На семи холмах жизнь теплится на четыре целковых. Не отвертеться. Ноги не чувствуют обувь.
Мы не видели смерти, не чувствовали её потных рук на своих запястьях. Мешали браслеты. Браслеты перекрёстного огня и ненастья.
Тени воды расползались на целую милю, милю страха, боли и упрёка. Вместо карандаша - нож с ровной линией кровостока.
Дно - тонкая алая плёнка, пахнущая разбитыми носами и портянками. Заменили всё и везде латунными банками.
Тридцать четыре глаза разбили траншею на несколько малогабаритных квартир. На груди множество пятен и ярких солнечных дыр.
Брошен. Обманут и раздавлен. Ругают, обижаются, но не думают... Читают и смотрят так сочувственно, снисходительно. Слова вызывают косые взгляды и натянутые улыбки. Так бывает, когда в кругу хорошо знакомых людей кто-то неудачно шутит. Но я и не думаю шутить, я говорю то, что вижу и чувствую. Всё должно быть по другому, в другом мире, другом времени.
Болезнь прогрессирует...
Восьмой поцелуй будет смертельным. Это моё предсказание. Я сделал его для себя и так будет пока буду я - раздвоенный и многоликий, актёр лица, архивариус мыслей всех проявлений и палач собственных идей
Болезнь прогрессирует...
Так будет.
* * *
Один запасной другой - за ухо,
Выстрел.
Восьмой
Следующий и
По кругу
Сотни... скалы, сотни скал,
Заточи, замолчи... Глухо.
Одноразовый стакан - одноразовый выход
Обернись и плыви, руки в кровь о бордюр этих аплодисментов.