Стекло прорезала тонкая змейка трещины, и высокий стакан, доверху наполненный томатным соком, с легким треском распался на две части, мгновенно пропитав густой красной влагой поверхность светлого ковра.
Сьюзанн вздохнула - день не задался с самого утра: сначала Джойс, очередной раз подтвердив свое гордое звание дворового кота, притащил в дом дохлую крысу, найденную на ближайшей помойке, затем подгорели оладьи с яблоками, блохастая псина соседки-старушенции миссис Пигг с рассвета завела свою брехливую песню, а теперь это. Мелочь - ковер давно просился на выброс, - а неприятно.
Но даже при всех этих мелких печалях трудно было ожидать у своего порога двоих представителей Корпуса обнаружения и сообщения.
Непонимание сменилось удивлением, когда в одном из офицеров, облаченных в элегантную темно-синию форму, Сьюзанн узнала Марису Эдвин - свою давнюю школьную подругу, с которой они вместе учились в старших классах.
Официальное название организации звучало как "Корпус обнаружения и сообщения", но жители городов называли их то "воронами", то "могильщиками", то "черными почтальонами", нисколько не погрешив против истины. Основными обязанностями Корпуса были опознание найденных тел, доставка их в морг, а самое главное - сообщение родным и близким погибших печальных новостей.
Неблагодарная, но высокооплачиваемая работа, от которой в 2024 году, после памятной июньской забастовки полицейских по всей стране, отказались все ведущие расследования детективы. После бунта 21-го года погибшие среди мирного населения исчислялись тысячами, и для проклинавших правительство, допустившее такие жертвы, людей и был создан Корпус обнаружения и сообщения при полицейских департаментах штатов, сокращенно КОСа.
Весьма говорящее название для тех, кто всегда приносил дурные вести.
Жизнь постепенно вошла в свое русло, заставляя людей забыть о попытке свержения правительства, повлекшей огромные жертвы среди населения, и газетные полосы снова заполнились статьями о серийных маньяках, убитых проститутках и пропавших детях, а КОСа официально стал частью полиции, выполняя свою печальную работу.
Каждый день "могильщики" полиции стучались в двери домов по всей стране и заученно твердили одни и те же слова: "Корпус обнаружения и сообщения" приветствует вас и с сожалением вынужден сообщить, что...". Далее неизменно следовали слезы, крики, истерики, нередко кареты скорой помощи, сверкающие мигалками на покатых крышах и фраза: "Приносим свои соболезнования от лица департамента полиции нашего города. Мы сделаем все, чтобы найти убийцу вашей дочери (сына, бабушки, собачки, хомячка...)".
Видеть людей в форме Корпуса у своего порога не желал никто, умолкая при их появлении и тихо перешептываясь, завидев их у дома соседей, с трудом сдерживая при этом неуемное любопытство.
Дом семьи после посещения КОСа становился жилищем прокаженных, заболевших горем, которым следовало, конечно, выразить соболезнование, но, словно боясь заразиться печалью, лучше было обойти стороной, сочувственно покачав головой.
Сьюзанн совсем не ждала офицеров Корпуса обнаружения и сообщения ни этот день, ни в какой-либо другой - все три ее кошки и лениво плавающие в просторном аквариуме рыбки находились дома и совершенно не собирались никуда пропадать.
Марису она узнала сразу - даже через двенадцать лет, которые они не виделись, она осталась точно такой, как в день их ссоры, когда они разговаривали в последний раз, разве что глаза стали серьезнее да волосы покороче.
Мариса легко поднялась по лестнице к входной двери, которую Сьюзанн, не дожидаясь стука, открыла навстречу бывшей подруге и ее напарнику - симпатичному светловолосому парню-ровеснику, и, легко кивнув, произнесла заученным тоном:
- Добрый день! Вас приветствует Корпус обнаружения и сообщения полицейского департамента города Дебора-сити - офицеры Мариса Эдвин и Роберт Эйм, - девушка приложила узкую ладошку с наманикюренными пальчиками к фуражке и добавила: - Привет, Сьюзи.
- Сержант Роберт Эйм, - представился напарник Марисы - как показалось Сьюзанн, с некоторой долей смущения в голосе.
Странно.
- Это же... не Пэгги? - Мариса наклонила голову набок, приглядываясь к пушистому рыжему котяре, выплывшему на крыльцо, чтобы потереться о ноги хозяйки, обвив их длинным хвостом. Непрошенных гостей кот смерил холодным взглядом, в который вложил все презрение к миру и к офицерам КОСа в частности.
- Нет. Пэгги умерла три года назад - ей, когда мы были в старших классах, было уже четыре года, а даже кошки не живут настолько долго, - сказала Сьюзанн.
- Да, - кивнула Мариса. - Люди тоже. Мы, собственно, по этому поводу, - на последней фразе Эйм сдержанно кашлянул, но его напарница досадливо передернула плечами. - Мы можем войти?
- А, да, конечно. Прошу, - Сьюзанн приглашающе махнула рукой.
- Миленько, - отметила Мариса, сразу проходя в гостиную - просторную светлую комнату, по стенам и потолку которой шустро носились солнечные зайчики. - Одна живешь?
- Нет, - ответила Сьюзанн. - В аквариуме десять рыбок, два кота на кухне, а Джойса ты уже видела - это тот рыжий, который ластился ко мне на крыльце.
- Потрясающе, - процедила Мариса, недовольно глянув на издавшего тихий смешок Эйма. - Что это? - она покосилась на свернутый в рулон ковер, прислоненный к стене.
- На выброс, - ответила Сьюзанн, проигнорировав скривившееся личико бывшей подруги.
- А-а-а. Правильно, новый купишь, чего уж там.
- Чай будешь? Офицер Эйм?
- Не откажусь, но не хотелось бы вас затруднять, - улыбнулся офицер.
- Не стоит, ей нетрудно, - Мариса опередила подругу с ответом.
- Нетрудно, - подтвердила та. - Тебе как обычно - чай с молоком? - обратилась она к Марисе, разглядывающей висящие на стенах многочисленные фотографии - здесь Сьюзанн в Лондоне, там - в венском парке отдыха Пратер, а вот тут на родине Афродиты Кипре. - По-прежнему предпочитаешь его всем другим напиткам, кроме водки?
- Да нет, я давно выросла из этих детских шалостей - игр в английских герцогинь.
- Неужели? - подняла брови Сьюзанн.
- Представь себе.
- Ясно. Что Вы предпочитаете, офицер? - обратилась девушка к Эйму.
- Кофе, если можно. Но мы бы не хотели злоупотреблять Вашим...
- Да все нормально, мы ведь столько лет не виделись с моей дорогой подругой, - бесцеремонно перебила напарника Эдвин. - Задержимся ненадолго, и времени вполне хватит на то, чтобы выпить чашку-другую кофе.
- Кофе, хорошо, - кивнула Сьюзанн. - Располагайтесь на диване и дайте мне пару минут.
- Я слышала, ты покинула "New Day"? - крикнула Мариса вслед ушедшей на кухню подруге.
- Да, и довольно давно.
- Почему?
- Политика журнала перестала соответствовать моим внутренним убеждениям и установкам.
- И что? Журналисту вовсе не обязательно это демонстрировать - пиши да зарабатывай. А на досуге можешь отписывать статейки под псевдонимом.
- На этот счет наши с тобой мнения никогда не совпадали.
- И не только на этот! - выкрикнула Мариса.
- Не только.
- Никогда тебя не понимала в этом вопросе.
- Да, я помню.
- Мы вообще с тобой редко понимали друг друга.
- Пожалуй.
- Черт, это что - Дали?!
- На правой стене? Да.
- Однако...Ты скоро там? - закричала Эдвин. - Неси мой чай со льдом.
- Уже, - Сьюзанн вплыла в комнату, держа в вытянутых руках поднос с тремя чашками и корзиночкой дорогих шоколадных конфет. - Простите, офицер Эйм, для мужчин у меня
не припасено угощений к чаю, только дамское баловство.
- Он у нас жуткий сладкоежка, так что не беспокойся на этот счет, - махнула рукой Мариса. - Скорее, он тебя объест и подчистит все твои запасы.
- Хм, - кашлянул Эйм.
- Угощайтесь, офицер, - улыбнулась Сьюзанн, подвигая корзиночку со сладостями ближе к гостю.
- Чай у тебя по-прежнему самый лучший в городе, - отхлебнула напиток Мариса. - Только что-то не пойму... что там... мелисса, что ли?
- Имбирь.
- Опять экспериментируешь. Ну, ничего так, - девушка снова сделала глоток.
- Рада, что тебе нравится.
- Я тут на днях видела Томми Фишера - ну и боров! - Мариса облизала губы. - Ты в курсе, что он женился на этой дурехе Ширли Мэйси? Она залетела близняшками от Питера Грэя, которому, естественно, нахрен все это нужно, а этот болван Томми взял и женился на ней. С ума сойти - наша школьная королева выходит по залету за Томми Фишера! Да она бы облезла, скажи ей тогда, что такое случится. Кендра Арчер за неуплату налогов со своего салона на три года села, - девушка постучала ногтем по запотевшему стеклу чашки.- Не знаю, давно ли ты была в Дебора-Хай-скул, но там все так же работают все наши мучители, только "вяленая сардина" миссис Хьюз ушла на пенсию. Я уж думала, этого никогда не случится. Линда Сэйл и ее младшенькая сестричка, как ее... Мэри, что ли, работают в универмаге на Кросс-роуд. Неудивительно, с такой-то фамилией... А начальник у них, представь себе, Джон Шорт из параллельного, мы с ним еще вместе на занятия истории искусства ходили. Джон Шорт в начальниках - та еще радость. Что еще... ах, да, помнишь Мартина Сильвера - ну, этого, с крашеными патлами, который все из себя рок-звезду строил? Представляешь, он умер - говорят, сердечный приступ. Ну, хоть в чем-то приблизился к своему обожаемому Джимми Моррисону... А у меня все по-старому: живу себе и живу, - гостья пристально посмотрела на заклятую подругу.
- Мариса, я все понимаю, конечно, - Сьюзанн внезапно оборвала поток бесполезной информации, вылившийся на нее, словно ушат воды, - но ты ведь пришла в мой дом после того, как мы не виделись десять лет, вовсе не для того, чтобы пуститься в трогательные воспоминания о нашей веселой школьной жизни? Может, объяснишь, для чего?
- Мы нашли Джозефа, - медленно, смакуя каждое слово произнесла Мариса, и взглянувший в этот момент ей в лицо Эйм мог бы поклясться, что в глазах напарницы мелькнуло злобное торжество.
- Вы... - Сьюзанн растерянно сжала чашку.
- Мы. Как представители Корпуса обнаружения и сообщения. Кажется, тогда он, все-таки, не сбежал от тебя, - криво усмехнулась Мариса.
"А я так надеялась", - прозвучали в воздухе ее невысказанные вслух слова.
Хотя принести новость о том, что в лесу на границе города, недалеко от ручья Литтл-Ривер, под слоем дерна были найдены кости Джозефа Дина - любимчика всех девчонок их выпуска, было пусть и странным удовольствием, имеющим в себе долю мазохизма, но все-таки удовольствием.
Видеть выражение лица Сьюзанн в такой момент было... сладко и горько одновременно.
Джозеф.
Джозеф Дин.
Если бы его не существовало на свете, можно было бы подумать, что все эти истории о парне, от которого без ума даже престарелые бабки - те, что прогуливаются со своими собачонками в городских парках, - не более чем слащавые россказни для девчонок-подростков.
От Джозефа Дина были без ума действительно все девчонки старшей школы Дебора-сити. Абсолютно все.
О нем говорили так, словно он был героем романа 18-го века: красив, умен, хорошо воспитан, обладает тонким чувством юмора и вкусом. Ах, да, и, конечно же, он отлично гонял на мотоцикле - что еще может быть более завлекающим для девушек-старшеклассниц? Пожалуй, идеальной картиной его сделали бы большая усидчивость - Дин, бывало, сбегал со скучных лекций, - да меньший авантюризм в развлечениях - любителем погонять на своей "Хонде" он был еще тем, но эти мелкие "шалости" ему прощались.
Если уж сама миссис Хьюз пыталась кокетливо улыбаться этому мальчишке, когда он абсолютно искренне выражал восхищение ее стойким характером и выдержкой в воспитании таких оболтусов, как Гэри Хилл из параллельного, то чего уж было говорить о двух подругах, потерявших голову из-за синеглазого Джозефа: худощавую, еще не изросшуюся из вчерашней детскости Сьюзанн Марли - единственную наследницу мэра города, и ее подругу, дочь эмигранта из Венгрии - статную золотоволосую Марису Эдвин.
Из двух завтрашних выпускниц старшей школы блистала красотой, несомненно, Мариса, но выбрал Джозеф себе в подруги, к радостной возможности школьных сплетниц почесать языки и искреннему шоку самой венгерки, не ее, а Сьюзанн.
Сразу же стали ходить слухи о том, что Дин подобрал себе пару вровень своему положению - внук бывшего министра обороны, как-никак, но отношения Джозефа и Сьюзанн были настолько искренними в своей трогательной подростковой нежности, что грязные сплетни вскоре затихли, оставив любопытствующим издали наблюдать за парочкой, а Марису Эдвин - сгорать от злости и ревности.
О дружбе между венгеркой и дочерью мэра с того дня, как Джозеф пригласил Сьюзанн потанцевать на вечеринке в честь Хэллоуина, не могло быть и речи.
Мариса пересела подальше от парты от бывшей подруги, вечерами скользила невидимой тенью за парочкой влюбленных, прячась в густой листве боярышника, и чертила остро заточенной иглой по лицу Сьюзанн на школьной фотографии их класса, повторяя про себя день за днем: "Хоть бы ты сдохла, подружка. Хоть бы ты сдохла... а еще лучше... лучше бы ты залетела, как блудливая собачонка, а он тебя бросил, сучка поганая, на глазах у всех и посмеялся, и что б ты со стыда сдохла... Но он не такой, конечно. Принц просто настоящий... Как же я ненавижу тебя, Сьюзанн! Тварь... Ненавижу... Подружка... ты обещала всегда всем делиться со мной, так какого черта ты украла его у меня?! Он должен был быть со мной, а не с тобой, мышь серая!!! Ты не умеешь делать и половины того, что я могу ему предложить, гадина, гадина, гадина... Джозеф...", - и капали, капали злые слезы на руки, рвущие фото на части.
До выпускного, яркого, шуршащего серпантином и издающим аромат дорогого шампанского, оставалось две недели, когда "Джозеф Дин, семнадцати лет от роду, волосы темные, глаза синие, был одет в спортивную красно-белую куртку и белые кроссовки", как сообщали полицейская сводки, без вести пропал.
Его безуспешно искали десять лет, надеясь обнаружить хотя бы малейшую зацепку, а не найдя - объявили мертвым.
Затем прошло еще два года, и бригада ремонтников дорожного полотна, расширяющая загородное шоссе, в ужасе наткнулась под слоем дерна на человеческие кости, немедленно вызвав сотрудников КОСы.
Идентификации личности погибшего могла занять немало времени, да на шее у скелета обнаружили солдатский жетон на цепочке с выгравированным на нем именем "Джозеф Дин" - дедовский подарок, сделанный внуку на его пятнадцатилетие.
У скелета было сломано шесть ребер, одно из которых, по-видимому, проткнуло легкое, в двух местах сломан позвоночник, а полуистлевшие кости пальцев руки сжимали золотой кулончик - подарок Сьюзанн на выпускной, которого у Джозефа так и не случилось.
Мариса долго рассматривала тускло блестевшее под осеннем солнцем "сердечко", внутри которого пряталось крохотное фото улыбающегося Джозефа, потом, вынув его, спрятала в карман формы, а украшение спешно закопала обратно в землю.
Кроме офицера Роберта Эйма, разворачивавшего неподалеку заградительную ленту, эту сцену не видел никто.
- Судя по всему, тот, кто его сбил, испугался и не стал вызывать подмогу, а отволок тело от дороги, чтобы закопать. Охотник, вероятно, или строитель какой, у кого еще могла бы с собой лопата, черт его знает. Сложно сказать, умер ли Джозеф сразу или его закопали еще живым. Конечно, дело об исчезновении уже два года как закрыто, но теперь его откроют заново - как дело об убийстве. Хотя... все-таки сложно поверить в то, что его убийцу найдут, - Мариса вздохнула, потерев лоб рукой. - Не знаю, но...
- Хватит, - оборвала ее Сьюзанн.
- А? - удивленно вскинула голову Мариса.
- Я все поняла, офицер, - ровным голосом произнесла Сьюзанн. - Я благодарю Вас за информацию о моем пропавшем женихе, - на слове "жених" лицо Марисы заметно перекосило, - и надеюсь, что полиция города сделает все, чтобы найти виновника его гибели.
- Это ты сама и виновата в его смерти, не понимаешь, что ли? - взорвалась Мариса, стукнув чашкой о стол. Пятно крепкого чая, выплеснувшегося на ослепительно белую скатерть, мгновенно расползлось уродливой кляксой.
- Неужели? - холодно осведомилась Сьюзанн. - Тебе хотелось быть так в этом уверенной - тебе, на которую, кроме как местную давалку, никто и не смотрел, кроме меня. Но тебе дружбы оказалось мало, и ты позарилась на чужое. Ты все это время о чем больше жалела - о том, что он погиб, или о том, что он так и не захотел тебя? Ты все время об этом думала, да? И обо мне тоже? А я вот о тебе совсем не вспоминала, подружка. А теперь, офицер Эдвин, прошу, покиньте мой дом вместе с Вашим коллегой. Новость о гибели моего жениха Вы уже сообщили - больше в Ваши обязанности ничего не входит, и оставаться дольше в моем доме Вам не нужно.
- Жаль, что я не прихватила с собой фото с место преступления - у Джозефа даже кости красивые, - прошипела Мариса.
- Без сомнения, - отозвалась Сьюзанн. Она выглядела необычайно спокойно для человека, только услышавшего чудовищную новость, только пальцы ее, как заметил Роберт Эйм, бросив случайный взгляд, крепко сжимали край скатерти.
- Идем, - по-свойски бросила Эйму Мариса, вставая с дивана.
- Прошу прощения за доставленные неудобства, - тихо сказал Роберт, уверенный в том, что девушка его не слышит, но, к удивлению Эйма, Сьюзанн подняла голову и твердо взглянула на него, слабо улыбнувшись:
- Это ничего, офицер Роберт Эйм. Я ведь правильно запомнила Ваше имя?
- Да, все верно, - кивнул Роберт, зачарованно глядя на Сьюзанн. Наверное, погибший паренек полюбил эту девушку за сильный характер, а не только за удивительный, необычный цвет ее глаз - свинцово-синий, словно море перед штормом. Эйм впервые встретил человека, который не сломался от ядовитых слов Марисы, словно наслаждающейся чужим горем каждый раз, когда они приходили в осиротевшие дома. Теперь ему было ясно, почему она была так зла - именно сегодня ее страшная мечта о мести должна была сбыться, но худенькая девушка с темными, коротко остриженными волосами не дала возможности упиться своим горем.
Потрясающая девушка...
- Ты что, оглох, Роберт? - прошипела Мариса, зыркнув на коллегу, и вдруг, будто что-то высмотрев в его лице, удивленно подняла брови, перевела взгляд на молчаливую, прямо сидящую Сьюзанн и помрачнела.
"Быть не может. И ты туда же..."
- Примите мои соболезнования, - бросила Эдвин, резко развернувшись на каблуках.
- Ты тоже, - услышала она, когда парадная дверь уже почти закрылась за ней и Робертом.
- Жалеешь о том, что выкинула кулон? - спросил Эйм, когда они вышли на крыльцо.
- А никогда ни о чем не жалею, - ответила Мариса. - И ни слова больше о кулоне.
- Как скажешь, - офицер надел фуражку и молодцевато провел пальцами по ее козырьку.
- Ну, что?
- Что? - Роберт проводил взглядом бегущую за оградой по своим делам дворнягу.
- Ты выполнил свое обещание - ничего не сказал об этой безделушке Сьюзанн. За это, как я и обещала, тебе положено сладкое, - девушка хищно усмехнулась. - Такого минета, как я умею делать, тебе еще в жизни никто не делал. Ты от одних моих губ кончишь, как школьник. Приходи сегодня...
- Сегодня я не могу, - оборвал ее Роберт.
- Что? - мгновенно растеряла всю свою льстивую нежность Мариса.
"Ах, ты, сученыш, я знаю, куда ты сегодня попрешь. Невероятно... Да что в ней такого, а?! Сейчас на нее так вообще без слез не взглянешь - кожа да кости".
- Ну и вали к черту! - рявкнула Эдвин. - Я два раза не предлагаю.
- Я знаю, - Эйм шагнул с лестницы на усыпанную кленовыми листьями землю. - Пойду, пригоню машину. Подожди меня здесь.
- Она тебе сосать не будет, слышишь? - бросила Мариса в спину Роберта.
Тот лишь махнул в ответ рукой.
- Что, я тебе уже разонравилась?
Роберт ничего не ответил.
- И страдать по тебе она тоже не будет - у нее сейчас другое горе, слава богу, - пробормотала Мариса.
Она помялась с ноги на ногу, прислушиваясь к тишине, разлившейся за закрытой за нею дверью, и, подумав, уселась на нижнюю ступеньку лестницы.
"Я ее никогда, никогда не прощу, слышишь?" - Эдвин осторожно запустила руку в карман форменных брюк и выудила оттуда измятую, пожелтевшую фотографию улыбающегося парнишки. - Если б ты не поперся за этим проклятым кулоном тогда, тебя бы не сбили. Я бы тебя дальше спальни не пустила, слышишь ты там, где бы ты сейчас ни был... как она посмела тебя потерять? - Мариса всхлипнула. - Роберт, козел, где машина? - девушка вытерла намокшие ресницы. - Надеюсь, ты тоже сдохнешь. Лучше бы тебе не крутить со Сьюзанн, а то я сама тебя убью. И надо же, как не повезет девочке - второй раз потеряет парня. Случается же такое... - Мариса, почувствовав чье-то присутствие, вскинула глаза - стоя у калитки ограды, немигающим взглядом на нее смотрела та самая дворняга, которая еще несколькими минут назад пробегала по дороге.
"Вернулась, что ли? Ну и зачем? Порадоваться горю? Мерзкая псина".
- Чего тебе? Пошла вон! - шикнула Мариса. Пес глухо заворчал, и Эдвин потянулась за штатным оружием, но собака, мгновенно потеряв к ней интерес, развернулась и потрусила по дороге.
- Я не раскисну... Нет, не раскисну... Никогда... Сьюзанн... - прошептала Мариса. - Мне так плохо, очень плохо, - она уронила голову на руки и замолчала, лишь плечи ее вздрагивали, будто по ним изо всех сил хлестали плетьми.
- Я знаю, - тихо прошептала Сьюзанн.
Она стояла, прислонившись всем телом к двери, слыша все до единого слова подруги, и держала сжатую в кулак руку у сердца, колотившегося как сумасшедшее.
- Я знаю, - повторила она тихо. - Обещаю, я не буду красть у тебя Роберта.