Парень для клана [полная версия]
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
Аннотация: - Что ты хочешь сделать? - зашептала она. Над нами опять просвистели пули - оборотни готовились к штурму нашей импровизированной крепости. - Что-то очень плохое..., - я заглянул в её глаза. В темноте бы ничего не было видно, если бы не моё волчье зрение. Хоть на что-то оно пригождается, подумалось тогда мне. В золотистых глазах я на мгновение потерялся, забыв про то, что мой мир рушился и что жизнь моя, в общем-то, кончалась, последними песчинками песочных часов ударяясь с гулким грохотом пистолетных пуль в бетонную стену теперь уже чужого города.
|
Парень для клана
Повесть
Вячеслав Маликов
Парень для клана
В машине было душно. Не спасали даже открытые окна и работавший на полную мощность обдув. Ирина всё выглядывала из окна, привставая с сидения. Я периодически видел её тщательно уложенную причёску из-за высокого подголовника, когда она в очередной раз говорила сидевшему слева от неё Диме:
- Сейчас уже подъедем, - и высовывалась по плечи в окно. Около минуты она напряжённо всматривалась в густую зелень по обе стороны от лесной дороги, а потом, не найдя ничего знакомого, обиженно падала на сидение, надув губки и обвиняюще смотрела через запылённое лобовое стекло "Вольво" на бегущую впереди дорогу.
Через пару часов мы вывернули на заветном повороте, и нашему взору открылась поляна, на которой стоял добротный трёхэтажный деревянный дом, сложенный из массивных сосновых брёвен. Около дома стояло ещё несколько таких же основательных строений, правда, высотой пониже. Вся эта лесная архитектура была обнесена высоким, деревянным же забором. Массивные ворота были закрыты.
Ирина радостно взвизгнула, пулей вылетев из машины, когда та ещё не успела затормозить, и побежала отпирать ворота.
Дом достался Ирине в наследство от деда и отца. Построенный ещё полвека назад, он и по сей день являл собой мощь русского строителя, посягнувшего на трёхэтажные хоромы в дикой глуши, спрятанные от посторонних глаз в лесной чаще.
До самого позднего вечера мы распаковывались и занимали комнаты на свой вкус, готовили еду и жарили шашлыки. Дима вымыл свою "Вольву", надраив её до блеска - благо вода была под рукой - во дворе стоял колодец. Ещё один колодец был сделан в подвале дома. На случай осады, - шутила Ирина.
Всё шло как запланировали, но где-то после полуночи в ворота постучали. Глухой раскатистый звук прокатился несколько раз по внутреннему двору, отразившись от хлева и стойла для лошадей, и упёршись в окна дома.
- Ой, кто это? - перепугалась Иринка. - Я никого не жду.
- Долбят-то, - недовольно ответила Наташа.
- Не хватает только лая собак, - почти неслышно добавил я.
- Пойдём глянем, - вздохнул Дима. Мы с Алексеем пошли за ним.
- Пустите нас к себе, - ответил усталый мужской голос. Говорившему, на мой взгляд, по голосу в тот момент можно было дать все сорок лет, хотя, как потом я узнал, увидев его обладателя - тому было не больше двадцати восьми.
- Откуда ж вы такие взялись? - Дима приотворил ворота, разглядывая стоящих по ту сторону людей. Их было около пяти человек - тени от нашего фонарика плясали там вовсю и разобрать можно было только того парня, что говорил с нами.
- Нам нужна помощь.
- На бандитов вроде не похожи, - произнёс Дима, ища не то моей поддержки, не то ответа незваных гостей.
- Так вы нас пустите? - словно не видя приглашающего жеста Димы, переспросил незнакомец. Видимо, ему очень нужно была словесное разрешение, словно без него он не решался переступить наш порог.
- Да, проходите, - кивнул Дима, зажмурив глаза.
Они вошли цепочкой по одному через узкую дверцу в воротах. И я смог разглядеть каждого из них:
Первым во двор вошёл тот молодой мужчина, что говорил с Димой. Он был среднего роста, широк в плечах, но немного сутулился. Тёмные волосы, скорее всего каштановые - в темноте не очень хорошо можно разобрать цвет - были спутаны. Чёрные куртка и брюки на нём были помяты и измазаны землёй. За ним вошёл парень повыше и помоложе, такой же измотанный и помятый. На переносице у него сидели очки в изящной тонкой оправе. Войдя во двор, он подслеповато сощурился в свете Диминого фонарика и поправил свои очки.
За этими двумя во двор вошла молодая женщина лет двадцати шести. Одета она была в бесформенную чёрную рубашку и серые джинсы. На ногах у неё красовались армейские ботинки. Русые волосы были перетянуты ленточкой в узкую короткую косу, из конца которой всполохом выбивалась копна наподобие конского хвоста. Она шла прихрамывая на левую ногу и держась рукой за левый же бок и бедро. Мне могло показаться, но в тот момент её левая сторона от груди и до ботинка блеснула в свете чем-то влажным.
За ней в ворота протиснулись сразу двое молодых парней лет по двадцать пять - двадцать семь. Они тащили волоком по земле что-то. Когда это что-то попало в пучок света от фонарика, Дима ахнул: эти двое держали под руки мужское тело, волоча его по земле лицом вниз, так что он свободно уронил голову, пытаясь достать до колышущейся в нескольких десятках сантиметров перед его носом земли. Ноги незнакомца свободно волочились по земле, задевая ветки и листву, оставляя в дорожной пыли чёткие борозды от пальцев. Что самое интересное - тело, что несли двое парней, было абсолютно обнажённым.
- Что вы наделали! - взвыла с порога дома вышедшая навстречу незваным гостям хозяйка. Ирина схватилась за крестик на груди, запричитав, обречённо глядя на нас троих:
- Кто из вас пустил в дом оборотней?
Тело оборотни молча пронесли в гостиную, уронив его, правда, с некоторым почтением, на ковёр лицом вниз. Лишь сейчас я разглядел, что по его спине прямо по позвоночнику от копчика и до шеи идут стальные пластинки. Пластинки были хорошо сработаны и отстояли отдельно друг от друга, составляя некоторое подобие спинных позвонков - каждый стальной кусочек был уникальной неповторимой формы. Те пластинки, что начинались от копчика, были маленькими треугольничками, постепенно по мере движения вверх к шее они всё увеличивались
в размерах, потом треугольнички сменили трапеции. Их было около дюжины - тогда я не стал их считать. На уровне середины лопаток цепочка странного пирсинга обрывалась, по коже дальше шли не стальные пластинки, а чуть заметные татуировки, изображавшие всё те же стальные пластины - отсутствовало, если верить татуировкам, порядка четырёх пластин. Причём следующая из отсутствующих в ряду должна была быть самой большой - татуировка, изображавшая отсутствующую железку, в отличие от пяти-семи сантиметровых собратьев, раскинулась на всю
ширину спины, и представляла собой сложную фигуру наподобие ломаной трапеции высотой в три и шириной в тридцать с чем-то сантиметров.
- Тотем клана! - гордо заявила единственная девушка в пришедшем из темноты отряде.
- Лайка, у тебя кровь всё ещё бежит, - окликнул её их предводитель - тот самый молодой мужчина со спутанными волосами, устало падая в кресло.
- Ненавижу это имя! Знаешь же! - вспылила девушка.
- Ты бы так там злилась, - заметил парень в очках, улёгшись на бок прямо на пол рядом с креслом предводителя.
- Я старалась, честно..., - если до этого девушка была похожа на дикого волка, то теперь она напоминала промокшего замученного щенка. А кровь по её ногам продолжала течь, капая с ботинок на деревянный пол.
- Мы вас не тронем, завтра поутру уйдём, - обратился их предводитель к нам. Мы стояли здесь же, наблюдая за разворачивающейся перед нашим взором картиной.
- Да уж, - язвительным голосом ответила Ирина, теребя нательный крестик. Потом повернулась к двери в боковой коридор и вышла из гостиной. Дима вышел за ней следом. Я успел уловить как её недовольный голос спросил Диму:
- Зачем? Почему у меня не спросил? Как ты мо...
Потом из комнаты срулили и Алексей с Наташей. Лена тоже ушла наверх, бросив на меня вопросительный взгляд. Я остался.
- Сука! - шипела сквозь зубы девушка, которую их командир назвал Лайкой, когда парень в очках встал с пола и, отдёрнув край ковра и уложив её на пол, стал разрезать на ней джинсы коротким узким кинжалом.
- А ты чё пялишься? - один из тех угрюмых парней, что нёс тотемное тело, было уже шагнул на меня, но его остановил голос очкарика:
- Коготь, не трогай его. Они нас пустили в дом добровольно. Нас сейчас защищают лишь эти стены, приютившие на ночь. Тронешь хоть одно здешнего обитателя - стены обернутся против тебя, и защиты не будет. Тогда нам конец.
- Слепой прав, - это их командир трёт воспалённые глаза, не глядя на нас. - Парень, как тебя там, принеси воды, будь добр.
- Сколько? - спрашиваю его.
- Ведра два, - отвечает очкарик. Он уже распорол левую штанину, где у девушки были многочисленные рваные раны, и уже бойко распарывал правую, не особо осторожничая с ней.
- Ластик, иди с ним, поможешь, - приказывает командир второму парню, что нёс тело. Сейчас он стоит у огня камина, греет руки. Заслышав своё имя он вздрагивает и оборачивается к нам. На его грязных пыльных щеках видны влажные дорожки слёз:
- Хорошо.
Взяв два ведра, мы направились во двор к колодцу и набрали ледяной колодезной воды. Ластик вымыл у колодца лицо и руки. В свете слабого освещения я заметил на его левой руке неглубокую, но длинную рваную царапину, наподобие той, что украшают ногу Лайки, над которой колдует очкарик. Или как там его назвали - Слепой? Рана у Ластика, в отличие от Лайкиных, старая, почти уже зарубцевавшаяся.
- Вода готова, - Ластик ставит подле дивана, около которого на полу лежит Лайка, скривив в гримасе боли своё лицо. Джинсов на ней уже нет, трусиков тоже. Очкарик осторожно орудует где-то уже добытыми ножницами, отрезая лоскут за лоскутом от её рубашки, которая, похоже, прилипла к свежим ранам на левом боку девушки.
Заворожено гляжу на обнажённое окровавленное, но красивое женское тело, что лежит передо мной.
- Достань чистые тряпки, - просит у меня Слепой, на мгновение бросая своё кропотливое занятие.
Да где ж я тряпок возьму в чужом доме? Наверное, стоит поискать в комнате на втором этаже, откуда сегодня Ирина выдавала нам постельные принадлежности. Нахожу там в шкафах различное бельё. Беру оттуда пару полотенец и несколько простыней, и несу вниз.
У нашего столика, где мы сидели до прихода гостей, сгрудились Ластик, Коготь и их командир, доканчивая остатки нашего вечерне-праздничного ужина. Тотемное тело, или что там ещё, продолжало лежать лицом вниз на ковре без движения, Слепой уже снял с девушки всю одежду и теперь она лежит на полу на боку полностью обнажённая. Весь её левый бок покрывают свежие вновь открывшиеся раны с жуткими рваными краями. Глядя на них думаешь, что её полосовал своими лапами медведь. Вокруг неё на полу валяются куски её одежды. Более-менее целым куском лежат джинсы с распоротыми вдоль штанинами. Рубашка и лифчик с трусиками разрезаны на несколько частей и валяются вокруг. Полностью целыми остались только армейские ботинки да носки, что лежат в стороне.
- Наконец-то! - парень в очках забирает у меня простыни и полотенца и суёт одно из полотенец в ведро, собираясь, видимо, промывать раны Лайке.
- Я принесу бинт и антисептики, - уже без всяких просьб поднимаюсь наверх и приношу аптечку из своего рюкзака. Лена уже спит. Или делает вид, что спит. Ну и ладно.
- ...но Травинку всё равно жалко, - Ластик вытирает тыльной стороной руки глаза, когда я возвращаюсь в гостиную с аптечкой.
- О, спасибо! - Слепой забирает аптечку у меня.
- Может помочь? - спрашиваю у него.
- Если не будешь мешать, - жестом подзывает меня к себе. Лайка лежит у наших ног на полу. Вокруг неё на полу стало мокро от воды и крови.
- Времени нет всё это стерилизовать, - словно извиняется передо мной парень в очках, продевая в ушко иглы, загнутой в виде полумесяца, шёлковую нить. - Так что будем шить так. Твоя задача - держать края раны и не давать им расползтись. Понял?
- Угу, - киваю.
Мы с ним опускаемся на колени но тут я спрашиваю:
- А, может быть, стоит её на стол положить? Удобнее будет.
- К чёрту стол, шейте! - шипит сквозь зубы девушка. Это как, без анестезии её очкарик шить собирается?
- Всё ради тебя, - Слепой сжимает первую рану на боку Лайки. Сквозь неё только что была видна кость ребра. Я перехватываю края раны, кивая - что, мол, понял, как это надо делать. Парень в это время делает первый стежок, говоря при этом девушке:
- Белянка, шью все слои за раз. Спецниток нет, эти не рассосутся под кожей. Поэтому всё на один шов.
- Да хоть как, - цедит девушка. По её щекам змеятся слёзы, но глаза у неё злые, даже сейчас.
- Давай следующий, вот этот - Слепой показывает мне на рану и я демонстрирую ему, как я понял его в прошлый раз. Он кивает и начинает сшивать новую рану.
Зашили мы совместными усилиями двадцать две раны. Четыре раза Лайка теряла сознание от боли. Пять швов пришлось накладывать мне, так как Слепой просто уже устал и ничего не видел. После того, как наложили последний шов, я помог очкарику завернуть дело девушки в простыню и унести наверх в пустующую спальню.
Остальные тоже разбрелись по пустым спальням, благо их тут было много. Одеял или простыней они не попросили, а я и не подумал дать - спать хотел ужасно и ни о чём другом не думал. Даже тот факт, что в гостиной лежало татуировано-пропирсингованое бездыханное, но не коченеющее тело, что только что на моих глазах и при моём участии штопали девушку прямо по живому - почему, не знаю, хоть убейте, и даже то, что Ирина назвала их оборотнями - всё это нисколько не взволновало меня тогда. Я хотел спать. К тому же, на востоке над деревьями уже теплился рассвет.
Проснулся я только после полудня. Первым делом в голове у меня пронеслись события предыдущей ночи. Вскочив с постели, я прошёл по притихшему дому в ту спальню, где мы утром оставили Лайку. Приотворив дверь, я осторожно заглянул внутрь.
Девушка лежала на спине, разметав руки по простыне и выпростав из оной левую покалеченную ногу. Из её груди при каждом вздохе вырывалось еле слышное глухое рычание.
Лучики солнца, пробившись сквозь полуприкрытые ставни, рисовали на деревянном полу и вязаном половичке узкий прямоугольник света. В этот прямоугольник попадали ноги Слепого, который спал сидя, привалившись спиной к боку высокой деревянной же кровати. В этом доме всё, что было только можно, было сделано из дерева, как я уже успел заметить ещё вчера.
Дверь была напротив окна, а кровать с раненой в дальнем правом углу от двери. Рядом с кроватью стояла табуретка, на которую мы вчера водрузили ведро. Слепой остался дежурить у её кровати, меняя холодный компресс на её горячем лбу.
Теперь он спал, умаявшись, а Лайка так и продолжала рычать во сне. Я осторожно подошёл к кровати, стараясь не скрипеть половицами, и коснулся кончиками пальцев её лба. Температуры не было, жар спал. Я отнял пальцы, но в этот момент девушка заскулила... как настоящий щенок.
Меня пробил озноб - чёрт, и имена у них как клички у собак, и вот она тут лежит и рычит и скулит во сне, и повадки у них какие-то странные. Неужели Ирина правду говорила этим вечером и это действительно оборотни?
Вожака клана я нашёл на внутреннем дворе. Он стоял у запертых ворот и вдыхал дневной воздух, который струился снаружи.
Я подошёл со спины, но он не обернулся, а сразу спросил:
- Как она?
- Жар спал, но она... рычит во сне. И скулит, - ответил я, немного смутившись.
- Это хорошо. Вспоминает вчерашнее, наверное, - сухо кивает он. Вдохнув полной грудью воздух, он оборачивается на меня:
- Этим вечером мы уйдём.
- А это правда? То, что вы оборотни? - спрашиваю у него, пиная изо всех сил себя внутри своего разума, чтобы я был смелее, и не трусил.
- Правда, - спокойно отвечает молодой мужчина, немного склонив голову набок.
- А... я... я хочу к вам. Возьмите меня к себе, - говорю, наверное, слишком быстро, но понимаю, что второго шанса у меня, возможно, не будет.
- А зачем ты нам? - так же спокойно продолжает командир оборотней, и бровью не повёл даже.
- Я вам зачем - я не знаю. Но я знаю, что вы мне нужны, - отвечаю. Звучит как слабая попытка пофилософствовать, блин!
- Вот как? - удивляется человек-оборотень.
- Да, - надеюсь, это "да" прозвучало очень твёрдо, иначе...
- Странные времена нынче, - вожак уже успокоился, от былого удивления не осталось и следа. Он, тем не менее, продолжает:
- Ну да когда они не были странными, - усмехается только ему одному понятной шутке. - У меня к тебе будет задание. Называй как хочешь - испытание или крещение...
У меня в голове от его слов проплывают картины одна страшнее другой. И все кровавые.
- Успокойся, - ухмыляется он. - Не надо будет никого убивать. Дело такое...
Топаю по просеке в поисках какой-то поляны. Вожак потребовал с меня принести ему с поляны осиновых кольев. И не с любой, а именно с той самой, дорогу до которой он мне расписал в мельчайших подробностях. Я даже удивился - как он может столько запоминать в лесу. Ну да он же оборотень - зверь, не человек.
Топаю по просеке, верчу головой во все стороны. На поясе болтается топор. В руках верчу кинжал, что дал мне командир оборотней. Блин, так и не спросил, как его зовут... Да ладно, велика важность - вернусь, спрошу.
Полянку я завидел издалека и даже узнал с расстояния - ведь как хорошо её мне вожак расписал! Поражаюсь вновь его талантам и даже немного своим - ведь признал же!
Солнышко бьётся в не слишком густую листву деревьев, кидаясь острыми бликами, слепя ими глаза. Лес редкий, кустарника мало - земля усыпана полусгнившими прошлогодними листьями, уже бесцветными и бесформенными. Сквозь эти истончённые, некогда живые оболочки тянется к свету многочисленная армия травинок-зеленинок.
Щебечут птички, стрекочут по разбросанным в округе полянкам кузнечики, рычит собака...
Собака?!
Резко оборачиваюсь на просеку, с которой свернул, выйдя на поляну. Навстречу моему направлению по дороге мчит широкими прыжками большая собака светло-кремового окраса. Несётся не на меня, а просто по дороге туда, откуда я пришёл.
У меня всё холодеет внутри - так вот с кем вчера сцепилась Лайка? И если собака сейчас найдёт Иринкин дом, то она приведёт за собой остальных. Кого остальных? Я не знал кого, но знал, что они есть.
- Стой! - я хотел её перехватить, попытаться задержать, а, может быть, даже попытаться убить с помощью кинжала, но я отчётливо себе представлял, что это будет непросто. Ой как непросто.
Я уже было выскочил на просеку, но тут из чащи на собаку вылетела другая. Чёрный окрас, более крупный, широкий в плечах, но узкий в бёдрах, корпус.
Чёрная собака налетела на кремовую и сбила её с ног, вцепившись в гриву. Понимая, что я ничем не помогу чёрной собаке - а это, скорее всего либо Ластик, либо Коготь - я вернулся к своему занятию - поиске той самой ивы, которую мне предстояло пустить на колья.
Надеюсь, для этих целей кинжала и топора мне хватит. Колья предполагалось сделать на самой поляне - срубить дерево топором, наколоть им заготовок, и заточить оные вот этим самым кинжалом. Такова технология, ничего не попишешь. Так что застрял я в лесу на пару часов, не меньше. Я же городской житель, и мне топор и кинжал не то чтобы в диковинку, но не основные мои орудия труда, скажем так.
За себя я не особо волновался - где-то здесь бродит, нарезая круги, то ли Ластик, то ли Коготь в облике большой собаки. Светло-кремовая же бездыханной тушей лежит поперёк лесной дороги, с переломанным хребтом.
Бог ей судья. Аминь.
Вздыхаю и наношу первый удар топором по трясущемуся мелкой дрожью стволу тоненькой осины.
Обратно возвращаюсь только часов в пять, несу связанные в вязанку осиновые колья - ровно четыре дюжины. В семьдесят сантиметров длиной и пять-семь сантиметров толщиной колышки, остро заточенные с обоих концов. Чёрной собаки больше не видел, ну да и ладно - чувствую, здесь она была всё это время, рядом со мной, неотступно следила за каждым моим шагом, то ли охраняя, то ли надзирая.
- Держи, - опускаю вязанку на пол у ног вожака клана. Устал. Хочу пить. Нет чтобы взять с собой воды - весь день промучился без неё. Стою и матерюсь про себя. На самого себя же. На кого ещё можно свалить собственную рассеянность и глупость?
- Хороши, - одобряет он, наклонившись из кресла вперёд и выдернув из связки один колышек. Пробует его остроту большим пальцем. Кивает и кладёт осиновый колышек на вязанку.
- Я приму тебя в клан.
- Ты что? Вожак, ты сбрендил? - в дверном проёме стоит Лайка, держась за косяк. Стоит всё так же обнажённая, левый бок, левое бедро и левую ногу покрывают многочисленные полоски белого лейкопластыря, которым мы вчера залепили медицинские швы для стерильности. Глупо, конечно, так защищать швы, если их делали нестерильными инструментами. На мой взгляд глупо. Слепой имел на этот счёт совсем другое мнение.
- Лайка, поосторожнее со словами, - голос у командира густеет, становится ниже.
- С каких это пор в клан добровольно приходят? Мы сами должны искать и выбирать людей для клана, а не они нас! - Лайка проходит вперёд, осторожно переставляя ноги. Когда она наступает на левую, она заметно прихрамывает, да и тугие швы не дают ей распрямиться в полный рост.
Осторожно сев на диван - от моей помощи она пренебрежительным жестом отказалась - она продолжила:
- Понимаешь меня, Вожка? Слышишь ли ты меня Вожка?
- Слышу тебя! - Вожак багровеет от её насмешливого тона:
- А ты слышишь меня? Там, за оградой, нас ждут. Ты знаешь это не хуже меня. Мало того, что мы потеряли Травинку и Лохматого, мы едва не потеряли тебя...
- Не успей вы..., - хотела встрять девушка, присмирев, но её перебил вожак:
- Не успей мы, тебя бы располосовали на ремни! Дура! А всё потому, что вы не послушались меня! Вожака!
- Да вожак Вожка, - Лайка склонила голову. - Как скажешь.
- Он пойдёт с нами. Он нам уже помог не раз.
- Когда выходим-то? - в проёме другой двери стоит Коготь, меланхолично жуя зелёное яблоко.
- Ближе к ночи, - отвечает вожак.
- Но почему? - Лена стоит поодаль и не смотрит на меня. Это спрашивает Дима. Остальные, как и Лена, стараются не встречаться со мной глазами. Только Дима не бросил меня, и говорит со мной. Хотя и он держится теперь особняком, не подходит близко. Стоит в паре шагов и смотрит в глаза.
- Я... У меня ничего нет в этом мире. Ни любимой работы, ни любимого человека, - объясняю ему. Поймёт ли он? Неглуп, поймёт, я в него верю.
- Понятно, - кивает, жмуря при этом глаза. - Давай обнимемся на дорожку, попрощаемся.
Крепко обнимаем друг друга.
- Если понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти, - говорит вполголоса, чтобы никто не услышал.
- Спасибо, - хлопаю его ладонью по спине. Отвечает мне тем же.
- Идём, - Вожка разворачивается и уходит вослед пропавшим из виду оборотням.
Я в последний раз оборачиваюсь на своих друзей. Все смотрят в стороны, лишь Дима ободряюще кивает мне, чуть улыбаясь и жмурясь. Верит, он верит в выбор человека, уважает этот выбор. Только он один из всех. Лена не смотрит на меня. Пусть.
Оборачиваюсь на приоткрытые ворота. За ними по темному в сумерках лесу струится туман. Последний раз вздыхаю, и шагаю в эту белесую мглу за теперь уже своей стаей.
Светлана Кочнева
Девушка из чужого клана
- Я не знаю! - мой голос сорвался на визг. С ближайшей сосны взлетела ворона и, громко каркнув, пронеслась куда-то в чащу. На глаза навернулись слёзы, я отчаянно старалась прятать лицо. А то подумают, что я сдалась, ещё чего... Руки были крепко связаны за спиной грубой верёвкой, но я всё равно не смогла бы убежать - слишком вымоталась в погоне.
- Ну-ну... конечно, - Вожка присел на корточки передо мной и, будто обнюхивая меня, по-звериному, заглянул мне в лицо. Я знала их всех. По именам... кто откуда родом и кому сколько лет. Кроме того парня. Он стоял тихим и незаметным на краю поляны и с интересом наблюдал за происходящим. Было видно, что и его погоня дико умотала. Он глубоко и часто дышал, опираясь на какой-то пенёк. Наверное, новый ученик клана...
Некогда мы были одним целым. Мы охотились и таились от людей в сумерках лесных чащ. Мы не входили с ними в контакт, потому что боялись... Нас очень мало. А оборотни испокон веков считались врагами людей. Пусть у нас и нет никаких злых намерений.
Всё было хорошо... до того момента, пока в нашей семье не появился второй вожак. Парень, которого мы все прозвали Крестом из-за крестообразного пятна на лбу в волчьем обличие, был очень умён. Он был со всеми нами и одновременно мыслил против всех. Он выделялся... у него не было друзей, но постепенно стали появляться те, кто был верен ему. Должен ему. Крест не раз, и даже не два спасал жизни многим оборотням на охоте. И меня когда-то чуть не пристрелил человек... если бы не он в тот момент... Он был сильным, молодым и красивым оборотнем. И я его по-настоящему любила.
Я резко подняла глаза и, вскинув чёлку, смело посмотрела на Вожку. Он хороший вожак... но в нём нет... харизмы что ли. Чего-то, чего не хватает нам, молодым, диким оборотням.
- Лисс, где их логово? - Его голос был спокоен, хотя он повторял этот вопрос в десятый раз.
- Не знаю, - я пожала плечами и отвернулась. Пусть делают со мной, что хотят. Всё равно наши уже идут по моему следу.
- Врёшь! - рявкнула Лайка, бросившись ко мне и замахнувшись руками в явной попытке расцарапать мне лицо. Я зажмурилась. Но Вожка перехватил её руки и с укором посмотрел на девушку:
- Не надо.
Лайка одёрнулась, злобно посмотрела на меня и чего-то прорычала, на что я оскалилась, показав два острых белых клыка.
В кустах что-то метнулось. Я с надеждой бросила взгляд за плечи Вожки и криво улыбнулась.
- Я тебе говорила, что её надо сразу убить. Зачем она нам? Она всё равно ничего не скажет. Ты посмотри на её верно преданные глаза этому ублюдку! Дура! - Девушка облокотилась на берёзу и с ехидством в голосе облила меня грязью.
Тут слёзы потекли по моим щекам, я просто не смогла их сдержать. Может, мне показалось? И там в кустах никого не было? И никто не придёт?... Действительно, я не нужна никому... Крест равнодушен абсолютно ко всем. Хоть каждый брачный период он спаривается с новой девушкой-оборотнем, он никому не принадлежит. Его сердце никому не принадлежит.
Почему-то, ища поддержки, я посмотрела на того парня у пенька. Ему было явно жалко меня, и я решила играть на этом. Представив самый худший исход, прилив в своё настроение боль и обиду, я громко зарыдала, уронив голову на грудь и зажмурив глаза. Слёзы катились по чумазым щекам, растрёпанные белые волосы липли к горящей коже.
Я рыдала, а они молчали.
Краем глаза я заметила, как парень неловко переминается с ноги на ногу, готовый броситься ко мне, но не решающийся. Но он бросился. Бросился, как будто был единственным динамическим элементом среди этих статично стоящих людей.
Он приобнял меня за трясущиеся плечи и начал успокаивать. Я прильнула носом к его шее, сдерживая разошедшееся рыдание.
- Смотри, Малыш, укусит, - Коготь насмешливо наблюдал за моим спектаклем, - ладно ломать сцены-то, Лисс. Решила разжалобить самого неопытного из нас?
Малыш достал платок и начал неловко вытирать с моего лица слёзы. Я скорчила плаксивую и болезненную гримасу. Вожка тяжело вздохнул и помотал головой:
- Лживое, подлое племя. Предатели. - Он говорил тихо и беззлобно. Но в его голосе чувствовалась та его неподдельная власть, которая заставляла трепетать всех вокруг.
Я шмыгнула носом и благодарно посмотрела на Малыша.
- Отпусти её! - парень повернулся к вожаку и твёрдым голосом потребовал отпустить меня. Вот глупец! Будто у него было на это право. Распоряжаться пленными.
У Лайки перекосилось лицо от недоумения. Она подошла и с резким шлепком ударила парня по лицу:
- Слушай. И делай так, как тебе говорит вожак! Ты в клане! А не сам по себе.
- ...Развяжите её, - лёгким жестом Вожка показал Ластику на мои руки и отвернулся, - Лайка... мы не они. У нас не должно быть насилия в клане. У нас не должно быть бездушия. Мы ближе к людям, чем эти... животные. Крест ведёт их своей дорогой. Дикой узкой тропой. Они собаки. И пусть они будут собаками далее. Отпусти её. Она побежит к своему хозяину, будет ластиться у его ног и приносить ему тапочки, - он усмехнулся. - Лисс, когда-то я предлагал тебе войти в НАШУ стаю. Быть НАШИМ воином. Членом НАШЕЙ семьи...
Я брезгливо фыркнула. Развязанные руки зудели. Я поднялась в земли, потирая освободившиеся запястья, и, не слушая, что говорят мне в спину, хромая, побрела по тропинке в лес.
Уже пройдя несколько шагов в густом кустарнике, я рискнула оглянуться. На поляне никого не было. Они не стали задерживаться... всё равно МОИ придут сюда... за мной. Как бы я ни была им не нужна. Но вот Малыш стоял и смотрел мне вослед. Увидев, что я обернулась, улыбнулся и дружелюбно помахал мне платочком...
Я удивлённо подняла левую бровь. Шутник, блин. Мотнув чёлкой и громко рыкнув в знак противокланного презрения, я обернулась в лисицу и, резко бросившись с места, скрылась в кустарниках.
Ольга Чукардина
Парень для клана 2
Я не спешила. Да и сил спешить не осталось. Третий день я бежала по их следу, а он все дальше уводил меня в чащу. Главное чтобы все живы были... Вспомнила Травинку и Лайку... Почему-то на миг сердце остановилось... Не к добру. Но делать нечего, нужно найти их раньше, чем они дойдут до логова. Иначе не о ком будет вспоминать. При этих мыслях я побежала быстрее. Что то давало силы, заставляя нестись вперед, не обращая внимания на голод и жажду,
на болящие который день мышцы, на кровоточащую руку... Эта рыжая собака... Получит она у меня, когда доберусь... напасть со спины... млин, разве кодекс не един для всех. Кому нужна эта дурацкая война. Мы едины, оборотни, и враг един для нас - человек. Из-за них нас убивали... при воспоминании о человеке мне всегда хотелось завыть... Карий погиб от их рук. Его нет... слезинки
слетели незаметно. Словно ничего не было. И снова ушло все светлое из души. Осталась только дикая усталость и равнодушие к ней. И мысль, одна, что нужно бежать... я всегда была одна. В стае старались не вставать мне поперек дороги, но и не старались узнать поближе. Только лайка и травинка... несмотря на Лайкин реально зверский характер и мягкость и чуткость Травинки мы прекрасно ладили... а потом появился Карий... снова эти воспоминания. Они нахлынывают каждый раз, когда остаюсь одна. Наедине с болью.
От этих печальных размышлений меня отвлек странный запах... явно чужой. Без сил мне не имело смысла вступать в схватку. Но убежать я тоже не могла... слишком много ночей без сна... темная тень появилась справа внезапно. Я не успела ничего сделать и уже была придавлена к земле огромным черным, как смоль псом с белой отметиной на лбу в форме креста. Он просто
прижал к земле не убивая, не нападая ...он разглядывал меня как товар... вот сволочь.
- Ты из клана Вожки, ты должна умереть - сказала черная псина самым будним голосом. От этих слов меня мороз пробрал ... Но не зря меня звали Любавой. Не зря боялись.
- А пошел ты...! - рыкнула я ему и скинула с себя. Правая половина горела огнем, но я приняла бой.
- Не знаю, кто ты, да и плевать мне, но ты ответишь, если виновен в смерти клана Вожки!
Он обернулся человеком и наглым образом рассмеялся... На миг, забыв, кто он, я залюбовалась им... высокий, длинные черные волосы, карие глаза... И зовут его Андрей... опять мое ясновидение... ещё повод, чтобы боятся... Кодекс чести я давно нарушила, потому решила не мелочиться и просто прыгнула на него. Он знал, что я сделаю это...
Самым неудачным образом я растянулась по земле. Боль захлестнула меня с головой. От неожиданности я заскулила, чем вызвала новый приступ смеха... И как можно быть таким... зверем... Странно... Повернувшись, я посмотрела в его сторону... и прыгнула на него... он, обернувшись в собаку, хотел перегрызть мне горло, только ловкости у меня поболе было. Расцарапав ему, плечо я нырнула в чащу. Там должна быть речка и небольшой овраг. Я смогу там укрыться...
Я бежала вперед, несмотря на адскую боль. Казалось, что на моей шкуре выжигают огнем полосы боли. Вот и спасение - овраг. Я не слышала, бежал ли он за мной...
Я провалялась в забытьи два дня. Погоня, если бы она была, уже нашла бы меня. Значит все тихо. И тут я почуяла их след. Совсем немного... Принюхавшись, я побежала в сторону запаха... Заросли кустов, чаща, какая-то старая тропинка - все проносилось мимо... От неожиданности я выскочила на какую-то поляну. Они были здесь, совсем недавно. И Лайка жива, вот только
Травинки не чую. И еще два новых запаха, чужих. Один лисицы, а другой - человеческий. Если их захватили... От ожидания встречи, от горечи, от поражения у меня закружилась голова. Слезы сами лились по щекам. Луна выглянула из-за туч. Спокойно...где-то пели птицы, словно им неведома разлука. Где-то, я уверена, где-то рядом бежала моя стая. И я знаю, что найду их...
потом, обязательно. И мы будем вместе. Я не заметила, как заснула. А птицы пели, словно им неведома разлука...
- Ты красивая.
- Уйди...
- Не злись.
- Прошу тебя, уйди.
- Любава, зачем злиться...
- Лайка, отвали!
И начинается обычная перепалка. Травинка пытается всех успокоить, но это безуспешно. Лайка и Любава говорят друг другу многое, что явно даже и не подозревали об своих персонах. Стая смеется. Но вскоре вожаку надоедает, и он злобно рявкает на двух девушек, которые уже хотят выяснить отношения кулаками. Сначала они расходятся по разным углам, но уже через пять минут вместе бегут на реку купаться... травинка бежит с ними...это было давно. Теперь многие погибли в глупой войне между кланами...Листик, Медведь, многие другие. Теперь и Травинка.
Любава несколько часов пролежала зарывшись лицом в сыроватый мох. У неё уже не осталось сил ни плакать, ни выть - только гнев и злость. Вожак сказал, чтобы к ней никто не подходил. Только этот странный новенький, Малыш, не боялся рискнуть совей шеей. Ее раны достаточно окрепли...она прогуливалась немного... Лайка так и не могла до сих пор поверить, что Любава нашла их. Она показывала шрамы на боку, рассказывала, как их пустили на ночь и как ее зашивали, а потом они долго шли. И как поймали лисицу из клана Креста. И что Малыш
попросил ее отпустить. Лайка долго возмущалась поступком новенького. Они лежали на берегу и болтали, а солнце светило так добро ...и снова они были вместе.
Я проснулась на рассвете, нужно идти. Вспомнила странный сон. Интересно - может он сбудется? Только Травинку жалко. Вдруг буквально спиной я почувствовала опасность. Там кто-то был. Прижавшись к земле, я спряталась в тень кустов. Прямо перед моим носом прошли знакомые ноги. Только левая нога была в незнакомых шрамах.
- Мдя... и когда без меня успели подраться?
С лиц обернувшихся можно было бы писать картину: они видели приведение.
- Я вас тоже рада видеть, - я попыталась выдавить улыбку, но потеряла сознание.
Что-то упорно хлестало меня по щекам. Не раздумывая, пнула ногой. Видимо попала, потому что потом раздалось длинное ругательство. Хм, по-моему, это был Ластик. Про себя улыбнулась, всегда мечтала ему заехать, да случая не представлялось.
- Мы тут тебя в чувство приводим, а ты еще пинаешься, - вот уж не поверила бы, но и Вожке знакомо чувство юмора.
Дикий визг Лайки нарушил официальность моего пробуждения:
- Любава, сволочь, где ты пропадала??? Я думала, что ты за Травинкой отправилась.
- Любава, с тебя причитается много мяса за мои несчастные ноги, - вид у Ластика был оскорбленный.
- Ноги или все-таки выше? - настроение вдруг резко поднялось.
Я не могла до сих пор поверить, что снова вместе.
И тут я вспомнила, зачем искала их.
- Вожка, Логово захватили люди. Там ловушка, мы не можем идти туда. Они убьют нас. Они убили Карего и Невидимку.
- Мы пойдем туда.
С этими словами Вожак отвернулся и пошел прочь. Мы растеряно переглянулись. Как сказал, Вожка, - вожак стаи, - так и будет.
Малыш принес мне воды. За несколько часов мы так и ни перемолвились с ним не словом. А зачем? Лайка косилась на него злым взором, но... Но раздоров здесь быть не может. Мы не из клана Креста. Воспоминание о Кресте отозвалось недоброй болью в правом плече. Задел
всё-таки.
Как скажет Вожка, так мы с делаем, мы Клан. И парень выполнит то, что ему уготовано. Так говорят старые легенды.