- Моравий, я - на "Одинокую чайку", там опять сильный сдвиг породы...
Горный инженер Нерой Туллер поспешно оделся и собрался уходить. Раннее воскресное утро предвещало заслуженный выходной, но посыльный из шахты расстроил все планы.
Моравий, шестнадцатилетний сын инженера, на мгновение оторвался от красочно оформленной книжки.
- Сильный сдвиг?
- Говорят - очень. Есть пострадавшие... Днём пообедаешь без меня... И учи уроки!
- А я что делаю, пап? Как раз географию повторяю!
Мимоходом Туллер-старший бросает взгляд на яркую обложку.
- Что это? Путеводитель? Разве по таким книгам географию изучают? Это не учебник, это просто приманка для богатых бездельников, не знающих, куда девать деньги и свободное время...
Через мгновение хлопает входная дверь, Моравий остаётся один. Он вновь раскрывает книгу.
"...Красотой своей архипелаг Сантарим превосходит все острова славного королевства Белые Берега Аззура, вместе взятые.
Нигде больше не найдете Вы такого волнующего сочетания буйной зелени тропических лесов, опоясывающих нижний ярус острова до высоты трехсот - четырёхсот мер, и снежно-ледовой шапки необъятных размеров, венчающей остров. Зелёный мир джунглей и белые снега разделяет вертикальный скальный пояс во многие сотни мер высотой, состоящий из обнаженных пород непривычно багрового цвета..."
Моравий переворачивает несколько страниц, взгляд карих глаз быстро скользит по диагонали.
"На центральном острове расположен единственный город губернаторства - Барамат, с населением около четырёх тысяч человек, большинство из которых составляют приезжие наёмные работники сантаримских шахт, и лишь малая часть - коренные жители острова, родившиеся здесь или прожившие не менее десяти лет. Ещё несколько тысяч аборигенов-скалолазов (точное число, к сожалению, не известно) проживают по всей окружности острова в своих знаменитых наскальных деревнях. Средства к существованию скалолазы, довольно замкнутые и нелюдимые, получают исключительно сбором редчайшего драгоценного камня - горного сантарима или "слез гор", - нигде более в мире, как только на отвесных скалах архипелага, не встречающегося..."
Звон колокольчика у входа прерывает чтение. Моравий шлепает босыми ногами через весь большой и пустынный сейчас дом.
Распахнув дверь, Туллер-сын видит на пороге своего дома незнакомого мальчишку лет тринадцати. Напряженно и молча, не двигаясь, смотрит незваный гость прямо в глаза Моравию. Одежда у посетителя не городская, не цивильная, - светлые рубаха и короткие штаны простого покроя, хоть и чистые. Голова прикрыта капюшоном. Моравий хочет сказать, что подать нечего, но слова застревают у него в горле. Он едва не оскорбил скалолаза! Вовремя заметил клановые нашивки... Всем известно, что гордые скалолазы умрут, но не будут просить милостыню, они не кланяются никому, а за оскорбления, мнимые или действительные, незамедлительно наказывают бритвенными лезвиями своих наручных скреп. В городе они появляются очень редко, вот Моравий сразу и не признал вольного сборщика скального сантарима. Хоть этот паренек слишком молод, совсем мальчишка, но кто их знает...
Моравий прокашлялся.
- Чем могу быть полезен? Отца нет дома...
- Я пришёл к тебе, Моравий... У меня предложение... Интересное...
Мор в недоумении. До этого момента юноша никогда не видел вблизи настоящего скалолаза - только издалека. И уж тем более не имел с ними никаких дел... А его, оказывается, знают по имени! И что это за интересное предложение такое? Но разъяснений ещё надо дожидаться - мальчишка вновь замолчал, стоит и улыбается. Интересно, они у себя в деревнях тоже так разговаривают... с перерывами? Моравий вспоминает правила хорошего тона:
- Может, чайку?
Ребята сидят на кухне, потягивают свежезаваренный напиток. Скалолаз откинул свой капюшон и Моравий старается не смотреть на его голову. Трудно, однако, не обращать внимания на замысловатую сине-красную татуировку, проступающую сквозь ёжик светлых волос. Про это Моравий тоже слышал - у каждого деревенского клана свои татуировки на темени, свои цвета. Другая раса, другие люди, другие обычаи и привычки... Мальчишка-скалолаз (он назвался Азизом) протянул руку к вазочке с печением, в широком рукаве рубахи сверкнул тусклый металл. Это знаменитая скалолазная скрепа - универсальный наручный инструмент аборигенов, надеваемый на правую руку. Моравию рассказывали, что из небольшой плоской коробочки, притянутой ремнями к тыльной стороне ладони, выдвигаются самые разнообразные инструменты и приспособления, которые могут потребоваться на скальной стене. Среди них имеется и острейшее кинжальное лезвие - как уверяют сами скалолазы, исключительно для защиты от наглых скальных котов. Рассказывают также, что скалолазы никогда не снимают свои скрепы и те постепенно врастают им в кожу. Правда или нет? Заметив взгляд Моравия, паренёк подтягивает рукав, прикрывая содержимое. Мору безумно интересно посмотреть вблизи на настоящую скрепу, но он благоразумно решает не торопить события. Лучше поговорить.
- Так в чём суть твоего предложения, Азиз?
Немногословный скалолаз и на этот раз не спешит с ответом. Он достаёт из кармана холщёвый мешочек наподобие табачного кисета, и развязывает шнурок. На кухонный стол сыплются какие-то зеленоватые, полупрозрачные камушки. Горный сантарим? Какой он, оказывается, невзрачный...
На губах Азиза вновь появляется знакомая неуверенная улыбка, словно паренёк не решается высказать что-то очень важное.
- Если мало, я ещё добуду... Только скажи, сколько...
Моравий весь в нетерпении:
- Да ты объяснишь, наконец, в чём дело?
- Велокат...
- Что - "велокат"?
Но слово сказано. До Мора доходит, наконец, суть просьбы.
- Так ты, Азиз, хочешь покататься на нашем велокате? Всего то? Вот чудак, что ж ты сразу не сказал? Пошли, прокачу! И сам поездишь...
Отец Моравия увидел как-то в на материке, в портовом Харае, занимательную машинку под названием "велокат". Увидел, да и сделал такую же. Два металлических обода со спицами, простая рама с седлом, руль спереди. Садишься верхом, толкаешься ногами, катишься, куда хочешь... Занимательно! Моравий хорошо понимал интерес Азиза - жить на вертикальной стене, в висячих домиках, как птички какие в гнёздах, вовсе не сахар! В чудных деревнях скалолазов не то что, не покатаешься, пешком то нормально не пройдёшь! В преданиях аборигенов часто упоминается некий Морской змей, загнавших их на скальные стены. Так, с незапамятных времён, и живут они на вертикали, никому не доступные. И наблюдают! Так, оказывается, скалолазы частенько видят, как Моравий катается по узким городским улочкам. Азизу же велокат вообще запал в душу, как чудесная несбыточная мечта. Надо порадовать паренька...
Выкатить из мастерской велокат - секундное дело. Азиз усаживается за спиной рулевого и - вперёд! Пока Моравий отталкивается ногами на ровном участке своей улицы, всё идёт хорошо. Но вот они покатились под горку, в сторону городского центра... Скорость постепенно нарастает, усиливался шум из-под колёс. Механизмов для остановки, кроме ног всадника, никаких! Трясёт и подкидывает ребят нещадно, ноги уже не в состоянии тормозить, все усилия Моравий сосредоточил на том, чтобы удержать в руках совершенно взбесившийся руль. Фасады зданий мелькают рядом, сливаясь в сплошную пеструю полосу, железные обода колес бешено грохочут. Но крупные булыжники мостовой играют положительную роль, притормаживая велокат. Это мгновенно понял Моравий, когда они выкатились на ровную, как стол, поверхность центральной площади, выложенную керамической плиткой. Скорость резко возросла. К этому времени оба наездника уже что-то громко кричат, совершенно непроизвольно... Потом Моравий рассказывал знакомым, что таким образом он предупреждал встречных прохожих об опасности. Мало кто верил, все посмеивались... Почтенные горожане сами, заслышав гром и лязг, накатывающий сверху, кидались врассыпную. На пути бесстрашных гонщиков выросла массивная чаша городского фонтана, в центре которого бронзовые амуры лили водичку из раковин, не подозревая о приближающейся опасности. Моравий даже успел разглядеть в полированных гранитных плитах свою вырастающую на глазах фигуру с вытянутыми вперёд ногами и перекошенным ртом. Отвернуть не было никакой возможности. Каменная чаша фонтана приняла удар на себя, одна из плит треснула, мгновенно покрывшись сеткой трещин. Переднее колесо велоката смялось напрочь, поглощая удар, и отлетело в сторону - не выдержала ось. Незадачливые гонщики, сохранив поступательную энергию, перелетели через гранитный барьер и один за другим упали в воду, подняв тучу брызг. Моравий вынырнул, отфыркиваясь, и поискал глазами Азиза. Скалолаз был в полном порядке - и улыбался, мокрый, совершенно счастливый. Моравий тоже не мог скрыть охватившей его радости. Заезд был просто потрясающий! И, что самое главное, обошлось без ненужных жертв! Повезло...
Новые друзья вновь сидят на кухне, в одном нижнем белье. На груди скалолаза покачивается цилиндрический, покрытый узорами футлярчик в палец толщиной, продетый в шёлковый шнурок. Моравий уже внимательно рассмотрел скрепу Азиза, а скалолаз продемонстрировал необычный механизм в действии. Одно неуловимое движение пальцев, - для каждого инструмента своё! - и с легким щелчком на свет появлялись то специальные крючки для передвижения по скалам, то проволочная щётка для очистки зацепок, то приспособление для отделения санторима от скал. И вовсе скрепа не срослась с рукой!
На столе, между кружек и розочек с вареньем, лежит мешочек с необработанными "горными слезами". Разговор идёт как раз о них.
- Сколько это всё стоит, Азиз?
- Не знаю... Торговлей взрослые занимаются.
- А сколько ты потратил времени, чтобы собрать эту горсточку?
Скалолаз шумно отхлёбывает горячий чай, зажмурив глаза от удовольствия. Он по-прежнему переполнен светлой радостью.
- Не так уж и долго. Месяца три...
- Что?
Моравий чуть не подпрыгивает от возмущения.
- Да ты что? Целых три месяца? Нет, Азиз, никаких камушков я у тебя брать не буду. Да и не собирался... Колесо, конечно, надо исправить... Я вот что думаю - заглянешь как-нибудь с утра, и мы вместе починим велокат! Не против? Потом ещё сам покатаешься...
- А можно? Отец твой ругаться не будет?
- Конечно, нет! Он - нормальный парень... Надо же, три месяца!
Улыбка безмятежного довольства медленно сползает с лица Азиза.
- Знаешь, Моравий, у нас в деревне старики говорят, что для пришлых людей - для вас, то есть, - нет ничего важнее денег и сантарима. Что деньги застилают вам глаза, и вы готовы ради них разрыть все земли, на которых сами живёте...
- Это они про шахты, что ли? Так это руда для харайских кузниц...
Азиз продолжает, не обращая внимания на слова Мора:
- Обычно старики правы, но иногда и ошибаются. Как сейчас... Я не думал, что ты окажешься такой... таким... В общем, я очень рад с тобой познакомиться...
Моравий испытывает неожиданное смущение. Даже что-то в глазу защипало...
- Брось, Азиз! Что за высокие слова! Что мне, железку жалко, что ли? Давай, пей чай, бери печенье... Расскажи лучше, как вы там на стенах отвесных живёте...
Азиз отвечает улыбкой, широкой, белозубой.
- Думаю, ты сам всё посмотришь своими глазами. Я приглашаю тебя в гости...
У Моравия кусок печенья выпадает из открывшегося от удивления рта. Он не слышал, что б кто-то побывал в поселении скалолазов и вернулся оттуда живым...
- Меня? В деревню? Да у вас же никого не пускают!
- Пустят! Ты будешь моим гостем. Я буду за тебя отвечать... И ещё...
Азиз торжественно встаёт, расправляет худые плечи. С очень важным видом паренёк развинчивает цилиндрик своего амулета и выкатывает на ладонь почти прозрачную, сверкающую золотистыми искрами горошину.
- Знаешь, что это? Это капля Солнца... Посмотри сам, Моравий, но только осторожно, сильно не сжимай... Правда, волшебная вещь?
Моравий проявляет внимание больше из вежливости. Драгоценности, по правде говоря, никогда не волновали юношу. Он принимает мягкий на ощупь камушек, похожий на каплю затвердевшей смолы, невольно любуется потрясающей игрой света. В затенённых углах кухни появляются и скользят по стенам крошечные солнечные зайчики.
- Красиво... Тоже дорогая редкость, наверно? Но мы же договорились, Азиз, - никаких подарков...
Скалолаз снисходительно улыбается, аккуратно и бережно принимает "каплю Солнца" из рук Мора.
- Пойдём лучше на берег, кое-что покажу...
Свежий морской ветер треплет длинные волосы Моравия, полощет на Азизе одежду не по росту, выделенную из гардероба семьи Туллер. Дневной прибой разбивается о крупные, в рост человека, камни. Скалолаз наклоняется к уху Моравия, говорит громко, перекрывая шум рассыпающихся в брызги волн:
- Смотри, на что способна "капля Солнца"...
Короткий взмах руки и малозаметная горошина летит в сторону ближайшего валуна. Мощный взрыв сотрясает участок берега, дрожью отдаётся в ногах подростков. Моравий инстинктивно закрывается рукой от разлетающихся мелких осколков. Чуть позже ребята осторожно подходят к дымящимся обломкам - огромного валуна больше нет. Моравий в растерянности.
- Какова силища, а? Что это такое, Азиз? А ведь эта твоя "капля" запросто могла нас угробить раньше, - при падении в фонтан!
Азиз торжественно снимает с себя шнурок с хранилищем загадочной "капли Солнца", надевает на шею старшего друга.
- Там, внутри, есть ещё две... Передай их своему отцу, пусть он и разбирается, что это такое. Я слышал, у вас появились большие сложности с добычей руды. И вы, пришлые, не знаете причину. А мы, скалолазы, - знаем. Наверно, когда-то наш народ тоже капал землю и добывал руду. По крайней мере, у нас даже малые дети слышали про "капли Солнца", несущие разрушение и даже смерть при грубом обращении. Ваши шахтёры сотрясают землю своими кирками и... Это вовсе не сдвиги слоёв. Пусть остерегаются.
- Погоди, погоди, Азиз! Это невероятно! Если это правда... Шахты на Сантариме работают уже несколько лет! Получается, ваши люди скрывали секрет всё это время? Но почему? Почему ты говоришь это именно мне? И именно сейчас?
Привычная застенчивая улыбка юного скалолаза кажется Моравию на этот раз удивительно взрослой, даже мудрой.
- Это вовсе не секрет, Мор. Просто скалолазов никто и никогда об этом не спрашивал. Надо было кому-то из наших народов сойтись, поговорить по душам...
- Покататься на велокате?
Азиз неожиданно смеётся - впервые с самого момента знакомства. Смеётся очень заразительно - Моравий и сам не может сдержать расползающуюся во всю ширину лица улыбку.