Три шага - и прижать руку к сердцу, и тихо притворить за собой дверь.
Три шага обратно в бессмертие - как странно!
Все просто. Нельзя оскорблять святых, слышишь?
Не лги. Не завидуй.
Не убивай.
А он был просто человеком, этот священник. Он шел по Риджентс, устало опираясь на грубую трость. Не кланялись люди, не просили благословения - полночь не время для них.
И он шел мне навстречу.
- Отче, - я заступил дорогу.
- Ты здесь, Владек. - Он был рад меня видеть, действительно рад. Замолкшее несколько веков назад сердце кольнуло отзвуком умолкшей за неделю надежды.
Наверное, дьявол смеялся, когда я целовал пастырский перстень. Наверное, священник чувствовал холод, коснувшийся руки. Но ему было неважно: ни первое, ни второе.
- Отче, мы ждем вас с заката.
- Прости, сыне, за промедление.
- Нет!.. вы не...
Он улыбнулся и осенил меня крестным знамением. Я уже не отшатнулся, как прежде, но глаза закрыл. Это лишь кажется, или вокруг стало теплее? Словно меня на миг осветило солнце.
- Пойдем, Владек, - он улыбался моему вечному страху - и удивлению.
Бог любит всех своих детей, сказал он при первой встрече. Так почему Он должен отвернуться от некоторых из них? Даже посох расцвел однажды - доброта Его бесконечна, и никто не вправе отнять надежду на прощение.
Так сказал наш пастырь, и мы поверили.
Потому что очень хотели верить. Потому что вечность невыносима, когда впереди лишь тьма, злоба и голод.
Пастырь сказал - как я могу причинить вам вред, благословляя вас? Разве не любовью к духовным детям своим надобно наполнять благословение чад?
И мы склоняли головы, веря.
Он сказал: тот, кто заставляет распятие жечь вас огнем - тот неправ. Кто лишает других надежды - неправ вдвойне.
- Мы пришли, отче, - тихо сказал я, отступая в толпу его ночных прихожан.
Я слушал то, что священник говорил нам, потом проводил его до дома. Зажег свечу на поставце и заменил почти сгоревшую. Слуги спали, весь дом видел сны.
Только епископ Лондонский молился за своих чад, да вокруг огонька свечи начал летать крохотный белый мотылек. Я подставил ладонь и мотылек послушно приземлился на нее. Негоже, чтобы в этом пламени сгорело живое существо.
Три шага - и оглянуться.
Тяжелая дверь мягко закрылась за моей спиной, а где-то далеко за горизонтом проснулось солнце.
Но я верю... я надеюсь - однажды Он простит своих заплутавших во тьме детей.