На протяжении практически всей своей творческой биографии А. и Б. Стругацкие не прекращали работы над "полуденным" циклом, включающим в себя целый ряд романов, повестей и рассказов, действие которых разворачивается в одном и том же мире будущего. Данный проект по масштабности и уровню литературного мастерства до сих пор не имеет аналогов в отечественной фантастике. И лишь сравнительно недавно состоялся не менее уникальный книгоиздательский проект "Миры братьев Стругацких", позволивший опубликовать все произведения этого цикла как единое целое 1.
Другой особенностью "Миров" являются предваряющие каждый том статьи С. Переслегина, образующие самостоятельный цикл "Бриллиантовые дороги". "История будущего" Стругацких в нем рассматривается сквозь призму оригинального подхода - как альтернативная история одного из миров-Отражений нашей Текущей Реальности, в котором события с определенного момента пошли по иной колее. Подобные "альтернативы" весьма популярны среди нынешних фантастов. Но в своем исследовании Переслегин опирается не на досужие фантазии, а на разработанную им самим концепцию вероятностной истории, представляющую безусловную методологическую ценность.
По сути, вероятностный подход лишь доводит до логического завершения традиционный труд историка - реконструкцию событий на основании немногочисленных сохранившихся источников, как правило, заведомо пристрастных и неполных. Если прибегнуть к математической аналогии, то через любой заданный набор точек (реперных фактов) можно провести бесконечное количество самых разнообразных кривых (возможных интерпретаций). Почему бы не предположить, что каждой из интерпретаций соответствует Отражение, где реализовалась именно такая версия истории? Конец эпохи "единственно верных" описаний мира ознаменован крушением множества мифов, не составляет исключение и миф о безальтернативности прошлого.
"Принято считать - причем вопреки очевидности - что будущее вероятностно, настоящее однозначно, а прошлое неизменно и представляет собой лишь мертвый слепок с настоящего. На самом же деле вероятностно все: и будущее, и настоящее, и прошлое - просто разные события в разной мере" 2.
Поскольку речь у нас идет о применении вероятностного подхода к произведениям литературы, уместно затронуть эстетический аспект реконструкции. Ведь набор давно известных и уже примелькавшихся фактов в новой версии может обнаруживать подоплеку столь неожиданную и убедительную одновременно, что даже простое прослеживание ее внутренней логики доставляет подлинное эстетическое наслаждение. Все это роднит вероятностный подход с искусством. Точнее, с новой его разновидностью, где инструментом является логический анализ, а материалом - история.
Цикл статей Переслегина может служить одним из немногочисленных примеров подобного искусства. Только в качестве исторических хроник он использует весь корпус текстов Стругацких, имеющих отношение к миру Полдня. Писательский талант действительно породил целый мир - такой же многомерный, непредсказуемый и противоречивый, как и сама Текущая Реальность. Осталось реконструировать Отражение, соответствующее этой альтернативной Реальности. Для большей наглядности Переслегин выступает в роли историка XXIII века, который комментирует художественные произведения, написанные по мотивам реальных событий.
Спорный характер "Бриллиантовых дорог" очевиден. Реинтерпретация в принципе не может быть исчерпывающей, что неизбежно стимулирует поиск более полной и адекватной версии. Не будем скрывать, что на наш взгляд работа Переслегина не свободна от неточностей и противоречий. Но и главное ее достоинство заключается в другом. "Своим нарочито резким выступлением он преследовал только одну цель: шокировать собравшихся и побудить их к дискуссии" 3.
Пожалуй, наиболее шокирующим моментом оказался выбор "точки ветвления", с которой началось необратимое расхождение Текущей Реальности и Отражения Полдня: в реконструкции Переслегина во Второй мировой войне победила Германия.
Но даже из самого общего анализа ситуации понятно, что искомое расхождение должно произойти задолго до начала космической эры в Текущей Реальности. В противном случае дата старта "Хиуса" - 18 августа 1991 года - отводит на освоение Солнечной системы в пределах пояса астероидов не более трех десятилетий. При любых разумных темпах технического прогресса это выглядит нереальным.
Не вызывает особых возражений и мнение Переслегина, что победить Германия могла только в молниеносной войне. (В его варианте победа над Советским Союзом датируется 1942 годом.) Так уж повелось в российской истории, что именно военные поражения служили мощным катализатором для давно назревших социальных и технических реформ. По крайней мере, подобных взглядов придерживался Переслегин, описывая дальнейшие события.
После получения статуса демилитаризованной зоны СССР уже через десятилетие стал ведущей державой в области науки. Разоблачения сталинского режима (ХХ съезд КПСС здесь состоялся в 1944 году) по понятной причине были более радикальными, что привело к существенной трансформации сложившейся еще в 30-е годы административно-командной системы. Последовавшая за этим значительная гуманизация общества сделала СССР лидером так же в области культуры и идеологии. А в Германии, повторившей судьбу страны-победительницы в Текущей Реальности, наступил период глубокого экономического спада, завершившийся социальными потрясениями ("перестройка" в Рейхе) и полной утратой цивилизационных приоритетов.
Вся проблема в том, что успешный блицкриг Германии противоречит текстам Стругацких. Достаточно одной фразы из рассказа "Испытание "СКИБР"": "Вероятно, виноват был ее прадед, артиллерист, по семейным преданиям четыре года имевший дело с фашистскими танками на дымных полях Великой войны". Великая война с фашистами однозначно проецируется на Вторую мировую, а упоминание о четырех годах исключает блицкриг в принципе.
Кстати, даже в случае военной победы Германии будущее Советского Союза вряд ли было бы особенно радужным. Все-таки целью гитлеровского командования являлась в первую очередь победа политическая, неизбежно ведущая к ликвидации коммунистического режима. Кроме того, сам факт военного поражения неизбежно должен был привести к резкому возрастанию центробежных тенденций, которые просто разорвали бы Советскую Империю. А. Лазарчук превосходно это продемонстрировал на примере Отражения "Иного неба" 2. (Что, собственно, и произошло в Текущей Реальности в начале 90-х с Советским Союзом, проигравшим холодную войну.) Вдобавок период Смуты - наименее подходящее время для прорывов в любых сферах. У того же Лазарчука, например, запуски фотонных ракет в 1991 году заведомо не актуальны (1).
Все же отметим, что идея объединения Германии и СССР в 40-х годах, как предпосылка формирования Отражения Полдня, выглядит весьма перспективной. Только необходим гораздо более тонкий способ ее осуществления, чтобы свести до минимума потенциальные деструктивные последствия. Определенный намек на него можно обнаружить у самих Стругацких. Вспомним в высшей степени загадочный эпизод с Саулом Репниным, бывшим бронетанковым командиром Красной Армии из "Попытки к бегству", который каким-то образом сумел осуществить индивидуальное перемещение между Отражениями. А ведь переход, соединявший Текущую Реальность 40-х годов с Отражением Полдня, позволял перемещаться и в обратном направлении...
Глава 2
Ниже перечислены некоторые из явных противоречий, бросающихся в глаза при сопоставлении комментариев Переслегина с текстами Стругацких. Сразу оговоримся, что за пределами нашего анализа останутся недоуменные вопросы наподобие того, почему в "Бриллиантовых дорогах" автором романа "Neuromancer" оказывается Мел Гибсон, в Текущей Реальности известный лишь в качестве голливудской кинозвезды. В конце концов, у Стругацких отсутствуют какие-либо упоминания как об этом романе, так и о его авторе. А вот со студенткой Линдой Нортон, по версии Переслегина совершившей первую высадку на Марс, получается неувязка. В "Стажерах" действительно среди первопроходцев Марса числится некий Нортон, но это однозначно мужчина. Еще существеннее несообразности с хронологией.
Валя Петров и Сергей Завьялов из "Частных предположений" - ровесники Сергея Кондратьева. В качестве курсантов Высшей школы космогации все трое фигурируют в романе "Полдень, ХХII век". Там же сформулирована и основная идея В. Петрова из "Частных предположений": "Огромные ускорения, мощные поля искусственной гравитации... Специальная теория уже не годится, она встает на голову. Десятки лет проходят в звездолете, и только месяцы на Земле". Очевидно, что сами Стругацкие сознательно сблизили персонажей более раннего рассказа с героями "Полдня". Но тогда и описанные в этих произведениях межзвездные экспедиции должен разделять минимальный временной интервал. Между тем в хронологии Переслегина старт "Таймыра" (С. Кондратьев) отделен более чем полувеком от старта "Муромца" (В. Петров, С. Завьялов).
Раз уж зашла речь об экспедициях второй волны космической экспансии, нельзя пройти мимо исчезновения "Луча", "головного корабля серии", пилотируемого Антоном Быковым. Правда, исчезает "Луч" лишь у Переслегина. В "Полдне" есть упоминание о "капитане Антоне Быкове", с кораблем которого во время последнего рейса разминулся Горбовский. Хотя кроме этого эпизода он больше нигде у Стругацких не появляется, данное обстоятельство не отменяет самого факта его благополученного возвращения из своей первой межзвездной экспедиции (подобно тому же Горбовскому). Кстати, несколькими страницами ранее Горбовский встречается с Бадером, открывшим искусственные спутники Владиславы. По словам Директора транскосмической звездолетной базы и лаборатории "Владислава ЕН 17", "это было десять лет назад". Но согласно хронологии Переслегина, уже на следующий год после открытия Бадера происходит контакт с Тагорой, тогда как в заключительной главе "Полдня" Горбовский еще только собирается туда лететь. Надо ли напоминать о том, что главы романа располагаются в хронологически возрастающем порядке?
Впрочем, мы слишком забежали вперед. Снова вернемся в XXI век, чтобы разобраться с еще одним анахронизмом: путч Зуна Паданы, о котором не раз вспоминают персонажи "Хищных вещей века", у Переслегина почему-то предшествует "Спецрейсу 17", описанному в "Стажерах". Единственный герой Стругацких, имеющий отношение к обоим событиям - это Иван Жилин, бывший межпланетник, а затем сотрудник Совета Безопасности, когда-то принимавший непосредственное участие в подавлении данного путча. Из текста "Хищных вещей века" следует, что с тех пор минуло десять лет. В то же время и сам Жилин работает в Совете Безопасности "уже десять лет" - надо полагать, как раз со времени путча.
Но если мы обратимся к тексту "Стажеров", то не найдем там ни одного упоминания о путчах и гангстерских войнах, о которых так много говорится в "Хищных вещах века". Да и уход Жилина из Космоса в финале "Стажеров" никак не мотивируется необходимостью именно защищать Землю - подобная опасность еще просто не возникла. (По ряду косвенных моментов можно предположить, что сразу после своего ухода Жилин несколько лет работал, как изначально и собирался, воспитателем.) Поэтому гораздо более логичным выглядит вариант хронологии, в котором "эпоха гангстерских войн" приходится на десятилетие работы Жилина в Совете Безопасности. Таким образом, "Спецрейс 17" должен предшествовать моменту путча хотя бы несколькими годами. В варианте же Переслегина все наоборот: опасный для Земли период заканчивается, а Жилин только начинает работу в новом амплуа.
Вдобавок Переслегин не ограничился одной лишь датировкой этого спецрейса. Он предлагает следующее продолжение - своеобразный "психологический этюд" - крайне неприятной истории на Дионе, маленькой обсерватории системы Сатурна, случившейся в ходе инспекционной проверки. "Узнав о том, что Юрковский погиб, не успев встретиться с директором системы Сатурна Зайцевым, Шершень возвращает себе власть на станции. По-видимому, он не предполагал, что Генеральный Инспектор станет обсуждать события на Дионе по радио" 4.
Не нужно ничего предполагать: в "Стажерах" свое решение о снятии Шершня Юрковский объявил по радио открытым текстом. Иными словами, оно было доступно для всех станций системы Сатурна. И даже если допустить, что на Дионе прослушали обращение Юрковского, то каким образом Шершень тогда вообще узнал о гибели Генерального Инспектора? По любому официальному каналу он бы вместе с этой информацией получил и распоряжение Зайцева о своем снятии.
Разумеется, окончательно утративший чувство реальности Шершень мог спровоцировать эксцессы самого разного рода, в том числе ведущие к необратимым последствиям. "Насколько удалось установить по сохранившимся материалам, погибли все сотрудники Обсерватории" 4. Только как это совместить с другим утверждением Переслегина: "Жилин участвовал в расследовании. <...> Возможно, именно он, наплевав на "Закон о свободе информации", убедил Быкова не только уничтожить сделанные там видеозаписи, но и сжечь фотонным выхлопом саму станцию". Ведь согласно правилам игры, выбранных Переслегиным, уже сам факт появления "Стажеров" (где подробно описана подоплека грядущих трагических событий на Дионе) с несомненностью должен означать, что Жилину не удалось уничтожить все документальные свидетельства.
Так же представляется маловероятным, что круг людей, причастных к расследованию трагедии на Дионе, ограничивался Быковым и Жилиным. Но в противном случае какая-то утечка информации была бы неизбежной. Наконец, сознательное уничтожение станции (даже мертвой) для Быкова пахнет космическим трибуналом. Существуют ли доводы, могущие склонить этого человека, известного своей "твердокаменностью", на должностное преступление? Из всех членов экипажа "Тахмасиба" только Юрковский мог как-то повлиять на Быкова, в силу официальных полномочий Генерального Инспектора. Но даже они ничего не гарантировали: "У капитана корабля, который вез генерального инспектора, тоже были большие полномочия".
Остается единственное правдоподобное объяснение: Быков был до утраты самоконтроля деморализован гибелью Юрковского и Крутикова, чем не преминул воспользоваться хитрый Жилин. Однако подобное интриганство начисто уничтожает благородные мотивы, будто бы им двигавшие. Это уже будет не Жилин, а вылитый Шершень!
Глава 3
Настало время перейти к неизмеримо более серьезному, чем перечисленные анахронизмы, изъяну хронологии Переслегина. Более того, все известные нам попытки разработать непротиворечивую хронологию Отражения Полдня страдают одним "хроническим" недостатком. Словно под гипнозом заголовка "Полдень, XXII век" хроникеры "Истории будущего" стремятся во чтобы то ни стало ограничить произведения этого цикла одним XXII веком.
С нашей точки зрения, только сам "Полдень" и примыкающая к нему "Далекая Радуга" безусловно соотносятся с XXII веком. В то время как "Попытка к бегству", "Обитаемый остров", "Парень из преисподней", "Малыш", не говоря уже о последних книгах цикла, описывают события следующего, XXIII века. Об этом свидетельствует множество прямых и косвенных указаний, разбросанных по перечисленным книгам.
Время действия "Попытки к бегству", например, датировано точно: "Юлианский день двадцать пять сорок два девятьсот шестьдесят семь". Если эту юлианскую дату перевести в привычную календарную форму, то мы получим 22 апреля 2250 года. Саул, один из героев повести, замечает: "Всего два с половиной века назад половина человечества была уверена, черного кобеля не отмоешь добела и что человек как зверем был, так зверем и останется". В "Истории будущего" Стругацких разделение человечества на два лагеря, противостоящих друг другу в том числе и в области идеологии, было преодолено еще в конце XX века (рубеж ХХI века пережили только жалкие осколки прежней капиталистической системы). Два с половиной века спустя мы окажемся как раз в середине XXIII века. А вот слова Антона, другого героя этой же повести: "Существует уже два века такая незаметная организация - Комиссия по контактам". Существование подобной Комиссии получало смысл лишь с началом межзвездных полетов. Следовательно, она могла возникнуть не ранее XXI века, опять-таки отсылая нас к XXIII веку. Сравним с высказыванием в "Полдне": "Но на Земле уже пятьдесят лет существует Комиссия по Контактам..."
В "Малыше" упоминается, что "человечество вот уже двести лет стремится к контактам" с иными цивилизациями. А ведь подобное стремление в масштабе человечества могло возникнуть никак не раньше конца XX века. Говорится там и об одном правиле "Свода инструкций" по управлению космическим кораблем: "Ведь этому правилу, наверное, лет двести, его выдумали еще на заре звездоплавания". Заря звездоплавания в Отражении Полдня совершенно определенно разгоралась в XXI веке. Наконец, исчезновение "Пилигрима" в повести датировано "двести тридцать четвертым годом" - вполне естественно было отбрасывать именно первую цифру года с момента перехода в новое, третье тысячелетие. В традиционных обозначениях это будет 2234 год, а в просторечии людей XXIII века - тридцать четвертый.
События "Обитаемого острова" непосредственно примыкают к "Малышу" (где есть упоминания о Страннике и "истории с Каммерером"), давая временную привязку остальным романам "трилогии о Каммерере". Вообще события, описанные в "Попытке к бегству", "Обитаемом острове" и "Малыше", хорошо укладываются в "полувековую варварскую эпоху" ГСП (в нашем варианте хронологии соответствующей первой половине XXIII века).
Эпоха ГСП отличается от мира XXII века достаточно радикально, и прежде всего - совершенно несопоставимыми масштабами космической экспансии. В том же "Полдне", например, единственным средством перемещения на межзвездные расстояния являются громоздкие Д-звездолеты, у которых даже на преодоление десятков парсеков уходят месяцы и годы. Причем перелеты сопряжены со значительным риском и требуют высокой квалификации экипажа. Между тем во всех произведениях, отнесенных нами к миру XXIII века, на сотни парсеков перемещаются за считанные часы, а сами корабли предельно просты в управлении и доступны практически для любого желающего "полетать". Не случайно герои этих произведений всерьез ведут разговоры о становлении "галактического человечества" и даже преодолении галактического барьера.
Особенно ярко разница между XXII и XXIII веками видна при анализе событий "Далекой Радуги". Ситуация на Радуге стала критической исключительно по причине отсутствия межзвездной связи и достаточно быстрых (в космическом масштабе) средств передвижения. Не говоря уже о явной недостаточности этих средств: "На Радуге был только один космодром, и на этом космодроме стоял только один звездолет, десантный сигма-Д-звездолет "Тариэль-Второй"". Один-единственный звездолет на весь обозримый космос в окрестностях крупнейшей земной колонии - красноречивое свидетельство того, что связность Периферии в XXII веке оставляла желать лучшего.
Совсем другая картина наблюдается в "Попытке к бегству", где существуют даже специальные звездолеты типа "турист", доступные рядовым отпускникам. По мобильности подобный "карманный звездолет" превосходит тот же "Тариэль-Второй" на несколько порядков. Кроме того, в мире XXIII века нуль-транспортировка уже считается самым обычным делом, тогда как в "Далекой Радуге" эксперименты с ней только начинаются. И любая причастность к этой "молодой, плодотворной и очень перспективной проблеме" вызывает у окружающих характерный ажиотаж: ""Где вы работаете?" - "Я нуль-физик". Изумленно-восхищенный взгляд". Но уже в "Попытке к бегству" нуль-транспортировка если и упоминается, то как "элементарная нуль-транспортировка". В "Малыше" затребованную аппаратуру рутинным образом "нуль-транспортируют на базу", попутно в качестве межзвездной связи используя нуль-связь... А сами корабли XXIII века? Судя по описанию их принципа действия (непосредственный переход в Подпространство), мы имеем дело все с той же нуль-транспортировкой, эксперименты с которой начинались как раз в XXII веке.
Наконец, стремление втиснуть события двух веков в один дополнительно усугубляет хронологическую путаницу. Приведем лишь один характерный пример. В "Жуке в муравейнике" говорится о том, как в 37-м году, после открытия саркофага-инкубатора, Борис Фокин связывается с Комовым. Однажды они уже встречались друг с другом: "Когда-то в далекой молодости Комову приходилось работать вместе с Фокиным, и у него осталось от Фокина впечатление скорее нелестное". Обстоятельства этой работы - Комов и Фокин в составе отряда Следопытов производили исследование Леониды - подробно описаны в "Полдне" (глава "Благоустроенная планета"). В хронологии же Переслегина контакт с цивилизацией Леониды состоялся в 33-м году, оставляя для "далекой молодости" интервал в считанные годы.
Глава 4
Но не породит ли такое значительное - на целый век! - раздвижение временных рамок традиционной хронологии новых анахронизмов? При нашем подходе избежать их кажется делом немыслимым. Что ж, нестандартная постановка задачи требует и нестандартного способа решения. На помощь приходят парадоксы теории относительности.
Д-звездолеты XXII века, использующие принцип деритринитации, вынуждены были разгоняться до субсветовых скоростей. При этом релятивистские эффекты уже вполне ощутимы. Особо отметим феномен "замедления времени" - наиболее, пожалуй, актуальный для экипажей звездолетов.
"Прожил я чуть не сотню лет", - говорит о себе Горбовский в "Далекой Радуге". Безусловно, это возраст не в "локально-земных" годах (кто бы доверил ему в таком случае командование десантным кораблем!), а в "релятивистки-космических". Ведь Горбовский принимал участие в первых звездных экспедициях, когда Д-принцип, значительно сокращающий необходимость полета при субсветовых скоростях, был еще неизвестен. Последствия релятивистских эффектов тогда проявлялись в гораздо большей степени. Именно по этой причине Горбовскому, родившемся в XXI веке, удалось пожить сразу в трех веках.
Практически все персонажи "Полдня", фигурирующие в последующих книгах цикла, весьма интенсивно совершали межзвездные перелеты, что объясняет их невероятное по стандартным меркам долгожительство в нашем варианте хронологии. Впрочем, в "Волнах гасят ветер" и личный возраст Горбовского уже перевалил "за полтораста" - долгожителем он был отменным во всех смыслах. Но подобную особенность можно с полным правом распространить на многих его соратников: благодаря достижениям медицины столетний возраст стал скорее правилом, чем исключением. Таким образом, период "Экспансии" XXII века (2100 - 2134 гг. в хронологии Переслегина) у нас растягивается на весь XXII век.
Если XXI век стал началом межзвездной экспансии человечества, а XXII век ознаменовался освоением ближайших звездных систем и первыми встречами с другими цивилизациями (Леонида и Тагора), то XXIII век с полным правом можно назвать "веком Контакта". Эта особенность нашла отражение и в судьбах сквозных героях "Истории будущего". Горбовский и Бадер, заставшие еще XXI век, в "Полдне" вовсю покоряют планеты иных миров. Здесь они известны прежде всего как Десантники и Следопыты - космопроходцы, одним словом. Благодаря релятивистским эффектам замедления времени герои-звездолетчики входят в XXIII век немного постаревшими, но еще полными сил. Однако в произведениях, нами отнесенных к XXIII веку, мы застаем их в ином качестве, уже как руководителей КОМКОНа - Комиссии по контактам. Кстати, именно Горбовский является создателем Большого КОМКОНа. Там же, в КОМКОНе, мы видим и Г. Комова, "нового соратника самого Горбовского", когда-то активного Следопыта. Символично, что упоминание о его новом статусе появляется в самом конце "Полдня".
С еще большим правом XXIII век (особенно его вторую половину) можно назвать "веком Прогрессорства" - временем интенсивных "контактов третьего вида". Тему прогрессорства в той или иной степени затрагивает большинство произведений, посвященных XXIII веку ("Попытка к бегству", "Обитаемый остров", "Малыш"). Но особняком среди них стоит повесть "Трудно быть богом", в которой именно прогрессорская деятельность составляет главное содержание. Поскольку сама планета, где разлагается Эсторская Империя, никак у Стругацких не обозначена, название Аврора мы позаимствовали из комментариев Переслегина.
Скорее всего, именно Аврора была первой планетой, где человечество столкнулось фактически со своим прошлым. А первое впечатление - наиболее сильное. По крайней мере, это объясняет, почему реалии позднефеодального строя Авроры оказали несомненное влияние на культуру Земли. Косвенное тому подтверждение можно найти в детских играх. В "Трудно быть богом", например, земные дети предпочитают играть не только в Вильгельма Телля, но и в Арату Красивого. В "Попытке к бегству" говорится об игре в Румату-Искателя. (Сразу вспоминается Антон из "Трудно быть богом", носивший на Авроре родовое имя Руматы Эсторского.) А в "Малыше" уже вполне взрослый Стась Попов с удовольствием слушает ируканские боевые марши...
Кстати, у нас есть серьезные основания полагать, что Антон из "Попытки к бегству" и Антон из "Трудно быть богом" - одно и то же лицо. В "Трудно быть богом" упоминается о том, что прежде Антон был сменным пилотом рейсового звездолета. Но в "Попытке к бегству" Антон как раз и является пилотом звездолета! На этот момент ему всего двадцать шесть лет, тогда как в "Трудно быть богом" главный герой находится на Авроре уже шестой год, а его личный возраст давно перевалил за тридцать. С точки зрения хронологии оба Антона вполне могут оказаться одним человеком в разные периоды жизни. Одновременно получает логичное объяснение и сам уход Антона из пилотов в сотрудники Института экспериментальной истории: увиденное на Сауле так сильно него повлияло, что отныне он решил посвятить свою жизнь "выпрямлению" истории на других планетах. К тому же его опасение по поводу возможного отстранения от полетов, высказанное в финале "Попытки к бегству", могло оказаться небеспочвенным.
Глава 5
Как известно, подвижническая деятельность Антона-Руматы в Арканаре завершилась при весьма трагических обстоятельствах. Интерпретация Переслегиным предыстории "арканарской резни" - вполне законченная миниатюра, жемчужиной сверкающая среди его комментариев. Ее смело можно назвать маленьким шедевром аналитического искусства, настолько она красива, логична и неожиданна. Но все-таки исходная версия, на наш взгляд, более надежно подкреплена фактами.
По мнению Переслегина, дона Рэбу "реабилитируют" следующие обстоятельства. Во-первых, это отсутствие у Рэбы серьезных мотивов для захвата Киры: "разговор с Руматой уже состоялся, определенный модус вивенди был выработан. По крайней мере - на ближайшие дни. Так что Рэба имел все основания выкинуть благородного дона из головы" 5. Подобный довод вряд ли можно признать безусловным. Вскоре после этого разговора благородный дон демонстративно освобождает барона Пампу прямо на глазах у Рэбы, и вообще ведет себя так, словно ничего не должен. Не удивительно, что на лице последнего появляется озабоченное выражение...
Во-вторых, сама идея заложничества Киры, как считает Переслегин, вообще не могла придти в голову Рэбе, поскольку отношения Киры и Руматы не вписывались в круг представлений арканарской дворянской знати. Да, не вписывались. Но ведь и опора на штурмовиков не вписывалась в круг представлений королевского министра!
К сожалению, до сих пор исследователи этой предыстории совершают одну и ту же ошибку, вслед за Руматой сильно недооценивая дона Рэбу. А ведь он сумел не только "вычислить" земного разведчика, угадать за ним огромную силу и попробовать использовать ее в личных интересах, но даже готов работать с Руматой плечом к плечу (!). Для аборигена Авроры это очень значительное достижение, намного превышающее средний уровень. Рэба с полным правом мог говорить о своих широких взглядах - его "цепкий, беспощадный гений посредственности" с легкостью преодолевал все ограничения, налагаемые средневековой традицией, если они препятствовали намеченной цели.
Колдун в "Обитаемом острове" аналогичным образом наставлял главного героя, поневоле вступившего на путь Прогрессорства: "Действуйте. Только пусть ваша совесть не мешает вам ясно мыслить, а ваш разум не стесняется, когда нужно, отстранить совесть..." Румата так и не смог понять, что судьба сама предоставила ему союзника, о котором можно было только мечтать. Вся власть в Арканаре в тот момент принадлежала Рэбе, а Рэба открыто признал превосходство Руматы. Возможности для непосредственного влияния на ход событий открывались поистине грандиозные...
Только вот по широте взглядов Румата, как ни странно, уступил Рэбе. "Ну и слизняк! - подумал он. Тоже мне сотрудничек. Плечом к плечу..." Катастрофа стала неизбежной. Румата сделал свой выбор: чистота Эксперимента, базисная теория и тому подобные вещи для него заведомо несопоставимы с судьбами конкретных людей. Тех немногих людей в Арканаре, которые, несмотря на нечеловеческие условия, сумели ими состояться. В мире, где Румата был воспитан, человек является высшей ценностью. И ради возможности управлять ходом истории от подобных убеждений пришлось бы отказаться... Его твердая позиция в данном вопросе не может не вызывать нашего уважения. Но одновременно это означает, что Румата на самом деле не был Прогрессором. Он так и не смог, когда понадобилось, отстранить совесть.
Впрочем, не все здесь так просто. Двойная жизнь, необходимость изо дня в день скрывать естественные для землянина-коммунара принципы неизбежно подтачивали их изнутри. Достаточно вспомнить эпизод с доной Оканой, которой Румата (после определенной внутренней борьбы) счел необходимым пожертвовать. Монолит убеждений давал все больше трещин, а ведь именно в силе духа заключалось решающее преимущество Руматы.
"И еще советую вам помнить: не знаю, как в вашем мире, а в нашем - никакая сила не остается долго без хозяина. Всегда находится кто-нибудь, кто старается приручить ее и подчинить себе - незаметно или под благовидным предлогом..." 6. Румата воплощал огромную силу, которую использовал на редкость неэффективно. Углубляющийся конфликт между разумом и совестью только подчеркивал неестественность ситуации, в которой он находился. А это начинало бросаться в глаза и наиболее проницательным "доброжелателям"...
Претендентов-хозяинов было двое. С одной стороны Румату стремился использовать Рэба, с другой - Арата. В версии Переслегина удача способствовала последнему. "И в конце концов он добился своего, устранив руками землян дона Рэбу и создав условия для того, что, собственно, и стало "арканарской резней"" 5. Понадобилась же для этого сущая малость - в нужный момент ликвидировать наложницу благородного дона при обстоятельствах, неопровержимо уличающих в убийстве именно дона Рэбу... Блестящий пример удачной прогрессорской операции! Точнее, контрпрогрессорской - землян бьют их же оружием. Символизм, что и говорить, действительно впечатляющий. Но факты - упрямая вещь. И они однозначно указывают на Рэбу как инициатора заложничества.
"Для человека, очень хорошо знающего Румату, Кира была идеальной заложницей" 5. Насколько хорошо Рэба знал Румату, демонстрирует операция по его захвату в ночь мятежа. А ведь Румата имел репутацию лучшего меча Империи. Что можно противопоставить "невероятным, сказочным приемам боя", которые будут открыты на Авроре лишь столетия спустя? Только знание уязвимых мест: "Сто двадцать шесть дуэлей за пять лет! И ни одного убитого... В конце концов из этого могли сделать выводы. Я, например, сделал". Рэба, как всегда, оказался прав, а незадачливого супермена от верной смерти спасла металлопластовая кольчуга, способная защитить даже от арбалетной стрелы. При такой проницательности особенности интимной жизни благородного дона, столь не похожего на традиционную дворянскую знать, должны были бы заинтересовать Рэбу в первую очередь.
Далее, к дому Руматы подошла целая толпа не кого-нибудь, а черных монахов. В городе тогда на каждом перекрестке стояли патрули, и несанкционированный проход вооруженной группы был просто невозможен. Накануне самому Румате не удалось пробраться по городу незамеченным даже в одиночку. Теоретически Арата мог воспользоваться сложившейся ситуацией для своих целей, но это требует слишком маловероятных допущений. (Необходимо было скрываться где-то неподалеку, да и откуда он вообще мог узнать, что Рэба примет такое решение?) Данный отряд имел официальное предписание о захвате Киры, причем монахи располагали информацией о том, что "всем известно: у него обет такой - не убивать". Предположение же об обете впервые выдвинул никто иной, как Рэба во время допроса Руматы.
"Наконец, когда человека берут в заложники, прилагают усилия к тому, чтобы ни в коем случае его не убить" 5. Логично. Но ведь и Румату в свое время было приказано захватить живым. Как потом признавался один из нападавших: "Вы, братья, как хотите, а копьем я его бил по-настоящему. Я же так кольчуги пробивал". Даже самый подробный план не в состоянии предусмотреть все возможные варианты, и тогда приходится действовать "по обстановке". В случае с захватом Киры неожиданное появление Руматы вызвало среди нападавших замешательство: "Мы-то не испугались, а только про него ничего не велено. Не пришлось бы убить..." Ведь в противном случае заложничество Киры потеряло бы всякий смысл. Выход очевиден: "Свяжем. Покалечим и свяжем! Эй, кто там с арбалетами?" Возникла ситуация, совершенно аналогичная той, что имела место в ночь мятежа. Естественно предположить, что среди захватчиков так же нашлись отчаянные люди, решившие стрелять по-настоящему.
Напомним исходную диспозицию. Дело происходило ночью, когда Румата и Кира спали, поэтому в их комнате также не было света. Румата разбил стекло рукояткой меча, и в момент переговоров с захватчиками в проеме окна находился именно он. (Кира в этот момент пряталась за его спиной.) Затем Румата стал спешно надевать свою металлопластовую кольчугу, отойдя в глубь комнаты. Что касается Киры, то "она стояла у окна, глядя вниз. Красные блики бегали по ее лицу". Вот ее-то силуэт, освещенный факелами, захватчики и приняли за Румату...
Глава 6
Но подлинные причины "арканарской резни", на наш взгляд, лежат гораздо глубже уровня интриг, пусть в своем роде и выдающихся (по версии Переслегина). Ее истоки следует искать в загадочном даже для самих сотрудников Института экспериментальной истории феномене: появление серых штурмовиков противоречило базисной теории феодализма.
Теория дала сбой не в последнюю очередь благодаря деятельности землян на феодальной планете. "Самим фактом своего существования там они вносили возмущения в местную инфосферу и модифицировали вероятности исторических событий" 4. Иными словами, прогрессорская деятельность изменяла не только чужой мир, но и граничные условия той самой теории, на основе которой она осуществлялась. Типичная ситуация причинно-следственного парадокса, когда знание прогноза уже в силу этого факта искажает его. (Поскольку теперь наши поступки будут определяться новым знанием, которое не учитывалось при составлении прогноза.)
Скажем больше: прогрессорская деятельность должна с неизбежностью порождать артефакты, необъяснимые с точки зрения любой используемой теории. С подобным явлением, кстати, столкнулся Румата в лице дона Рэбы - поистине неуловимой личности, чьи действия каждый раз превосходили доступный для земных разведчиков горизонт прогноза.
Роковую роль сыграл слишком большой технологический и культурный разрыв между Землей и Авророй. Наложение полей разного ритма не могло не привести к возникновению антисистемы - химерического (в терминологии Л. Н. Гумилева) образования, одинаково чуждого обеим цивилизациям. Причем вероятность появления "химеры" максимальна в зонах их наиболее интенсивного контакта.
Именно такая ситуация возникла в Арканарской провинции, где Румата целенаправленно создавал максимально благоприятные условия для самых одаренных в области науки и искусства людей (аналога местной "интеллигенции"). И, судя по всему, весьма преуспел в этом занятии... "Опыт Саракша, Гиганды, Авроры показывает, сколь большой инертностью обладает всякая цивилизация" 4. В итоге излишне ретивому прогрессору оставалось только недоумевать: "Возник какой-то новый, систематически действующий фактор. И выглядит это так, будто дон Рэба сознательно натравливает на ученых всю серость в королевстве. Все, что хоть немного поднимается над средним серым уровнем, оказывается под угрозой".
Складывается впечатление, что Рэба просто является персонификацией упомянутого фактора. "Шепотом поговаривают даже, что он и не дон Рэба вовсе, что дон Рэба - совсем другой человек, а этот бог знает кто, оборотень, двойник, подменыш..." Олицетворение "химеры", одним словом. Но мы уже отмечали, что Рэбу, как правило, сильно недооценивают. Взять хотя бы его широту взглядов и готовность к сотрудничеству - качества, явно избыточные для роли "естественного регрессора".
И коммунистическая Земля, и феодальная Аврора имеют, по крайней мере, один гарантированный уровень взаимодействия. Несопоставимая разница в научных и культурных достижениях утрачивает всякое значение на уровне базовых функций, обеспечивающих само существование социума. Рассматривая же его в аспекте одной лишь витальной деятельности, мы получаем Голема (2).
В этом случае феномен дона Рэбы обретает новый неожиданный смысл - он становится своеобразным существом-посредником, реализующим ситуацию контакта между двумя цивилизациями. (В аналогичной роли посредника - между Землей и аборигенами Ковчега - оказался Малыш из одноименной повести Стругацких, где, собственно, и была впервые сформулирована данная идея.) Очевидно, что подобное существо должно объединять в себе характерные черты обеих цивилизаций. Их неизбежное усреднение лимитируется уровнем менее развитой цивилизации, поскольку посредник реализуется на ее материале. Контакт для Голема вообще является вынужденной мерой, так как воздействие более развитой цивилизации непосредственно угрожает его существованию.
На уровне инфосферы возможно только два адекватных ответа. Либо это частичная трансформация Голема с целью локализации зон наибольшего возмущения инфосферы, вносимого более развитой цивилизацией (собственно контакт как попытка достичь компромисса), либо более радикальная трансформация, дающая полный иммунитет к прежним формам нежелательного воздействия (контакт невозможен принципиально).
Изначально события развивались по первому варианту. В качестве големической креатуры Рэба транслирует недвусмысленное пожелание "хозяина": "Я хочу одного. Я хочу, чтобы вы были при мне, дон Румата. Я не могу вас убить. Не знаю почему, но не могу". Самого Румату он воспринимает в этот момент как представителя другого, более сильного Голема: "А может быть, вы человек из могущественных заморских стран: говорят, есть такие... Я даже не пытаюсь заглянуть в пропасть, которая вас извергла. У меня кружится голова, и я чувствую, что впадаю в ересь".
"Големы хотели объединиться..." 7.
Но любой состоявшийся контакт будет иметь смысл лишь в рамках определенной этической системы, приемлемой для обеих цивилизаций. В нашем же случае высокочастотный диапазон психоспектра оказался полностью отрезан, поскольку контакт осуществлялся на големическом уровне. Попытка Рэбы его форсировать (срыв Руматы в область низших частот формально опускает его до уровня самого дона Рэбы) вызвала возбуждение всей низкочастотной составляющей, что породило неуправляемый резонанс и фактически привело к аннигиляции зоны контакта. Инфосфера Авроры перешла к новому устойчивому состоянию, причем устойчивому в первую очередь по отношению к прогрессорской деятельности землян. Подробный анализ информационных аспектов взаимодействия галактической Земли с отсталыми цивилизациями - на примере Гиганды - выполнен самим Переслегиным 8.
По его же замечанию в другом месте: "может быть, причина неудач нашей прогрессорской деятельности, по крайней мере, на Гиганде, лежит в том, что мы сегодняшние <...> не сумели понять важнейшей особенности структуры раннего коммунизма, связанной с механизмом его создания - как ответа на вызов Звезд" 4. К сожалению, в своем исследовании Переслегин лишь слегка касается природы этого механизма, по всей видимости, рассчитывая на читательскую проницательность.
Мы попытались приоткрыть завесу тайны над "главной загадкой земной истории", опираясь на единственную подсказку, содержащуюся в тексте "Бриллиантовых дорог". Сразу оговоримся, что все выводы, сделанные на ее основе, лежат исключительно на нашей совести. Некоторые из них, признаться, оказались неожиданными даже для нас. Все-таки на странные мысли наводят подобные изыскания...
ЧАСТЬ II
Между собакой и волком
Глава 7
Начнем с многозначительного замечания Переслегина по поводу гипноизлучения на Саракше: "отсутствие у землян - генетически эквивалентным местным жителям - какой-либо реакции на излучение было почему-то принято всеми, как должное" 9.
Но разве не выглядит гораздо более удивительным тот факт, что обитатели целого ряда иных миров, открытых землянами (Аврора, Саракш, Гиганда, Саула, Надежда - вот их далеко не полный перечень), представляют собой генетически точные реплики человечества Земли? Впрочем, Земли ли? Обнаруженный "на каменистом плато безымянной планетки" эмбриональный сейф с человеческими зародышами сорокатысячелетней давности проливает свет на загадку происхождения самого вида Homo sapiens.
Среди всех известных в Отражении Полдня обитаемых планет Землю выделяет еще одна особенность: это единственная цивилизация, вышедшая в Космос. Немногие исключения только подтверждают правило. Хотя отдельные представители народа голованов или Тагоры могут путешествовать вместе с людьми по космосу или образовывать миссии на других планетах, но подобные акции остаются незначащими эпизодами в судьбах их цивилизаций. По этой причине версия о причастности Тагоры к упомянутому эмбриональному сейфу, выдвинутая Переслегиным, в принципе абсурдна. Ведь тагоряне должны были предварительно обследовать планету, где позднее обнаружился сейф, раньше землян. Но как они без посторонней помощи вообще смогли туда попасть?
Если землеподобные цивилизации, во многом повторяя историю Земли, пока еще не достигли рубежей космической эры, то у всех прочих цивилизаций (как гуманоидных, так и негуманоидных) космическая экспансия ограничена отнюдь не уровнем их развития. Для сравнения возьмем наиболее развитые гуманоидные цивилизации, контакт с которыми стал для Земли предпосылкой зарождения галактической дипломатии. В "Меморандуме Бромберга" утверждается: "Мы знаем сейчас три цивилизации, полагающие себя благополучными". Это Леонида, Тагора и Земля. Причем две из них относятся к категории застывших цивилизаций. Леонидяне "застыли" в единении с природой, а для тагорян "тормозить прогресс так же увлекательно, как и творить его".
На первый взгляд, в такой особенности нет ничего странного. Какой бы путь развития ни выбрала цивилизация, она не в состоянии существовать вне информационного взаимодействия со средой. Но в случае Леониды и Тагоры создается впечатление, что информационный аспект стал для них самодовлеющим. С точки зрения Бромберга, это совершенно закономерный процесс:
"Любой Разум <...> в процессе эволюции первого порядка проходит путь от состояния максимального разъединения (дикость, взаимная озлобленность, убогость эмоций, недоверие) к состоянию максимально возможного при сохранении индивидуальностей объединения (дружелюбие, высокая культура отношений, альтруизм, пренебрежение достижимым). <...> Синтез Разумов неизбежен. Он дарует неисчислимое количество новых граней восприятия мира, а это ведет к неимоверному увеличению количества и, главное, качества доступной к поглощению информации, что, в свою очередь, приводит к уменьшению страданий до минимума и к увеличению радости до максимума" 10.
Если отвлечься от субъективных моментов восприятия, то остается непрерывный рост интенсивности информационного взаимообмена. На вершине подобной эволюции находится индивид Монокосма, "который не нуждается в творцах. Он сам себе и творец, и потребитель культуры. По капле воды он способен не только воссоздать образ океана, но и весь мир населяющих его существ, в том числе и разумных. И все это при беспрерывном, неутолимом сенсорном голоде" 10.
Монокосм у Бромберга ничем принципиально не отличается от коллективного потребителя "виртуальной реальности", являясь заключительной стадией в деле освоения последней. Это заставляет вспомнить легендарный слег, позволяющий максимально полно переживать "погружение" в собственные фантазии. Не исключено, что Бромберг, "знаток запрещенной науки", был знаком с действием слега не понаслышке...
"А что касается конца, то он настанет только для реального общества, только для реального прогресса. А каждый отдельный человек не потеряет ничего, он только приобретет, ибо его мир станет несравненно ярче, его связи с природой - иллюзорной, конечно, - станут многообразнее, а связи с обществом - тоже иллюзорным, но ведь он об этом не будет знать, - станут и мощнее, и плодотворнее. <...> Слег дарит тебе восприятие отдаленнейших потомков и отдаленнейших предков, какого ты никогда не достигнешь в реальной жизни. Ты просто в плену одного старого идеала, но будь же логичен, идеал, который тебе предлагает слег, столь же прекрасен... Ведь ты же всегда мечтал о человеке с фантазией и гигантским воображением..." - так говорит Римайер, убежденный сторонник слега, в воображаемом споре Жилина с самим собой. Интересно, что никаких существенных контраргументов, кроме чисто этических, Жилину тогда найти не удалось: "Я скажу тебе только одно: если во имя идеала человеку приходится делать подлости, то цена этому идеалу - дерьмо". Но много ли найдется людей, хранящих верность нравственным императивам?
В любом случае запрещение слега подтвердило правоту Бромберга: изменение цивилизационных приоритетов не может произойти раньше того момента, когда "Разум в рамках эволюции первого порядка разовьется до состояния всепланетного социума" 10. Только тогда социум как единое целое обретет, наконец, необходимую степень автономности. А его отдельные ячейки - потребители виртуальных миров - в процессе взаимодействия с инфосферой утратят значительную часть своей индивидуальности. После чего дальнейшее движение в сторону Монокосма становится практически необратимым. (Финальную стадию "эволюции второго порядка" демонстрирует окончательно "свернувшаяся" цивилизация Ковчега.)
Примат инфосферы, ее функций и программ во всепланетном масштабе означает, что мы имеем дело с Планетарным Големом. При этом любые объединительные тенденции в социуме ведут к увеличению его власти над индивидуумом. Обозначим данную тенденцию как информационную составляющую социальной эволюции, или просто - информационной цивилизацией.
Но никакое развитие (хотя бы на первых этапах) невозможно без определенной экспансии вовне - за пределы освоенной ойкумены. Логическим завершением подобного стремления является освоение Космоса, поэтому назовем экспансионистскую составляющую эволюции социума космической цивилизацией. При таком подходе Леонида и Тагора окажутся безусловно информационными цивилизациями. У леонидян, надо полагать, инфосфера непосредственно замкнута на биосферу. В случае Тагоры контраст между космической и информационной цивилизациями особенно нагляден: "транспорт у них только общественный, авиации никакой, зато прекрасно развита проводная связь".
И лишь Земля в Отражении Полдня служит ярким примером космической цивилизации, вопиющим исключением среди информационных цивилизаций всех прочих рас, населяющих Галактику. Очевидно, что и причину этого феномена следует искать в исключительности самой человеческой расы, какой-то уникальной особенности, присущей именно людям.
Глава 8
Подобно тому, как "Меморандум Бромберга" стал для Тойво Глумова "его катехизисом, программой его работы на всю жизнь вперед", для нашего исследования роль такого "Меморандума" сыграет нашумевшая статья Б. Диденко "Цивилизация каннибалов". Несмотря на парадоксальный и даже шокирующий характер излагаемых в ней идей, все они находятся в русле определенной традиции, связанной с именем известного палеоантрополога, профессора Б. Ф. Поршнева. Сам Поршнев, потратив четверть века на изучение проблемы происхождения человека, умер, так и не доведя работу до конца. Но интерес к его творческому наследию с течением времени закономерно возрастает.
Стремление обнаружить зачатки разума у все более отдаленных человеческих предков окончательно завело современную палеоантропологию в тупик. Хотя давно уже не вызывает никаких сомнений тот факт, что становление человека современного типа произошло по историческим меркам совсем недавно (3). "Люди - это вид Homo sapiens, сформировавшийся 40 - 35 тыс. лет тому назад" 11. До сих пор идут споры о причине столь взрывоподобной эволюции.
"Исчерпывающий ответ на этот сверхзлободневный вопрос нашел наш соотечественник, великий русский ученый профессор Борис Федорович Поршнев.
Согласно его концепции, человечество приобрело разум в результате прохождения в своем развитии страшной стадии - так называемой "адельфофагии" (поедания собратьев), то есть умерщвления и употребления в пищу представителей своего собственного вида. Иными словами, колыбель разума - каннибализм, людоедство (в той мере, в какой палеоантропа можно назвать человеком)" 12.
Практика убийства себе подобных расщепила первоначальный вид на две кардинально различающиеся ветви - условно говоря, на "поедающих" и "поедаемых". Решающую роль во взаимодействии между ними сыграл феномен интердикции, - неодолимое повеление-послушание, - благодаря которому вид "поедающих" получал неограниченную власть над значительно превосходящей его по численности видом "поедаемых".
"В результате этих процессов антропогенеза (точнее, антропоморфоза) в неустойчивом, переходном мире становления раннего человечества образовалось весьма и весьма специфическое, очень "недружественно" настроенное по отношению друг к другу семейство разумных существ, состоящее из четырех видов. В дальнейшем эти виды все более и более расходились по своим поведенческим характеристикам. Эти виды имеют различную морфологию коры головного мозга. Два из них являются видами хищными, причем - с ориентацией на людей!
Хищность определяется здесь как врожденное стремление к предельной или же чудовищно сублимированной агрессивности по отношению к другим человеческим существам. Именно эта противоестественная направленность хищности на себе подобных и не позволила образовать видовые ареалы проживания, а привела к возникновению трагического симбиоза, трансформировавшегося с течением времени в нынешнюю социальность.
Первый вид (хищный!) - это палеоантропы, предельно близкие к своему дорассудочному предшественнику, "биологическому прототипу", подавлявшему волю людей и убивавшему их. Это мрачные злобные существа, зафиксированные в людской памяти с самых ранних времен в преданиях о злых колдунах-людоедах.
Второй вид (также хищный) - это суггесторы, успешно имитирующие действия "палеоантропов", но сами все же не способные противостоять психическому давлению последних.
Третий вид - диффузный. Это поедаемые, не имеющие средств психологической защиты от воздействия жутких для них, парализующих волю к сопротивлению импульсов интердикции. Это - "человек разумный".
Четвертый вид - это неоантропы, непосредственно смыкающиеся с диффузным видом, но сформировавшиеся несколько позднее. Они более продвинуты в направлении сапиентации, оразумения, и способны - уже осознанно - не поддаваться магнетизирующему психологическому воздействию интердикции. "Неоантропов" следует считать естественным развитием диффузного вида в плане разумности" 12.
Непредставимая жестокость человеческой истории служит печальным подтверждением изначального трагического симбиоза перечисленных видов. "Мы, земляне, очень жестокие люди" 13, - с удовлетворением отмечает Лорд из Отражения "Планеты, Которой Нет", сам типичный хищник по приведенной классификации. Совершенно аномальная, на любой непредубежденный взгляд, степень агрессивности и есть та исключительная особенность, которая выделяет вид Homo sapiens. Причем ответственность за это несет не все человечество Земли, а его особая - хищная -разновидность.
"В прежние времена хищных особей среди людей было в процентном отношении гораздо больше, нежели сегодня, и насилие являлось привычным и будничным занятием для обществ. <...> Собственно, историческое время, как и пресловутый прогресс, в первую очередь характеризуются непрекращающимся взаимоистреблением хищных видов с обширнейшим включением в борьбу и нехищных людей - в большинстве своем конформных или подневольных.
Это взаимное уничтожение хищных (главным образом палеоантропов, ибо суггесторы всячески приспосабливаются и в любых условиях ухитряются найти для себя те или иные выгоды) постепенно снижало кровожадность человечества, но происходило это слишком медленно. И все интеллектуальные достижения человечества с печальной закономерностью обращались и обращаются до сих пор ему же на пагубу, что впервые было отмечено Ж.-Ж. Руссо" 12.
По меткому наблюдению Горбовского, "вообще во всей Вселенной одно только наше человечество занимается прогрессорством, потому что у нас история такая, потому что мы плачем о своем прошлом... Мы не можем его изменить и стремимся хотя бы помочь другим, раз уж не сумели в свое время помочь себе..." 10. Но одного плача недостаточно, как недостаточно вытеснения этой болезненной проблемы в коллективное бессознательное. Прогрессорство имеет все характерные признаки компенсаторной деятельности - результат проекции данного комплекса на менее развитые землеподобные цивилизации.
"Человечество должно стыдиться своего "героического" прошлого, как стыдятся вчерашней пьяной безумной драки с брато-, отце- и детоубийствами. Необходимо немедленно снять историю с пьедестала Науки и изучать ее подобно истории болезни: вдумчиво и мудро. Необходим полный и решительный пересмотр оценки всех событий всемирной истории. Прошлое человечества нуждается лишь в объяснении, но ни в коем случае оно не может заслуживать ни оправдания, ни тем более - возвеличивания" 12.
Прославление героизма наиболее выражено в массовых формах искусства. И лишь единицам известно, что реальные рыцари, чьи идеализированные образы столь популярны до сих пор, не смущались закусывать трупами при затянувшейся осаде очередной крепости. Не случайно Данте поместил в Ад наиболее интересных с точки зрения "человека массы" людей (чем, казалось бы, плох тот же Одиссей?), тогда как в Чистилище и Раю преобладают люди слабые (опять же, с распространенной точки зрения). Гениальная интуиция не подвела автора "Божественной комедии". Все эти "сильные личности", традиционные герои массовой культуры, за редким исключением - настоящие матерые хищники. Именно они несут прямую ответственность за трагичность человеческой истории. Поэтому их место в Аду - по праву.
Вечный Герой в одноименном цикле нашего современника М. Муркока, никогда не расстающийся со своим мечом - образ, достойный дантовского Ада. "Повелитель Бурь" в его руке - черный рунный меч, сам находящий свои жертвы - может служить одним из наиболее ярких символов рокового проклятья человечества, не могущего, не умеющего не убивать.
Глава 9
Существует множество свидетельств того, что на самой заре человеческой истории агрессивность откровенно обожествлялась. Отдельные рудименты этого явления можно обнаружить, например, в "священном бешенстве" викингов-берсерков. Среди причин, его породивших, решающая роль принадлежит определенному харизматическому эффекту, свойственному представителям хищных видов - архаическом наследии феномена интердикции. В глазах основной массы диффузных обладание харизмой выглядело несомненной отмеченностью свыше. Но агрессивность и в самом деле оказалась для земного человечества избранничеством особого рода. "Ветер богов поднимает бурю, но он же раздувает паруса".
Дело в том, что агрессивность неразрывно связана с экспансией вовне.
"Именно из-за людоедства людям и стало "тесно" в смысле сосуществования с себе подобными. <...> И ничем иным нельзя объяснить факт заселения людьми всех хоть как-то пригодных к обитанию территорий земного шара. За несколько тысячелетий первобытные популяции преодолели в поисках спасения от себе подобных такие расстояния и препятствия, "покорить" которые было бы не под силу никаким иным представителям животного царства" 12.
На протяжении всей человеческой истории "сублимированная" агрессивность (загнанная под давлением культурных установок внутрь, в глубины бессознательного) двигала людьми в их стремлении уйти из традиционных мест обитания. Вырваться из-под опеки социума стремились преимущественно хищники, не желающие довольствоваться разрешенной степенью насилия (которая в обществе находится под достаточно жестким контролем). К тому же для любого социума избыток хищников - тяжкое бремя, угрожающее его стабильности. Поэтому экспансионистские тенденции, "выпускающие пар" избыточной агрессивности вовне, являются едва ли не вынужденной мерой. Наиболее "злостных" агрессоров, как правило, вышвыривают за пределы социума уже в принудительном порядке.
Когда Небо хочет отметить человека, говорит китайская мудрость, оно посылает ему испытания. Дикая и кровавая история человечества не была напрасной, если люди смогут выполнить свое истинное предназначение - стать действительно космической цивилизацией. По крайней мере, на сегодня невозможно вообразить более грандиозной и достойной задачи, чем освоение Галактики.
Но даже такая уникальная цивилизация, как человечество Земли, вынуждена подчиняться универсальным законам, структурирующим любой социум (и порождающим эффект "големизации"). Иными словами, на Землю распространяются все закономерности информационной цивилизации, в том числе и магистральная тенденция к объединению. По этой причине социальная эволюция здесь представляет результирующую двух тенденций - космической и информационной. Необходимо поистине пройти по лезвию бритвы, чтобы избежать крайностей каждой из них. Земле в Отражении Полдня это удалось, и ее пример поучителен вдвойне.
Прежде всего, отметим следующий парадокс, связанный с космической экспансией. Как мы уже выяснили, ее движущей силой является человеческая агрессивность, не знающая преград. Но она же препятствует сколько-нибудь длительному объединению людей. Агрессивность служит постоянным источником центробежных сил в социуме, чья нестабильность, в свою очередь, препятствует любым глобальным проектам. Уже освоение Солнечной системы требует колоссальных усилий и энергозатрат, заведомо превосходящие возможности любой отдельно взятой страны. Согласно Переслегину, в Отражении Полдня произошло временное объединение ресурсов Третьего Рейха и Советского Союза, двух наиболее могучих союзов стран евразийского континента. Причем именно в них накануне объединения интенсивно развивалось ракетостроение. Совпадение этих уникальных обстоятельств и послужило причиной первой волны космической экспансии.
На повестку дня встали звездные экспедиции. Вот тогда-то и поднялась во весь рост проблема формирования всепланетного социума, поскольку только ресурсы Объединенной Земли (Ойкумены) могли позволить подобную "роскошь". Затянувшаяся пауза в экспансии перерастала в кризис. "Социальная "температура" продолжала увеличиваться" 4.
Начало XXI века можно считать одним из наиболее сложных периодов в истории Земли. Сумеречное, переходное время - "между собакой и волком" по образному выражению французов. "Полыхающие по всему миру малые войны, канун большой (или, как писал Створженицкий, "мировой торфяной пожар"), разруха, голод, миллионные толпы беженцев..." 14. На определенном этапе космическая цивилизация начинала подрывать свои собственные корни: в рамках чистого экспансионизма состояние ойкумены невозможно достичь в принципе. Расширившееся до границ Солнечной системы человеческое сообщество более всего напоминало перегревшийся паровой котел, вот-вот готовый взорваться.
В Отражении Полдня, как мы знаем, этот кризис оказался преодолен. Неустранимое, казалось бы, противоречие счастливо разрешилось. "Без видимых причин. Само собой. По мановению. Волшебный дождь. И что самое забавное: всеми это воспринято было как нечто само собой разумеющееся" 14. Сработал тот самый таинственный механизм, на существование которого намекал Переслегин: коль скоро естественные причины препятствуют искомому результату, на помощь могут придти факторы, сформированные искусственно. Ойкумена являлась неизбежным этапом информационной цивилизации (как Галактика - для цивилизации космической), а в данный период центростремительные силы нарождающегося Планетарного Голема были сильны, как никогда. Свидетельством тому может служить психофизиологическая революция, случившаяся именно в это время.
Действительно, если корень всех проблем сосредоточен в агрессивности, неотъемлемом свойстве человеческого сознания (точнее, сознания определенных человеческих видов), то почему бы не повлиять непосредственно на него? Сходными путями должна была развиваться мысль и у обитателей других землеподобных цивилизаций. "Это может подтвердить любой, имеющий хотя бы минимальное представление о реальных работах по психодинамическому полю мозга, выполненных на Саракше" 14. Информация о природе "белого излучения", используемого в Стране Отцов, скудна и неполна, но для целей нашего исследования вполне достаточно сведений, находящихся в "открытом доступе".
Глава 10
Поскольку обитатели землеподобных цивилизаций на генетическом уровне неотличимы от обычных людей, то среди них должна присутствовать та же самая видовая дифференциация. Ниже приводится краткая характеристика каждого из видов, на которые делится человечество Земли:
"Большинство этносов имело в своем составе все четыре вида. Вожди и их приспешники - это всегда палеоантропы и суггесторы. Любая иная "специализация" властителей, как правило, оказывалась неустойчивой и недолговременной. По мере увеличения числа и численности сообществ растет и количество представителей этой стоящей над обществом власти: деспоты, короли, сатрапы и им подобные.
Основная масса суггесторов пошла по пути приспособленчества и обмана. Их "профессиональной ориентацией" стали торговля, казнокрадство, мошенничество, политический карьеризм... Макиавеллизм - наиболее полное воплощение их духовной позиции.
Те хищные, которым не хватало места в официальных общественных иерархиях, становились антиобщественными элементами - это мятежники, разбойники, гангстеры, революционеры, "воры в законе" и прочая смертоубийственная братия.
Диффузный вид в разные времена и в различных частях Земли именовался по-разному, но всегда и везде - одинаково уничижительно: чернь, толпа, массы и, наконец, народ <...> К сожалению, этот вид людей обладает гипертрофированной конформностью (из чего и вытекает определение его как "диффузного", то есть допускающего проникновение в себя чего угодно и способного проникнуть, "диффундировать" во что ни попадя): брат может пойти на брата, сын - поднять руку на отца <...> Все это - в зависимости от тех установок и лозунгов, которыми на данный момент снабдили "народные массы" сильные мира сего - грызущиеся за власть и деньги хищные.
Неоантропы преимущественно имеют дело с Природой, занимаются наукой, техникой, духовными поисками и всегда интеллектуально отстранены от окружающей их "мировой грызни", увлеченные познанием мира. Это - жрецы, пророки, ученые, философы... Но в большинстве своем это честные, нетщеславные люди ("истинно великие люди проходят по жизни незаметно"). И нравственный прогресс движет именно неброская деятельность таких людей, относящихся к жизни с тихой грустью, признающих Высший Смысл Мира" 12.
Соотношение этих видов для различных этносов и эпох могут значительно колебаться, но в любом случае хищники составляют абсолютное меньшинство человечества. В "цивилизованных" странах конца XX века хищными качествами обладал, по данным Диденко, лишь каждый седьмой. По его же данным физиологические характеристики видов являются неоднозначными, поэтому видовые отличия можно обнаружить только на уровне морфологии мозга. Отсюда следует важный вывод: любого рода воздействие на работу мозга в массовом масштабе будет сопровождаться выраженной дисперсией реакций.
Иными словами, на "белое излучение" каждый из видов будет реагировать по-своему.
Мотивационную сферу хищников отличает наличие метапотребности в тотальном доминировании над окружающими. "Власть ради самой власти" - совершенно иррациональное стремление с точки зрения остальных видов - вот тот фундамент, на котором основана практически вся их деятельность. (Для суггесторов так же значимы внешние слава и успех.) Вообще "у них отсутствует значительная часть мыслей и чувств, присущих другим видам <...> и многообразящих работу центральной нервной системы и психосоматических структур" 12.
Другой особенностью хищников является полное отсутствие каких-либо ограничений нравственного порядка. Абсолютное внутреннее бесстыдство (впрочем, маскируемое многими суггесторами) наряду с необоримым стремлением к власти дают безусловное преимущество в борьбе за нее. В любом социуме доойкуменовского периода все ключевые посты, как правило, были заняты представителями хищных видов. Безропотные массы диффузных, составляющие абсолютное большинство человечества, находились в полном их распоряжении.
Подверженность внушению - вот тот водораздел, который отделяет людей от нелюдей, диффузных от хищников. Этот признак непосредственно связан с понятием "нормы" ("нормального поведения"), воплощаемой диффузными.
"Что же такое "ненормальное поведение"? Это действия индивидов, которые невозможно корректировать извне. Следовательно, ненормальное поведение - это невнушаемость! Это определение, введенное Б. Ф. Поршневым, справедливо для любой эпохи, для любого общества. "Что именно внушается, какие нормы поведения, речи, мышления - все это исторически изменчиво". Невнушаемость может проявляться либо как невменяемость сверхактивного маньяка, либо как недоступность кататоника, заблокированного своей депрессивностью. Эти два полюса характеризуются непроницаемостью для средств вербально-смыслового воздействия. Неукротимость, предельное упрямство, с одной стороны, и недоступность, пассивность - с другой. Таким образом, нормальный человек должен подвергаться внушению, он идет на контакт, находясь в относительно узком диапазоне между двумя этими крайностями" 12.
Открытость для диалога - квинтэссенция человеческого поведения - подразумевает неизбежную доступность чужим влияниям. Внушаемость приходится признать издержкой человечности, но вряд ли это слишком большая цена за возможность действительно состояться "человеком разумным". Подобная возможность открывается благодаря врожденному знанию нравственного закона, изначально свойственного только диффузным и неоантропам. Того самого закона, который не переставал удивлять Канта своей непостижимостью (в рамках чисто рассудочного подхода). Справедливости ради добавим, что диффузные слишком часто слабы душой, чтобы самостоятельно, без внешнего принуждения следовать кантовскому "категорическому императиву", но хищникам подобный закон не ведом вообще.
"В этом ракурсе хищные предстают как существа откровенно ущербные, не имеющие самокритичности, не имеющие сострадания, не имеющие веры в свое духовное бессмертие, и следовательно, не разумные! Их религиозный потолок - это суеверность. Хищные, собственно, патологические атеисты, и никто больше. Вся их жизнь - это настоятельная попытка получения "компенсации на месте", досмертной выплаты им всех благ здесь и сейчас. А всякие препятствия и помехи к этому они стремятся убрать любым способом - внутренних, духовных преград у них нет.
Разумное же существо не способно творить сознательное зло!" 12.
Таким образом, нами выявлено два основных признака, отличающих диффузных от прочих видов: подверженность внушению и знание "нравственного закона". С точки же зрения реакции на "белое излучение", существенным оказывается только первый признак. Все-таки понятие "нравственного закона" слишком неуловимо даже на уровне точного определения, хотя смысл его интуитивно вполне ясен любому (за исключением представителей хищных видов). По-видимому, этот признак связан с наиболее тонкими структурами мозга, воздействие на которые находится за пределами возможностей психофизиологии.
Глава 11
Теперь посмотрим, насколько наши выводы соответствуют результатам использования "белого излучения" в Стране Отцов. Скорее всего, оно применялось в самом простом и грубом варианте - правящую верхушку интересовал только эффективный метод "промывания мозгов". Но тем ярче проявилась дисперсия реакций облучаемого населения: оно разделилось на две неравные части именно по признаку внушаемости! Подавляющее большинство составили представители дииффузного вида, безусловно поддающиеся внушению. При этом степень внушаемости была прямо пропорциональна силе излучения. У остальных какие-либо видимые проявления эффекта излучения отсутствовали, лишь начиная с определенного порогового уровня возникали невыносимые головные боли - явно негативная реакция.
Это оставшееся меньшинство, в Стране Отцов именуемое "выродками", включало в себя представителей практически всех хищных видов. Не случайно многие из "выродков" занимали высшие посты как в официальных, так и в оппозиционных структурах. Негативная реакция на излучение здесь вполне объяснима, ведь среди прочих видов хищники в наименьшей степени подвержены внушению. Их психика сориентирована на прямо противоположное состояние, поэтому инициация чужеродного режима не может не быть для нее дискомфортной. И даже при допороговой силе излучения подобный эффект должен проявляться в форме слабо выраженной угнетенности сознания.
Сам термин "выродки" весьма точно характеризует, быть может, наиболее значительную часть данного меньшинства. Южные мутанты-выродки здесь не причем: речь идет о проблеме межвидовых скрещиваний.
Однако поскольку видовые различия затрагивают морфологию головного мозга, то и процессы вырождения гибридных потомков хищных и нехищных видов сопровождаются не столько физиологической патологией, сколько той или иной патологией рассудка. Медицинская же классификация этих и подобных им явлений в принципе неверна. Ибо корни значительной части шизофрений, параноидальных синдромов, немотивированного суицидального поведения и так далее и тому подобное лежат именно в видовой гибридизации, при которой происходит наложение несовместимых психологических ориентаций: хищной агрессивности и нехищного неприятия таковой. При этом происходит неминуемый дисбаланс сознания и поведение такого индивида становится неадекватным, а не то - и социально неприемлемым.
Очень часто значительное число гибридных потомков в первом поколении не достигает клинической выраженности и яркой симптоматики. Явные процессы вырождения приходятся в основном на второе и третье поколения. Первое же поколение гибридов нередко являет собой феномен так называемого "гетерозиса", то есть демонстрирует повышенную жизненную энергию и сверхактивность. И, судя по всему, именно они несут в мир, как и несли в прежние времена, наибольшее количество социального зла и общественного хаоса.
Но вместе с тем они же придают наибольшую динамику общественным движениям, проявляя социальную сверхэнергичность. Это - именно то, что Л. Н. Гумилев определил как "пассионарность"" 12.
Кстати, неоантропов при подобном подходе можно рассматривать в качестве удачных гибридов, которые органично сочетают в своем поведении разные видовые программы.
"Неоантроп - человек, духовно эволюционирующий, - непосредственно смыкается с диффузным видом, представляя собой его дальнейшее развитие: продвижение по пути разумного поведения. Основным видовым отличием неоантропа является генетически закрепленная способность к самокритическому мышлению (а в идеале - и к поведению), являющемуся не только совершенно самостоятельной формой мышления, но и необходимым условием человечности как таковой, прихода к ней без внешнего научения и даже наперекор хищному воздействию. Это и есть духовная эволюция личности" 12.
В отличие от диффузных неоантропы способны успешно противостоять давлению внешней среды. Такая особенность роднит их с хищниками, которые практически не поддаются внушению. Неоантропа вообще можно назвать пограничным существом: диффузным он близок по знанию "нравственного закона", а хищникам - по отсутствию внушаемости (точнее, по степени внушаемости он находится между диффузными и хищниками). От обычных гибридов неоантропа отличает синтез базовых признаков исходных видов, рождающих новое качество - самокритическое мышление.
Между собой диффузные и хищники связаны нерасторжимым единством в рамках простой автоколебательной системы "хищник - жертва". Поэтому их взаимодействие друг с другом не выходит за пределы чисто природной плоскости, делая невозможным какую-либо эволюцию сознания в масштабе человечества. Последнюю часто путают с развитием рассудочных качеств (которые, без сомнения, доступны всем человеческим видам), хотя разум и рассудок - вещи далеко не тождественные.
"Самокритичность рассудочного существа и есть разум, сверхрассудок. Обычный внутренний диалог (мышление), вполне достаточный для рассудочного интеллекта, в таком случае расширяется и обогащается за счет введения в сознание внутреннего "третейского судьи". В религиозном сознании - это Бог. В определениях же "светских", "мирских" философов наличествует целый набор ставших уже расхожими терминов для обозначения этого далеко "не лишнего третьего": совесть, моральный закон, нравственность, этический выбор. <...>
Лишь разум дает возможность сознанию представить и оценить полностью противоположную - страдательную сторону насилия и уничтожения человеческой жизни (и жизни - вообще), живо представить себя на месте жертвы и отреагировать на это единственно возможным человеческим образом: содрогнуться за двоих - за себя и одновременно за жертву. Это и есть знаменитое христианское сострадание. Со-страдание, двойное страдание, тождественное его разделению, уменьшению" 12.
Если хищники есть источник насилия, активное звено механизма агрессивности, то диффузные - его объект, пассивное звено. Причем для обоих видов подобная ситуация представляется естественным состоянием. Лишь неоантропы, благодаря дару самокритичности, могут осознавать весь ее ужас и противоестественность. И не только осознавать, но и по мере сил формировать социальные структуры, противостоящие хищническому влиянию. Вполне ощутимое "смягчение нравов" (принуждающее хищников скрывать или хотя бы маскировать свои агрессивные притязания), наблюдаемое в большинстве человеческих сообществ на протяжении последних веков, есть закономерный итог их подвижнической деятельности.
Глава 12
На Земле Отражения Полдня наиболее благоприятные условия для использования "белого излучения" сложились в первой половине XXI века. По оценке Диденко, например, уже в конце XX века численность неоантропов превысила общее число хищников и продолжала расти.
"Такой вывод хотя и носит опосредованный характер, но все же претендует на точность. Его подтверждает и интеллектуальная насыщенность литературы гуманной ориентации, и массовость общественных природоохранительных движений, что есть следствие многочисленности носителей нового сознания. <...>
В принципе не существует теоретических препятствий для поднятия большинства диффузного вида на неоантропический уровень. Но для этого потребовались бы благоприятные социальные условия и применение пока не созданного, специального психологического метода, заключающегося в первую очередь в пресечении хищного научения, что в настоящее время абсолютно нереально. <...>
Лишь при достижении социальных условий, достаточных для свободного самовыражения и одновременной духовной развитости большинства членов общества, создадутся условия для возникновения более высоких уровней сознания, мышления. Это будет общество некоего анархического - безвластного - социализма. Но вполне возможно, что путь к нему лежит через властный, "ясперовский" этап: "всемирное правовое устройство, обладающее достаточной силой, чтобы сохранить мир, и, низведя перед лицом своего всевластия каждый акт насилия до уровня преступления, лишить его всяких шансов на успех" (К. Ясперс, "Истоки истории и ее цель")" 12.
Именно в начале XXI века, согласно Переслегину, разрабатывается всемирная педагогическая программа - "специальный психологический метод", блокирующий развитие хищных инстинктов. На основе неавторитарных принципов правления функционирует Мировой Совет - фундамент "всемирного правового устройства". Сам факт появления подобных социальных структур свидетельствует о весьма существенных изменениях в массовом сознании (то есть в сознании диффузного вида), результате предыдущих многовековых усилий неоантропов.
С другой стороны, начало XXI века отмечено чередой практически непрерывных войн (4). "Последние схватки, последние путчи, особенно беспощадные, потому что последние" 15. В результате значительный процент хищников на Земле был полностью истреблен. У человечества появился реальный шанс преодолеть их извечное владычество, и этим шансом удалось воспользоваться.
Проект самодвижущихся дорог стал первым глобальным проектом общепланетарного масштаба. "Их начали строить давно, и теперь они тянулись через многие города, образуя беспрерывную разветвленную материковую систему от Пиренеев до Тянь-Шаня и на юг через равнины Китая и Ханоя, а в Америке - от порта Юкон до Огненной Земли" 16. Но помимо решения транспортных и экологических проблем, этот проект имел еще одно, не менее важное (хотя и совсем не афишируемое) предназначение. Достаточно сказать, что излучение квазиживых механизмов, приводящих в движение дорожное полотно, непосредственно влияло на работу головного мозга...
Упоминавшийся порочный круг - невозможность любых глобальных проектов по причине раздробленности социума - оказался разорван. В данном случае уже сам процесс реализации сопровождался "значительным изменением функций, описывающих социум" 17. Образование Ойкумены происходило синхронно с развертыванием сети самодвижущихся дорог, постепенно охватывающих все материки Земного шара. Параллельно создавалась сеть интернатов, благодаря новейшим педагогическим методикам ставших настоящими заповедниками "нового сознания".
В отличие от Саракша, применение "белого излучения" на Земле носило предельно мягкий характер. Оно значительно облегчало развитие неоантропических качеств у диффузного вида, способствуя тем самым формированию социально гуманной среды в планетарном масштабе. Первые поколения, выросшие в этой среде, и составили основу утопического мира Полдня. Фигурально выражаясь, на самодвижущихся дорогах человечество въехало в свой Золотой век...
Подпитываемый постоянным действием излучения, энтузиазм диффузных поистине не знал границ. "Славное время, хорошее время. Четвертое поколение коммунистов. Смелые, самоотверженные люди. Они по-прежнему не способны беречь себя, напротив - они с каждым годом все смелее идут в огонь, и требуются огромные усилия, чтобы сдержать этот океан энтузиазма в рамках мудрой экономии" 18. Поэтому до самого конца XXI века сохранялся специальный институт инспекторов "Управления охраны труда". Для неоантропов, как и в доойкуменовскую эпоху, неизменным девизом оставалось "самое драгоценное в мире - это Человек".
Что касается хищников, то для них существование в гуманной среде (где допустимая степень насилия по определению крайне незначительна) смерти подобно. "Сила воли позволяет им приказать себе сдержаться, взять себя в руки, но они не в силах приказать своим кровеносным сосудам, что и приводит в итоге к их "профессиональным заболеваниям": инфарктам, инсультам, склерозам. Так мог бы болеть волк в конуре, да еще на овощной диете" 12.
Выходом явилось все то же "белое излучение". Под его влиянием (в щадящем режиме) угнетение поведенческих императивов, непосредственно связанных с агрессивностью, происходит наиболее оптимальным образом. Данный способ, разумеется, имеет свои побочные последствия, но они не идут ни в какое сравнение с использованием фармакологических средств: "Видовое поведение медикаментозно не корректируется, возможно лишь полное подавление внешних признаков хищной активности, да и то при помощи лошадиных доз депрессантов" 12.
Поэтому первым серьезным достижением массового применения излучения стало снижение уровня психических заболеваний (поражавших, в основном, представителей хищных видов, не способных адаптироваться к происходящим в социуме изменениям), которые к началу XXI века превратились в серьезную проблему. Центральный Институт мозга, например, был создан "прежде всего в связи с эпидемическим характером распространения шизофрении в это время" 4. Конечно, постоянное пребывание под излучением делало жизнь хищника отнюдь не сладкой. Проявлялось это главным образом в виде плохо осознаваемой тревоги, отравляющей повседневное существование. Подобным образом (чуть менее сильно) излучение должно было действовать и на неоантропов.
Но решающим фактором, позволившем в корне переломить ситуацию, все же следует признать "абсолютную открытость Д-цивилизации". Освоение Космоса оказалось идеальной "отдушиной" для всех тех, кому перестала быть уютной Земля. Впрочем, характерные хищные черты мы легко обнаружим у большинства космических первопроходцев. "Умение навязать другим свою волю, заставить выполнить распоряжение, смысл которого непонятен (Краюхин, Ермаков, Быков). Жестокость. Авантюризм. Стойкость" 4. Как правило, все они являлись ярко выраженными пассионариями. А когда Солнечная система была в достаточной степени освоена, наступила очередь остальных хищных видов. (Тот же Шершень, возглавляющий коллектив космической станции - типичный суггестор.) Массовый исход хищников сначала в Ближнее, а затем и в Дальнее Внеземелье не только решал их собственные проблемы, но и позволил максимально очистить земную инфосферу от агрессивной составляющей.
Новую волну космической экспансии в конце XXI века можно сравнить лишь с "девятым валом". "Это выглядело как прорыв фронта" 4. Социальный заказ, помноженный на энтузиазм диффузных масс, произвел настоящую революцию в области межзвездных перелетов.
Показательна судьба землеподобных цивилизаций, по разным причинам своевременно не прошедших стадию космической экспансии. На Саракше, представляющем случай "объективно изолированной цивилизации", даже открытие "белого излучения" не помогло избежать рокового финала. Данный социум просто взорвался от "перегрева" собственной агрессивности. Что касается Надежды, то здесь банальное загрязнение окружающей среды привело к "самоотравлению" - гибели цивилизации вследствие экологической катастрофы. Ведь отношение хищников к природе не менее бесконтрольно и безответственно, чем к окружающим людям.
"Вызов Звезд" - не просто досужие романтические мечтания. Любая остановка в развитии может оказаться фатальной. С нашей точки зрения, в этом и заключается главный смысл "Бриллиантовых дорог".
ЧАСТЬ III
Дороги должны катиться
Глава 13
К началу XXII века ситуация на Земле окончательно стабилизировалась. Ее инфосфера (и биосфера) была очищена, а Ойкумена сформирована. Шло интенсивное освоение Галактики - подспудное влияние "белого излучения" мягко, но целенаправленно "выдавливало" хищников за пределы Земли.
Судьба "аньюдинской четверки" из "Полдня" может служить превосходной иллюстрацией отлаженной работы данного механизма. Из всей четверки лишь один Александр Костылин (Лин), воплощающий "норму" диффузного, с удовольствием живет и работает на Земле. Он вполне счастлив: Земля ХХII века в Отражении Полдня является идеальным местом для таких, как Лин. Собственно, для них этот мир и создавался.
Но уже для Поля Гнедых, с его откровенными повадками суггестора-биофила, ситуация совсем иная. На Земле он одержим неким "томлением духа", отравляющим радость существования (что особенно болезненно именно для суггестора-биофила, ориентированного как раз на получение от жизни максимума удовольствий). В конце концов, после долгих поисков, Поль находит себя на внеземном поприще Охотника. Подобный род деятельности получил в мире Полдня весьма широкое распространение в качестве социально приемлемого канала для "выпускания пара". Действительно, лучше выплеснуть остатки неподавленной агрессивности на инопланетных животных, чем на окружающих людей.
Сидоров-Атос с детства восхищался смелостью Десантиков, несмотря на предостережение Учителя: "Смелых людей очень много. Среди космолетчиков вообще нет трусливых. Трусы просто вымирают". В молодости героем для него становится "настоящий смельчак" Стринг. Судя по судьбе Стринга, - "Он пошел на посадку со второй попытки и не вернулся" 16, - вымирают, причем интенсивно, среди космолетчиков вовсе не трусы. Да и какой трус туда пойдет? У этого "смельчака" явные проблемы с инстинктом самосохранения, что весьма симптоматично.
"Неправомерно широко распространенное, неразборчивое порицание людей за трусость. При этом не учитывается, что она, наоборот, для людей совершенно естественна и является прямым следствием разумного поведения, ибо "человек разумный" исходно, "по определению" и по своему происхождению труслив и к тому же внушаем. А в противоположность этому - смелость, бесстрашие, так же как и невменяемость, являют собой признаки бесчеловечности, и совершенно незачем строить в этом вопросе какие бы то ни было "героические" иллюзии. Таким образом, заполучение "силы воли" и предоставление себе внутреннего права помыкать, повелевать людьми, притеснять их - "воспитание чувств" такого рода в себе вовсе не требует неких добавлений в структуре личности и дополнительных "внутренних сил". Наоборот, для этого необходимо именно устранить в себе практически все человеческое, нужно сбросить с себя "мешающееся" тяжкое бремя разума - доподлинной человеческой нравственности" 12.
Отсутствие внутренних тормозов - типичная хищническая черта. Привлекательной она может быть либо для очень наивных людей (но вряд ли даже они сели бы в автомобиль с неисправными тормозами), либо для желающих самим уподобиться хищникам. Сидоров-Атос не похож на очень наивного человека. "Он вспомнил Стринга, высокого, широкоплечего, с раскатистым беззаботным смехом и уверенными движениями. И как Стринг сказал Бадеру: "Осторожные сидят на Земле, Август Иоганн. Специфика работы, Август Иоганн!" - и щелкнул крепкими пальцами" 16. Действительно, специфика, только не работы, а вида: осторожные (диффузный вид) в Отражении Полдня на самом деле пребывают большей частью на Земле.
Когда-то Сидоров восхищался и Горбовским, однако личное знакомство заставило пересмотреть прежнюю восторженную оценку: "Это очень странные люди - Горбовский, Валькенштейн и их друзья, наверное" 16. Странно Сидорову: Горбовский демонстрирует вовсе не безумную отвагу, а скорее сверхосторожность. Впрочем, ничего удивительного в этом нет, ведь Горбовский принадлежит к совсем другому виду, являясь воплощением наиболее характерных неоантропических качеств. И не случайно его замечание Сидорову (природу которого он распознал с первого взгляда), что "нам с вами не по дороге". Мнение Валькенштейна было еще более кратко и уничижительно: "Он герой". Для самого Валькенштейна это диагноз...
Хотя позднейшее прозвище "Атос-неудачник" заставляет предположить, что хищных качеств у Сидорова оказалось недостаточно. Скорее всего, он был гибридом в одном из последующих поколений, а его напускное высокомерие в детстве - характерная защитная реакция, призванная скрывать ощущение своей внутренней ущербности.
А вот Генка-Капитан, лидер "аньюдинской четверки", если и гибрид, то непременно в первом поколении. Это ярко выраженный пассионарий, который с детства привык быть в числе первых, с неумолимостью ледокола сокрушая все препятствия на своем пути. (Кстати, только пристроившись в фарватер к своему более пробивному другу, Сидоров смог устроить и собственную карьеру.)
"Дисбаланс сознания пассионариев просто-напросто не дает им возможность остановиться и подумать, что они вытворяют. Иначе их поджидает жуткая депрессия. Им необходимо постоянно отвлекаться каким-либо "общественным делом", "быть на людях". Это о них пишет И. Бунин: "Какие же они все неутомимые, энергичные, дьявольски двужильные - все эти Ленины, Троцкие, Сталины, дуче, фюреры!"
Но справедливости ради нужно отметить, что именно от таких вот "недопроявленных сумасшедших" гибридов исходит и значительная часть достижений человечества во многих областях общественной, научной и художественной жизни человечества" 12.
Начиная как Следопыт, Геннадий Комов стремительно пробегает все ступеньки карьерной лестницы, добираясь до самой вершины - руководящего поста в КОМКОНе-1. В полной мере свои незаурядные пассионарные качества сверэнергичный и "дьявольски двужильный" Комов продемонстрировал в ходе операции "Ковчег", когда неожиданно представился шанс войти в контакт с негуманоидной цивилизацией. Установление этого контакта стало для Комова первоочередной задачей, ради достижения которой он не гнушался уже прямым давлением на своих сотрудников (как и на самого посредника контакта). В общем, несмотря на исповедуемую Комовым "суперпрогрессивную" теорию вертикального прогресса, сам он по духу ближе всего Краюхину или Ермакову, и действовать всегда предпочитал именно их методами.
В сложившейся ситуации из всех сотрудников Комова только Майя Глумова, принадлежащая славному племени неоантропов, решилась на открытое противостояние его бесчеловечным методам. Прямое вмешательство Горбовского, еще одного неоантропа, окончательно пресекло честолюбивые помыслы Комова, хотя вряд ли он смог осознать всю неэтичность форсируемой им ситуации. Горбовский как-то уже шутливо замечал по поводу комконовского руководства: "В Комиссии желчные и жестокие люди. Например, Геннадий Комов" 16. К сожалению, проникновение хищников во властные структуры любого рода - процесс неизбежный...
Подведем итоги. Из четырех типичных представителей поколения XXII века трое принадлежали к хищным и гибридным видам. Все трое, в конечном счете, стали активными участниками галактической экспансии. Такое соотношение ни в коей мере не связано с реальной численностью данных видов. Скорее оно служит символическим отражением того факта, что их подавляющее большинство (до трех четвертей земной популяции) было в той или иной степени задействовано в освоении Периферии.
Разумеется, Галактику осваивали не только хищники. Во всяком случае, весь XXII век прошел под эгидой неоантропов. Они задавали тон не только на Земле, но и в Космосе. Даже главным образом в Космосе - ведь "белое излучение" выдавливало с Земли и их. Примером может служить уже упоминавшийся Леонид Горбовский, со временем ставший своего рода нравственным эталоном мира Полдня. Возможно, образ Горбовского - одна из самых больших удач в творчестве Стругацких. На редкость глубокое и точное изображение подлинного "человека разумного".
Далеко не случайно Горбовский начинает свою деятельность в качестве Десантника и Следопыта. Что-то гонит его с Земли, какое-то смутное беспокойство... Но примечательнее здесь другой момент. Взять, например, биолога Перси Диксон, летающего вместе с Горбовским. "Он пришел к заключению, что человек, пробывший в Пространстве в общей сложности больше двадцати лет, отвыкает от Земли и перестает считать Землю домом. Оставаясь землянином, он перестает быть человеком Земли. Перси Диксон сам стал таким и не понимал, почему Горбовский, налетавший пять с половиной парсеков и побывавший на десятке лун и планет, время от времени вдруг поднимает очи горе и говорит со вздохом: "На лужайку бы. В травку. Полежать. И чтобы речка"" 16.
"Прекрасный биолог Перси Диксон. Он немножко сумасшедший", - деликатно замечает сам Горбовский. Наверное, здесь и проходит одна из границ между гибридами и неоантропами. Тяга к Земле является для последних чем-то вроде константы, неизменной, как и их нравственные принципы. "Главное - на Земле. Главное всегда остается на Земле" 19, - формулирует свой "символ веры" другой неоантроп, один из создателей мира Полдня. Но вот парадокс: когда, наконец-то, удается построить земной мир свободы и справедливости, именно неоантропам приходится Землю покидать! Что ж, их всегда отличала готовность к подвижничеству. Как отмечал герой Стругацких из совсем другого Отражения: "Будущее создается тобой, но не для тебя".
Однако расслабляться пока рано. Ведь необходимость в противостоянии хищническому влиянию отнюдь не исчезла, просто теперь оно переносится в глубины Космоса. На далекой Радуге, планете нуль-физиков, противоречие между взглядами хищников и неоантропов достигает апогея. Надвигающаяся Волна не оставляет времени для долгих дискуссий, а на повестке дня стоит вопрос острее некуда: кого следует спасать в первую очередь. Этьен Ламондуа берет слово от имени "солдат науки", говоря о "гигантской, необозримой власти над миром", которую несет новая теория... Его вывод с точки зрения логики абсолютно безупречен: "Самое ценное на Радуге - это наш труд" 20. Горбовскому остается лишь выразить откровенное удивление перед таким вопиющим непониманием. Ведь решение в подобной ситуации очевидно ("самое драгоценное в мире", конечно же, дети). По крайней мере, для всякого, кто является человеком.
Сами же обитатели Радуги (преимущественно диффузные) послушно стоят и ждут окончательного решения. И становится ясно, что ни всемирная педагогическая программа, ни щадящий режим "белого излучения" не способны изменить глубинную природу человека. Горбовский победил, но ему невесело от такой победы: "Забавно, однако. Вот мы совершенствуемся, совершенствуемся, становимся лучше, умнее, добрее, а до чего все-таки приятно, когда кто-нибудь принимает за тебя решение..." 20. Невольно возникает вопрос, что было бы, не окажись там Горбовского? Правда, остаются Матвей Вязаницын, Станислав Пишта... Причем все это бывшие звездолетчики, соратники и друзья Горбовского (и такие же, как он, неоантропы). Сейчас на Радуге именно они занимают руководящие посты. И тем не менее...
Возможно, XXII век потому и стал Золотым веком, что в критические моменты "у руля" всегда оказывались неоантропы?
Глава 14
По всей видимости, время квазижизни самодвижущихся дорог было не слишком велико. Они требовались на определенный исторический период, в течение которого их движение постепенно замедлялось (при этом снижалась и мощность излучения). Как свидетельствует в конце XXIII века робот-андроид Драмба по поводу одной такой дороги: "Она сильно усохла за последние восемьдесят лет. <...> Когда я видел ее в последний раз, ее ширина была больше двадцати метров. И тогда она еще двигалась" 21.
Но это еще не означало остановку самого механизма, породившего мир Полдня. Напротив, дальнейшие открытия в области психофизиологии привели к его серьезной модернизации. В конце XXIII века "биоблокада, она же Токийская процедура, систематически применяется на Земле и на Периферии около ста пятидесяти лет" 10, то есть с середины XXII века. Биоблокада (или фукамизация на языке специалистов-медиков) - комплексная процедура. Для нашего исследования интерес представляет один из ее этапов, связанный с "растормаживанием гипоталамуса микроволновым излучением". Особо отметим следующие характерные моменты: "в классической своей форме процедура фукамизации применяется исключительно к младенцам" и "процедура фукамизации применялась до 85 года в обязательном порядке".
Не вызывает сомнений, что истинной целью биоблокады была блокада хищнических инстинктов.
Переход от постоянно действующего "белого излучения" к однократной процедуре, совершаемой сразу после рождения (когда любое воздействие на мозг дает максимальный эффект), явился очередной революцией в деле воспитания "нового сознания". С этого момента Земля утратила монополию "заповедника", где подобное воспитание только и было возможно. Домом для человечества отныне становилась вся Галактика.
Хотя без определенных издержек обойтись все равно не удалось. Как и следовало ожидать, разных видов негативные последствия коснулись в разной степени. Диффузных они затронули меньше всего. Растормаживание гипоталамуса, помимо значительного увеличения адаптационных возможностей организма, сопровождалось в их случае так же и повышением психической восприимчивости - аналоге внушаемости.
Иначе дело обстояло с прочими видами. Уровень биоадаптации у них был такой же, как и у диффузных, чего нельзя сказать о психической адаптации. Здесь уже происходило не столько повышение, сколько подавление. Угнетенность сознания теперь превращалась в постоянно действующий фактор, от которого было невозможно укрыться даже в Космосе. Но первое время, в силу инерции сознания, космическая экспансия продолжала казаться подобием выхода.
Так возник феномен Группы Свободного Поиска. Его массовость невозможно объяснить традиционными причинами. Что-то мешало людям (точнее, определенным их видам) "на огромной и ласковой Земле" радоваться жизни, что-то гнало за ее пределы. Вполне закономерно ГСП переживала пик своей популярности в первой половине XXIII века, когда выросли первые поколения, подвергшиеся фукамизации. А проницательный Яков Вандерхузе замечает: "Между прочим, таких, кто ищет уединения, гораздо больше, чем мы думаем" 22.
Специфика фукамизации внесла существенные коррективы в установившийся баланс межвидовых влияний. В качестве примера, демонстрирующего некоторые особенности нового метода, рассмотрим судьбу Максима Каммерера, одного из центральных героев "Истории будущего". В молодости он одержим характерным "томлением духа", социально приемлемая деятельность его не удовлетворяет. Уход в ГСП также не решил (да и не мог решить) этих проблем: "У нас в ГСП даже приключения рутинные". По иронии судьбы он попадает на Саракш, в Страну Отцов, где практикуется крайне варварское использование "белого излучения". И вот преимущество более совершенной технологии: у Каммерера отсутствует реакция не только на само излучение (совершенно очевидно, что он не относится к диффузному виду), но и на его запороговое воздействие! Биоадаптация дала ему ценное преимущество, значительно повысив уровень болевого порога.
Однако после целого ряда экстремальных обстоятельств, через которые Каммереру пришлось пройти, его поведение меняется прямо на глазах. По-видимому, сильный стресс способен отменять (или значительно ослаблять) блокаду, налагаемую фукамизацией и воспитанием на хищнические инстинкты. Самый близкий друг с тревогой отмечает: "Очень, очень изменился друг Мак с тех пор, как всадили в него полную обойму из тяжелого армейского пистолета. Раньше он жалел всех и каждого, а теперь не жалеет никого. Что ж, может быть, так и надо... Но страшное он все-таки дело задумал, резня большая будет..." 6. Большая резня Каммерера уже не пугает... И даже когда появляется возможность вернуться на Землю, он предпочитает остаться в этом мире, пропитанном ненавистью, где убийство себе подобных - самое обычное дело. Здесь он наконец-то нашел себя.
Как показывает практика, ослабление блокады иногда наступает просто по причине достаточно длительного пребывания в подобных мирах. Добрейший Александр Васильевич, который начинал на Авроре еще Наблюдателем, только с годами дозревает до простой, в сущности, мысли, что при необходимости можно "убить, физически убрать". Действительно, почему бы и нет? Ведь посредством чисто рассудочных доводов можно оправдать все, что угодно.
Спустя годы тот же Каммерер ностальгически размышляет о том, что "сам был, по-видимому, одним из первых Прогрессоров еще в те времена, когда это понятие употреблялось только в теоретических выкладках". Выкладки выкладками, но на Саракше, скажем, к моменту появления там Каммерера Рудольф Сикорски активно действовал уже пятый год. Появление этого понятия лишь зафиксировало массовый характер, который приняла прогрессорская деятельность. В XXIII веке она стала одним из магистральных направлений галактической экспансии. Психологическая разрядка в виде охоты уже не удовлетворяла определенную часть человечества. "И началась самая увлекательная из охот - охота на человека..."
Отличие Прогрессора-профессионала от "нормального землянина", по мнению Каммерера, связано с особым видением мира. Уникальный опыт, приобретенный на "отсталых" планетах, позволяет "даже не просто понять, а вплавить в мировоззрение эту некогда тривиальнейшую мысль: да, существуют на свете носители разума, которые гораздо, значительно хуже тебя, каким бы ты ни был... И вот только когда ты обретаешь способность делить на чужих и своих, принимать мгновенные решения в острых ситуациях и научаешься смелости сначала действовать, а потом разбираться.
По-моему, в этом сама суть Прогрессора: умение решительно разделить на своих и чужих. Именно за это умение дома к ним относятся с опасливым восторгом, с восторженной опаской, а сплошь и рядом - с несколько брезгливой настороженностью" 3.
По нашему мнению, данное качество соответствует наиболее древним пластам сознания, характерным в первую очередь для хищников. "Адельфофагия, выполнив роль детонатора агрессивности, трансформировалась в охоту за чужаками и соседями" 12. На этой почве сформировалось само понятие "чужака" вместе с целым комплексом инстинктивных реакций. "Сначала метко стреляем, потом смотрим в кого. А по какому поводу - это уже не имеет значения" 23, - с горечью констатирует Фрэнк Полинг из Отражения "Лунной Радуги" (5).
А ведь когда-то, в благословенном XXII веке, господствовало совсем другое мировоззрение. "Трусов и преступников не бывает, - сказал Горбовский. - Я скорее поверю в человека, который способен воскреснуть, чем в человека, который способен совершить преступление" 20. "Феноменально проницательный человек" Леонид Горбовский в свое время сумел предотвратить настоящую трагедию, которой едва не обернуться первый контакт с биоцивилизацией Леониды, добившись запрещения охоты на этой планете.
В XXIII веке стало модным украшать гостиные черепами тахоргов... Подобное "ритуальное оформление каннибализма" красноречивее всяких слов. Серьезную эволюцию претерпела и прогрессорская деятельность. Ведь еще не так давно Антон вместе с другими земными разведчиками на Авроре руководствовался не делением на своих и чужих, а спасением немногочисленных местных неоантропов. Времена действительно изменились...
Глава 15
Легализация института Прогрессорства хорошо совпадает по времени с окончательным структурным оформлением организаций охранительного типа на самой Земле. В КОМКОНе-2 - Комиссии по контролю - мы обнаружим немало бывших Прогрессоров: Рудольф Сикорски, Максим Каммерер, Тойво Глумов...
Наступил очередной кризис космической экспансии. Спираль развития поставила человечество в ситуацию, казалось бы, давно преодоленную: фактически оно оказалось в положении Земли дойкуменовского периода. Землеподобные цивилизации (Периферия в самом широком смысле) являлись такими же очагами напряженности, как и Окраина на Земле начала XXI века. Отчаянное сопротивление культуртрегерству землян вело к увеличению числа хищников, вовлеченных в прогрессорскую деятельность. О неэффективности фукамизации в подобных случаях уже говорилось.