С утра - к станку: рабочий.
А вечером - допрос.
Как в драке битый кочет,
плетусь, повеся нос.

Тюрьма - не цех завода.
Мой ужин - кипяток.
А в мыслях: "Враг народа?
Жди пули за стишок!"

Спать не ложусь. Пот крупный
стерев со лба, пишу:
"Мучитель мой преступный,
проснись: я суд вершу!"

Не стану больше плакать.
Я сам пса засужу.
К утру в глазах не слякоть,
с усмешкою слежу,

как нервно мнёт окурки
кобель злой в галифе:
гвоздём на штукатурке
стихи - строфа к строфе.

Поэт и тут я - то есть
судья и прокурор.
Мой свод законов - совесть,
стихи - мой приговор.

Он гневный. Но он честный.
Душа не зря кипит.
Казнён ты будешь песней,
палач, кем я убит.

Встань к стенке, пёс визгливый!
Скули иль не скули -
навеки справедливо
торжественное: "Пли!"

1954, Скопин.