Аннотация: И вдруг навстречу из сторожки вахтерша выходит. Знаете, как в китайской поэзии: "Циньской деве не спится, в башне луной озаренной... "
Надежда Максимова
А люди у нас, здесь, замечательные...
Страна героев
1. Ихтиандр.
Считается почему-то, что тяжесть хозяйства в семейной жизни ложится главным образом на женщин. Не знаю, не знаю, вопрос спорный. Вот как-то ранней весной (на дворе - пять градусов мороза) прорвало у нас водопровод. Надо чинить. А вентиль - в колодце на улице, на глубине двух метров. Причем, что интересно, колодец до верху залит водой.
Ну, пошел я к водопроводчикам, а они мне: "Вызывай машину, пусть воду откачивают." - "Сами, - спрашиваю, - не можете договориться?" - "Нет, не наше ведомство"
Пошел договариваться насчет машины. "Запросто, - отвечают. - Пишите заявку, и в течение трех дней ждите. Приедем. " Да, думаю, три дня ждать... Там дел-то на минуту. Почесал затылок, стоя у колодца, вздохнул, потом разделся до трусов и, помолясь в душе, занырнул. И там во мраке, в глубине, как Ихтиандр, испуская ртом гирлянды серебряных пузырей, перекрыл тот вентиль к чертовой матери, и пошел домой.
А вы говорите: "Женщины..."
2. Ночные бабочки.
Нет, это не то, что вы подумали. Все же у нас провинция, не какой-нибудь Питер...
Короче говоря, понадобились мне доски, чтобы ремонт в зале сделать. А где в наше время берут доски? Правильно. На деревообрабатывающем заводе. Там, правда, в проходной вахтер сидит, зато в заборе столько дырок, что через проходную только директор ходит.
Пошли вшестером. Само собой - ночью. Луна, красиво. Ходим, выбираем, наконец определились. Двое взяли по охапке коротких дощечек, а я и трое других - длинные доски. Метров по пять. Такую доску одному нести можно только если ее за середину к груди прижать. А концы в обе стороны далеко торчат и при ходьбе раскачиваются, как белые крылья.
Идем, разговариваем. Под ногами рельсы всякие - индустриальный пейзаж... Кран стоит большой... В принципе, по этим рельсам и кран можно было укатить, да зачем он нам?
Идем. И вдруг навстречу из сторожки вахтерша выходит. Знаете, как в китайской поэзии: "Циньской деве не спится, в башне луной озаренной... "
Так хорошо она потягивалась, зевая во весь рот... И вдруг нас увидела. Мы же прямо на нее вышли. И глаза у нее все шире, шире... Такой же ширины стали, как рот!
- Стой! Клади взад!
Мы бежать. А доски - крылья белые - так и машут, так и развеваются... Чистейший сюрреализм. Сальвадор Дали.
Зато какой ремонт я сделал!
3. Граф Монте-Кристо
Вообще, женщины существа загадочные, и нам их не понять. Как-то зимой замерзло у нас отопление. Чтобы трубы не полопались, я три часа, лежа на мерзлой земле, отогревал их паяльной лампой. Промерз до костей, весь в копоти, как граф Монте-Кристо... Слышу жена кричит:
- Макин! Тут твои дети загрызают друг друга. Иди разберись.
Сама не может? В закопченной телогрейке, с паяльной лампой наперевес иду к детям.
- В чем дело?
Они, конечно, сразу притихли. Сидят. Хорошие такие.
- Все в порядке, папа.
Иду опять к трубам. А жена:
- Макин! Ты меня не любишь. Когда ты мимо проходишь, я должна это чувствовать. Должна вся трепетать...
Что мне ей сказать на это?
- А ведь я, Макин, художница. Я подавала большие надежды. А сейчас взгляни, где мои картины?
- И в самом деле, - соглашаюсь, - где?
- Как это низко! На мне вся семья, все хозяйство... Ты полный холодильник продуктов натаскал, их же готовить надо...
Молчу.
- Ты еще умудряешься как-то писать стихи, а я? Когда мне творить?
- Я пишу стихи по ночам с двух ночи до шести утра, сидя на унитазе. Если хочешь, уступлю. Вот тебе унитаз. Твори.
Что дальше было, страшно вспомнить.
4. Проза жизни
40 лет - это срок. Этап жизни, когда стоит уже оглядеться, подумать как жил, чего достиг... Разумеется, этап не последний. За ним будет второй, третий, может быть четвертый... Я оптимист, догадались?
Но и за первые сорок лет много случилось разного. Довелось, например быть владельцем частной картинной галереи. Нескучное занятие, но выматывающее. Однако, интересно вспомнить как у нас прошло открытие. На столь неординарное торжественное событие мы, разумеется, пригласили весь городской бомонд: администрацию, чиновников из различных союзов, прессу... И за час до начала (строго по российским канонам) у нас прорвало канализацию. Не водопровод, заметьте... "Герника" Пикассо померкла перед этой картиной.
И мы, как были в смокингах и вечерних платьях, похватали тряпки, ведра и принялись ликвидировать стихийное бедствие. В общем и целом, это удалось Но все мероприятие прошло под знаком этакого подозрительного принюхивания к углам и друг к другу. Мы тоже принюхивались: боялись, что стихия канализации прорвет вбитые в нее кляпы и вновь обретет свободу. Все-таки свобода свободе рознь...
5. Кочегарка
Как всякий российский интеллигент, я одно время работал в котельной. Ну, вы представляете: гора угля под открытым небом, ржавые залежи неработающего оборудования...
Вообще, наша техника - она наша во всем. Дрожит, кипит, вот-вот взорвется все к чертовой матери... Ан нет, работает, да еще и не один год. Терпит.
И вот как-то ночью пришел ко мне на работу приятель. Тоже поэт. Поговорили о том, о сем, как положено. Потом он вызвался помочь мне угля принести. А уголь, как сами понимаете, сгружали осенью, под дождем. Потом зимой все замерзло, так что для того, чтобы принести, надо сначала ломом отколупать. Представляете, картина: ночь, звезды, мороз, а в центре двора груда черного угля и черного ржавого металла. И человек в одной рубахе с ломом в руках. Боевой, кипучий! И пар от него клубами... Очень жизнеутверждающе.
Возили уголь на тачке. Груженая, она килограммов двести весит. Сначала приподнимаешь ее с трудом, наваливаешься всем телом, медленно сдвигаешь с места... Потом она начинает двигаться, постепенно ускоряясь, все быстрей, быстрей... И ты уже просто бежишь за ней. Инерция страшная! Но фокус в том, что нужно правильно вписаться в поворот, огибая груды металлолома и попасть точно на железный мостик через порог котельной. Иначе врежешься в стену.
Рассказал я все эти тонкости приятелю и у двери жду. Вижу: выворачивает из-за угла. Хорошо идет! Скорость набирает, только колесико визжит!
Но чувствую, в дверь он не попадает. И он почувствовал. Тачка его несет, он бежит, глаза все шире, шире... Потом в стену Бац! Удар! Уголь, ноги, тачка!... А я так по десять раз за ночь. Нет, все-таки люди у нас замечательные! Страна героев.