Эрнст Соммерс взял со стойки стакан и посмотрел, где бы расположиться. Молодой человек за столиком в углу встал c приглашающим жестом. "Опять то же самое", - подумал с досадой Соммерс, но все же подошел.
- С вашего разрешения?
- Прошу вас.
Под неярким торшером, на безукоризненно отполированном столе стоял тончайшего стекла стакан, наполовину с чем-то бесцветным, рядом фарфоровое блюдечко с миндальными орешками, коробка "Captain Black" и роскошная "Zippo". Соммерс сел в кресло.
- Не сочтите за дерзость, господин Соммерс, позвольте поздравить! Вас, конечно, воротит от поздравлений, уже неделя, да? - но уверяю, совершенно искренне.
- Если честно, я надеялся, что меня здесь никто не узнает. Спасибо.
- Позвольте представиться, Павел Форрест, компьютеры, хард и софт. Первого поменьше, второго - побольше. - Джерри! Два двойных "Черного Роджера"!
Толстяк в бабочке немедленно поставил на стол два стакана и блюдечко с орешками.
- Павел, если можно, "Президент Билли".
- Джерри, два двойных "Президента", пожалуйста, старина. Нет, не вместо.
Павел поднял стакан.
- Ведь это, если не ошибаюсь, - можно проще? - это, Эрни, ваш второй "Бекер"?
- Второй, - подтвердил Эрнст, пододвигая собеседнику блюдечко с орешками. - А что компьютеры, хорошее дело?
- Когда как. Сейчас, например, густо. Что-то вроде вашего "Бекера". Чаще наоборот. Осмелюсь предположить, у вас тоже не всегда.
- Почему вы так думаете? - спросил Эрнст и вдруг понял, что собеседник несколько в градусе.
- Можно откровенно? - как будто на что-то решившись, спросил Павел.
- Попробуйте.
- После первого "Бекера" вам, Эрни, долго и крупно не везло, я не уточняю, но это так?
- В известном смысле, да, - согласился Эрнст.
- Видите ли, Эрни, я далек от кинематографа, в том смысле, что предпочитаю классику и Баха или escape под скрипичные квартеты Моцарта. Конечно, вы принимаете массу похвал, поздравлений и так далее, слыхали не раз, и связнее, ну, вы понимаете. Однажды заинтересовался, как ваши дела, не сразу, недавно кое-что дошло, знаете, стало обидно.
- От чего же? - равнодушно спросил Эрнст.
- Я понял, что вы снимаете порнуху.
- С чего вы взяли, - возразил Эрнст. - Павел, ведь вы меня обижаете.
- Да ничего подобного!- добродушно хохотнул Эрнст. - Это же Людмирски! Напал когда-то на жилу - ну, и копает. Известен, известен ... мастер в этом болоте.
- Я думаю, даже уверен, что это под Людмирски, - возразил Павел. - Там есть два штриха, штришочка. В предпоследнем эпизоде, уши торчат. А "Черный хвост"? Скажете, это Шапиро?
Эрнст внимательно посмотрел на Павла.
- Ага, - обрадовался Павел. - А что насчет "За шторами"? Марк Лакшин?
- Ладно, черт с вами, - вздохнул Эрнст. - Похоже, меня кто-то продал.
- Это, конечно, не мое дело, как вы с ними договаривались. Но согласитесь, я не ошибся?
- Не ошиблись, - согласился Эрнст. Двойные возымели действие. - Если догадались сами, поздравляю. Но теперь, в любом случае, вам ничего не удастся из этого извлечь. Ничего. Знаете, Павел, не ожидал, сначала я подумал о вас лучше.
- Вы меня не поняли, - Павел поставил стакан и зажег сигарету. - Я совершенно не об этом.
- В самом деле? О чем же?
- Я о том, что вы, уважаемый мастер, профи, стали делать то, и именно то, и только то же самое, что вся эта бездарь. Снимается траханье ради траханья, и во имя траханья, и ничего кроме траханья, ни идеи, ни мысли, гениталии на пол-экрана, что Полинезия, что 17 век - Франция, что 4 век - Египет, Центральная Африка, учебные курсы для молодоженов. Или для сдвинутых стариков. Одно и то же, ну совершенно одно и то же, пусть хоть со всех сторон увешано историческими бантиками, местной экзотикой, охами, ахами, романтическими соплями и вроде как операторскими недомолвками.
- Ну и что? - жестко ответил Эрнст. - Спрос есть, и вообще хорошие деньги.
- Ладно, вы можете назвать хоть один порник, где все это траханье - не цель, но средство?
- Да вы что, Павел? - удивился Эрнст. - Я вам с ходу назову хоть три десятка лент, где бабы чего угодно добиваются постелью, и еще с какими вывертами.
- Вот-вот, с вывертами, - кивнул Павел. - А позвольте спросить, что это такое - "чего угодно"?
- Ну это же очевидно, Павел, что еще объяснять?
- Деньги, деньги, деньги. Вещи, тряпки, виллы, последний Феррари, путь наверх, опять деньги, жена посла, Золушка - феминистка, гарем из двух футбольных команд и симфонического оркестра, снова деньги, да, кто бы спорил - заключил Павел. - А как насчет абсолютной диктатуры на уровне приблизительно так мирового господства?
- Ни в какую, - пожаловался Дионис. - Уперлась. Нет, мол, и все, и пошел вон.
- А с какой это стати, - усмехнулся Зевс. - Сам-то на свадьбе что говорил? Память бальзамом отшибло?
- Мало ли что на свадьбе, - не унимался Дионис. - Когда говорю, что вот, к примеру, у Апы нет проблем, так вообще пригрозила меня превратить ...
- В кого? - ехидно поинтересовался Зевс.
- Не скажу, - буркнул Дионис и угрюмо замолчал.
- Она может, - подтвердил Зевс, - лучше не связывайся. Мало ли у кого с ней нет проблем, а что насчет Апы? Надо полагать, музы несколько наскучили. Впрочем, ему, может быть, и подучиться кое-чему понадобилось, сам знаешь, целых девять. Это он молодец, одобряю.
- То-то и обидно, - продолжал Дионис, - Я ей и говорю - а как насчет божественного предназначения? А она - это что же, говорит, мое божественное предназначение - под всех подряд ложиться, кто только пикнет? А сам-то, говорит, чего трезвый пришел? Как насчет твоего божественного предназначения? Ладно, вечером прихожу соответственно, а ее нет. Утром узнаю - всю ночь прокувыркалась с каким-то смертным из этих - Фермопилы, что ли. Да еще в облике престарелой портовой шлюхи, ну надо же!
- Ты ей не судья, - заметил Зевс. - Почему бы ей не захотеть иногда чего-нибудь такого. Эдакого.
- А ты судья? - с обидой спросил Дионис.
- Я? Да. - строго сказал Зевс. Но в ее дела не лезу никогда. Почти. Да я тебя понимаю, с ней, надо полагать, божественно, но...
- Что но? - спросил Дионис. - Алкмена?
- Полегче, щенок, - прорычал Зевс.
Возникла долгая и напряженная пауза. Дионис медленно, с опаской косясь на Зевса, потянулся за амфорой и наполнил чаши.
- Да, зарок я дал, - Зевс, что-то припоминая, быстро остыл. - Хороший мужик Амфитрион, все понял, но виду не подал.
- Да что смертные! - Дионис ободрился и добавил из амфоры. - Все одно и то же, и все - неумехи.
- Это у тебя от бальзама, - с'язвил Зевс. - Божественное предназначение у тебя такое, а насчет баб - это не твое.
- Так надоело же, - взвыл Дионис.- Ну не могу я каждый день с утра, очуметь можно, печень болит.
- Хорошая не заболит, а плохую ... Ладно, вылечим, не скули, молодой еще. Кстати, насчет Апы, - продолжил Зевс. - Я нашей Прекраснейшей специально - как бы это поточнее - порекомендовал. Не отказывать. Пусть хоть все девять муз под рукой. Поскольку что касается первооснов - правая рука все-таки он, а не ты. Как он недавно, а? "Мать - борозда, в которую высевают зерно!" А ты что?
- А что я? - нахохлился Дионис.
- Налей-ка вон из той, - приказал Зевс. - Можешь и себе.
- Вот ты говоришь, Аполлон, - продолжал Зевс. - А сам-то? Что у скифиянок натворил? Это же, сынок, предательство. Знаю, знаю, как тебя принимали, избаловались со слепыми рабами, а ты и расслабился. Что же это получилось - мужиков лошадьми на части раздирать - святое дело? Да еще с одобрения и санкции олимпийца? Ты что, с их матерью-богиней заодно? Что о себе возомнили? Разодрать мужика на части, растоптать лошадиными копытами, вымочить в уксусе - и в жертву! Главное - кому в жертву? Так, видите ли, вкуснее. Ну обнаглели - до Пелопоннеса никому житья не стало. Я-то знаю, тебе там понравилось, они много чего умеют. Насчет мужиков, научились у Кибелы, мать-богиня, зла не хватает. Все понял?
- Понял, - потупился Дионис. - А что ты сам, Верховный? Взял бы, да покарал. А, Отец? Они и раньше что вытворяли. Испепелил, и с концами.
- А вот это не твоего ума дело, - отрезал Зевс. - Ты когда там был?
- Месяца три, - неуверенно ответил Дионис. - А что, Геракл уже?
- Думай тут за вас всех, - Зевс смягчился. - Теперь вон из той.
- Так вот, - сказал Зевс. - Очень вовремя этот трус приказал ему добыть пояс. Золотой пояс для своей дочки, все ясно?
Дионис кивнул.
- Да, пояс. Поясок. Стар стал сынок, шестой десяток пошел, а куда деваться! Как-никак, уже десятое дело. Команда у него есть, хорошая команда, Геллеспонт он прошел, скоро увидим ...
* * *
- Все это занимательно, но не очень понятно, - сказал Эрнст. - И какое имеет отношение к нашему разговору? Насчет порнухи? Зевс пьянствует, мужчин на части, прекраснейшая отказывает Дионису - бессвязица какая-то - это, конечно, Венера?
- Афродита, - поправил Павел. - Венера - это позже, у римлян.
- Золотой пояс - догадываюсь, трус - это кто? Какой- такой зарок? Алкмена - почему полегче, щенок?- недоумевал Эрнст. - Геракл, десятый подвиг - или восьмой? Война с амазонками?
- Кстати, о Дионисе, - сказал Павел. - Как насчет по двойной прозрачной?
- Валяйте.
- Алкмена - жена Амфитриона, царя Микен, - Павел аккуратно поставил стакан. - Зевсу удалось заполучить Алкмену только в облике ее мужа, когда тот был в походе. Зевс был настолько потрясен, что дал зарок больше не иметь дела с земными женщинами - все равно лучше никогда не найти. Можете представьте себе ярость Геры. Сына назвали Алкидом, Гераклом он стал позже. Амфитрион, зная, кто отец, обеспечил Божьему Сыну редкостное по тем временам воспитание и образование.
- Понятно, а Скифия?
- Скифия - это обширные территории по северным берегам Азовского моря, - объяснил Павел дежурным голосом. - На этих территориях почти до конца второго тысячелетия до Р.Х. обитали весьма агрессивные и воинственные коневодческие племена, социальное устройство которых принято называть матриархатом. Безжалостно эксплуатировали рабов мужского пола, их добывали набегами на ближних и дальних соседей, вплоть до греческих поселений на Пелопоннесе. Наводили на всех ужас, отличались крайней жестокостью. Известны под названием амазонок. Я как-то рассчитывал, Эрнст, что вы, гуманитарий, знакомы с историей. Более-менее.
- Кое-что известно, не ехидничайте, - сказал Эрнст. - Но это банально, скучно и было. А свадьба?
- Гефеста и Афродиты. Олимпийцы, точнее, Зевс и его ближайшее окружение решили развлечься и придать, если можно так выразиться, исполнению обрядов божественного предназначения Прекраснейшей некоторую пикантность. Сам я склонен считать, что все это затеял сам Зевс - причина очевидна - но не исключено, что это идея Мойры - хромой урод никогда не был любимым ребенком, напротив, именно Афродита - всеобщая любимица. Из других источников известно, что Зевс ни разу не спал с Афродитой, видите ли, она необычная женщина - она рождена не как все, а из пены прибоя, и для нее это принципиально, в то время как все, э-э, приключения Зевса с земными женщинами - как бы это сказать, проделки Эроса, ее любимого сына от первого брака, а с чьей подачи - понимаете, да? Гефесту же ничего не нужно, кроме работы в кузне, женщины ему, мягко говоря, без разницы. Как видите, у Верховного с юмором все в порядке.
- Так что, Павел, вы предлагаете снимать божественное олимпийское траханье? - с'язвил Эрнст.
- Ну что вы, да ни в коем случае! - Павел щелкнул пальцами в сторону стойки. - Даже если очень захотеть, ничего не выйдет. Почти нечего выжимать.
- Как это нечего? Что, на Олимпе женщин нет? Одна Афродита?
- Какие на Олимпе женщины, Эрни? - благодушно ответил Павел, кивнув Джерри. - Гера - покровительница семейного очага, в возрасте, сплошной климакс, Афина - добродетель, мудрость, на плече сова, в ногах змея, из головы Зевса, под эгидой, да еще в полном вооружении. Нет, совершенно немыслимо. Воплощение фригидности, если хотите, так, Артемида - главное ответственное лицо за организацию королевских охот, а? Нет, ну что вы, она до сих пор девственница, одно на уме - лишь бы какого зверя из лука подстрелить, Апа как-то сунулся, и чем кончилось? Далее - Деметра - плодородие и сельские угодья -добродетельная жена захолустного фермера и дюжина детей? Гестия - стерва, каких поискать, какой там секс, Латона - злобная тварь, вспомните Ниобу, Селена - Луна, default холодна как лед ...
- Ниоба? При чем тут Ниоба?
- А семерых сыновей? Да за просто так? Прошу прощения, Эрнст, вы хоть помните, кто это?
- Припоминаю, - Эрнмт надолго замолчал. - Наказание Марсия? Хотите сказать, что для публики - покровитель муз, а на деле - садист?
- Еще бы! Еще бы ... Вы меня очень точно поняли. Ладно, дальше - Селена - вы когда-нибудь слыхали такое - нежная, страстная Луна? А-а, чуть не забыл, Ирида, вода, кругом вода! Директор, э-э, олимпийского плавательного бассейна, по совместительству - старший тренер сборной по синхронному плаванью, а команда? Музы - так это полсостава - все в радужных купальниках, во втором отделении a naturelle, публика-то кто, а? Конечно, с Апой согласовывать надо, так Гермес с Дионисом на что? Да-а, признаю, ваша взяла. Джерри!
- Павел, остановитесь, вам хватит!
- По-моему, об этом можно судить только потом.
- Потом? А почему радужных?
Павел молча уставился на собеседника.
- Купальниках?
- Эрни, у вас проблемы с богатым ассоциативным мышлением?
- Хотите сказать, Ирида - по совместительству богиня радуги?
- Зал взорвался аплодисментами! Я продолжаю - Эос, утренняя заря? М-м, нет-нет, Гелиос не при чем, робкая, как лань, у Гермеса тоже не вышло ... о, Фемида! Правосудие и справедливость, мантия и очки плюс восемь, подмышкой свод Зевсовых указов, и как это я раньше не подумал? Истоки пуританства пополам с .... Кстати, Эрни, вы знаете, с чего началась Троянская война?
- Виноват, кто еще - Ника? Крылья за спиной, над полем битвы, а что, кто там у них еще летал? Ага, Эрос, весьма, весьма молод и юн, был женат ... Я тут недавно видел любительский сюжет с парашютистками ...
- Павел, ну пожалуйста!
- Остаются три хариты - по-римски, грации, но это так - музыкальное сопровождение трапез, а что девять муз - о, Апа очень ревнив, устанешь согласовывать, сами понимаете, махровый бюрократизм. Остается Афродита, - но! Кошачья кошка, портрет мадам Лопухиной, fifty-fifty Кармен - Бизе, второй акт, припоминаете - "Заста-авлю тебя любить!"
- Павел, этого не может быть, потому что не может быть никогда. Богиня Любви? Заставлю себя любить? Да это по определению материализованная, воплощенная любовь, как это - заставлю?
- Да? Ну что же, согласен, она порождает Лювовь в смертных душах без принуждения, любовь рождается как бы ниоткуда. М-да, что же, должность такая, божественное предназначение, но все-таки с оговорками, вспомните Диониса. Или того же Зевса. Все, завершаю. Как видите, не густо - Олимп не объект для порников, вот так, это вам не Рим. Или Скифия. Оплот патриархата, а что иногда вытворяет Зевс или Аполлон, не нам с вами судить. Бросать камни первых нет. А что это вы не спрашиваете, о каком предательстве идет речь?
- Да, это не до конца понятно, будьте добры.
- Зевс хотел покончить с жертвоприношениями мужчин. Он кое-что задумал и послал Диониса, как бы это сказать, на разведку. Для точной оценки размеров бедствия и покровительствующих сил. Уровень представительства - в самый раз, ну не Гефеста же посылать? Или Меркурия. Дионис, в частности, будучи озабочен систематическими неудачами с Прекраснейшей, попал в лапы Верховной - хитрая лиса - его приняли как надо, расслабился и позволил эдакую ревизионистскую расхлябанность в окончательном варианте договора - с незначительными оговорками, но можно калечить мужчин, раздирать в клочья, топтать копытами, ослеплять и так далее, не говоря уже о конных состязаниях.
- Разве этого мало для, как это - карающего гнева?
- Видите ли, всемогущество Тучегонителя ограничивалось наличием других субъектов поклонения, в первую очередь, матери-богини. Дионис навредил и Зевс понял, что недооценивал опасность и подверг Диониса опале. Ведь что вытворялось ради удовлетворения сексуальных потребностей! Насколько изощренных, настолько жестоких. Да еще в каких масштабах. Если дойдет до дела, предоставлю вам кое-что из документальных исторических свидетельств - с ума сойти, что это за женщины.
- Если дойдет, - заметил Эрнст.
- Знаете, что такое "шестерка"? - продолжал Павел. - Это один из обрядов принесения раба в жертву. Его возбуждают, используют, потом смахивают мечом мужское достоинство, отрубают ноги, руки, наконец, голову. На все полагается ровно шесть взмахов мечом. Обряд применялся в случае, когда какая-нибудь бывала замечена в склонности к постоянству, что идеологически абсолютно недопустимо. Если хоть намек на любовь, как же тогда в жертву? Никакого постоянства! Обряд должен исполняться согрешившей, и если исполнялся плохо, следовало наказание ссылкой на сельскохозяйственные работы - понукать рабами в поле, на конюшне и так далее, короче - производство - самое неблагородное, непрестижное, позорное занятие, только воин - женщина первого сорта. Зевс начинал терять терпение.
- Знаете, Павел, ваша картина плохо вяжется с устоявшимися представлениями. Зевс всемогущ, что общеизвестно, зачем ходить окольными путями? Дионис, склонен думать, был прав - испепелил, и с концами.
- Согласен, на первый взгляд это так, но если мы займемся вопросами установления рамок всемогущества, в частности Зевса, то уйдем в сторону и увязнем. Позвольте, Эрнст, я закончу?
- Хорошо, принимается, Геракл - он что, тоже правая рука? Второй Апа?
- Не ерничайте, Эрнст. Да, Геракл только что вернулся, - продолжал Павел. - Эврисфей не знал, куда его девать - он же боялся за свой трон, да и команда у Геракла - зеленые береты, если хотите, спецназ, профессионалы. Зевс внушил Эврисфею идею золотого пояса амазонок для его дочери, Геракл сразу понял, что это дело - его лебединая песня, ведь он - зевсист, вся жизнь - служение Зевсу, а вершина зевсизма - покончить с матриархатом.
- Логично, логично, я начинаю слушать вас с некоторым интересом. Но что касается нравов, по-моему, вы преувеличиваете.
- Человечество было моложе более чем на три тысячи лет, и вы вполне можете представить степень нецивилизованности, - Павел внимательно посмотрел на собеседника. - По малейшему поводу - свары, драки, при дележе добычи и рабов особенно, достаточно пустяка - "Ах, ты, сука", выхватываются ножи и мечи, до кровопролития между своими, может быть и не доходит, но прирезать пару рабов, чтобы только другой не досталось - запросто, а к вечерней трапезе - о-о! - плечо и бедро, тушеные с травами под забродивший виноградный сок - кухня, Эрнст, всегда была женская территория! А рабы! По достижении совершеннолетия почти все подлежали ослеплению, новые захваченные - немедленно. Куда они денутся, слепые? А развлекаться со слепыми - самое оно, с фантазией нет проблем, да и кого стесняться? Кое-кому зрение оставляли, производственная необходимость, но зрячим отрубались указательные пальцы, работать могут, а стрелять из лука нет. Рабы имелись в достатке, эксплуатировались на износ - кто уже не мог как надо работать - в жертву. Во имя и славу Матери-богини, с помпой и надругательством над мужским достоинством. Что, привлекательно?
- Мечта феминисток, - улыбнулся Эрнст. - Вы не находите?
- Какие шутки, Эрнст, это же орки Толкиена, - не поддержал Павел. - Только в юбках. Коротких, чтобы не мешали бегать и верховой езде. А может в шкурах, впрочем, черт знает, во что они одевались.
- Орки в юбках, это выпукло, - сказал Эрнст в раздумье. - Не могу сказать, что вы меня вполне убедили, но речь, мне помнится, шла о мировом господстве? Вы не забыли?
- Не забыл, - сказал Павел. - Они быстро узнали, кто на них идет с запада, и что у Геракла людей немного. Напали первыми, на границе своих территорий. Бой был очень жестокий, сами понимаете, два полюса, но как только стало ясно, что с ходу Геракла не одолеть, они в обычной манере ретировались. Гераклово войско устояло, но Меланиппа, предводительница войска, была убита, возможно Тесеем, Царица в схватке была смертельно ранена, ее с поля боя вынесли, но по дороге домой она скончалась от ран, не успев назвать имя преемницы.
- Разве это существенно? - усомнился Эрнст.
- Это, как оказалось, решающее обстоятельство,- сказал Павел. - Царица умирает от ран, не придя в себя, и не называет преемницу. По обычаю, ее автоматически заменяет предводительница войска, но ее тоже нет. Верховной жрице имя преемницы известно, это Антиопа, "нежная царевна", но этого недостаточно, преемница должна быть объявлена именно Царицей, Верховная только подтверждает, что на то есть санкция Матери-богини. Иначе Царица нелегитимна, это чревато расколом и смутой, в истории племени такое случалось. Это очень опасно, да еще враг у ворот. Кроме того, Верховная знает о склонности Антиопы к постоянству патриархального, что ли, толка. Видите ли, целый год прятала зрячего раба, для себя, когда же ее уличили, наотрез отказалась от шестерки. Это абсолютно недопустимо, абсолютно. Раба убили, дело замяли, все-таки царевна. Так что Антиопа не годится, у Верховной есть веские основания считать, что она может всех просто сдать. Нужна сильная рука, чтобы держать в узде эту кровожадную ораву, нужна идеологическая непримиримость, железная приверженность Матери-богине, такая кандидатура у Верховной есть, и по закону претенденткам предстоит Испытание. Верховной Испытание на руку - чтобы посадить на трон кого ей надо, момент критический, но есть шанс, им надо воспользоваться.
* * *
- Фрида, слушай внимательно, - сказала Верховная. - Завтра Испытание. Всю ночь я буду молить Мать-богиню за тебя. Ты должна выдержать и победить.
- Ненавижу эту суку, - прошипела Фрида. - Прикончить ночью, и дело с концом.
- Нельзя, Фрида, Мать-богиня разгневается. Закон есть закон, без Испытания нельзя.
- Все равно убью, - сказала Фрида. - Не сейчас, так потом.
- Потом - можно, - согласилась Верховная. - Если будет на то воля Матери-богини. А она будет.
- Все-таки лучше бы обойтись, враги совсем рядом.
- Ты победишь, и вся они будут за тебя, я постараюсь, - продолжала Верховная. - У Геракла людей мало, мы их разобьем. Теперь - главное, ты должна это знать. Помнишь этого пьянчугу от старика?
- Еще бы, - довольно усмехнулась Фрида. - Ихние бабы на горе, видно ничего не могут, совсем обалдел.
- Ты понимаешь, что все его, х-м, дозволения - это знаки их слабости. Старик не кого-нибудь прислал, а любимчика-собутыльника. Этот - единственный, кто хоть какую-то власть над ним имеет. Мойра не в счет, Гера тем более. Бальзамом, видите ли, заведует.
- Тут он мастер, - хихикнула Фрида.
- Помолчи, - строго сказала Верховная. - Враги хоть и близко, но их мало, сынка его знаменитого мы одолеем. Они все сейчас слабы, а мы сильны, как никогда. Придумали тоже, пояс ему подавай для своей соплячки. Мы их сметем, и путь к горе открыт, поняла? С Матерью-богиней нам его громы и молнии нипочем. А дальше - что на юг, что на запад - одни слабаки. Близятся сроки, и я успею увидеть тебя Царицей над Всем.
- Спасибо, Мать, - сказала Фрида. - Теперь я знаю. Вечной тебе жизни, как Матери-богине.
- Вот и хорошо. - заключила Верховная. - Думай об этом, я в тебя верю. Теперь иди, но чтобы тебя никто не видел.
* * *
- М-да, более-менее стройно. А что за испытание, да еще с большой буквы?
- Достаточно примитивное, - начал Павел скучным голосом. - Вполне на их уровне понимания женской сущности. Короче, кто дольше продержится на ложе. Всеобщее скопление, неограниченное число рабов мужского пола, сторонницы партий претенденток готовят очередных рабов к подходу к ложам, ритм задается барабанами, младшие жрицы ревниво наблюдают, чтобы не возникали паузы при смене рабов, и вообще, чтобы все было честно, вопли, крики, подбадривания, свист, короче, финал чемпионата по бейсболу.
- Не надо, все ясно, - сказал Эрнст. - Обычная массовка, вы меня разочаровываете.
- Это не массовка, а исторический факт. Самое любопытное, что все это ничем не кончилось.
- Простите, не понял.
- Ничья. Победителя определить не удалось. Насколько удалось выяснить по первоисточникам, солнце коснулось горизонта, по условиям испытание прекращается, а ни одна так и не завопила "Хватит!" Расчеты Верховной не оправдались. Она объявила, что ей надо спросить волю Матери-богини, и удалилась в храм. А поскольку обстановка была в высшей степени накалена, нервы на пределе, досада и ненависть обеих партий, оказалось достаточно оскорбительной реплики, или даже косого взгляда, претендентки схватились на мечах, мечи быстро поломались - век-то еще бронзовый - потом на дубинах, или еще как, неважно, главное - всеобщее намерение довести до смертельного исхода. Еще чуть-чуть - драка двоих переросла бы в массовое побоище. Верховной с большим трудом удалось это прекратить, у нее уже было решение, она его немедленно объявила.
- Ладно, я готов допустить, что мы занимаемся умозрительными реконструкциями. И что, по-вашему, происходило дальше? Еще одно испытание, да? Опять массовка?
- Не умозрительными, а историческими, Эрнст, но вы хорошо все поняли, и не надо про массовку, это не главное.
- А что же главное?
- Новые условия, для гарантированного обеспечения победы протеже Верховной. В соответствии с волей Матери - богини, на самом деле - грязная игра.
- И что вы придумали? Опять гнусные сексуальные фантазии?
- Ну зачем же так, причем тут фантазии. Придумывать ничего не надо, для адекватной реконструкции мне не хватало кое-каких данных и я обратился к эксперту.
- Сексопатологу, да?
- Не угадали, не надо иронии. Обернитесь, Эрни, видите, за стойкой справа, блондинка в красном?
- Да это же ...
- Именно, зато на той неделе я всего за сорок минут, оплата по таксе, узнал все, что мне недоставало и кое-что в придачу.
- Беседы? В номере, да? - невинным голосом спросил Эрнст.
- За этим столом, а в номере задолго до и по другому поводу.- Павел укоризненно посмотрел на собеседника. - В частности, я узнал, как она имела дело одновременно с пятью юнцами, хотела подключить шестого, а тот отказался, мол, лучше потом, а то как-то унизительно - оценили, а? - но все же согласился, мол, за компанию, а потом и седьмой тоже.
- Ах, Павел, оставьте, - махнул рукой Эрнст. - Вранье все это, выпендривалась, а вы и поверили. Расслабились, как Дионис. Такая, извините, клюшка, сопля.
- Не судите опрометчиво, Эрнст, - сказал Павел. - Смею уверить, большо-ой специалист.
- Павел, не валяйте дурака.
- Похоже, что вам действительно не доводилось снимать порнуху. Ах, Эрнст, - вздохнул Павел. - O tempora, o mores. Коллективизм, отрыжка коммунизма на почве хронического безденежья, какой там матриархат, может быть,совсем наоборот.
- Ладно, наверное все это возможно, пусть даже в реконструкции ... но не вижу ни малейшего смысла. Что значит наоборот?
- Как бы вам ... поточнее. - задумался Павел. - Слушайте, Эрни, у вас есть камера?
- В номере, а зачем?
- Идете за угол, направо, там вечно тусуется молодежь: есть работа на полчаса, нужно семь человек, по две сотни на нос, я договариваюсь с этой, ведете всех в номер, я жду здесь, с вас большая бутылка "Бальзама" и вот такое спасибо за ценную идею.
- Вы что, серьезно? - спросил Эрнст и посмотрел на часы.
- Как на собрании демократов. Кстати, - Павел развеселился.- Редкий шанс, оцените мое знакомство. Вика, крошка! - заорал Павел в сторону стойки.
Молоденькая симпатичная блондинка вальяжно расположилась в кресле и томно уставилась на Эрнста.
- Ладно, три, только ради достоверности исторических реконструкций. Вхожу в долю.
Павел достал бумажник.
- Черт бы вас побрал, Павел,- сказал Эрнст. - Черт бы вас побрал, ладно, валяйте.
- Вика, лапочка, - ласковым голосом сказал Павел. - Прямо сейчас.
- Да-а, круто. Эй, Термит! - крикнула Вика в соседний угол. Подошел молодой парень и стал разглядывать Эрнста.
- Термит, нужен народ, с тобой восемь, на двадцать- тридцать минут, по три сотни на нос, - Вика показала глазами на Эрнста. - Что-то вроде ... понял? Мучо-мучо рапидо.
- Прихвати Ольку, Термит, - сказала Вика. - Она у себя.
- "Оля, Оля, ты сдавала тоэ" - произнес Павел нараспев.- А это зачем, Вика, лапочка? Это же лишнее.
- Все в порядке, Павел, - хихикнула Вика. - Бесплатно. Как это ты говоришь? Техническое содействие. Раздеваться не обязательно, - Вика похабно подмигнула Эрнсту. - Разве что самой захочется.
- Тогда всем в номер по двойной прозрачной, годится, а, Термит? - Павел откинулся в кресле.- За мой счет.
Термит кивнул.
Эрнст поднялся, галантным жестом протянул Вике руку и посмотрел на Павла.
- "Бальзам" - высшее достижение Диониса! - Павел приподнял пустой стакан.- Я изныва-аю от жажды.
* * *
Павел понюхал горлышко бутылки.
- Ах, какой аромат, - Павел мечтательно поднял глаза к потолку. - Такое нельзя пить из стакана. Джерри!
- И все-таки никакого смысла, никакого! - Эрнст раздраженно поставил на стол пустой фужер плутократических форм. - И что они в этом находят?
- Как это никакого? - не согласился Павел. - Кое-что честно заработали. А у вашей новой знакомой, полагаю, интерес чисто спортивный, обратили внимание, как глаза заблестели! Эх, чуть-чуть бодибилдинга - какая была бы амазонка!
- Вы хотите сказать, в номере - это реконструкция? Опять массовка, вам не надоело, а, Павел?
- Вы что, пуританин?
- Нет, а насчет вас ...
- Тогда что вы прицепились к массовке? Называйте как хотите - группенсекс, МИГ-29, glop-filling, одуванчик, к проблеме гибели матриархата это имеет кое-какое отношение. Или вы так ничего и не поняли?
- Вы что, Павел, издеваетесь? - возмутился Эрнст.- Заставили привести в мой номер эту грязную кампанию, снимать черт знает что, даже слов нет, как назвать, вытряхнули почти пять "простыней", слупили "Бальзам", и что - все побоку?
- Не огорчайтесь, Эрнст. Зато какая память о нашем знакомстве!
- А что это вы там пели? Кто это еще - Тоэ?
- Тоэ? Это ТОЭ - теоретические основы электротехники, так, студенческое, не обращайте внимания.
- Да? Ладно, господа студенты, черт с вами, что дальше? А, реконструктор?
- Эх, Эрни, старина, - грустно сказал Павел. - В общем, вы правы, массовка. Но с другой стороны - куда деваться от горькой правды исторических фактов! Признайтесь, Катулла вы не читали?
- Да никакой правды в этом нет, сказки все это, мифы, байки, легенды и анекдоты, замешанные на озабоченности и извращенных склонностях, и пошли вы ... со своим Катуллом.
- Не скажите, по-вашему, патриархат - это байка?
- Не передергивайте, Павел, это другое. А насчет испытания - так это ваша фантазия.
- Фантазию вы только что видели, надеюсь, вам понятно, что эта фантазия не моя. Испытание, если хотите, такая же фантазия, и кстати, тоже не моя.
- И вы будете утверждать, что это факт?
- До чего же трудно, когда не признают фактов.
- Какие там еще к черту факты!
- Эрнст, послушайте внимательно, факты есть, и достаточно убедительные, поверьте, я специально этим занимался и не обижайтесь, я знаю больше. Факты нужны, чтобы воссоздать некую историческую картину, это трудно, потому что фактов не хватает и они разрознены. Это реконструкция, а не фантазия, реконструкция хода и обусловленности важных исторических событий эпохи, о которой известно крайне мало, все-таки - двенадцатый век до Р.Х., а факты - только опора, дальше - логика, социальная психология и прочие интеллектуальные инструменты, немного проницательности и совсем чуть-чуть так называемого здравого смысла. В частности, для добывания недостающих фактов.
- Сдаюсь, уговорили, давайте выпьем за интеллектуальные инструменты. Так что, второе испытание?
- Да. У Верховной, повторяю, был план действий. Она его объявила, будучи уверенной в привычном всеобщем подчинении, но встретила неожиданное и сильное сопротивление.
- Вы имеете в виду "нежную царевну"?
- Скорее, ее сторонниц. Если точнее, противниц приношений мужчин в жертву. Смею полагать, Эрнст, этот обычай все же противоречит человеческой натуре.
- Допустим. Пусть даже вы и говорили что-то о женской кухне. Знаете, что трудно представить? Что это вдруг, как вы говорите, оппозиция обьединилась? Так вдруг, знаете ли, не бывает.
- Не решаюсь опровергать. Остается предположить, что условия второго испытания, объявленные Верховной, оказались столь чудовищными, что вызвали многочисленные и решительные протесты.
- Что же это могло быть?
- Не знаю.
- Неужели ничего?
- Эрнст, опереться не на что, в первоисточниках, конкретно, ничего нет.
- А как же насчет методов адекватных исторических реконструкций?
- Попробуйте представить себя на месте Верховной жрицы, может быть, что-нибудь получится.
- Не могу поверить, что у вас нет даже предположений.
- Ну хорошо, представьте нечто вроде первого испытания, усугубленного массовым применением "шестерки" плюс побежденная подлежит немедленному растаптыванию лошадьми. Во имя и славу Матери-богини.
- "Шестерку" вы сами придумали?
- Нет, не я.
- Да ну вас к черту, Павел, - раздраженно сказал Эрнст. - Я вас понял, вы - сексуальный психопат, и даже не скрываете.
- Это Верховная - сексуальная психопатка, - возразил Павел. - На почве садизма и гипертрофированного честолюбия, и вообще - должность такая. Поработайте Верховной Жрицей месяца два хоть на пол-ставки, я на вас посмотрю.