Аннотация: Первое место на Верконе-2004. Опубликован в сборнике "Ковчег "Бастиона"". М., 2005
Часть 1
Задумал как-то один старичок откушать колобка и говорит жене:
- Эй, старая! Испеки-ка мне колобка!
- Давно бы уж испекла, милый мой, да не из чего!
- Как это так не из чего? Быть того не может! Ну-ка загляни в кладовку, да поищи по-лучше!
Пошла старушка за послушание, затеплила в тесной и тёмной кладовке керосинку и впрямь наскребла в пустом мешке немножко мучицы - аккурат на колобок. Помолясь, замесила она тесто, посолила, дрожжей, сахарку добавила, затем дров принесла, печку растопила, скатала колобок, положила на противень, загодя топлёным маслом смазанный, в печь поставила и заслонкой закрыла.
Вскоре избу наполнил приятный тугой аромат свежеиспечёного теста. Довольно покряхтывая, старичок слез с печи, подошёл к рукомойнику, по пути сделав замечание жене за то, что та уронила крышку кастрюли, тщательно вымыл руки, вытер их об полотенце, расправил бороду и пригладил волосы, после чего подошёл к столу, где старушка уже поставила две тарелки, солонку, вилки, нож, лучку зелёного положила и, наконец, сам колобок на блюде. Незадолго до этого колобок провёл некоторое время на кухне, где познакомился с окружающим миром и это знакомство произвело на него колоссальное впечатление.
- Сейчас остужу, милый, одну минуточку! - тотчас отозвалась старушка.
Вскочив, прихватила она колобок и ловко перенесла его на подоконник, а окошко растворила.
И открылся тут перед взором Колобка изумительный вид. Он увидел огромный зелёный ковёр, на котором стояли здоровенные серые сундуки, под ними ходили удивительные существа, похожие на чайники, но с двумя ножками, некоторые из них были пёстрыми, остальные же - белыми. Одни из них сидели на ковре, а другие ходили по нему и неизвестно зачем тыкали носиками вниз. Среди них особенно выделялся один рябой чайник, ходивший вокруг сверкающего жёлтого яйца. Дальше за сундуками тянулось что-то большое и зелёное, к тому же неровное, как занавеска на хлебной полке, только как если бы её поддерживали снизу тысячи чёрных вилок. А над всем этим расстилалась восхитительно-голубого цвета скатерть, на которой - о чудо! - лежал огненный ослепительно-яркий колобок! От этого Колобку стало очень приятно, и хотя он и не знал точно, но что-то внутри подсказывало ему, что он несомненно родственнен Огненному собрату.
Но не только буйство немыслимых образов ошеломило Колобка, целая вереница новых звуков окружила его. Чайники на ножках издавали какое-то странное бульканье: "кудах-тах-тах!". Из дальнего сундука послышалось вдруг протяжное "Мууу", оно напомнило Колобку, как пламя гудит в печи, устремляясь в трубу и он решил, что в сундуке тоже, должно быть, стоит печка. Где-то вдалеке раздалось звонкое "гав-гав-гав!", очень похожее на звук, который издала крышка, выпавшая из рук Старушки и покатившаяся по полу. Почти сразу же из ближайшего сундука отозвалось ответное "гав-гав-гав!". "Очень странно, что две крышки в разных местах упали одновременно" - подумалось Колобку, - "Ещё более странно, что Огненный Колобок висит сверху на голубой скатерти и не падает". Однако интуитивно Колобок подозревал, что в этом большом мире всё может быть устроено совершенно иначе чем в том, где он сформировался, и в этом тоже, очевидно, скрывалась какая-то своя красота.
Но больше всего Колобка восхитил ветер. Было необыкновенно приятно нежиться среди ласкового поглаживания ветерка и чувствовать, как все суматошные чувства в тебе постепенно остывают и успокаиваются, и в этом спокойствии величие и грандиозность окружающего мира постигается неизмеримо глубже и достовернее.
Но внезапно ветер налетел сильнее и...
Он ничего не почувствовал, кроме сильного удара (колобки не чувствуют боли), но вокруг всё как-то странно изменилось. Он лежал на плоском пространстве, покрытом чем-то вроде серой муки. Через какое-то расстояние это пространство кончалось и начинался безбрежный зелёный ковёр, только теперь его ворсинки казались много выше и необычнее, чем раньше. А справа возвышалась бугристая деревянная стена. Подняв взгляд по ней вверх, Колобок увидел над собой распахнутые створки окна и внезапно понял, что произошло: он упал с подоконника вниз, как та крышка на кухне свалилась на пол. Какое-то время Колобок подавленно размышлял над неприятной ситуацией, в которой он оказался. Как это, право, неожиданно и неприятно очутиться в подобном положении, да ещё тогда, когда он чувствовал себя в наиболее прекрасной форме для того, чтобы исполнить своё главное предназначение - быть съеденным. Колобок смутно догадывался, что произошедшее негативно скажется на его личных качествах, прежде всего вкусовых. Тем не менее он попытался успокоить себя мыслью, что как упавшую на пол крышку Старушка тотчас подняла, так и за ним вскоре явятся и заберут обратно на прекрасное блюдо и поставят на стол, где он сможет достойно исполнить смысл своей жизни.
Немного успокоившись, Колобок стал ждать. Как ни странно, ветра здесь, внизу, почти не ощущалось. Над Колобком прожужжало что-то маленькое и полосатое.
Шло время, но за ним никто не приходил! Волнение Колобка всё усиливалось, в какой-то момент он уже не смог сдерживать эмоций и они целиком захлестнули его. Что делать? Как быть? Неужто он останется здесь навсегда? Неужто и ему суждено сгинуть, как тому Куску Сыра, о таинственном исчезновении которого только и разговоров было среди обитателей Кухни? Должно быть, обед уже идёт полным ходом, люди принялись за лук с солью, а о нём забыли.. Или... они просто не видели, куда он упал? Может, именно сейчас его вовсю ищут там, внутри... Но ведь они не знают, что он упал сюда, в большой мир...
И тут Колобок принял очень важное решение, может быть, самое важное и ответственное в своей жизни. Он понял, что если люди не могут придти к нему, то он сам должен придти к ним!
Самым сложным было сделать первое самостоятельное движение. Никогда до этого Колобку не доводилось делать ничего подобного: его всегда вынимал, переносил, ставил кто-то другой. Но он верил, что это возможно: ведь удалось же это в конце-концов тем чайникам, которых он видел из окна! Только сейчас Колобку пришла мысль, что, возможно, они тоже в своё время упали с подоконника и так и остались здесь, снаружи... Он испытал острый приступ жалости по отношению к этим несчстным. Но нет! С ним так не будет! Колобок что было сил напрягся - и вдруг получилось!
Оказалось, двигаться совсем не сложно: нужно только волевым усилием перемещать внутри себя центр тяжести, и таким образом катиться! Но куда? Оглядевшись, Колобок понял, что находится на свободном от ковра пространстве, широкой лентой тянущемся вдоль бугристой стены. Он решил двинуться к тому краю стены, который находился ближе к нему, полагая, что так скорее доберётся до цели. Он миновал угол с приваленным к нему разбитым корытом. Дальше серая лента поворачивала за угол и шла под уклон, повернул за ней и Колобок, и от неожиданно быстрого разгона у него так дух захватило, что на несколько мгновений он позабыл всё на свете.
Колобок, конечно, не знал, что именно в этот момент из злополучного окна чуть ли не по пояс высунулась Старушка, в огромном недоумении озирая окрестности...
Часть 2
Колобок катился по дорожке, наслаждаясь движением. Он снова чувствовал ветер. Фейерверк красок вокруг вскружил ему голову. Колобок полагал, что серая лента сама должна привести его внутрь, к людям (а разве могло быть иначе?) и потому не особенно наблюдал за происходящим, а просто двигался, предвкушая, как с минуты на минуту увидится вновь с дорогими ему кухней и столовой, с Солонкой, с Вилками и Луком... Перед его мысленным взором вставали светлые картины: как его положат на блюдо (а может, ему разрешат вкатиться самому?) и Лук-лежебока скажет: "Напарник, где ж ты был?! Мы тебя совсем заждались, я едва не увял, пока ты где-то там пропадал! Без тебя же никак нельзя начинать, сам ведь знаешь!", а он ответит так скромно: "Да, было дело, брат, угодил тут в переплёт, но теперь уж всё позади..." И вот тут Дедушка возьмётся за Нож и тогда...
Внезапно Колобок почуял неладное, но движенья не замедлил. Он катился уже порядочно, а внутренний мир всё не приближался. Справа и слева простирался зелёный ковёр со множеством белых, голубых и жёлтых крапинок, серая лента, по которой он катился, пролегала прямо и вела к той странной тёмно-зелёной гуще с чёрными вилками внизу, которую Колобок заметил ещё с подоконника (ах, как, казалось, давно это было!). Только теперь она поднялась, словно тесто и стала много больше, и уже не вилки, а скорее чёрные ухваты были внизу, а тёмно-зелёное покрывало казалось теперь не единым и однородным, а разделённым на куски, намотанные сверху на ухваты. Всё это было бы интересным, если бы Колобок не ощущал всёвозрастающей смутной тревоги, что он катится не в правильном направлении и всё более удаляется от родимого очага. Но так ли это было на самом деле и если да, то что делать? Этого Колобок не знал и посему просто продолжал по инерции катиться в сторону тёмно-зелёной гущи, которая возвышалась всё больше и больше.
Наконец, она выросла до такой степени, что полностью поглотила его, Колобок оказался в сумрачном мире, вокруг него высились чёрные столбы-исполины, а сверху оказался зелёный потолок, впрочем, со многими дырками, через которые ясно проглядывала Голубая Скатерть. Колобок окончательно понял, что заблудился и самый затаённый его страх и кошмар стал явью. Апатично продолжал он катиться без цели и смысла, поражённый постигшим его горём. Дорога стала бугристой и он то и дело подпрыгивал на кочках.
Внезапно перед ним появилось выскочившее откуда-то справа серое мохнатое существо с большими ушами. Не успев опомниться, Колобок со всего разгона врезался в него.
- Ой! - воскликнуло существо.
- Ой! - воскликнул Колобок.
Остановившись друг против друга они несколько мгновений молчали, с удивлением осматривая один другого.
- Покорнейше прошу меня простить. - нарушил наконец паузу Колобок, - Приношу свои глубочайшие извинения и искренне сожалею, что столкнулся с Вами.
- Что-Вы, что-Вы! - запротестовало существо, - это целиком моя вина. Я выскочил на дорогу в неположенном месте.
Они опять замолчали, уставившись друг на друга.
- Меня зовут Колобок.
- Очень приятно. А меня - Заяц.
- Знакомство с Вами для меня большая честь.
- Вы очень любезны. Не слишком ли дерзким с моей стороны было бы спросить Вас о причине Вашего визита сюда? Прошу простить мне мою бестактность, но я всю жизнь прожил в этом лесу и никогда не видел никого, похожего на Вас. Не то, что бы я возражал, нет-нет, я рад любому гостю и уж тем более такому необычному как Вы, но... просто это наводит меня на мысль, что, быть может, Вам случилось оказаться в наших краях по ошибке или просто... заблудиться?
- Ох, сударь Заяц! Ваша проницательность по-истине изумительна и по праву была бы оценена мною, если бы не столь печален был для меня повод её применения. Действительно, я заблудился, оказался вдали от дорогих мне Бабушки и Дедушки, не способен теперь выполнить своё жизненное прездназначение, и всё это является причиной величайших страданий для меня.
При этих словах Заяц присел и опустил уши, во все глаза глядя на собеседника.
- Сударь Колобок! - проникновенно сказал он, - Если только я чем-нибудь могу помочь - я весь в вашем распоряжении.
- Ну... даже, право, не знаю. - Колобок был в нерешительности.
- Доверьтесь мне. - мягко настаивал Заяц, - помогать попавшему в беду - один из главных заветов Великого Дедушки Мазая, которого мы свято чтим.
С этими словами он указал лапкой на приклреплённый к его груди красный бант с маленьким изображением Дедушки.
- Вы знаете Дедушку? - встрепенулся Колобок, - А Вы можете меня к нему отвести?
- Увы, Дедушки Мазая теперь нет с нами. Но он и сейчас живее всех живых. Он заповедал нам помогать всем, оказавшимся в беде. Это один из основополагающих принципов заячьего братства - залог достижения светлого будущего в каждой норе, на каждой поляне, по всему лесу. Так что Вы можете смело, отринув сомненья, поведать мне о своей беде.
- Ну что ж, если так... Видите ли, добрый сударь Заяц, смысл моей жизни состоит в том, чтобы быть съеденным. Вы не знаете ли случайно, есть ли в этом, как Вы изволили выразиться, лесу кто-нибудь, кто мог бы меня съесть?
После этих слов Заяц выглядел изрядно обескураженным. Смущённо глядя куда-то поверх Колобка он проговорил:
- Я не хотел бы выглядеть невежливым, сударь Колобок, но, сказать по правде, Вы мне не кажетесь... эээ... съедобным.
Ещё никогда в жизни Колобку не доводилось выслушивать подобные оскорбления. Только уроки хороших манер, которые он успел получить от Французского Штопора, пока находился на кухне, да чёткое осознание того, что Заяц не понимал того, о чём говорил, удержало его от ответной грубости. Тем временем его собеседник, сосредоточенно размышляя, продолжил:
- Впрочем, пожалуй, я могу кое-кого Вам подсказать. Если Вы покатитесь дальше по дорожке, то за третим изгибом увидите логово. Там живёт Волк. Он ест не то, что едим мы, зайцы. И к нему отправляются те из нас, кто по каким-либо причинам хочет быть съеденным. Иногда он помогает в решении таких вопросов. Как знать, не поможет ли и Вам?
От этих слов Колобок сразу же приободрился. Учтиво кивнув на прощанье Зайцу, он радостно покатился дальше по дорожке, а Заяц, прыгнув в лес, продолжил свой путь.
Часть 3
Колобок не имел ни малейшего представления о том, как выглядит логово, поэтому очень боялся пропустить его и очень сокрушался, что не спросил об этом у Зайца. На его счастье, он вскоре повстречал стоящее у дорожки длинное, худое существо с помятой и полуседой шерстью клочьями, которое задумчиво смотрело вдаль уходящей дорожке и которое, как подсказывала Колобку интуиция, и было тем самым, кто ему нужен.
- Достопочтенный господин! - обратился он, подкатившись ближе к лапам незнакомца, - Я ищу Волка. Это случайно не Вы?
- Судя по вывеске над моим логовом, так оно и есть. - неторопливо, с расстановкой ответил Волк, обращая к Колобку взгляд глубоких, мудрых и чуть печальных глаз. - Чем могу служить?
- Понимаете, мне нужно, чтобы кто-нибудь меня съел! - выпалил Колобок, - Я Колобок, упал с окна, а Бабушка...
Волк властно поднял лапу, призывая к молчанию, и дождавшись его, изрёк:
- Не так быстро, мой маленький друг. Расскажи всё сначала и по порядку. Тогда уже и посмотрим, нужно ли тебе на самом деле, чтобы тебя кто-нибудь съел, или же нет.
И Колобок ему всё рассказал - благо, рассказывать было не так уж и много. Внимательно выслушав, Волк погладил длинные обвислые усы и спросил:
- А почему ты решился сам отправиться к людям? Разве не надёжнее было, коль скоро ты хотел быть найденным, оставаться на том месте, где потерялся?
- Не знаю... Я тогда молодой был, горячий... Мне казалось, что так будет вернее и... быстрее.
- Вот-вот! Молодость... Всё спешим, спешим... И даже не удосужимся поразмыслить: куда, собственно, спешим-то? И что нас там ждёт? И нужно ли это нам?
Колобок задумался. Он начал чувствовать, что попал сюда не случайно и что здесь он сможет найти ответ на много важных вопросов, хотя, наверное, не на самый важный.
- Почему со мною так происходит? - спросил он, - Ведь так не должно быть. Я чувствую, что это не правильно. Сейчас я должен был бы уже находиться внутри Дедушки и Бабушки. Исполнить своё предназначение. А вместо этого я оказался невесть где, в местах, где не катался ни один колобок, претерпевая тысячи лишений без малейшей надежды на достойное скончание моего пути. Почему так?
- Видишь ли, мой маленький друг, в мире существуют определённые законы. И они действуют независимо от того, знаешь ли ты о них или нет, признаёшь ли ты их, или нет, соблюдаешь ли ты их, или нет. И один из таких неписанных законов гласит: нельзя есть того, кто не готов к этому. Знаешь, как бывает: гоняешься за зайцем полдня, а поймаешь его, посмотришь ему в глаза и поймёшь: нет, он ещё не готов. И приходится отпускать. А иной раз даже придёт сам какой-нибудь горемыка, и говорит: съешь, мол, меня. Ну, начнёшь с ним говорить, и выясняется, что какая-нибудь ерунда: жена ушла, трын-траву не смог скосить, или с поляны прогнали... Таких я тоже отправляю. Ибо идти на съедение нужно не тогда, когда жить надоело, а когда по-настоящему внутренне созрел для этого. Такое в последнее время, увы, случается всё реже и реже. Вот и приходится мне есть что попало - грибы, ягоды... Так, вот, к чему я это всё рассказываю: может быть, ты просто не готов, поэтому с тобой и произошло всё это?
- Нет, я готов! - пылко возразил Колобок, - Я совершенно готов, поверьте мне!
- Спорить не стану. - покачал головой Волк, - Если это так, то может быть и другая причина произошедшему.
- Какая же?
- Те, кто окружали тебя тогда, не были готовы съесть тебя.
Колобок задумался, а затем спросил:
- А Вы можете меня сейчас съесть?
Волк недоумённо приподнял брови, затем опустил и глаза его стали ещё грустнее:
- Извини, мой друг, но и я не готов. Пожалуйста, не обижайся. Пойми, ведь съесть не менее ответственно, чем быть съеденным. А мне, как хищнику по природе, кажется, что даже и более. Как-то по молодости я нарушил этот закон и съел двух особ, - одну пожилую даму и её юную внучку, - не будучи готовым. И знаешь, что было? Мне пришлось перенести операцию, в результате которой из меня извлекли этих несчастных.
- Какой кошмар!
- Вот-вот! Видишь, как всё серьёзно? Поэтому я не могу тебя съесть сейчас. Впервые со времён молодости я не готов. Сам. Это неожиданое откровение для меня. Мне нужно осмыслить это.
- Но что же мне делать? - с отчаяньем воскликнул Колобок.
- Не унывай! Если ты совершенно уверен, что готов, то сходи к Медведю. Он ест всё подряд и не очень-то беспокоится о внутреннем состоянии того, кого съедает. Его берлога как раз дальше по дорожке.
Ах, какой это чудесный миг, - когда воскресает надежда! Колобок, не теряя времени, снова покатился по дорожке, весело крикнув Волку:
- Прощайте, господин Волк! Большое спасибо Вам за всё!
И он ещё долго стоял и глядел на дорожку, думая о чём-то своём.
Часть 4
Медведя Колобок нашёл среди каких-то кустов, растущих у дрожки. У кустов были большие листья и свисали какие-то тёмные шарики, их-то и поглощал покрытый грязной шерстью здоровяк. При виде этого Колобок ощутил томительное волнение. Неужели это наконец случится? Неужели конец его скитаниям близок? Ах, какие счастливые эти шарики! Поскорее бы к ним присоединиться!
Подкатившись, Колобок неуверенно позвал:
- Господин Медведь!
Лохматая спина даже не шелохнулась.
Покашляв для приличия, Колобок набрался смелости и крикнул что есть мочи:
- Господин Медведь!!!
Косматая голова обернулась и вопросительно прорычала:
- Ась?
- Меня прислал к Вам господин Волк!
- А, старая шкура... Да, мы с ним иногда беседуем на философские темы. Волк считает, что нельзя есть того, кто не готов. А я считаю, что если кто-то не готов, то его следует просто по-лучше приготовить! - и он разразился громоподобным смехом.
- Ну и что тебе от меня надо? - спросил он, отсмеявшись.
- Мне нужно, чтобы меня съели!
- Ну дела! Вспять потекли источники рек! Обычно ты гоняешься, ищешь что бы съесть, а тут еда сама ищет того, кто бы её съел! А с чего это тебя, круглый, приспичило быть съеденным?
Колобок и Медведю рассказал историю своих злоключений. Почесав загривок и пронзая его тяжёлым взглядом мутных глаз, лохматый здоровяк неторопливо изрёк:
- Замороченный ты какой-то. Удали в тебе нету. Как надобно? Убежал из дому - молодец! Всех оставил с носом, - ловко! Катишься себе по дорожке, ветер в ушах свистит - лепота! Жизнь ловишь за хвост, судьбой прищёлкиваешь, что было, что будет - на всё наплевать! Вот это по-нашенски! А ты всё: долг да долг...
- Вы не понимаете. - закричал Колобок, - Быть съеденным для меня - это не установка моего сознания, а неизбежное условие соответствия собственной сущности и своему предназначению.
- Ну, как знаешь. - махнул лапой Медведь, - Съесть так съесть. Это, пожалуй, будет очень кстати! Попробуем, что за гостинец мне братец Волк прислал. Только бы не пролететь опять, как с вершками-корешками...
Медведь резко придвинул к нему свою суровую, заросшую морду, и принялся его обнюхивать. У Колобка внутри всё замерло. Неужто сейчас? Он жутко нервничал, боясь, что что-то помешает. И не зря: вдруг кустистые брови сурово сдвинулись, Медведь заревел:
- Да это что за дрянь?! Что это он, собака, шутки со мной шутить удумал?! На этот раз меня не проведёшь!!!
И поднявшись во весь исполинский рост, Медведь замахнулся лапой.
Колобок снова ощутил сильный удар. "Второй раз за день" - отметил он. Он опять почувствовал ветер. Он понял, что летит. Он поднялся высоко, к самому зелёному потолку. Теперь зелень была вокруг и из неё выглядывало множество больших и маленьких чёрных палок. И на этих палках сидели странные серые существа, чем-то отдалённо напомнившие ему чайники на ножках, давным-давно увиденные с подоконника. Полёт его был краток, он почувствовал, что падает и снова ощутил сильный удар. Наверное, самый сильный из трёх.
Часть 5
Он пришёл в себя, услышав чей-то тонкий, участливый голос. Взглянув, он замер, ошеломлённый: огненно-рыжие волосы и прекрасные чёрные глаза. "Эти глаза я буду помнить вечно" - подумал Колобок, - "Даже если мне суждено сгинуть несъеденным, это стоит того. Увидеть такую красоту... Ради этого стоило укатиться из дома и пройти через все испытания".
- Что с Вами? - спрашивала прекрасная незнакомка, - Как Вы себя чувствуете? Вы не ушиблись?
- Кажется... вмятина в боку появилась. А с другой стороны след от когтей... Да ничего, в общем-то, хуже, чем есть, наверное, уже не будет.
Восхитительная рыжая красавица сокрушённо покачала головой, оглядывая его.
- Кто же это посмел сотворить над Вами такое?
- Медведь...
- У, зверюга! А ещё травоядным считается! Управы на него нет! После смерти муженька моего Кота Котофеича, Царствие ему Небесное, совсем распоясался! Ну да что же это я заболталась, пойдёмте, я откачу Вас к себе в нору, надо Вас хоть немного в порядок привести.
Ощущать на себе лёгкое касание мягких подушечек её лапок было так волнующе приятно, что на какое-то время Колобок позабыл обо всём на свете. А потом он спохватился:
- Простите, я забыл представиться. Меня зовут Колобок.
- Очень приятно. Какое редкое имя. А меня зовут просто: Лиса.
Колобок и не заметил, как они оказались у большой норы под поваленным серым столбом из тех, что поддерживали зелёный потолок в лесу. Лиса грациозно проникла в нору и закатила следом Колобка. В интригующем полумраке норы Колобок разглядел множество коричневых, помятых салфеток неправильной формы, какие-то белые палочки с цветным пухом, двое маленьких красных сапожек, а среди всего этого - наполовину съеденый Кусок Сыра. Тот самый. "Мир тесен" - подумал Колобок, но вслух ничего не сказал, а только ещё больше обратил внимание на обворожительную хозяйку жилища.
- Вот. Вот так и живём. - она провела роскошным хвостом по своим аппартаментам, - Тесновато, конечно, и сыровато, но вполне сносно. Да и много ли теперь уже мне надо, на старости лет?
- Не говорите так! - воскликнул Колобок, - Вы совсем не старая! Быть может разве что жизненным опытом, который только ещё тоньше оттеняет женскую красоту.
- Ну что Вы... - Лиса зарделась.
- Честное слово: Вы столь изумительно прекрасно выглядите, что по виду я бы не дал Вам и двух дней!
- Да Вы мне льстите...
- Помилуйте, сударыня! И в мыслях не было! Говорю Вам как на духу. Я, знаете ли, кривить душой не привык, у меня к тому же её и нет, так что я всегда говорю прямо, всё как есть!
- Знаете, мне никто никогда таких слов не говорил! - расчувствовалась Лиса. - Даже муж-покойничек... Он хоть и молодец был во многих отношениях, но по части ласковых слов, прямо скажем, не Демосфен. Только и слышно было: "подай, старая, рыбы! Как это так нету? Быть того не может! Иди да налови, коли нету!" Строгий он у меня был. Весь в прежнего хозяина. Однако и в обиду меня не давал, заботился, как мог. Что ни говори, а за ним я была как за каменной стеной. Вот уже почитай два года, как Господь прибрал его, земля ему пухом! Вот и сапожки от него остались, я их храню как память... - Лиса томно вздохнула, а затем махнула лапкой: - Ой, да я опять заболталась! Давайте-ка сюда Ваш бок, попробуем что-нибудь придумать. А Вы как оказались в наших краях? - спросила она, залепляя и разглаживая вмятины от когтей Медведя на боку Колобка.
- Виною тому невероятное стечение обстоятельств. Против воли мне пришлось оставить родимый очаг и пуститься в странствие, не сулившее ничего, кроме бед и лишений. Но по безграничному милосердию Всевышнего мне выпало несказанное утешение: встреча с Вами...
Лиса покачала изящной головкой:
- Когда Вы это рассказали, мне сразу невольно вспомнился один из моих братьев. Когда я ещё была лисёнком, он ушёл из норы и не вернулся. Больше мы ничего о нём не слышали. С этими братьями всегда так: они такие сорванцы. Вы должны меня понять, если у Вас есть родственники.
- Увы, нет. Я ведь не блин какой-нибудь, и не пирог. Я - Колобок. Единственный в своём роде. Колобков всегда готовят по-одному. Этому предшествует множество трудоёмких процессов, требующих немалых навыков и сноровки: поскребание по сусекам, замес теста, соление, катание, перемещение в печь при температуре не ниже 200о Цельсия...
- Ах, как это всё интересно, просто жуть как интересно!
И Колобок продолжил взахлёб рассказывать о жизни в Доме, об обитателях Кухни, о своей юности... Тем временем её проворные лапки загладили, насколько было можно, следы от когтей, а вот с вмятиной от удара, по-видимому, уже ничего нельзя было сделать. Но Колобок и думать об этом забыл, наслаждаясь обществом чарующей красоты, воплотившейся в хозяйке...
- Мне так с Вами легко и уютно. - вдруг призналась Лиса, - будто я действительно помолодела. И словно нахожусь в какой-то удивительной сказке...
- Можете представить, у меня точно такое же ощущение! - поддакнул Колобок, - Я думаю, это всё благодаря Вам. Вы - как фея из древних преданий...
- Ну, скажете тоже! - воскликнула Лиса, недоверчиво покачав головой, не скрывая, впрочем, что это сравнение ей в высшей степени приятно.
И они всё говорили и говорили. В какой-то неуловимый момент удивительно легко перешли на "ты". Колобок не удержался и начал рассказывать свою печальную историю, хотя первоначально не намеревался этого делать.
- И вот, - подвёл он неутешительные итоги, - мне пришлось уйти от Бабушки и от Дедушки. Ни с чем я ушёл и от Зайца, и от Волка, и от Медведя. От тебя уж и подавно уйду. Но что делать? Видно такова уж моя судьба горемычная. Сам ведь себя не съешь!
- А так ли тебе нужно быть съеденным? - спросила Лиса, - Разве без этого нельзя быть?
При этих словах Колобок аж подпрыгнул от ужаса:
- Нет! Ты не понимаешь, что говоришь! Это самое худшее из того, что может случиться! Если я не буду съеден, я испорчусь! Это дикий мучительный процесс. Плесень проникнет в меня и начнёт разрастаться изнутри и снаружи, я буду медленно и необратимо тухнуть, гнить, покрываться мерзким мертвенным пушком, изо дня в день бессильно наблюдая собственное разложение...
Лиса содрогнулась.
- Это... это действительно страшно...
- Да... Извини, что всё это тебе наговорил, тебе не надо было этого знать, просто прорвало...
Колобок вымучено вздохнул. Лиса горестно посмотрела на него, а затем куда-то вдаль. Они помолчали, думая каждый о своём. Колобок думал о том, что зря заговорил на эту тему. Он вовсе не собирался огорчать прелестную хозяйку. И вышло всё как-то неловко... Вместе с тем, выговорившись, ему каким-то неисповедимым образом стало одновременно и легче и тяжелее.
- Давай сделаем это. - наконец объявила Лиса.
- Что? - не понял Колобок.
- Давай я... тебя съем.
- Правда? Ты правда хочешь это сделать?
- Да.
- Милая моя Лисонька... - Колобок чуть не запел от радости, - Я буду такой счастливый! - заметив, что она замешкалась, он с тревогой осёкся: - Если тебе не хочется... то не надо...
- Нет, всё в порядке.
Она приблизилась. Стала совсем рядом. Он ощутил горячее дыхание. Почувствовал прикосновение её губ. Трепетное томление внутри... Нежное поглаживание её клыков... Предвкушение распаляло его. Ну скорее же!
И тут вдруг случилось что-то непонятное. Он ощутил холод. Она исчезла. Колобок поднял взгляд и увидел её рыжую спинку. Она вздрагивала. Послышались всхипывания.
- Я... я не могу... извини, но я не могу...
Колобок ошарашенно смотрел перед собой. И слушал её тихий плач. Ему было так плохо, как никогда. Приговор был очевиден:
- Дожно быть, я совершенно неаппетитный.
- Нет-нет! - с жаром возразила заплаканная Лиса, - Это не так! Ты очень аппетитный и приятный на вид. Просто я не могу тебя съесть, это также противоестественно для меня, как, например, для тебя - съесть меня.
- Я никому не нужный кусок теста! - сокрушался безутешный Колобок, - Лучше бы я сгорел ещё в печке, превратившись в ком золы! Тогда бы я не испытал столько страданий и позора!
- Не надо так говорить! Ты мне очень нравишься, поверь мне! Просто мы не созданы друг для друга.
- Наверное, мне лучше укатиться. - помолчав, мрачно изрёк Колобок и направился к выходу.
- Куда же ты пойдёшь? - утирая слезы спросила она.
- Не знаю. - он остановился у самого выхода, - Раз уж мне не суждено быть съеденным... Пойду и сгину где-нибудь...
- Постой! - бриллиантовые капельки блестнули в её глазах, - Катись сейчас прямо, а затем после растроенной сосны поверни направо. Там ты увидишь полянку, посреди которой стоит оромный зелёный дуб, обвитый золотой цепью. В его ветвях живёт Ворона. Я верю, что она поможет тебе.
Он кивнул и покатился прочь из норы.
- Колобок!
Он опять обернулся.
- Я всегда буду помнить тебя. - сказала она, глядя ему вослед.
- Я хочу чтобы ты знала, - ответил он, - ты - самое прекрасное создание, которое я видел в жизни. Я надеюсь, что ты найдёшь своё подлинное счастье!
И он быстро покатился по лесу, напролом, прихрамывая на вмятину в боку.
Часть 6
Беспощадно и жестоко гонимый уныньем, Колобок катился вперёд. Его снедали ощущения, до того недоступные на земле ни для кого, так что он едва сумел приметить, что Огненный Собрат - исчез, Скатерть потемнела вдруг, и лес, погрузившийся во мрак, стал чужим, пустым, холодным. Угрюмые древние стволы хрипло трещали, навевая смутный ужас, а ветер, так нежно ласкавший в начале путешествия, мрачно завывал где-то под самым Зелёным Потолком. Тревожные шорохи раздавались отовсюду.
Мучимый тёмным страхом, пропитанный горем и одержимый печалью, Колобок напрочь позабыл и про тройную сосну, и про дуб, и про Ворону. Он глубоко отчаялся в своём предназначеньи и бредил тем лишь, чтоб скорей найти забвенье.
И не вспомнил бы совсем он про спасительный совет, если бы сосны треклятой три ствола как три пирата вдруг не вышли бы из мрака, да столь резко, так что с ними наш герой столкнулся враз. Пробужденьем от кошмара послужил момент удара. Вспомнив светлые слова той, что рядом не узреть уж никогда, он решил пойти туда. И, терзаемый глухою, беспощадною тоскою, Колобок свернул направо и понуро покатился. Всё сильней в ветвях выл ветер, словно чутко предвещавший призрак гибели напрасной, неизбежной и ужасной. Одиночеством был болен и уныний преисполнен, безнадёжен, обездолен - но катился он вперёд. Лес печальный, нелюдимый, ото всех сторон суровый словно с каждой ветки сеял в него пагубные споры - от надежды отреченья, беспроглядного мученья, и тлетворного страданья хлебобулочного созданья.
Наконец, продираясь сквозь цепкие заросли, он выкатился на безмолвную поляну, по которой неустанно метались сумрачные тени, и без труда узнал сурово высившийся зловещий дуб. Подкатившись к нему и остановившись у самого начала массивной золотой цепи, опоясывавшей мощный древний ствол, Колобок взглянул наверх. Средь унылой листвы дуба не узрел он ничего. И тогда, от отчаяния отбросив все излишние приличья, что есть силы возопил:
- Ворона! Ворона-ворона-ворона-ворона-воро-о-она!
Кто-то важный, хмурый, чёрный сверху рухнул, приземлившись рядом с ним, устремив в упор горящий, пепелящий душу взор.
- Никогда! - воскликнул он... или она? - Никогда не смей так больше делать! - грозно каркнула Ворона, - Я тебе что, курица какая-нибудь? Чаво разорался-то на весь лес? Да ещё в такую погоду!
- Я - Колобок! - продолжал Колобок по беспределу. Ему уже было всё равно, он ни во что не верил и ничего не ждал. Просто шёл напролом, выплёскивая накопившееся, - Меня прислала Лиса. Мне нужно, чтобы ты меня съела.
- Кар-кар-кар! Ловко это она, рыжая каналья, придумала! Сама у меня давеча лукавством диавольским первоклассный, Богом посланный Кусок Сыра стибрила, а таперича грязную чёрствую булку прислала! У меня здеся что, богадельня? Мне хватало и муженька еёного покойного, тот знай всё ходил тут кругами по цепи, кору обтирал, словно мёдом намазано...
- Меня не интересуют твои бредни. - резко оборвал Колобок, - Мне нужно, чтобы меня съели. Ты можешь это сделать или нет?
Ворона даже слегка отшатнулась от такого напора, а затем с интересом пригляделась.
- Ха! Мочь-то, можай, и могу... - она прищурилась и с сомнением покачала головой: - Эх, посмотрел бы ты на себя, милый мой! Помятый, поцарапанный, покусанный, весь в пыли да иглах еловых... Куда мне такой? А впрочем... - Ворона клюнула. Затем ещё раз. Колобок замер, застыл в нечеловеческом напряжении, не в силах совершить ни единого движения мысли в ожидании окончательного вердикта.
- А знаешь, вообще-то ничего. - она снова клюнула, - Весьма даже недурственно.
И продолжила клевать его. Всё клевала и клевала. И Колобок был безмерно счастлив. И Ворона, между прочим, тоже.