Аннотация: Он верил в силу стали и свинца. Он умел внушать страх. И откуда ему, одному из хозяев города, знать, что совсем рядом есть нечто, вызывающее даже не страх - ужас! Но узнать всё же довелось...
Серный рэкет
Неприятные предчувствия мучили Василия с самого утра, хотя всё, вроде бы располагало к удачному дню. Из дому удалось смыться без обычного скандала с женой. Чурки шли прямо-таки вереницей, отдавая накопившиеся долги, очевидно, жёсткие меры, предпринятые боссом на прошлой неделе, не прошли даром. Даже наркоманы обошлись без привычных закидонов - никто не просил в долг, не ширялся прямо на месте, не грозил милицией. Да и что милиция, единственный следак, имевший наглость сунуть нос в дела организации Тенора, сейчас сам готовился мотать срок после лихой подставы, подробности которой и вспомнить тошно.
Вроде бы, никаких поводов для волнения - а на душе муторно. Хотелось смыться куда подальше, забить на всё на недельку, а то и две - но Тенор не поймёт. Именно сейчас, когда деньга валит валом, организация выходит на легальный уровень (и смех и грех, уже экономиста наняли!), ответственный за рынок и ширку вдруг начнёт взбрыкивать. Мигом опять скатишься до шестёрки.
- Здравствуй, Вася! Хорошо выглядишь!
Он чуть не подпрыгнул, хотя голос был приятный, звонкий, даже ласковый. Надо же, как задумался, сейчас бы ему любой малолетний отморозок врезал бы по чугунку, да и срулил бы с утренней выручкой. Не, что-то с ним точно не то.
Василий обернулся и невольно расплылся в улыбке, хотя любое зеркало недвусмысленно сообщало, что его улыбой только ворон разгонять.
- Привет, Тонька, ты тоже ничего себе. На урок, небось?
Антонина, школьная любовь Василия, за десять лет после выпуска так и не изменилась, в отличие от прочих одноклассников. Всё та же тонкая изящная фигурка, всё то же детское личико с огромными глазами, всё та же наивная вера в справедливость. Всё такая же честная и всепрощающая, как будто житейская грязь к ней не липла, незамужняя учительница, пропитая школьная мечта.
Кабы не стерва Нинка, подвернувшаяся ему... Конечно, рядом с его женой, формами напоминающей Памелу Андерсон, Тонька смотрелась бы невзрачным подростком. Но и не изменяла бы направо-налево, не закатывала б скандалы и не клянчила б без конца деньги. Даже вот сравнить: "Вася!", под настроение даже "Василёк", не как все, Кабан да Кабан, а жена в последнее время чаще свиньёй величает. Как-то он даже предложил было школьной зазнобе помочь финансово за некоторые отношения - так неделю не разговаривала, пока не извинился. Типа, только замужем, и только по любви. Эх, и почему б не развестись - и пусть бы другой маялся со шлюхой, на которую пускает слюну весь город. Ведь явно Тонька тоже неспроста ещё не замужем.
- Знаешь, Вась, у нас Кирилл Анатольевич на пенсию ушёл. Бросал бы ты всё здесь, да шёл бы к нам физруком - вон, какая фигура представительная! Жизнь ведь мимо пролетает!
Василий невольно подтянул выпирающее брюхо и расправил необъятные плечи. Кач - удел шестёрок, но со спины он ещё ого-го! Вот только как бы пояснить, чтоб не обидеть, этой наивной... простушке, что после настоящих денег и возможностей, не за хочет он становиться учителем и гонять малолетнюю шпану, которой прямая дорога сейчас - в клиенты или конкуренты. Предложи это кто-то другой - такое бы услышал, а то и по морде, но Антонина - совсем другое дело.
- Ой, прости, Васенька, у меня через пять минут звонок! До встречи!
Только когда тонкая фигурка со шлейфом русых волос скрылась за углом, Василий с облегчённым вздохом позволил пузу вновь нависнуть над ремнем. А может, послать всё к чёрту, да согласиться, оставить Нинке машину и квартиру, перебраться к Тоньке и спать спокойно?...
- Эх, хороша кобылка! Такую б ко мне в гадюшатник, знающий клиент любые б бабки выложил! Правда, такой свежей осталась бы максимум с недельку.
Василий с ненавистью покосился на незаметно подобравшегося коллегу. Дрын заведовал девочками, и в организации они были равны, но при других обстоятельствах... Нинку он тоже хотел бы поставлять как товар, и даже успел проверить её профессиональные качества, чего и не скрывал. Но Тенор не любил конфликтов.
- Какого х... припёрся, м....? Кто-то из торгашей девочку заказал? Или сам обслужишь?
Дрын заулыбался, как будто ему комплимент отпустили. Интеллигент х...., ничем гада не проймёшь!
- Сегодня обслуживать придётся тебе, Кабан... Шефа, конечно, чтоб не было недоразумений! Тут где-то среди твоих торгашей гадалка Пелагея затесалась. Тенор хочет с ней перетереть. Просил, вежливо просил - доставить к нему на дом.
Василий невольно сглотнул. Если это не очередная шуточка Дрына, то дело плохо. Тенор обычно приказывал, отдавал распоряжения. Вежливым он становился только в состоянии едва контролируемой ярости, и для кого-то это означало огромные неприятности. Сразу вспоминался Кирпич, пусть земля ему будет пухом, старый урка, обожавший клеить погоняла. Тенор не любил даже этого своего прозвища, но то, как его называл старый кретин, всегда потешавшийся над голосом шефа, почти оправдывало нелёгкую кончину Кирпича... А тут ещё эта шарлатанка, хамовитая баба, не умеющая говорить вежливо. Как бы ему не аукнулся её разговор с Тенором!
Пелагея оправдала все ожидания. Для начала вопила на весь базар, что если кому погадать, пусть сам и приходит, она ездить на дом не нанималась. А когда Василий с Дрыном подхватили старую заразу под руки и поволокли к джипу, вообще закатила истерику, визжала своим подружкам-торговкам, чтоб запомнили "энтих урок", а лучше сфотографировали, требовала вызвать милицию, прокурора и послать письмо президенту. Торгаши отлично понимали, что почём, а вот покупатели проявляли прямо-таки нездоровый интерес к разыгравшейся сцене.
Хорошо хоть, Василий предвидел проблемы и удачно поставил машину. Если б пришлось волочь через весь базар, точно без потасовки б не обошлось.
Едва усевшись в машину, Дрын деловито хлопнул Пелагею пару раз по жирной физиономии и ласково, в двух словах, обрисовал дальнейшие перспективы. Гадалка мигом заткнулась. Василий даже слегка позавидовал. Всё же умеет, гад, находить общий язык с бабами! Если бы он поменьше церемонился с Нинкой с самого начала - глядишь, и налево заразе не хотелось бы.
Уже разворачивая машину, Василий позвонил Гремлину, тупому, но исполнительному быку, и оставил распоряжения. Суматоху и вопли о "похищении" гадалки унять, нариков направлять на другую точку, звонить только в самом крайнем случае - не стоит раздражать Тенора лишний раз, и так не всё ладно.
Предчувствие неприятностей становилось всё сильнее. Василий потел и пытался понять, что же такого неприятного может произойти. Тенор приболел и подозревает порчу - глупости. Кто-то засветил организацию на областном уровне, будут искать ссучившегося - в это верится, но не собирается же босс искать предателя с помощью гадалки?! Или опять джигиты пытаются наехать, - ну а тогда Пелагея за каким...?!
Во дворе особняка Тенора уже стояло шесть машин, так что пришлось повозиться, устанавливая джип. Да что ж такого могло случиться, что притащили столько людей среди бела дня! Может, Тенор помирает и собирается назначить наследника? Бред!
Пелагея окончательно пала духом, и только жалобно что-то бормотала, когда её волокли в гостиную.
Обстановочка у Тенора впечатляла. Вроде бы и у Василия всё дорого и круто, золото и хрусталь так и лезут в глаза, но вот такого эффекта добиться не удавалось. Как будто дворец какой - пышные ковры, тяжёлая мебель, строгие украшения и полированные стены под дерево. Всё дышало властью, единоличной и непререкаемой, здесь Тенор правил, возвышал и карал. Здешние идеально вычищенные ковры помнили потёки коньяка, которым по традиции поливали вновь назначенного бугра и пятна крови провинившегося... И как здесь можно ещё и жить, Василий решительно не понимал.
В гостиной было тихо. Не менее двух десятков быков топтались за спинами четверых лидеров, чуть ли не всё ядро организации. Где-то в тёмном углу притулился и экономист, молодой парень, умник и краснодипломник, сявка, возможно только сегодня понявшая, на кого работает. Сидел только Тенор - и это тоже был очень дурной знак.
Длинные седые волосы главы организации, обычно приглаженные, сейчас свисали неопрятными космами, ухоженные пальцы оплели рукоять трости. Мутные глаза смотрели в стену. Значит, первый приступ бешенства уже прошёл, но приближалось самое неприятное. Именно вот так, навалившись на трость и глядя в стену, Тенор изрекал самые жуткие свои приказы - и горели склады, подставлялись следователи, насиловались дочери и умирали родители несчастных, по глупости вызвавших неудовольствие старого мерзавца. Не хотелось Василию быть причиной такого гнева - или даже привлекать внимание к себе, пока Тенор в таком настроении.
Босс тяжело поднялся с кресла и двинулся вглубь особняка. Остальные покорно двинулись следом. Василий с облегчением предоставил гадалку заботам быков и вслед за Дрыном протолкался вперёд, к остальным буграм.
- Что тут происходит? - этот вопрос они задали практически одновременно Коту, самому молодому из равных.
Тот поначалу попытался отмолчаться, но, зажатый между двумя более старшими, раскололся:
- Прохор слинял. Просто исчез.
Василий ошеломлённо переглянулся с Дрыном. Да чтобы один из "гостей" Тенора умудрился уйти, не попрощавшись и не отписав гостеприимному хозяину всё, кроме подштанников - скорее солнце не взойдёт и мент раскается! Мало какая профессиональная тюрьма так надёжна, как "апартаменты" в задней части особняка.
Внешне всё выглядело нормально. Бдительные охранники у мониторов, глухие двери с механическим и электронным замками, система кормления, не позволяющая пролезть даже кошке. Защита от побега совершенная. Всё это великолепие портилось одной маленькой мелочью - узника в камере не было.
Только открыть камеру у охраны заняло десять минут! Все эти разрешения, пароли, блокировки металлические и электронные. Правда, в дополнение ко всему, у внутренней охраны тряслись руки. Это была не та смена, что проворонила Прохора, но могло достаться всем без разбора. Да и кто знает, может, виновные уже сами обживают неуютную жилплощадь в ожидании судьбы.
Василий поёжился. Ему, вообще-то, тоже не следовало расслабляться. Ведь в деле Прохора сам он завязан по уши.
Дельцы, берущие деньги в долг у бандитов, сами напрашиваются на неприятности. Конечно, банки требуют гарантии или заклады. Зато бандиты берут заложников. Это не обязательно любимые или члены семьи. Это может быть жизнь, здоровье и даже репутация. И, в отличие от банков, бандиты чаще заинтересованы в том, чтобы клиент нарушил сделку. Это ведь очень выгодная сделка. За не такой уж большой займ получаешь либо влиятельного человека в зависимость, либо раскрученное легальное предприятие, стоящее гораздо больше данных в долг средств.
В большинстве своём самонадеянные дельцы попадали в руки Тенора сами по себе. Не требовалось никаких подстав. Просто просчёты, падения валют, нечистоплотные партнёры, колебания рынков - и клиент готов. Он сам рыдает, подписывает любые бумаги, валяясь в ногах у Тенора. Только не трогайте жену, детей, тёщу и её любимую болонку! Репутация - страшная сила.
Прохор был не таков. Сам в своё время подошёл к Василию за займом. Сам раскрутился, никому не доверяя и не ошибаясь даже в мелочах. Сделал все выплаты вовремя, вышел сухим из всех подстав. Пожалуй, не будь он так безупречен, Тенор простил бы его. Если бы хоть раз повалялся в ногах, хоть раз засыпался на бухгалтерских проверках, хотя бы однажды попался на кидалово. Тенор очень не любил проигрывать.
Василий знал достоверно, Прохора взяли без причины. За ним не было долгов, и ничем он не перешёл дорогу организации. Просто Тенор не смог стерпеть такой обиды. Говорят, что Прохор до ухода в бизнес успел поработать экстрасенсом. Может, этим объяснялась его безупречность. Но даже если Прохор мог видеть будущее, то не очень далеко. Потому, что однажды его вежливо взяли под руки, и привезли для разговора к Тенору. Стандартная процедура. Идущий вверх должен помнить корни успеха. Если за тобой нет никакой вины - слово босса гарантирует тебе неприкосновенность. Но в этот раз Тенор нарушил слово.
Стандартное предложение - подписывай бумаги и гуляй, сявка. Будешь голым, но живым и здоровым. Прохор оказался упрямым. Выдержал побои. Проигнорировал угрозы. Был посажен для раздумий - и исчез.
Может быть, гадалка нужна для того, чтобы погадать, что сумел учудить экстрасенс?
Массивная дверь камеры, наконец, распахнулась. Стандартное обиталище "гостей" Тенора размерами не впечатляло, поэтому приблизиться к месту происшествия смогли только сам босс, Пелагея, да бугры. Лично Василий, пожалуй, предпочёл бы остаться снаружи. Всё равно ничего не видно за спинами остальных, тесно, ла и под горячую руку попасть можно. Но - положение обязывает.
От напряжения и тесноты в голову лезли дурацкие мысли. Вот решат, скажем, с перепугу, охранники закрыть камеру, одним махом избавиться от всех проблем. Ох и повеселится тогда вся честная компания!
Глупости, конечно. У каждого понимающего бугра есть своя команда преданных быков, поднятый над основной массой, и честно отрабатывающих свои привилегии. Как говорит насмешник Кот, бычьё с золотым кольцом в носу. А у Тенора таких - каждый второй.
В дверном проёме камеры шла толкотня. Быкам тоже было интересно, что происходит. Рожи разной степени отвратности и тупости засовывались внутрь, чтобы полюбоваться на такую же толкотню внутри. На миг мелькнула физиономия Гремлина, и Василий облился холодным потом.
Ну не мог Гремлин пойти против приказа, никак не мог! Сказано быть на базаре, значит помрёт на месте, пластом ляжет, но не уйдёт. А если он здесь, значит, начались настоящие проблемы. Облава на рынке? Наезд чернозадых? Или просто Гремлину приказали подъехать за инструкциями, что означает отставку Василия. А отставка может означать очень разные вещи. От торжественного банкета с целованием и выходным пособием, до водолазных работ в ближайшем озере с цементным грузом на ногах.
Тем временем Пелагея что-то говорила Тенору. Её голос все повышался, переходя в нестерпимый визг.
- Вниз он ушёл, понимаешь, кретин волосатый, вниз! Какие подвалы - катакомбы, в ад человека отправили, ироды! До чего довести надо было парня, чтобы сам к нечистым отправился... Нет! Нет!!! Сам туды иди, зараза! Я в господа верую, мне к нечистому не надо! Всё одно после смерти там будешь, душегуб!
Быки притихли, и стало слышно и Тенора. Деньги он уже не предлагал. Или сразу начал с угроз? Холодным, бесстрастным голосом он перечислял родню Пелагеи, а также то, что случится в ближайшее время со всеми этими племянниками, дочерьми, внуками и внучками. Василия почти сразу замутило, а вот большинство быков оживилось, гогоча в самых смачных моментах. Тенор почти всегда держал слово. И умел это сделать так, чтоб порадовать ближайшее окружение. Даже скотина Дрын побледнел и втихую сглатывал, а непривычный Кот вообще зажал рот руками и пробкой вылетел из камеры. Зря, конечно. Теперь ему придётся приводить эти угрозы в исполнение, если хочет остаться бугром.
Пелагея сломалась на некой Яночке, пятилетней внучке, которой Тенор уготовил участь порнозвезды областного масштаба. Завыла в голос, оседая в углу, и пожелала отправляться прямо сейчас, в пекле Сатана добрее и душевнее, чем эта тварь подколодная. Василий про себя согласился.
Тенор быстро обо всём договорился. Пелагея осуществит доставку и поможет отыскать. Несколько бойцов пойдут "вниз" и схватят этого Прохора. Всё просто. Для того, конечно, кому не придётся это делать самому.
Дрын аккуратненько выскользнул из камеры, справедливо полагая, что отсутствующий добровольцем оказаться не сможет. Василий повторить его манёвр не успел. А может, Тенор специально высматривал именно его. Холодный взгляд босса пригвоздил несчастного бугра к месту.
- Старшим пойдёт Кабан. В помощники ему... Термометр. Лишние - пошли прочь. Не мешайте нашей уважаемой ворожее... работать.
Обрадованные бугры шумно понеслись из камеры, разгоняя быков перед собой. Василий спокойно смотрел в спину Тенору. Зря он не поверил в предчувствия. А может, всё дело в Нинке, давно строившей глазки боссу. Всё станет ясно, когда он увидит команду.
- Тебе ведь тоже недолго осталось, душегуб, - неожиданно спокойно предрекла Пелагея в спину Тенору. - Тварь снизу придёт за тобой ещё до утра. Помолись напоследок, если хочешь, даже для таких, как ты, есть милосердие у Создателя.
Тенор криво усмехнулся и поманил Василия.
- Хочешь остаться бугром, Кабан? Живым бугром?! Тогда доставь Прохора ещё до вечера. А старую ведьму лучше оставь там. Мы ещё увидим, кто до утра не дотянет!
Термометр, перекачанный до безобразия глава охраны "гостевых апартаментов" Тенора, объявился уже через минуту. На бесстрастной физиономии проштрафившегося бандита отчётливо выделялся синяк в форме рукояти трости босса. Спокойно перебросил бугру пистолет в кобуре. Сам сноровисто проверил крупнокалиберный винчестер, сейчас как никогда похожий на Терминатора. На это прозвище и претендовал, а стал Термометром.
Василий выглянул в коридор и у ближайшего охранника отобрал отличный охотничий нож. Он всегда владел холодным оружием лучше, чем огнестрельным. С умеренным любопытством осмотрел странные бурые знаки и узоры на стенах и полу камеры. Прохор, должно быть, рисовал всё это кровью.
Термометр мялся, вертел в руках патронташ, чуть ли не выплясывал.
- Скажи... Вася, как там... внизу?
Василий пожал плечами, ощущая странное удовольствие от того, что хоть кто-то из организации знает его настоящее имя. Сам он тоже вспомнил имя Термометра без труда. Пришли они в организацию почти одновременно. Одновременно влипли. Может, и выкарабкаются вместе.
- Мне-то откуда знать, Сань? Увидим. Или гадалку сейчас спросим. Может, не так там и плохо. Глядишь, ещё будем с чертей серу да смолу трясти. Не знаешь, почем сейчас сера продаётся?
Термометр благодарно улыбнулся.
Пелагея на вопросы, что там, "внизу", и как она собирается доставлять "туда" бойцов отвечала неохотно. "Вниз" она никогда не рвалась, знает мало. А доставить просто. Энергия течёт сверху вниз. Любой, кто со способностями, может спуститься по течению. Вот вверх гораздо сложнее, сила должна быть немалая. Это если ещё до того не съедят. Хватает там... голодных.
Василий уже подумывал слегка всыпать наглой бабке, чтоб говорила внятно, без закидонов, но тут ввалились вооружённые до зубов быки, и снова стало тесно. Гремлин слегка нервничал, неуклюже держа автомат, Сопля меланхолично чесал лопатку стволом карабина. И ещё три охранника из команды Термометра. Всё ясно без слов, раз прислали самых верных, дело худо.
- Раньше сели - раньше вышли! Приведёте Прохора - добро пожаловать обратно, опять обломаетесь... обсудим.
Василий только ухмыльнулся в ответ. Время страха и неуверенности прошло. В нём сейчас расцветала та отчаянная бесшабашность, которая, в конце концов, и сделала его бугром. Кабаном его начали называть задолго до того, как он разжирел.
- Двигай, Пелагея! - собственный голос казался неприлично весёлым и звонким. - Внизу нас уже заждались. Добавим огонька!
Гремлин преданно ухмылялся в ответ, Термометр и Сопля напряглись, как перед дракой, охранники тоже спешно щёлкали затворами. Гадалка посмотрела на бойцов с насмешкой, решительно вздохнула и прижала ладони к кровавым символам.
Василий невольно присел и напрягся, ожидая падения, но вместо этого комната вдруг как-то поплыла, размазалась. Они явно двигались, но ощущения падения не было. Уже через несколько секунд вокруг был только туман, непроглядный и холодный. Чёткими оставались только напряжённые, взмокшие лица бойцов и гадалки.
Продолжалось это минуту или часы, сказать было сложно. Ощущение времени растворилось в тумане так же, как и чувство направления, веса и объёма. Реальными были только люди. Гремлина била крупная дрожь, Термометр и Сопля казались каменными изваяниями, Пелагея молилась и кто-то из охранников вполголоса повторял за ней, запинаясь и не успевая поменять подставляемые имена.
Внезапно туман посветлел и быстро рассеялся.
Василий растеряно осмотрелся. Если и было место, меньше похожее на ад, это было оно. Густой, ароматный лес, яркая цветущая полянка, мирные сумерки. Благоухание, покой и тишина. На такой полянке хорошо бы отдохнуть, выпить, закусить шашлыком и поговорить за жизнь. При том аккуратно собирав мусор и перекопав кострище перед уходом, слишком уж красиво, чтобы всё загадить.
- Ты куда нас завела, старая зараза? - Сопля практически слово в слово выдал то, что собирался сказать Василий. - Это ад, по-твоему?
Пелагея тяжело дышала, опасливо вглядываясь в чащу. По бледному лицу гадалки стекал холодный пот.
- Прохор... здесь был. Ушёл... Осторожно! Здесь повсюду, вокруг... полулюди! Это их царство...
Старуха сползла на землю, безумными глазами глядя на что-то видимое только ей в чаще. Заметно успокоившийся Гремлин с ухмылкой покрутил пальцем у виска. Василий не собирался торопиться с выводами. Он смотрел на небо. Это было даже красиво - безумное смешение всех цветов синего, от бледно-голубого до пасмурно-фиолетового. И всё это двигалось, переливалось, дышало. Такого неба в нормальном мире быть не могло.
- Колдун ушёл. - Звучный, бархатистый голос разнёсся над поляной. Так мог бы говорить очень хороший певец, на крайний случай, диктор. Исключительно красивый голос, но от него отчего-то пробивала дрожь. - Мы могли бы удержать его, но положили бы пол стаи.
На краю поляны стоял... плащ. Или правильнее сказать, ряса. Во всяком случае, невысокий щуплый силуэт был так плотно драпирован в тёмное одеяние с капюшоном, что разглядеть, кто это такой, и на что похож, было невозможно.
Пелагея противно заскулила и принялась задом отползать от невзрачного силуэта. Глаза гадалки стремились вылезти из орбит, из угла рта вытекала струйка слюны.
Фигурка в плаще сделала шаг вперёд и противно хихикнула.
- Колдун уже наверху. Мы не стали мешать, ведь он обещал, что по его следу придут другие. Много мяса... Хватит на всех. Может, ввести кого-то из вас в стаю? Решено, самый храбрый получит это право. У нас давно не было новостей сверху.
Пожалуй, Василий попытался бы расспросить говорливое существо. Намёки на мясо ему не нравились, но для дела можно и потерпеть. Вот только Термометр никогда терпением не отличался.
Василий ещё только открывал рот, собираясь выяснить, как же они умудрились с Прохором разминуться, когда рядом оглушительно грохнул винчестер. Фигурка в плаще отнеслась к выстрелу с удивительным равнодушием, хотя с такого расстояния промахнуться было невозможно. Термометр нахмурился и шагнул к существу, на ходу передёргивая затвор. Ещё выстрел! Шаг, щелчок вновь взведённого оружия. Выстрел. Не иначе, Термометр всерьёз полагал себя Терминатором.
Больше всего сейчас Василию хотелось выстрелить самому. Но не тварь под плащом, а болвана, нашедшего время для игр. Но убивать болванов только за глупость не принято. Его не поймут даже собственные люди, не то, что охранники.
Последний выстрел, сделанный почти в упор, заставил взметнуться складки плаща, но на существо не произвёл никакого впечатления. Следующего выстрела не было - закончилась обойма
- Бесполезно, - тем же приятным голосом заявило существо в плаще. - Нас не...
Термометру не хватило терпения перезарядить винчестер. Он просто мгновенно перехватил своё оружие с другой стороны и ударил неуязвимого врага прикладом, вложив в удар весь свой немаленький вес. Пожалуй, будь на месте твари человек, даже каска не уберегла б его от смерти. Создание в плаще отшатнулось лишь на шаг, да оборвало речь. Капюшон слетел, открыв... Лицо? Морду?
Мохнатая голова с острыми ушами и вытянутым рылом челюстей. Янтарные глаза с удивлением смотрели на агрессора. Обычная, в чём-то даже симпатичная голова волка. Вот только волки не ведут речей хорошо поставленным голосом, и не способны долго простоять на задних лапах. Да и очертания под плащом предусматривали скорее человеческие, а не звериные плечи.
Термометр, не способный остановиться, что-то хрипло выкрикнул, отступил на шаг и вновь ударил, метя звероголовому прикладом по чёрной кнопке носа. Сверкнули ослепительно-белые зубы, и утративший равновесие глава охраны с размаху уселся в траву. Тёмная трещина до самого цевья пересекала вдоль весь приклад. Там, где сомкнулись белоснежные клыки, не хватало солидного куска дерева.
- Ну, раз уж ты так торопишься, начнём, пожалуй, - как-то очень буднично сказал звероголовый, и Василий твёрдо решил, что схватки Термометр не переживёт. Если не волчьи клыки, то пистолетная пуля угомонит болвана.
Звероголовый глубоко вздохнул и задрал морду к небу. Пронзительный, переливчатый вой взметнулся к небу. Древние инстинкты ответили нарастающей паникой. Нечто внутри помнило этот вой, звучавший в первобытные времена, и велел бежать без оглядки. Небо вдруг угасло, став абсолютно чёрным, и только поднявшаяся над лесом огромная полная луна позволяла ещё что-то видеть. Силуэты людей. Силуэты деревьев. А десятки пар светящихся глаз со всех сторон в освещении не нуждалась.
Темнота взбурлила, выплёскиваясь поджарыми серыми телами. Вспышки выстрелов вспарывали ночь, рот Гремлина, щедро поливавшего хищников из автомата, был распахнут. Подчинённый то ли ругался, то ли просто кричал. После громового воя вожака стаи было не слышно даже выстрелов, в ушах звенело. Василий и сам стрелял, хотя видел, что это не даёт никакого эффекта. Разряженный пистолет он пихнул в оказавшуюся поблизости распахнутую пасть, мгновенно ударив ножом пониже, туда, где должно быть горло.
В какой-то момент Василий вдруг обнаружил, что во всю прыть бежит по ночному лесу, следуя за Пелагеей. Мокрые ветви хлестали по лицу, под ногами хрустел валежник. Уши уже пришли в норму, и позади слышались крики и выстрелы, а также тяжёлое дыхание части стаи, несущейся по пятам. Возможно, разумнее было бы прислониться спиной к дереву и дать бой, благо, нож определённый эффект производил. Человек, да ещё и не в лучшей форме, зверей не перегонит. Но Василий был твёрдо уверен, что старая гадалка знает, куда бежит, и не хотел терять её из виду.
Поджарый силуэт пересёк путь Пелагеи, сбивая старуху наземь. Истошный вопль гадалки прервался хрипом, и Василию оставалось только слегка податься в сторону, оставляя справа грузное тело и влажно блестящие клыки.
Обратный билет сгинул. Внезапно накопившаяся усталость обрушилась на измотанное тело. Сорванное дыхание тисками пережимало грудь. Василий споткнулся и покатился с утробным рёвом по прелой листве и жёстким корням. Сейчас... Только бы успеть подняться, а там он ещё покажет тварям, что слабаки буграми не становятся!
Последний болезненный удар корня - и Василий выкатился из леса. Ему ещё почудился далёкий разочарованный вой. На миг бугор обрадовался. Вновь не было ни верха, ни низа, все чувства как будто блокированы. Может быть, он возвращается?
Не похоже. Тогда он отчётливо видел себя, да и окружал их тогда туман и непроглядная тьма. Боль в ноге заставила вскрикнуть. Затем - вспышки боли в левом плече, правом боку, в подбородке, левом ухе. Василий орал от ужаса и отвращения, отчаянно размахивая ножом. Воображение рисовало ему неприглядную картину. Он где-то в мутных водах какого-нибудь озера, слепой и беспомощный, окружённый стаей пираньи, по очереди смакующей его аппетитные телеса.
Боль уже вспыхивала со всех сторон, а он лишь раз задел что-то ножом. Василий выл от ярости и ужаса, сам не слыша своих вокальных упражнений. Внезапно нож наткнулся на что-то твёрдое и вылетел из руки. Последнее оружие было потеряно.
Боль внезапно перестала обновляться. Точнее, неприятно ныли укушенные - или уколотые части тела, но новой боли не было. Что-то огромное, тяжёлое охватило, обвилось со всех сторон. То ли длинная змея, то ли щупальца осьминога. Вся немалая сила Василия не могла никак повлиять на поймавшее его чудовище, и бугор обмяк в ожидании неминуемой смерти. Лишь бы без особых мучений...
"Человек... Ты слышишь меня, человек?... Договор... Хочешь договор?"
- Кто ты? Чего хочешь?
"Один из многих... Больше многих... Меньше многих... Я голоден... Но могу терпеть... Хочешь договор?"
- Чего тебе надо? Какой договор?
"Тебя слишком мало... На один укус... Но мир твой богат... Свежие Души... Сочные тела... Заключим договор... Станешь проводником... Твоя энергия... Мои знания и сила... Будем едины... В твоём мире... Еда... Много еды... Будем большими... Самыми большими... Самыми сильными... Хочешь договор?"
- Ты можешь вернуть меня обратно? Наверх?
"Не на самый верх... Твой мир... Хочешь договор?"
- Хочу! Хочу договор! Что угодно, только вернуться обратно! Что мне делать?
"Откройся мне... Скажи своё название... Впусти меня..."
- Василий я, Василий Германович. Куда впустить? Сдурел?!
Его сдавило со всех сторон. Сжало немилосердно. От боли глаза лезли из орбит. Мощные, холодные, как лёд струи вливались в него. Через рот, нос, уши, каждую пору в теле. Какая-то вязкая холодная жидкость вливалась и вливалась в него, он уже должен был лопнуть, но холодные струи продолжали заполнять его, пока внутри не стало холодно, как в Арктике.
Василий открыл глаза. Тьмы больше не было. Он как будто парил в радужном море, ярком, даже праздничном, кишащем живностью. Описывать было бесполезно. Ни одна тварь здесь не походила на другую, и каждая могла до конца жизни осчастливить зоолога. Здесь это не имело значения. Имело значение то, что он большой. Все, что рядом - меньше, они не посмеют нападать. Были равные, были большие и просто огромные. И многие из них спешили сюда. У него была энергия, а энергия - это жизнь. Нужно торопиться.
Василий укусил кончик указательного пальца. Клочок пространства поблизости послушно стал твёрдым и гладким. Символы, которые он рисовал кровью, не имели ничего общего с Прохоровыми, но использовали тот же закон. Холодная тяжесть, угнездившаяся внутри, придирчиво корректировала каждую чёрточку, пока полностью не согласилась. А затем большая часть общей энергии выплеснулась на магическую надпись. И их пробкой вытолкнуло из Голодного Моря.
Василий с трудом поднялся на ноги. Вокруг были нормальные твёрдые стены. Красивые деревянные панели, шикарный ковёр. Поместье Тенора? Хорошо хоть не в камеру. Новые знания позволяли предположить, что Прохор надул всех. Вниз ушёл в камере, а вверх - где-то в городе.
С вымотанного последними приключениями бугра текла какая-то мерзкая жидкость. Испоганенная одежда не привлекла бы и последнего бомжа. Несколько укусов, полученных ещё в Лесу Охоты, кровоточили. Хорошо хоть, в Голодном Море твари грызли не телесную оболочку, он бы тогда в минуту кровью истёк.
"Торопись... Нужна еда... Мы истощены... Пища... Если быстро... Не насытимся... Умрёшь... А я вернусь... Но стану меньше... Ищи... Пищу..."
Василий с трудом заковылял по коридору, оставляя дурно пахнущие следы на роскошном ковре. Он не так уж хорошо ориентировался у Тенора, но это не дворец. Куда не пойдёшь - в минуту куда-нибудь доберёшься.
Добрался довольно удачно. После очередной шикарной двери он вдруг оказался прямо в гостиной у Тенора. Людей там было немного. Сам Тенор - довольный, распаренный, с влажными волосами, в банном халате с коктейлем в хрустальном бокале. Стерва-Нинка в похожем одеянии, прижимающаяся к боссу преданной кошкой. Дрын, в строгом костюме, с папкой для бумаг, да Болт, один из быков Василия. Хотя какой же бык, новый бугор, шестёрка не сидел бы в присутствии босса. Какая идиллия!
Появление Василия, да ещё в таком виде, испортило настроение всей тёплой компании. Дрын выронил папку, Болт вскочил, испуганно переводя взгляд с Тенора на Василия и обратно, Нинка сиганула за диван. Только Тенор оставался вальяжным и невозмутимым. В два глотка допил коктейль и поставил бокал. Костлявые пальцы не дрожали.
- Явился, наконец, Кабан. Знаешь, я был уверен, что если кто ещё объявится, так это ты. В огне не горишь и в дерьме не тонешь.
Дрын криво ухмыльнулся. Болт визгливо заржал, но тут же заткнулся. Тенор неторопливо вытянул из-под диванной подушки свою любимую трость и навалился на неё.
- Ну и где тебя носило почти двое суток?! Прохора уже вечером первого дня в городе видели. Сколько бойцов с тобой?!
- Никого, - тихо ответил Василий. Только сейчас он вспомнил о том, что остальные даже не вырвались из лесу. Термометру так и надо, охранников он не знал, а вот Гремлин и Сопля... Это почти друзья, верные, отчаянные парни. - Прохор организовал внизу ловушку. Вырвался только я...
- Вот как? - Тенор внезапно улыбнулся. - Мало того, что Прохора упустил, ещё и парней угробил.
Василий поморщился. Вот оно что! Старый урка боялся! Если бы здесь появились остальные, такие же израненные и грязные, у Тенора могли быть проблемы. Никто не любит подставы. Быки Василия могли огорчиться, да и Термометра охранники уважали. А так - единственный выживший - готовый козёл отпущения.
- Нехорошо, Кабан, нехорошо. Прохора мы ещё поймаем. Но терять людей по пустякам - не по понятиям. Возьмите его ребятки. Пусть посидит, подумает до следующей сходки. Тогда и обсудим. Да, в ту самую камеру. Если решит вниз слинять, туда ему и дорога!
Крепкие руки пары подошедших сзади охранников ухватили Василия с двух сторон. Тенор уже отвернулся, показывая, что дальнейшее его не интересует. Дрын непринуждённо подобрал папку и продолжил доклад. Болт сделал вид, что вскочил только долить вина в бокал. Даже Нинка удостоила мужа только одним мимолётным взглядом, вновь заползая под бочок к боссу. Всё было так... обыденно. Вот только что его приговорили, и он никто. Живой мертвец. А ведь Болту он доверял почти как Гремлину. Ну почему? После леса и моря...
"Еда!"
Василий вскинулся. Холодная тяжесть внутри заворочалась и ринулась наружу. Как он мог забыть про союзника-демона?! Сейчас главное - не попасть в камеру. Там не будет вообще никаких шансов.
Охранники явно недооценивали Василия. Слишком уж неприглядно он выглядел. А может, просто брезговали слишком прижиматься к покрытому всякой пакостью неудачнику. Его не скрутили, просто держали за руки.
Василий резко свёл руки, выводя конвоиров из равновесия, одним слитным движением избавился от ненадёжной хватки. Теперь - ударить раскрытыми ладонями, отшвыривая незадачливую охрану, и... Ладони легко, как в туман, погрузились в грудные клетки конвоиров. Рукам вдруг стало очень горячо. По ним текло что-то очень горячее. И тяжесть внутри вдруг перестала быть такой холодной.
"Пища... Как давно... Не было столько... Еда!"
От Нинкиного визга засвербело в ушах. Мёртвые охранники мягко снялись с рук Василия, медленно падая на пол. Крови на ладонях не было. Да и ран на трупах - тоже.
Василий шагнул вперёд. Перед глазами всё плыло, но дрожащие вокруг людей силуэты были видны отчётливо. Ярче всего пылал красный ореол вокруг Тенора, бледнее всего - фиолетовый ореол жены.
"Еда... Ещё!... Больше... Мы будем большими... Самыми большими!... Еда..."
Щелчок ножа, извлечённого Тенором, необычно глухие выстрелы - и горячие толчки в грудь. Болт хороший стрелок. Василий пошатнулся, но устоял. Холодные струи вырвались изо рта, едва не вырвав нижнюю челюсть, и присосались к двум пылающим яростью силуэтам. Сияние вокруг фигур Тенора и Болта угасло, выпитое демонической тварью. Раны даже не закрылись, а склеились.
Василий всё-таки упал на колени - и его вырвало, сплошной желчью. Зрение восстановилось и он ещё успел увидеть, как Дрын в каком-то невероятном пируэте переворачивается вместе с креслом, кувыркается через голову назад и вываливается за дверь. Ну не сильно и хотелось.
Нинка смыться не успела. Василий перехватил её у двери. Жар распирал его. Время замедлилось. Сейчас ни один человек в мире не мог сравниться с ним по силе и скорости.
- Васенька, это не то, что ты думаешь! Я боялась за тебя! Он... Он обещал простить... Васенька!
Сейчас, с размазанным макияжем и перекошенной от ужаса физиономией, она совсем не казалась красивой. Василий одним движением, от ворота до пояса разодрал шикарное платье и швырнул жену на диван. Ощущая больше злость, чем вожделение, ухватился за пышные прелести - и тут же с отвращением отдёрнул руки. И когда только демон успел сожрать и эту жалкую душонку.
"Это была твоя самка?... Прости... Буду осторожнее..."
- Не страшно. Туда ей и дорога.
Пьяный от силы, пылающий изнутри, Василий брёл по улице. Костюм Болта почти не жал, а вот туфли изрядно тёрли ноги. Позади остался особняк Тенора, ставший усыпальницей. У большинства быков хватило соображения смыться, но несколько всё же попыталось отомстить за босса. Обожравшийся демон восхищался щедрым новым миром, между делом отмечая особо одарённые души, уточняя меню на ближайшее будущее.
Мощная аура, объявившаяся сбоку, не могла не привлечь внимания. Прохор! Мерзкий экстрасенс, заваривший всю эту кашу. Вот кому Василий задолжал пару неприятных часов! Интересно, может его новый приятель не заглатывать душу целиком, а откусывать по кусочку?
Прохор поначалу отшатнулся, глаза поражённо округлились. Но почти сразу взял себя в руки и даже улыбнулся.
- Эффектно выглядишь, Василий! Видел бы ты себя со стороны. Я всегда говорил, что с твоими способностями не в бандюги идти, а в экстрасенсы. Не всякий сумеет с нижним договориться.
- Тебе это тоже удалось, погань! Ты ведь подставил нас там, в лесу!
- Отрицать не буду. Не от хорошей жизни, конечно. Кстати, основного виновника ты ведь уже наказал. Знаешь, что остальные бугры уже сходку устроили, решают, мочить тебя или боссом признавать?
- Тебя это не касается! С буграми я разберусь позже. Но сначала - с тобой!
Прохор чуть отступил, но в панику впадать не торопился.
- Ошибаешься, Кабан. Сегодня твой противник не я.
Странное чувство всё усиливалось позади, и потому Василий ни на миг не усомнился, когда экстрасенс дружески кивнул кому-то за его спиной. Позади кто-то есть. И этот кто-то большой. Огромный!
Василий медленно обернулся, готовый бежать или сражаться. Позади стояла Антонина. Красивая, как никогда. Грозная, как карающий ангел. Золотистая аура пылала вулканом, и подсвеченные ею слёзы на лице девушки казались янтарём.
"Беги!"
Демонические струи не просто отразились от золотой ауры, как от доспехов Прохора - бесследно рассеялись.
- Зачем же ты так, Васенька... Я всё ждала, пока ты поймёшь... У тебя были такие способности, зачем же ты связался с этим... Этим!!!
"Убей самку! На своём уровне ты сильнее! Я не справлюсь... Убей!"
Тяжёлые ладони легли на узкие плечи, коснулись тонкой шеи. Какая нежная, шелковистая кожа. Какие лёгкие волосы. Когда в последний раз он прикасался к ней? Когда целовал на выпускном балу.
"Убей!!! Найдёшь себе не хуже! Разорви!"
Сильные руки, только сегодня отнявшие столько жизней, бессильно упали. Он не мог убить её. Просто не мог. Как не мог погасить солнце.
Золотая волна её ауры нанесла удар. Василия выгнуло, закрутило, впечатало в ларёк. Брызнуло стекло, закричали люди.
Василий лежал в грязи, среди мусора и битого стекла. Не было сил даже шевельнуться. Холодная тяжесть внутри бурлила, скуля от ужаса. Вся собранная энергия ушла на защиту, теперь не было сил даже бежать.
Тоненькая фигурка стояла над ним, и золотое зарево, казалось, освещает весь город. До чего же медленно переливается, формируя новую всесокрушающую волну. Да она же совсем не умеет пользоваться своей силой!
- Ты так красива, Тоня...
Она пытается изгнать его демона. Но Василий слишком плотно слит с ним. Тут вряд ли справился бы и сам Прохор. Даже если б имел силы и желание.
Золотая лавина собралась и пошла вниз. Надо успеть сказать, потому что больше шансов может не оказаться. Сомнительно, что он выживет после этого удара.
- Я... я люблю тебя...