Закисая в злом мареве июльского удушья, город спал,
как напахавшийся за день работяга- несвеже, хрипло, безлобо. Все пространство перед церковной оградой отчаянно иномарилось - будто и не у храма, а возле гаишни или мэрии. Меж диковатой роскошью тачек крутились, суетясь и периодически задевая друг друга тугими носорожьими телами, несколько широкозадых дядек в дорогих костюмах. Они все тянули лоснящиеся шеи куда-то к дороге, будто ожидая кого-то. Наконец откуда-то из вороха еле передвигающихся авто, выерзнула, как обезьяний член из-под одеяла, огромная Бэха, раздавив зазевавшегося голубя и несколько надежд изготовившихся пешеходов о переходе. Здоровяки скучковались и с неожиданной проворностью кинулись к притормозившему джипаку. За стеклом сверкнул огромный крест. Дверь неспешно отворилась, и с водительского места, с прикряхом шуршальным, выпростался дородный батюшка. Братва, бурно пенясь и распихивая друг друга кинулась навстречу...
-Друзья встречаются вновь - тихо прошипел за моим плечом скрипучий старческий голос.
-Чьи друзья?- не понял я, обернувшись. Позади горьковато подщуривалась древняя бабушка в сером платке.
-Друзья хорошей жизни... - она тоскливо махнула рукой куда-то к небу.
Носорожьи тела по очереди зависали около батюшки на несколько секунд, касаясь своими безукоризненно гладкими лицами его могучей бородищи. Тот витиевато улыбался и за что-то благодарил.
-Кто же эти люди?- спросил я, случайно оказавшийся в этом городе и в этом месте-Что они хотят от священника?
-Они хотят...-она хмыкнула- они уже ничего не хотят-у них все есть- кроме совести, вот они и подмасливают батюшку-на храм, на дорогу к храму, на дорогу из храма....Тридцать лет назад эти люди сидели бы в положенном месте, на тихом Севере...Убийцы, воры, хамы- смешок кислый прорвался- по теперешнему держалы, решалы, большие люди. Они играют городом и людьми как детскими кубиками....А этот на Бэхе грехи им отпускает. Сначала подачки были, потом подарки, теперь приношения...Машины, квартиры, магазины нецерковные на территории церкви...Ну народ-то видит...А все равно ходит в церковь, после этих...Ходит...Бог, наверное, не знает об их делах, не ведает, спит, болезный, намаялся за столько лет-она сплюнула и обмякла, будто вынули из нее скелет, остов.Поковыляла куда-то вбок, вяло отжвакивая скорбными губами.
-Не здесь Бог, бабуля, не в храме, он на просторе, на свободе, в ветре, солнце, грозе, дожде...Он вокруг нас, - бросил на ходу, протискиваясь куда-то, пожилой замарашистый инородец с тихими печальными глазами
Внезапно начался дождь.Теплый, плотный, неистовый. Я закрыл глаза, чтобы в них не попала вода,а открыв через мгновение, увидел, что стою промокший и какой-то первобытно легкий, посреди чистого поля, дождь иссякает, а с неба, внезапно проголубевшего и запредельно просторного, смотрят ясные огромные глаза с едва заметной сумасшедшинкой.