Проголодавшись, Эдик зашел в грязную, душную забегаловку, именуемую "рабочей столовой". Невысокая симпатичная девушка- раздатчица, накладывая второе, наклонилась слишком низко и Эдак увидел в широком разрезе ее белого халата две аппетитные, округлые груди, не стесненные лифчиком. У парня перехватило дух. Он поглядел в глаза раздатчице и сейчас же смущенно отвел взгляд, поняв, что она обо всем догадалась.
Пока он ел, нежные белые груди девушки не выходили у него из головы. Выходя из столовой, Эдик еще раз взглянул на девушку у плиты, ничего, естественно, больше не увидел и вышел на улицу.
На улице было полно народу, что и было на руку Эдику. Он выхватывал взглядом из толпы наиболее привлекательные женские фигурки - благо они по-летнему были едва прикрыты тонкими воздушными тканями - и тихо блаженствовал... За некоторыми он даже шел следом, надеясь, что случай поможет ему как-нибудь познакомиться, но ничего, к сожалению, не происходило. Только раз ему, можно сказать, повезло. Парня буквально загипнотизировала одна немолодая уже, некрасивая лицом особа, одетая в цветную легчайшую юбочку, сквозь которую при солнечном свете столь отчетливо проступали ее узкие, почти детские трусики, впившиеся в крупный, выпуклый зад, что не требовалось ни малейшего зрительного усилия. Эдик сел вслед за ней в подъехавший к остановке, переполненный вечно куда-то спешащими пассажирами троллейбус. Он сознательно пристроился позади нее и вдобавок приложил к ее горячему, трепещущему под тонкой материей, как холодец, заду свою ладонь. Искушение баю столь велико, а удовольствие столь остро, что Эдик, позабыв обо всем на свете и отчаянно решив: будь, что будет, - всю дорогу до следующей остановки водил ладонью по мягкому заду женщины, содрогаясь в сладких конвульсиях.
Женщина ничего не заметила или только сделала вид, что ничего не замечает и Эдик, красный как рак, сконфузившись, покинул салон троллейбуса на следующей остановке.
За день Эдик, в порядке ознакомления, изъездил из конца в конец весь город, побывал в кино, музее, картинной галерее...Собирался даже сходить после ужина в драмтеатр, но потом передумал, так как вновь увлекся одной особой - маленькой, кукольной комплекции женщиной в белом коротеньком платьице - со стройными, соблазнительными ножками, обутыми в зеленые, как будто игрушечные, босоножки на острых, высоких каблуках-шпильках.
Женщина процокала мимо Эдика по замирающему вечернему проспекту вниз, по направлению к набережной, и у того враз оборвалось сердце.
Эдик пошел вслед за женщиной, не отрывая алчного, сексуального взгляда от ее полненького, миниатюрного зада. Женщина походила на детскую игрушку: взял бы, казалось, и поставил на ладошку, как Дюймовочку!
"А что, если в подъезде схватить, обнять, сорвать трусики?!. Нет, в подъезде нельзя - закричит, соседи сбегутся. Где же тогда?.. Стоп, а что, если познакомиться, предложить денег? Сотни не пожалею... Сотню за ночь!"
Всё это вихрем пронеслось в голове Эдика пока он преследовал прекрасную незнакомку. Он решил добиться своего во что бы то ни стало и шел за ней по пятам, не в силах остановиться, готовый идти так даже к черту на куличики! Мысленно он уже раздевал ее, мял крошечные ненастоящие груди, тискал животик и задницу, целовал взасос губы, трогал пальцами шелковый пушок на лобке, щекотал мягкие створки влагалища... Эдик вспомнил виденную недавно порнографию, на которой лежащий под женщиной - лицом к ее ногам - мужчина широко раздвигал пальцами наружные губы женского влагалища и лизал их своим языком. Эдик подумал, что и сам бы, наверно, с большим удовольствием полизал переднее место у этой, идущей впереди куколки.
Увлеченный преследованием, он забрел вскоре в такие глухие трущобы старого города, что выбраться отсюда без посторонней помощи представлялось делом почти безнадежным. Эдик хотел было уже плюнуть на всё и повернуть обратно - авось кривая выведет! - как вдруг дорогу ему перегородили две молодые девчонки лет по пятнадцати с не оформившимися еще фигурами, симпатичными мордашками и ногами, выставленными из-под чудовищно коротеньких юбчонок едва ли не на полную их длину. Одна из них цинично окинула взглядом Эдика с ног до головы, как будто ощупывая глазами и примеряясь, удовлетворённо кивнула головой и сказала своей подруге:
- Пойдёт, Океана, самый кайф мальчик! Ну-ка, раз-два - взяли!
Девчонки, ни слова более не говоря, проворно подхватили ошалевшего от неожиданности, ничего не понимающего Эдика и стремглав, почти насильно, поволокли его - отчаянно отбрыкивающегося и тормозящего ногами - вглубь проходного двора, мимо стучащих на одинокой лавочке, осуждающе покачивающих седыми головами старушек; затащили в темный, остро воняющий могильной сыростью и мочой подъезд; по грязной лестничной клетке поднялись на четвертый этаж и с радостным воплем ворвались
в какую-то квартиру, в которой по длинному, захламленному всевозможной нужной и ненужной хозяйственной утварью коридору взад-вперед слонялись совершенно голые девки примерно одного возраста с Эдиковыми мучительницами.
- Ура, девочки, хахаря привели! - радостно вскричала одна из голых девиц в коридоре.
Бедного Эдика сейчас же передали из рук в руки, втолкнули в полутемную, прокуренную до синены комнату, бросили на кровать, раздели, подивившись женским трусам, которые были на нем, влили в рот стакан водки и в приказном порядке предложили: "Будем играть в ромашку!"
Девки тут же соорудили неправильный яйцеобразный круг из нацеленных в разные стороны семи или восьми разнокалиберных задниц и Эдик с одеревеневшим, зажатым в кулаке членом приблизился к первой заднице. Она глухо охнула, получая через влагалище мечевой удар по самые яйца, и с утробным чмоканьем выплюнула сморщенными, фиолетовыми от менструации губами влагалища толстую, гибкую палку мужского члена. Эдик с силой вонзил член под ягодицы другой девки и она айкнула. Удар в следующую задницу был умело пойман встречным движением и тут ойкнул от удовольствия уже сам Эдик. Удары сыпались за ударами, девки охаяли, ойкали и айкали... Эдик не обошел еще всего круга, как кончил в одну длинноногую, мягкозадую девицу с маленьким, как мышиный глаз, влагалищем, обрамленным редкими, коричневыми волосками.
Девчонок злила эта вынужденная задержка, они принялись поторапливать медленно входящего в прежнюю форму Эдика, щупать его за влажный обмякший член и яички, а когда это не помогло, одна из девчонок - самая нетерпеливая - став перед ним на коленки, взяла в рот его член и принялась жадно сосать, пока тот не принял прежнего, возбужденного состояния...
Девки мучили Эдика до глубокой ночи. Под конец, видя, что толку от него уже не будет, оставили в покое и разошлись. От страшного упадка сил он не смог даже одеться. Как был, голый, упал на постель и, едва коснувшись головой подушки, буквально провалился в беспробудный сон, как в бездонную пропасть.
Проснулся он во второй половине дня. В квартире никого не было. Это удивило и обрадовало Эдика. Удивило потому, что парень не мог понять, как его решились оставить одного в чужой квартире, не зная кто он такой и что у него на уме. Обрадовало же то, что можно было незаметно улизнуть отсюда, не встретившись ни с кем из взрослых.
Эдик быстро оделся и поспешил к выходу, но тут неожиданно щелкнул замок и на пороге появилась девчонка-хозяйка квартиры.
- Ты что уже уходишь, да? - заговорила она, сделав удавленное лицо. - Так скоро... А я думала ты ещё останешься, - в магазин за продуктами ходила.
В руках у нее был большой хозяйственный пакет.
- Но ведь могут твои родители нагрянуть, что тогда? - испуганно заговорил Эдик.
- Не бойся, они на курорт уехали. Я здесь сама хозяйка, - ответила девушка. - Оставайся, пообедаем! На кухне водка вчерашняя осталась.
- А что у вас вчера за праздник был?
- Так просто... Девчонкам выпить захотелось. А выпили - на "ромашку" потянуло. Сначала вместо парня Светка-лесбиянка была, а потом настоящий парень понадобился. Вот тебя и прихватили...
- А признайся, зачем ты женские трусики носишь? - хитро прищурившись, спросила девчонка. - Ты гомик, да? Вика сказала, что ты голубой.
Эдику захотелось всё ей объяснить и он согласился остаться обедать.
Девчонка, которую звали Таней, быстро соорудила закуску, поставила на грязный, заваленный немытой посудой стол недопитую бутылку водки и приготовилась слушать.
Эдик выпил с Таней водки и, не стесняясь, поведал ей всю свою одиссею...
- Так ты что, тоже, выходит, почти девчонка? - удивилась Таня, - как Светка-лесбиянка, да? Светка хоть и девчонка, но никогда с парнями не гуляет - только с девчатами. Два года назад в меня влюбилась и... это самое... Ну сам понимаешь, целку у меня того!.. Пальцами... Ой, так хорошо было!.. А через год за мной Петька Мухин из нашего класса ухаживать стал. На Новый год к другу в гости пригласил и там вдвоем меня... Я вначале не хотела, но с двумя разве справишься?.. Светка после узнала и побила меня. Ногами по лицу била. Я - кричать, а она бьет и бьет. Лицо у меня всё в крови... Она побила, а потом целовать начала. Вот дура!
- Интересно, - протянул Эдик. - А кто эта Светка? Я ее вчера видел?
- Ещё бы, - она же тебя и сняла с Оксанкой на улице, не помнишь?
- Интересно, - еще раз проговорил Эдик и внимательно поглядел в глаза Таньки. В голове у него уже шумело от выпитого на "старые дрожки". Под влиянием Танькиного
Девчонка всё поняла и пригласила Эдика в спальню.
- Погода, дай я сам тебя раздену, - остановил начавшую было снимать одежду Таньку парень. Он по быстрому сбросил свои вещи и прильнул к девчонке.
Эдик снял с ее узких плеч белую приталенную кофточку, трепещущими пальцами расстегнул беленький прозрачный лифчик, обнажав небольшие, с кулачок величиной, но соблазнительные груди. Эдик снял с нее юбочку и, став на колени, принялся спускать с девичьих бедер узкие зеленые трусики, которые, сжав, легко можно было уместить в спичечной коробке.
Таня стояла перед ним белая и гладкая с редким светло каштановым пушком внизу живота. Не поднимаясь с колен, Эдик припал лицом к этому ласковому, мягкому пушку и стал целовать его влажными, горячечными губами. Девочка обхватила его голову руками и увлекла на диван-кровать. Она упала на спину. Эдик, оставаясь на полу на коленях, широко раздвинул ее ноги, так что открылось красное маленькое влагалище, и провел по его краям своим языком...