглубь оранжереи мимо многочисленных свисающих откуда-то сверху флюксий и загадочно помаргивающих глюкоцинтов. Белый бантик бабочкой порхал среди листвы, указывая Детеру правильный путь в оказавшейся неожиданно большой оранжерее. В какой-то момент Детер понял, что различает тихие приятные высокие звуки, отдаленно напоминающие мелодичное пение.
- Мне это кажется или, в самом деле, кто-то поет, - поинтересовался он вслух.
- Это сиренки, - ответила Эйана, остановившись у невзрачных маленьких белых цветов, свернутых продолговатыми трубочками. Трубочки мелко вибрировали, издавая чарующие звуки.
- Не надо, не трогай, - попробовала предостеречь Эйана, но не успела.
Детер с присущей ему решимостью протянул руку к ближайшей трубочке. И тут же отдернул руку назад, выразительно крикнув "Ай!!". Он не успел даже дотронуться до сиренки. Почувствовав движение, цветок изогнулся, что-то быстро мелькнуло, и пальцы обожгло острой болью.
- Ну зачем ты трогаешь незнакомые цветы? - возмутилась Эйана.
- Сиренки - хищники, они питаются мелкими животными и не любят, когда и трогают. Где ж ей было знать бедняжке, что твои пальцы ей не съесть, - Эйана с сочувствием разглядывала замолкшую и позеленевшую от злости сиренку.
- Нет? Тогда идем покажу. Только не подходи близко, - предупредила она на этот раз заранее.
Огнецветики оказались большими рыже-оранжевыми цветами величиной с блюдце, висевшими на высоких густых кустах в человеческий рост.
- Смотри.
Эйана подняла палку с дорожки и ткнула ей в кусты. Между ближайшими цветами проскочила огненная дуга, послышался треск, посыпались искры, палка задымилась.
- Только огнецветики не хищники, они так защищаются, - объяснила Эйана.
- Они с молодой планеты Пассионы с жарким и влажным климатом. Там жизнь бьет ключом и нужно уметь защищаться, чтобы выжить.
- Какие страсти, - покачал головой Детер.
- Впрочем, у меня тоже есть опыт знакомства с хищными цветами, - продолжил он. - Это было на одной маленькой планете в дальнем охранении. Летал туда курьером, - соврал Детер в ответ на вопросительный взгляд Эйаны.
Детер привычно умалчивал о своем имперском прошлом, чтобы не создавать проблем на ровном месте. Помимо вполне возможного, хотя и маловероятного, преследования имперских служб и неудовольствия военных чинов Республики в его случае, упоминание об Империи в общем вызывало в республиканском мире резко негативную и неадекватную, по мнению Детера, реакцию. В мире, который так гордился своими свободами, люди имели одну из многих, но весьма любопытную, на взгляд Детера, свободу - свободу от собственного мнения по важнейшим вопросам политики и экономики и связанным с ними морально-этическим проблемам. Политкорректные пропагандисты из республиканских СМИ умело дергали за ниточки обывателей-марионеток, составивших общество потребления информации, создавая общественное (в смысле общее для всех) мнение. Да и как не поверить обывателю свободной прессе, если его соседи могут подтвердить, что шокирующий сюжет национального канала о чудовищных нравах имперцев дополняет вчерашнюю передовицу многотиражной газеты. Разве могут свободные СМИ в массе своей ошибаться или заниматься целенаправленной пропагандой вместо сообщения новостей? Да и зачем задавать подобные вопросы? Это мешает. Ведь, если ты не богат или влиятелен, что можешь ты знать о реальном положении вещей в необъятном мире, кроме сообщений СМИ, этих больших и скользких мидий? И что можешь изменить в этом мире, не обладая ни знанием, ни влиянием? К тому же убить дракона трудно, но в сотни раз труднее, убив, остаться человеком. Велик соблазн значительности в глазах окружающих и страшна перспектива свободы дрожать от страха, опасаясь освобождения от престижной работы и сопутствующих ей благ: просторных апартаментов, шикарных вилл, роскошно-изысканных мобилей, красивых женщин и, может быть самого главного, возможности оказывать влияние на жизнь собственную и близких. Кому нужны белые вороны в стройных рядах единомышленников? Впрочем, Детер вполне допускал мысль, что сам он тоже всего лишь марионетка в чьих-то ловких и натруженных руках, и философские вопросы о несовершенстве мира и причинах этого несовершенства предпочитал опускать. Но мы отвлеклись.
- На одной маленькой планете, - продолжал Детер, - почти ничего не было кроме базы дальнего охранения. Лишь жидкая разреженная атмосфера, мелкий черный песок, набивающийся всюду, да острые корявые обломки диких скал. Даже солнца там почти не было. Планета так далеко находилась от местного светила, что днем солнце казалось маленьким желтым пятнышком на черном небосводе, ночь же наполняла все вокруг пустотой небытия, начинавшейся сразу же за стенами базы. Однако было и там нечто удивительное, местное чудо под названием каменная роза.
- Нет, нет, - заспешил Детер, предупреждая возможные вопросы Эйаны. - Это не были цветы из песка, спрессованного под давлением и окаменевшего в глубинных недрах пустыни. Может быть, они и были кремниевыми и на первый взгляд казались каменными, но росли они на поверхности. Розы были невзрачными серо-черными, почти неразличимыми на поверхности планеты и потому очень опасными, так как, как и всякие уважающие себя розы обладали шипами, но шипами особенными. Они ими стреляли. На планете почти ничего не было, а чтобы расти, розам нужны были хоть какие-то питательные вещества. Подходило все, обладавшее хотя бы каплей энергии, а тем более люди. Розы подпускали людей поближе, сливаясь с окружающей местностью, а затем выстреливали своим шипом. Как правило, скафандр защищал от удара, но не всегда. Чем меньше было расстояние до цветка, тем большей ударной силой обладал летящий шип. Пробив скафандр, шип выпускал в человека яд, мгновенно убивая, а заодно впрыскивая под кожу семя цветка. Яд консервировал человека, сохраняя его наподобие мумии, и вскоре, на ноге, руке или лице покойного буйно цвела новая каменная роза. Потихоньку крошила скафандр и пила жизненные соки, надежно пряча их в крепких каменных лепестках от вечного холода Вселенной.
- Но не это было самым удивительным, - продолжал Детер. - В час, когда желтое пятнышко солнца касалось горизонта, холодные невзрачные розы оживали. Словно судорога пробегала по их лепесткам. И они окрашивались самыми различными цветами. Вспыхивали маленькими наземными радугами. Цвета не оставались постоянными, а волшебным калейдоскопом разбегались по розе, переходя из цвета в цвет из оттенка в оттенок. Это была песня жизни, непонятная, но красивая и завораживающая, особенно когда на видимом пространстве находилось сразу несколько роз. Они словно передавали волшебное пламя друг другу, танцуя сложный в своей изощренности, но общий танец.
- А потом солнце все ниже и ниже опускалось за линию горизонта, его лучи больше не касались цветов, и огромная черная тень пустотой надвигалась и поглощала розы одну за другой. Те гасли, некоторые постепенно, некоторые сразу, смиряясь с неизбежностью ночи, готовясь выжить и исполнить вновь в назначенный срок свой волшебный танец.
Эйана слушала молча, внимательно. Стояла рядом, прекрасная в своей задумчивости. "Древнее санскритское слово "дева"", - вспомнил Детер. - "однокоренное с "диво", означает то, на что приятно и хочется смотреть - дивиться".
"Нераспустившийся бутон", - пошло, но с чувством подумал Детер. - "Интересно, какие у тебя шипы? Есть ли в них яд? Какие губы! Провести по ним пальцем, пусть дрожат теплые влажные под нежным прикосновением. С буйством дикаря впиться в них, раздвинуть с силой, больно кусая. К черту шипы, нарвать букет, раня пальцы в кровь. Глупые флюксии, опасные розы".
"Лежу на чужой планете. Мертвый. Пылает на груди цветок, корнями раздирающий мое сердце, пьющий мою кровь. Мы с ним одно целое. Я исчезаю, а он набирается сил".
- У тебя красивые волосы, - Детер коснулся края голубого водопада.
Девушка отодвинулась и направилась к выходу из оранжереи, Детер за ней - лечить распухавшую руку.
Больше не спалось. "Хватит воспоминаний. Пора вставать". Детер ударил больную руку, скривился. Открыл шторы, все та же мутная мгла. Посмотрел на часы - очень рано. В доме было тихо, а не царила обычная утренняя суета, когда, как правило, просыпался Детер. Он хмыкнул. В этом правильном доме он научился рано ложиться и рано вставать. Засыпалось спокойно, не мучили якобы недоделанные дела, недодуманные мысли.
"Схожу-ка я к Кассипу", - подумал Детер
Приземистый дом смутно вырисовывался из мглы. Над крыльцом с несколькими ступеньками висела надпись, где большими буквами было выведено "Усталый приют" и внизу буквами поменьше "бьенвенида!". Детер поднялся на крыльцо. Бухнула за его спиной тяжелая дверь. Огляделся, привыкая к сумраку. Впереди - широкая надежная стойка бара. За ней полки с выпивкой и куревом и дверь, ведущая вглубь дома. Справа полки с продуктами, тоже отгороженные стойкой. Возле стоек пара столов со стульями. Налево еще одно помещение с одеждой, обувью и прочим товаром.
- Эй, хозяева, - позвал Детер.
Шумно прозвучал голос, отразился от стен, и снова тишина. Через пару секунд тихо отворилась дверь, ведущая внутрь дома, и из нее показался массивный приземистый черноволосый мужчина. Лицо заросло густой бородой, так что только нос и пара глаз были видны. В волосах кое-где седина. "Наверно Кассип," - подумал Детер и не ошибся.
- Что-нибудь хотите купить? - голос был низким хрипловатым.
- Да, - ответил Детер, начиная соображать, что он собственно тут делает.
- Бутылку опиума, пожалуйста.
- Какого? Классического, легкого?
- С зеленой этикеткой.
Кассип потянулся за бутылкой, но затем словно передумав, остановился, снова повернувшись к Детеру.
- Давно в Новоселках?
Детера передернуло. Вопрос звучал слишком по-свойски. "Мы с ним вроде на брудершафт не пили", - подумалось. Но ответил спокойно.
- Неделю.
- А-а, - неопределенно, но вроде бы одобрительно протянул хозяин, подавая Детеру бутылку.
"Мда", - подумал Детер. - "Похоже на допрос. Какого черта ему надо?"
Стул удобно расположился под задом. Медленно тягуче тянулся "опиум" из стакана. Детер начинал потихоньку пьянеть.
"Как он узнал, что я нездешний? Должен быть простой ответ." Но мысль уже убежала, подгоняемая очередной порцией "опиума". "И что менял мой ответ? Какая разница сколько я здесь?"
Взгляд наткнулся на пластины телевизора над стойкой. Детер не заметил, когда их включили. Звук был убран. Тихо играла музыка. Показывали футбол.
Габристута подхватил мяч. Элегантно ушел от защитника. Удар. Вратарь дураком забегал в воротах вслед за причудливой траекторией мяча. Гол.
Речь шла о закончившем играть ветеране с Артье. Детер слышал о нем, но, так как рос не на Артье, никогда не видел в игре.
- Я работал тогда барменом в Стагре, в "Полюсе", - продолжал Кассип, - он иногда туда заходил.
Местные тем временем пропустили второй мяч. Детер не хотел, но почему-то болел за них. Орионцы ему совсем не нравились.
- Зачем смотреть, - разочарованно вздохнул Детер. - Совсем не играют, думают только о деньгах.
- Да нет, они делают, что могут. Просто могут немного, - отозвался Кассип.- Я тоже когда-то неплохо играл в футбол, -добавил он, выходя из-за стойки.
- А теперь вот, - он показал на хромую ногу, - впрочем, вряд ли бы у меня что-нибудь серьезное получилось.
Детер кивнул. "Знакомое чувство. Кажется, что все дороги открыты перед тобой. Немного усилий и все получится. Фигня. Стараешься, бьешься и через какое-то время обнаруживаешь, что уже не веришь в успех, убеждения и принципы потрепаны и ничего не значат, а работаешь и живешь только в силу привычки".
"Привычка к жизни, - усмехнулся Детер. - "Привычка напиваться и уходить в параллельные миры. Тонуть в хмельных волнах потопа, но успевать вернуться обратно, не захлебнувшись мерзостью".
- Вы один здесь справляетесь?
- Жена помогает. Сейчас она у дочери в Стагре.
Волна зависти. Свое дело, недвижимость, ответственность за близких людей. А у него что? "Самоубийство в запасе. Судьба в отставке. Душа на пенсии. Совесть на приколе. Тело в ремонте. Ум в кладовке" Весело.
Кассип с согласия Детера подсел к нему за столик. Предложил попробовать другой напиток.
Плеснул в широкую кружку. Детер отпил. Знакомый вкус. Ну-ка еще несколько глотков.
- Знаешь, что это такое? - спросил Кассип, поглаживая бороду.
В памяти возник летний день на Земле. Большой шумно дышащий город, обдающий удушающе жарким дыханием. Воздух города насыщен всевозможными газами и испарениями. Глаза стекленеют от жары, лицо и руки покрываются налетом грязи через несколько минут, в горле пересыхает. Силы стремительно убывают, и остается только юркнуть в ближайший бар с кондиционерами. Прохлада. Это здорово. Столик с кружкой, которую только что наполнил официант. Первый, самый приятный глоток, его лучше делать, не торопясь, стараясь получить максимальное удовольствие. Потом еще несколько глотков. Прохладная влага струится по телу, успокаивая. "Стой официант. Еще кружечку пива, пожалуйста".
- Пиво, - ответил Детер, пожав плечами.
- Пиво, пиво, -улыбнулся Кассип. - Выпей еще.
Снова в памяти бар. Нестройный шум голосов. Здесь можно отдохнуть от одиночества, не прогоняя его. Гул голосов обволакивает, напиток расслабляет. Ты, как бы вместе со всеми, но в то же время сам по себе. Мысли, утрачивая стройность и четкость снимают официальную офисную одежду, облачаясь в домашний халатик и тапочки с помпонами. Приплывают издалека полузабытые фразы.
В том далеком земном баре среди шумных добродушных завсегдатаев, среди тарелок с сушеной рыбой; жареным черным хлебом, натертым чесноком; твердым соленым сыром маленькими палочками и крохотными солеными печенюшками, - среди пивных волн, плещущихся в кружках и бочках, среди навек пропитавшихся пивом стен Детер увидел пивную душу забегаловки. В его наполовину полной кружке что-то вдруг зашевелилось. С изумлением Детер понял, что это маленькая женщина, точнее сказать тетка, так как была она ширококостая, плотная со светлыми, отливающими золотом волосами, большой грудью, толстыми ляжками и большой задницей.
- Златоглавой, из пены пива,
Афродита вышла игриво,-
продекламировал озадаченный и пьяный Детер.
- Вылезла красиво, - поправила Афродитка, перекидывая через край кружки свой толстый зад.
- Ах ты,- Детер двинул рукой, пытаясь накрыть пустой кружкой бойкую бабенку. -От горшка два вершка, а туда же, учит рифмоплетству.
Но у него ничего не вышло. Красавица, вильнув пышными бедрами, ускользнула и, быстренько спустившись по ножке стола, скрылась в пивном чаду.
Детер хлопал глазами и цедил пиво меж зубов, пытаясь запить неприятность. А потом Афродитка появилась снова, но уже в натуральную величину. Растрепанная, белокурая, она тащила поднос, полностью уставленный кружками с пенящимся пивом. Была она какая-то лубочная, но тем не менее очень живая, с прыгающей словно арбузы грудью и вызывающе большой задницей.
- Ну что, красавчик, пиво пить будешь? - нахально нависла над Детером бабенка. А тот опять только хлопал глазами.
- Ну как пиво? - тяжелая рука Кассипа легла на плечо.
Детер еще пару секунд смотрел в пустую кружку, словно пытаясь обнаружить там спрятавшуюся Афродитку, потом обернулся к Кассипу.
- Здорово. Но... - вопрос завис на его языке, но легко читался в глазах.
- Откуда? - Кассип самодовольно улыбнулся. - Не поверишь.
Он встал, взял кружки, вернулся к стойке и откуда-то из-под нее наполнил их. Так же неспешно снова подошел, сел и одну кружку пододвинул к Детеру. Медленно, с удовольствием отхлебнул из своей, утер губы, откинулся на спинку стула и посмотрел на ждущего Детера. В общем, наслаждался значительностью момента.
- Из кебубеля, - усмехнулся торговец.
- Но... - в словарном запасе Детера других слов похоже не осталось.
- Без шуток. Представляешь, золотое дно. Здесь же его завались. Я даже торговую марку придумал. Не слишком оригинальную "Кассип'с".
"Странно", - подумал Детер. - "Что ж ты тогда здесь сидишь, миллионер фигов".
- Не веришь, - Кассип перехватил недоверчивый взгляд Детера.
- Ладно. Давай покажу. Пойдем. Да пойдем же! Здесь рядом.
Детер неохотно поднялся. Пошел за хозяином вглубь дома, не налево в другие торговые помещения, а именно вглубь, туда, где склады и жилые комнаты. Коридор был полутемным, тускло светила пара лампочек на потолке, и потому Детер не сразу заметил висевшее на стенах оружие. Он вздрогнул лишь под второй лампочкой, свет от которой отражало лезвие короткого кинжала с причудливым узором. Детер провел по нему пальцем. Металл приятно холодил.
- Нравится, - скорее утвердительно, чем вопросительно прозвучал из-за спины голос Кассипа.
- Мне тоже нравится, - Кассип встал рядом, снял со стены кинжал и протянул Детеру. -Дарю. Бери.
Тот счел случившееся порывом пьяной щедрости и стал отказываться.
- Брось. Бери. Не такой уж он и дорогой. Так, современная подделка, - и кинжал перекочевал в руку Детера.
- Вот это совсем другое дело, - хозяин был уже у другой стены в нескольких шагах от Детера и снимал со стены длинную саблю, простую, без украшений, кажется, даже потемневшую от времени.
- Настоящий букумбийский меч. Смотри, - Кассип слегка повел рукой, и Детер вроде бы ощутил движение воздуха.
- Ну как?
Детер все еще не мог понять, что же он должен оценить.
- Туда смотри, - Кассип махнул рукой на дверь в конце коридора. Сквозь полумрак Детер разглядел очертания каких-то предметов, торчащих из двери, но все равно ничего не понял.
- Это был автоматический, а теперь одиночный, объявил Кассип.
На этот раз Детер внимательно смотрел на него, а потому заметил, как лезвие меча разделилось и тонкая его часть, пролетев мимо Детера, почти полностью вошла в дверь.
- Так на Букумби охотились на арамантов, комментировал Кассип. У них очень толстая и плотная кожа. А потому все лезвия меча обычно смачивались ядом урухру. Достаточно было лишь попасть в любую часть тела и пробить толстый панцирь, а дальше яд полностью парализовывал и кирдык, отбрасывай копыта.
Кассип протянул меч Детеру.
- Хочешь, сам попробуй. Спуск вот здесь. Подожди, я отойду, - и Кассип опасливо встал за спиной Детера.
Детер небрежно повел рукой, и последнее лезвие сорвалось с рукояти и угодило в самый низ двери.
- Ты поаккуратнее, дверь я давно в качестве мишени использую, а вот стены жалко, - Кассип взял у Детера рукоять меча и подошел к двери.
Детер за ним. У тонких лезвий на конце было что-то вроде ручки, за которую их удобно и легко было вытаскивать из двери.
- К сожалению, только пять осталось, - Кассип аккуратно вставлял лезвия в рукоять. - Мне он с семью достался. Два сломались. А так он тридцатизарядный. Настоящее боевое оружие.
- Редкое, - после паузы добавил Кассип. - А кинжал возьми, мне приятно будет.
Он повесил меч на стену, открыл дверь и посторонился, пропуская вперед Детера. Тусклая мгла за окнами скрадывала обстановку. Кассип щелкнул выключателем, и Детер почувствовал себя сказочным пашой. Комната была завалена коврами с планеты Сасанидов.
- Здесь разные, - объяснил Кассип. - И фабричные, и настоящие ручной выделки. Я как-то взял оптом партию с челнока. Вот только плохо они расходятся, - Кассип виновато развел руками.
Детер представил маленькую планету Сасанидов, занятую исключительно изготовлением ковров. Большие фабрики и старинные ткацкие станки в домах. И сотни челноков на космодромах, готовые к старту и нагруженные тысячами разнообразных ковров - мягким, ленивым грузом.
- Сюда, - Кассип откинул с пола угол ковра, поднял оказавшуюся под ним крышку и по лесенке стал спускаться. Детер за ним.
- Вот, - Кассип указал рукой на несколько бочек в углу погреба. Достал откуда-то пару кружек. Открыл кран у ближайшей бочки, наполнил кружки и одну протянул Детеру. Детер сделал глоток. В кружке было пиво. Кассип тоже глотнул.
- Они все с пивом, - взгляд в сторону бочек. - Не думаешь же ты, что я их вез сюда на челноке.
"Да, вряд ли, - лениво думал Детер. - "Наверное нерентабельно. Хотя с этого чудака станется. А впрочем какая разница. Попил пивка на халяву и то хорошо".
- Ты думаешь, зачем я тебе все это показываю," - они с Кассипом уже сидели рядом на низкой скамеечке.
- А ты мне понравился. С первого взгляда. Знаешь, что в торговле важнее всего? - Кассип многозначительно посмотрел на Детера. - Психология. То есть с первого взгляда понять, что за человек перед тобой и стоит ли иметь с ним дело. Вот хочешь, я про тебя расскажу, а ты проверишь.
Кассип еще отпил пивка.
- Человек ты честный, хоть и скрытный, себе на уме. Впрочем, это хорошо. За душой у тебя ни копейки (Детер поморщился). Но ты не сдался, не опустил рук. И своего шанса поймать удачу не упустишь. И мне это нравится.
Кассип снова отхлебнул.
- Ну как, верно?
- Ну-у-у... - лексикон Детера явно обеднел за последний час.
- Верно, верно, - солидно подытожил хозяин. - Глаза меня еще не обманывают. А еще верно, что ты не спешишь судить о людях, а предпочитаешь к ним присматриваться. И это мне тоже нравится.
"Психолог фигов," - беззлобно думал Детер. Пиво было действительно хорошее.
А потом была еще кружечка. И еще одна.
Оказалось, что два года назад как-то случайно из бросового, пропавшего кебубеля, который тем не менее жалко было выкинуть, Кассип удачно сварил пиво - просто экспериментировал наудачу. Потом он два года безуспешно пытался повторить свой эксперимент. То вовсе несъедобная дрянь выходила, то вкус был совсем непохож, то бочки лопались. Но бородач не сдавался и верил в конечный успех.
А потом Кассип показывал Детеру дом. В голове у того уже кружилось, и все было как в тумане. Так что потом, обрывками вспоминая происшедшее, Детер сомневался, было ли все на самом деле, или что-то нарисовало воображение. Мир плыл, растекался, теряя четкие очертания, и возникало ощущение, что дом Кассипа каким-то загадочным образом увеличивается в размерах, а то и вовсе становится бесконечным. Кассип открывал очередную дверь, которая, по мнению Детера, исходившего из общего, полученного при входе сюда представления о величине и пропорциях дома, должна была вести в крохотный чуланчик или комнатку, так как рядом находилась внешняя стена. Но за дверью вместо темного тесного чулана оказывалась светлая просторная комната, и в глубине ее просторов угадывались другие двери, ведущие в другие комнаты. Детер быстро потерял ориентацию в бесконечной череде комнат, махнув рукой на несуразности с размерами. Вспоминался ему еще и долгий подъем по винтовой лестнице. И это совсем уже было странно. Не было в приземистом доме Кассипа никаких башен, где могла находиться подобная лестница, хотя, конечно, подниматься можно было и из погреба, или, судя по времени, из еще более глубоких подвалов. В общем, комнаты следовали за комнатами, крутые винтовые лестницы сменялись коридорами, и везде было на что посмотреть. Дом Кассипа был буквально переполнен всевозможными диковинами, являвшимися неоспоримым свидетельством страсти хозяина к необычному. Экзотические коллекции причудливо перемежались остатками фантастических и чаще всего безуспешных торговых предприятий. Тихая жизнь лавочника явно не была пределом мечтаний Кассипа, постоянно искавшего выход своей неуемной энергии. Помимо оружия и ковров Детер обнаружил множество причудливых музыкальных инструментов. Были среди них и тимпанчики, металлические треугольники, высокий звук которых на планете Сяо-Сяу использовали для привлечения Мяо-Мяу, больших насекомообразных с кошачьими головами и стрекозлиными крыльями, и тонкие длинные двухметровые трубы, использующиеся на брачных церемониях самурацинами, и маленькие рожки финансистов с Астрохляби, в которые те обязаны были дудеть за два дня до начала процедуры банкротства. Также была продемонстрирована большая коллекция монет, банкнот, кредиток и других платежных средств. Все это вместе с многочисленными причудливыми мебельными изделиями, притаившимися в углах комнат и множеством книг, равномерно распределенных по всему дому, среди которых, конечно же, было немало необычных и редких, придавало жилищу вид затейливый и богемный. Детер чувствовал себя путешественником, неожиданно попавшим в великолепие нового мира, совсем непохожего на знакомый, и плыл, плыл в тумане комнат, сопровождаемый добродушной болтовней хозяина, пока не обнаружил себя снова за столиком бара перед очередной наполненной кружкой и с книжкой в руке.
Дверь открылась, впуская еще одного бородача, на этот раз рыжего. Кассип поднялся.
- А-а-а, Феликс, всегда рад видеть. А у меня тут твой знакомец с Чун Ачаня. Присаживайся. Пивка? - хозяин, казалось, совсем не пьянел.
- Не откажусь. Ну как, освоились в Новоселках?
- Да, потихоньку, - кивнул Детер.
Кассип поставил третью кружку.
- Это еще один человек, понимающий толк в пиве, - у Кассипа это прозвучало как большая похвала. Не понятно было только, о ком конкретно он говорил, возможно, что и об обоих.
- Что читаете? - осведомился Феликс.
Детер показал - хорошо иллюстрированный энциклопедический словарь.
- Хорошая книжка, - одобрил Феликс.
- Мне кажется, было бы лучше вам говорить ты, - буркнул Кассип, сделав изрядный глоток.
- Я не против, - пожал плечами Детер.
- Хорошо, - улыбнулся Феликс. Причем улыбка, как и его голубые глаза, получилась какой-то тусклой.
Из соседней комнаты вышла собака Кассипа, до этого обретавшаяся в глубинах необъятного дома.
- Кассир, - обрадовался Феликс. - Иди сюда Кассир.
- Почему Кассир? - удивился Детер.
- Не знаешь? - оживился Феликс, слегка запнувшись на непривычном еще окончании глагола.
- Покажи ему, Кассип. Это занятно.
Кассип развел руками с видом артиста, которого просят исполнить хороший, но старый и немного надоевший номер, и вышел в соседнюю комнату, бросив на ходу: "Охранять".
- Теперь возьми что-нибудь со стойки бара, - улыбнулся Феликс.
Детер подошел к стойке, оглядываясь на насторожившегося пса и опасаясь быть искусанным, хоть и трудно было предположить такую дурацкую затею со стороны новых приятелей. Взял бутылку опиума.
- Возвращайся, - предложил Феликс.
Детер сделал шаг в сторону столика. Пес сразу поднялся, застыл в метре от Детера и тихо угрожающе зарычал, ясно давая понять, что при следующем шаге в том же направлении он перейдет к активным действиям. Детер отступил.
- У тебя есть с собой деньги?
Детер кивнул.
- Дай ему двадцать кредитов, - посоветовал Феликс.
Детер открыл кошелек, выискивая купюру в двадцать кредитов с металлическими полосами поперек. На Артье, как и на большинстве других планет, недавно заселенных и неразвитых, использовалась валюта Республики, обеспечивая последней финансовую поддержку дополнительными ресурсами и товарами, а также предоставляя мощные рычаги воздействия. Наконец нужная банкнота нашлась.
- Дай собаке, - подсказал Феликс.
Кассир ловко взял несмело протянутые деньги, слегка погнув пластик клыками. Детер осторожно прошел к столику.
- Поэтому и Кассир, - улыбался Феликс, макая усы в кружку.
Вышедший Кассип, ухмыляясь, забирал выручку у собаки.
- А почему двадцать? - спросил Детер
- Приметная купюра. Собака ее хорошо запоминает, а потом здесь трудно что-нибудь взять на бСльшую сумму.
Хозяин вернул деньги, обновил пиво в кружках и присел за столик. Разговор, извилисто попетляв, вскоре начал лениво затухать, и Детер, уже изрядно пьяный, пытаясь соблюсти приличия и чувство собственного достоинства, почувствовал, что пора раскланиваться. Сделать это оказалось непросто, ноги, как и язык, заплетались, а Кассип, войдя в роль радушного хозяина, приглашал посидеть еще. Но твердость намерений была вознаграждена, и, в итоге, настояв на том, что сможет добраться куда угодно, и прихватив подаренный кинжал и взятый почитать справочник, Детер оказался в собственном мобиле, сделал на прощание ручкой и тронулся.
В голове гудело, мир утратил резкость. Детер подумал, что не стоит возвращаться в таком состоянии под уютный кров Эши, и, решив немного проветриться, стал потихоньку выбираться запутанными дорогами из Новоселок. Сделать это оказалось непросто. Словно Алиса в зазеркалье, он никак не мог попасть на единственное шоссе, ведущее из поселка, путаясь в тумане среди дорожек меж многочисленных теплиц, полей с кебубелем и загородей с зобулями. В конце концов, он все-таки выбрался на целину и, наплевав на поиски дороги, рванул по ней со всей дури. Поселок растворился во мгле. Перед мобилем стелилась, через несколько метров теряясь в тумане, бесконечная, плоская однообразная равнина. Правда, пару раз мобиль все-таки хорошенько тряхнуло на ухабах, и Детер, сильно приложившийся копчиком во второй раз, остановился, вышел из мобиля, потянулся, разминаясь, а затем, зябко передернув плечами, забрался обратно, и, опустив сиденье, решил поспать.
Глава 4. Ангел.
Нет не молод он был.
Лет на сорок тянул.
Было жалко за что-то его.
Был устал он и даже, казалось, небрит.
В волосах словно пыль седина.
Весь ссутулился он.
В чем-то грязном больном
Были два его белых прекрасных крыла.
Г. Сукачев. Песня
Туман. Бесконечный, серый, непроницаемо-мутный. Это было само по себе неприятно, а тут еще череда равномерных громких ударов, непонятно откуда доносящихся и болью отзывающихся в голове. Надо идти, быстрее и быстрее, убежать от ударов, спрятаться от них в тумане. Но ноги не слушались, и новая серия оглушительных звуков доконала Детера.
Он открыл глаза. Голова гудела. Во рту словно испражнялись. Шевелиться не хотелось, но тело затекло в неудобной позе. Детер заставил себя подняться и нашарил в бардачке бутылку воды. "Хорошо, что я такой предусмотрительный", - мелькнуло в голове. - "Да, но зачем надо было столько пить"? - проснулось позднее раскаяние.
С водой в руке он вывалился из мобиля. Хотелось в туалет. Трава пружинила под ногами. Это было приятно, и Детер решил немного прогуляться, проветрить мозги. К тому же погода явно менялась к лучшему, туман рассеивался. Детер наконец-то обратил внимание на приглушенные расстоянием хлопки, разбудившие его. Некоторое время озадаченно вслушивался, продолжая идти, не смотря под ноги, и не сразу понял, что травы нет, и он идет по земле.
Это было неожиданно и очень необычно. Детер попытался вспомнить, видел ли он такие проплешины на Артье где-нибудь прежде. Но, насколько он мог судить, живучая артьеанская трава росла везде, за исключением морского побережья и районов, загрязненных ядовитыми отходами, вблизи крупных городов. В Новоселках промышленности не было. Детер присел, потрогал землю рукой, она показалась ему теплой. Он пошел вдоль края залысины, трава здесь росла пучками, постепенно сходя на нет. Впереди показался еще один голый участок гораздо бСльших размеров. Интересно. Детер остановился, сделал глоток и подумал, что на досуге можно будет попробовать разобраться в чем тут дело, а для этого как-нибудь запомнить координаты места. На бескрайней равнине это было совсем не лишним. И тут его ударило.
- Д...о, - выругался Детер. Конечно же, когда хорошо поддатый он ехал сюда, то и не думал запоминать направление. "Ну и как прикажете отсюда выбираться"? - Детер тоскливо огляделся. Лишь гладкая чаша равнины до краев горизонта и он в ее центре.
Между тем туман рассеялся, последние клочья стремительно таяли, уступая место солнцу. Вдали, на краю горизонта что-то блеснуло. Детер вгляделся. Ну да, купол. Купол храма, о котором ему столько говорили, и крест на нем. А хлопки, разбудившие его, это работа установок по разгону туч. Детер сразу встряхнулся, подобрался. Вспомнил, что сегодня какой-то религиозный праздник и Нилос уговаривал его сходить с ними вечером в церковь. Утром он совсем забыл об этом, а сейчас подумал. что Нилос наверно расстроится его исчезновением. Да и другие члены семейства Эши тоже вероятно будут огорчены. Детер вернулся к мобилю и, рванув с места, стал быстро возвращаться.
Голубые волосы прятались под белым платком. Длинное платье сменило кокетливые наряды. Детер незаметно разглядывал Эйану, шедшую впереди вместе с матерью и отцом. А яркое солнце, отражаясь золотом куполов, по мере приближения слепило все сильнее, выныривая из-за крыш каждый раз с новой стороны после очередного хитрого поворота улицы. Мерно плыли в вышине тяжелые удары колокола, и на запутанных улицах Новоселок становилось все людней. Шли небольшими группами, не спеша, с чуднСй неторопливой торжественностью, по большей части молча или разговаривая вполголоса.
Постепенно Детер, согласившийся пойти из смеси любопытства и нежелания обидеть хозяев, с удивлением почувствовал странную тихую, как бы сдерживаемую радость, разлитую меж людьми. Словно диковинным светом мир пронизали спокойствие и умиротворенность. Как будто разом поутихли бешеные желания, навязчивые стремления, ненужная суета. Детеру даже стало стыдно, и он опять же с удивлением отметил это необычное для себя чувство. Стыдно было за свое отчаяние, особенно тоскливое после пьяных дебошей, за бесцельно растраченные время и деньги, за множество корыстных и тщеславных желаний, чье исполнение обычно ни к чему не приводило, во всяком случае, ни к чему хорошему.
"Надо же какой я стал правильный", - хмыкнул про себя Детер, входя в храм вместе с семейством Эши. Внутри царил полумрак, свечи пахли ладаном, было немного тесновато из-за множества народа, в общем все как положено, но Детеру, никогда до этого не бывавшему ни в одной церкви, - все это было в новинку, и он с интересом осматривался.
Началась служба. Служители в старинных ритуальных одеяниях, сверкающих золотом, читали молитвы, зажигали свечи в высоких подсвечниках и несли их сквозь живой коридор тесной толпы прихожан, махали кадильницами, окутывая присутствующих тяжелым запахом ладана. Время от времени прихожане нестройным многоголосым хором повторяли какие-то слова, крестясь и кланяясь, что с непривычки было довольно дико, но сверху приятным откровением доносилось прекрасное пение на разные голоса, успокаивавшее и заставлявшее дышать глубоко и неторопливо. Однако скоро Детеру стало надоедать. Умилительное радостное настроение, возникшее было при входе в храм, постепенно улетучилось. Служба показалась долгой и монотонной. Розовозадых легкомысленных ангелочков на белогривых облачках не было и в помине, разглядывать присутствующих женщин Детер после некоторого размышления посчитал неприличным, а выбранный в качестве замены всех этих развлечений гигантский иконостас, отражающий тысячи свечей, скоро нагнал своим великолепием тоску. Длительное стояние на ногах утомляло, заставляя с раздражением думать о возможном психофизическом предназначении этого неприятного обычая. Пение, хоть и по-прежнему прекрасное, звучало на незнакомом языке и стало казаться просто фоном происходящего, словно не позволяя воспринимать свою красоту, не разделив сокровенного понимания происходящего. Смотря на истово крестящихся или же тихо молящихся людей, Детер почувствовал себя чужим, очень чужим, так как ощутил недостижимость сопереживания окружающим. Их мысли и чувства, совершенно открытые, оставались для него за семью замками, недостижимые словно для инопланетянина.
Детер, оглянулся на Нилоса, убедился, что друг целиком погружен в молитву, и не желая мешать, а также не в силах выносить дольше одуряющего стояния, стал постепенно пробираться к выходу. Неожиданно немного в стороне он заметил Кассипа и, удивившись, остановился понаблюдать. Бородач стоял неподвижно, устремив взор прямо перед собой и, похоже, искренне отдавался происходящему, что в который уже раз удивило Детера, так и не понявшего когда же недавний знакомец был настоящим. Когда пьянствовал вместе с ним у себя в лавке или сейчас в храме. Или же оба этих состояния причудливо уживались в нем. Когда Кассип принялся креститься, одновременно кланяясь, Детер не выдержал, пожал плечами и, больше не задерживаясь, пошел к выходу.
Ветерок освежил его, освобождая от ядовитых мыслей и густого запаха ладана, замешанного на дыхании множества людей. Солнце приятно согревало, но ощущение одиночества только усилилось. Идти было некуда, и Детер пошел вдоль стены храма. Обойдя несколько углов, опустился на приятно пружинившую траву, вытянул ноги и, закрыв глаза, принялся сквозь веки смотреть на солнце, дождавшись пока по зрачкам не побежали темные пятна. Затем отвел взгляд и снова посмотрел на солнце через веки. И снова также или же исподволь сквозь мохнатый прищур ресниц.
Неизвестно сколько времени продолжал он эту незатейливую игру, и может быть даже на какое-то время задремал. Очнулся от легкого дуновения. ПахнЩло горелым и будто тень промелькнула на краю кругозора. Открыв глаза, увидел в отдалении низкую живую изгородь, за ней сарай, амбар и высокую черепичную крышу жилого дома. Еще дальше виднелись крыши других усадеб. Детер скосил глаза влево и увидел чудного мужичонку невысокого роста, одетого в грязно-серую одежду. Мужичонка стоял боком и потому отчетливо вырисовывался его большой горб. Заметив, что Детер шевелится, чудной человечек направился прямо к нему, и до Детера снова донесся запах горелого.
"Какого ему здесь надо"? - подумал Детер, поднимаясь, - "лучше бы молился со всеми".
- Привет, - сказал мужичонка, подойдя совсем близко и обдав Детера неприятным запахом паленых перьев.
Детер поморщился, но у мужичка было такое славное, детски простодушное лицо, что Детер только пожал плечами и холодно спросил:
- Мы разве когда- то встречались?
- Нет, - ответил мужичонка.
Детер опешил.
- Но мне надо с вами поговорить, - добавил мужичонка.
- Хорошо, - только и нашелся, что ответить Детер. Со сна он всегда плохо соображал. - Но...
- Ах да, - спохватился мужичок. - Пахнет. Потерпите немного. Сейчас пройдет. Никогда не умел правильно воплощаться.
"Я тормоз", - подумал Детер. Вслух же сказал:
- И о чем будет разговор?
- Давайте пройдемся. Мне на ходу легче говорить, - мужичок махнул рукой на дорогу, ведущую в поля меж двух широко друг от друга стоящих домов.
Детер послушно поднялся и они, не спеша, зашагали.
- Даже не знаю, как начать, - замялся мужичонка.
- Начните сначала, - посоветовал Детер. - Кто вы такой?
- Вот так вот сразу, - промямлил мужичонка. - Ну, хорошо, - на что-то решился он, смешно тряхнув горбом, который показался Детеру странно аморфным. - Я твой ангел-хранитель.
- Кто? - не понял Детер.
- Ангел-хранитель, - повторил мужичок.
"Что-то давно мне сумасшедшие не попадались", - тоскливо подумал Детер.
- Не веришь, - прочел сомнение на его лице мужичок. - Смотри, - он встряхнул горбом на спине, сбрасывая тряпье, под которым оказались два белых крыла, правда довольно потрепанных и даже немного обгоревших.
Мужичок гордо развел крылья в стороны, мощно взмахнул ими пару раз едва не свалив отшатнувшегося Детера, медленно поднялся в воздух метров на десять и спланировал вниз спиралью вокруг Детера.
- Впечатляет. Можно? - Детер протянул руку к крылу.
- Не стоит, - отвел крыло ангел.
- Не сочти за грубость, но никогда не думал, что от ангелов так воняет, - съязвил обидевшийся на отказ Детер, начиная подозревать в глубине души какой-нибудь идиотский, обидный розыгрыш.
- Вот зануда. Послушай, я же сказал, что мне тяжело дается воплощение. Все-таки нелегко пролететь через бездны шеола, затем вновь почувствовать наличие времени и моментально сообразить в какую миллиардную долю секунды начать останавливаться, а в какую начать воплощаться, - возмущенно развел руками ангел, обиженно подобрав крылья.
- Через что пролететь? -не расслышал Детер.
- Через ничто, - ответил ангел, но бросив взгляд на нехорошо нахмурившегося Детера, тут же поправился. - Можешь называть это космосом, межзвездным пространством, пустотой. Точного слова в твоем языке все равно нет. Ничто, оно и есть ничто, в отличие от нИчто, то есть бога и всего созданного им.
- НИчто. Хорошее определение бога, - хмыкнул Детер.
- Точнее не скажешь. Вернее ни я, ни ты точнее не сможем сказать, поскольку не постигли ни всех свойств бога, ни как результат его целостного облика, - философски ответил ангел.
Детеру не понравился переход разговора в столь заумное русло, но любопытство и неосознанное желание сбить спесь с раздражающего собеседника пересилили, и он заметил:
- Ладно я, я о боге вспоминаю раз в год, а то и в два, но чтобы ангел ничего не знал о боге. Вы ведь вроде слуги божьи?
- Почему ничего? Знаю. Продолжая сказанное, бог - это любовь.
- М-м-м-да. Ну а что тогда такое любовь? - Детеру сразу вспомнились скабрезные шуточки.
Ангел пожал плечами, ответив похоже заученно:
- Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
"Вызубрил", - подумал Детер, - "не подкопаешься". И вслух:
- И это все. Маловато. Ну а выглядит бог как? На что..., - Детер смешался, - или на кого он похож?
- На тебя немного похож, - улыбнулся ангел, - на меня. Во всех нас есть его частица, какие- то его свойства. Ну а в целом я не могу сказать, я ведь всего лишь младший ангел, не серафим какой-нибудь, я просто не в состоянии понять его целиком хотя бы приблизительно, ни чувств не хватит, ни разума. Может быть, ты мне когда-нибудь расскажешь, на кого он похож. Ведь в отличие от ангелов люди получили от бога дар творить, как окружающий мир, так и самих себя. Так что есть вероятность, что когда-нибудь ты достигнешь состояния понимания бога.
- А ангелы?
- Ангелы нет. Мы созданы постоянными. Творить не можем. Для нас почти не имеют значение пространство и время, поскольку мы получили божественный дар перемещаться почти мгновенно и жить почти вечно, изменяя свое почти не существующее тело. Мы можем существовать в форме света, огня, запаха, энергетических волн и целой кучи различных частиц, о которых человеческая наука не имеет понятия, например в форме мысли. Кроме того различные виды ангелов получили другие божественные дары, каждые свои. Вот я, например, получил море божественной любви для заботы о своих подопечных. Мы можем многое, гораздо больше людей. Но мы не можем меняться, мы такие, какие мы есть от начала времен и до их скончания. Вот я, например, так, наверное, и не научусь никогда нормально воплощаться, - грустно улыбнулся ангел.
Они сделали широкий круг по кебубельному полю и теперь начали возвращаться к храму. Ангел, утомившись ходьбой, теперь летел сбоку Детера и немного впереди, неспешно взмахивая крыльями. Внезапно волна непередаваемого благоухания и свежести овеяла Детера. Он остановился пораженный, не понимая природы чудесного запаха.
- От тебя? - взглянул он на ангела.
Тот кивнул.
- Наконец-то. Это все последствия моего неумения воплощаться, - пояснил он. - В принципе, мы, праведные ангелы при воплощении всегда должны благоухать в отличие от ангелов падших, источающих зловоние, но я начал воплощение немного раньше нужного, подгорел немного и благоухание восстановилось только сейчас. Падшие ангелы или демоны благоухать вовсе не могут так как утратили божественную суть внутри себя и начали разлагаться, превращаясь в ничто. Поэтому они так нуждаются в людях, которые даже отвернувшись от бога не утрачивают способности творить, теряя правда при этом постепенно свою бессмертную душу. Такие люди продлевают существование падших ангелов, питают их силы.
- А почему они падшие? - полюбопытствовал Детер.
- Гордыня. Не захотели служить богу. У нас, у ангелов, знаешь ли, очень ограниченная свобода воли. Мы можем либо служить богу, либо отказаться от службы теряя при этом богоподобие причем раз и навсегда, без всяких там искуплений. Кстати, если хочешь, возьми, - без всякого перехода сказал ангел и, вытянув у себя из крыла перо, протянул его Детеру, положившему перо в карман.. - Оно будет постоянно благоухать в подтверждение правдивости моих слов.
- А все-таки странно, - сказал Детер, - вот ты постоянно говоришь, что вы слуги божьи. При этом имеешь о боге весьма смутное понятие. Как же ты исполняешь божью волю, как узнаешь ее?
- У нас есть своя иерархия, - пожал плечами ангел. - И довольно сложная. Старшие ангелы передают приказы. Причем настолько точно, что тебе даже представить трудно. Я отчитываюсь по исполнении. К тому же я постоянно чувствую в себе бога, его приближение или увеличение при правильном исполнении долга, отдаление или убывание при каких-то ошибках.
- Значит, тебе сейчас дали приказ спуститься сюда и побеседовать со мной. Интересно о чем же?
- Нет. Это была моя личная инициатива. Я ведь твой ангел-хранитель. Заботиться о тебе мой долг.
- Не важно, - ответил ангел, - в человеческом языке для моего имени ни слов нет, ни понятий. Так что можешь называть меня просто ангелом или ангелом-хранителем.
- Хранителем, - ухмыльнулся Детер. - Что ж ты так плохо хранил меня? Где был раньше, когда действительно был мне нужен?
- Послушай, - возмутился ангел, - я делал, что мог, и поверь, немало делал. А поговорить с тобой, как сейчас, я просто не мог, ты ведь даже в храм не заходил, хотя бы просто так. Ты думаешь, я могу вот так запросто воплотиться в любой момент, поболтать с тобой, причем без всяких усилий с твоей стороны. Да на этот счет существует целая куча метафизических законов, настолько огромная, что я даже не буду забивать тебе голову.
- Ладно, ладно, не кипятись. Верю, что помогал, хотя я и не заметил. Может, тоже не слишком получалось, как с воплощением? - съязвил Детер.
- Блин, - выругался ангел, хоть и не должен вроде был этого делать, - раздолбаю вроде тебя лучшего ангела и желать вообще невозможно. Каков человек, таков и ангел-хранитель. Один из основных законов метафизики между прочим.
- Один - один, - усмехнулся Детер. - Ну а если я изменюсь, ты-то ведь таким и останешься?
- Еще одного ангела дадут. Тоже мне проблема.
- Или вообще без ангелов останусь?
- Да нет, я с тобой буду всегда.
- Ладно. Не суть важно. Лучше скажи, зачем пришел. Кстати не боишься, хранитель, что заметят?
Детер с летящим рядом ангелом снова подошли совсем близко к Новоселкам.
- Издеваешься? Не увидят. Не для них воплощался, - ангел обиженно замолчал.
Они немного помолчали. Детер только сейчас подумал, как чуднС получилось. Вот он разговаривает, прогуливается с самым настоящим ангелом, причем ничуть не удивлен, не испытывает благоговения, а наоборот весьма раздражен. "Интересно, - подумал он, - может этот хранитель читать мои мысли или нет. Ведь по идее он должен знать обо мне все".
- Конечно, могу, - ответил ему ангел вслух.
Детер вздрогнул.
- Не смущайся, - улыбнулся только уголками губ ангел. - я все-таки не человек, а твой ангел.
- Постараюсь. Ты тоже извини, если обидел. И скажи, наконец, зачем пришел. Вряд ли только поболтать со мной.
- Ну почему же и поболтать тоже, - начал было многословно ангел, но, посмотрев на снова нахмурившегося Детера, перешел к делу. - В твоей жизни предстоит непростой период, и я рад, что могу поговорить с тобой именно сейчас.
"Интересно, когда это в моей жизни были простые периоды", - усмехнулся про себя Детер. - "разве что в младенчестве, да и то вряд ли".
- Не смейся, - одернул его ангел. - Это серьезно. Очень серьезно. Я в какой-то мере могу предвидеть будущее. И мне не нравится, что может случиться в твоем.
- А конкретней?
- Конкретней, боюсь, в твоем понимании не получится. Видишь ли, духовное состояние человека имеет свойство менять окружающую материю, то есть творить свое окружение, вплоть до изменения собственного тела. Со временем люди, или вернее то во что они тогда превращаются, могут летать подобно ангелам по вселенной со скоростью мысли и греть, озябшие руки, у пламени звезд или же заживо гнить вместе с демонами в помойных ямах мироздания. Все это зависит только от духовного состояния человека и его выбора. Причем каждому духовному состоянию соответствует некий набор материальных качеств. Так, не имея рая в душе, ты никогда не попадешь в материальный рай. Твое тело тебе не позволит. Но это в глобальном плане. В менее протяженном временном отрезке духовное состояние человека напрямую влияет на события, происходящие с ним. Грубо говоря, если у тебя даже не возникает мысли напиться, то ты и не напьешься и не испытаешь прелести похмелья. Так вот, зная твое нынешнее состояние души, видя состояние душ окружающих тебя людей, мне не нравятся возможные события, которые вы сообща можете сделать действительностью.
- А какие события ты мне конечно же не можешь сказать, - буркнул Детер, прослушавший всю тираду со все увеличивавшимся скепсисом. Он утомился, а ему предлагали столь мудреные построения. Он хотел конкретики, а в ответ получал только замысловатые туманности. К тому же все происходящее никак не укладывалось в рамки здравого смысла, которому он привык доверять, а беседа велась в отвратительном менторски занудном тоне.
- Достаточно неприятные события, - ответил ангел. - Можешь мне поверить.
- И что же ты предлагаешь?
- Попробовать изменить свое внутреннее состояние. Меньше думать о материальных вещах, деньгах, выгоде. Больше внимания уделять настроению души, окружающим людям. Храм посещать.
- Мое настроение повышается пропорционально количеству, заработанных денег, - оборвал ангела Детер. - А в церковь я ходить не смогу. Соблюдать все эти идиотские мелочные правила и установления.
- Пожалуй, и правда не сможешь. Только установления не идиотские, они мудрые. Люди постоянно меняются, творя согласно своей природе, и закон не поспевает за ними, правила совершенствуются со временем. Дополни их любовью, не ошибешься.
- Хватит, - не выдержал Детер. Все, что он услышал сейчас, было ужасно непрактично и не нужно.
- Достаточно. Ты сказал, я выслушал. И все. Ты выполнил свой долг, свою работу, а теперь оставь меня.
Они уже вышли к храму с другой стороны. И теперь Детер резко пошел прочь вокруг храма, на свое старое место.
- Послушай, ты не понял, - растерянный ангел застыл на месте, не смея преследовать удалявшегося Детера, и слезы были в его глазах. - Я ведь делал все это не по обязанности. Я просто не могу иначе. Ведь я твой ангел, - добавил он совсем тихо.
А Детер, обойдя несколько углов, опустился на приятно пружинившую траву, вытянул ноги и, закрыв глаза, принялся сквозь веки смотреть на солнце, дождавшись пока по зрачкам не побежали темные пятна. Затем отвел взгляд и снова посмотрел на солнце через веки. И снова также или же исподволь сквозь мохнатый прищур ресниц. Неизвестно сколько времени продолжал он эту незатейливую игру, и, может быть, даже на какое-то время задремал. Очнулся он от того, что ему стало холодно, На небе появилось много больших облаков, и одно из них закрыло солнце. Детер встал, потянулся и постепенно вспомнил свой сон. "Ну и ну", - покачал он головой. - "Пожалуй пить в самом деле надо меньше. А то сплошные глюки".
Глава 5. Феликс.
Я сам из тех, кто спрятался за дверью,
Кто мог идти, но дальше не идет,
Кто мог сказать, но только молча ждет,
Кто духом пал и ни во что не верит.
Моя душа беззвучно слезы льет.
Я песню спел, она не прозвучала.
Устал я петь, мне не начать сначала,
Не сделать первый шаг и не идти вперед.
Я тот, чей разум прошлым лишь живет.
Я тот, чей голос глух и потому
К сияющим вершинам не зовет,
Я добрый, но добра не сделал никому.
Я птица слабая, мне тяжело лететь
Я тот, кто перед смертью еле дышит.
И как ни трудно мне об этом петь,
Я все-таки пою, ведь кто-нибудь услышит
К.Никольский. Песня.
На краю Новоселок, в стороне от других домов жил высокий человек с тусклыми голубыми глазами и рыжими волосами. Жил одиноко, почти не общаясь с соседями, в церковь не ходил и ограничивался лишь нечастыми беседами с местным лавочником. Звали человека Феликсом, отец его когда-то был врачом в Новоселках, а сам Феликс, подрастая, резвился на бескрайних артьеанских просторах. Затем семья перебралась в более обжитые места Вселенной. Но Новоселки, видимо, запали в душу мальчика, так что спустя двадцать с лишним лет он вернулся обратно. Почему он это сделал, точно сказать трудно, но зато вполне можно строить более или менее вероятные догадки.
В детстве у Феликса неплохо получалось рисовать, и к юности в нем окрепло желание стать художником. Он поступил в художественную школу, тщательно совершенствовал технику, пробуя различные жанры, материалы и способы исполнения. Однако, всем его работам не хватало жизни. Краски были тусклы, позы при всей безупречности исполнения надуманны. Картины в лучшем случае оставались безразличны и быстро стирались из памяти, в худшем навевали скуку и желание поскорее от них отделаться. Разочарование в собственных художественных талантах всегда нелегко переносится и часто приводит к непредсказуемым последствиям. Достаточно вспомнить отставного австрийского ефрейтора. Феликс же пережил свою несостоятельность относительно спокойно и не стал насиловать ни себя, ни окружающих, а кардинально поменял образ жизни. Правильным было это решение или нет судить трудно, учитывая то, что даже человека без слуха можно при большом желании научить петь, а у Феликса все-таки были кое-какие способности. Но, что сделано, то сделано. Он не стал искать компромиссного варианта в занятиях архитектурой и тому подобного, переключился на финансы и женился, быстро и неожиданно для всех. Красавицей его жена не была, но отличалась миловидностью и уравновешенностью, и Феликс утешился в браке. Вскоре у них родилась дочка. В заботах о хлебе насущном молодой отец окончательно забыл о художественном гении и все помыслы и устремления направил на занятие достойного места в жизни. Получалось это у него не то чтобы очень, но и не хуже, чем у других. Впрочем, энергии новая деятельность отнимала много, а удовлетворение приносила редко. В суете житейской отношения с женой как-то постепенно охладели, у нее появились свои интересы, и годам к тридцати пяти, когда дочка подросла, Феликс неожиданно почувствовал себя одиноким. Флиртовать и кадрить женщин он не умел, да и не очень то хотел научиться, если честно, завести постоянную любовницу не получилось и постепенно Феликса охватило безразличие к жизни. Причем в настолько тяжелой форме, что это сказалось на его карьере. Начались размолвки с женой, не понимавшей или не хотевшей понять того, что происходит. Тогда окончательно глаза у Феликса потускнели, приобретя бледно-голубой оттенок, и вдобавок ко всем своим неприятностям он заболел некой странной разновидностью лунатизма. У него появились проблемы со сном такого рода, когда действия, совершаемые во сне, одновременно причудливым образом происходят в действительности в виде хождения или перекладывания вещей. Однако у Феликса расстройство проходило в легкой форме, проявляясь в телодвижениях, трудно отличимых от обычного ворочания во сне, и потому проходило до поры до времени никем не замеченным, поскольку спал Феликс почти все время один.
Проявилось же заболевание неожиданно и в довольно странной форме. У Феликса наметилось потепление в отношениях с женой, то ли от усталости обоих от окружающей жизни, то ли еще бог знает от чего. Но уже около недели они спали вместе, когда Феликсу приснился необыкновенный сон, реальностью своей в несколько раз превосходящий повседневную жизнь.
Шумел ветер в кронах деревьев, сосны изредка дарили легкий смолистый запах под неожиданно разогревшимся дневным, осенним солнышком. Ноги в легких, но прочных охотничьих сапогах не чувствовали усталости, хотя бежал Феликс долго, периодически переходя на быстрый шаг, не обращая внимание на ветки, кустарник и высокую траву, так и норовивших хлестнуть по плечам, рукам, а иногда, в виде особой удачи, по лицу. Пот каплями катился со лба, пощипывая свежие царапины, оставленные ветками, одежда намокла и липла к телу, дыхание участилось. Но капли крови, время от времени попадавшиеся на траве и листьях, продолжали гнать Феликса вперед за подраненным оленем.
Лес стал реже, солнечнее, подлесок исчез. Феликс подошел к опушке. Впереди была широкая прогалина. В центре ее текла мелкая и резвая речушка. На противоположной стороне лесистым склоном вздымалась высокая скала, оканчивавшаяся голой каменной вершиной, блестевшей на солнце. Между краем леса со стороны Феликса и речушкой, принюхиваясь, прислушиваясь, приглядываясь к окружающему миру, стоял большой красавец олень. Медлить было нельзя. Феликс вскинул ружье и бахнул, грозным эхом разрушив полуденную идиллию. Олень вздрогнул и, припадая на правый бок, рванул к противоположному краю прогалины. Досада за неудачный выстрел молнией ударила в Феликса, он побежал следом, стреляя навскидку. Эхо частых выстрелов раскатилось затейливой дробью. Оленьи копыта простучали по каменистому руслу, выбив фонтаны брызг, и стали подниматься вверх по склону, все ближе и ближе к спасительному лесу, когда метров за десять до первых деревьев олень, словно грудью налетев на невидимую стену, упал. Тут же попытался подняться, но ноги не слушались, подгибаясь. Феликс снова поднял ружье, чтобы прекратить мучительные судороги, но то лишь сухо щелкнуло. Патроны кончились. И тогда Феликс побежал вперед, на ходу нащупывая на поясе нож, но и его почему-то не было на месте. А олень продолжал попытки подняться, постепенно понимая их безнадежность, и, стараясь повернуться к приближающемуся человеку рогами, не выпускал его из виду широко раскрытыми дикими глазами. На губах зверя выступила кровавая пена. "Сейчас, сейчас милый. Я помогу тебе", - Феликс упал на колени рядом с оленем, потянулся к шее. Рога пребольно ударили его в бок, а руки как-то странно прошли мимо цели. "Такой большой олень, и так трудно найти шею", - удивился Феликс. А зверь продолжал отбиваться из последних сил, стараясь изувечить противника и неимоверно усложняя задачу. Но, наконец, руки сомкнулись на оказавшейся удивительно податливой и мягкой шее. Душераздирающий крик разорвал хрупкую зыбь сна, и Феликс с чудовищным испугом резкого пробуждения от сна обнаружил себя крепко сжимающим руками шею жены и подминающим ее коленями, чтобы не брыкалась.
Первая истерика жертвы сменилась обвинениями во всех смертных грехах, угрозами и издевательствами. Скандал получился первостатейный, которому могла бы позавидовать вся прекрасная половина человечества, если, конечно, в такой ситуации можно кому или чему-либо позавидовать. Надо, конечно, признать, что причина для скандала все же имелась, хотя и не очень большая. Но странная женщина никак не могла поверить, что злого умысла не было. Дело кончилось разводом, причем Феликсу с трудом удалось избежать судебного процесса. Зато бывшая благоверная обобрала его почти полностью и вместе с дочкой, с которой у Феликса также не сложились отношения, укатила в неизвестном направлении. Искать новое счастье в браке Феликс не решился и через некоторое время оказался на Артье в Новоселках.
Сказались, наверно, воспоминания о счастливых детских годах, проведенных здесь, и за неимением других возможностей для радости Феликс, видимо, решил, в пределах возможного воскресить свое детство. Кое-какие средства у него все-таки остались. Так что хватило на дом, правда, небольшой и дешевый по причине глухомани. Оставшееся Феликс, призвав на помощь свой финансовый опыт, вложил в ценные бумаги, причем настолько удачно, что работать ему больше не пришлось. На скромные потребности хватало вполне, а большего ему и не требовалось. Свободное же время, которого теперь было море, Феликс решил потратить на изучение окружающего края. Делал он это серьезно и планомерно, часто отправляясь в дальние походы, тщательно составляя отчеты о них и ведя дневники. Постепенно он стал общепризнанным знатоком края в Новоселках, и жители стали обращаться к нему с разнообразными вопросами, начиная с практических, вроде силы и продолжительности весенних и осенних дождей или наиболее подходящей почвы для высевания кебубеля, и кончая мифологическими, например, о драконах. Это немного льстило самолюбию Феликса, а самое главное он чувствовал себя нужным людям.
Как-то утром Феликс вглядывался в белесую муть за окном, сквозь которую угадывалось столь милое его сердцу кебубельное поле. Он только что проделал сложную операцию над хитроумной машиной под названием кофеварка, в результате чего держал в руке чашку с ароматным напитком. Маленькими глотками приводя в порядок после ночи свой организм, он одновременно обдумывал детали, назначенного на завтра похода, план которого, тщательно вычерченный, лежал рядом на столе. Здесь надо сказать, что помимо прочего одним из результатов его походов были достоверно составленные карты. Так как поверхность Артье исследовалась в основном с воздуха, то официально изданные карты были весьма приблизительны, а зачастую на них и вовсе белели пятна непознанного, чему весьма способствовали обычные для Артье густые облака и плотный туман. Поэтому деятельность Феликса привлекла внимание картографического управления в Стагре настолько, что его недавно уполномочили на составление новых карт с соответствующей оплатой. Феликсу польстила столь высокая оценка его усилий, и сейчас он мурлыкал веселый мотивчик.
В дверь постучали. Феликс открыл и обнаружил за ней фиолетовокожего чун-ачанца, повстречавшегося недавно на дороге возле Новоселок. Феликс припомнил, что пересекался с ним позже у Кассипа и что чун-ачанец ему в общем то понравился, так что даже они перешли на ты. Вспомнил Феликс и о своем приглашении чун-ачанцу заходить. Но приходу неожиданного гостя был не слишком рад, так как не привык к утренним визитам и хотел побыть один. К тому же Феликс никак не мог припомнить имя визитера.
- Детер, - представился тот сам, - мы с ва... с тобой встречались...
- Да, конечно, конечно, я помню. Проходи, - Феликс посторонился, открывая проход.
Они прошли в гостиную Детеру показалось, что хозяин не в духе, и он заспешил, чтобы сразу перейти к делу.
- Я постараюсь надолго не задержать. Здесь все тебя считают редким энциклопедистом. И я хотел бы проконсультироваться по одному вопросу. Впрочем, если у тебя есть что-то срочное, я могу зайти в другой раз.
- Присаживайся, - Феликс показал на кресло, сел сам и всем своим видом изобразил внимание.
Тогда Детер поведал, как случайно наткнулся на проплешину в окрестностях Новоселок, и что это заинтересовало его. Он спросил, что Феликс думает по этому поводу. Феликс откинулся на спинку кресла.
- Причин возникновения виденной тобой проплешины, как мне кажется, может существовать множество, - важно проговорил Феликс, теребя при этом брелок с ключами. - Могу назвать десяток с ходу. Но, думаю, у тебя уже есть соображения по этому поводу. Давай с них и начнем.
Тогда Детер рассказал, как он, также случайно, прочел статью в энциклопедическом словаре, взятом у Кассипа, о галактическом "топливе", при помощи которого стали возможны сверхсветовые полеты. В статье приводился химический состав известных месторождений полезных ископаемых, из которых получалось "топливо". Рассказал, как затем он сопоставил данные и пришел к выводу, что на Артье вполне вероятно существование сочетания химических соединений, известных под названием "топливо". Причем подобные месторождения могут быть достаточно большими для промышленной разработки и при залегании у поверхности могут вызвать проплешины в вездесущей артьеанской траве.
- Похвальные наблюдательность и любознательность, и отменное знание химии, - заметил Феликс.
- Мне Нилос помог, а он изучал планетарную геологию, - признался Детер. (Нилос заочно учился в университете Стагры..)
- Тогда понятно, - кивнул Феликс, смотря на мглу над кебубельным полем. - Думаю, разговор наш коротким не получится. Впрочем, и откладывать его тоже, наверно, не стоит. Завтра меня здесь уже не будет, я отлучусь недели на две.
Феликс помолчал немного, что-то обдумывая, а затем решился:
- В общем, ты прав. Здесь есть промышленные залежи "топлива". Я, пожалуй, даже знаю, где они находятся, - Феликс снова помолчал. - Но интересно, что ты теперь собираешься делать?
- Это же золотое дно.
- Золотое? - усмехнулся Феликс. - Нет. Намного лучше. И все же, что конкретно ты собираешься делать?
- Было бы неплохо разведать запасы. А затем купить участок и начать добычу или перепродать участок крупным компаниям.
- На все это нужны деньги.
- Деньги я найду, - Детер замолчал, задумавшись. Потом продолжил:
- Но, к сожалению, я не разбираюсь в геологии. И мне в любом случае понадобится партнер-геолог. Нилос, конечно, парень хороший, но, боюсь, его знания носят скорее теоретический характер.
Феликс усмехнулся:
- То есть, если я правильно понял, ты предлагаешь мне партнерство? - спросил он, и в его обычно тусклых глазах вдруг блеснул огонек. - И зачем оно мне, если я и так знаю, где находятся залежи?
- Я не настаиваю, - пожал плечами Детер. - Просто мне показалось, что вместе действовать будет лучше, - он встал, готовясь откланяться.
- Подожди, - поднялся и Феликс, внимательно рассматривая не высокого, но плечистого и по видимому обладающего неплохой физической силой Детера. - Я же не сказал нет. Ты с кем-нибудь еще говорил на эту тему?
- Да. Я же говорил. С Нилосом Эши.
Феликс отвернулся, снова разглядывая кебубельное поле. Глаза его опять потускнели.
- Хорошо, я согласен. Только надо обсудить условия.
Обсуждение было долгим. Феликс заявил, что землю надо купить или хотя бы арендовать еще до разведки каких-либо запасов:
- А то глазом не успеешь моргнуть, как плодами твоего труда воспользуются акулы капитализма. Из-под носа кусок вырвут, и останешься на бобах.
- Но как ты узнаешь, какой участок надо покупать, не разведав запасов? - возразил Детер.
- Я могу указать тебе места с вероятностью в девяносто процентов. Ну а остальным надо рискнуть.
Детер нахмуренно молчал. Ему не очень нравился Феликс в роли предсказателя, и он начал потихоньку подумывать, а не заняться ли поисками в одиночку.
- Кстати где ты, говоришь, нашел свою залысину? - неожиданно спросил Феликс.
Детер удивленно вскинул брови.
- Да я не прошу тебя называть точное место, - досадливо пояснил Феликс. - На каком примерно расстоянии от Новоселок это место?
- Километрах в пятнадцати, наверно.
- Это земля здешней общины, - усмехнулся Феликс. - В лучшем случае они дадут ее тебе в аренду, да и то вряд ли. Разумеется, без права разрабатывать недра.
- Ты уверен?
Феликс кивнул:
- Все, что в радиусе тридцати километров - общинная земля. Так что тебе лучше согласиться на мое предложение.
Детер опять задумался. Непонятно было, почему все-таки Феликс согласился на сотрудничество. "Может, действительно решил, что вместе будет лучше", - рассуждал Детер. - "Но почему он не воспользовался своими знаниями раньше? Может, он тоже недавно узнал? Надо будет спросить. А вдруг он блефует? Но зачем? Он же ничего не выигрывает в случае обмана. Но все-таки страшно. Деньгами-то я один рискую. Как бы подстраховаться?" Внезапно Детера осенило.
- Хорошо, я согласен. Только давай так. В случае неудачи ты возвращаешь мне пятьдесят процентов вложенных денег.
- Не доверяешь, - улыбнулся Феликс. - Ну, хочешь, пойдем со мной. Я покажу тебе это место.
- Так ведь все равно не понятно будет, что там внутри, - улыбнулся и Детер. - Может там и есть "топливо", но в мизерных количествах непригодных для промышленной разработки, -ему совсем не хотелось тащиться неизвестно куда вместе с Феликсом.
- Понятно. Пятьдесят много. Десять. Я же сказал "с вероятностью в девяносто процентов". Ты не хочешь даже брать на себя десять процентов риска. Хорошо я возьму их на себя.
Детер задумался. Что-то здесь было не так. Попахивало логическим обманом. Но вот так сразу у Детера сообразить не получалось. Поэтому он просто сказал:
- Сорок.
Феликс сморщился.
Сошлись они на двадцати. Причем Феликс уверял, что его ограбили посреди белого дня.
- Составим договор, - объяснял Детер. - Где так и будет сказано, что в случае ненахождения залежей полезных ископаемых, своей стоимостью превышающей энную сумму, ты мне возвращаешь двадцать процентов инвестиций.
- Проще в трубу протрубить, что мы ищем "топливо", - заметил Феликс.
- Так мы не будем уточнять, какие полезные ископаемые, да и место участка приводить не обязательно, достаточно указать другие его признаки.
- Шито белыми нитками. Но пусть будет по-твоему. Остается еще один вопрос, как разделить доходы?
- Тебе сорок, нам с Нилосом по тридцать, - предложил Детер. (Нилос предварительно уже согласился поучаствовать в проекте) Пропорционально уменьшаем наши доли, если берем еще кого-нибудь.
- Как это еще кого-нибудь? Какой еще Нилос? - возмутился Феликс. - Впрочем, ладно. Мне семьдесят, остальное делите, как хотите.
- Послушай, мы все-таки деньги будем вкладывать в отличие от тебя, - вскипел Детер. - Я и так тебе предложил шикарные условия.
Феликс молчал.
- Ладно. Тебе пятьдесят, - сдался Детер.
- Шестьдесят, - уступил и Феликс.
- Вполне вероятно, что нам еще кого-нибудь придется брать в долю. Ведь необходимой для разведки суммы ни у кого из нас нет, - признался Детер. - Шестьдесят это слишком много.
- Тоже мне инвестор, - хмыкнул Феликс. - Деньги он найдет. Что-то слишком много акционеров начинает набираться. А, впрочем, делайте с вашей долей все, что хотите после покупки участка.
- Но ведь у тебя все равно нет необходимого оборудования, - воззвал к здравому смыслу собеседника Детер.
- Ладно. Мне шестьдесят, вам остальное. В случае новых акционеров пропорционально уменьшаем наши доли.
- Людоед! - не вытерпел Детер. - Пусть будет по-твоему. Тебе пятьдесят пять или действуй в одиночку, - он даже поднялся, готовясь уходить.
- И пропорциональное уменьшение долей, - уточнил Детер.
- И пропорциональное уменьшение долей, - подтвердил Феликс.
Детер ушел. После трехчасового спора они договорились о главном. Но предстояло еще множество мелочей. Как-то, составление договора, заверение его у нотариуса, покупка участка. В общем, завтрашний поход Феликса накрылся медным тазом. При мыслях о предстоящей суете Феликс загрустил, подошел к окну, в который раз за день посмотрел на поле, кутавшееся в кисею тумана. Представил Новоселки, окруженные буровыми вышками. Пьяных рабочих, горланящих похабные песни в баре у Кассипа. Разоренные кебубельные поля и бордель где-нибудь неподалеку. Прочие признаки продажной, лицемерящей, похабной цивилизации, пришедшей в Новоселки в погоне за большой наживой. На душе стало совсем погано. Феликс отвернулся от окна, вышел в коридор. Там в простенке висело большое зеркало в человеческий рост. Остановился, разглядывая свою высокую сутулую фигуру, помятое лицо, окаймленное рыжей бородой, тусклые голубые глаза. Усмехнулся. Собственный двойник никогда не вызывал у него симпатии. Потом взгляд его стал рассеянным, мысли беспорядочными, а в душе постепенно зарождался гнев. На жизнь, на себя, на ситуацию, в которой он оказался. Глаза блеснули огнем. И вдруг зеркало треснуло. Совершенно непонятно почему. Просто негромко треснуло. В его середине протянулась длинная трещина, окруженная по бокам сетью более мелких морщин. Феликс вздрогнул, выходя из оцепенения. Протянул руку, не отдавая себе отчет в том, что делает. И тут же ее отдернул, порезавшись о зеркало. Улыбнулся нехорошей заторможенной улыбкой. А капли крови, оставшиеся от пореза на зеркале, тем временем набухли и потекли по губам его двойника.
Глава 6. Столица.
Как-то вечером патриции
Собрались у Капитолия
Новостями поделиться
И выпить малость алкоголия
В. Высоцкий. Песня.
Низкое небо, как обычно, хмуро висело над головой, но промозглой мглы, когда не видно ничего вокруг, не было. Шоссе прямое как стрела с приближением к Стагре расширилось до пяти полос с каждой стороны, разделенных двойным барьером. Детер решил, что в таких условиях управление вполне можно доверить автопилоту, закрыл глаза и расслабился. На заднем сидении посапывал заснувший Феликс, и Детер был рад возможности привести свои несколько расстроенные недавними событиями мысли в порядок.
Ему всегда нелегко давалась смена привычного образа жизни, а сейчас и вовсе казалось, что громоздящиеся друг на друга нелепицы вот-вот разрушат мироздание. Детер так до сих пор и не смог понять, как это, просто придя к Феликсу посоветоваться, он досоветовался до того, что уже заключил с ним устную сделку, а сейчас ехал, чтобы оформить ее юридически. События принимали уж слишком быстрый оборот. К тому же в процессе переговоров Детера раздражало непонимание того, почему Феликс раньше не воспользовался своими знаниями, и заставляло напрягаться возникавшее вследствие этого недоверие к партнеру, с которым все-таки нужно было сотрудничать. Правда, недоверие несколько приглушалось жадностью Феликса, которая в свою очередь усиливала антипатию Детера, никогда не бывшего излишне меркантильным.
Окончательно же добила Детера неожиданная находка, найденная в кармане куртки. Куртка эта какое-то время валялась в кабине его мобиля. И когда Детер после некоторого перерыва залез в машину, готовясь к поездке в Стагру, его встретил чудесный аромат. Верный своему жизненному кредо - не замечать мелочей, Детер не обратил на запах внимания. Забрал нужные вещи, в том числе и куртку, и направился в дом. Но когда проходившая мимо Эйана остановилась и с интересом спросила, каким одеколоном он пользуется, Детер больше не мог не обращать внимания на очевидное. Неудачно отшутившись, он поспешил к себе в комнату, запустил руку в карман и вытащил обычное птичье перо, грязно-белое, слегка обуглившееся по краям. Правда, какой птице принадлежало перо, Детер сказать не мог, что, впрочем, и неудивительно, так как в своей жизни с птицами он почти не сталкивался. Не веря своим глазам, Детер отнес перо в ванную, оставил его там и быстро захлопнул дверь. Потом открыл настежь окна и минут через пятнадцать вернулся в ванную, наполненную благоуханием. "Значит не глюк", - подумал Детер, зло смотря на перышко, словно надеясь, что оно все-таки исчезнет. Перо не исчезло. Детер с чувством, что земля уходит у него из-под ног, положил перо в конверт, тщательно заклеил последний и засунул во внутренний карман. Потом он сложил вещи в сумку, взял у Нилоса адресок отеля в Стагре, где обычно останавливались фермеры, заехал за Феликсом (у того был сломан мобиль) и направился в столицу. (Нилос должен был приехать на следующий день со своим обычным грузом.) В дороге Детера снова развлекал Феликс рассказами обо всем, и вот только сейчас Детер снова остался наедине со своими мыслями.
Между тем движение заметно усилилось. Пошли многочисленные мосты и развязки, говорившие о приближении большого города. Детер подумал, что никогда не видел панорамного обзора Стагры. При всех его поездках в столицу видимость ограничивало низкое небо. "А вид, наверно, должен впечатлять", - лениво ползли мысли. "Все эти гигантские прямоугольники, квадраты, овалы, шпили и башни, высящиеся над плоской равниной при хорошей погоде должны быть далеко видны", - не в силах разрешить для себя главного, Детер искал занятие для ума в окружающих пустяках.
Дорога резко поднялась, пронзив небо. Разгоняя туман, появились фонари, а за ними по бокам, уходя огнями в бесконечность, поднялись две башни. Движение замедлилось, и Детер взял управление на себя. Они въехали в Стагру, столицу Артье. Несмотря на недавнюю колонизацию планеты, Стагра успела вырасти в по-настоящему большой город и буквально на глазах обзавелась всеми необходимыми атрибутами цивилизации. Мутную дымку облаков, буквально укутывавших город, постоянно расцвечивали многочисленные разноцветные огни, делавшие городской пейзаж совершенно фантастическим. Огни плавали в колышущейся кисее тумана, искажая перспективу, делая близкое далеким и далекое близким, скрывая от глаз громадные здания и за считанные секунды рождая немыслимые постройки. За этот фантастический вид Детер и любил город, несмотря на гигантское количество недостатков и пороков, присущих, по его мнению, столице.
Ехать надо было в центр, где, по словам Феликса, можно было оформить покупку земли. Конечно, контора по продаже участков была и в Оте, но там Детер боялся не найти толкового юриста, способного правильно составить параллельный договор о возмещении затрат на приобретение и разведку. Поэтому Детер позвонил в Стагру своему знакомому законнику Клею Фуксу. Не то, чтобы Детер доверял Клею, тот был такой же липкий, как и его имя. Но Клей пару раз выручил Детера. Вначале по прибытии на Артье, а затем пару месяцев назад, когда снабдил Детера видом на жительство, так что теперь тот был на свое счастье юридически дееспособен. Все это было сделано, конечно, за приличное вознаграждение, но Детер не думал, что сумеет найти кого-нибудь лучше и готов был смириться с неизбежным надувательством Клея. К тому же во время разговора Клей заинтересовался необычной сделкой, и Детер предположил, что сможет получить у юриста необходимую сумму для разведки или хотя бы ее часть.
Когда-то Клей ютился в паре небольших комнат обшарпанного дома в районе складов, но за последнее время дела его явно улучшились и теперь он снимал несколько великолепных комнат в одном из небоскребов делового центра Стагры. Детер поразился переменам в социальном статусе знакомца, подрулив к роскошному зданию на Миллионной улице и подобрав, как и было оговорено с Клеем, одного из его помощников. Это был невысокий малый в великолепно сшитом костюме, заметно скривившийся при виде старого мобиля Детера и его пассажиров.
- Ну что, все в сборе? - с сарказмом спросил проснувшийся Феликс. Он с явной иронией относился к юридическим ухищрениям Детера, будучи, в то же время, совершенно уверен в правильности собственных действий.
- Тогда нам сейчас прямо и второй поворот налево, - скомандовал Феликс.
В маленькой комнатке без окон с тусклой лампочкой вверху и казенными стенами, увешанными многочисленными бумажками скучно позевывал молодой клерк. Работа была нудной, место совершенно недоходным, и работал он здесь только для того, чтобы приобрести необходимые стаж и опыт для работы в частных риэлтерских компаниях. Клерк оформлял сделки по продаже государственной земли в отдаленных и неосвоенных районах. Продажа осуществлялась с обязательным условием за три года начать тем или иным образом разрабатывать купленный участок и получать доход. Цена земли была очень мала, но при неиспользовании участка в течение трех лет владелец обязан был доплатить государству двойную сумму первоначальной покупки или же безвозмездно вернуть участок. Клерк не понимал тех людей, почти всегда провинциалов, которые покупали эту землю. Не понимал, какую прибыль можно извлекать из этих удаленных участков. Не понимал ухищрений чудаков, покупавших все же участки и доказывавших чиновникам, что они таки извлекают доход из земли. Не понимал, зачем нужна была такая сложная схема продажи. Не понимал даже, каким образом он ухитрился оказаться за пыльным столом в конторе, вместо того, чтобы развлекаться с девочками в каком-нибудь клубе. Может, конечно, он не понимал всего этого, потому что был тупым, но клерк так вовсе не думал, предпочитая считать идиотами начальство и клиентов.
Поэтому, когда в комнату вошли Феликс с Детером, клерк сразу распознал в них бестолковых провинциалов. Его, правда, слегка смутил вопрос, что в компании двух болванчиков делает щеголеватый помощник Клея, которому он сразу же стал завидовать, главным образом из-за костюма и часов и немного из-за ботинок. Но по здравом размышлении клерк не стал ломать над этим голову, тем более что помощник все время молчал, предоставив говорить Феликсу. Выслушав несколько сбивчивое заявление последнего, клерк молча протянул ему листочек с перечнем необходимых документов и приготовился продолжить рабочий сон, обычно прерываемый лишь необходимостью пойти пообедать. И тут Феликс в первый раз неприятно удивил его, достав папку и заявив, что все необходимые документы находятся в ней. Клерк смерил наглеца ледяным взглядом и открыл папку с твердым намерением мурыжить деревенщину, как можно дольше, придираясь к любой неточности. Вначале он посмотрел заявку и удовлетворенно кивнул, увидев, что она составлена на трех человек, тем самым увеличивая вероятность ошибок и неточностей. Хотя при дальнейшем изучении заявки выяснилось, что оформлена она была безукоризненно, клерка это только подстегнуло. Профессиональная гордость не позволяла ему просто так отпустить деревенских выскочек. Грамотно же составленные документы он отнес на счет помощника Клея, что было неверно. Составлением и подбором документов занимался Феликс, доказав тем самым, что его притязания имеют под собой веские основания. Впоследствии, в машине бумаги опытным взглядом просмотрел помощник Клея, не обнаружил никаких огрехов и стал уважать после этого своих клиентов до такой степени, что полностью самоустранился, лишь молчаливой мумией наблюдая за происходящим.
Клерк тем временем потребовал предъявить паспорта и после того, как Феликс и Детер дали свои, вопросительно посмотрел на молодого юриста, видимо считая, что третьим является именно он. Тот, однако, и пальцем не пошевелил, лишь глаза стали еще более насмешливыми, а Феликс пододвинул под нос клерку доверенность Нилоса на Детера, чем окончательно взбесил бедолагу чиновника. Парень впился в доверенность хищным взором, выпытывая у несчастной бумажки все тайны провинциальных аферистов. Но доверенность выстояла. Не менее стойкими оказались и прочие справки, которые клерк проверял столь дотошно и долго, что Феликс вынужден был напомнить ему об обязанности лишь принять документы и о том, что проверка бумаг должна осуществляться в течение трех последующих дней, специально отведенных законом. Клерк молча проглотил последнее замечание. Полный решимости найти зацепку и показать наглым деревенским выскочкам и столичному хлыщу, кто здесь хозяин, он уткнулся в экран компьютера, с головой уйдя в дебри земельного реестра.
- Какие, вы говорите, координаты у участка? - невинным голосом вскоре осведомился он.
- В заявке ясно оговорен участок возле Одинокой горы, - сухо ответил Феликс, начинавший уставать от многочисленных проволочек.
- Сожалею, - радостным голосом отозвался клерк. - Но в базе данных общепланетного земельного реестра нет района Одинокой горы.
- Не может быть, при мне лично тот район вносился в государственный кадастр, - возразил Феликс, не упомянув, однако, что он сам исследовал район Одинокой горы и был инициатором внесения его в земельный реестр.
- Конечно, конечно, - клерк стал самой любезностью, - но в данный момент я его не могу увидеть и, следовательно, принять вашу заявку. Впрочем, если вы помните общепланетный код района, я мог бы сделать электронный запрос в центральный архив, - было видно, что молодой чиновник просто прется от своего утонченного издевательства.
И тут Феликс сразил его:
- ВПШ34110Zed, - четко произнес Феликс. - И будьте добры, пошлите запрос прямо сейчас. Мы подождем ответа.
Из конторы земельного управления Феликс вышел в приподнятом настроении, явно наслаждаясь своей победой. К тому же при посадке в мобиль помощник Клея подчеркнуто уважительно посторонился, пропуская Феликса, и тот сел с таким довольным видом, что, казалось, еще немного, и он замурлычет. Трудно было даже предположить, что всегда тусклый Феликс может так сиять. Детер же, напротив, чувствовал себя преферансным болваном, сдавшим карты для игры, и теперь сидящим и ждущим, не кинут ли игроки прикуп ему в лицо. Он боялся, что теперь, когда почти все его деньги лежали на аккредитиве в банке для покупки участка, и бумагам на покупку был дан официальный ход, Феликс каким-нибудь образом слиняет в сторону. Поэтому Детер хотел поскорее оказаться у Клея и заключить договор о возмещении убытков.
Улицы, послушные нетерпению Детера, сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой, и всего через несколько кварталов облезлые дома непонятного цвета, прячущие свою убогость в пелене тумана, сменили шикарные высотки делового центра, окутанные волшебной, расцвеченной сотнями огней, дымкой. Возле одной из таких высоток на Миллионной улице Детер и припарковал мобиль, вслед за своими спутниками поднялся по пандусу к широко распахнувшимся дверям и замер пораженный на пороге. Просторный холл внутри был залит водой, по нему туда сюда сновало множество разноцветных рыбок, а один маленький пучеглазик, остановившийся возле дверей, задумчиво уставился на оторопевшего Детера. Заметив насмешливый взгляд помощника Клея, уже стоявшего на воде, Детер догадался, что рыбки плавают под прозрачным полом, и решительно шагнул вслед, досадуя на себя за анекдотичное поведение.
Внутри стоял ровный гул от множества голосов, и сотни людей спешили во всевозможных направлениях, пропадая в буйных тропических зарослях, по периметру окаймлявших зал. Детер вновь почувствовал себя ошеломленным, но времени на нерешительность не было, так как помощник Клея решительно направился к группе пальм в дальнем конце зала. Оставалось лишь идти за ним, мимоходом разглядывая многоцветье рыб, растений и кораллов под водой и старательно уворачиваясь от многочисленных прохожих. Вблизи пальмы расступились, обнаружив проход и в его глубине прозрачные кабины и шахты лифтов, стремительно уходящие ввысь. Тут же тихонько дзинькнув, открылись двери одного из лифтов и Детер с компанией и еще два-три человека вошли внутрь. Двери мягко закрылись, пол, покачнувшись, стал уходить из-под ног, и зазвучал мелодичный женский голос:
- Третий век, четвертый век, пятый век.
Детер вначале не понял при чем здесь века, но потом догадался, что это отсчет этажей. А позже ему объяснили, что каждый этаж башни стилизован под один из веков истории человечества. Хотя для Детера так и осталось загадкой, каким образом их стилизовали, и осуществима ли в принципе такая идея.
На пятом этаже из лифта вышла часть людей. На седьмом была еще одна остановка, к тому же на его уровне находилась крыша зала-аквариума, и выше коридоры этажей шли с обеих сторон лифта, чему Детер весьма обрадовался, так как плохо переносил высоту. На пятнадцатом этаже они остались в лифте втроем, и примерно там же шахта лифта стала идти вдоль наружной стены здания, а прозрачную кабину окутал волшебный разноцветный туман. Остановок больше не было. Скорость лифта все возрастала и возрастала. Голос, отсчитывавший этажи вначале зачастил, затем слепил слова в неразборчивую скороговорку, постепенно перешедшую в визг, становившийся все пронзительней и пронзительней. И когда Детер, не выдержав, был готов зажать уши, лифт остановился, и наступила тишина, столь приятная после недавней какофонии. Выйдя в коридор, они встали на самодвижущуюся дорожку, довольно скромную на вид, как и полагается в офисах, и вскоре оказались у приемной господина Фукса. Встретила их секретарша. Высокая, стройная, симпатичная и профессиональная до кончиков ногтей. Одетая в строгое деловое платье, облегающее и с большим декольте.
"Растет Клей, растет", - подумал Детер, садясь в кресло, тут же подстроившееся под размеры гостя и осматривая окружающее великолепие, включая секретаршу. Впрочем, жрица большого бизнеса обратила на Детера сотоварищи внимания не больше чем на мебель. Сказав, что господин Фукс в настоящий момент занят, она профессионально гостеприимно и равнодушно предложила напитки посетителям. Составила чашки на поднос и, склоняясь над невысоким матового стекла столиком для посетителей, принялась расставлять их. Детера обдало густой волной чудных похожих на цветочные духов, и взгляд его наткнулся на обширный почти ничего не скрывавший вырез. Старательно подавляя какие-либо чувства, Детер отвел глаза, одновременно пытаясь спрятать грязные ботинки под кресло. Секретарша наклонилась над Феликсом, платье тщательно обрисовало ее фигуру, и Детер проклял неброскую манеру офисной одежды, вспоминая времена, когда Фукс довольствовался скромным секретарем-автоматом.
Помощник господина Фукса о чем-то пошептался с секретаршей, оставив у нее на столе пачку бумаги, пожелал Феликсу с Детером удачи и удалился по каким-то своим делам. Секретарша, в свою очередь, спряталась за огромным дисплеем и потянулись тоскливые минуты ожидания. Детер распробовал предложенный кофе, оказавшийся очень даже ничего. Помучался немного с ботинками, однако, поняв тщетность усилий, решил забыть о них и при случае обновить свой гардероб. Полистал деловую прессу, лежавшую на столике. Ничего из нее не понял, почерпнув лишь изрядную толику скуки. Подумал о том, что это время можно было бы посвятить дегустации столичных напитков в какой-нибудь местной забегаловке, снова вспомнив времена, когда Клей был просто Фуксом и не заставлял ждать полчаса в приемной. Однако вскоре старый знакомец поразил Детера еще сильней.
Секретарша, опустив трубку тихо тренькнувшего телефона, черного с золотом под старину, елейным голоском пропела приглашение проследовать в кабинет господина Фукса. Переступив порог и увидев Клея, Детер еле удержался от смеха. Клей и раньше отличался некоторой тучностью, но сейчас расползся настолько, что напомнил Детеру старого доброго Винни Пуха. Однако Винни Пух Клея совсем не выглядел добрым. Маленькие круглые глазки, позаимствованные, наверно, даже не у Пятачка, а у подросшего и заматеревшего кабана Пятака, так и шныряли по лицу. И это не было метафорой. Дело в том, что как многие богатые люди, Клей не устоял перед искушением поменять свой облик путем искусственной ускоренной мутации. Только вот то ли у инженеров генных где-то что-то не так срослось, то ли так и было задумано согласно чьим-то высокоэстетичным вкусам, но щеки Клея, заполнившие собой почти все лицо за исключением пуговки-носа и уже упомянутых свинячьих глазок, непрерывно двигались, выбрасывая и втягивая в себя ложноножки подобно инфурозии туфельке. К этому следует добавить, что лицо его было темно-красного цвета, местами переходящего в фиолетовые пятна, также постоянно перемещавшиеся. В общем, зрелище было то еще, и Детеру потребовалось немало усилий, чтобы вести себя прилично. Феликсу, казалось же, все было нипочем. Пока Детер приходил в себя, почти машинально поддакивая в нужных местах, Феликс с головой ушел в деловые переговоры с Клеем.
"Надо же, а голос у него совсем не изменился", - Детер разглядывал плотный слой облаков за окном, закрывших человеческий город, и в свою очередь создавших собственный город с фантастическими башнями, арками и мостами, сверкавшими под разноцветными прожекторами. "Наглядный пример того, что не надо злоупотреблять мутацией без нужды. Интересно он так хотел? Или не вышло, и растревоженные клетки не захотели перестраиваться заданным образом?"
- Впечатляет? - рядом с Детером видом из окна любовался Клей. Напротив пронзала облака и уносилась ввысь стремительная башня "Универсума". А вокруг колыхался призрачно-облачный мир.
- Я тоже первое время никак не мог привыкнуть, - похоже, Клей искренне восхищался видом.
- Ну что ж, с бумагами мы вроде закончили. Все кратенько и точно, как вы хотели. Если все согласны, - Клей глянул на Феликса. - Осталось только подписать.
Пока Феликс с Детером по очереди ставили свои автографы на нескольких листах бумаги, Клей комментировал подробности сделки:
- Появление новых акционеров, их долю в уставном капитале, размер денежных средств или иного имущества, вносимых в счет их доли, будем фиксировать в дополнительных соглашениях. Об этом сказано в договоре.
Детер поставил подпись на последнем листе и был немного ошеломлен. Ему казалось, что себя в акционеры Клей непременно внесет. Не упустит такого выгодного дельца. Но имя господина Фукса нигде не было упомянуто.
- Послушай, Клей, а ты не хочешь поучаствовать? - обратился Детер к юристу.
- Нет, ребята, не могу. Нет свободных средств, - развел руки Клей. - Помочь советом, пожалуйста, а остальное - увольте.
- Нужно не так уж и много. Тысяч двадцать-тридцать вполне устроят, - не сдавался Детер. - А о доле можно договориться. Дело-то выгодное.
- Нет, Детер, извини, - Клей похлопал его по плечу. - Я и так договор вам, считай, бесплатно оформил.
"Четыреста кредитов значит уже не деньги", - пронеслось в мозгу у Детера.
- Вот только подпишет его господин Эши, который как я понимаю, зайдет завтра. Заверим у нотариуса и готово. Так что завтра жду вас всех в два часа.
- Куда теперь? - обратился Детер к сидящему справа Феликсу.
- Подбрось до площади Свободы.
Детер чувствовал себя обманутым. Все-таки он очень надеялся на участие Клея. Собственно говоря других вариантов финансирования у него и не было. Неприятно было также то, что Фукс счел их затею бессмысленной. Другого объяснения Детер не видел. "Хотя впрочем, может, опять Феликс пожадничал, а я и не заметил, разглядывая облака".
На Площади Свободы был установлен Трехгранный Обелиск, на сторонах которого было написано "удача", "процветание", "счастье". Детер не знал, было ли так задумано или же вышло случайно, но грань со словом "удача" была обращена в сторону космодрома (единственного на Артье), по дороге к которому тянулись сверкающие казино. Сторона со словом "процветание" была обращена в сторону Миллионной улицы с ее пронзительными башнями-шпилями. За "счастьем" располагалось большинство жилых кварталов, а также гигантский Парк Развлечений.
Феликс вышел на площади, бросив на прощание: "Встретимся завтра в конторе у Фукса". Ехать в мотель, адрес которого дал Нилос, не хотелось, и Детер остановился в переулке возле одного из многочисленных баров в районе площади. Недорогого бара. Заказал "Опиум". Отпил немного. Еще и еще, не спеша цедя глотки сквозь зубы, а невеселые мысли сквозь дуршлаг сознания.
Радоваться, в самом деле, было нечему. Однако, распитие "Опиума" и мрачная рефлексия вряд ли могли улучшить положение. Детер усмехнулся.
Замечательное свойство человека. Выстраивать разнообразные стройные теории, безупречно и красиво объясняющие поведение людей, и вместе с тем оставаться эдаким сторонним наблюдателем, наделенным замечательной возможностью поступить логично согласно собственной или чужой гипотезе и тем самым подтвердить и утвердить теорию, или же поступить неразумно, опровергнув любую поведенческую теорию, перешагнув рамки всяческой предопределенности.
"Вот она философия!" - с каким-то безудержным восторженным упоением подумал Детер. "Силища! Хоть и философия абсурда. Или же... Стоп. Может это и есть, как говорил старый Эши, свобода воли, истинная свобода, божественный дар".
"Или это не Эши говорил. А кто? Вот черт! Неужели! Ангел!?" - Детер прикоснулся к внутреннему карману, в котором захрустел совсем забытый конверт с пером. Детер вздохнул:
"Как все непросто. Впрочем, если свобода - это божественный дар, то надо им воспользоваться. У меня нет денег, я сижу в этом унылом заведении вместе со своими унылыми мыслями. К чертям собачим! Надо пойти в "Полюс" и просадить то, что осталось. Не хочу быть человеком экономическим, минимизирующим свои издержки".
Клей как-то рассказывал Детеру, что заработал кучу денег, будучи помощником адвоката, на известном процессе против исполнительного директора одной крупной межзвездной компании. Тот был большим любителем живописи, и довольно оригинально помогал современным художникам, покупая у них картины за действительно большие деньги. Некий доброжелатель обвинил директора в нерациональном поведении в особо крупных размерах, увеличивающем издержки фирмы, мешающем правильному функционированию перфекционистских рынков, а, следовательно, наносящем урон обществу. Клей и компания, как раз, защищали интересы доброжелателя и выиграли дело.
Суд решил, что ресурсы в денежной форме вследствие нерационального поведения директора были перераспределены из сфер полезных обществу и направлены на поощрение деятельности совершенно бесполезной, согласно общественной ценовой оценке. Бедняга директор пытался утверждать, что его деятельность была своего рода благотворительностью, и что со временем из облагодетельствованных им художников вполне могли получиться новые Пикассо, Дали и Грацианы. Но на это ему вполне справедливо заметили, что благотворительность должна осуществляться через специально созданные для подобных целей фонды, а никоим образом не проявляться в ценах на творения, не признанных живописцев. Директору даже не помогло то, что львиная доля картин была куплена на его собственные средства. Суд лишь отклонил первую часть обвинения касательно ущерба, принесенного компании вследствие необоснованного увеличения издержек, но зато вторую часть о социально опасном нерациональном поведении признал справедливой, и запретил директору занимать общественно значимые руководящие посты, предполагающие распоряжение крупными денежными средствами.
Эта история, довольно забавная, если бы не была такой печальной, всегда казалась Детеру странной. Но сейчас, после размышлений за кружкой "Опиума", она предстала перед ним в совершенно новом свете. В свете свободы и несвободы человека, его зависимости от общественных взглядов и теорий. В общем, Детер подумал, ему понравилось, и он подумал еще раз. Обычно он старался не слишком философствовать и рефлексировать, поскольку практической пользы от этого не было никакой. Но сейчас он был основательно выбит из колеи, ощущение мира постепенно утрачивало целостность, становясь мозаикой, перемешиваемой чьей-то безжалостной рукой.
Нечто подобное Детер испытал после бегства из части дальнего охранения. Тогда ему тоже надо было складывать рассыпающийся мир по кусочкам старательно, по тщательном размышлении. Осмысление происшедшего и происходящего тогда впервые поставило перед ним множество философских вопросов из области так называемых "вечных". Ответы на них причудливым образом переплетались с простыми на первый взгляд и требующими немедленного разрешения вопросами: предатель ли он, и если да то кого он предал, можно ли было поступить по-другому, и если да то каким образом. Решив для себя главное, Детер отложил множество философских вопросов в сторону. Как оказалось на время, чтобы вернуться к ним сейчас.
Он направлялся из забегаловки в расположенный неподалеку шикарный бар "Полюс", углубляясь в кварталы, расположенные в сторону "счастья" от Площади Свободы. Мир становился нереальным, вернее переходил в некую новую реальность. Потемнело. Клочья вездесущего артьеанского тумана опустились до тротуаров, драпируя фасады зданий, воруя у прохожих части тела, оставляя влагу своим прикосновением и заставляя сильнее кутаться в стремительно намокавшую одежду.
Детер поймал себя на мысли, что окружающий мозаичный мир был бы прекрасной декорацией для какого-нибудь клипа. Парящие в воздухе верхние этажи зданий, на миг появляющиеся и исчезающие в тумане прохожие. Мозаичный мир для мозаичного искусства и наоборот. Странного искусства из беспорядочной нарезки чувств, образов и мыслей. Кому нужны романы, полотна картин, многочасовые фильмы в вечно спешащем мире. Нет времени. Нет времени на просмотр и прочтение, не то, что на создание. Нет времени думать. Вечный цейтнот.
Тяжелая дверь бара медленно открылась, впуская в тепло вечернего безумства. Детер с удовольствием избавился от мокрой куртки и утонул в мягкой глубине кресла. Темноту помещения разгонял свет рампы вокруг подиума с шестом, на котором в вечном танце, сменяя друг друга, проводили время танцовщицы. Отражаясь в многочисленных зеркалах, они старательно снимали мешавшую им одежду, но, сбросив последний клочок, вскоре исчезали со сцены, уступая место коллегам, чтобы через какое-то время вернуться и начать все сначала. Смотреть было приятно, но Детером девушки воспринимались как часть антуража бара, и потому оставались безликими и равнодушными. Неожиданно ему пришло на ум сравнение с каким-то древнегреческим героем, осужденным вкатывать на гору тяжелый камень, вечно скатывающийся с самой вершины. "Господи, какая только дурь не придет в голову".
- Нектарчику, - заказал Детер у подошедшего официанта. "Стану-ка я олимпийским богом". Официант согласно кивнул, становись себе на здоровье, зажег свечку на столе и удалился. Стол представлял собой аквариум, внутри которого за толстым стеклом плавали рыбки. Детер не помнил, чтобы раньше они были в "Полюсе". Зато сейчас в Стагре рыбки, похоже, были в моде. Детер получил свой нектар и уткнулся носом в стол, разглядывая подводные дали, в которых острозубые мечехвосты гоняли остальных обитателей аквариума. Зрелище было занятное, и все бы хорошо, но радости от своего освобождения он не испытывал никакой, стоило лишь задуматься о счете.
Тем временем очередная красотка, закончив танцевать, решила попытать счастье в зале и направилась к столику с Детером. На бедрах в неверном свете блестела цепочка. Детер покачал головой. "Ты хорошая девочка, но я пуст, как этот стакан из-под нектара". Настроение оставалось далеко не лучшим, и он готов был крушить все вокруг. Пока, правда, только в душе.
"Ну как? Стал свободнее, придя сюда?" - саркастически вопросил он себя. "К черту! Не свободнее надо становиться, а счастливее. И пусть катятся на все четыре стороны со своими свободами".
Хотелось напиться, и не было воли, чтобы освободиться от навязчивого желания и воспользоваться божественной свободой, свободой воли. А без этого главного условия человек всегда оказывался от чего-нибудь зависим. В данном случае от привычки. Кажется, со всей отчетливостью Детер это понял только сейчас. Но открытие оставило его совершенно равнодушным, не побудив никаких выводов и действий. Хотя впрочем, различные свободы, придуманные людьми, Детер и до этого не воспринимал всерьез. Он прекрасно помнил школьные уроки имперского обществоведения, пусть тенденциозные, во многом необъективные, но вместе с тем весьма и весьма полезные. Оказавшись в республиканском мире, Детер поначалу искренне удивлялся непониманию людьми простых и, казалось, очевидных вещей. Но потом привык и списал все на силу воздействия средствами массовой информации, посчитав, что любая глупость, повторенная ими многократно, превращалась из глупости в общественное мнение.
"Скажите на милость, свобода слова. Ну и как ей воспользоваться? Нет, журналисты, конечно, могут, но только пока не идут против интересов и желаний своих хозяев. А другим как? Да и является ли такая свобода с ограничениями свободой - тоже большой вопрос. И вообще свобода слова без ограничений всегда становилась раковой опухолью на теле общества, как и любая другая неограниченная свобода кроме свободы воли". Детер прекрасно помнил возмущенные вопли журналистов, приехавших на войну во время кассиопейского конфликта. Средь страха, боли и смерти те, постоянно жалуясь на плохие условия работы, бесстыдно и назойливо лезли камерами в чужие трагедии, зарабатывая собственное благополучие.
"А тебе, крошка, нужна свобода слова?" - Детер смотрел на красотку, извивавшуюся в стриптизном пароксизме перед столиком напротив. "Можешь, конечно, пойти к директору бара и сказать все, что думаешь. Великое дело. Или вот еще - выборы. Свобода выбирать и быть избранным. Как насчет быть избранной, девочка? Хотя о чем это я. Ты ведь, скорее всего, нелегалка, и в лучшем случае имеешь вид на жительство".
"Вот она ваша республика", - Детер смотрел на задницу удалявшейся стриптизерши. "И чем она лучше монархии? Сменили одного руководителя на множество других, постоянно грызущихся между собой. И это смешное название "демократическая". Кажется, его придумали ловкие политтехнологи средневековья, удачно прикрыв слово олигархическая. Не может ни одна власть быть демократической, никогда в истории народ не управлял государством. Вы еще скажите, что любая кухарка может управлять страной, господа хорошие. Каждый должен заниматься своим делом. Школьники должны учиться, а не выбирать голосованием учителя математики, обещающего всем в конце года одни пятерки, но не способного решить ни одной задачки. Чтобы править, нужно, как минимум, уметь это делать и моментально научиться этому невозможно. Всегда этим занималась элита общества, при любом государственном устройстве. Так что не надо врать. Вот оно слово, нашел. Ложь. Лживая республика".
Фиолетовая кожа Детера пошла пятнами. Было слишком душно, гневно и тоскливо. Тоскливо потому, что, вспомнив уроки, он вспомнил школу и дом. Вспомнил жгуче-красное знойное солнце, вечно кипящий перегретый мегаполис, пыльный дворик с чахлым деревцем и глухой стеной дома напротив, видные из окна его квартиры.
- Счет официант.
Со слегка затуманенной головой Детер вышел на улицу и нетвердой походкой направился вглубь кварталов счастья, удаляясь от Площади Свободы. Мысли путались, сталкиваясь в пьяном возбуждении и рождая, казалось, замечательные идеи, исчезавшие обычно к завтрашнему утру.
"Дом. У меня будет дом. Прекрасный большой дом и множество озорных и смышленных детишек. Вот только найду топливо возле Одинокой Горы. Много топлива. Большой прекрасный дом у побережья океана. На взморье, у белых скал. И простор вокруг, не какой-нибудь жалкий дворик. Настоящая усадьба со своей землей. Как там говорил старый Эши насчет земли? У человека должна быть земля, должны быть корни. Помнить традиции. Передать живую воду мудрости предков потомкам. А иначе получается перекати-поле, беззащитное перед ветром. Постоянная смена ненадежных временных пристанищ. Ничто не держит. Не за что отвечать. А ветер все дует и постепенно выдувает душу. И большие города полнятся множеством неуверенных в себе незнакомцев, хватающихся за любую кажущуюся им прочной вещь. Такими легче управлять, легче навязывать новые правила. Они ведь даже прокормить себя не смогут в случае чего", - вспоминал Детер слова старого Эши и не заметил, как оказался на стоянке общественных такси. Его мобиль остался стоять возле первого бара на углу Туманной улицы и Веселого переулка, и, судя по ноющим ногам, Детер прошел немалое расстояние пешком.
Он с удовольствием нырнул в сухой и теплый салон. Требовательно зажглась надпись с просьбой ввести маршрут и оплатить поездку. Достав и вставив в слот карточку, Детер задумался куда ехать. В мотель хотелось еще меньше чем раньше. "А-а, гулять - так гулять", - подумал он и решительно ткнул в название улицы на панели с интерактивной картой города. Мобиль плавно закрыл двери и, поднявшись, нырнул в туманную мглу.
Темная безлюдная площадка такси осталась позади. Детер шел на огни. Множество огней, столь мощных, что даже туман им не был помехой. Справа у дорожки меж деревьев возникло маленькое здание - что-то вроде уродливого киоска. Окна были освещены, и Детер вошел. Яркий свет после сумрака улицы резанул глаза, стены покачнулись, и он не сразу заметил стройные ряды бутылок и продавца с кривой рожей перед ними.
Продавец не спешил реагировать, смотря на деньги тупыми заспанными глазками. Детер испугался было, что сейчас начнутся какие-нибудь неприятности, и стал наводить резкость во взгляде. Когда это ему удалось, он увидел бутылку перед собой.
С нектаром идти стало веселее. Огни закрыло длинное темное здание. Детер уперся в него, повернул налево и пошел вдоль длинной, казавшейся бесконечной, стены, которая, однако, все же закончилась, открыв проход в сияющий мир. Детер даже остановился пораженный, хотя и представлял куда идет. Тумана не было и в помине, тысячи, миллионы огней всевозможных форм и размеров в причудливом танце складывались в постоянно меняющиеся слова и образы, зовущие, приглашающие, умоляющие зайти и насладиться. И Детер откликнулся на призыв.
Сияющий мир поглотил его. Справа и слева потянулись дома, домики, совсем маленькие домушечки, все разные, красочные и оригинальные. И на каждом была, по крайней мере, одна надпись, предлагающая получить все мыслимые и немыслимые радости любви. В домах за ярко освещенными стеклами и в дверях для наглядной демонстрации стояли, сидели, лежали, ходили, танцевали многочисленные жрицы любви в разнообразных прикидах: полностью затянутые в латекс лишь с прорезями для глаз и носа, одетые в роскошные вечерние платья, в различные воздушные и развевающиеся наряды, прозрачные и нет, и просто в чем мать родила. Причем кожа у них была самых различных цветов и узоров, в крапинку, в полоску, в горошек, с зазывно мигающими огромными родинками на животе. У кого не было денег на помещение, стояли прямо на улице. Правда, чем дальше в центр квартала шел Детер, тем богаче становились дома. Улицы казались просторнее, на них не было попрошаек, готовых отдаться за "кайф". Меньше было живого товара в витринах. Предлагалось большее разнообразие изощренно-извращенных услуг. Впрочем, воображение Детера раз и навсегда поразила всего одна разновидность этих услуг, и казалось, ничто больше не сможет тронуть его сильнее.
Это были, как правило, простенькие девушки невысокие и худощавые с планет жизнь на которых без специальной защиты представляла собой мучительную пытку со смертельным исходом через несколько лет. Девушки, чьи семьи каким-либо образом теряли право на социальную защиту, были готовы на все, чтобы избежать подобной участи. И увозя их из страшного родного мира им предлагали сделать все, что попросит будущий клиент. Цены на подобные услуги всегда были заоблачными, окупая перелеты и содержание за год множества девушек буквально одной сделкой. Если после этого девушки оставались в живых они были свободны от своих контрактных обязательств, получали приличное денежное вознаграждение за работу и им предоставлялось право на бесплатное медицинское обслуживание. За соблюдением контрактов следила полиция, и Детер слышал, что запрещалось прямое убийство, хотя, что это такое он в точности не знал. Существовала статистическая вероятность выжить, и статистическая вероятность не быть изувеченной. Они даже где-то публиковались.. Кстати, рынка подобных услуг, оказываемых молодыми людьми не существовало, те предпочитали вербоваться в различные легионы смертников.
Но сегодня Детера ждало новое удивление, на ярком перекрестке на большой стене высокого дома с помощью технологии флеш-флэш вертляво крутилось с десяток громадных задниц мясистых и не очень, кокетливо убегавших от нескольких огромных мужских половых органов. С каждой новой вспышкой конфигурация причудливо менялась, разнообразясь то появляющимися, то исчезающими толстыми ляжками и женскими грудями. Заинтересовавшись необычным панно, Детер подошел поближе и над неприметной издали дверью прочел:
"Новая эксклюзивная услуга, ставшая доступной с помощью древнего знания, обретенного в окрестностях Рас Альхадве Змееносца. Ваши части тела могут безболезненно отделяться друг от друга и совершенно свободно находиться на некотором расстоянии, полностью подчиняясь вашим желаниям. Спешите получить новые божественные ощущения."
Из окошка кассы рядом с дверью белозубо выглянул негр:
- Эй, миста, не стойте, заходите совсем не дорого для такого удовольствия, - он прицокнул языком и закатил глаза для пущей убедительности.
- А то потом вам никаких денег не хватит, - оценивающе оглядел он Детера. - Сегодня последний день скидок. Расчет после оказания услуги. Никакого обмана.
Детер представил, как сам на себя смотрит со стороны, ушедшими погулять глазками, и почувствовал как у него отъезжает крыша. "Разве такое бывает? Но вот же оно, и денег сразу не требуют." И мельтешит расплывающийся хоровод из голых задниц.
Вдруг откуда-то сверху.
"Тук-тук.
Кто ты друг?
Я не друг, я подруга,
Горяча, бела, упруга.
Как же звать тебя гордячка?
Белая горячка."
"Ой!" - пронеслось в голове. Хоровод поплыл в сторону. И Детер со всей дури кинулся в проулок. Мимо неслись огни, мелькали вереницы нарядов, теснились пышнотелые красотки, толстые как селедки, а в голове стучало: "не надо мне древнего знания, здоровье дороже".
И вдруг свистопляска закончилась. Детер уткнулся прямо в старушку. Даже странно, как это он ее не снес. А та улыбнулась приятной улыбкой:
- Какой ты страстный, красавчик, - ярко накрашенные красные губы широко разошлись в стороны, обнажив немногочисленные черные зубки.
Детер перевел взгляд пониже. Короткая юбчонка открывала всю прелесть пары дряблых ножек.
- Эта услуга называется "переспи со смертью"? - наивно поинтересовался он.
- Ну что ты, милый, - продолжала улыбаться бабуля. - Хотя, если ты хочешь, я могу ее тебе предоставить со скидкой.
Детер непроизвольно отшатнулся.
- Не бойся, дурачок, - вовсю веселилась бабуля. - Я не этим здесь занимаюсь.
Немой вопрос в глазах Детера.
- Гадалка я, всего лишь гадалка, - бабка, наконец, перестала смеяться.
"Что же это со мной творится?" - устало подумал Детер и тут же продублировал мысль вслух.
- Сможешь ответить, гадалка?
- А что тут мочь, - равнодушно пожала плечами гадалка, - я с тебя за это даже денег не возьму. Себя ты боишься, жизни своей бестолковой.
Бабуля посмотрела по сторонам, начиная терять к нему интерес. Почему-то Детера это задело.
"Ладно сейчас я тебя спрошу, циркачка дешевая."
Гадалка медленно повернулась к Детеру, горделиво вскинула свою птичью головку. Во внезапно помолодевших глазах ее мелькнули шальные искры, и Детер с удивлением обнаружил, что смотрит не на щуплую старушонку, одетую в дурацкий наряд уличной шлюхи, а на величавую пожилую женщину, убеленную благородными сединами, с чем-то вроде черной мантии на плечах. Причем мантия все увеличивалась и увеличивалась в размерах, постепенно закрыв собой всю яркую бестолочь и шум, окружающей улицы. И в темной тишине остались только два требовательных проницательных глаза напротив, тщательно осматривающие все самые темные и потаенные закоулки его души. Страх родился в многочисленных капиллярах и сосудах и темным комком собрался в животе. Стало трудно дышать. Но тут наваждение пропало. Вернулись суета и блеск мишуры. Бабулька усохла в размерах, усмехнулась.
- Ладно, все это цирк дешевый. Спрашивай, если есть, что спросить.
Детер испуганно вдруг обнаружил, что не знает о чем спросить. О прошлом? Зачем о прошлом? Что он о нем не знает? А проверять бабку больше почему-то не хотелось. О будущем? Что о будущем? Выгорит ли предприятие с Одинокой горой? Сейчас это было не важно. Непонятно почему, но не важно. "Что же еще? Что со мной творится? Точно."
- Вопрос тот же. Что со мной творится? Почему так причудливо перемешались сон и явь?
Детер как-то странно был уверен, что на этот раз бабка не станет издеваться и ответит. Сможет ответить.
- Сон и явь, говоришь. Ну это снова просто. Они каждый раз переходят друг в друга, когда ты засыпаешь и просыпаешься. Да и вообще наш мир или явь, выражаясь твоим языком, это упорядоченное определенным образом ничто, ну а сон тогда - это ничто, упорядоченное другим образом.
"Ахинея!" - разочарованно про себя ахнул Детер, но тут же остерегшись, оборвал мысль, и поспешно брякнул, чтобы отвлечь гадалку.
- А причем тогда здесь ангелы, летающие через ничто?
- Ангелы? Что тебе до ангелов, красавчик? А, впрочем, смотри.
И снова исчезли окружающие бестолочь и шум, снова все стало темным. Впрочем, на этот раз Детер словно бы стремительно уносился ввысь, а бабкин голос чудесным образом следовал за ним.
Небо над головой Детера вспыхнуло миллиардом звезд. Детер почему-то был уверен, что ни в одной точке мироздания невозможно увидеть сразу столько звезд. Причем все они одновременно приближались, обступая со всех сторон, превращаясь из точек в маленькие шарики. А рядом летел окрепший, совсем не старческий голос.
- Смотри, красавчик. Смотри на небесное воинство. Они тоже смотрят, постоянно смотрят, следят миллиардом неусыпных глаз, всегда готовые покарать огненным мечом.
А звезды стали еще ближе, превратившись в огненные шары, разбрасывающие вокруг и тянущие к нему смертоносные огненные лучи. Детер почувствовал как быстро нагревается, готовясь загореться его одежда.
- Н-е-е-е-т! - истошным голосом завопил он, в страхе закрывая глаза.
Наваждение тотчас кончилось. Стоящая рядом сумасшедшая старушенция насмешливо продолжала:
- Молодец красавчик, правильно, ближе не надо. Ангелы ...- гадалка оборвала на полуслове.
- Ты, кажется, говорил еще про ничто? - требовательно, но несколько запоздало, бабуля подозрительно сощурила глаза.
Детеру надоели уже ее фокусы, пусть и эффектно обставленные, и он поспешно выхватил из кармана куртки конверт с пером и протянул гадалке.
- Н-е-е-е-т! - в испуге отшатнулась та. - Убери сейчас же, дурак. К смерти это.
- К смерти? Чьей? - гаркнул в ответ Детер.
- Что? - яростно прошипела гадалка, - молод и глуп слишком права качать, пошел прочь!
Детер почувствовал как его снова завертело в водовороте огней и чьи-то потные руки противно липли к нему. А в голове пронеслось: "про родных надо было спросить, во дурило фигов".
Очнулся он в летящем общественном мобиле с бутылкой "опиума" в руке. Внизу проплывала призрачная столица огромной планеты, навсегда перемешавшая день и ночь в вечные сумерки. Но постепенно призрачность несмотря на туман стала обретать знакомые очертания, выстраивавшиеся вокруг узнаваемых координат прошлых пьянок и гулянок.
"Да точно, это же район возле "дороги удачи", идущей до самого космопорта. Здесь еще косматые бородачи продают лицензии на священную войну и принимают скальпы имперцев. Интересно, мой бы взяли? И чем отличаются скальпы имперцев от неимперцев. Наверно, пахнут по-особому". На душе стало совсем паршиво. И тут вдруг Детер вспомнил про Марка, по прозвищу Патриций. Он же не так далеко отсюда живет. Где-то посредине между счастьем и удачей. Детеру стало получше. Марк почти наверняка не спит, потому что он почти никогда не спит ночью. И у Марка почти наверняка тусовка, потому что у Марка почти всегда тусовка по ночам.
Так что, когда в трубке веселый марковский голос сказал "приезжай, конечно" Детеру стало еще лучше, то есть уже почти хорошо. Марк Патриций. Детер как-то раз поинтересовался его странным прозвищем, и Марк прочел ему примерно следующие стихи:
"Как-то вечером патриции
Собрались у Капитолия
Новостями поделиться
И выпить малость алкоголия.
Не вести ж бесед тверезыми.
Марк Патриций не мытарился
Пил нектар большими дозами
И ужасно нанектарился.
.....
Я ей дом оставлю в Персии.
Пусть берет сестру мегерочку.
А на отцовские сестерции
Я заведу себе гетерочку.
......
И пошли домой патриции
Марку пьяному завидуя."
За путаными старинными стихами последовали не менее путаные объяснения пьяного Марка, что патриций это вообще благородно, а Марку тому из песни завидовали потому, что он умел быть счастливым и не слишком загружал окружающих. Детер почти ничего не понял, а насчет стихов сильно сомневался, что в Стагре кроме Марка их знают еще хотя бы человек десять.
Но сейчас Детер почувствовал, что патриций это действительно благородно, а ему самому очень нужно хотя бы немного этого самого блага.
Дом Марка стоял отдельно и был окружен большим ухоженным парком, в котором сейчас ярко горели многочисленные фонари, раздавался смех, и шумели голоса. Да, ничего не скажешь, на отцовские сестерции Марк жил весело. Причем жил весело долго и со вкусом. И сестерции эти самые у него удивительным образом никак не кончались. На многочисленные вопросы многочисленных друзей и знакомых о чудодейственных причинах сего не иссякающего источника Марк по большей части отмалчивался, а когда совсем уж доставали, делал загадочные глаза и доверительным голосом начинал нести полную белиберду. Детер знал об этом и никогда не интересовался на какие средства живет Марк, и, может быть, поэтому Марк относился к нему неплохо, а, может быть, и не поэтому. Но так или иначе Марк встретил Детера в дверях дома.
Фиолетовая кожа на кирпично-красной. Короткое рукопожатие и движущаяся дорожка понесла их наверх грибообразной башни со стеклянной крышей.
Большой мягкий белый диван полукругом, обитый чем-то очень приятным на ощупь. Марк хлопнул в ладоши и самодвижущийся столик подкатил к дивану. На крышке столика камнями были выложены попеременно шестьдесят четыре черные и белые клетки, и кроме того оставалось еще достаточно места для фруктов, напитков и прочей ерунды. Помещение находилось на самом верху грибной шляпки, и Марк называл его своим кабинетом, в который, по его словам, всегда хорошо прийти подумать. По мнению же романтичного Детера, в такой кабинет всегда хорошо прийти потрахаться, а не подумать. Но свое мнение он благоразумно держал при себе.
- Хорошо, что ты заехал, - Марк наклонился, открывая дверцы шкафчика, располагавшегося под крышкой стола. Внутри находился бар. - Тебе, как обычно, этот невыносимый "опиум"?
- Да, пожалуй. Поздняк меняться, - попытался сострить он.
Марк протянул через стол Детеру бутылку и бокал. Смешал себе какой-то экзотический коктейль. Глотнул. Посмотрел на Детера.
- Мне привезли недавно новый набор шахматных фигур. Очень оригинальный. Все ждал достойного соперника, чтобы опробовать. Поможешь?
Детер кивнул. Марк непонятно почему держал его за сильного игрока. Правда, большинство партий, сыгранных ими, Детер выиграл, но подозревал, что лишь потому, что Марк бывал пьян чаще чем он сам. Детер не слишком понимал прелести игры в пьяном виде, но не возражал, потому что выигрывал часто, а Марк, надо отдать ему должное, оказывал достойное сопротивление.
Марк достал и раскрыл коробку, и они принялись расставлять фигуры. Одну к одной, как положено, по краям черно-белого поля, а впереди ровным строем пешечки. Набор был, в самом деле, занятный, прекрасно выполненный, очень тонкой ручной работы. Вот только Детер так и не смог понять, из какого он был материала, что, впрочем, и не удивительно, потому что материала самого различного в человеческой вселенной того времени было, прямо скажем, немало.
Черный король встал возле черной королевы, и Детер потянулся было за конем, чтобы завершить фланговое построение, как король вдруг скособочился, уплотнился, и верх его превратился в расплывшуюся в кривой улыбке физиономию. Рука повисла в воздухе. Физиономия была знакомой, и через секунду Детер ее узнал.
"Басилеус". Старый знакомый. Дерганый жизнью мужичок, при встрече с которым Детер всегда напрягался. Басилеус тоже, кажется, узнал его и подмигнул. Детера передернуло, и он перевел взгляд напротив. Там в беззвучном хохоте заходился Марк, а его белое воинство тоже ощерилось гнусными ухмылками, мерзких рож, среди которых Детер узнал пару-тройку знакомых.
- Не бойся, это не глюк, - наконец смог сквозь слезы выдохнуть Марк.
- Не знаю, правда, почему ты выбрал Басилеуса, хотя, конечно, он король. Или царь. Не важно. В общем, в эти фигуры встроены очень чувствительные, э-э, назовем их рецепторы. Они улавливают образы в потоке твоей мысли и трансформируют их в фигуры. Попробуй.
Детер попробовал, и король превратился в Марка. Правда, Марк тоже получился каким-то мерзким и скособоченным.
"Ничего. Счас мы тебя поправим", - праведное негодование Детера стало отдавать злорадством. Личико Марка дернулось и поехало в сторону, словно в кривом зеркале.
- Видно, я тебя достал, - Марк, кажется, прекратил смеяться. - Но у тебя получается. Попробуй сосредоточиться и придать каждой фигуре постоянный образ. Очень кстати помогает концентрировать внимание и держать себя в игровом тонусе. Давай зададим тему. Например, XX-й век.
Марк, как и Детер, был любителем древней земной истории.
И партия началась. Впрочем, начало было не слишком оригинальным, если, конечно, не считать вида фигур, которые постепенно принимали образы исторических персонажей. Но несмотря на избитость начала, названия его Детер не смог бы сказать, равно как и любого другого начала, так как никогда не мог запомнить ни одного названия дебюта. И это само по себе говорило о его недюжинных интеллектуальных способностях, не желающих отвлекаться на пустяки.
"Драг нах остен" - тем временем сказала черная ладья Гудериан, становясь в центре на задней линии и знаменуя переход в миттельшпиль.
Напротив, угодливо изогнувшись, белый ферзь Черчилль пытался что-то прокричать невозмутимо стоящему в углу, словно он здесь совсем ни причем, белому королю Сталину. А белый слон Эйзенхауэр, не обращая на них внимания, решительно резал диагональ.
"Не так. Все не так", - истеричным рефреном шептала вторая черная ладья Майнштейн, становясь недалеко от первой. "Эти русские все делают не так. А мы потом проигрываем войну". Гудериан сурово сверкнул глазами на него с брони танка и плотнее надвинул шлем, демонстрируя полную готовность своих войск порвать всех и вся..
"Лошадью ходи батенька. Лошадью", - услышал Детер ласковый шепот, и в хитром прищуре белого ферзя узнал Ильича.
"Чтобы задушить мировую гидру контрреволюции, лошадью ходи", - настойчиво советовал Ильич. И Чапай не удержался. Залихватски гикнув черная конница отправилась в рейд по вражеским тылам.
"Не так. Что они делают", - опять забился в истерике Майнштейн. "Не надо рассредотачивать силы по всему фронту. В кулак, все в кулак для решающего удара".
Чапай остановился возле белой пешки. "Гоу хоум, янки", - косоглазо сощурилась та. Чапай обиженно отвернулся не в силах достать наглеца.
А белые похоже, тоже что-то затеяли, опасные ребятки Саддам и Ким Ир Сен - два коня, пытались взять под контроль центр доски, с помощью сложной комбинации. Но черная пешка Буш, белозубо хохоча, вилкой рванулась вперед, простотой разрушая хитроумное коварство.
В ответ Маннергейм с величавой осанкой белого офицера с помощью линии из белых пешек нехотя потопил Чапая. В глазах последнего застыла неизбывная тоска "Как же так?" Соскользнув с лошади он недоуменно хрипел и булькал, все глубже погружаясь в пучину игрового поля. А Марк небрежным движением руки убрал уже лишнего коня с доски. Конь тотчас же стал что-то хмуро сжевывать с поверхности стола.
"Ах так?" - взревела вторая черная лошадка Чингисхан и бросилась на беззащитного русского крестьянина - белую пешку. "Стоп", - пронеслось в голове Детера. "Чингисхан здесь ни причем."
Но игра уже жила по своим законам. "Вжик-вжик", - просвистела кривая монгольская сабля, и белая пешка озадаченно ощупав место, с которого только что скатилась ее голова, рухнула навзничь. Чингисхан остановился, небрежно помахивая сабелькой, в опасной близости от столицы с сидящим в ней Сталиным.
Белые попытались срочно перегруппироваться, отведя назад Эйзенхауэра.
Но Майнштейн все видел. "Сейчас", - сказал он. И Гудериан рванул через всю доску, заодно снеся еще одну белую пешку. Та в последний момент попыталась прикинуться Петэном, но это ее не спасло. Гудериан с криком "Ненавижу предателей!" - ударил ее с такой силой, что она сама вылетела с доски.
Положение белых стало угрожающим. Сталин рухнул в параличе, испуганным глазом косясь на бывших соратников. Черчилль на другом конце доски изобразил индейскую национальную хижину фигвам, вместо второго фронта. Партия закончилась. Пешки, превратившись в бородатых священников, забегали по полю, пытаясь отогнать дым войны от бывших защитников отечества.
- Еще одну? - спросил Марк.
Детер кивнул. Они поменялись цветами. Столик сам развернулся. Пришлось лишь поднять напитки.
"Игра. Всего лишь сложная игра под названием жизнь," - устало подумал Детер, ставя на доску иронией судьбы ставшего белым Сталиным. Тот уже оправился и снова хитро ухмылялся в усы, многозначительно держа трубку. Слон, превратившись в толстяка Бормана, тоже улыбался. "Мои новые хозяева такие уроды", - смеялся он, - "но я люблю женщин, вкусную еду и хорошие напитки. И какая в конце концов разница кто за это заплатит?"
Фантасмагория поутихла. Детер понемногу привыкал к необычным шахматам. Но возвращавшаяся реальность снова до боли походила на странную игру. Внутри вдруг что-то резко защемило, пронзительно захотелось чего-нибудь настоящего. Детер осторожно вздохнул. Кажется, немного отпустило.
- Слушай, Марк, - сказал он. - У меня к тебе есть предложение.
Марк выслушал историю про Одинокую гору и покачал головой.
- Детер, - сказал он. - Я слишком несерьезный человек, чтобы принимать участие в таком серьезном деле.
- Ты считаешь, это серьезным делом? - спросил Детер.
- Да, - кивнул Марк. - И это не потому что я жмот или не хочу помочь тебе. Просто я не могу. В самом деле не могу. Это сложно объяснить, - Марк задумался на мгновение.
- Но, пожалуй, кое-что я могу сделать. Идем.
Они спустились в основное помещение шляпки гриба. Оно было значительно больше марковского кабинета, и там было много народа и много пьяного веселья.
- В вашем предприятии вам в любом случае понадобятся хорошие профессионалы, - продолжал Марк. - А у меня тут есть прекрасный геолог-разведчик. Он один может заменить дюжину специалистов. Но сейчас он несколько стеснен в материальных средствах, так что я думаю с удовольствием возьмется за умеренную плату с вами сотрудничать.
"Мамочка", - ахнул Детер, входя в ступор. "Ты издеваешься?! Как же мы ему заплатим?"
Но Марк уже познакомил его с раскосым темноглазым кассиопейцем, который прямо и внимательно смотрел на Детера, и в глазах которого кроме обычной кассиопейской вежливости ничего нельзя было прочесть. Марк быстро исчез, и через некоторое время Детер обнаружил себя обговаривающим основные детали будущего контракта с Тойоши Тохогоши. Так звали холодного и недоверчивого кассиопейца. И только сейчас, разговаривая с чужим и здравомыслящим человеком, Детер обнаружил насколько он пьян. Выпитая жидкость уже в буквальном смысле стояла у него в горле, и он боялся лишний раз наклониться, чтобы не расплескать ее. В общем, было немного стыдно за свое состояние, а остатки здравого смысла настойчиво подсказывали, что уже, пожалуй, хватит.
"Интересно, является ли пьянство для меня проблемой?" - локомотивом уносились вдаль неожиданные мысли.
Взяв координаты друг друга, они вежливо раскланялись с Тойоши, и Детер вопреки здравому смыслу снова взялся за стакан, разглядывая присутствующих дамочек.
"Привет", - кто-то хлопнул его по плечу.
Детер повернулся и увидел Лина, давнего знакомца. Лин был поэт, романтик и философ. Вечно неприкаянный, вечно в поисках чего-то лучшего, вечно без денег. На мир Лин смотрел по-особому, только ему свойственным взглядом. У него были сотни самых бредовых теорий о происходящем, о смысле жизни и тому подобном. И он периодически излагал их окружающим, пытаясь убедить в своей правоте. Одна из них о происхождении любви поразила Детера, и он в виде исключения даже запомнил ее.
"Вот так", - говорил Лин о сидевших вместе со своим потомством в норе, первых млекопитающих, Детер забыл, как они назывались - "они нежно заботились друг о друге и своих детенышах посреди жестокого и равнодушного мира хладнокровных ящеров. И эта нежность и забота помогли им выжить и пережить гораздо более могущественных динозавров. А от нежности и заботы и родилась любовь", - подытоживал Лин.
Детер не знал, как относиться к подобным заявлениям, но в голове мысль осталась, периодически всплывая.
А сейчас Лин стоял перед ним и просил взять с собой. Он где-то уже услышал, что Детер собирается искать "топливо", и похоже не слишком-то верил в эту затею, но ему нужны были деньги, а просторы Артье и компанию Детера он почему-то посчитал удачными приложениями к их зарабатыванию.
А Детеру уже было все равно, и он о чем-то договорился и с Лином.
А потом Лин ушел. И Детера, увидевшего незнакомку с голубыми волосами, неожиданно поразила мысль, что ему нравятся женщины с голубыми волосами. И он познакомился с дамой, но беседа что-то не слишком вязалась.
А потом пьяный эльф пнул догорающий костер ногой. Искры взмыли в воздух и разом погасли.
Детер брел по улице, пытаясь закутаться в рваный плащ тумана, чтобы жуткие звезды не смогли его увидеть. Ему представлялся собственный дом набитый счастливыми детишками. Но внутренний голос упрямо твердил, что что-то не так, и как озарение он вдруг понял, что для этого нужна женщина, и где-то на краю сознания возник образ Эйаны. В этот приятный момент он уперся прямо в Кассипа, скалой вставшего у него на пути.
- Привет, - сказал Детер.
- Привет, - сказал Кассип, - где это ты уже успел так набраться с утра?
- Для кого утро, а кто еще и спать не ложился, - буркнул Детер.
- Ну, тогда ты, похоже, промахнулся, - улыбнулся в бороду Кассип, - гостиница у тебя за спиной.
Детер, оказывается, уже добрался до фермерской гостиницы.
- Идем, помогу дойти.
Кассип проводил Детера в свой номер и помог ему снять еще один для себя. Потом они пили чай в номере Кассипа, и Детер ему рассказал про Одинокую гору, а Кассип неожиданно загорелся идеей и проявил заинтересованность в финансировании. Только хотел еще раз услышать все это от трезвого Детера. А Детер согласно кивал, чувствовал себя на седьмом небе от счастья, и лишь, пожалуй, крайняя усталость помешала ему залить Кассипа пьяными слезами благодарности, так как Детер буквально уже отрубался на ходу. Кассип, почувствовал это и отвел Детера в его номер.
"Милый, добрый Кассип", - засыпая, нежно обнимал подушку Детер. "Но, господи, как же завтра будет болеть голова".
Часть Вторая и последняя
Глава 7. "Топливо".
Топливо - горючее вещество, являющееся источником получения энергии.
Толковый словарь С.И. Ожегова. Определение.
Детер лениво с закрытыми глазами перевернулся со спины на бок. Ногам мешал теплый пушистый, но неподатливый комок. Детер сильнее надавил голенями, отвоевывая себе пространство. Комок в ответ выпустил когти.
"Ах ты, зараза!". Последующего гневного пинка хозяина Иннокентий не выдержал и с громким протестующим мявком слетел с кровати.
"А так не хотелось просыпаться!" - возмущенно подумал Детер, потягиваясь под одеялом. Кровать приятно прогибалась вслед за его движениями, принимая форму тела.
"Все-таки прекрасное походное снаряжение приобрел этот Тойоши. Настоящий профессионал", - с уважением подумал Детер.
Да, тут не поспоришь. Без Тойоши их экспедиция много бы потеряла, если бы вообще состоялась. Кассиопеец быстро и дешево приобрел все необходимое геологоразведочное оборудование и походное снаряжение, включая четыре грузовых мобиля. А впоследствии каждый раз четко руководил разбивкой лагеря и организовывал бурение разведочных скважин. Чем поначалу вызывал определенную ревность Феликса, быстро, однако, прошедшую, поскольку Тойоши и вправду был лучшим гелогом-разведчиком, чем сам Феликс. Впрочем, пока весь профессионализм Тойоши пропадал впустую, и экспедиция, стартовавшая спустя месяц после подписания договора у Фукса, так пока и не достигла положительного результата. С каждым новым неудачным бурением Детер мрачнел все больше, но упрямо продолжал поиски "топлива", твердо решив использовать все время бывшее в их распоряжении до наступления артьеанской ночи. Нилос его поддерживал. Кассип заочно предоставил Детеру полную свободу рук и уговорил то же самое сделать Фукса, в последний момент решившего все же поучаствовать в сделке. Так что Феликсу к явному его неудовольствию приходилось подчиняться. Остальные права голоса не имели, и Детер таскал всю экспедицию с места на место, выбираемое Феликсом. Дело в том, что первоначально купленный участок оказался пустым. И решено было исследовать близлежащие районы возле Одинокой горы. Кассип и Клей дали на это добро. Причем Клей сказал, что в случае положительного результата сможет по-тихому и быстро приобрести любой участок в этом районе. Кроме того, все официальные карты этого района были составлены Феликсом. И теперь они колесили по равнине, следуя его указаниям. Правда, в последнее время в этот процесс все активнее вмешивался Тойоши. Так что последнее место, оказавшееся рядом с Одинокой горой, они выбирали вместе.
Неожиданно снаружи послышалась грустная песня.
Нереальный свет
Нереальных огней.
Полуночный бред
Среди полутеней.
Звук приближался, песня звучала все более отчетливо, но по-прежнему очень грустно.
А с утра туман
До полудня.
И вновь полуобман
Полубытия.
"С добрым утром", - саркастически приветствовал себя Детер. Но делать было нечего, приходилось вставать.
- Спасибо тебе, Лин, приободрил, - сонное, фиолетовое лицо Детера хмуро высунулось из палатки.
- Пожалуйста, - ничуть не смутившись, ответил Лин.
Однако петь прекратил. На время. Очень короткое. После чего бодрым речитативом возвестил:
"Сонный гоблин смотрит злобно
На рассвет над горизонтом,
Не понять ему тупому
Радость солнечного света".
Детер лишь безнадежно махнул рукой: "И вот с такими уродами приходится работать". Напрочь позабыв при этом, что всю честную компанию собрал он сам. Погодка тоже оптимизма не добавляла. Обычное артьанское мутное месиво, когда в двух шагах ничего не видно.
"А может это и к лучшему", - Детер зябко передернул плечами, привыкая к свежести бытия после теплого сна. "А то от одного вида этой чертовой горы становится не по себе".
Два дня назад, когда они только прибыли сюда, было почти ясно по здешним меркам, так что Гора была видна во всем великолепии. Стена черных, словно выжженных хаотичных, непонятно как удерживающихся в своем нынешнем положении, нагромождений скал, пронзительно уходивших в низкое мглистое небо. Вокруг множество таких же, как сама Гора, черных камней самого разного размера: от гигантских размером с многоэтажный дом валунов до мелкого черного щебня, переходящего в песок. И нигде ни одного ростка живучей местной травы. По идее это могло бы радовать, как один из важнейших признаков наличия "топлива". Но после многомесячного блуждания за Феликсом, они уже видели множество проплешин, (правда, все же не таких огромных, как пустошь вокруг Одинокой Горы), и почти везде находили "топливо", однако же, неизменно в количестве недостаточном для промышленной разработки. Тойоши утверждал, что все это служит убедительным доказательством наличия на планете больших залежей "топлива". И обнаружение собственно месторождения было лишь делом времени. Детер ему верил, и оттого с каждой неудачей зверел все больше, понимая, что второй попытки у него не будет.
Зайдя в палатку с общим походным душем, Детер быстро ополоснулся. Не стал бриться, оставив это скучное занятие на завтра или послезавтра. После чего направился на кухню, размещавшуюся в отдельной палатке. Утренняя кружечка кофе вместе с хлопьями из пакетика, и он был готов к ежедневному подвигу борьбы с окружающим миром и самим собой. Начал он его с подавления отчаянной зевоты и продолжил зарядкой решимостью и холодной злостью последних неудач.
Проделав весь комплекс упражнений, Детер решил заглянуть в палатку Нилоса.
После установки лагеря и выбора мест для бурения пробных скважин они работали круглосуточно в три смены, благо на Артье в это время года всегда было светло. Тойоши работал вместе с Дзинем, глухонемым но весьма сообразительным парнем, которого привел вместе с собой в качестве разнорабочего. Феликс трудился в паре с Лином. А Детер с Нилосом. И потому рассчитывал застать последнего в его палатке, так как только-только началась смена Феликса и Лина. Но вход был закрыт снаружи. А готовившийся отойти ко сну Тойоши объяснил, что Нилос минут пять назад отправился на мобиле за припасами в одну из ближайших деревушек.
Делать было нечего, приходилось коротать время одному. Впрочем, к этому Детеру было не привыкать. Он спросил себя, чем бы его душенька желала заниматься, и, получив четкий ответ - ничем, отправился бродить по окрестностям в сторону противоположную той, откуда доносился шум работающих машин. То есть прямо к Горе.
Под ногами похрустывал щебень. Камней становилось больше, подъем постепенно увеличивал угон наклона, и Детеру приходилось более внимательно смотреть под ноги. Выплывавшие из мглы скалистые камни или каменистые скалы все чаще и чаще преграждали ему путь. Их приходилось обходить, нередко упираясь в каменные тупики. А один раз Детер чуть не ухнул в открывшуюся перед ним расселину. Тропинок здесь понятное дело не было никаких, а мгла мешала получить об окружающей местности сколь-нибудь целостное впечатление. Скорость продвижения вперед упала почти до нуля. Впрочем, очень быстро Детер, не слыша шума буровой и не видя дальше двух метров, утратил ориентацию на местности, смешав изначальные понятия "вперед", "назад", "вправо", "влево" и доверив определение своего местоположения исключительно маленькому навигационному приборчику, застегнутому на правом запястье.
Под ногами стало ровнее. И Детер, обрадовавшись, бодрым шагом двинулся по почти ровной поверхности. Однако, шагов через пятьдесят местность стала резко снижаться, переходя, похоже, дальше в обрыв. Из-за тумана не было видно. Детер осторожно проскользил какое-то расстояние по осыпающейся щебенке вниз по склону. Притормозил рукой о камень. Посидел на корточках, напряженно всматриваясь вперед. Выбрал камешек побольше и, стараясь не потерять равновесие, бросил его. Камень застучал, уносясь вниз. "Обрыв", - кивнул себе Детер. Выбрался повыше и взял влево, идя вдоль склона. Тот оказался длинным, никак не кончался. Через несколько десятков шагов Детеру стало казаться, что он потихоньку забирает влево. Он остановился и снова попробовал спуститься вниз. С тем же результатом, что и в первый раз. Выбрался опять наверх и снова взял влево. Через сто шагов, он был уже почти уверен, что идет, фигурально выражаясь, по кругу, а фактически по неровному овалу. Продолжил движение влево, чаще спускаясь вниз и надеясь найти дорогу, по которой пришел сюда. Безрезультатно. Лазить вверх вниз было не очень легко, и фиолетовый лоб Детера под черно-красными волосами покрылся капельками пота, на висках набухли напряженные жилки, дыхание стало прерывистым. Время от времени приходилось останавливаться отдыхать. Правда вскоре отпала необходимость лазить по склону. Плато, на котором он оказался, стало круто обрываться вниз прямо под ногами. Но легче от этого не стало. Полтора часа спустя, сверившись со своеобразным компасом на запястье, Детер понял, что замкнул круг, так и не найдя выхода. Устало сел, откинулся на спину. Туман со стылой холодной заботой окутал его. Одежда, намокшая от влаги и пота, противно липла к телу. Детер закрыл глаза. Такой туман мог держаться неделями. Рацию он почему-то с собой не взял. Мобильники в такой глуши, естественно, не работали. Шансов найти его при такой погоде почти не было. "Господи, как глупо", - вырвалось у Детера. Ему вдруг стало жалко свою забубенную жизнь. Сгинуть вот так вдали от дома, в чужом обличье. Ни тебе больше пьянок, ни гулянок, ни вожделенного домика на скале у синего-синего моря. "Хотя, что такое сейчас мой дом", - усмехнулся Детер. "Где лег там и постель, где поел, там и стол. Так что добро пожаловать в гости, господа. Я и сейчас у себя дома. Мой дом - моя крепость, хотя и стен-то нет". Так, ерничая, с шутками и прибаутками Детер поднялся, как в буквальном смысле, так и духом и направился для разнообразия к центру плато. Там он, по крайней мере, еще не был.
Туман расступился, открыв очередной большой черный валун. "Так, что мы имеем?" - спросил себя Детер. "Очередной черный жженно-стылый камень. И что нам это дает? А ни фига не дает". Детер прислонился к камню. Провел ладонью по шершавой поверхности. Сделал два шага вдоль камня. И наткнулся взглядом на узкую расщелину в валуне. Словно кто-то гигантским мечом расколол камень. Подойдя к разлому, он осторожно просунул руку внутрь. Рука стенок не нащупала. Разлом был глубже длины руки. Детер осторожно боком просунул плечи и голову внутрь и оказался стиснут между двумя каменными стенками. "Не хватало еще вдобавок ко всему застрять в этой расщелине", - ругнул он себя. С усилием протиснулся наружу - мешала свободная, собиравшаяся комком куртка. Выбравшись, вспомнил про фонарик, который должен был быть в кармане куртки. Точно, фонарик там и был. Тогда снова, просунув в расщелину только голову и одну руку с зажженным фонарем, осмотрел расщелину. Извиваясь, она уходила куда-то вглубь и вниз, вопреки ожиданиям не сужаясь, а наоборот, увеличиваясь в размерах. Детеру стало любопытно. Решив, что ничего страшного не произойдет, если он несколько минут потратит на изучение этой пещерки, он снял и сложил перед разломом куртку, чтобы не мешала движениям. И в третий раз осторожно протиснулся внутрь разлома. Бочком, бочком осторожненько добрался до более широкой части. Распрямился, с удовольствием разведя плечи. В мозгу благоразумие, пытаясь отстоять свои позиции, постоянно задавало вопрос: "Попробуй только представить, какие зверюги могут обитать в этой пещерке?" Но Детер послал благоразумие подальше, решив не слушать советчика, молчавшего тогда, когда его советы точно пригодились бы. Осветил фонариком причудливые сталагмиты, неожиданно блеснувшие многообразием красок. Оглянулся назад, где сквозь узкий разлом сочился мглистый дневной свет. Пожал плечами и сделал несколько шагов дальше вглубь пещеры, разглядывая при этом наросты сталактитов, затейливо свисавшие с потолка. Нога его при этом запнулась о неровность пещеры, вторая поехала по оказавшемуся неожиданно скользким полу пещеры. Он растянулся, неприятно ударившись задницей и выронив, не преминувший сразу же потухнуть, фонарь. Чертыхнулся, попытался приподняться на локте руки. Но рука тоже скользнула по поверхности, придав этим неловким движением импульс телу. Детер начал скользить по неожиданно и довольно резко пошедшему под уклон полу пещеры. Попытался притормозить, растопырив руки и ноги, больно ударился обо что-то локтем и внезапно почувствовал, что пола под ним нет, и он просто куда-то падает. И тут же. Бум! Мир погас.
Голова трещала. Саднило локоть. Детер открыл глаза. Темнота. Пошевелился. Оказалось, что он лежит на чем-то каменном, чьи неровные края сразу больно впились ему в спину и бок. На голове была похоже большая шишка, тут же начавшая пульсировать после его движения. "Если болит, значит живой", - успокоил он сам себя, припомнив, каким образом очутился в столь бедственном положении. Нажал на подсветку часов. С удивлением понял, что был без сознания всего несколько минут. Ослепленные подсветкой зрачки, уже начавшие было привыкать к окружающей темноте, снова отказались воспринимать очертания окружающего мира. Подождал, пока глаза привыкнут. Пока ждал, понял, что, наверно, все-таки какой-то свет сюда проникает, иначе бы он вообще ничего не увидел. А так стены и потолок пещеры казались более серыми по сравнению, например, с густевшей сверху над его головой чернотой уходившей вверх дыры. Оттуда он, похоже, и свалился.
Нетвердо передвигаясь на ватных пока ногах, Детер сделал несколько неуверенных шагов, потихоньку осваиваясь. По правую руку серела стена. Он пошел вдоль нее. Стена закончилась, а за ее углом почти осязаемо посреди темноты висел луч света. "Сонный гоблин смотрит злобно", - усмехнулся Детер. "Очень даже понятна радость". Свет причудливым образом, преломляясь о стены, пробивался сквозь несколько поворотов. Пройдя их, Детер вышел в огромный пещерный зал, освещенный через большой, метров двадцать в ширину и несколько метров в высоту, полукруглый, похожий на арку проем. Пещера была настолько огромна, что, несмотря на обилие света, размеры ее определить было невозможно - пределы пещеры оставались неосвещенными, теряясь во мраке. Довольный, Детер прикрыл глаза. Выбрался все-таки. Под ногами хрустнуло. Наученый горьким опытом, он взглянул вниз. Присел. Всего лишь мелкие камушки. Но не черные стылые, как все здесь вокруг. Полупрозрачные с пятнистыми вкраплениями. Где-то он такие уже видел. Детер сунул один из камешков в карман. "Надо будет спросить у Феликса, или у Тойоши".
Больше он ни о чем не думал. Выйдя через проем, довольно легко спустился к подножию горы. И уже подходя к лагерю, понял, что вполне успевает к началу своей смены. Даже успевает принять душ, не спеша отмыться от грязи прошедших приключений. Выйдя из душевой палатки, наткнулся на Феликса. Тусклые голубые глаза, рыжая бородка.
- Что-то вы не торопитесь. Смотри, а то Лин совсем там обалдеет.
- Нилоса не видел?
Феликс покачал головой и исчез в душе.
Палатка Нилоса была по-прежнему закрыта снаружи. Детер зашел на кухню. Взял рацию. "Интересно. Нилос то ее с собой взял?" попробовал связаться. До ближайшей деревушки радиуса действия должно было хватить. Впрочем, и вернуться оттуда по идее Нилос тоже уже должен был давно.
Ответил Нилос сразу:
- Да, слушаю.
- Привет, пропавшая душа. Что это ты так долго?
- Да я тут не один. С Фуксом.
- С кем? - не понял Детер.
- С господином Клеем. Он хочет посмотреть, как у нас тут идут дела.
- Это ж где ты его откопал?
- Да он по мобильнику позвонил. Пока я продукты покупал. В деревне то связь есть. Вот сейчас и едет прямо за мной.
Детер вздохнул. Ну надо же как совпало. И откуда только у Клея номер Нилоса?
- У-у, понял. Ты когда будешь? А то тут Феликс с Лином еще забастовку устроят.
- Да я уже рядом совсем. Минут через десять.
- Давай. Жду. Отбой связи.
Какого черта здесь надо Фуксу? Ладно, скоро он приедет. Сам расскажет. Детер решил встретить Клея лично. Все-таки, что ни говори, Клей был одним из основных акционеров их предприятия, а Детер выполнял функции руководителя. К тому же Клей был его знакомым.
Фукс приехал. И не один. Помимо него в его шикарном мобиле сидел шофер и охранник в одном лице. И две девушки. Довольно молодых и довольно привлекательных. Одна повыше, другая пониже. Одна светленькая, другая темненькая. Одна очень стройная, другая пополнее. И имена у них тоже оказались похожи.
- Лили, Лулу, - представил своих спутниц господин Фукс, грузно вываливаясь из мобиля и слегка пошатываясь.
"Господи", - внутренне сморщился Детер. "Только этого не хватало. Кому-то видно очень хочется продолжения банкета. Но зачем же сюда надо было тащиться?"
Сообразив, что никаких деловых разговоров, по крайней мере, пока не предвидится, Детер, отделавшись несколькими общими приветственными фразами, сослался на срочную работу и направился к буровой, знаком показав Нилосу, что будет ждать его там, и предоставив гостей Феликсу и должному вскоре проснуться Тойоши. Вообще-то Клей был, конечно, его знакомым, но не до такой же степени, чтобы играть роль шута при пьяном короле.
На буровой было тихо. Повстречавшийся по дороге Лин с упреком постучал по часам. Сообщил, что закончил взятие проб из скважины с обычным отрицательным результатом и отключил все оборудование. Детер в свою очередь рассказал о приезде Клея и о пьянке, которую тот возможно попытается устроить. Посоветовав при этом Лину, не слишком-то гулять, поскольку завтрашний день пройдет в обычном рабочем режиме.
Теперь надо было погрузить все оборудование в два грузовых мобиля, перевезти на несколько сотен метров, в заранее намеченную точку. Выгрузить его, привести в рабочее состояние и начать бурение новой пробной скважины. Скважины они делали восьмисот метров глубиной, через каждые пять метров беря пробы проходимого грунта. Обычно одна скважина проходилась за три смены.
Детер включил генератор. С удовольствием прислушался к его гудению, наполнившим мглистую ватную тишину привычным рабочим шумом. "Словно первая скрипка", - неожиданно с нежностью подумал Детер. "За которой вступает весь оркестр". С помощью сложной системы блоков и лебедок он принялся затаскивать оборудование в мобиль. Одному сделать это оказалось не так-то просто. Но Нилоса он ждать не стал. Клей, оказывается, разозлил его сильнее, чем это представлялось ему вначале. Злость требовала выхода. И Детер с удовольствием ворочал мускулами, не забывая попутно проявлять смекалку для решения задач, бывших весьма простыми для двоих, но оказывавшихся серьезным препятствием для одного человека.
Он, оказывается, много, слишком много поставил на эту авантюру. Он уже не молод и не верит в глупые мечты. Есть только здесь и сейчас. И нужно здесь и сейчас вкалывать на полную катушку, чтобы потом было хоть какое-то будущее. А для кого-то это оказывается всего лишь шуткой и поводом для очередной пьянки. И Детер яростно ворочал очередной агрегат.
Нилос подошел, когда Детер уже заканчивал погрузку и, похоже, удивился взятым темпам. Но ничего не сказал. Молча закинул остававшуюся мелочь в кузов и направился ко второму уже груженному мобилю. Так, не тратя лишних слов, они и поехали. Так же, обмениваясь лишь необходимыми для общей работы словами, они разгрузились, установили оборудование и запустили бур. К концу этого процесса Детер совсем умаялся. Сказывалась его прогулочка. Он посмотрел на часы. Немудрено. Их смена заканчивалась. Ее можно было бы назвать утренней, если бы они с Нилосом для поддержания круглосуточного темпа, не трудились бы в самую тяжелую ночную смену. Правда трудность была в основном психологического свойства. Светло было так же, и организм быстро перестраивался.
Детер подумал о Фуксе, и неожиданно для себя отметил, какая высокоморальная бригада у него подобралась. Нилос был весьма религиозен и искренне вел настолько безупречный образ жизни, насколько это вообще можно было себе вообразить. Феликс был крайне замкнут и чурался всяких шумных сборищ, предпочитая одиночество. Что за человек был Тойоши, Детер за месяцы совместной работы так и не разобрался. На все вопросы, не касающиеся работы, тот давал в лучшем случае односложные ответы. Но одно качество кассиопейца Детер понял в первый же день. Что бы ни происходило, работать Тойоши будет с точностью и безупречностью хороших часов. Дзинь по причине своего недуга еще более замкнутый и непостижимый, чем Феликс и Тойоши, во всем слушался кассиопейца и работал также безупречно. Пожалуй, только Лин, да сам Детер были слабыми звеньями. Но Детер в последние месяцы ни о чем кроме работы и думать не хотел. А Лин в такой компании, естественно, не мог позволить себе разгуляться, что, впрочем, его не слишком тяготило. Он упражнялся в поэтических изысках, копил материал для творчества и деньги для жизни.
Детер вставил на место ящик для проб грунта, высыпав пустые предыдущие пробы. "Топлива" на таких малых глубинах по идее не должно бы было быть, но для очистки совести они брали пробы грунта через каждые пять метров. Через несколько минут очередная проба со стуком и шелестом ссыпалась в ящик. Детер курил, вспоминая о поломках и сбоях оборудования, случившихся в их смену, чтобы не забыть сказать о них Тойоши, чья смена вскоре должна была начаться. Нилос колдовал в стороне. Докурив, Детер бросил сигарету, тщательно затушив ее. Мало ли что. Техника стоила денег, и немалых. Достал ящик. Взглянул. Грунт был необычным. Слюдянисто поблескивал. Детер не припоминал, чтобы видел такой за многие месяцы работы. Сердце вдруг замерло, словно ухнув в пропасть, а затем быстро и тревожно забилось. Детер вдохнул поглубже, чтобы унять волнение. Тойоши вроде бы говорил о чем-то таком. Вставил ящик в анализатор, щелкнул клавишами и напряженно уставился на экран, ожидая результата. Хотя и знал, что пройдет не менее пяти минут пока анализ будет закончен. И тут же выругался на себя. Заставил себя отвернуться от экрана. "Нельзя так распускаться по мелочам. Это скорее всего опять пустышка, может быть, конечно, с какими-нибудь вкраплениями, совершенно бесполезными для нас".
Прислушался к окружающей мгле. Помимо работающих машин, где-то вдалеке пронзительно и противно кричали невидимые птицеящеры. Эти заразы прекрасно охотились при почти нулевой видимости с помощью эхолокаторов, выныривая из тумана прямо перед обреченной жертвой. Впрочем, у местной фауны имелись свои способы защиты от этих плотоядных. "Что-то они здесь беспокойные", - подумал о птицеящерах Детер и снова повернулся к экрану.
Это было оно. "Топливо". В нужной концентрации. Когда-то давно в самом начале этого предприятия Детеру было интересно, что же он почувствует, когда найдет "топливо". Сейчас он получил ответ. Ничего. Впрочем, не совсем верно. Верным ответом было - усталость. Усталость неожиданной волной вдруг накатившая на него. Усталость от бешеной напряженной работы последних месяцев. Усталость и осознание того, сколько предстоит еще сделать. Брать пробы из этой скважины и надеяться, что "топливный" слой окажется достаточно большим. Бурить соседние скважины и определять границы месторождения, особенности его залегания и надеяться, что месторождение окажется достаточно большим. А затем внимательно следить за Фуксом, и надеяться, что он не кинет их. Правда, у них был предварительный договор, оговаривавший доли первоначальных миноритарных акционеров - Феликса, Нилоса и Детера. Гораздо меньшие доли, чем в первом договоре. Но тут уже ничего нельзя было поделать. Денег то на покупки земли у них не было. По крайней мере, у Детера. Так что все расходы по приобретению участка делили между собой Фукс и Кассип. Кроме того, в новом договоре в качестве акционера поучаствовал Тойоши, что весьма в свое время приободрило Детера.
"Вот оно, значит, как бывает", - размышлял дальше Детер, высыпая содержимое ящика в пакет и ставя на нем глубину. "Ты чего-то достигаешь, к чему так стремился. Но это, оказывается, всего лишь промежуточным этапом. И впереди тебя ждет море работы и проблем. И в лучшем случае ты отметишь это событие для себя, если, конечно, не забудешь, как ты к этому стремился", - впрочем, тут Детер несомненно лукавил. Перед самим собой.
"Отметить. Да, надо отметить. Похоже, все-таки без выпивки не обойтись. Надо дать возможность всем, кто захочет, немного расслабиться. И в первую очередь себе", - усмехнулся Детер, ставя ящик на место для новой пробы.
"И что это я так взъелся на Фукса? Он, конечно, не очень приятный тип. Но все же? Может из-за девок? И обязательно ли надо выпивать, чтобы расслабиться?"
Через несколько минут очередная проба со стуком и шелестом ссыпалась в ящик. Детер взял ящик и понес к анализатору. Он не стал пока ничего говорить Нилосу, хотел проверить еще пару проб, чтобы удостовериться. Нилос подошел сам, посмотрел на экран. Детер кивнул. Да оно. Оно самое. Вскоре на новые пробы помимо Детера с Нилосом внимательно смотрели подошедшие Тойоши и Дзинь. "Топливный" слой оказался большим и богатым.
Глава 8. Ловушка
Иду в поход, два ангела вперед.
Один душу спасает, другой тело бережет
Сергей Чиграков. Песня.
- Молоток, молоток, - большое свинячье лицо Клея маячило у самых глаз Детера. Рука Фукса добродушно похлопывала его по плечу. Маленькие глазки юриста утратили свое обычное хитро-выжидающее выражение и светились простой радостью многозначных, все увеличивающихся чисел Скруджа МакДака. И даже его обширные щеки с множеством копошащихся на них ложноножек, казалось, излучали радостное дружелюбие.
- Молоток, - еще раз в избытке чувств произнес Клей и хлопнул Детера по колену.
Расчувствовался Фукс от выпитого прекрасного вина и оттого, что открытое месторождение обещало быть достаточно большим. Еще пара пройденных скважин подтвердила наличие большого "топливного" слоя. Для этого пришлось проработать сутки в ударном темпе. Работали все сразу, нарушив привычный посменный ритм. Фукс отложил все свои дела и в радостном возбуждении почти постоянно торчал на буровой, пытаясь во все вникнуть и всем мешаясь. Элиб, охранник Клея, все это время на всякий случай находился рядом, с серьезным видом разгадывая кроссворды. Девушкам тоже пришлось остаться, так как, несмотря на их нытье, отвозить их никто не собирался. От нечего делать они тоже много времени проводили возле скважин. В общем, было довольно оживленно. Прибывшим гостям поставили запасные, взятые на складе палатки. И еще возникли проблемы с биотуалетами. Их было всего два: один в лагере, другой на буровой. Теперь, чтобы попасть туда, иногда приходилось выстаивать небольшую очередь.
После напряженных рабочих суток и достигнутых прекрасных результатов всем хотелось отдохнуть. Да и было, что отпраздновать. Дзинь съездил в одну из ближайших деревушек, купил выпивку и деликатесы. А так как неожиданно разгулялась погода, решено было устроить небольшой пикничок возле лагеря.
И теперь захмелевший Клей радостно похлопывал захмелевшего Детера, сидя за столом, густо уставленным многочисленными блюдами и напитками. Стол стоял на открытом воздухе, освещаемый солнечным светом. А вокруг стола сидела вся их компания. Непроницаемый Тойоши с раскосыми глазами, собранный даже во время праздника. Высокий, хорошо сложенный Дзинь с открытой, немного смущенной улыбкой и внимательным чутким взглядом больших черных глаз, устремленных куда-то внутрь. Тусклый, ускользающий Феликс. Веселый Лин, беззаботно прожигающий жизнь никому не нужным Фигаро. Усталый и измученный тяжкой борьбой за счастье Детер. Вежливый Нилос, внимательно изучающий окружающий мир. Толстый Клей, довольный своим весьма весомым общественным положением, которое в скором времени обещало стать еще весомее. Стройная невысокая блондинка Лили с привлекательной улыбкой, мгновенно преображавшей строгие черты ее лица. Высокая, немного полная Лулу, с бархатными ресницами, томным взглядом и высокой грудью. И, наконец, Элиб, или просто Эл, как он сам представился. Охранник Клея. Почти квадратный детина, тем не менее, оказавшийся подвижным и быстрым. Детер наблюдал за его утренней разминкой. И зрелище Детера, бывшего солдата дальнего охранения, впечатлило. А после разминки Эл показал, что и с бластером он управляется очень даже неплохо, несколькими выстрелами отогнав от лагеря совсем распоясавшихся в последнее время птицеящеров. Чем окончательно завоевал симпатию Детера, всегда уважавшего настоящих профессионалов.
А тем временем дошедший до нужной кондиции народ устраивал танцы. Девушек, естественно, было меньше, они были в центре внимания и, похоже, уже успели позабыть о пренебрежительном отношении к диким работягам. Им явно нравились ненавязчивое ухаживание Тойоши, стеснительность Дзиня и веселые хохмы разошедшегося Лина. Фукс поглядывал на все это снисходительно, с ленивой важностью пресыщенного жизнью патриция. Детер вдруг почувствовал, что явно засиделся, выпав из общего веселья, и встал размяться. Зашел к себе в палатку. Присел на кровать, мгновенно подстроившуюся под его задницу. Прикрыл глаза. О ногу потерлось мягкое и пушистое.
- Привет, зараза. Жрать пришел? - Детер открыл глаза.
Иннокентий, мурлыча и подняв хвост трубой, самозабвенно терся о ноги Детера, всем своим видом говоря: "Конечно, жрать. На фиг ты мне еще нужен?"
- Ну, пошли тогда.
По дороге, разглядывая тощего облезлого Иннокентия, Детер задумался о численности и дислокации кошачьей популяции на Артье. На кухне он открыл коту баночку вечного вискаса и плеснул молока. Вышел наружу. Посмотрел в сторону продолжающегося пикника. Народ развлекался.
Лили танцевала с Тойоши, Лулу с Элибом, Лин колдовал над музыкой. Фукс о чем-то беседовал с Нилосом. Дзинь мечтательно смотрел вдаль. Феликс куда-то исчез. Детер посмотрел на них задумчиво и понял, что присоединяться к теплой компании ему не хочется.
Он взял один из четырех их грузовых мобилей, которые сейчас все находились возле лагеря, и отправился к буровой. Там было пусто и тихо. Детер выбрался из мобиля, сел, вытянув ноги и прислонившись к машине спиной. Закрыл глаза и принялся сквозь веки смотреть на солнце, дождавшись пока по зрачкам не побежали темные пятна. Затем отвел взгляд и снова посмотрел на солнце через веки. И потом снова также или же исподволь сквозь мохнатый прищур ресниц. Лучи плясали, дробясь на кончиках ресниц, пятна плыли в цветном хороводе. В голове было легко и пусто, и она плыла вслед за пятнами в глазах, неспешно кружась. Мысли шевелились лениво и мягко, не тревожа. Земля тихо гудела и также плыла, кружась, вслед за пустой головой. "Так бы и просидел всю жизнь", - подумал Детер. А земля гудела все сильнее и сильнее пока не стала дрожать от топота множества крепких ног.
Пришлось подняться и широко раскрыть глаза. Зрелище было необычным и завораживающим. Большое стадо зобулей неслось прямо на буровую. Поначалу Детер даже не осознал грозящую ему опасность. Он просто стоял и смотрел как темная, колеблющаяся масса на горизонте, с едва различимыми фигурками животных, быстро увеличивалась в размерах. Смотрел на большие трясущиеся чебурашечьи уши, на темную густую попону шерсти до самой земли, колыхавшуюся в такт бегу. Смотрел до тех пор, пока не стал различать большие печальные меланхоличные глаза на мордах зобулей. И тогда Детера подбросило. Ему совсем не улыбалось быть затоптанным стадом диких зверей, несмотря на всю необычность наблюдаемого явления. Он буквально впрыгнул в мобиль и включил двигатель, приподняв машину над землей. А тем временем стадо было уже метрах в ста от него. И тут, видимо, бегущие впереди вожаки сообразили, что не стоит калечить себя ни о генератор, ни о буровую установку, ни о прочую технику и слегка изменили направление бега, оставляя лагерь сбоку. Почему они это не сделали раньше, для истории осталось загадкой. А так стадо прогрохотало мимо побелевшего Детера, сжимавшего в руке нащупанный в бардачке бластер, лишь смяв и искорежив палатку с биотуалетом и оставив после себя густой запах пота и паники и трясущуюся, но постепенно затихающую землю.
Детер перевел дыхание.
"Что это они так взбесились? Или же они всегда себя так ведут?"
Но вопросы эти лишь промелькнули в его мозгу. Страх, казалось, прошедший вместе с унесшимся вдаль стадом, вернулся, холодными тугими кольцами сжимая сердце, парализуя волю. Заставляя сидеть, ждать и быть покорным. Заставляя чувствовать себя беспомощным перед чем-то неотвратимым. И было бы Детеру совсем плохо, если бы не отчаянное ощущение дежа вю, вспыхивающее последними светлыми искрами в голове среди волн черного страха. Такой же солнечный безмятежный день и пушистый котяра рядом.
"Ах ты, зараза!" - высказывание относилось не к отсутствующему коту, а к стремительно приближающемуся по воздуху монстру. Дракон. Детер вспоминал свою прошлую встречу и смрадное жгучее дыхание чудовища. "Ну что ж. Сближаться слишком близко, пожалуй, не стоит. Будем бить на опережение". Детер убрал крышу в кабине, встал в полный рост, опершись спиной о стену. "Вспомним старые навыки. Прикинем скользящую среднюю. Сейчас узнаешь, как гонять безобидных зобулей". Тонкое лезвие луча не было заметно на солнце. Только красная точка в оптическом прицеле показала Детеру, куда ушел выстрел. Детер сделал поправку. Выстрелил еще два раза. Безрезультатно. Дракон летел в каком-то странном дерганом ритме, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Попасть в него оказалось не просто. А чудовище быстро приближалось и летело прямо к буровой. По-видимому, необычная в этих местах техника вызвала у него интерес.
Холодный пот прошиб Детера, хоть он и гнал изо всех сил страх от себя, вспомнив о предполагаемых гипнотических способностях драконов, почерпнутых в каких-то полуфантастических справочниках. Надо было сосредоточиться только на деле, и страх здесь совсем был не нужен. Детер подумывал не переключиться ли ему на постоянный луч вместо одиночных выстрелов и прикидывал насколько быстро иссякнет батарея бластера при работе в таком режиме. Дальность действия постоянного луча была также сильно ограничена. Зато в этих пределах несколько секунд бластером можно было резать пространство словно ножом, кромсая все, что попадало под него. К тому же дракон уже вошел в эти пределы.
Последний одиночный выстрел. И он попал. Наверно, дракон был просто слишком близко, и к тому же явно не понимал, что в него стреляют. Детер уже без всякого прицела видел, как буквально моментально разошлась толстая зеленая кожа монстра, очень похожая на броню, открыв сразу запекшееся до черноты мясо, тут же покрывшееся чем-то бесцветным сочащимся. Запредельно пронзительный скрежещущий визг разорвал тишину, заставив Детера инстинктивно поднять руки и пригнуть голову. Но он тут же спохватился. Даже раненый дракон был смертельно опасен. Поэтому он снова поднял бластер и нажал гашетку. Однако, монстр в последний момент дернулся в сторону, и выстрел прошел мимо. Дракон застыл в воздухе. Он казался озадаченным и явно пока не решившим, что делать дальше то ли убраться подальше зализывать рану, то ли все-таки прикончить человека, манящего теплой кровью добычи. Интересное изучение необычной для него техники и охота на прежде не встречаемого им человека обернулись неожиданной неизведанной доселе страшной болью. Пока дракон неподвижно висел в воздухе, он был легкой мишенью. И Детер выстрелил снова. И снова неудачно. Правда, не совсем мимо. Выстрел пришелся вскользь, заставив дымиться бок чудовища. Новый пронзительный визг уже не застал врасплох Детера, но все-таки опять заставил его съежиться. Звук был непереносим на физическом уровне.
Дракон удалялся, то ли связав испытываемую боль с человеком, то ли просто решив уйти подальше от опасного места. Детер отметил, что чудище стало гораздо менее подвижным, и направил мобиль вслед за ним. Сделал он это, не задумываясь, увлекаемый, наверно, древним инстинктом охотника и воина, требующим добить опасного раненого врага. Добыча превратилась в охотника.
Мобиль на большой скорости подпрыгивал на кочках. Детер стоял в полный рост, опершись спиной о стену кабины, сжимая в руках бластер, придерживая руль коленями и постоянно стреляя вслед летящему дракону. Безуспешно, несмотря на то, что с каждой минутой чудовище все больше и больше теряло силы и подвижность. Монстр теперь и не думал о нападении, сосредоточившись на бегстве. А Детер, напротив, впал в охотничий азарт, напрочь позабыв о страхах. И тут у бластера кончился заряд батареи. Детер чертыхнулся, но погони не прекратил, на ходу нащупывая запасную батарею и не спуская глаз с дракона. Батарея никак не находилась. Пришлось все-таки притормозить и нагнуть голову. "Вот она зараза, закатилась. Теперь быстро вставить ее в бластер. Готово". Детер снова поднял голову и чуть не заскрежетал зубами. Дракона нигде не было видно. "Но не мог, не мог он за эти несколько мгновений, раненый, улететь так далеко", - крутилось в голове. Детер описывал круги и зигзаги по равнине. И заметил небольшой бугорок. Рванул к нему. Да так и есть. Бугорок обернулся длинным зеленым шестиметровым туловищем, заканчивавшимся вытянутой бугристой головой, повернутой в его сторону.
Детер остановился, вышел. Два красных злобных глаза неотрывно смотрели на него, излучая, казалось, всю ненависть мира. Детер сделал несколько шагов навстречу монстру.
"Тот первый был вроде бы побольше. И черный. Этот же зеленый. Наверно, еще детеныш. Или же самка. Впрочем, черт их разберет. Может, нет у них никаких самок, и рождаются они прямо из горячих горных недр".
Из ран дракона непрерывно сочилась быстро густеющая бесцветная жидкость. "Кровь, наверно", - засмотрелся Детер. И это было его ошибкой. Он слишком рано поверил в свою победу. Опасно сблизился и утратил бдительность. Собравшись с силами, дракон рванулся вперед, моментально преодолев полтора десятка метров, отделявших его от Детера. Спасла последнего лишь его реакция, натренированная до автоматизма в дальнем охранении. Детер бросился в бок, в прыжке перегруппировавшись для стрельбы. Опустившись на траву, он мгновенно нажал на гашетку, стреляя в то место, где только что был сам, и, чувствуя, как буквально дымятся его волосы, опаленные горячим драконьим дыханием.
Дракону потребовалось время, чтобы развернуться. Сил у него уже было мало и реакция не та. Этого Детеру хватило, чтобы найти монстра взглядом и нажать гашетку бластера. Дракон дернулся от нового приступа боли. А Детер снова надавил на гашетку. Зверь задымился, слабо ворочаясь. Человек снова надавил на гашетку, стреляя в бессмысленном пароксизме ярости, пока не кончился заряд батареи. В конце этой бойни от дракона осталась лишь большая дымящаяся туша, вся покрывшаяся бесцветной жидкостью. Туша противно воняла горелым мясом и еще чем-то неприятным. Преодолевая отвращение, Детер осторожно подошел ближе. Постоял, остывая. Сейчас он жалел, что не удержался. "Если и нужно убивать, то делать это надо быстро и милосердно", - он старался придерживаться этого принципа, а только что послал его ко всем чертям. Детер потрогал тушу ногой. На ботинке осталась сочащаяся из зверя жидкость. Она то, похоже, и воняла. Детер отошел на несколько шагов и принялся тщательно вытирать ботинок о траву. И тут он обратил внимание, что бесцветная жидкость - драконья кровь, разбрызгавшаяся на несколько метров вокруг безобразной туши загустела настолько, что превратилась почти что в камень. В очень знакомый камень. Полупрозрачный, с пятнистыми вкраплениями. Детер поднял один, достал из кармана куртки другой, найденный несколькими днями ранее в пещере. Почти один в один.
"Надо будет спросить у Феликса", - подумал Детер. "У фигова Феликса", - продолжил он со злостью, неясно чувствуя тревожный подвох. Замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. И с удивлением почувствовал, как липкий противный страх тоненькими струйками сочится в его сердце. "Неужели опять?"
Запасных батарей больше не было. Детер опрометью кинулся в мобиль и понесся в лагерь на максимально возможной скорости.
Пикник уже закончился. Детер первым делом бросился к палатке Феликса, но та была заперта снаружи, и внутри, похоже, никого не было. "Где его черти носят?" - раздраженно думал Детер, направляясь к обиталищу Тойоши. Тойоши был на месте, но, судя по всему, не один, в чем, естественно, не хотел признаваться, открывая палатку, и потому сонно бормотал какую-то чушь. Детеру было на все это наплевать, он сказал, что есть срочное дело, и он будет ждать Тойоши у Нилоса, надеясь, что уж Нилос то будет на месте, и уж у него то точно никого не окажется. Его ожидания оправдались. Нилос не спал и сразу открыл дверь.
Детер вывалил приятелю все сразу. О пещере, о зобулях, драконах и камнях. О том, что драконы наверняка посещают пещеру, а их лагерь находится как раз на пути к ней. О том, что неплохо бы обо всем этом расспросить Феликса, но его нет.
Во время рассказа вошел Тойоши, и Детер вынужден был вкратце пересказать, пропущенную тем часть. Нилос сидел на кровати, бледный как смерть. Детер, не ожидавший подобной реакции на свой рассказ, хотя понятное дело в нем было мало приятного, спросил Нилоса, в чем дело. Нилос покачал головой:
- Ты не понимаешь. Знаешь, я никогда не встречался с драконами и слышал о них только в сказках, но это были страшные сказки, очень. И драконы в них нападали из тумана, оставаясь невидимыми до последнего момента. Ты к своему счастью встречал их только при солнечном свете, - подытожил свою мысль Нилос.
Воцарилось молчание. Его опять нарушил Нилос.
- Не надо ничего ни у кого спрашивать. Не надо ничего выяснять. Надо бежать отсюда, как можно скорее. Все остальное будет потом.
Это прозвучало как окончательный приговор. Детер посмотрел в окошко палатки и отметил, что солнце, пожалуй, пошло на убыль.
- Я согласен с Нилосом, - наконец то подал реплику Тойоши.
- Надо предупредить остальных, быстро сложиться и уезжать. Возвращаться сюда нужно вооруженными до зубов. Следующим летом. (Тут надо отметить, что примерно через месяц должна была начаться артьеанская зима.).
Тойоши встал, явно намереваясь немедленно воплотить свои слова в дело.
Страх, контролируемый и перенаправленный на действия, долженствующие предотвратить опасность - большая сила. Детер быстро и вполне доходчиво объяснил всем, что их может ожидать здесь в ближайшем будущем, сразу же предложив конкретный план действий, исключающий ненужные размышления о предстоящем. Вопросов и возражений не было. Даже у Фукса. Паники тоже не было. Закипела целенаправленная работа по сворачиванию лагеря. Одного грузового мобиля не было. На нем, судя по всему, куда-то уехал пропавший Феликс. В связи с этим Детер быстро решил, что следует грузить, а что оставить на месте. Тойоши, взяв с собой Дзиня, Нилоса и Лина, отправился на буровую, чтобы забрать оборудование.
Два грузовых мобиля, наполнившись мощью, приподнялись над поверхностью сантиметров на тридцать. Вокруг них загуляли мощные воздушные потоки. Тойоши и Дзинь тронулись. А мобиль Нилоса и Лина все стоял на месте. Двигатель его как-то странно стучал. Вначале тихо, почти незаметно, но с каждой секундой все громче. Мобиль затрясся. Нилос открыл дверцу, спустился на землю, удивленно разглядывая неожиданно закапризничавшую машину. И тут мобиль тряхнуло так, что, несмотря на воздушную подушку, он ударился днищем о землю. Яркое пламя полыхнуло из того места, где был двигатель, и машина грудой искореженного железа устало брякнулась. Кабина, где сидел Лин, сплющилась. Детер бросился к мобилю, пытаясь открыть заклинившую смятую дверцу. Та не поддавалась. На помощь пришел Нилос. Безуспешно. Заглянув через окошко внутрь, Детер увидел, как слабо шевелится Лин, выругался и бросился к складской палатке, где должен был быть ломик. Краем глаза увидел вытянувшиеся испуганные лица девушек. Увидел, как описывает дугу, возвращаясь, мобиль Тойоши. В наполовину уже разобранном складе Детер ломика не нашел, схватил автоматическую лопату и бросился назад, где Элиб автогеном уже разрезал дверь. Детер с Нилосом аккуратно вытащили наружу бледного, как смерть, Лина. Весь правый рукав у него был мокрым от крови. Правая нога неестественно торчала в сторону. Лина положили на землю недалеко от искореженного мобиля и столпились в нерешительности вокруг. Врача среди них не было. Обладавшего кое-какими медицинскими познаниями Феликса тоже. Пока Детер припоминал уроки первой медицинской помощи, полученные в дальнем охранении, Лулу, решительно растолкав мужчин, присела перед Лином и быстрым ловким движением разорвала рукав. Спросила аптечку, назвав ряд необходимых лекарств. "Боевая девушка", - с уважением подумал Детер. Вскоре Лин с аккуратно забинтованной рукой и ногой, уложенной в лубок, лежал на самодельных носилках.
Пока Лулу колдовала над Лином, Тойоши подошел к оставшемуся грузовому мобилю и шикарной машине Фукса, также наполовину загруженной имуществом экспедиции. Запустил двигатели обоих мобилей и с опаской отошел подальше. В это время Элиб призывно показал вдаль. Там на краю горизонта парил крылатый силуэт. С такого расстояния трудно было разобрать, что это за животное, но Детер, прислушавшись к своим ощущениям, определил для себя - дракон. Двигатели обоих мобилей застучали сильнее и с небольшим салютом из разлетающихся вокруг вещей рванули один за другим. Солнце спряталось за большую клочковатую серую тучу. А со стороны рваного зловеще черного зубца Одинокой Горы вниз потянулись длинные туманные языки. И тут до Детера дошло.
- Феликс, - выдохнул он, пораженный внезапной догадкой.
Феликс был далеко. Он сидел в кабине четвертого грузового мобиля экспедиции, двигатель которого, мерно, чуть слышно пел свою умиротворяющую песню. Грузовик рассекал туманные просторы Артье на автопилоте с включенным радиооповестителем. Усталый Феликс расслабленно сидел, прикрыв глаза. Феликс был доволен. Доволен настолько, что готов был вслед за двигателем что-нибудь тихонько пропеть. Доволен настолько, что, открой он свои обычно тусклые глаза побитой собаки, они бы светились жизнью.
Это было нелегкой задачей, но он с ней справился. Справился успешно. Вначале он рассчитывал менее кровавым способом отделаться от этого дурака Детера. Потаскать его немного по пустыне, разорить, чтобы его россказни о "топливе" посчитали бы бредом сумасшедшего неудачника. Но не вышло. Детеру, надо отдать ему должное, все же удалось собрать довольно неплохую команду. И даже если бы они не нашли "топливо" сейчас, похоронить рассказы о нем уже не удалось бы. Пришлось пойти на крайний вариант. И даже удалось заманить Фукса, о чем Феликс первоначально и не мечтал. Правда, оставался еще Кассип. Но у Феликса был приготовлен для него вполне правдоподобный рассказ о происшедшем. Конечно, "топливо" на Артье найдут, но Феликс не без оснований рассчитывал, что это произойдет не скоро, уже после его смерти.
Он устал от власти чистогана. Устал от беспринципного толкания и топтания в погоне за властью и благополучием. Он хотел жить спокойно в спокойном месте, где были еще в ходу какие-то иные моральные ценности кроме великих демократических. Он не знал, как добиться такой жизни, и бежал, бежал в одно из немногих мест, которое могло обеспечить приемлемую для него жизнь. Но великая демократия капитала догнала его и там и вновь грозила вторгнуться в его мир, растоптать и разрушить его. С открытием месторождений "топлива" на месте маленького поселка безобидных теистов возникнут сотни поселений буровиков, с которыми в его мир придет власть больших "топливных" компаний со всеми сопутствующими достижениями атлантической цивилизации, с порождаемыми ею многочисленными стервятниками и падальщиками. Цивилизации с жестокостью вожделеющего насильника, насаждающей власть собственных принципов и не терпящей инакомыслия. Насильственное подчинение. Феликса передернуло. Этим он уже наелся по горло. И потому, получив, наконец, впервые за долгое время возможность бороться за собственный мир, он боролся. И победил. Феликс улыбнулся. Больше он никому не позволит безнаказанно вламываться и топтать его жизнь. Он будет драться. Он улыбнулся, вспоминая завершающий штрих с двигателями. Там в сердце мобиля есть маленькая, но весьма необходимая деталь, которую умеючи можно весьма быстро убрать. Феликс наслаждался, словно шахматист, разыгравший удачную комбинацию. Впрочем, удачная комбинация еще не означает выигранной партии. Его беспокоил оставшийся неповрежденным мобиль, на котором уезжал на буровую Детер. Мобиль, как наглядный пример того, что никогда не удается все предвидеть. Впрочем, не удалось Феликсу предвидеть и столь раннее возвращение драконов к месту своей зимовки, из-за чего он сам чуть было не попался в собственную ловушку.
Феликс посмотрел на счетчик километража и решил, что пора остановиться. Уезжая, он захватил с собой три локационных радиобуя и расставил их на равном расстоянии друг от друга между лагерем у Одинокой горы и ближайшими фермерскими поселками. Они должны будут предупредить его о любом движущемся в зоне их действия объекте. Дальше у Феликса было заготовлено несколько различных планов в зависимости от ситуации.
Он вышел из машины. Плотный туман глушил звуки. Гладкая стелющаяся трава пружинила под ногами. Потянулся, прислонился к машине. Надо будет подождать несколько дней. Но ничего, ему не привыкать. К тому же Феликс надеялся, что ожидание будет увенчано окончательной победой. А потом возвращение, возвращение к отвоеванному миру. Закурил, стараясь пускать дым колечками. Закрыл глаза. Тело было словно ватным. Сказывалось пережитое напряжение. Лучше было сесть на траву, что он и сделал. Слабость все-таки была приятной, и Феликс с удовольствием предался ей, позволив волной пройтись по телу. Осталось ощущение счастливой пустоты, словно он ненадолго вернулся в детство. Однако, пустота по природе своей недолговечна, обычно ее заполняет та субстанция, что окажется рядом. И страх тоненькими струйками заскользил в дальние уголки тела Феликса. Сознание, расслабленное позабытым ощущением счастья долго не замечало происходящего. Но потом в мозгу взорвалось понимание, как будто необходимая критическая масса страха была накоплена. Ужас холодной волной прошелся по голове, ледяными пальцами придавил сердце, парализовал волю.
"Господи, откуда они здесь?" Феликс давно изучал драконов, несмотря на то, что их гипнотические способности удручающе сильно действовали на него. Он даже разработал для себя таблетки, условно названные им антистрахом. Сейчас таблетки предусмотрительно лежали в нагрудном кармане его рубашки. Рука, преодолевая чужую навязчивую волю, потянулась к карману. "Медленно, как медленно", - пронеслось в голове у Феликса.
Горячий жгучий поток вырвался из промозглого тумана, заставив Феликса отвернуть и вжать в плечи голову, инстинктивно закрыв глаза. Ужас разорвался яростным взрывом. Новый пылающий выдох, гораздо мощнее первого, оставил на макушке Феликса лишь дымящиеся корни волос, сжег его щеки и губы, превратил рот в отверстую красно-черную рану, полную боли. Глазные яблоки горючими слезами стекли из-под сгоревших век по почерневшим высушенным щекам. Феликс пошевелился, собирая остатки сил, чтобы встать. Мощный толчок в грудь бросил его на землю. Большой черный дракон сложил крылья, повернул длинную бугристую голову набок, разглядывая полупереваренную горячим дыханием, но все еще копошащуюся и оттого более аппетитную добычу. Прикинул с чего начать. Мощными челюстями сжал обгоревшую пытающуюся кричать голову и рванул ее, отодрав от шеи, проломив зубами череп и оставив на траве кровавый след.
Из единственного уцелевшего мобиля экспедиции выкинули все вещи. Лили и Элиб сели в кабине. Последний на водительское место. Лина бережно уложили в кузове. Остальные разместились там же, сев вдоль бортов. В том числе и Лулу, заявившая, что стрелять она сможет не хуже любого другого. У каждого в руках был бластер, а на шее в качестве локатора висел радиооповеститель. Выдранный из поломанных мобилей или же взятый из парочки запасных, хранившихся на складе. Сигнал тревоги радиооповестителей был настроен на размеры летящих драконов. Тент с кузова сняли, чтобы иметь возможность стрелять в любом направлении. Туман к этому времени сгустился настолько, что дальше десяти шагов ничего не было видно. Без радиооповестителя обнаружить монстров было практически невозможно, но даже с ним вести прицельную стрельбу также представлялось маловероятным. Впрочем, Детер считал, что этого и не потребуется, а главным в их ситуации будет плотный заградительный огонь в нужном направлении.
Тронулись, не спеша, но и не медля, стремясь побыстрее проехать первые несколько километров. Дальше, следуя заключению Нилоса, что пещера в горе является местом драконьей зимовки, драконов должно было быть меньше. С этим все молча согласились, уж очень хотелось скорее почувствовать себя в безопасности.
Но то ли их подвело стремление побыстрее уйти от опасности, привлекшее ненужное внимание к быстро движущейся цели, то ли просто день был неудачным, однако, первый дракон появился почти сразу. Дзинь тронул за плечо стоявшего рядом Тойоши, показал на радиооповеститель, и тут же поднял бластер. Вспышка исчезла во мгле. Вслед за ней раздался крик Тойоши: "Дракон по левому борту", - и почти сразу же вспыхнули еще два выстрела из бластеров Тойоши и Фукса, стоявших вдоль одного борта с Дзинем. Детер, Нилос и Лулу метнулись в ту же сторону, однако, дракон к тому времени исчез с экранов радиооповестителей.
"Вот, черт", - выругался про себя Детер, направляясь к своему борту кузова. - "Неужели эти зверюги и впрямь соображают, что в них стреляют. Как бы нам не пришлось худо".
Но долго размышлять ему не пришлось. Его радиооповеститель тревожно замигал, попискивая, и Детер, взглянув на экран, заметил движущуюся параллельно мобилю точку. Точка была южнее мобиля, примерно на высоте пятидесяти метров над землей, приближалась, двигаясь быстрее их и одновременно снижаясь.
"Монстр сорок пять градусов по правому борту", - гаркнул Детер давя на гашетку.- "Высота пятьдесят метров". Вскоре туда же палили все остальные.
На этот раз им повезло больше. По крайней мере, Детер услышал знакомый скрежещущий пронзительный визг, и точка на экране, дернувшись, стала удаляться.
Толком порадоваться по поводу столь высокой эффективности своего огня они не успели, поскольку, следуя закону инерции движения, стали валиться в сторону кабины. Это Элиб с криком "две твари прямо по курсу" ударил по тормозам. Детер устоял на ногах, навалившись всем телом на кабину, так как стоял ближе других к ней. Нилос удержал равновесие, ухватившись рукой за борт. Лулу упала, проехалась по кузову и уперлась в Детера. Тойоши просто медленно осел вбок. Дзинь ухитрился удержаться, сбалансировав на ногах и никого не задев. Неудачнее всех свалился Фукс вбок и немного назад прямо на больную ногу Лина, тут же дико заоравшего от боли и неожиданности. От крика Фукс нечаянно надавил на гашетку бластера и острый луч вскользь полоснул Нилоса по боку, моментально окрасившемуся в красный цвет.
Детер едва прекратил падать, стал палить перед собой. И, похоже, весьма удачно. Так как новый пронзительный вой огласил окрестности. К Детеру присоединился Дзинь, также для удобства опершийся о кабину. Сзади уже также подходил Тойоши, когда из тумана на кабину мобиля черным сгустком ужаса бросилась драконья туша. Горячее зловонное дыханье зверя оплавило стекло машины, и следом почти моментально последовал удар челюстями по стеклу, осыпавшемуся режущим дождем на Элиба и Лили. Затем последовал мощный удар хвостом. Дракон наносил его справа - всей своей силой удар должен был прийтись на водительское место Элиба. Но к тому времени, когда хвост монстра обрушился на мобиль, зверюгу успели изрядно покромсать бластерами Детер, Тойоши и Дзинь. Удар поэтому вышел не таким сильным и бытрым, каким должен был быть. Кабину немного сплющило, а Элиб успел броситься в противополжную сторону, придавив впавшую в шоковое состояние Лили. Монстр, истекая прозрачной вонючей жидкостью, скрылся в тумане.
В результате двигатель мобиля замолчал, захлебнувшись, а сама машина упала на землю, хорошенько тряхнув всех еще раз. Детер, памятуя о том, как разнесло остальные их мобили, скомандовл:
- Быстро все из машины.
Дважды повторять не пришлось. Лулу выбралась первой. Тойоши помог Детеру вынести Лина. Дзинь поддерживал перекосившегося Нилоса. Фукс, красный гораздо более обычного, шел следом. Ложноножки на его лице также закопошились оживленнее. Только из кабины никто не выбирался. Детер подскочил к уцелевшей двери мобиля и распахнул ее. Лили сидела как вкопанная, не мигая смотрела прямо перед собой, не осознавала, что происходит, и мешала выбраться Элибу. Детер рванул девушку за руку на себя. Та не сопротивлялась и начала просто вываливаться из кабины. Детер подхватил ее обеими руками, не давая упасть, и оттащил в сторону, освобождая место Элибу. Пока тот выбирался, Детер усадил девушку на траву, и хорошенько встряхнул. Помогло. В глазах Лили появилось осмысленное выражение. Она посмотрела на Детера, потом взглянула на себя, на покрытые многочисленными порезами от раскрошившегося стекла голые руки и ноги. На ней было лишь легкое платье. Подошла Лулу, осмотрела подругу, сказала, что ничего серьезного, набросила на плечи куртку и занялась Нилосом. Кто-то пожертвовал майку, и Лулу принялась перевязывать теиста. Драконы пока больше не появлялись.
"Довольны, наверно, гады, что остановили нас. Думают теперь не спеша, что делать дальше", - подумал Детер и тут же поймал себя на том, что относится к драконам как к существам мыслящим. "А ведь и в самом деле", - пронеслось у него в голове. - "Все это очень похоже на отвлекающий маневр".
От таких мыслей становилось совсем тоскливо и ныло где-то под ложечкой. К тому же было непонятно, что делать дальше, а хуже бездействия в такой ситуации мало что может быть. В итоге Элиб со словами, что, может, двигатель серьезно и не пострадал, полез ковыряться во внутренности мобиля, отмахнувшись от пытавшегося его остановить Детера. Дзинь показал, что пойдет пока поищет выпашие из кузова рюкзаки. Тойоши также знаками показал ему, чтобы не уходил далеко. Дзинь кивнул и скрылся в тумане. Где-то рядом, но также невидимый из-за плотной мглы, молчал подавленный Фукс. Лили, наконец, пришла в себя, поднялась и также вознамерилась слегка прогуляться. Детер махнул, наконец, рукой на Элиба и мобиль, похоже совсем не собиравшийся взрываться, повернулся к остальной компании и обнаружил полный разброд и шатание, очень не понравивишиеся ему. С криком куда, он успел схватить готовую исчезнуть Лили.
- Вы что, совсем с ума посходили, - накинулся он на бедную девушку. - Нельзя сейчас терять друг друга из вида.
- Где Фукс, Дзинь? - перешел он на Тойоши. Тот растерянно молчал.
- Все сюда. Быстро! - продолжал наводить порядок Детер.
Из тумана молча выплыл пунцовый Фукс. Дзинь, естественно, не слышал.
- Дзинь там, - махнул рукой Тойоши. - Сейчас вернется.
- Рация у него есть? - спросил Детер.
- Не знаю, - пожал плечами Тойоши, - его можно найти по радиооповестителю.
В принципе это было возможно, радиооповеститель четко различал формы движущихся объектов, особенно на близком расстоянии, но снова разделяться Детеру не хотелось. Хватало исчезнувших в тумане Дзиня и Элиба. Поэтому решено было пока подождать с поисками.
- Господи, чем вы думаете, - процедил себе под нос Детер. Взял рацию и включил общий сигнал тревоги на волне их экспедиции. В этом случае помимо тревожных сигналов все рации также мигают красными огоньками. Дзинь должен будет заметить и поспешить вернуться, если рация у него с собой.
Лулу закончила перевязывать Нилоса. Из тумана вынырнул Элиб.
- Хана машине, - грустно бросил охранник.
В это время радиооповестители тревожно запищали. Детер взглянул на свой. Красная точка дракона на самом краю экрана двигалась по направлению к маленькой черной точке, бывшей от них шагах в пятидесяти и означавшей человека, то есть Дзиня.
Дзинь конечно же тоже заметит дракона, но ему в любом случае понадобится помощь. Детер махнул рукой Тойоши и Элибу, чтобы следовали за ним. Взяв в руки, снял с предохранителя бластер и двинулся по направлению к Дзиню. На ходу Детер посмотрел на болтающийся на шее прибор, чтобы проверить направление. Судя по неподвижности черной точки, Дзинь мог и не заметить опасности, а дракон приближался стремительно, покрыв уже большую часть расстояния, первоначально отделявшего его от Дзиня. Детер еще не видел, чтобы драконы летали так быстро. Этот, видимо, мог быть у них чемпионом по скорости полета. Детер выстрелил из бластера в сторону дракона. Увидел, что то же самое делают Элиб и Тойоши. Новый пронзительный визг заставил Детера приостановиться. Но затем устыдившись собственной слабости он бросился вперед, при этом посмотрев на экран. Красная точка исчезла. Дракон опустился на землю, и настройки радиооповестителя перестали воспринимать его как опасность. Появилась новая большая точка неопределенного цвета, бывшая совсем рядом. Но вместе с тем исчезла маленькая черная точка человека. А ведь Дзинь должен был быть совсем рядом. Детер вспомнил как маленький зеленый дракончик одним махом преодолел пятнадцать метров и остановился, сделав знак остальным сделать то же самое. Этот скоростной драконий чемпион тоже, наверно, был способен на такие же, если не большие подвиги.
Они стояли и стреляли прямо перед собой, совершенно оглохнув от скрежещущего пронзительного воя, рождавшегося буквально в нескольких шагах. Они стояли и стреляли, не видя во что, но всеми фибрами души чувствуя рядом присутствие чего-то большого чужеродного полного злобы. В какой-то момент Детер испугался, что у них кончится заряд батарей, а дракон все так же будет выть и скрежетать, а затем устроит какую-нибудь очередную драконью пакость. Но тут зверь затих. Затем еще несколько раз рыкнул со всхлипами, они еще несколько раз выстрелили, и наступила тишина.
Люди осторожно двинулись вперед. Из тумана выплыла огромная туша. Детер таких огромных драконов еще не видел, хотя после последних событий обладал гораздо большим опытом, чем многие специалисты в данной области артьеанской зоологии. Судя по размерам, этот экземпляр местных страшилищ мог быть чемпионом не только по скорости. Хвост чудовища терялся в тумане. Концы огромных крыльев, раскрытых в бессильной ярости, также исчезали во мгле. На звере буквально не было живого места. Из многочисленных жженных ран обильно струилась вонючая бесцветная жидкость. Раньше в напряжении боя они не замечали этой вони, но сейчас, подойдя поближе и успокоившись, они, не сговариваясь, дружно сделали пару десятков шагов прочь от зверя. Здесь вонь тоже была очень сильна, но уйти дальше им мешало чувство долга по отношению к Дзиню. Тот наверняка упал, скорее всего раненый монстром, и потому радиооповестители перестали воспринимать его в качестве человека. Чтобы ускорить поиски, они разделились. У каждого была рация. Территория, на которой мог находиться Дзинь, была невелика. И, в любом случае, им надо было как можно скорее убираться в более безопасное место. Правда, что это могло быть за место в окружающей плоской равнине, представлялось с трудом.
Дзиня нашел Детер. Однако совсем этому не обрадовался и охотно бы уступил такую возможность кому-нибудь другому. Дело в том, что от Дзиня осталась только половинка. В буквальном смысле. Ноги, одетые в рабочие штаны и обутые в знакомые высокие коричневые ботинки, лежали на траве. Штаны были подпоясаны ремнем. Все, что должно было быть выше ремня, отсутствовало. Взамен на траве было большое кровавое пятно, украшенное внутренностями типа кишок, среди которых уже жизнерадостно копошились вездесущие жуки-падальщики. Детер почувстовал, что это перебор. Желудок его настоятельно потребовал возврата части пикника. И Детер, перегнувшись пополам, позволил ему сделать это. После этого вытерся рукой. Еще раз взглянул на ботинки, по которым собственно и узнал Дзиня. Достал рацию.
Совещались недолго. Наверно, подгоняла экстремальная ситуация, заставлявшая реализовываться скрытые до этого способности каждого человека. Быстро пришли к мнению, что долго оставаться на нынешнем месте нельзя. Оно не давало никаких преимуществ при обороне и находилось слишком близко к Одинокой Горе и логову монстров. Двигаться всем вместе пешком с ранеными Лином и Нилосом на руках в сторону фермерских поселений, как они это предполагали сделать ранее на мобиле, также представлялось слишком рискованным и медленным. Следовательно, надо было разделиться. Часть отряда, достаточная для обороны, должна была с ранеными остаться в более безопасном и удобном для обороны месте. Причем, это место не должно было находиться слишком далеко от нынешнего расположения отряда. Другой части, способной быстро передвигаться, следовало отправиться в обитаемую область планеты за помощью. Единственной загвоздкой оставалось это самое более безопасное место.
- Пещера, - вдруг сказал Детер.
- Что? - не понял Тойоши.
- Можно укрыться в пещере, - пояснил Детер. - Там есть достаточно узкие места. Драконы не смогут нападать со всех сторон.
Тойоши задумчиво кивнул:
- Ты там был. Если все действительно так, то это вариант.
Они не успели уехать далеко от лагеря. Но на расстояние, преодоленное на мобиле в течение двух десятков минут, у них ушел остаток дня. Носилки с Лином несли попарно, меняясь, Элиб с Детером, с Тойоши и Фуксом. Кто-нибудь из мужчин, свободный от носилок, а иногда и Лулу, также поддерживал Нилоса. Скорость передвижения была, понятное дело, невелика. Да и само зрелище их отряда, по крайней мере, на Детера, действовало удручающе. Развлекал его лишь вид девушек. С радиооповестителями и бластерами наперевес они напоминали героинь с обложек фантастических романов. Драконы за все время их долгого пути больше не нападали. То ли решили, что теперь, когда добыча сама идет им в лапы, спешить не стоит. То ли сочли потери от прямых атак недопустимо большими и, усмирив ярость, готовили более хитроумные пакости. В любом случае Детер считал, что злобные твари за ними наблюдают. И хоть экраны радиооповестителей оставались девственно чистыми, он ощущал разлитый в воздухе знакомый, пусть и довольно слабый, аромат бессильного ужаса.
В лагере их ожидал сюрприз. Вместо аккуратно расставленных полутора десятков палаток бесполезными ошметками валялись груды раскуроченных вещей. Почти все вещи и провизия оказались безвозвратно испорчены, и быстро пополнить запас скудного снаряжения, взятого в расчете на быстрый переезд на мобиле, оказалось невозможно. Впрочем, кое-что все-таки уцелело. Но требовалось время, чтобы отобрать это кое-что. Поэтому, а также потому, что все очень устали, в лагере решили передохнуть. Надо было также разведать подходы к пещере, так как Детер помнил только примерное направление. Оказаться в неизвестной горной местности с ранеными на руках в момент атаки драконов никому не улыбалось. И еще следовало хоть немного осмотреть саму пещеру на предмет сооружения там лагеря для остающихся и наличия в ней драконов - теплилась еще слабая надежда, что Нилос ошибся с определением места драконьей зимовки.
Пошли Детер с Элибом, как более подготовленные. Клей отпустил своего охранника. Отмечали все особенности местности, постоянно сверяясь с навигационным оборудованием. Вначале двинулись к большому арочному выходу из пещеры. Добрались быстро и легко. Но на подходе к пещере Детера посетило знакомое чувство страха. "Я уже нутром их чую", - обрадовался он неизвестно чему. Тут хорошо было бы повернуть обратно. Но Детер сомневался, верно ли он разобрался в собственных ощущениях. Может быть, он совсем не так хорошо научился справляться со страхом и сейчас все только придумал, и никаких драконов нет впереди. К тому же его гнало вперед извращенное любопытство, нет-нет, да и проявлявшееся в нем с детства, и выраставшее вместе с ним. Временами Детер делал вещи, которые, каждому было ясно, ни к чему хорошему привести не могли. Но именно потому, что никто их не делал, он думал "а вдруг". Вдруг что-нибудь получится, ведь никто не делал ничего подобного, откуда же знать. Конечно, ничего хорошего не получалось. И посрамленное любопытство затихало. На время.
Детер посмотрел на Элиба. Если тот, что-нибудь и чувствовал, то на лице это никоим образом не отражалось, как и полагалось настоящему профессионалу. С самого начала Детер взял руководство на себя, решая куда и зачем идти. Элиб же следил лишь за тем, чтобы не слишком сильно пострадали их задницы. Вот и сейчас Элиб ждал решения Детера. Детер полез в пещеру.
Внутри освещаемые неярким солнечным светом плавали клочья тумана. Края пещеры тонули во мраке. Поэтому вначале они ничего не заметили. А когда заметили, то большая черная десятиметровая тварь, до того парившая под потолком, уже неслась прямо на них. Элиб, дернув за руку Детера, прыгнул в сторону, уходя с линии атаки зверюги. Дракон выплюнул нечто вроде струи горящего напалма в место, где только что стояли люди. Детер вздрогнул: "Боже! Сколько же способностей у этих тварей". Элиб пальнул из бластера. И весьма удачно. Луч попал дракону в глаз. Раздался пронзительный вой, разрывающий барабанные перепонки. Дракон закувыркался в воздухе, выполняя дерганые драконьи па. Не дожидаясь конца воздушного танца, люди бросились из пещеры. Оглядевшись снаружи, они поспешили укрыться за большим черным валуном, лежавшим справа от входа. Сразу вслед за этим из пещеры один за другим стремительно вылетели два больших черных дракона, привлеченных, по-видимому, воплями пострадавшего собрата. Гигантские крылья со свистом рассекали воздух.
"Словно самолеты на взлете", - восхищенно подумал Детер, завороженный мощью и своеобразной чудовищной красотой страшилищ.
Подождав немного, отправились в сторону плато, на котором не так давно заблудился Детер. Дошли на удивление быстро, бодро хрустя черной щебенкой под подошвами ботинок. Ни тебе тупиков с необходимостью возвращаться назад, ни коварных расселин, разверзающихся прямо под ногами. Ни злобных тварей, черным сгустком страха бросающихся сверху. Легко нашли и тщательно пометили место подъема на плато. Двинувшись к центру плато, сразу вышли к большому черному камню с расщелиной и лежащей рядом курткой Детера, ярким пятном выделяющейся среди окружающего черно-молочного стылого пейзажа. Все оказалось очень просто, так что Детеру даже вспомнились категории провидения и божественной воли. Правда, чем они отличаются, он не знал, да и не особо стремился. Зато, подумав о высоких материях, тут же нащупал позабытый конверт с пером в кармане позабытой куртки. Это показалось приветом из какой-то совсем другой также уже позабытой жизни.
"Где ж ты был все это время?" - вспомнил Детер своего ангела-хранителя. "Где-то рядом наверно. Хранил, как мог", - усмехнулся Детер. "А, впрочем, я не прав. Он ведь пытался о чем-то предупредить. Не о том ли, что происходит сейчас? Как там он говорил? Настроение души? Будущее, соответствующее настроению души?" - Детер прервал размышление, поразившись собственным догадкам. Покосился на Элиба. Охранник курил в нескольких шагах, смотря в сторону. Тогда Детер осторожно достал из конверта перо. Воздух вмиг наполнился восхитительным ароматом. Даже туман, показалось, немного рассеялся. Детер поднял перышко вверх, разглядывая. "Эй, ангел, помоги. Может быть, я был и не прав. Я готов смирить свою гордыню и порывы страстей. Помоги!"
- Идите скорее в лагерь. У нас тут такое творится!
- Что случилось?
- Сами увидите, - Нилос не был настроен на долгие разговоры. - Только поспешите, пара бойцов нам совсем не помешает.
Детер отшвырнул куртку, сунул конверт с пером в карман, и вместе с Элибом бросился со всех ног к лагерю. На ходу представлялись страшные картины боя оставшихся товарищей с коварными монстрами. Грызло чувство вины. Наверно две твари, потревоженные ими в пещере, напали на лагерь. Но когда они достигли лагеря, там было уже спокойно. Лишь парочка больших дымящихся драконов напоминала о том, что здесь совсем недавно происходило. С радостным удивлением Детер отметил удачную стрельбу и расслабился, решив, что на этот раз все обошлось. И тут увидел Лили. Девушка обессиленно лежала на спине. Ее легкое платьице задралось почти до самого пояса, обнажив стройные симпатичные ножки. "Таким ножкам самое место на молочных пляжах Копананги", - пронеслась почему-то посторонняя мысль о модном артьеанском курорте. Девушка лежала в естественной позе, склонив голову набок, и Детер не сразу сообразил, что с ней не так. Светлые волосы, обгорев, потемнели и уменьшились в количестве. А под спутавшимися волосами виднелась сморщившаяся и ссохшаяся щека, на скуле обгоревшая до кости. "Чаще всего они атакуют именно в голову. Наверно потому что голова находится выше всего".
Лили быстро похоронили в неглубокой яме. Взяли найденные в бывшем лагере уцелевшие вещи и еду и поспешили убраться с открытого места, двинувшись в сторону плато с узким входом в подгорную пещеру. Казалось, только сейчас до всех окончательно дошла вся серьезность их положения. Ни о каком быстром спасении никто уже не думал. Вообще о будущем старались не думать, сосредоточившись лишь на ближайших целях, например, на достижении пещеры. О дальнейших планах больше не разговаривали, поскольку жизнь показывала, как легко уязвимы планы в краю летающих драконов. Хотя счет по убитым был четыре два в пользу людей (о смерти Феликса никто не знал), все прекрасно понимали, что хозяевами положения являются драконы, имеющие преимущество в свободе передвижения и, по всей видимости, в количестве. К тому же с каждым новым убитым и тяжелораненым небольшой человеческий отряд в геометрической прогрессии терял в огневой мощи. И совсем уж не хотелось думать, что же будет, когда закончится заряд батарей бластеров при отсутствии какого-либо генератора.
Двигались насколько возможно быстро, с легкостью преодолевая уже разведанный путь. Поднялись на плато и почти подошли к камню с расселиной. Оставалось сделать буквально десяток другой шагов. Детер задумался о том, как занести в узкую щель Лина, и из хвоста колонны, обогнав несших носилки с Лином Тойоши и Фукса, а также Лулу, поддерживавшую Нилоса, двинулся к валуну, чтобы еще раз осмотреть вход в пещеру, когда драконы предприняли свою самую успешную атаку. Наверно, все просто расслабились, достигнув цели перехода. Другого объяснения, почему никто не обратил внимания на приближающихся чудовищ, трудно и придумать. Дракон просто вырос из тумана, смертоносным дыханием опалив всю троицу с носилками. Клею задело голову и плечи, Лина накрыло всего, заставив корчиться в новом параксизме боли, Тойоши обожгло нижнюю половину тела. Пока остальные оборачивались на истошные крики раненых, чудовище успело немаленькими зубками покромсать Фукса. Тот тяжело рухнул рядом с Лином, захлебываясь воплем. Сверкнули лучи бластеров Детера и Элиба. Но дракон ловко увернулся от них и, растворяясь в тумане, напоследок проломил грудную клетку Лина взмахом хвоста. Переломанные кости вонзились в сердце. Кровь тоненькой струйкой потекла из уголка рта. Лин еще жил, но этой мучительной жизни оставалось не более чем на пару минут.
Детер посмотрел на экран радиооповестителя и понял, что сейчас сможет получить ответ на вопрос, который вот уже сутки мучил его. А именно, что будет, если драконы предпримут массированную атаку. На экране было минимум восемь красных точек. И они приближались. Лулу с Нилосом уже подошли к расщелине. Элиб бросился помогать подползающему Тойоши. Детер хотел было помочь Фуксу, но тот был слишком далеко и был слишком толст. Детер понял, что не успевает. Тем не менее он попытался продвинуться в сторону Фукса, переключив бластер в режим постоянного луча. То же сделал со своим оружием Элиб. И Тойоши, даже раненый не выпустивший из рук бластера. Пока они втроем кромсали огненными лучами пространство, слыша в ответ пронзительные вопли и пытаясь унять готовые выпрыгнуть сердца, Лулу с Нилосом успели скрыться в пещере, а драконы, добив несчастного Фукса, отлетели в сторону. Наверно им тоже досталось от разъярившихся, загнанных в угол людей, так как новую атаку они готовили долго. За это время в расщелину успел заползти Тойоши, а вслед за ним протиснулся и Элиб. Детер тоже наполовину протиснулся в разлом, когда на опыте узнал, что значит собственная горящая задница. От неожиданной боли он даже остановился, и тут бы ему несомненно пришел конец, но сильные руки охранника рванули и потащили его вперед. Стены и потолок пещерки задрожали от яростного напора дракона, пытающегося хотя бы горячим дыханием достать ускользающую в узком проходе добычу. Задрожали, и обрушились камнепадом, но люди уже успели к тому времени добраться до широкой и устойчивой части пещеры, где обессиленные тут же опустились на пол.
Глава 9. Спасение.
Всему цена одиночество
Смысловые галлюцинации. Песня.
Нилос, также как и Детер в первый раз, скатился по скользкому полу пещеры и упал вниз, еще сильнее поранив себе бок. Его подняли с помощью веревки, бывшей в рюкзаке Элиба, стараясь поменьше шуметь. Большой арочный зал с парящими в нем драконами был совсем недалеко. И, кто знает, могли ли эти твари пробраться по подземным коридорам до места падения Нилоса. По тем, что прошел Детер при первом посещении пещеры вряд ли. Но ведь могли быть и другие. Лучше было не рисковать.
Нилоса положили на относительно ровном участке пещеры рядом с Тойоши, который был очень плох. Лежал мертвенно бледный с закрытыми глазами. Ходить не мог - ноги были сильно обожжены. Лулу пыталась протереть их, разрезав штанины обгоревших брюк, каким-то целебным раствором, найденным в аптечке из рюкзака Элиба. Закончив с Тойоши, она, несмотря на протесты Детера, занялась его задом. Когда процедура была закончена, Детер, чтобы не сверкать дыркой на обгоревшей пятой точке, снял с себя куртку и обвязался ей вокруг пояса.
Прежде, чем действовать дальше, необходимо было подкрепиться и отдышаться. Достали кебубельные консервы "завтрак космонавта". Детер с иронией оглядел их. Он и представить себе не мог, солдатом питаясь этими консервами во время дежурств в дальнем охранении, что когда-нибудь будет снова их есть. Но делать было нечего. Консервы были калорийными, а большая часть провизии, взятой с собой из лагеря, безвозвратно потерялась вместе с рюкзаками Фукса, Тойоши и Детера, оставшимися у входа в пещеру. У раненых Нилоса и Лина с собой поклажи не было. В пещере оказались лишь рюкзаки Элиба и Лулу. Причем в рюкзаке Элиба в отличие от потерянных съестного вообще не было. В нем единственном лежало разнообразное снаряжение. Мотки веревок, аптечка, автоматические молотки, батареи для бластера и тому подобное барахло. У Лулу еда была, но ее рюкзак был гораздо меньше других.
Детер перестал жевать вязкую безвкусную массу. Осмотрел странную компанию, собравшуюся вокруг. Изнемогающего Тойоши, крепыша Элиба., которому все нипочем, симпатичную большеглазую Лулу, проявившую столь много достоинств в экстремальной ситуации, скрючившегося от боли, посеревшего Нилоса. Казалось, даже его волосы утратили свой прежний жизнерадостный яркий оттенок. Детер вдруг поймал себя на том, что думает о юноше чуть ли не с ненавистью. Возможно виноваты были переутомление и тревога. Но Детер не искал оправданий. Он просто не хотел, чтобы чувство ненависти захватило его и потому спросил Нилоса:
- Слушай, давно хотел спросить тебя. Да все как-то не получалось. Зачем ты отправился искать "топливо"? Из-за денег?
Нилос подумал и кивнул:
- Да, и из-за денег тоже, - хотя его доля была совсем небольшой по сравнению даже с детеровской. - Родители у меня люди небогатые, а за обучение надо платить. А еще, чтобы тебе помочь. Тебе ведь нужен был человек, которому бы ты доверял.
Детер, пристыженный, отвел взгляд. Но на душе почему-то полегчало.
- А еще, - продолжал Нилос. - чтобы лучше узнать людей. У нас ведь в Новоселках все совсем по-другому. А эта экспедиция - прекрасная возможность пожить рядом с самыми разнообразными людьми.
Детер только молча кивал про себя. "Все правильно. Получай. Надумал друзей мерить на деньги". Он похлопал Нилоса по колену:
- Извини.
- За что? - удивился Нилос.
- За все хорошее, - улыбнулся Детер и повернулся к Элибу.
- Не сходишь со мной на разведку?
Элиб молча поднялся. Дальше сидеть на месте у засыпанного выхода с минимальным запасом продуктов не имело никакого смысла.
Спустились по веревке, светя фонарями под ноги. Вначале пошли прочь от большого арочного зала, не желая встречи с драконами. Но очень быстро уткнулись в тупик. Никаких боковых ответвлений и развилок здесь не было, так что волей-неволей пришлось идти к большому залу. По пути нашли два боковых прохода. Один, длиной всего в несколько шагов, вел в небольшую пещеру, густо усеянную сталактитами, без каких-либо других входов-выходов. Второй проход был гораздо длиннее, долго тянулся по недрам горы, причудливо извиваясь, но, в конце концов, стал таким узким, что двигаться по нему дальше не представлялось возможным. Они посветили в узкую дыру фонарем, через пару метров она загибалась в сторону, и больше ничего не было видно. Повернули назад. У самого выхода в арочный зал, как они теперь его называли, нашли еще один боковой проход. Очень похожий на второй - такая же длинная узкая кишка, уползающая в каменную глубь. Долго стояли у входа в арочный зал, не решаясь идти дальше по открытому пространству, высматривая притаившихся черных тварей. И когда уже совсем было набрались смелости для продолжения разведки, заметили едва мелькнувшую черную тень на самой границе освещенной и неосвещенной частей пещерной залы. Отпрянули назад. Облегченно вздохнули. Теперь у них была очень веская причина не лезть в арочный зал. Забрались в третий боковой проход, который по мере продвижения вперед становился все уже. Вскоре им уже пришлось ползти, и Детер начал было подумывать о возвращении назад из опасения застрять в каком-нибудь особо узком участке прохода. Вряд ли кто-нибудь из них смог бы тут помочь другому. Однако пока Детер думал проход мало-помалу увеличился в размерах, так что они даже смогли идти. Вначале согнувшись, затем в полный рост.
Выбившись родником из одной из стен, по полу заструился ручей. Проход еще расширился, так что теперь они шли по просторному тоннелю, тем не менее, однако, узкому для дракона. Время от времени в темноту уходили черные дыры проходов, но, сверяясь с навигационными приборчиками на запястьях, они придерживались русла ручья, текшего вниз вглубь горы. В дрожащем свете фонарей возле ручья сновали маленькие зверьки бледно-серого цвета на тоненьких почти прозрачных лапках с коготками, прозванные Детером местными крысятками. Пол пещеры возле русла ручья стал как-то слюдянисто поблескивать. Крысятки попадались все чаще, серыми тенями ускользая от света фонарей. Внезапно Детер, пораженный, остановился. Присел на корточки. Элиб, повернувшись, подошел к нему. Детер расковырял ножом пол пещеры возле ручья. Растер руками. Да, наверно, оно так и есть.
- Топливо, - ответил он на вопрошающий взгляд Элиба. - Похоже это топливо. И, похоже, его здесь до фига.
Элиб кивнул. Детер встал. Отряхнул руки. И они двинулись дальше. Между тем воздух в пещере стал сгущаться, повисая клочьями тумана. "Что за черт?! Откуда здесь взяться туману? Разве что они приблизились к еще одному выходу из пещеры. Но тогда где-то здесь должно быть хоть немного солнечного света". Но солнечного света по мере их продвижения не прибавлялось, а туман становился все более тяжелым, удушливым и горячим. Стены коридора исчезли, скрытые туманом. Света фонарей хватало лишь на три шага. Наконец, впереди показались и отблески света. Но не дневного, спокойного, а багрово-красного, зловещего. Через несколько шагов они поняли природу света, а также причину возникновения тумана. У них под ногами оказалась расщелина, наполненная огненной лавой, поднявшейся из глубин планеты. Вода ручья, попадая в лаву шипела, скакала водяными шариками и поднималась вверх клубами пара, превращаясь в туман. Впереди водяные пары также были багрового цвета. Судя по всему там было большое скопление лавы, и ручей соприкасаясь с ней полностью превращался в пар.
Детер остановился в растерянности. Идти дальше было рискованно. Видно ничего не было, а узкий проход постепенно превратился в огромную пещеру, судя по показателям радиооповестителей. К тому же даже просто находиться в этом горячем влажном, обжигающем легкие аду было непросто. Но принимать решение им не пришлось. Клубы тумана сзади них зашевелились, оттуда выглянула большая черная бугристая вытянутая вперед морда, с горящими злобой маленькими красными глазками и огромной искривившейся в мерзкой ухмылке пастью. По крайней мере, им так показалось за те несколько мгновений, что они в немом удивлении разглядывали неожиданно пожаловавшего монстра. Тот тоже выглядел ошарашенным, явно не ожидавшим повстречать двух наглецов в сердце древнего драконьего убежища. Не дожидаясь, пока дракон что-нибудь предпримет, они бросились прочь от него, на ходу сдирая с плеч бластеры и снимая их с предохранителя. Но стрелять им не пришлось. Элиб споткнулся и кубарем скатился в одну из множества ям, наполненных лавой. Его истошный вопль заставил Детера подпрыгнуть и броситься на помощь. Он схватил приятеля за руку и рванул, что было силы, вытаскивая на твердую поверхность. Перевернул охранника на спину для удобства и, заглянув в его глаза, понял, что все напрасно. Элиб за несколько мгновений сварился заживо. Неподалеку послышалась возня массивного животного, и Детер, оставив монстру горячий завтрак, опрометью бросился прочь, внимательно смотря себе под ноги. "Древние легендарные хозяева планеты живее всех живых. Давят нас тут как тараканов", - неслись вскачь, обгоняя друг друга, в голове мысли.
Он бежал, огибая дымящиеся ямы с лавой, бежал вдоль стены пещеры и слышал позади шум догоняющего его дракона. Тот то ли не нашел Элиба, то ли решил оставить на закуску после хорошей охоты. В стене показалась спасительная щель. Обрадованный Детер фиолетовым тараканом-мутантом залез туда, стремясь уйти как можно глубже, пока не приблизился дракон. А тот приблизился, приставил пасть к щели и дохнул тяжелым огненным выдохом. Детер успел спрятаться за выступом и тяжелая огненная струя пролетела мимо, обдав жаром, ударилась о стену где-то дальше, заставив дрожать и плавиться камень, горячей воздушной волной вернулась назад и оглушила Детера. Он покачнулся, ударился головой о каменную стену и без сознания грузно осел на пол.
Голова раскалывалась. Во рту соленый вкус крови. Пошевелиться невозможно. Что тут делать? Детер сказал волшебное слово "надо" и открыл глаза. Багровые отсветы на стенах. Горячий влажный удушливый воздух. Память, хоть и неохотно, но возвращалась. Неохотно, потому что ничего хорошего принести с собой не могла, а потому как-то совсем не по-женски пыталась совсем слинять, милосердно повторяя: "Ну, зачем тебе все это? Может, вовсе без меня обойдешься?"
"Не обойдусь", - уверенно вздохнул Детер. "Хоть и плохая, а своя, да и другой-то у меня нет." Вспомнились и погибший Элиб, и долженствующий летать где-то рядом монстр. Детер подполз к краю щели, выставил вперед радиооповеститель, пошарил им как локатором. Ничего опасного не обнаружил. Прятаться больше не хотелось. Он пожал плечами "семи смертям не бывать, а одной не миновать" и вышел навстречу грозным монстрам и ямам с пылающей лавой. Решимости ему было не занимать, но вот тело его подвело. Голова закружилась, ватные ноги подкосились. Пришлось присесть, прийти в себя и дальше двигаться уже аккуратно, осознав, что физические силы на исходе. Детер, не торопясь, но и не мешкая, перешел буквально огнедышащий большой зал и оказался в просторном тоннеле, снижавшемся под незначительным уклоном. Это был явно не тот проход, по которому он пришел. Но тогда было совсем не до таких мелочей, и он упрямо продолжал идти по тоннелю. Тем более что воздух по мере спуска становился прохладнее и суше. Неожиданно прямой тоннель изогнулся поворотом, а сразу за поворотом оказалась просто гигантская невероятных размеров пещера, подсвеченная тусклым, непонятно откуда сочащимся светом. Тоннель заканчивался небольшой отвесно обрывавшейся ко дну пещеры площадкой. Пещера была полна драконов, пара сотен там была точно. Одни копошились внизу, другие наворачивали круги в воздухе. Вот оно зимнее драконье убежище. Святая святых. Никакой ночной студеный холод тут был не страшен. Детер как был на карачках аккуратно попятился задом, желая одного - побыстрее убраться подальше от жуткого места. Лишь на краю сознания тихонько билось удивление оттого, что он ничуть не боится. Или же наоборот, страх был настолько всепоглощающим, что измерить его было невозможно.
Детер уже почти уполз с площадки, только голова его еще смотрела за поворот, когда один из молодых драконов опустился на выступ. Когти зверя проскрежетали по камню, крылья обдали упругой воздушной волной. Дракон смотрел в сторону пещеры, наверно, потому и не заметил человека. Зверь поднял хвост вверх и вбок и не спеша методично навалил кучу. Куча слюдянисто поблескивала.
"Да что же это такое!" - взорвался Детер. "Эти сволочи еще и топливом гадят!" Почему-то от этого факта ему стало совсем худо. Он почувствовал, что крыша его уносится в неведомые дали, и поспешил догнать ее, сломя голову побежав по тоннелю к огнедышащей пещере, совсем не думая и не опасаясь возможной встречи с драконами. А те и не встречались. Наверно, им было не интересно встречаться с такой бесстрашной жертвой. Так или иначе Детер проскочил тоннель и пронесся сквозь большой огненный зал на одном дыхании, никем не потревоженный. Лишь изредка он останавливался, чтобы определить правильное направление.
Но перед самым выходом из зала, он все-таки столкнулся с драконом. Наверно, это была та же зверюга, что подстерегла его с Элибом на этом же месте при входе в зал. На этот раз Детер оказался лучше готов к встрече, хотя вовсе и не думал об этом. Он просто схватил бластер и давил на его гашетку до тех пор, пока монстр не расползся в густой вонючей жиже. Тогда Детер двинулся дальше вверх по ручью к оставленным товарищам. Часы его после того, как он потерял сознание стояли, и Детер не знал сколько же времени прошло с того момента, как он с Элибом отправился на разведку. Где-то внутри сидело нехорошее предчувствие. И оно гнало его вперед, не давая остановиться. Когда нервное возбуждение улеглось, он почувствовал страшную слабость, но все равно буквально полз вперед, временами утыкаясь носом в холодную мокрую землю и пугая бледно-серых крысюков. Скоро проход сузился настолько, что по нему можно было только ползти. Здесь Детер чуть не застрял. Куртка, прикрывавшая его зад, спуталась в комок. Он застрял, словно пробка в горлышке бутылке, и потратил немало сил и времени, чтобы высвободиться, в итоге пожертвовав курткой, оказавшейся порванной на несколько кусков. Пополз дальше, царапая жженной задницей об острые камни. Выбрался в итоге к арочному залу, освещенному дневным светом. Взобрался по все еще свисавшей веревке наверх. Там было как-то странно тихо. Он позвал всех вместе и каждого в отдельности по имени. Никто не откликнулся. С холодеющим сердцем Детер двинулся вперед. Увидел лежащего на подстилке из курток Тойоши. Рядом два рюкзака. Один поменьше был совсем пуст. В большем лежало немного какого-то ненужного хлама. Тойоши был мертв и холоден. Детер сел рядом и тихо долго беззвучно сидел, тупо смотря в одну точку. Потом носился по близлежащим пещерам, звал Нилоса, Лулу. Вначале безумно бездумно, а потом осторожно, пугаясь эха собственного голоса. Но все безрезультатно. А потом он просто лежал. Просто прилег на пол там, где стоял, съежился, подтянув колени к подбородку. Безучастный ко всему. Очнулся от того, что что-то мягкое и пушистое долго терлось об него, громко мурлыча. Затем, очевидно устав от этого занятия, мягкое и пушистое исчезло. Детер снова провалился в долгое безучастное забытье. Снова очнулся от того, что ему под нос настойчиво толкали холодный твердый неприятный предмет. Настойчиво настолько, что пришлось отреагировать, открыв глаза. Перед самым носом лежал придушенный крысюк, а рядом тусовался невесть откуда взявшийся Иннокентий, мурлычащий с высоко поднятым хвостом. Кот был бодр и полон жизни и всем своим видом призывал к этому же хозяина. "Подкрепись, заешь неприятность". И Детер подкрепился. Подкрепился, чтобы набраться сил и осмыслить происшедшее. Поскольку настало теперь время думать, а все, что можно было сделать, было уже сделано. И хотя он время от времени и предпринимал новые поиски Нилоса и Лулу, однако делом это назвать было трудно - Детер сам не верил в успех и искал скорее для очистки совести. А все остальное время ему оставалось думать. Есть и думать. Есть крысюков, а затем вгрызаться крошащимися зубками и в вонючие жесткие нити драконьей плоти. "Надул все-таки врач", - думал тогда Детер. "Зубки-то фиговые. Не надо было верить в халявный сыр". Детер ел и земляных червей, если их удавалось поймать. Это были повкуснее драконов и крысюков. А думал Детер об ангелах. После драконьей вони доставал благоухающее перо и думал. Взывал о помощи к ангелу-хранителю, но безрезультатно. Не слишком обижался, памятуя о том, как послал его когда-то. Но был бы совсем не против встретиться еще раз. Вспоминал слова ангела о рае вокруг и рае в душе. Заглядывал к себе в душу и видел там лишь выжженную драконами черную пустыню. От этого становилось немного грустно, но не сильно, потому что при пустыне в душе сильно чувствовать не получалось. И это было неплохо - не мешало думать. Думать о том, что же он сделал неправильно. Ведь он всего лишь хотел подзаработать немного деньжат. "А вышли вон какие страсти. Где когда что перехлестнуло? Но ангел-то предвидел. Значит, с самого начала было что-то не так?"
За этими размышлениями наступила долгая артьеанская ночь. Драконы уснули. И после этого Детер часто думал о том, что надо будет ему сделать до и после их пробуждения. Он постепенно подготавливался к борьбе за собственное спасение. Старался не думать о засохшей бесплодной смоковнице. (Историю эту он узнал пока жил в Новоселках.) Конечно, разрушения внутри него были ужасными, словно после водружения в Иерусалиме надменных орлов легионов выкормышей волчицы и разорения города. Или же как после сожжения и разграбления великолепного Константинополя западными варварами-лягушатниками. Однако так же как оба города рано или поздно отстроились заново, пусть даже в сильно измененном виде, то и Детер не считал невозможным отстроить себя заново, кирпичик за кирпичиком, пусть и в измененном виде. И он готовился к наступлению нового дня, когда темнота снаружи сменится светом и можно будет покинуть опостылевшее тепло такой же темной пещеры, многие закоулки которой он уже превосходно знал на ощупь и мог ориентироваться без света. Готовился жить дальше и ждал рассвета.