Аннотация: Трое парней, только что окончивших школу, решают уйти от родителей, снять квартиру и начать жить самостоятельно. Но так ли это просто, как им кажется? :-)
21 марта 2016 года.
Итак, я решил начать вести дневник. Докатился. Никогда раньше не понимал, для чего люди это делают. Хочешь рассказать кому-то о своей жизни - рассказывай. Друзьям, знакомым, хоть всем подряд. Писать-то зачем? Да и что такого важного в твоей ничем не примечательной жизни происходит, о чем стоило бы знать хоть кому-то, кроме тебя самого? А если не хочешь никому ничего рассказывать, то, опять же, зачем бумагу марать? А теперь дошло, что бывают обстоятельства, когда столько всего с тобой происходит, столько разных эмоций ты испытываешь, что держать все это в себе нет ну совершенно никакой возможности. Выговориться нужно ну просто позарез! А рядом нет никого, кто мог бы тебя выслушать, понять, посопереживать, в конце концов. И вот тут-то тебя и осеняет: дневник!
Что-то путано я пишу, наверное. Но поди попробуй изложить на бумаге свои мысли толково, если, во-первых, ты никогда этого ранее не делал, а, во-вторых, в углу сидит здоровенный, совсем не дружелюбно настроенный амбал и пялится на тебя во все свои прекрасные небесно-голубые глаза. Про "прекрасные" и "небесно-голубые" - это я иронически, конечно. Глазки у него маленькие, неопределенного цвета и похожи на поросячьи, и он внимательно следит ими за каждым моим движением. Охраняет, типа, чтобы я не сбежал. Надеюсь, он не будет это читать, а то мне вообще хана. Надо постараться выражения подбирать что ли.
Я вообще довольно смутно представляю себе, как его писать, этот дневник. Настоящие, реальные дневники ко мне в руки никогда не попадали. Во всякие там блоги я принципиально не захожу даже, потому что какое мне дело до всяких незнакомых чуваков? И потом, ну явно же они в интернете не для себя пишут, а на публику работают. И смысл тогда читать эту фигню? Все равно, что "Дом-2" смотреть. И ведь находятся идиоты, которые и читают, и смотрят, и верят! А вот книги, которые типа дневники, мне встречались. Ничего так, понравились, хоть и выдумка тоже. Художественный вымысел, точнее, как нам учительница по литературе объясняла. Помню, книжка одна была - будто дневник тетки какой-то, которая все похудеть пыталась, подсчитывала то ли калории, то ли килограммы, влюблялась и лажала постоянно. Ну, то есть глупо себя вела, в разные нелепые ситуации все время попадала. Подробностей я не помню уже, но было интересно. Я и кино потом по этой книжке смотрел, тоже прикольно было. Забавно, другими словами. Правильно мне все-таки родаки родители все время говорили: "Никита, следи за речью!". Не то чтобы я дебил какой-то и правильно говорить не умею. Умею, и словарный запас у меня хороший, я это от многих учителей слышал. Но когда разговариваешь, с друзьями особенно, всякие жаргонные и просторечные словечки прямо хочется употреблять. Так и веселее, и показываешь всем: "Ребята, я свой, я с вами!". А вот на бумаге они смотрятся как-то странно, неуместно что ли.
Но что-то я от темы отклонился. Как пишут дневники? Что в них описывают? События? Мысли? Чувства? Все необычное или обычное тоже? Коротко, только самое главное, или подробно, каждый свой день - когда встал, что ел, куда ходил, кого встречал? Вспомнил, кстати, книжку еще одну, которую недавно читал. Какой-то наш, российский автор, мужчина вроде. Сюжет в голове вообще не отложился, только начало. Там ничего не происходит, просто герой утром просыпается, и это описывается на черт-те каком количестве страниц. Вот реально каждое его потягивание, шевеление, почесывание, каждый зевок, как он за мухой ползающей наблюдает и все такое, о чем мне и в голову бы никогда рассказывать не пришло. Я еще подумал тогда, что это нужно талант особый иметь, чтобы абсолютно ни о чем столько писать. У меня такого таланта точно нет. Короче, буду писать, как бог на душу положит, это же все так, для себя чисто. Потом перечитывать буду и вспоминать, как все было. Если выйду вообще отсюда. А если не выйду?
Так, Никита, стоп! Гони плохие мысли. Ты же оптимист, у тебя стакан всегда наполовину полон... был когда-то. Кстати, по поводу стакана. Помню видел как-то картинку классную, про двух рыб в стакане, заполненном водой до середины. Одна рыба торчит головой наружу, а вторая висит башкой вниз, хвостом наружу, то есть голова у нее в воде. Им вдвоем в стакане явно тесно, перевернуться они не могут. Первая стонет: "Ааа! Наполовину пустой! Черт... Ыыы...". А вторая ей так снисходительно отвечает: "У тебя всегда все плохо. Ты просто пессимист!". Заставляет задуматься, да?
Опять отвлекся. Все, начинаю рассказывать, что тут со мной стряслось. Но для того, чтобы все было понятнее, нужно, наверное, начать с самого начала. А началась вся эта история немногим более полугода назад, когда мы, три сопливых идиота (ну, тогда мы так про себя не думали, конечно), решили уйти от родителей и пожить самостоятельно. Мы только что окончили школу, и нам казалось, что весь мир лежит у наших ног. Родители же хоть и приносили некоторую пользу, облегчая материальную и бытовую стороны нашего существования, изрядно трепали нам нервы постоянным контролем, путались под ногами и мешали наслаждаться жизнью в полной мере. Это если обрисовать ситуацию в общих чертах. Если же рассказывать подробнее, то у каждого из нас троих были свои более или менее конкретные причины стремления к освобождению от родительской опеки.
Но что-то я подустал уже писать с непривычки. Завтра продолжу. Пока! Засим откланяюсь. На этом пока заканчиваю свой рассказ.
22 марта 2016 года.
Продолжаю дневник. Итак, жили-были трое закадычных друзей-одноклассников: Кит, Макс и Димыч. Учились вместе с первого класса, где оказались самыми младшими, единственными недомерками-шестилетками среди более "взрослых" и сильных семилеток, что, возможно, нас, в общем-то совсем не похожих друг на друга, и сблизило.
Кит - это я, Никита. Меня так называют потому, что это удобная, короткая и прикольная производная от моего имени, а не потому, что я большой как кит, как можно подумать по незнанию. Телосложения я, скорее, среднего, роста высокого, брюнет, глаза серо-голубые. Девчонки говорят, что я симпатичный. Мне кажется, что так оно и есть :). Что еще сказать о себе? Обычный парень, веселый, добрый, неглупый, любознательный, довольно начитанный, но не зануда. Постоянством интересов, увы, не отличаюсь - увлекался то одним, то другим, то третьим. Как говорится, искал себя, но пока еще не нашел. В школе учился неплохо, без троек, и после 11 класса по совету родителей поступил в наш университет на физфак. Они считали это перспективным (типа Сколково и все такое), а у меня собственных предпочтений не было, и успевал я примерно одинаково по всем предметам, поэтому решил - физика так физика. Попробую, а там видно будет. У меня вообще предки хорошие, любят меня, не прессуют сильно. Но и полной свободы не дают, по мелочам достают конкретно: зубы почистил? сок выпил? куда пошел? почему поздно пришел? и т.д., и т.п. Классика жанра, в общем. Поэтому я и заявил им сразу после выпускного: "Все, дорогие мои, любимые папа и мама! Не обижайтесь, но я уже взрослый мальчик, попробую жить сам". Ну, они в восторге не были, конечно, но меня отпустили. Еще и денег немного подкидывали. Я стипендию получал и подрабатывать пытался понемногу, но все равно маловато выходило, так что эта "гуманитарная помощь" совсем не лишней была. Я же говорю, хорошие они у меня. Максу меньше повезло.
Макс - это, понятное дело, сокращение имени Максим. Макс у нас тоже красавчик (от скромности я не умру, понимаю :)), только светловолосый и роста среднего. Глаза у него... А какие же у него глаза? Да фиг его знает. Ну, неважно. По характеру Макс напоминает мне Костика из фильма "Покровские ворота" - такой же легкомысленный, но обаятельный шалопай, душа компании и любимец публики. Себя он тоже еще не нашел, да особо и не искал. Учиться пока не собирался, устраиваться на работу тоже. Хотел годик (до армии) погулять, "оторваться" за все прошедшие школьные годы и предстоящие трудовые. Родители, разумеется, были против такого разгильдяйства и пытались его вразумить, в результате чего Макс с ними полностью разругался и решил пожить один. Ну, то есть с нами. Его финансирование предки, естественно, сразу прекратили, поэтому он перебивался, как мог: ел по друзьям, загонял что-то из своих шмоток и гаджетов, играл на деньги в карты и бильярд, эпизодически где-то подрабатывал (нанимался на пару дней сгребать снег с крыши торгового центра, например). Иногда даже бутылки собирал, причем сильно унизительным это занятие не считал, типа - у каждого бывают временные трудности. А большую часть времени тусовался с разными компаниями в клубах или на чьих-то квартирах. Пытался и к нам заваливаться с кучей нетрезвых малознакомых личностей, либо со своими не в меру общительными и раскованными девочками, но я подобное гостеприимство, мягко говоря, не приветствовал. А поскольку оплачивать наше скромное временное жилище приходилось большей частью именно мне, мое слово в установлении правил совместного проживания и было решающим.
Честно говоря, спустя некоторое время после ухода в "самостоятельное плавание" я уже жалел, что связался с Максом, прекрасно подходящим для совместных гулянок и развлечений, но оказавшимся слишком беспокойным и ненадежным в качестве соседа и напарника-квартиросъемщика. А уж то, к чему привели впоследствии его лень, беспечность и вольный образ жизни, мне и в страшном сне присниться не могло. Но об этом несколько позже. А пока надо сказать несколько слов о Димыче, нашем третьем, хотя и не вполне состоявшемся, компаньоне.
Димыч, - в миру, как легко можно догадаться, Дмитрий, - хотя и одного с нами возраста, выглядит гораздо младше нас с Максом: невысокий, с детской круглой физиономией и рыжеватыми вихрастыми волосами. Внутренне Димыч тоже дитя дитем: наивный, доверчивый, открытый, непосредственный, забавный. Лично я всегда воспринимал его, скорее, как младшего брата, чем как друга-ровесника. Он, как и мы все, с дальнейшим жизненным путем еще окончательно не определился, то и дело загорался какими-то идеями, - как правило, довольно экзотическими, оторванными от наших жизненных реалий, - но, к счастью, быстро остывал. Из обширного списка "выбираемых" им профессий, особенное впечатление на меня произвели смотритель тропического острова и философ. Последнее время Димыч с горящими глазами рассказывал нам о том, как интересно было бы преподавать английский язык в Африке; возможно, даже просто в качестве волонтера. То, что для этого нужно сначала очень хорошо освоить английский, его несколько смущало, но пока не останавливало. Он даже начал готовиться к поступлению в иняз: купил находящийся на слуху у продвинутых школьников и студентов толстенный самоучитель и даже иногда за него садился; правда, почему-то очень ненадолго.
В плане хобби Димыч тоже всегда был весьма переменчив, что имеет непосредственное отношение к описываемым мною событиям. Так случилось, что как раз в тот момент, когда мы с Максом начали подыскивать себе съемную квартиру, Димыч вдруг вознамерился завести парочку модных в последнее время гигантских тропических улиток. Его родители в принципе любили животных, но появлению в доме столь... э-э-э... специфических тварей воспротивились категорически (в чем я их, надо сказать, прекрасно понимаю), заявив, помимо всего прочего: "Вот вырастешь и будешь жить отдельно, тогда сможешь заводить кого угодно, хоть крокодила. А пока обойдешься". Зря они ему это сказали. Идея обретения свободы и ликвидации всех барьеров на пути к обретению столь желанных моллюсков крепко засела в ушастой рыжей голове, сподвигнув Димыча присоединиться к нам с Максом.
Исход этого почти анекдотического импульсивного демарша был вполне предсказуем. Во-первых, купленные вопреки всем препонам необычные питомцы, как это чаще всего и бывает, радовали Димыча очень непродолжительное время. Не прошло и пары недель, как он совершенно к ним охладел и, недолго думая, отдал первым встреченным на улице мальчишкам. Во-вторых, он с удивлением обнаружил, что жизнь с родителями гораздо приятнее и комфортнее жизни без оных, поскольку именно они обеспечивают его материально и создают все необходимые условия для его спокойной, беззаботной жизни, а именно: закупают продукты и готовят еду, стирают, убирают, чистят ванну, раковины и унитаз (да-да, их, оказывается, тоже надо чистить, и очень часто; унитазы не поддерживают свою белизну самостоятельно!), покупают стиральный порошок, туалетную бумагу и еще множество разных необходимых в хозяйстве вещей, решают все вопросы с коммунальными службами и т.д. и т.п. - короче, выполняют массу разнообразных дел, о которых он даже никогда не задумывался (странное, казалось бы, открытие для семнадцатилетнего лба, но, как говорится, из песни слов не выкинешь). Необходимость самому заниматься всеми этими малоприятными, однообразными и при этом весьма энергозатратными вещами, а также самому зарабатывать средства на жизнь Димыча совсем не прикалывала угнетала и раздражала, поэтому, не продержавшись на свободе и месяца, он вернулся в отчий дом с повинной головой. Мы же с Максом продолжали жить на арендованной квартире, мужественно вынося все тяготы самостоятельного существования.
Ого, сколько я накатал сегодня! И так быстро, даже сам не заметил. Кажется, это занятие начинает мне нравиться :). Вхожу во вкус, как говорится. Но все равно немного устал, да и спать уже пора. Продолжу завтра.
23 марта 2016 года.
Амбал никуда не уходит и ничем не занимается, даже телек не смотрит. Просто сидит и продолжает гипнотизировать меня взглядом. Когда ест, тоже таращится на меня, благо у нас маленькая дешевая студия, вся просматривается от и до, кроме санузла, конечно. В санузел он, кстати сказать, заходит редко и не более, чем на минуту. Более солидные дела делает, наверное, по ночам, когда я сплю. Интересно, сам-то он спит вообще? Похоже, он меня переоценивает, думая, что если оставит меня без присмотра хотя бы на несколько минут, то я обязательно сбегу. Хотел бы я знать, как. Ключ от входной двери, мобильник и ноут у меня отобрали. Спрыгнуть или спуститься на простынях с балкона двенадцатого этажа невозможно. Какой-нибудь киношный супермен, слегка поднапрягшись, наверняка решил бы эту проблему, дав амбалу по башке стулом или ловко перебравшись со своего балкона на другой. Но я не супермен, не качок и вообще не мачо. Обычный парень, как я уже говорил: не самый смелый, не самый сильный и, судя по всему, не самый находчивый. Поэтому я просто сижу, пишу дневник, ем, сплю, смотрю телек и жду, что будет дальше.
Итак, возвращаюсь к рассказу о нашей с Максом совместной вольной жизни (Димыча в расчет не беру, поскольку он почти сразу выбыл из игры и к нынешним событиям отношения не имеет). Поначалу я, конечно, наслаждался свободой и возможностью делать все, что душа пожелает. Но уже через довольно непродолжительное время призадумался. Во-первых, неожиданно даже для меня самого выяснилось, что желала моя душа не так уж и много; во всяком случае гораздо меньше, чем душа Макса. Зажигать в ночных клубах или на чужих хатах чаще одного-двух раз в неделю меня не тянуло, излишне частые пьянки-гулянки в нашем скромном однокомнатном жилище изрядно утомляли, а приводить симпатичных девочек для потр приятного времяпровождения той или иной степени интимности было затруднительно ввиду проблематичности уединения. Да и надоели мне эти не обремененные моралью и мозгами девочки очень быстро. Хотелось если не любви, большой и чистой, - да-да, не вижу в этом ничего смешного! - то хотя бы постоянных эксклюзивных отношений, теплоты, взаимопонимания. (Как частенько говорил мой отец, ищущий да обрящет, и вскоре я встретил девушку, при виде которой мое сердце начинало биться заметно быстрее, и с которой я с удовольствием попытался бы такие отношения построить. Существовало, однако, одно маленькое "но" - она, похоже, никакого романтического трепета ко мне не испытывала и вообще не обращала на меня особого внимания. Девушку звали Аней, она тоже училась на физфаке и была моей однокурсницей. Но об этом чуть позже.) Короче, на заядлого гуляку и прожигателя жизни я, как оказалось, совсем не тянул.
А когда начался учебный год, у меня и времени-то свободного почти не осталось. Нужно было посещать лекции, готовиться к семинарам и практикумам, подрабатывать, заниматься домашним хозяйством, в конце концов, ибо Макс не очень-то разбежался добровольно делать что-то по дому, и быстрее было убраться или сходить за продуктами или стиральным порошком самому, чем десять раз напоминать ему. А в сутках всего двадцать четыре часа, часть из которых уходит еще и на сон и разного рода мелкие надобности... В общем с момента начала учебы в университете отдыхал и таскался по всяким злачным местам я никак не больше, чем позволяли бы мне родители, а скорее всего даже меньше.
Во-вторых, становилось все более очевидным, что полученное от удовлетворения моих скромных потребностей в развлечениях удовольствие и отсутствие надоевшего контроля по мелочам явно не перевешивали минусов оборотной, - так сказать, изнаночной, - стороны взрослого, самостоятельного существования. А минусов этих было немало: тут тебе и материальные вопросы, и хозяйственно-бытовые, и даже элементарное отсутствие ухода за тобой во время болезни. Последнее я очень хорошо прочувствовал, когда зимой вдруг свалился с высокой температурой и некому было даже врача вызвать или чай с лимоном мне сделать. Нет, Макс, конечно, не бездушная скотина и способен проявлять сочувствие к ближнему; обнаружив утром мое полубездыханное тело, он честно попытался мне помочь: залез в инет, нашел телефон поликлиники, позвонил туда. Но там оказалось занято, а на то, чтобы сидеть и дозваниваться непрерывно в течение получаса или часа, как это делала моя мама, его, естественно, не хватило. Спросив, не нужно ли мне чего (а я ответил, что не нужно, потому что из-за жара вообще не мог соображать), он смылся к друзьям под предлогом того, что больному нужен покой. И вроде бы я не неженка и не настолько избалован, как Димыч, дома у меня были свои, пусть и не очень сложные обязанности: постель свою заправлять, мусор выносить, пылесосить, - и какие-то разовые поручения родителей я тоже выполнял, но все-таки разного рода дел и бытовых забот было меньше, чем теперь, когда все легло на мои плечи (как я уже упоминал выше, мой обаятельный друг Макс от домашней рутины всячески уклонялся). А уж о том, кто сможет позаботиться обо мне в случае плохого самочувствия, я и вовсе раньше не задумывался. Тем более, я же не в глухую тайгу в одиночку уходил, а с друзьями жить собирался.
Короче, если как-то обобщить, то теперь я сам должен был нести за себя полную ответственность. А это оказалось не очень-то легко. Нет, то, что свобода автоматически влечет за собой ответственность за все, что происходит в твоей жизни, я знал и раньше, и вроде бы понимал и был с этим согласен, не дебил ведь. И отец с матерью мне об этом напоминали периодически, и в очередной раз напомнили, когда я уходить от них собрался. Но знать теоретически и прочувствовать на своей шкуре - это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Возникал закономерный вопрос - за что боролись и на фига мне, собственно, такая "свобода"?
Ну и в-третьих, чего уж там скрывать, уже через месяц-другой я просто начал скучать по родителям. По маминому ласковому голосу и отцовскому насмешливому взгляду, нашим совместным ужинам с рассказами о том, как у кого прошел день, и обсуждением всего на свете, велосипедным и лыжным прогулкам, походам в театр, на концерты, на выставки собак. И не то, чтобы я был заядлым театралом или, там, велосипедистом, вовсе нет, бывало, я даже старался увильнуть от этих общесемейных мероприятий, но теперь вспоминал о них скорее с ностальгией. Как, кстати, и о пресловутом "контроле по мелочам", ранее вызывавшем у меня столь сильный протест. Теперь я воспринимал его иначе, всего лишь как проявление любви и заботы обо мне, а вовсе не как стремление всячески лезть в мою жизнь, привычно видя во мне несмышленого ребенка и не замечая, что я уже вполне себе взрослая, сформировавшаяся личность. Наверное, только оказавшись один, ты в полной мере понимаешь, как это приятно и важно, когда кому-то не все равно, в шапке ты пошел на улицу или нет, голодный ты или поел, почему вдруг загрустил и все ли у тебя ладится с учебой.
Я вообще многое переосмыслил в отношениях с родителями, лучше понял их и по ряду других вопросов. Понял, например, как много денег требуется на жизнь и сколько у людей существует разных статей расходов на поддержание нормального существования, о которых я раньше даже не задумывался или же сильно недооценивал их величину, и поэтому совершенно несправедливо обижался на отца с матерью, когда те временами отказывали мне в деньгах на очередную крутую вечеринку, лишний гаджет или новую модную шмотку. Понял, как непросто поддерживать хотя бы относительный порядок в квартире, обеспечивать себя и близких едой, чистыми вещами и вообще всем необходимым для жизни, и как глупо в связи с этим сердиться на то, что тебя заставляют вдруг разобрать завалы на твоем письменном столе и в шкафу или протереть жалюзи, не давая побыстрее смотаться в гости, или же отказываются вот прямо сейчас испечь для тебя твой любимый пирог. А после того, как закрутилась вся это безумная, хотя, в принципе, и в чем-то предсказуемая история, и я вдруг оказался на положении заложника, я лучше понял и представляющееся мне ранее абсолютно безосновательным беспокойство родителей о моей безопасности - еще одну причину постоянного контроля. И ведь как в воду глядели, получается - вляпался-таки их сыночек в неприятности! И чем это все закончится, совершенно неизвестно...
Уфф! Даже рука устала писать. Зато не заметил, как время пролетело. На сегодня, пожалуй, хватит. Пойду поем чего-нибудь и телек посмотрю. Может, и о себе что-нибудь услышу. Хотя вряд ли... Что бы такого придумать, чтобы выбраться отсюда? :( Как говорила моя любая школьная учительница Ольга Николаевна, включай голову, Никита, включай! Ладно, утро вечера мудренее. Пошел есть.
24 марта 2016 года.
Сегодня к "моему" амбалу приходил еще один тип, тоже здоровый, с неприятной, явно уголовной рожей (рожа, конечно, не совсем литературное слово, но зато самое точное; я честно пытался подобрать другое, но не смог). Они тихо о чем-то переговорили, и тип ушел. Амбал по-прежнему молчит. Чувствую себя абсолютно беспомощным: информации о том, что происходит за стенами квартиры - ноль, сделать тоже ничего не могу. Стараюсь не думать о плохом, но тревожные мысли упорно и нахально лезут в голову: предпринимает Макс что-нибудь или нет? Что именно? Сколько еще эти уголовники согласятся ждать? Что они со мной сделают, когда у них кончится терпение? А может Макс просто сбежал? В конце концов, чего еще можно ожидать от необязательного, беспечного шалопая?
Чтобы отвлечься от тревоги и неприятных мыслей, решаю писать и, соответственно, думать о чем-то хорошем. А самое хорошее в моей жизни - это Аня. Вообще, строго говоря, в моей жизни ее-то как раз и нет, наши жизни идут параллельными курсами. Но я так надеюсь на то, что когда-нибудь они все-таки пересекутся! Я уже писал, по-моему, что Аня - девушка с моего курса, но из другой группы. Я ужасно хотел с ней познакомиться, но не знал как, и почему-то очень стеснялся, хотя ранее особой застенчивостью при общении с противоположным полом не страдал. Боясь показаться ей банальным и скучным, придумывал какие-то оригинальные "подкаты", но в последний момент терялся и либо вовсе не подходил, либо подходил и мямлил что-то совсем другое (например, спрашивал, который час), после чего быстро уходил. Иногда мне казалось, что Аня посматривает на меня заинтересованно, но, видимо, только казалось, потому что сама она за все эти полгода ни разу ко мне не обратилась. Надо признаться, горячее желание познакомиться с Аней не мешало мне время от времени вступать в ... э-э-э... тесный контакт с другими, более инициативными, девушками. Но связи эти были очень непродолжительными - я либо прекращал их сам, либо это делали девушки, видя отсутствие серьезных чувств с моей стороны.
Безуспешное стремление привлечь внимание Ани заставляло меня много размышлять о том, каким должен быть человек, чтобы нравиться окружающим вообще и девушкам в частности. Надо ли, например, всегда быть веселым, неунывающим, излучающим оптимизм и уверенность в себе, "держать лицо", как бы плохо тебе на самом деле не было? Или лучше быть искренним, смеяться, когда тебе весело, и печалиться, жаловаться, "плакаться в жилетку", когда грустно? С одной стороны, от несчастных и просто нытиков люди чаще всего стараются держаться подальше, так как их напрягает выслушивать бесконечные жалобы, долго проявлять сочувствие; они не знают, как себя вести с тем, на кого обрушилось настоящее горе или просто серьезные проблемы. Как я слышал, многие даже считают несчастья и невезение заразными. Что, как логично было бы предположить, должно заставлять их кучковаться возле "счастливчиков", у которых все складывается хорошо. Но счастливчикам, всегда веселым и жизнерадостным, окружающие жутко завидуют, что заставляет многих людей бояться "сглаза" и частенько "прибедняться", изображая свою жизнь если не беспросветной, то более проблемной и тоскливой, чем она есть на самом деле. Среди своих сверстников я такого, правда, не встречал (хотя, может, не замечал просто), а вот среди взрослых - сколько угодно. И как же совместить одно с другим? Радуешься - тебе завидуют, грустишь - тебя избегают. Какая-то неразрешимая задачка, блин!
Или вот, скажем, нужно ли стараться выглядеть оригинальным, непохожим на остальных, как-то выделяться из общей серой массы? Выделяющихся вроде тоже обычно не особо любят - тут тебе и та же зависть, и чувство собственной неполноценности, и ограниченность, и другие причины, наверное; я все-таки не психолог, не могу все четко по полочкам разложить. Но ничем не выделяться, быть среднестатистическим - значит быть заурядным, а заурядных, ничем не примечательных, девушки точно не любят. Им подавай выдающихся, интересных... Короче, каким быть, как себя вести - непонятно совершенно, сплошной тупик получается. Запутался я. Ни теория у меня не складывается, ни практика. Я перед Аней как только ни пытался выпендриться: и душу компании изображал, и такого из себя серьезного и загадочного, и крутого чувака с пальцами веером, - все бесполезно! Пофиг ей на меня хоть крутого, хоть всмятку...
А ну-ка стоп, Кит! Это что же получается? Хотел отвлечься от одних неприятностей, а в результате думаю о других, еще более неприятных вещах. Так дело не пойдет! Возвращаюсь к нашим баранам, как в переносном, так и в прямом смысле, ибо Макс - однозначно глупый баран (и это еще самое мягкое из того, что я о нем думаю!), да и сам я напоминаю себе барана, которого ведут на заклание. Как мы дошли до жизни такой, что я, по сути, оказался в заложниках, а мой лучший друг то ли пытается разрулить ситуацию (и, похоже, у него, увы, ничего пока не получается), то ли подался в бега, малодушно бросив меня на произвол судьбы и весьма несимпатичных здоровенных парней? Да очень просто. Как гласит народная мудрость, сколько веревочке ни виться, а конец будет. Как и следовало ожидать, Максово легкомыслие ни к чем хорошему нас не привело. Успешно добывая себе средства к существованию всеми возможными способами и выходя сухим из воды на протяжении нескольких месяцев, он, в конце концов, сильно проигрался в карты и "попал" на крупную сумму. А так как денег таких у него, естественно, не было, на эту и без того нереальную для нас сумму очень быстро начали "капать" проценты, делая положение еще более безвыходным.
Макс, правда, в силу своего природного оптимизма или даже, лучше сказать, пофигизма, граничащего с откровенной глупостью, поначалу хорохорился, надеясь, что проблему удастся решить без особых затруднений: пользуясь своим природным обаянием, умолить партнеров по игре о списании долга, или же перезанять на время у друзей требуемую сумму (о том, как потом отдавать деньги друзьям, он, естественно, предпочитал не задумываться). Но коллеги-картежники оказались ребятами серьезными и прощать долг совершенно не собирались. Друзья же лишних денег на тот момент либо вовсе не имели, либо просто Максу их не давали, прекрасно зная его низкую платежеспособность. Мои скромные финансовые возможности могли обеспечить возврат не более чем одной десятой части первоначально требуемой суммы, а уж о неумолимо набегавших нехилых процентах нечего было и говорить.
Что же предпринял далее наш юный герой, видя, что "одной левой" ситуацию разрешить не удается? Правильно - абсолютно ничего! Идти с повинной головой к родителям и просить у них денег он не хотел - типа гордый. Поэтому просто сложил ручки и тянул время, надеясь непонятно на что. Еще и философскую базу под это свое тупое бездействие подвел: сначала все Ходжу Насреддина вспоминал, дескать либо ишак сдохнет, либо падишах. Про третий вариант он, правда, почему-то упорно забывал, хотя я и советовал ему перечитать первоисточник повнимательнее. А потом еще и Конфуция цитировать начал - ну, эту знаменитую фразу о том, что если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как мимо тебя проплывает труп твоего врага. Мысль, конечно, интересная; я даже припоминал случаи из своей жизни, когда именно так все и происходило. Но можно ли считать ее универсальной? Лично я в этом сильно сомневался, и, к сожалению, оказался прав - восточная мудрость в нашей ситуации не сработала. Для начала Макса серьезно предупредили, потом слегка побили, через некоторое время побили еще раз, уже не слегка, а весьма даже ощутимо и болезненно. И, наконец, пришли убивать. В тот момент мы оба находились в нашей квартире, и я на всякий случай уже прощался мысленно со всеми родными и друзьями, так как считал весьма маловероятным, что эти суровые тренированные парни решат оставить в живых нежелательного свидетеля.
Но я все-таки недооценил Макса. В последний момент, уже под дулом пистолета (не фигурально выражаясь, а в самом что ни на есть прямом смысле), осознав, наконец, что никто с ним шутить не собирается и смерть стоит прямо напротив него и призывно машет ему рукой, он вдруг резко изменил свои философские взгляды, максимально собрался, сконцентрировался, мобилизовался и упросил-таки наших потенциальных убийц отпустить его за деньгами (он обязательно их принесет, прямо вот очень скоро, почти мгновенно, да-да-да!), оставив им "в залог"... меня. По его мнению, это был самый лучший и надежный вариант, так как ценного имущества у него не имелось все равно, а бросить на произвол судьбы своего лучшего друга, который шел вместе с ним по жизни практически с самого рождения и стал ему ближе, чем кто бы то ни было, он не смог бы ни за что на свете, бла-бла-бла...! При этом голос его весьма убедительно трепетал, по щеке катилась скупая мужская слеза, а взгляд был настолько искренним, что даже я поверил в то, что этот пройдоха действительно найдет необходимую сумму и вернется, а не кинет меня и этих бандюганов, как последних лохов. Нет, я, конечно, обалдел и был, мягко говоря, не в восторге от перспективы оставаться здесь с ними наедине в течение неопределенного количества времени, не имея никакой возможности повлиять на ситуацию и защитить себя, но меня никто особо и не спрашивал. Все произошло очень быстро, Макс буквально за несколько минут уболтал своих несостоявшихся киллеров, клятвенно пообещал как можно скорее принести деньги и пропал.
Поначалу я волновался не слишком сильно, ожидая, что он помчится к своим или моим родителям (а куда ему еще было мчаться?), и те, естественно, не дадут умереть во цвете лет своим непутевым, но все-таки, как я от души надеялся, любимым сыновьям. Но прошел день, за ним другой, потом третий, а Макс все не возвращался. Связывался ли он как-то с охраняющим меня обычно амбалом или другими накачанными серьезными парнями, иногда сменяющими "моего" на некоторое время, я не знал. Изредка они отвечали на звонки по мобильному или звонили кому-то сами, но по их скудным сдержанным репликам понять, о чем идет речь, было совершенно невозможно. На четвертый день заточения, не выдержав нарастающего напряжения, я и начал вести дневник.
В общем, как-то так. На сегодня пока все, завтра продолжу, если буду в состоянии. Не уверен, что этой ночью смогу уснуть.
25 марта 2016 года.
Как и думал, этой ночью почти не спал. Было очень страшно. Воображение рисовало... даже не хочу повторять и заново вспоминать все, что оно рисовало. Уснул уже только сегодня под утро. Встал совсем разбитый, голова пустая и тяжелая, мыслей никаких нет. Наверное, не буду ничего сегодня писать, все равно не помогает. Если только для потомков; хотя какие на фиг, скажите на милость, у меня могут быть потомки? Скорее для предков и полиции. Найдут же мое тело когда-нибудь.
26 марта 2016 года.
Что-то вчера я совсем расклеился. Весь день пролежал, с головой укрывшись одеялом, ничего не ел, почти не вставал. Сегодня вроде получше себя ощущаю... Хотя нет, кого я обманываю? Меня все больше охватывает уже даже не тревога, а самая настоящая паника. Взявшись писать этот дневник, я задействовал все свое чувство юмора и описывал происходящее максимально иронически, чтобы хоть как-то заглушить нарастающий страх. Но теперь мое чувство юмора мне отказало. Мне просто страшно, дико страшно, и я не знаю, что мне делать!!! Если бы Макс собирался отдать бандитам их деньги, он бы уже давно это сделал. Уже совершенно очевидно, что он подался в бега, наплевав и на свои клятвы, и на меня, и на нашу так называемую дружбу. Спасти меня могут только мои родители. Вряд ли у них есть такие накопления, но можно ведь, наверное, взять кредит? Или занять у друзей; найдется же среди их друзей хоть один состоятельный человек?
Изложил свои соображения амбалу и предложил ему разрешить мне позвонить предкам, но он не разрешил. Даже не сказал ничего, просто проигнорировал, как будто я некий неодушевленный объект. Вообще-то обидно немного, а еще больше - странно. Может, для них важнее не деньги, а принцип?
27 марта 2016 года.
Я свободен!!! Да-да-да-да-да-да-да!!! Не могу поверить, но это так!!! Писать ничего не буду, все потом!!!
30 апреля 2016 года.
Давненько я не брался за свой дневник. Жизнь так бурлила, что не до того было. Да и необходимость в нем как-то отпала после того, как я снова на воле оказался (звучит-то как, а? на воле! :)). Но хочется все-таки закончить начатое и дописать нашу занимательную, теперь уже даже где-то забавную историю. Может, когда-нибудь на пенсии буду перечитывать и думать: "Да, весело же я жил когда-то. Насыщенно!" :)
Итак, каким же образом 27 марта сего года я был, наконец, освобожден из бандитского плена? Да очень просто. Все произошло на удивление буднично; я бы даже сказал, обыденно. Никаких тебе перестрелок, погонь, трупов и людей в черных масках. Просто в один прекрасный момент, когда я вот уже который час подряд лежал на кровати и мысленно оплакивал свою ожидаемую безвременную кончину, вдруг раздался звонок в дверь. Амбал открыл. На пороге нарисовался Макс, они о чем-то тихо переговорили, Макс дал амбалу пачку денег, и тот исчез, в очередной раз меня проигнорировав. Хоть бы попрощался, блин; я, может, к нему уже почти привязался. Стокгольмский синдром рулит! А когда-то я думал, что это чушь собачья...
Ну, вот. Макс, естественно, остался. Сначала, смотря на меня виновато и сочувственно (видок-то у меня еще тот был - небритый, осунувшийся, помятый), выгрузил из принесенного с собой пакета всякие мясные и рыбные вкусности, несколько бутылок водки и почему-то кулек с большущими яркими апельсинами. Водка и апельсины - сомнительное сочетание, но, похоже, Макс и сам был не в своей тарелке, поэтому не особо вдумывался, что именно покупает. Достав продукты, он сел рядом со мной на кровать и стал рассказывать, почему его не было так долго.
Слушая его, я даже немного устыдился того, что мог думать о нем плохо. Ни предавать меня, ни пускаться в бега он вовсе не собирался. Поняв всю серьезность ситуации и то, что рассчитывать ему более не на кого, сразу же направился домой к своим родителям. Но по иронии судьбы или, как говорят в народе, закону подлости, оказалось, что его отец на целых полторы недели уехал в командировку, а мать буквально перед приходом Макса забрали в больницу по "скорой" по причине внезапного резкого обострения какой-то из ее хронических болячек. Деньги были на счете у отца, поэтому нужно было дожидаться его возвращения, о чем Макс нашим бандитам и сообщил. А сам практически все эти дни провел у матери в больнице: приносил ей еду, книги, нужные вещи, ухаживал, как мог, и просто общался. По его словам, они с матерью тогда по душам разговаривали, как никогда в жизни, и очень за это время сблизились. Подумать только, как бывает - для того, чтобы сын с матерью нашли общий язык, всего-то и нужно оказалось, чтобы его поставили на счетчик, а она загремела в лечебницу! Но это я иронизирую, как обычно... В общем, Макс ухаживал за матерью и ждал приезда отца. Ну, и переживал за меня, конечно. В полицию он решил не обращаться, как раз потому, что боялся за мою жизнь и не хотел зря рисковать. И предкам моим ничего не стал сообщать по этой же причине - боялся, что не сможет их убедить, и они все-таки кинутся за помощью в наши доблестные правоохранительные органы. Амбалы, видимо, все проверили про командировку и больницу, убедились, что Макс не врет, и поэтому тоже ждали, ничего пока в отношении меня не предпринимая. Как только отец вернулся из командировки, Макс все ему изложил, и тот без лишних слов выдал ему необходимую сумму (слова, конечно, были, и еще какие, но уже позже, когда все благополучно завершилось).
Какое-то время я переваривал рассказ Макса и пытался осознать, что мне больше ничего не угрожает. А потом мы с Максом стали пить. Пили до самой ночи, долго и старательно. Потом спали, потом снова пили. Кажется, Макс еще ходил в магазин, поэтому даже затрудняюсь сказать, сколько бутылок водки мы тогда уговорили. Оклемавшись после этого довольно-таки жесткого лично для меня запоя, я поговорил с родителями, честно поведал им обо всех наших с Максом приключениях, и мы вместе обсудили, как мне лучше жить дальше. К чести предков надо сказать, что на меня они не кричали, истерик не устраивали и ничего мне не приказывали. Просто высказали свои соображения, которые, надо сказать, полностью совпали с моими. По итогам этих судьбоносных переговоров я собрал свои вещички и, ничтоже сумняшеся, вернулся в родное и уютное родительское гнездо. И сделал это вовсе не потому, что струсил или дал слабину, как можно было бы подумать. Напротив, вся эта история меня, скорее, закалила, но при этом заставила многое переосмыслить, и не только в плане каких-то мелких бытовых вопросов.
Я стал лучше понимать и больше ценить своих родных, снисходительнее относиться к их слабостям и мелким промахам. Да и всех прочих людей стал оценивать совсем по другим критериям, чем ранее. И самого себя, надо сказать, тоже. Я вообще лучше разобрался в себе, своем характере, пристрастиях, целях и по-иному расставил жизненные приоритеты. Уж не знаю, каким хитрым образом события этого марта умудрились так всколыхнуть и перевернуть мое сознание, но под их влиянием я полностью поменял свои планы на ближайшее будущее, а именно: решил бросить учебу на физфаке (вполне, между прочим, успешную и не доставляющую мне особых отрицательных эмоций), пойти служить в армию вместе с друзьями, а потом поступать в вуз на другую специальность. На какую именно, я пока точно не определился, но все более склоняюсь к журналистике, так как во время написания этого дневника понял, что работать со словом мне нравится гораздо больше, чем с формулами и цифрами. Интересно, что в школе я у себя никакой склонности к писательской деятельности не замечал, напротив, всегда предпочитал сочинениям диктанты и изложения. А вот поди же ты...
И, что самое удивительное, в личной жизни у меня тоже произошли неожиданные и очень меня радующие перемены. Мысленно пережив предательство друга и потерю жизни, находясь в заложниках, после освобождения я как-то резко вдруг понял, что вместо того, чтобы маяться дурью и что-то из себя строить, пытаясь поразить Анино воображение, нужно просто начинать действовать. Ключевых моментов в этой мысли было два: "действовать" и "просто". Поэтому, появившись, наконец, в институте после вынужденных каникул, я набрался решимости, подошел к Ане на перемене и самым банальнейшим образом сказал: "Аня, разрешите с вами познакомиться. Меня зовут Никита". Улыбнувшись, она, тоже без особых затей, ответила: "Очень приятно". И по ее улыбке было видно, что эта фраза не являлась данью вежливости или обычным девичьим кокетством, Ане действительно приятно наше знакомство. С этого момента мы начали общаться, чуть позже - встречаться. Вчера Аня сказала, что будет ждать меня из армии. Друзья говорят, чтобы я сильно не обольщался - девчонки редко дожидаются из армии своих парней. Я это понимаю, но почему-то верю, что Аня действительно будет меня ждать.
Макса произошедшее с нами этой весной также изменило, и, кажется, в лучшую сторону. Он, по его же собственным словам, "все осознал" и тоже решил вернуться домой - ухаживать за матерью после больницы и устраиваться на работу. Поступать куда-либо для получения высшего или хотя бы среднего специального образования он, правда, так и не захотел. Но обдумывает возможность учебы на курсах, в частности рассматривает вариант обучения на бармена ("А там видно будет...").
И даже Димыч, который во всех этих криминально-драматических, но к счастью, все же не трагичных событиях участия не принимал, каким-то загадочным образом тоже оказался ими затронут. Ибо как иначе объяснить тот факт, что он прекратил вдруг свои искания и метания в плане профессионального самоопределения и решил после армии поступать-таки в институт иностранных языков. А во время службы усиленно подтягивать свой английский с помощью ранее упомянутого самоучителя. И что-то мне подсказывает, что на этот раз он действительно выполнит задуманное. Может, правда, наши с Максом злоключения тут и не причем, просто пришла пора, наконец, взрослеть и Димычу, и всем нам. Но все же, все же, все же...
На этом, пожалуй, я и закончу пока свой дневник, а точнее записки о самом необычном, бурном, интересном, опасном и, наверное, поучительном периоде своей жизни. Возможно, уже в ближайшем будущем я снова возьмусь за перо (или, что более вероятно, за клавиатуру; но "перо" звучит красивее :)), чтобы выплескивать вовне волнующие меня мысли и чувства и описывать события, происходящие со мной и окружающими. Ведь будут же еще со мной происходить стоящие внимания события? А возможно, замахнусь даже не на дневник, а на публицистику или самую что ни на есть художественную прозу, и мои опусы будут читать и, - чем черт не шутит, - перечитывать другие люди. Может быть даже, их будет много, а это будет означать, что я стал самым настоящим журналистом или писателем, или и тем, и другим вместе (мечтать - так уж мечтать!). Кто знает... :)