Глеб и Валя впервые побывали в космосе, когда им было по десять лет.
За несколько дней до этого эпохального события папа летал по делам в исландский город Рейкьявик, а когда вернулся, сказал семье собираться в поездку. Они с мамой долго о чём-то шептались, а потом мама просияла и объявила, что все летят на остров Калимантан.
- Ура, ура! - в один голос крикнули двойняшки.
А потом вразнобой:
- Каламтан - это далеко? - поинтересовался Глеб.
- Там море тёплое? - спросила Валя, безотчётно покручивая светлый, как у мамы, локон.
Папа вызвал на стену гостиной карту мира и показал им довольно крупный остров на самом экваторе среди множества островов поменьше.
- Не Каламтан, - сказал он. - Калимантан! Третий по величине остров мира, его ещё называют Борнео. И - да! - он довольно далеко. Придётся лететь на двух самолётах. А море там очень тёплое, так что готовьтесь как следует искупаться.
Подумал и добавил:
- На самом крупном острове я был позавчера. Нас возили на экскурсию по ледникам.
- В Исландии? - удивилась Валя.
- Да нет же, в Гренландии! - живо откликнулся папа и указал на огромный северный остров. - Всего час лёту от Рейкьявика. Но про Гренландию я расскажу по дороге, времени будет сколько угодно. А сейчас - марш собираться, не то оставим вас у бабушки!
Голос его звучал нестрого, а в глазах притаились смешинки. Поэтому дети ему не поверили, но притворились, что испугались, и побежали собирать ранцы.
- Мама, мама! - кричал Глеб на бегу. - Что нам брать с собой на Климантан?
Почему-то Глебу казалось, что "два самолёта", о которых говорил папа, полетят рядом. Может быть, думал он, в одном из них полетят они сами, а сумки полетят во втором. Или, может быть, они с мамой и Валей полетят на одном, а папа с вещами - на другом. Но вскоре выяснилось, что и Глеб с Валей, и папа, и мама, и их сумки, и детские ранцы - все сначала будут долго лететь на одном большом самолёте до города Сингапур, а потом пересядут на самолёт поменьше и уже на нём доберутся до Калимантана.
По дороге в аэропорт Глеб понял, что мама почему-то сильно волнуется. Она звонила и бабушке, и на работу, и друзьям и всем говорила, что у неё изменились планы, что она едет в "потрясную" поездку и что обо всём обязательно расскажет, когда вернётся. Напоследок ещё раз позвонила бабушке и попросила ни в коем случае не забывать про бегонии и орхидеи.
- Нас не будет всего неделю, но если цветы не поливать, они нас не дождутся! - сказала она.
Глебу очень нравилось летать над городом, особенно на закате, когда солнце становится совсем неярким, и на него можно смотреть, даже не щурясь. Аэропорт Толмачёво находился в западной части Новосибирска, и Глебу казалось, что флаер целится прямо в заходящее солнце. Встречное движение было довольно оживлённым - видимо, совсем недавно приземлился очередной рейс, и усталые пассажиры спешили по домам. Флаер летел быстро и уже через десять минут мягко опустился у входа в аэровокзал. Не успели мама с папой вытащить сумки, как незнакомая горластая женщина в сиреневом пальто принялась торопливо упихивать в багажник свои чемоданы и коробки.
- Гриша, Гриша, чего стоишь? - кричала она мужчине в сером свитере. - Помогай давай, не стой истуканом!
Её спутник оторвался от задумчивого созерцания окрестностей. Он тоже стал хватать коробки и складывать их в багажник. Дойдя с родителями до входа в здание аэропорта, Глеб оглянулся. Багажник флаера уже был закрыт, женщина сидела внутри и пронзительным голосом о чём-то тараторила. Мужчина флегматично пожал плечами, неторопливо забрался на переднее сиденье и закрыл дверцу. Флаер медленно поднялся в воздух и плавно полетел в сторону города. Видимо, это были последние из прилетевших ранее пассажиров: площадка перед аэровокзалом полностью опустела.
- Мама, а кто такой истукан? - спросил Глеб.
- Ты квантик не забыл? - хихикнув, в свою очередь, поинтересовалась она. - Сейчас сядем в самолёт, почитаешь про своих истуканов.
- А я знаю! - похвасталась Валя. - Истуканы - это такие... ну, эти...
- Ничего ты не знаешь! - рассмеялся брат. - Задавака!
- Знаю, знаю! Только забыла.
Пока они не сели в самолёт, Глеб время от времени повторял про себя "истукан, истукан". Слово звучало нелепо и почему-то казалось очень смешным.
Оказалось, что истуканы - это такие деревянные или каменные фигурки божков. В древние времена люди молились им и просили для себя хороших урожаев или боевых побед. Правда, квантик не смог сказать, выполнялись ли эти просьбы.
Глеба посадили у иллюминатора, Валю рядом. После взлёта дети быстро уснули и проспали почти всю дорогу до Сингапура. Родители растормошили двойняшек перед самой посадкой, дети не выспались и то и дело зевали. В Сингапуре было облачно, но среди плотных облаков иногда открывались просветы - и тогда ночь взрывалась яркими жёлтыми, оранжевыми, красными и синими огнями огромного города. Сингапур - столица всей Юго-Восточной Азии, и жителей, как сообщил по запросу квантик, здесь раз в десять больше, чем в Новосибирске!
Лайнер зашёл на посадку со стороны океана, и когда он сильно накренился на левый борт, на секунду Глеб увидел в чёрной воде смазанное отражение длинной стрелы самолёта.
Пересадка прошла быстро. Вместе с остальными пассажирами дети и родители вылезли из лайнера и не успели толком осмотреться, как к ним подкатил электробус. Глебу нечасто доводилось кататься на рычащей древней машине, так что он пришёл в полный восторг. Но Вале электробус совсем не понравился.
- Флаер куда лучше! - авторитетно заявила она и скорчила презрительную рожицу.
Пока электробус ехал по огромному взлётному полю, Глеб вертел головой во все стороны и успел насчитать шесть приземлений и три взлёта. Через пару минут электробус остановился у невзрачного серого самолёта с яркими красными и зелёными огнями на крыльях и хвосте. Двери открылись, и мама с папой вывели детей на поле. Кроме них автобус покинул ещё один пожилой мужчина в широкой шляпе и с зонтиком; остальные поехали дальше.
Воздух был душный и влажный, а асфальт мокрый; судя по всему, дождь прошёл совсем недавно. Но на осмотр окрестностей больше не оставалось ни минуты. Эскалатор трапа включился, и пятеро путешественников поднялись в салон.
Очевидно, самолёт поджидал только их. Все сиденья были уже заняты, оставалось только несколько мест в хвосте. Большинство пассажиров дремало, но некоторые нацепили очки виртуальной реальности - наверное, смотрели мультики или последние новости. А может быть, учили иностранные языки, работали, читали книги или играли в "Бой с минотавром".
На этот раз у иллюминатора посадили Валю. Она показала брату язык и громко рассмеялась; тот в ответ погрозил ей кулаком. Мама шикнула на обоих и пристегнула детям ремни. Сразу после этого по громкой связи заговорил пилот. Квантик потратил несколько секунд на определение языка и диалекта, после чего у Глеба в ушах зазвучал перевод с малайского:
- Дамы и господа, рад приветствовать вас на борту нашего самолёта. Мы немного задержались, но в аэропорт Бонтанг прибудем вовремя, в восемь утра по местному времени. Желаю вам приятного полёта!
- Мам, пап, мы не туда сели, - встревоженно прошептал Глеб. - Вы же говорили, мы летим на остров Калимантан!
- Так и есть, - негромко ответила мама. - Аэропорт Бонтанг на его восточном побережье.
В этот момент самолёт начал разгоняться, и пассажиров вдавило в кресла. А затем шасси оторвались от земли, и лайнер взмыл в небо. С негромким утробным рычанием он набирал высоту и скорость, так что скоро облака оказались далеко внизу. Тогда самолёт совершил разворот и направился на восток, оставляя позади исполинское пятно раскрашенных огнями мегаполиса облаков.
И вскоре они летели уже в кромешной тьме.
Дети проснулись только на подлёте к аэропорту. Наступило утро, и солнце било прямо в глаза, но не резало их: видимо, мама приглушила яркость светофильтром. Глеб и Валя чувствовали себя бодрыми и отдохнувшими, не то что ночью в Сингапуре. Их так и подмывало слезть с кресел и начать бегать!
За окном до самого горизонта простиралась буйная растительность. Самолёт летел уже низко, на малой скорости; в зарослях джунглей дети даже могли различить отдельные высокие деревья. Лайнер сделал разворот перед заходом на посадку - и тут двойняшки увидели нечто совершенно невероятное.
В небо уходили несколько десятков непередаваемой высоты... наверное, правильнее всего сказать "нитей", чёрного цвета. Они казались очень тонкими и были заметны лишь потому, что по двум таким нитям ползли вниз небольшие чёрные кабинки. Присмотревшись повнимательнее, Валя указала на ещё одну кабинку на третьей нити; та проворно взбиралась всё выше и выше, с каждой секундой уменьшаясь в размерах. Казалось, нити просто бесконечны - они уходили в синеву неба, становясь тоньше волоса, но так ничем и не заканчиваясь.
- Смотрите! - восхищённо воскликнули дети. - Мам, пап, да это же...
- Да, мои хорошие, - откликнулся папа, - это клифт. Космический лифт.
- Ты сам его строил, да? - спросила Валя, задумалась на секунду и сказала: - Точно! Бонтанг - Апофис, как мы сразу не догадались?
- Не преувеличивай! - смущённо ответил папа. - Конечно, я строил его не сам. Над ним трудились тысячи людей. Я просто был одним из них.
- Не верьте, он был не просто одним из них, - значительно произнесла мама. - Папа спустил вниз первый канат. После этого протянуть остальные было делом техники.
- Круто!.. - только и смог сказать Глеб. И добавил: - Ты нам об этом расскажешь?
- Расскажу, расскажу, - пообещал папа. - Может быть, прямо сегодня.
Конечно, Валя и Глеб знали о космических лифтах. Да кто о них не знает? Нет на свете детей, которые не смотрели "Приключения Феникса", "Гонки по вертикали" или сериал "Лифтёры космоса". Но в мультиках клифт выглядел совсем иначе. В отличие от мультяшных, настоящий космолифт казался хрупким и совсем непрочным.
В это мгновение самолёт опустился ниже верхушек деревьев, коснулся земли и мягко покатился по посадочной полосе аэродрома. Замедлившись чуть ли не до скорости пешехода, он подъехал к одному из посадочных рукавов, торчащих из здания аэропорта Бонтанг.
- Дамы и господа, - произнёс по громкой связи пилот, опять по-малайски. На этот раз квантик был готов, поэтому начал переводить без задержек. - Мы прибыли в пункт назначения. Кстати, поприветствуем известного космонавта Дмитрия Зарубина и его семью, которые сегодня летели с нами!
Салон взорвался аплодисментами. Пассажиры завертели головами. Находя взглядом семейство Зарубиных, все улыбались и приветливо махали им руками. Валя и Глеб страшно смутились. Они и не предполагали, что папа настолько знаменит.
Чуть позже, когда дети с родителями шагали к выходу из аэропорта, мама объяснила им, что папа всё-таки не такой известный. Пожалуй, в любом другом городе мира его вряд ли узнали бы на улице. Но здесь, в Бонтанге, где возведён первый космолифт, имя Дмитрия Зарубина было знакомо каждому.
На улице, несмотря на раннее утро, стояла изнуряющая жара. Глеб моментально вспотел и принялся обмахивать лицо рукой. Свободных машин поблизости не оказалось. Семейство укрылось от солнца под козырьком над выходом из здания и вызвало флаер.
- Ожидание пять минут, - объявил механический голос из пульта вызова на стене. - Пункт назначения?
- Прибрежная зона Бонтанга, отель "Гонолулу", - сказал папа.
- Принято, ожидайте!
Папа попросил у Вали скакалку, а потом наглядно показал Глебу и Вале устройство космического лифта и рассказал, для чего он нужен. Оказалось, мультики дали детям совершенно неверное представление!
- Представьте, что я земной шар, - сказал папа и хлопнул себя по животу, - а мой экватор проходит вот здесь.
Дети захихикали, представив себе папу с раздувшимся в шар огромным пузом.
- А это, - с улыбкой продолжил отец и показал им скакалку, - канат космолифта. И мы с ним вращаемся.
Он отошёл на несколько шагов и быстро закружился на месте, прижимая к животу руку с концом скакалки. Та вытянулась во всю длину и закрутилась вместе с ним, разрезая воздух. При этом она издавала пронзительный свист. Папа не переставал вращаться, при этом он неотрывно смотрел на дальний конец скакалки. Головой он не вертел; ему казалось, что вращается весь мир, а скакалка неподвижно зависла в воздухе.
- Видели? - спросил папа, когда перестал вертеться. - Если бы по скакалке полз микроб, он добрался бы до конца и спрыгнул с неё с огромной скоростью. В том-то и смысл настоящего космолифта: с каната очень легко прыгать прямо в открытый космос. Гораздо легче, чем взлетать с Земли на ракете! Нужно лишь доползти до конца скакалки.
- То есть, - пояснила мама, - здесь, в Бонтанге, и находится "пуп земли".
- Именно! - обрадовался удачному выражению папа. - Так и есть.
Он указал в небо на далёкие тонкие нити канатов.
- Экватор проходит в точности там, где они закреплены. Завтра вы увидите их поближе.
- А можно нам прокатиться на клифте? - жалобно попросил Глеб.
- Хотя бы немножко? - подхватила Валя.
Родители переглянулись.
- Вообще-то, - сказала мама, - мы приехали сюда именно за этим.
Такого пронзительного восхищённого вопля, который хором издали двойняшки, в аэропорту Бонтанг ещё никто никогда не слышал.
2
Чтобы привезти Зарубиных к пляжной зоне, флаер проделал путь через весь город. Сначала дорога завернула к огромному морскому порту, где полным ходом шла разгрузка гигантского контейнеровоза, который так и назывался - "Гигант". Колоссальных размеров погрузочный кран манипулятором захватывал с палубы корабля очередной контейнер, переносил на берег и аккуратно укладывал в бессчётные ряды штабелей. Папа запросил информатор и вскоре объявил, что грузы с "Гиганта" предназначены для электростанции Меркурия: шесть миллионов квадратных километров тонких и гибких солнечных батарей.
- Боюсь, за место в клифте нам придётся побороться, - задумчиво добавил он. - Впрочем, у нас ещё есть шанс опередить все эти контейнеры!
Вскоре флаер миновал акваторию порта, и уже через пару минут семейство Зарубиных неторопливо летело по улицам города.
Все главные дороги были вымощены оранжевым специфически-магнитным покрытием. Лишь на одном небольшом участке пути шёл активный ремонт: роботы меняли разноцветные провода и трубки в разрытых на обочинах траншеях. Здесь покрытие было отключено, так что флаеру пришлось выпустить колёса и ненадолго приземлиться, чтобы миновать это место обычным старомодным способом.
Бонтанг произвёл на детей самое приятное впечатление. Город сиял яркими живыми красками, стены аккуратных двух- и трёхэтажных домиков сплошь и рядом были старательно изрисованы динозаврами, планетами, летательными аппаратами... Попадались даже айсберги и тюлени - должно быть, местные жители временами скучали по арктическим холодам.
Мангровые деревья и пальмы росли чуть ли не на каждом свободном пятачке.
- Смотрите, попугай! - воскликнула Валя, указав на большую птицу с красными и синими перьями. - Интересно, он умеет разговаривать?
Попугай, нахохлившись, с весьма серьёзным видом сидел на пальме. Провожать флаер взглядом он, по-видимому, посчитал ниже своего достоинства.
- Даже если умеет, сейчас он явно не в настроении, - заметила мама.
Несмотря на раннее утро, на улицах было полно народа. Многие шли пешком, но некоторые катились на самокатах и даже велосипедах. Почти у всех кожа была смуглой - либо была такой с рождения, либо загорела под южным солнцем. Головы были прикрыты панамами или шляпами, глаза прятались от яркого света за солнцезащитными очками. Казалось бы, жара располагала к тому, чтобы гулять по улице в майках и шортах, но не тут-то было! Мужчины носили светлые рубашки и брюки, а женщины - блузки с длинными рукавами и длинные яркие юбки. То ли местная мода, то ли непокрытую кожу солнце обжигало совсем уж немилосердно...
Потом дорога опять свернула к океану. Он нехотя отступил с отливом, оставив за собой широкую полосу мокрого песка.
- По-моему, мы почти приехали, - сказала мама. - Ага, точно! Вон она, гостиница.
И указала на очень длинное четырёхэтажное здание, вытянувшееся вдоль песчаного пляжа. Солнце освещало фасад так ярко, что у Глеба заслезились глаза. Он не сразу сообразил, что на здании изображён красивый, но довольно суровый горный пейзаж: серые скалы и ущелья, покрытые иссиня-белыми языками ледников.
Флаер приземлился у входа в гостиницу. На информационной панели у распахнутых настежь дверей тут же вспыхнула яркая зелёная надпись.
Папа помог перенести вещи в свободный трёхкомнатный номер, но задерживаться не стал. Он тут же уселся обратно во флаер и полетел дальше на юг, "занимать очередь на клифт". А остальные наконец-то получили возможность перевести дух после долгого перелёта: освоились в номере, по очереди приняли душ и все вместе сели завтракать. После еды мама разрешила детям немного погулять.
- Смотрите, не сгорите на солнце! - сказала она. - Наденьте панамки и солнечные очки. И не вздумайте купаться в море - мы сходим на пляж чуть позже. Погуляйте-ка лучше по городу!
А сама устроилась перед гостиничным терминалом, вышла на связь с лабораторией в Новосибирске и с головой ушла в работу.
Глеб и Валя выбежали из гостиницы наперегонки и едва не сбили с ног хрупкую на вид девочку в бело-голубой тенниске. Волосы у неё были тёмные, по всему лицу рассыпались крупные веснушки, а глаза оказались ярко-синими. С собой она несла обычный школьный ранец.
- Извини! - дружно крикнули Валя и Глеб.
Девочка ничего не ответила, только улыбнулась и потёрла плечо, которое задел Глеб.
- Ты не ушиблась? - спросила Валя.
- Как тебя зовут? - поинтересовался Глеб.
Девочка произнесла несколько слов по-английски, после чего за перевод взялись детские квантовые компьютеры.
- Да нет, всё в порядке, - сказала она. - Я Элизабет, но все называют меня Бетти или Лиз. Мы с папой прилетели вчера вечером, а завтра поедем космолифтом на станцию Апофис.
- А мы только что прилетели! - сказал Глеб. - И тоже скоро прокатимся на клифте.
- Классно! - сказала Лиз. - Повезло нам, правда? Дома просто обзавидуются.
Дети, не сговариваясь, посмотрели на юг. Казалось, отсюда до космолифта рукой подать: тоненькие нити канатов заметно потолстели, потрясающее инженерное сооружение стало обретать солидность и даже величие.
- Ты сейчас куда? - спросила Валя. - Хочешь, погуляем вместе?
- Ага, - с готовностью согласилась девочка. - Папа уехал, я до вечера свободна.
Дети достали из ранцев самокаты и весело покатились по улицам Бонтанга.
Двойняшки немного рассказали о себе, потом Лиз - о себе. Оказалось, что она с юга Австралии, учится в четвёртом классе, и у неё есть своя небольшая яхта, на которой они с папой доплывали даже до Тасмании. А ещё у неё есть пудель Эдельвейс, который остался с мамой, потому что та не любит поездок и всегда остаётся дома.
- Я хотела взять Эдельвейса с собой, но на клифт животных не пускают, - со вздохом сказала Лиз.
Через четверть часа неспешной поездки дорога привела детей на центральную площадь Бонтанга. По периметру площади расположились администрация города, управление космических перевозок, региональная сейсмическая станция и местная служба новостей, а в центре был разбит огромный зелёный газон.
Дети устроили соревнование - кто быстрее проедет пять кругов вокруг лужайки. После первого же круга Валя безнадёжно отстала, а Глеб и Лиз продолжили упорную гонку. Мальчик быстро взмок, он пыхтел и сопел, ему было стыдно отставать от девчонки, но, несмотря на свою хрупкость, Лиз показала себя достойным соперником. Мало-помалу, метр за метром она уходила вперёд, и в конечном счёте победа осталась за ней. Лицо у девочки раскраснелось, из-под панамки свисала влажная прядь, но дыхание осталось ровным.
- Не переживай, - сказала она Глебу. - На региональных соревнованиях в Австралии я взяла второе место. Ты классно ездишь!
Услышав похвалу, Глеб тут же растаял и так задрал нос, будто сам победил.
Обратно к отелю дети ехали другой дорогой. Они катились неторопливо, читая по пути вывески на зданиях: "Университет Бонтанга. Факультет материаловедения", "Высшая школа клифтёров", "Планетарий", "Центр генетических исследований позвоночных", "Управление физической культуры и спорта". Большинство надписей были на русском, английском и индонезийском языках.
Рядом с последним зданием располагался стадион, за ним - небольшой парк мангровых деревьев, а дальше виднелся океан и краешек отеля "Гонолулу".
Дети завернули в рощу, потому что Глеб решил полазать по деревьям.
- Кто со мной? - спросил он.
Девочки покачали головами; скорее всего, опасались замараться. "Почему-то все женщины страшные чистюли, - подумал Глеб. - А смысл? Если бы все боялись испачкать ножки, никто не стал бы открывать Америку". Вдохновляемый мыслями о первопроходцах, он забрался на самую вершину мангрового дерева. Вполне возможно, что до него здесь никто не бывал. Правда, дерево было невысоким, и при желании отсюда можно было спрыгнуть на землю без риска что-нибудь себе сломать.
Глеб покачался на ветвях, окинул взглядом океан и бесконечные канаты клифта, затем свысока посмотрел на девочек. И вдруг заметил, что к Вале подбирается какой-то маленький зверь.
- Ой, кто это?! - крикнул Глеб.
В мгновение ока мальчик спрыгнул с дерева и бросился к зверю. Тот припал к земле, сжался в комок, испугался. Это был серый полосатый котёнок.
- Какой милый! - воскликнула Валя и тут же взяла его на руки.
Котёнок дрожал всем телом, но спрыгивать на землю не собирался.
- Наверное, потерялся, - предположила Лиз.
- Если бы потерялся, на нём был бы ошейник, - заявил Глеб.
Ошейника на котёнке не оказалось.
- Маленький мой, - сказала Валя, поглаживая его. - Мы возьмём тебя с собой. Не бойся, не бойся!
Видимо, котёнка успокоили интонации её голоса: он постепенно перестал дрожать, заурчал и охотно подставлял спинку.
- Я бы сама его взяла, но Эдельвейс не любит кошек, - печально сказала Лиз. - К тому же мы завтра едем на Апофис, и за ним некому будет присматривать...
- Может, получится уговорить родителей взять котёнка в кабину, - задумчиво произнёс Глеб. - Папу здесь все знают. Наверное, его послушают.
- Конечно, послушают! И мама точно будет не против, - охотно согласилась Валя.
Глеб предложил посадить котёнка в свой ранец. Сестра нехотя кивнула: она явно предпочла бы нести малыша на руках, но так на самокате далеко не уедешь.
- Надо дать ему имя, - сказала Лиз. - Например, Томми. Как вам?
- Мне "Томми" не нравится, - ответила Валя. - У нас котят называют по-другому.
Она развернула дисплей и запросила у квантика список кличек для любимцев. Дети изучили его, немного поспорили и в конце концов решили назвать малыша Ерошкой.
По дороге в отель теперь уже полноправный котёнок гордо высовывал голову из ранца. А потом спрятался в нём целиком - скорее всего, устроился там поудобнее, свернулся калачиком и уснул.
Маме двойняшек Лиз очень понравилась. Мама и сама когда-то работала в Сиднее, а потому с большим любопытством расспрашивала девочку о жизни в Австралии.
Улучив подходящий момент, дети рассказали про Ерошку. Первым делом мама достала из походной аптечки портативный диагност и проверила состояние здоровья малыша. Во время проверки Ерошка пытался зацепить коготками торчащие из прибора проводки и смешно вздрагивал, когда диагност начинал жужжать. Укола микрошприцем, которым у него взяли капельку крови, котёнок даже не заметил. Выяснилось, что Ерошка совершенно здоров - лишь активность нервной системы у него оказалась чуть выше нормы. Видимо, он здорово переволновался.
После этого мама не стала противиться желанию детей оставить котёнка у себя.
- Если не разрешат взять Ерошку в космос, попросим кого-нибудь подержать его до нашего возвращения, - сказала она, чем привела детей в восторг.
Пообедав, дети несколько часов провели в комнате Вали и Глеба. На гостиничном терминале они втроём играли в "Облако Оорта": разыскивали в виртуальном космосе новые дальние планеты и на скорость заселяли их земными формами жизни. На этот раз Глеб оказался недосягаем, он не оставил девочкам ни единого шанса. К концу игры практически вся Солнечная система окрасилась в сиреневый цвет победителя, на фоне которого лишь изредка встречались вкрапления зелёного (Лиз) и жёлтого (Валя) цветов.
Ерошка выспался, его напоили молоком. Котёнок всё делал неслышно и даже когда начал резвиться, бумажный шарик умудрялся гонять по полу тихо-тихо. Как мышка.
Ближе к вечеру мама позвала детей на пляж. Прилив вот-вот должен был смениться отливом, солнце клонилось к закату, изнуряющая жара сменилась просто жарой. Дети долго плескались в воде, затем чуть-чуть повалялись на горячем песке и вернулись к отелю, когда солнце вознамерилось окончательно скрыться за мангровой рощей.
Когда все четверо подходили к гостинице, им просигналил подлетевший флаер. Машина приземлилась, из неё вышли двое мужчин.
- Папа, папа! - закричали дети и бросились к ним.
Незнакомый высокий мужчина с короткой стрижкой и улыбкой до ушей подхватил Лиз, закружил вокруг себя и что-то негромко ей сказал. Девочка зажмурилась от радости.
Валя и Глеб обхватили своего отца со всех сторон.
- Тише, мои хорошие, тише! - сказал он им. - Я тоже вас люблю. Давайте я вас кое-кому представлю. Джон Шарп, конструктор-разработчик космолифтов. А это мои дети - Валя и Глеб. И жена, Евгения.
Мама с улыбкой подошла к ним и пожала протянутую руку конструктора-разработчика.
- Очень приятно наконец познакомиться, - сказала она. - Дима столько о вас рассказывал. Так, стало быть, вы и есть отец этой юной леди?
- Всё верно, всё верно! - ответил Джон. - Дима, познакомься с Бетти: мне кажется, из всех присутствующих один ты с ней ещё не знаком.
- Очень приятно, - сказали друг другу Дмитрий Зарубин и Элизабет Шарп.
И все вместе пошли ужинать.
- Думаю, проблем не будет. Возможность всегда можно найти, - сказал папа. - Например, можно будет объяснить, что в пути мы собираемся изучить влияние понижения гравитации на рефлексы молодой особи кошки домашней, Feliscatus. То есть проводить научные эксперименты.
- А как мы будем их проводить? - забеспокоилась Валя.
- Обыкновенно! - махнув рукой, легкомысленно заявил папа. - Просто поиграем с Ерошкой, посмотрим, как он будет носиться за верёвочкой.
Все заулыбались. Вскоре разговор перешёл на другие темы.
- Кабина будет самая маленькая, под номером один, - сказал Джон, намазывая хлеб яблочным джемом. - Как мы ни просили, выделить пятую или седьмую они отказались наотрез. Всё зарезервировано под грузы для Меркурия, будь они неладны! И ведь что самое обидное - в любом случае, подходящий момент для запуска к Меркурию настанет лишь через полтора месяца. Они и сами прекрасно знают, что могут безболезненно выделить хоть три кабины, но упёрлись - и ни в какую. "У нас редко бывают туристы и простые посетители, а когда бывают - их всегда возят на первой. Радуйтесь тому, что дают - у нас все кабины расписаны по минутам". Тьфу!
- Мне сказали, что пятая на профилактике, а в седьмой завелись привидения, - сказал папа.
- Привидения? - удивилась мама.
- Мы так называем необычные шумы при подъёме и спуске, - пояснил Джон. - Само по себе не опасно, но людей пугает... Профилактика! Знаем мы эту профилактику, сами ею занимались. Пятая кабина в полном порядке, её просто держат про запас на всякий случай. Вот только такие случаи никогда не наступают. А что касается "привидений", кое-кому следовало бы поменьше нарушать скоростной режим. Разгонятся как бешеные, а потом жалуются, что у них в ушах свистит.
- Да всё прекрасно, - с улыбкой сказал папа. - Джон вечно чем-то недоволен. На самом деле, первая кабина - то, что надо. Вид из неё замечательный, конструкция надёжная.
Джон не стал спорить. Да и ясно было, что ворчит он исключительно для порядка, чтобы все помнили - могло быть и лучше.
- Во сколько подъём? - спросил Глеб.
Он уже наелся и теперь лениво размазывал по тарелке остатки варенья.
- Это зависит от того, какой именно подъём ты имеешь в виду, - весело откликнулся папа. - Встать надо будет в пять утра. А подъём к Апофису начнётся в семь.
Взрослые продолжали разговаривать, но дети примолкли - только сейчас они наконец поняли, что вот-вот случится самое грандиозное событие в их жизни.
Глеб боялся, что в эту ночь от волнения не сможет уснуть. Но стоило ему десять минут полежать в темноте, слушая посапывания Вали и едва слышное мурлыканье Ерошки, как мысли мало-помалу начали путаться. Мальчик и не заметил, как провалился в сон.
Проснулся он без пятнадцати пять совершенно самостоятельно. Дыхания сестры слышно не было, но Ерошка мурлыкал куда громче, чем раньше. Глеб невольно подумал, что проснулся именно из-за этого мурлыкания.
- Валя, - тихонько позвал он. - Ты не спишь?
- Нет, - шёпотом ответила сестра. - Ерошку глажу.
- Оно и слышно. Слишком громко гладишь!
Дети тихонько встали, оделись и покормили котёнка. Когда родители пришли их будить, двойняшки уже собрались в путь и посадили Ерошку на привычное место, в ранец к Глебу. Оттуда высовывалась лишь любопытная мордочка.
На улице ещё стояла ночь. Луна висела в стороне, на востоке; узкий серп почти не давал света. Лиз с отцом ждали остальных у входа в "Гонолулу". У них было на удивление мало вещей: небольшая сумка у Джона, школьный ранец у Лиз - и всё. Два флаера уже стояли наготове. Взрослые без промедления уселись в один, а дети - во второй. Дверцы синхронно закрылись, флаеры воспарили над покрытием, которое вспыхивало в свете фар сочным оранжевым цветом, и полетели вперёд по безлюдным улицам ночного города.
- Я немного волнуюсь, - призналась Лиз.
Глеб скорее согласился бы умереть, чем признаться девчонкам в том, что и сам сидит как на иголках. Но и врать не хотелось, поэтому он решил промолчать.
- Ты же летала на самолётах, - сказала Валя. - Сегодня заберёмся чуть выше...
- Боюсь, ты неправильно понимаешь слово "чуть", - возразил Глеб.
- Это точно! - согласилась с ним Лиз.
Дети помолчали. В окнах флаера промелькнула мангровая роща, затем стадион. Дорога свернула на широкое шоссе, ведущее на юг, прямо к комплексу космолифта. Автопилот флаера совершал повороты так плавно, что они почти не ощущались.
Поездка продлилась недолго. Вскоре оба флаера опустились у входа в огромный многоэтажный комплекс - на первый уровень клифта. Пустырь перед комплексом с оранжевыми полосами покрытия ярко освещали прожекторы. На главном здании горели крупные неоновые буквы, которые на разных языках складывались в одни и те же слова: "КОСМОЛИФТ БОНТАНГА".
Вход в здание был ограничен: высокие стеклянные двери отворились лишь когда Джон набрал на панели доступа длинный личный код. Когда группа вошла внутрь, к ним присоединился нестарый ещё мужчина со строгой выправкой, резкими чёткими движениями и неулыбчивым лицом. Он буркнул что-то неразборчивое, наверное, представился или пожелал доброго утра. Квантику не хватило информации для перевода. В сопровождении этого человека все двинулись дальше - по пустому извилистому коридору, в который выходило множество боковых дверей. Коридор вывёл в обширный зал, разделённый пополам по всей длине двумя слоями толстого стекла. Пожалуй, стекло можно было бы назвать окном, не будь оно столь невообразимо, несоразмерно гигантским. Вероятно, длина зала превышала километр, а высота - тридцать метров. Потолок тоже был стеклянный. В зале стоял полумрак.
В исполинское окно было встроено что-то вроде домиков из серого пластика. Над каждым таким домиком горела зелёная цифра - "1", "2" и так далее. Вдали Глебу удалось рассмотреть "18"; всё, что дальше, сливалось в едва различимую зелёную полоску. Очевидно, за каждым домиком располагался канат или пара канатов, ведущих в небо.
За гигантским окном Глеб увидел совершенно чёрную кабину, сходную по габаритам с двадцатипятиметровым детским бассейном. По её бокам виднелись иллюминаторы из толстенного стекла. Глеб знал, что такие иллюминаторы есть и на крыше, и на дне кабины, но отсюда их нельзя было рассмотреть. Зато был хорошо виден мощный блестящий канат чёрного же цвета, который выходил из крыши и скрывался во тьме за потолком. Пожалуй, если бы папа раскинул руки, он сумел бы этот канат обхватить. А может, и нет.
- Вот это скакалочка! - еле слышно сказал мальчик.
Одна из девочек испуганно выдохнула.
- Мне что-то не по себе, - негромко сказала мама и крепко взяла за руки Валю и Глеба. - Наверное, из меня выйдет плохой космонавт.
- Брось, - сказал папа. - В первый раз всегда страшновато, но это быстро проходит. Знала бы ты, сколько народу подаёт заявки, а им постоянно отказывают! Вам повезло.
Мама лишь вымученно улыбнулась в ответ.
Папа легонько подтолкнул её вперёд, и группа подошла к первому домику.
Дверь здесь тоже открывалась через панель. На этот раз код доступа набрал их неулыбчивый спутник. Он жестом пригласил всех войти, а сам остался снаружи и закрыл за ними дверь. Дети и родители оказались в тесном жутковатом помещении без окон, скудно освещённом. Секунд двадцать ничего не происходило, а затем открылся выход в кабину - через тесный шлюз. Один за другим все шагнули за порог.
Кабина была ярко освещена и изнутри показалась куда больше, чем снаружи. Первым делом в глаза бросились серые гладкие стены, практически лишённые углов: они плавно переходили в пол и потолок. Через большой, высотой чуть ли не во всю стену, иллюминатор Глеб увидел неулыбчивого сотрудника комплекса; тот на прощанье махнул им рукой и пошёл к выходу из зала. Затем в глаза бросилось огромное количество грузов в контейнерах, притороченных крепкими стальными тросами и к полу, и к потолку кабины. Очевидно, ключевой частью транспортника была полая широкая колонна в центре, за которой располагался канат и сложная маршевая система. Расходящаяся по обе стороны от колонны перегородка наглухо разделяла внутреннее пространство на два крупных отсека. Люки между ними были распахнуты настежь.
Впрочем, Глеб подробно осмотрел всё это чуть позже. Сейчас им навстречу шагнул настоящий космический лифтёр, который тепло поприветствовал их и обменялся крепкими рукопожатиями со взрослыми. Папа представил его Николаем Юрьевичем.
- Можете звать меня дядей Колей, - сказал тот детям.
В густых чёрных усах дяди клифтёра притаилась обаятельная улыбка.
- Итак, что мы имеем? - продолжил он и взглянул на гибкий дисплей в левой руке. - Сканирование показало, что вас семеро: трое взрослых, трое детей и один котёнок. Шестерых я вижу - а где же седьмой пассажир?
Валя открыла ранец брата и достала Ерошку. Тот недовольно пискнул.
- Предупреждаю: если малыш что-нибудь натворит, убирать будете сами, - уже без улыбки сказал дядя Коля. - Особенно наверху!
- Хорошо! - дружно ответили дети.
- Значит, договорились. Ну что же, приступим.
Следующие полчаса были посвящены инструктажу. Дядя Коля показал устройство кабины, системы управления и связи, расположение защитных скафандров, бортовой аптечки, баллонов со сжатым воздухом, огнетушителей и инструментов. Оказалось, что все системы продублированы: во втором отсеке было установлено точно такое же оборудование, только системы управления и связи в нём сейчас были деактивированы.
- А зачем нужно всё дублировать? - полюбопытствовала Лиз.
- Потому что космос не прощает ошибок, - ответил Джон. - Если что-нибудь сломается здесь, мы просто перейдём во второй отсек.
- Верно, - кивнув, веско подтвердил дядя Коля. - Такое редко, но бывает.
Затем он перешёл к правилам поведения на борту, описал три стадии подъёма кабины к геостационарному спутнику Апофис. Для детей эта часть была интереснее: речь дяди клифтёра звучала красочно и живо, было видно, что рассказывать ему нравится. Мало-помалу дети развеселились и даже стали подпрыгивать от нетерпения.
- Вот и всё, - подытожил инструктаж дядя Коля. - Теперь прошу занять места и хорошенько пристегнуть ремни. Пора подниматься!
3
Самое интересное в любом полёте, будь то полёт на ракете, на самолёте, на флаере, дельтоплане или воздушном шаре - взлёт и посадка. Тот первый шаг, за которым следует качественное изменение: вот вы ещё здесь, а через мгновение уже перешли в совершенно новое состояние. И последний, когда из режима "ещё в пути" вы в один миг оказываетесь "уже в пункте назначения".
Космический лифт в этом плане ничем не отличается от остальных видов транспорта. Вот вы сидите пристёгнутыми в кресле, слушаете переговоры лифтёра с диспетчерской на Земле и диспетчерской на Апофисе, время от времени выхватывая из них любопытные детали вроде полной массы кабины (восемьсот тысяч триста два килограмма). В иллюминаторе занимается рассвет, а за частично стеклянным полом виднеется скучное бетонное покрытие с мощными пружинами амортизаторов. Вот идёт обратный отсчёт, во время которого кабина готовится к рывку вверх, а системы Апофиса - к тому, чтобы неосязаемо для человека изменять тягу ионных двигателей, компенсируя еле заметное воздействие кабины на канат и на сам Апофис. Вот единица на табло сменяется нулём, и вас ощутимо, но не слишком сильно, вдавливает в кресло. И вот, наконец, кабина бесшумно взмывает ввысь, оставляя внизу бетонный приямок с амортизаторами и всем комплексом первого уровня космолифта, оставляя первые десятки метров толстого и неимоверно прочного каната, оставляя за собой Бонтанг, оставляя за собой целую планету. А рассвет в восточном иллюминаторе начинает идти чуть быстрее, чем для всех, кто остался внизу.
Поначалу Глеб не смог бы сказать, кто взлетает быстрее - самолёт или кабина клифта. Но через пару минут сомнений уже не оставалось: кабина поднималась со скоростью сто двадцать метров в секунду и выигрывала это гипотетическое соревнование вчистую. С тем же ускорением им предстояло взбираться ещё тринадцать минут, после чего разгон прекратится, и тогда можно будет вставать с кресел.
И взрослые, и дети не отрывались от иллюминаторов. За первые же минуты пути им открылись необъятные просторы - мелкие острова и океан, подёрнутые белой пеленой облаков. Затем горизонт стал зримым, поверхность планеты приняла очевидную кривизну. Самые маленькие острова один за другим пропадали из вида, зато громадные Калимантан и Сулавеси вышли на передний план. Ещё через несколько минут в восточном иллюминаторе взгляд мог охватить огромное пространство от Папуа до Филиппин, в южном - от Восточного Тимора до острова Бали, а в северном виднелись лишь океан да граница дня и ночи - терминатор. Для того, чтобы взглянуть в западный, пришлось бы встать с кресла и перейти во второй отсек, но смысла в этом не было - с той стороны ещё не рассвело.
Глеб то и дело сверял вид на планету с картой, которую рисовал ему квантик. Разница между ней и реальностью была существенной - главным образом, из-за облаков.
- А где же Бонтанг? - вдруг спросила Валя, взглянув в нижний иллюминатор. - Ну, ничего себе!
Из всего сделанного человеком там был виден только уходящий вдаль канат. Остров Калимантан сжался, скукожился, а комплекс первого уровня космолифта, ещё недавно столь величественный и невольно внушающий уважение, совершенно пропал из вида. В утренних лучах солнца на восточной стороне гигантского острова виднелась только зелень джунглей, а западная по-прежнему оставалась в тени. Казалось, за какие-нибудь десять минут и само человечество, и все его достижения безвозвратно канули в Лету.
- Смотрите, звёзды! - воскликнула Лиз.
Глеб уставился в иллюминатор на потолке. Синева неба незаметно исчезла, мальчик увидел за стеклом бездонную чёрную пропасть, в которой горели далёкие яркие точки. На Земле в солнечном свете увидеть звёзды невозможно, вспомнил он. Из-за атмосферы.
Словно отвечая на его мысли, мама задумчиво произнесла:
- Мы уже в космосе.
- Поздравляю! - воскликнул Джон и захлопал в ладоши.
Остальные тотчас к нему присоединились. Раздались радостные возгласы, все заулыбались и разом заговорили. Казалось, бурное веселье не разделяет только седьмой пассажир: Ерошка сидел на коленях у Вали и озадаченно смотрел на этих странных людей. Ведь с его точки зрения не происходило совсем ничего удивительного.
За пятнадцать минут подъёма кабина достигла высоты добрых пятисот километров, оставив большинство околоземных спутников далеко позади. Дополнительная сила, которая прижимала пассажиров к креслам, внезапно исчезла, оставив за собой приятную лёгкость. Разгон прекратился, началась вторая стадия подъёма. С достигнутой к этому моменту скоростью двигаться предстояло ещё почти десять часов. Путешествие обещало быть долгим.
- Ну что же, - удовлетворённо произнёс дядя Коля, - пока всё идёт по плану. Имейте в виду, теперь вполне можно вставать.
Глеб тут же отстегнул ремень и вскочил с кресла. Он два раза подпрыгнул на месте, внимательно прислушиваясь к ощущениям. Ощущения были двойственными: с одной стороны, ему и вправду показалось, что он подпрыгивает чуть выше, чем на Земле, а приземляется чуть медленнее, но с другой - мальчик понимал, что чувства могут его обманывать.
- Не всё сразу, Глеб! - усмехнувшись, сказал папа. - Мы ещё слишком низко.
Дядя Коля откуда-то вытащил плоские, с листок картона, весы.
- Сколько ты весишь? - спросил он.
- Э-э-э... - задумчиво потянул Глеб.
- Тридцать пять килограммов, - твёрдо сказала мама. Она тоже встала с кресла и подошла поближе. - Забыл? Мы же взвесились дома, перед отлётом.
- Тридцать четыре килограмма семьсот граммов, - щёлкнув парой кнопок на панели управления, поправил её дядя Коля. И пояснил: - Данные сканирования.
Глеб встал на весы. На чёрно-белом экране моментально высветилось: "29,375 кг".
- Ух ты, здорово! - воскликнул он.
- Я тоже хочу взвеситься, - сказала Лиз.
- И я, и я! - вмешалась Валя.
Девочки взвесились по очереди, затем на весы встала мама двойняшек.
- Вот, всегда бы так! - полушутя, но с явными нотками досады в голосе, сказала она.
Мужчины взвешиваться не стали. Они катались на космолифте уже не раз, и подобные развлечения им давно наскучили.
Затем на весы снова встал Глеб. За какие-то пару минут мальчик полегчал на целый килограмм! За следующие десять секунд, что он смотрел на показания прибора, вес уменьшился ещё на восемьдесят граммов. Дети, как зачарованные, уставились на дисплей. Удивительное дело - изменения веса поразили их куда сильнее, чем даже вид из иллюминаторов на удаляющуюся Землю!
- Хочу показать вам вот ещё что, - сказал Джон.
Он достал из своей сумки маленький шарик для пинг-понга, повертел в руке, небрежно бросил на стол, и когда тот отскочил, снова поймал. Внимание всех присутствующих, особенно Ерошки, полностью обратилось на шарик.
- Казалось бы, ничего особенного, - продолжил Джон. - Но вот мы неподвижно кладём его на горизонтальный стол, и...