Гитлеровцам уже было понятно, что они ввязались в непростительную авантюру, напав на Советский Союз. Несмотря на это, фюрер требовал от своих генералов еще большего напора. Вермахт уже предвидел контуры надвигающейся катастрофы, но ни у кого из высшего состава не хватало духу доложить истинное положение дел фюреру. Гитрлер еще упивался своими военными успехами, у него еще "кружилась" голова от чувства "исторического предназначения Великой Германии". В 1942 году, он никак не думал, что это "историческое предназначение" обернется для его, горячо любимой родины, катастрофой и, что еще долгие годы Германию будут отождествлять с образом фашиста, душегуба и убийцы.

Больше года длилась война, когда летом 1942 года фашисткие войска заняли г. Воронеж. В ту пору, героине нашего очерка, Багировой (Сухоруковой) Агнии Александровне, шел двадцатый год. С самого начала войны девушка оббивала пороги военкомата, чтобы ее отправили на фронт. Она так нодоела военному начальству, что ее наконец-то зачислили на курсы по подготовке связистов. Агния быстро схватывала азы мудренной науки, но по ночам корпела над телеграфным ключем, изучая неподдающуюся азбуку Морзе. Усатый инструктор, старшина Иван Кузьмич Михолап, которого все звали просто Кузьмичем, незлобливо шумел, ругался и от этого у девушки получалось еще хуже. Как-то Кузьмич подошел к девчушке и, по отечески обняв, сказал: "Ты Агнюша больно уж суетлива. С ключем надо понежнее. Тогда все и получится". И действительно, как только Агния стала обращаться с ключем так, будто его не существовало, все стало получаться само собой. На следующий день после окончания курсов, девчата должны были быть готовы к отправке, кого куда, но не успели. В город вошли фашисты. Вступление гитлеровцев в Воронеж, сопровождалось тысячами залпов орудий, тучами бомбордировщиков, танковыми колоннами и бравыми солдатами, с автоматами наперевес. Позже девушка видела, как по улицам города вели колонны наших пленных солдат. В одной из колонн Агния заметила, понуро шедшего, раненого Кузьмича. Она плакала, не обращая внимания на слезы, и еще не ведая, что ждет ее в недалеком будующем. Больше она никогда на встречалась с седовласым старшиной.

С первых же дней, она почувствовала на себе тяжелую длань фашизма. В одночасье город опустел, гитлеровцы выгнали почти все население Воронежа на передовую в районе села Орловки, таким образом прекрывая ввод своих войск. Еще не прошел месяц, установленного фашистами нового порядка, а людей уже вывозили, эшелон за эшелоном, в неизвестном направлении. Не миновала эту участь и Агния. Ее вместе с другими молодыми людьми, вывезли из города. Эшелон шел менее двух суток. Поздней ночью, вагон в котором была Агния, был отцеплен от состава. Оказалось, их привезли на Украину, в Винницкую область. Здесь в небольшом городке Погребище, немцы восстановили разрушенный сахарный завод, начали переробатывать свеклу. Неизвестно откуда, вернулся в Погребище и бывший хозяин завода, пан Сулыма. Хозяин, заискивал даже перед рядовым немецким солдатом, но был жесток со своими рабочими, особенно привезенных из России. Завод круглосуточно перерабатывал свеклу, выпуская сахар, и потому пан Сулыма установил для своих рабов шестнадцацичасовой рабочий день. Время, отпущенное на отдых, проводили здесь же, на заводе. Для рабочих наспех сколотили бараки, и они, уставшие за день, еле добиравшись до нар, сразу же засыпали, чтобы с первыми лучами солнца, вновь выйти на работу. Естесственно, хозяин не утруждал себя заботами о питании, но ничего не имел против, если работники ели отходы производства. Гитлеровцы охраняли завод, но время от времени, одного из работников все же выпускали за пределы объекта, чтобы он мог раздобыть и принести остальным необходимое: нитки, иголки, если повезет, хлеб. В один из таких дней, в городок вышла и Агния

Александровна. Выйти-то она вышла, но вот назад вернуться не смогла. Немцы провели облаву в городе. Агния оказалась в самом центре оцепленного района. Сколько она ни плакала, сколько ни умоляла, показывая документ, разрешающий выход в город - ничего не помогло. Девушку запихнули в грузовик и повезли на станцию. Здесь ее затолкали прикладами в вагон, и начался долгий путь на Запад. Неделю паровоз тащил состав по поверженной Европпе, пока не прибыл в Германию, г. Заурленд. Тут же на станции, всех невольников, эсэсовцы взяли в плотное кольцо и стали распределять по командам. Агнии повезло. Ее не направили ни в лагерь, ни на военный завод. Ее и еще нескольких молодых женщин, взял бауэр (помещик) гер Йоган Шмидц, и увез в свое поместие в село Нидерсфельд. Гер Шмидц обращался со своими батраками не жестоко, он вообще их не замечал. Все его хозяйство вела экономка, фрау Хильда. Она-то и гоняла работников до седьмого пота: то в поле с утра и до позднего вечера, то на свиноферме, то на птичнике. И чтобы все блестело, чтобы ни одного сорнячка, и чтобы дорожка перед домом была выровнена граблями. Фрау Хильда всегда появлялась в сопровождении двух огромных собак, один вид которых приводил Агнию в оцепенение. Экономка отдавала распоряжения надсмоторщику - инвалиду Рунке, и прдолжала осмотр владений. Не дай-то Бог, попастся ей глаза праздношатающимся. Тогда фрау так отходит по спине стеком, что еще несколько дней будут болеть все косточки. А эти страшные собаки, с бешенным оскалом, слюной капавшей из пасти, лая, в любой момент, могут разорвать тебя в клочья, по приказу хозяина.Так и жила девушка на чужбине, тоскуя по родине, не ведая, что ждет ее впереди.

Апрель 1945 года принес освобождение тысячам советских людей, томившихся в неволе. Войска союзников заняли Заурленд, освобождая невольников. Гер Шмидц не пытался даже скрыться - сам он не был военным (возраст не тот), один его сын погиб на восточном фронте, а о другом ему ничего не было известно. С батраками он обращался сносно, а если кого и наказывал, так за дело. Потому-то он и не боялся.

Для советских людей был организован сборный лагерный пункт в городе Майерсберг. В мае 45, Агнию с освобожденными невольниками передали советской стороне в г. Росток, но возвращение на родину было еще очень далеко. То, что она окончив курсы, стала радисткой, было основной причиной длительных проверок. Ну какая из нее радистка, если рацию-то она видела в последний раз на курсах, в Воронеже? Особисты, с въедливой дотошностью, заставляя по несколько раз щелкать телеграфным ключем один и тот же текст, проверяли не могла ли она быть завербованой фашистами, и не участвовала ли в радиоиграх? А пока суд, да дело, чего просто так бездельничать? Ее, и еще сотни таких же бедолаг, уже под присмотром советских охранников с автоматами, отправили на уборку урожая в Восточной Прусии. В январе 1946 года ее отправили в город Штетин для отправки в Союз. Девушке некуда было возвращаться. С Воронежем ее уже ничего не связывало: дом разрушен, отец погиб на фронте, мать расстреляли фашисты, а больше у нее никого не было. Там же, в Штетине, завербовалась Агния на Бакинский судоремонтный завод и приехала в Баку. В 1948 году Агния Александровна выша замуж за Багирова Шукюра. Так и осталась в Баку, обретя здесь мир и покой.