В то время наш вольный город вовсе не был вольным, а принадлежал богатому и знатному сеньору, что жил в замке. Долгие годы о сеньоре не сказать было бы и слова плохого - сердце его было щедрым и добрым, законы, что издавал он, были мудры и милосердны, а наследным богатством он всегда рад был поделиться с неимущим. И то сказать: ведь сеньор принадлежал к древнем роду Лебедя, мужчины которого, как говорят, несут в себе сквозь любые испытания идеал рыцарского служения, дамы же прекрасны, как лилии, и кротки, как горлицы.
В замке вместе с сеньором жила его младшая сестра Мария, словно в подтверждение слов о дамах рода Лебедя славившаяся красотой и добрым сердцем. Ее жених не вернулся из Святой Земли, и, несмотря на многих, желавших заполучить ее в жены, Мария так и не дала обещания никому. Не приняв пострига, она жила как монахиня, посвятив дни молитве и делам милосердия. Может, ей и хотелось бы затвориться в покое монастыря, но Мария знала, что нужна замку и городу, а потому не считала себя вправе покинуть их до времени. Горожане говорили, что лицо Марии прекрасно, как лик ее небесной покровительницы, Святой Девы, и так же светится оно любовью, и так же дарит надежду.
Говорят, все хорошее быстро кончается, хоть забывают, что так же быстро кончается плохое. Но и вправду наступили дни, когда спокойствие города осталось лишь в воспоминаниях. Пожалуй, все началось с того, что в свите сеньора появился незаметный человечек в сером плаще, руки которого вечно были измазаны чернилами. Он славился большой ученостью во всех науках, его уважительно именовали Магистром - а имени при том не помнили, как, пожалуй, не запоминали его лица. Знали только руки в чернилах, серый плащ, да быстрый колкий взгляд. Казалось, каждого встречного Магистр в одно мгновение взвешивает на невидимых весах и точно называет его цену в золоте и серебре.
Так вот, с тех пор, как Магистр появился и прочно нашел себе место у сеньора за плечом, сеньора будто бы подменили. Он сделался надменен, жаден до денег, будто ростовщик, и холодно, расчетливо жесток. В одночасье он переменил законы, поднял налоги и велел выстроить на главной площади эшафот и позорный столб для недовольных. А ведь раньше сеньор охотнее всего строил на свои деньги церкви, лечебницы да ярмарочные помосты для праздников.
Единственным человеком, умевшим смягчить его теперь, была сестра. Горожане звали Марию заступницей, шли к ней в поисках защиты - и сеньор прислушивался к ее мольбам, на мгновения становясь будто бы прежним. Но чаще, чем Марию, он слушал Магистра, которого сделал своим советником
А потом настал день, когда сеньор, вдовевший уже много лет, увидел, проезжая по улице, дочь ювелира Маргариту. Та выглянула из дома посмотреть, как едут знатные люди, ее волосы были не прибраны и падали из-под белого домашнего чепца до колен, а глаза и губы улыбались озорно. Солнечным был день, солнце золотило рыжие кудри Маргариты и веселыми искрами рассыпалось во взгляде. Сеньор остановил коня напротив дома ювелира и велел девушке принести ему напиться. Маргарита растерялась так, что вместо алого вина в серебряном кубке - а в доме было и то, и другое - с поклоном поднесла сеньору простой воды в деревянной чаше.
Но когда отец Маргариты подоспел с извинениями и собрался было бежать за вином в дом, сеньор рассмеялся:
- Из рук такой красавицы, как твоя дочь, ювелир, и колодезная вода покажется мне вином, достойным королевского обеда. За твое здоровье, девушка! Вот твоя награда - но стократ большая ждет тебя завтра.
Он бросил Маргарите золотое запястье со своей руки, отвернулся и пришпорил коня.
Тревожным показалось обещание сеньора отцу и матери Маргариты, и тревоги их подтвердились, когда ближе к ночи в их дом пришла нежданная гостья. Женщина сбросила капюшон темного плаща - и хозяева поклонились Марии, сестре сеньора.
- Увозите дочь сегодня же, пока не настал рассвет, - сказала Мария. - Укройте ее в монастыре - брат не посмеет напасть на святую обитель, а Магистр ... Магистр не сможет и войти туда. Иначе завтра утром брат увезет девушку в замок, ведь не в добрый час ослепила его юность и красота Маргариты. Он опозорит ее, и погубит, и забудет, как забывает о подстреленной птице, когда охота окончена.
- Но, госпожа, ночная стража не выпустит нас из города, ведь, верно, они уже предупреждены, - покачал головой ювелир. - Я заплачу им любые деньги, но их страх перед господином много сильнее алчности.
- Я знаю, - ответила Мария. - Потому я провожу вас сама. Мы пройдем через старое кладбище, где никто, кроме нищих и воров, не появляется по ночам. Стража и близко к нему не подходит. Поторопитесь же!
Кладбище густо заросло багульником, крапивой и сон-травой, у покосившейся ограды жили мыши и змеи ... и люди. В такие места в глухой ночной час приходят ведьмы за своими травами и чертят на земле колдовские круги и знаки; в таких местах делят добычу клейменые воры и считают выручку пропащие девицы с желтыми лентами на рукавах. Но Мария, подняв фонарь, шла спокойно, точно многотысячная охрана сопровождала ее.
И встреченный человек в лохмотьях с клеймом на щеке и ножом за поясом поклонился ей и пожелал доброй дороги. А толстая девка в красном платье с желтой лентой выше локтя улыбнулась, порылась в суме и подала Марии огрызок свечи - ведь дорога была не близкой, и свеча в ее фонаре уже кончалась. И всклокоченная старуха с лицом помешанной подсказала, где удобнее свернуть, чтобы с городской стены точно не увидели беглецов. Старое кладбище тоже знало и почитало Марию Заступницу.
Маргарита осталась в монастыре, и мать аббатиса обещала, что не выдаст девушку, пусть хоть штурмом берут монастырскую стену. С ней осталась и ее мать, чтобы девушке было спокойнее. Отец же вернулся в город вместе с Марией, упрямо сказав:
- Это мой город, я родился и вырос здесь, и никто не заставит меня бежать отсюда.
Когда на следующий день сеньор узнал о побеге Маргариты, он вовсе перестал говорить с сестрой, словно была она чужим человеком. Горожане ожидали новых казней, но их не последовало, замок будто затих - но все знают, как перед самой страшной бурей затихает морской ветер. Сеньор долго говорил о чем-то с Магистром, а потом объявил владением Магистра северную башню замка, запретив кому бы то ни было без разрешения даже подходить к ней. И издал указ - всякий, у кого в доме есть старинное золото, будь то слиток, подсвечник, ожерелье или книжная оправа, должен в отведенные часы принести его в замок и показать Магистру. Если же кто-то попробует укрыть золото - того ждет смертная казнь без всякого суда.
Большая часть горожан покорилась воле господина. Золото у них, впрочем, не отбирали - Магистр внимательно рассматривал его, морщился недовольно и отдавал обратно.
Ювелир же, отец Маргариты, не подчинился указу сеньора, и вскоре его привели к Магистру в сопровождении стражи.
- Вы потомственный ювелир, ювелиром были ваш отец и дед, - сказал ему Магистр, глядя по обыкновению так, словно на весах взвешивал. - У вас не бедный дом, в котором скрыто немало любопытного. Вот, к примеру сказать, добрые горожане рассказали мне, что в вашем доме хранится золотой гребень, украшенный знаками языческих времен - когда-то подобные вещи бросали в море, в подарок жителям подводного мира, прося их милости и покровительства. Почему же я не видел этого гребня среди принесенного мне по доброй воле, а вынужден был приглашать вас к себе таким вот образом?
И ювелир ответил:
- Я знаю - и многие знают - что наш сеньор поклялся добиться моей дочери с помощью колдовства, желая, чтобы она сама пришла к нему и предложила себя. Я знаю, что именно вы помогаете ему в этом, а может быть, и внушили ему эту мысль. И я думаю, что для колдовства и только для него вам нужен кусок старинного золота. Так неужели вы думаете, что я стану содействовать вам?
- Многие стали бы, ведь я хорошо знаю человеческую природу, - пожал плечами Магистр. - Как бы то ни было, вас казнят за нарушение воли того, кому вы должны были подчиняться всецело. Но вы избежите казни, если скажете мне, с чьих слов в городе подобные слухи.
Но ювелир промолчал. А Магистр рассмеялся:
- Как же вы все ее выгораживаете... Мария, всегда Мария. Какое неудачное имя - я не переношу женщин, носящих его. Я давно изыскал бы способ отправить на эшафот и ее, но для таких, как она, стократ худшая участь - видеть, что происходит, и быть не в силах предотвратить. Потому она еще поживет, хотя, поверьте ученому человеку, очень больна, и дни ее сочтены. Поживете и вы - до того дня, когда Маргарита примет дары сеньора и сама переступит порог замка. Я хочу, чтобы вы это увидели.
Дом ювелира обыскали и забрали спрятанный золотой гребень. Самого ювелира отправили в тюрьму, а вместе с ним - тех, кто был недоволен его арестом, а таких нашлось немало, ювелир был хорошим и уважаемым человеком. Терпение людей не беспредельно и, может, все закончилось бы восстанием и великой кровью, но Мария на коленях умолила горожан не поднимать оружия - не оружие прогонит зло, так сказала она, не кровь смоет грех. В церкви своей небесной покровительницы она просила о спасении души брата, и в ее голосе упрямо жила надежда, хотя с каждым днем лицо ее становилось бледнее, а слова - тише.
А над северной башней днем и ночью кричали вороны, и земля вокруг нее потрескалась, как выжженная.
И вот пришел день, когда сеньор прислал герольда к стенам монастыря, где скрывалась Маргарита, чтобы передать ей просьбу о встрече. Честью своего рода и спасением своей души клялся он не причинять ей никакого зла и, более того, освободить ее отца и прочих узников, на кого девушка укажет, и исправить другие несправедливости, причиненные городу. А чтобы Маргарита не боялась, он назначил встречу в полдень на главной городской площади.
Многие, услышавшие эту весть, отправились искать Марию Заступницу, и нашли, как ожидали, в церкви. Мария плакала у подножия статуи Святой Девы и видевшие клялись потом, что статуя плакала вместе с ней. Не оборачиваясь, Заступница сказала:
- Сегодня, так или иначе, но решится все. Господь не оставит людей, но решат сами люди. Знайте же, Магистр колдовством создал из старинного золота розу, прекраснее которой нет на свете. Рисунок ее принадлежит тому, кого я не хочу и называть, и только кузнец, не знающий или отвергший Бога Истинного сможет помочь выковать ее. Та, которой Золотая Роза будет подарена, станет сгорать от неодолимой страсти к подарившему ее. И за эту розу мой брат обещал расплатиться своей душой.
Вскрикнула Маргарита, слышавшая все, бросилась посреди церкви на колени и умоляла убить ее, но только не дать коснуться страшного дара. И горожане поклялись в этом, лишь священник сказал:
- Не проси о смерти, дитя, если вера и надежда живы в тебе, и помни, любовь больше и веры, и надежды.
И вот сеньор выехал на площадь, спешился и пошел к церкви. В руках его сверкала и вздрагивала лепестками Золотая Роза, прекраснее которой нет на свете, лицо же было бледно и страшно, словно не к возлюбленной он шел, а на смерть. За его левым плечом шел Магистр, позади - остальная свита. Маргарита в платье послушницы вышла навстречу, горожане молча встали живым щитом между девушкой и сеньором.
- Прочь отсюда, сброд! - велел сеньор, но никто не отступил. Он уже собрался махнуть рукой, приказывая свите разогнать непокорных силой оружия, но посмотрел в глаза той, ради которой готов был отдать душу - и замер.
- Чего вы ждете? - усмехнулся Магистр. - Отдайте девчонке розу, и она в полном вашем распоряжении навсегда!
- Уйди, - сказала ему Мария очень тихо, но услышали все. - Именем Девы Марии говорю тебе - уйди.
Магистр перевел на нее взгляд и вдруг отступил на шаг.
- Ты мертва, - сказал он. - Ты должна быть мертва, мое знание не может подвести.
- Я не оставлю этот город, пока нужна ему, - ответила Мария и, пошатнувшись, оперлась на руку священника. - Что мне твой яд, когда сам Бог со мной? Уйди. Ты ... проиграл в этот раз.
Сеньор молча провел рукой по лицу, точно стряхивая что-то, и голосом усталым и больным попросил, не приказал:
- Расступитесь. Пропустите меня в церковь.
Горожане медленно дали ему дорогу, и вместе с ним в церковь вошла Маргарита, а чуть позже - священник и Мария. Дверей не закрывали, и видно было всем, как. Мария взяла розу из рук брата и протянула ее к подножию статуи Святой Девы. Вздрогнул цветок, и из золотого превратился в живую белоснежную розу, осыпанную искрами росы. Мария протянула цветок брату, а тот - Маргарите, и Маргарита бережно приняла очистившуюся от зла розу в ладони. Прекрасней этой розы не было на свете, и та, золотая, показалась бы рядом с ней тусклой и грубой.
Сеньор и Маргарита вышли наружу, Магистр ожидал их. Сейчас он стал будто выше ростом, чем всегда, лицо казалось прекрасным, но красотой не человека, а ледяного кристалла, и черный бархат виднелся из-под обычного серого плаща, да и плащ ли это был? Не плащ, а серые крылья вздрагивали за спиной Магистра.
- Вы пожалеете, - сказал Магистр. - Вы еще призовете меня, когда станете недовольны чем угодно - кто устройством мира, кто королевским указом, кто новым платьем соседской дочки. Вы всегда зовете меня, это закон.
- Уходи прочь, - сказал сеньор, а Маргарита протянула к Магистру белую розу. Тот отшатнулся, плеснули в воздухе крылья - и только круг почерневшей земли напоминал о месте, где только что стоял демон.
Так закончилась эта история.
Нет, можно сказать еще, что Мария Заступница после того приняла постриг и вскоре умерла, скорее даже не от яда Магистра, а просто от усталости. Говорят, будто она до сих пор невидимо хранит такой любимый ей город. А почему ее не причислили к лику святых, хотя стоило бы - так где мы, а где Папа Римский, откуда ему знать эту историю?
Еще можно сказать, что сеньор просил у горожан прощения, а потом и исправлял, как мог, совершенное им зло. Город незлопамятен, потому его простили. А потом, без всякого колдовства, сеньор женился на Маргарите, которую не переставал любить. Их наследник, по завещанию отца, дал городу волю.
Будем надеяться, что больше у нас ничего подобного не случится.