В один из дождливых дней апреля, я провожал своего друга Джамшеда в Хорог. Мы три дня подряд приезжали в душанбинский аэропорт. И каждый раз, нам, после трёх часов ожидания, говорили: "Сегодня рейса не будет. Нелётная погода".
И, за эти три дня, пассажиры уже все знали друг-друга в лицо. Утро, обычно, бывало туманное, а к девяти часам туман рассеивался, и мы все с надеждой смотрели в сторону фахрабадских гор - ясное ли небо сегодня, или как всегда в дождевых тучах.
Все пассажиры сидели в зале с большими стеклянными окнами, которые быстро запотевали от дыхания пассажиров. Но одна девушка все эти три дня, всегда садилась снаружи на скамейку, прямо у окна и читала книгу.
Я ещё в первый день заметил, что это был роман "Джейн Эйр" Шарлотты Бронте.
Я её тоже когда-то читал, и хорошо помнил содержание. Сказать: "девушка была очень красивой" - будет просто банальностью. Она была необыкновенно красива. Белолицая, с большими, чёрными сверкающими глазами. Каштановые волосы заплетены в толстую косу, но несколько боковых завитков ниспадали на лицо, которые она машинально пыталась убирать и цеплять за уши... Но через мгновение они снова падали, что придавало ей ещё большую красоту. Увлечённая книгой она не обращала внимания ни на кого вокруг. На вид ей было лет двадцать.
Я заметил, что Джамшед заворожённо смотрит на эту юную девушку. А когда я ловил его взгляд, он смущённо отворачивался от неё.
- Красивая, красивая, я тоже заметил её, - шутя подмигивал я ему.
- Везучий же тот парень, которого она любит, - тихо добавил Джамшед, и снова игриво взглянул на неё через окно.
- А с чего ты взял, что она уже кого-то любит?
- Не знаю, так подумал...
- Не надо ничего думать, иди и знакомься.
- Неее, я не смогу, я же не такой общительный как ты. Это ты у нас своим обаянием можешь запросто знакомиться с девушками. А я ... А может ты попробуешь, а?
В этот момент я тихо встал со своего места и присел на свободное сидение у окна. Стекло уже успело высохнуть и я чётко видел склонённую над книгой голову девушки.
Я наклонился к стеклу и тихо подул, чтобы на нём снова образовался пар. И пальцем, в зеркальном отражении, справа налево, то есть чтобы ей с улицы было удобно читать, написал: "Джэйн будет счастливой", а потом постучал по стеклу.
Девушка оторвалась от книги, и с удивлением посмотрела на мою надпись. Сначала она ничего не могла понять, а потом заулыбалась. Я снова подул на стекло чуть ниже и написал. "Джейн всё ещё в пансионате"?.
Она, немножко подумав, с улыбкой, отрицательно покачала головой. Затем, подмигнув Джамшеду, который удивлённо смотрел на меня, я вышел на улицу.
- Саломолек, первым поздоровался я с девушкой. Она чуть отодвинулась, освобождая место для меня и тоже поздоровалась.
- Не рассказывай мне дальше, что будет с Джейн, а то не интересно будет читать.
- Хорошо, не буду, мне просто интересно, что в наши дни ещё кто-то читает книги.- Ты, наверное, студентка какого нибудь филологического факультета?
- Нет, не угадал, я вообще не студентка.
- Ну, на учительницу ты вроде совсем не похожа, слишком юная.
- Спасибо за комплимент. Она, заложила между страниц закладку сделанную из фольги от шоколада, и прижала книгу к коленям. Я понял, что общение со мной ей не так уж и противно.
С близкого расстояния её глаза были просто жгучей красоты, лучистые. Ни грамма косметики, всё естественно. И брови красивой формы, и ресницы от природы чёрные и длинные, и губы ещё по детски нежно пухлые. И сама она была немного полненькой, той полнотой, которая добавляет девушкам только шарма, чуть полнее и выразительнее вырисовывая юную девичью стать. Скорее всего тут подойдёт выражение "не худая" чем "полненькая". Мысленно я согласился со словами Джамшеда, что действительно кому-то повезёт... если уже не повезло.
Вспомнив о своём друге, я посмотрел в его сторону и знаками показал, чтобы он вышел из зала. Он отрицательно покачал головой...
Мы разговорились. И разговаривали так, как будто выросли вместе на одной улице, учились в одной школе. Она сказала, что её мама работала в библиотеке, поэтому она с детства любить читать. Рассказала, как она была под впечатлением "Всадника без головы" Майна Рида, как плакала над не вернувшимся с Марса (или Венеры?) космонавтом из "Страны багровых туч" братьев Стругацких... Я назвал имена героев из прочитанных ею книг: Зебулон Стумп, Касий Кольхаун, Генри и Луиза Пойндекстеры и так далее...
- Ту аз ка фами? (Откуда ты знаешь?), - с неподдельным удивлением и немного застыв спросила она.
- Из фильмов, - слукавил я (не хотелось хвастаться, что я их тоже читал). - А какие песни ты любишь?, - спросил я её после небольшого молчания.
- Разные. Сейчас слушаю Демиса Руссоса, "Сувениры", "Good bye my love good bye" и всё остальное .
- Good bye my love good bye, - спел я строчку из знаменитой песни Демиса на высоких нотах
- Goodbye and au revoir, as long as you'll remember me, I'll never be too far, - подхватила она меня и засмеялась. Голос у неё был очень красивый. И спела она без фальши, точно попадая в ноты. Мне становилось всё интереснее и интереснее с ней...
Но в это время объявили, что начинается посадка на рейс Душанбе - Хорог. Джамшед ждал меня у входа. Напротив нас была зелёная изгородь из невысоких кустов легустры, а прямо под ними в изумрудно зелёной траве цвели большие апрельские одуванчики. Я сделал несколько шагов в сторону цветов и сорвал три одуванчика, затем снова подошёл к девушке, взял у неё книгу, выташил из неё закладку из шоколадной фольги и заложил в это место одуванчики.
- На память. Сделаешь из них закладку. Она смущённо склонила голову, и те самые непослушные черные пряди волос снова выпали и прикрыли её чуть покрасневшие щёки. - И счастливого полёта.
- А ты разве не летишь? - удивлённо, и немного разочарованная, спросила она меня
- Нет, я провожаю друга. И я позвал Джамшеда. Он смущаясь подошёл к нам, поздоровался. Затем все вместе пошли на посадку. Люди, боясь, что рейс снова могут отменить, чуть ли не бегом понеслись в сторону стойки для регистрации. Посадка закончилась быстро.
Девушка завершив регистрацию, прошла мимо нас, и слегка махнув мне рукой, чуть задержалась возле меня и тихо произнесла: До свидания.
- Как тебя зовут? - успел я спросить.
- Индира. Индира Мак... в это время с грохотом включился громкоговоритель с объявлением, и я не разобрал её фамилию (а может и не фамилию, а что-то другое). Она ещё раз взмахнула рукой и пошла в сторону автобуса для посадки.
- Как это у тебя получается? - смеясь спросил меня Джамшед.
- Теперь и у тебя, в самолёте, будет возможность познакомиться с ней. Желаю удачи. Мы попрощались, и Джамшед после троекратного, таджикского обнимания тоже побежал в сторону автобуса.
Зная по опыту, что у нас в Душанбе, и после посадки могут отменить рейс, я стал ждать взлёта самолёта. Скажу вам по секрету, в тот момент я поймал себя на малодушной мысли: мне почему-то захотелось, чтобы рейс снова отменили...
Я подошёл к той самой скамейке, где несколько минут тому назад мы беспечно беседовали с Индирой. На скамейке лежала закладка из фольги от шоколада. Я поднял её и машинально начал вертеть в руке.
Туман полностью рассеялся, начинался яркий весенний день. Пахло дождём и травой.
Перейдя на солнечную сторону дороги, и обходя дождевые лужи, я медленно побрёл в сторону остановки, и размышлял, идти ли мне сегодня на занятия в институт или отправится домой. Взглянув на часы я сообразил, что ещё успею на третью пару. Третья пара у нас была "Теория грамматики английского языка". Я учился в "ин-язе". Хоть и было солнечно, но из за ночного дождя погода была немного прохладной, и я застегнув замок куртки засунул руки в карманы, и к своему удивлению обнаружил в правом кармане куртки ту самую фольгу от шоколада. Она снова напомнила мне Индиру. Красавицу Индиру.
Всё же, получается у некоторых девушек оставлять след в душе...
Через неделю мой друг Джамшед вернулся из Хорога. Мы с ним встретились в коридоре института. Он учился в параллельной группе, в группе французского языка. После обычного приветствия и расспросов об родственниках в Хороге, я спросил его об Индире.
- Ну, что, познакомился ты с Индирой?
- Да, мы познакомились в самолёте, так как сидели вместе. В Хороге тоже несколько раз встречались, погуляли по Чор - Богу (Есть такой красивый парк в Хороге). Она осталась там, и сказала, что вернётся в конце апреля. Кстати, она очень интересовалась тобой... Кто ты, откуда...
- Надеюсь, ты продолжишь встречаться с ней и в Душанбе? - пропустил я его замечания мимо ушей.
- Тоже надеюсь, посмотрим.
- А помнишь свои слова в аэропорту: "везучий же тот парень, которого она любит"? Оказывается везунчик - ты сам, - смеясь похлопал я его по плечу.
- Ещё рано говорить, что именно я завоевал её сердце...
- Будь смелее, Джамик, "только смелым покоряются моря" пропел я строчку из знаменитой песни.
Так проходили дни, мы готовились к зачётам по английскому и французскому языку. Весёлая студенческая жизнь текла своим чередом. Лекции, семинары, зачёты, шутки и приколы над друзьями.
С надеждой ждущие своих принцев, томные взгляды моих взрослеющих однокурсниц... Неуверенные признания в любви к девушкам из младших курсов моих друзей - однокурсников. Всё таки апрель, весна... Замечательное это время - студенчество, юность. И в этой, бушующей страстями, студенческой жизни, я как-то сумел позабыть об Индире и Джамшеде, пока однажды, уже в начале мая, не встретил их во дворе института. Они сидели на скамейке и мирно разговаривали.
Я, честно говоря, порадовался успехам своего друга. Найти путь к сердцу такой красавицы, как Индира, думаю не каждый бы смог. Но, Джамшед тоже парень красавец.
- Привет, рад встрече, почти через месяц, - радостно поприветствовал я её.
- Я тоже рада, - с неподдельной искренностью ответила она, и при этом немного покраснела. Это было легко заметно на её нежной белой коже. Она немного отодвинулась, освобождая мне место на скамейке, между собой и Джамшедом, но я присел с другой стороны. Думаю, было бы верхом бестактности сесть между ними...
- Ну как, дочитала "Джейн Эйр"? Понравилась книга?
- Да, замечательный роман, я всю книгу проплакала пока она снова не встретилась с Эдвардом Рочестером... Теперь взялась за "Унесённые ветром"
- Молодец, а у меня пока нет времени на книги из за зачётов, - добавил я. И это было правдой. Сдавать сразу зачёт по английскому и по французскому языкам было не очень то легко.
Затем мы прошлись по тенистой аллее вдоль проспекта Рудаки (бывшая улице Ленина) до поворота в строну Путовского рынка. По дороге встречали своих однокурсников, которые тоже тайком бросали свои взгляды на Индиру. У поворота мы остановились, и Джамшед побежал к ларьку за мороженным, и мы с Индирой, на очень короткое время остались одни.
- А я часто вспоминала тебя, хотелось снова услышать в твоём исполнении песню Демиса Руссоса: "Гуд бай май лав, гуд бай", которую ты пропел в то апрельское утро в аэропорту...
- У тебя самой эта песня лучше получается. В "музыкалку" наверное ходила?
-Да, мама заставила три класса проучится. Играла на пианино... В это время со стороны ларька Джамшед повернувшись в нашу сторону спросил:
- Кому какое? Есть пломбиры, сливочные, шоколадные, ванильные...
- Мне тоже. Я успел подумать: "надо же, у нас с ней во многом совпадают вкусы, книги, музыка, шоколадное мороженное...". А вслух произнёс:
- Молодец, что на диетах не сидишь. Половина моих однокурсниц боятся сладкого, чтобы не пополнеть.
- Ой, от чего угодно могу отказаться, но только не от шоколада и шоколадного мороженного, - весело засмеялась она.
- Я тоже...
В это время к нам подошёл Джамшед. Нам он раздал шоколадные, а себе взял ванильное мороженное. Затем мы пошли дальше, и дошли до кинотеатра "Джами". Тут нам нужно было расставаться. Джамшед и Индира должны были идти в сторону "Военторга", а мне нужно было в сторону "Садбарга".
- Пока, ребята. Джамик, до встречи завтра в институте.
- А тебе в какую сторону идти? - спросила Индира.
- К "Садбаргу" - Джамшед, нам ведь по пути, до "Ватана", а там повернём на право в сторону "Ослиных ушей"
- Хорошо, пошли,- тихо согласился Джамшед. Мне очень нравилось ходить пешком по улицам Душанбе. Особенно весной. Считал кощунством садится в набитый людьми автобусы и троллейбусы, когда можно свободно гулять по весенним, пахнущим свежестью улицам Душанбе. Да и не только весной. В любое время я любил ходить пешком, даже под дождём с зонтиком.
А, вот, Джамщед, я знал точно не любил пешие прогулки. Если была возможность он обязательно садился в автобус. Но тут, видимо, был вынужден, так как я видел, что и Индире нравилось ходить пешком.
И я снова, про себя, отметил: "и тут мы с Индирой одинаковые" У "Ватана" мы расстались.
На следующий день мы встретились с Джамшедом в институте возле расписания занятий. Что-то он выглядел не совсем весёлым. Обычно при встрече со мной он всегда произносил наше коронное: "Привет, дружище"! А тут он тихо, чуть ли не шёпотом буркнул:
- Привет.
- Что без настроения, опять всю ночь учил неправильные глаголы? - пытался я пошутить.
- Да, только не глаголы, а учебник Дейла Карнеги, про секреты успеха, - грустно добавил он.
Мне всегда нравилась его наивная откровенность в разговоре со мной. Я чуть старше его и со мной он это позволял.
- Как Индира?
- Можешь сам у неё спросить, - чуть раздраженно ответил он. - Вчера, от "Ватана" до "Ослиных ушей", она задала мне около ста вопросов, и девяносто девять из них были про тебя, резко взглянув на меня ответил он.
Я, впервые за время нашей дружбы с первого курса, видел его таким раздраженным. И знал, что на это должны быть серьёзные основания.
Тут не надо быть психологом, чтобы не понять причину раздражения моего друга. Конечно же, это из за Индиры.
Я взял его за руку и мы вошли в пустую аудиторию.
Немного о Джамшеде. Мы с ним сразу подружились с первого курса во время игры в футбол. Он играл за группу "французов" а я за группу "англичан". Он играл защитника, а я нападающего.
В одном из игровых эпизодов, когда я вышел один на один с вратарём, он догнал меня и хотел исполнит футбольный приём "подкат", но сильно задел меня по левой ноге, я не удержался и упал на газон. Джамшед тоже упал рядом со мной, и тут же начал извиняться:
- Извини брат, случайно задел, - и тут же помог мне встать на ноги.
Его извинения звучали вполне искренне, это было видно по глазам: он смотрел прямо мне в глаза. А когда он наклонился и начал массажировать мою лодыжку, я мысленно сразу простил ему этот футбольный фол, и подал ему руку, со словами:
- Ничего брат, всё нормально.
После игры, которую выиграли мы "англичане", он снова подошёл ко мне, в раздевалке, и спросил не болит ли нога. После этого мы с ним и стали друзьями.
Парень он был высокий, с тёмными волосами и удивительно честными, темно-синими глазами. Такое среди горцев Памира встречается очень часто. Красавец, да и только. Но очень уж застенчивый.
В пустой аудитории мы подошли к открытому окну. За окном зеленели высокие, тенистые чинары.
- Обещаю тебе, что никогда не буду твоим конкурентом за внимание Индиры. Хорошо?
Он немного помолчал, потом улыбнулся и пожал мне руку. Я похлопал ему по плечу.
И это был не первый случай, когда я был свидетелем сердечных переживаний своих однокурсников... и однокурсниц тоже. Я поступил в "ин-яз" после службы в армии, и был несколько старше своих друзей, и на все эти влюбленности и юные переживания смотрел уже немного по другому. Чуть-чуть с высока. Я мог уже отличить влюблённость от симпатии, влюблённость от дружбы, влюблённость от страсти... И вообще сделал заключение: "Любить тоже нужно уметь. Это тоже талант. Но, как известно, не все бывают талантливыми".
По переживаниям Джамшеда я видел, что он влюблён в Индиру серьёзно. Если бы вы увидели Индиру хотя бы раз вы бы поняли состояние моего друга.
Но в жизни не всё бывает так как мы планируем. Если бы было так, то все люди бы были довольны и счастливы. Но, каждый человек в своей жизни встречается с тем человеком с кем должен встретится, а не с тем с кем хочет...
До поры до времени всё всё шло хорошо. Джамшед встречался с Индирой всё чаще и чаще. Она, уже, казалась студенткой нашего "ин-яза", так часто стала появляться у нас на факультете.
Я радовался успехам своего друга, и как и обещал ему, пытался как можно реже попадаться на глаза Индире. Хотя всегда чувствовал, что она хочет сказать мне что-то важное... И я, когда мы оказывались вместе с Джамшедом и Индирой, всегда делал вид, что у меня важные дела и пытался быть подальше от них. Это мне легко удавалось, так как я был старостой группы, и на самом деле у меня была масса других обязанностей по группе: то комсомольские взносы собери, то за стипендией в очереди постой, то на собрание старост в деканат иди...
Но сколько можно отнекиваться? Сколько можно убегать? Убегать от Индиры...
В июне мы сдали все зачёты и экзамены, и должны были разъезжаться по домам. Кто куда. Кто на Памир, кто в Курган-Тюбе, кто в Худжанд, кто в Регар, в общем, на летние каникулы.
И вдруг неожиданно, одна из однокурсниц Джамшеда, Нигина, которую я тоже хорошо знал, так как она была старостой "французской" группы, пригласила нас на свадьбу. На свою свадьбу. Она выходила замуж.
Нигина была душанбинкой, поэтому свадьбу справляли в ресторане гостиницы "Таджикистан", на против парка Ленина.
В жаркий летний вечер, мы, группа студентов, собрались в том самом парке, под тенистыми чинарами, перед началом свадьбы и ждали Марину и Наргис, тоже студенток нашего факультета, которые должны были купить какое-то золотое кольцо с рубином, свадебный подарок для Нигины. Мы длого обсуждали: что же ей подарить. Но вопрос решился легко. Марина, близкая подруга невесты сказала, что Нигина очень давно мечтала купить то самое кольцо с рубином в ювелирном магазине рядом с "Зиннатом". К нашему удивлению Марина и Наргис появились очень быстро. Удивительно. Обычно, из своего опыта, я знал: если девушки зашли в ювелирный магазин, то их оттуда не дождёшься, пока магазин не закроется.
Когда все собрались, мы с большими букетами бордовых, белых, и чайных роз направились в ресторан. Все были веселы, громко шутили, рассказывали анекдоты. А как же иначе. Экзамены позади, впереди долгие каникулы.
У гостиницы было много машин. А гости всё ещё приезжали. Мы, лавируя между "Жигулей", "Волг", и редких тогда "Вольв" и "Мерседесов" прошли к крыльцу, затем гурьбой зашли в здание, и сразу почувствовали прохладу: вовсю работали кондиционеры.
Для нас однокурсников Нигины были подготовлены специальные столы: напротив жениха и невесты. Можно сказать мы сидели отдельно от всех гостей.
После поздравлений и поцелуев с Нигиной, мы расселись за столы. И тут в суматохе и общем веселии я и не заметил, как оказался рядом с Индирой. Она оказалась справа от меня, а с другой стороны сидел Джамшед. Как это получилось? Не знаю. Но, догадывался, что это не случайно. Индира знала, что после свадьбы все студенты разъедутся по домам... на долго.
Я пересесть уже не мог. Все места были заняты, да и выглядело бы это уж слишком демонстративно. Индира бы догадалась.
Заиграла музыка, зазвучали тосты... То ли от летней жары, то ли от утомительных танцев мои друзья опьянели быстро. И Джамшед тоже. Он почему-то пил часто, не пропуская ни одного тоста. Индира пыталась его уговорить перестать пить. Но он раздражённо отвечал:
- Это свадьба моей однокурсницы, сколько хочу столько пью. На моё замечание, Джамшед ответил, спокойно:
- Сейчас, сейчас, поем холодного арбуза и протрезвею.
Но и холодный арбуз ему не помог. Мне пришлось выйти с ним на улицу. Он еле держался на ногах. Индира вышла следом за нами.
На против крыльца, слева, прямо под кустами розы лежал шланг для полива цветов. Я поднял этот шланг и направил струю холодной, прозрачной душанбинской воды на голову своего друга. Он присел на корточки, и что-то бурчал. Я лишь разобрал несколько слов: "сам виноват, сам...", "не любит..", "не люблю притворство..." а потом Джамшед заплакал.
Что поделаешь, пьяный, он и есть пьяный. Всем известен факт, что, обычно, пьяные люди всегда говорят то, что у них на душе.
Индира стояла рядом, и грустно наблюдала за нами.
Через минуту, Джамшеду стало полегче, и мы медленно вернулись к свадьбе. На нас никто не обращал внимания. Потому что играла весёлая танцевальная музыка и все танцевали.
Мы присели на свои места. Джамшед сидел грустный, с его мокрых волос капала вода. Когда закончилась музыка, и все снова расселись по свои местам, снова зазвучал тост. Как оказалось, поздравляла старшая сестра Нигины.
- Мне тоже налейте, - громко крикнул Джамшед.
- Может хватит, - на улице жарко, развезёт тебя ещё, - пытался я остановит его.
- Свадьба бывает раз в жизни. А за Нигину, я вы.. вы... пью,- заикаясь произнёс Джамшед.
Я знал, что Джамшед будет пить, и никто его не сможет остановить. Так уже бывало много раз.
И на следующий день он, как всегда будет молчалив и стеснителен, как обычно.
- Ну тогда закусывай хорошо, - я подвинул ему тарелку с нарезанной колбасой и кусками холодной курицы, вперемежку со стеблями укропа.
С налитой рюмкой водки, он встал со стула и чуть-чуть шатаясь направился в сторону молодожёнов. Подойдя в Нигине, он наклонился к её уху и начал что-то ей говорить. Наверное поздравлял её. Затем похлопал по плечу жениха. Обнял его, и тоже что-то говорил. Я взглянул на Индиру. Она наклонив голову тихо всхлипывала...
- Что с тобой?... - Ничего, ничего, наверное, тоже опьянела...
Джамшед, долго не возвращался на своё место. После поздравления Нигины, он присел рядом со свидетельницей, и что-то начал ей рассказывать. Он был совершенно пьян. Я понял это по его жестам. Он просто размахивал руками, как бы отгоняя людей от себя.
Мне снова пришлось вытащить его на свежий воздух. Индира тоже вышла с нами. На этот раз холодная вода из шланга не помогла. Рядом с гостиницей, как обычно, дежурили таксисты.
- До "Мясокомбината" кто поедет? - спросил я пожилого дяденьку в футболке команды "Памир" Душанбе.