Аннотация: Глава из романа "Его Величество Авианосец". на этот раз смертельная опасность для экипажа исходит не извне. А - изнутри огромного корабля!
Чёртов студень.
Узкий коридор технического уровня, ведущий в корму, к маршевым двигателям, разумеется, даже не был покрыт линолеумом. Да и зачем? Всё здесь, включая дизайн, носило чисто функциональный характер.
Вот и хорошо.
Потому что так студню негде было спрятаться.
Ощущая, как снова перехватывает горло, Билл шёл к теряющемуся в полумраке концу коридора, глядя, как автоматика зажигает лампы на подволке* перед ним, и гасит - после того, как он прошёл шагов пятьдесят. Не видно ни того, что впереди - словно идёшь в бесконечность! - ни того, что может коварно подкрасться из темноты сзади...
*Подволок - потолок на судне.
А тогда, в те жуткие денёчки, они чёртову автоматику, внедрённую скупердяями-бухгалтерами, отключили на ...!
Потому что именно здесь, в закоулках и проходах кормы, и проходил последний рубеж обороны...
- ...так точно, сэр! Ни в одном реестре не числится! Более того: конструкция, по утверждению Матери, совершенно не похожа на те, что применяем мы. Ну, то есть, люди.
- Вас понял, капитан. Продолжайте обследование с помощью зондов и сканнеров. Докладывать, если обнаружите признаки агрессии.
Двигаясь к себе в кабинет, генерал Норман Шемпп подумал, что вахтенный явно поторопился перестраховаться. "Рональда Рейгана" застопорил в трёх миллионах километров от странного корабля.
Ну как - корабля. Изящные вытянутые линии корпуса. Ощущение стремительности - словно у челноков, предназначенных для полёта сквозь атмосферу. Да и вообще: чужой корабль производил впечатление холёного породистого животного - коня, или тигра - а вовсе не машины для покорения пространства.
Да, форма и силуэт всё же больше всего напоминали вычурно-помпезные скоростные прогулочные яхты земных толстосумов, любящих произвести должное впечатление на партнёров по бизнесу, или подпустить пыли в глаза своим юным прелестно-восторженным почитательницам и фавориткам из числа фотомоделей, или разных прочих "мисс Вселенных".
В приёмной уже ожидали все, кого он приказал вызвать секретарю. Сама секретарь, лейтенант Лаура Хауген, поторопилась встать и отсалютовать: "Здравия желаю, сэр!". Впрочем, так же поступили и кадровики, составлявшие большую часть вызванных.
- Прошу, господа. - генерал поторопился открыть дверь, сунув в сканнер палец, и прошёл к любимому чёрному креслу.
Офицеры и руководители научных подразделений, помалкивая, и многозначительно переглядываясь, поторопились занять привычные места вокруг старинного, из настоящего (Флот! Тут всё - держится на солидности и приверженности традициям!) дуба, монументального стола.
Генерал не стол ходить вокруг да около:
- Майор Зипт. Прошу вас доложить последние данные разведочного обследования.
- Слушаюсь, сэр. - майор Эрик Ван Дер Зипт, лысоватый, и близоруко щурящийся в своих старомодных очках, сорокалетний ветеран, переведённый на "Рональда Рейгана" всего пару месяцев назад, встал, - Вот они, сэр.
То, что это - именно корабль для перемещения на достаточно большие расстояния однозначно ясно из того, что маршевые двигатели почти однотипной конструкции с нашими. Это видно из стереографий. Вот, прошу. - майор передал вдоль стола несколько фотографий, пустив их по левую и правую руку от себя. Присутствующие зашелестели ими, переглядываясь.
- Далее, так же несомненно, что пользовались им существа, вряд ли сильно отличающиеся от нас... м-м... внешне. Это стало понятно после обработки Матерью некоторых особенностей конструкции отдельных деталей, полученных после сканирования и просвечивания, и общей, так сказать, компоновки: новой программой, как раз для таких случаев и предназначенной.
Шемпп хотел было сказать, что иного он и не ждал от программы, ни разу и не видавшей воочию существ, отличающихся от обычных Хомо Сапиенс. Но промолчал.
- Так вот, если исходить из данных гаммасканнеров и наноизлучателей, никого живого на борту нет. - начальник отдела предварительной разведки выделил тоном это слово, - Однако несомненно наличие внутри корабля неких... м-м... органических масс.
- Поясните вашу мысль, майор. - недовольства в голосе генерала не уловила бы только столешница. Хотя иногда присутствующим казалось, что и она всё прекрасно понимает, - Что это значит - "живых существ нет, а органические массы есть"? Там что - навалено друг на друге неразложившихся трупов?
- Нет, разумеется, - майор вскинул голову, словно возмутился начальственной тупости, - Трупов там ну никак сохраниться не могло. Особенно - неразложившихся. По данным металлоанализаторов, наружной броне никак не меньше восьми тысяч лет. Именно столько эта посудина дрейфует в космосе. И нам даже удалось установить примерную точку её старта.
- Ну, и?..
- Она находится почти в центре галактики, там, где буквально не протолкаться от разных планетных систем и их скоплений... Понимаю - не слишком-то конкретный адрес, но пока точнее... Хм-м. Но - возвращаясь к органическим массам: нас самих чертовски, если мне разрешат так выразиться, поразило, что на борту имеются скопления органических веществ, локализованных весьма чётко. Как бы... Кучками.
Зато - не имеющих определённой формы, которую наши программы могли бы опознать как каких-то - существ. Пусть даже неразумных. Потому что за всё время наблюдения - более шести часов - ни одна из этих кучек-скоплений не сдвинулась ни на миллиметр. А так не бывает. Вот и доктор Мангеймер подтвердит. - майор с надеждой взглянул на доктора.
И точно. Внимание генерала оказалось перенаправлено на главного аналитика и руководителя всего научного подразделения:
- Господин доктор. Верно ли сформулировал проблему господин майор?
- Совершенно верно, сэр, господа. - доктор, пользуясь правом старожила, летавшего, как и генерал, на Авианосце с момента его вступления в строй, снова решил не вставать, просто ещё раз всем чуть поклонившись, - Это, собственно, элементарно. Любое, простите, издохшее существо на белковой основе, издохнув, начинает неизбежно разлагаться, постепенно превращаясь в те элементы, из которых состояли молекулы его тела - то есть, в нечто неорганическое и обезвоженное. Н-да.
А если оно живо - оно просто вынуждено двигаться. Или двигать хотя бы какими-то частями тела: чтоб дышать, пить, питаться, размножаться... И всё остальное. Так ведут себя микробы, вирусы, бактерии - да все. Вплоть до макроорганизмов из высокоспециализированных конгломератов клеток, каковыми и являемся мы с вами. Даже растения подпадают под эти универсальные требования для всего живого.
И то, что "органические массы", обнаруженные на чужом корабле не разложились, может говорить только об одном: они живы. А не движутся, очевидно, в силу того, что впали в нечто вроде анабиоза. Ну, в него впадают даже споры, бактерии, кроты, и белые медведи...
- Аналогия понятна. Однако, доктор. Вы знаете, что Штаб ответил на наш запрос. Что возможности выслать специализированную научно-исследовательскую группу у них пока нет. И чтоб мы сами провели все первичные... Хм-м... Исследования на месте.
Вот как лично вы считаете - должны ли мы попытаться исследовать чёртову инопланетную посудину и внутри?! - тон говорил о том, что сам обычно сдержанный генерал явно резко отрицательно (Если не сказать сильнее!) относится к такой возможности, и ещё хуже - к "ценным" указаниям Флотского начальства.
- Знаете, сэр... Как биологу мне было бы, разумеется, крайне интересно произвести обследование чего-то такого, чужого, инопланетного. Да ещё и - "не имеющего конкретной формы", но - живого. Однако!
Как руководитель научного подразделения, я категорически против того, чтоб, как вы выразились, исследовать эту штуковину изнутри. Так сказать, непосредственно. Мы - обычный Флотский Авианосец. И у нас нет высокоспециализированного оборудования и специалистов нужной квалификации на борту! (При всём уважении к моим сотрудникам!) Мне бы не хотелось так рисковать, подвергая угрозе неизвестной, и чертовски, (простите) как мне кажется, живучей, заразы - пятьдесят тысяч ни в чём не повинных...
- Достаточно! - генерал поторопился прервать Мангеймера, убедившись в том, что тот целиком разделяет его опасения. - Спасибо, доктор. Значит, так и запишем в Протоколе (Лейтенант Хауген, вы слышите?): "На основании аргументов, высказанных руководителем научного подразделения, Штаб Авианосца постановил: продолжать систематическое обследование объекта снаружи, не пытаясь проникнуть во внутреннее пространство чужого корабля..."
Заседание, состоявшееся через два дня, носило уже несколько другой характер.
- ...вы знаете, что эта радиограмма отправлена Министерством Безопасности. Они не могут, конечно, приказывать нам непосредственно... Но у них есть способы надавить на наше Флотское руководство... Поэтому, когда я указал им, что то, что они хотят - не в нашей компетенции и специализации, они предвидели мой ответ заранее. Подстраховались сразу. Короче: буквально час назад я получил новые указания от адмирала Форестера: полное обследование. Своими силами. Немедленная отсылка и засекречивание всех полученных результатов. И, разумеется, всё это архисрочно. И архиважно.
Вопросы?
Вопросов не оказалось.
- Отлично. Я имел в виду - отлично, что вопросов нет. Значит так. Доктор Мангеймер. Ваше подразделение, как самое квалифицированное в плане биологических вопросов, останется, разумеется, на Авианосце. Через полчаса будьте добры привести своих умников в центральную рубку, и придите сами. За вами - консультационная работа.
Полковник Зипт. Ваша задача - приготовить взвод... Нет - два взвода десантников. В костюмах высшей защиты. Полковник Саймон. На вас - техническое обеспечение. Буровой станок. Электронный микроскоп и газоанализатор. (Возьмёте у доктора Мангеймера в лаборатории, рабочие, доктор - выдадите. - док скривил рот на бок, но кивнул.) Герметичный переходник-тамбур, (сделайте хотя бы из запасного пассажирского рукава) автотележка с роботом. Резак, берущий броневую сталь... Ну и всё остальное, что может понадобиться. Словом - обеспечьте технические средства, способные вскрыть люки чёртовой посудины. Да ещё при этом так, чтоб, как пишут эти умники из Министерства, "Не пострадала и не улетучилась первичная внутрикорабельная атмосфера!" - генерал фыркнул, - И чтоб заодно, не попередохли от этой самой атмосферы, и того, что из неё попрёт, все мы.
Хотя все отлично понимали, что Большой Босс взбешён "ценными" указаниями, понимали они и то, что он, как профессионал, вынужден подчиниться. И подстраховаться.
А разумные меры предосторожности не могут оказаться лишними. Да и приказ - хоть и вынуждает провести "вскрытие", в шею отнюдь не гонит. "Поспешай медленно!" - любимая поговорка генерала.
Пассажирский рукав-тамбур, являлся, конечно, вынужденной мерой. Потому что больше на "Рональде Рейгане" не нашлось ничего подходящего. В-смысле, подходящего для оборудования промежуточного помещения с нейтрально-инертной атмосферой.
- ...разумеется, господин генерал, сэр, мы используем только азот. Ни кислород, ни углекислый газ, ни всю остальную привычную "прелесть", что имеется в земной атмосфере, мы в состав "нейтрала" не включили. А вот воссоздать ту атмосферу, что на корабле, можно будет только после того, как вскроем. И получим газовые пробы.
- Хорошо, я понял. Не нужно повторять. Приступайте.
По команде доктора трое облачённых в скафандры высшей защиты, и наиболее здоровых в смысле мускулов, ассистента, подтащили к люку чужого корабля громоздко выглядевшее, зато отлично работающее устройство - портативный буровой станок, приспособленный для работы на боку. Опустили на платформу из стали, предусмотрительно проложенную поверх гофрированной силикопластмассы переходного рукава. Закрепили магнитными защёлками. Проверили напряжение домкратов площадки, упиравшихся в корпус Авианосца. Мотор бура заработал.
Колонковое сверло с карбоцирконовыми вставками легко сняло стружку, а затем и стало углубляться в металл люка на высоте примерно шага от пола. За процессом не без волнения наблюдали на главном обзорном экране все, кто находился в рубке: генерал, доктор, ещё трое помощников Мангеймера, и вся дежурная вахта офицеров.
Однако много времени сверление-бурение не заняло: обороты вдруг резко подскочили, и автомат бура вывел долото из отверстия трёхдюймового диаметра, посчитав, что дело сделано.
Наивная автоматика.
Дело оказалось вовсе не сделано: из отверстия попёрла чёрная пузырящаяся масса, похожая на пену, застывая прямо на глазах.
- Смотри-ка, какие умные. Прямо как мы. - прокомментировал док, - Додумались до герметика с быстрым затвердеванием в вакууме. Или даже в атмосфере...
Генерал насупился:
- Меня, конечно, радуют ваша тонкая ирония и бесподобное чувство юмора. Однако хотелось бы знать: как мы дальше бурить-то будем?
- Да точно так же. Подождём только, пока эта дрянь застынет. Думаю, минут пять.
Ну, ждать, разумеется, пришлось не пять, а десять. Только после этого пена, по которой Сэм Пауэлл, один из лаборантов дока, периодически стучал универсальным газовым ключом, затвердела в субстанцию прочнее бетона.
- Продолжайте работу, станок переключите на ручное. Я хочу знать, когда он войдёт в пространство тамбура чужих.
- Вы так уверены, док, что мы пробуриваемся именно в тамбур?
- Разумеется. Каковы бы ни были наши собратья по разуму - при необходимости соприкосновения любых существ с вакуумом, конструктивные решения должны быть идентичны нашим. Разве что они - жители как раз вакуума. Но тогда для перемещения по пространству им не нужен был бы явно герметичный корабль...
Генерал сердито засопел, но промолчал. Док Мангеймер спрятал улыбку в любимых холёных усах.
Насквозь люк удалось пробурить за ещё десять минут - пробка из пенобетона оказалась весьма прочна и толста. А вот слой стали под ней - не очень. Пара миллиметров.
Пауэлл отобрал пробы начавшего выходить изнутри почти без напора (Значит, верно подгадали с давлением в тамбуре!) воздуха, запихал тюбик а газоанализатор.
- Ну, что там с составом? - док облизнулся. Всё-таки - первая чужая атмосфера!..
- Азот, сэр. Восемьдесят два процента. Кислород - семнадцать. Остальное - ну прямо почти как у нас: ноль ноль три - углекислый газ, следы радона, криптона... - лаборант перечислил то, что шло уже в долях процента.
- Отлично. Вставьте стекло мне в прибор, - Мангеймер не взглянул на генерала, но знал, что тот испытал не меньшее облегчение, чем он сам: даже промокнул голову платком, сняв фуражку, - и приступайте к осмотру.
В отверстие двинули видеокамеру на длинной гибкой стойке, оснащённую и мощным прожектором. Майк Леммон, третий лаборант, сел за переносной пульт. Автоматика сфокусировала изображение, человек повёл лучом и камерой по периметру места, куда они просверлили дыру.
Довольно долго все молчали. То ли - от разочарования, то ли - от осознания торжественности момента: ну как же! Первый контакт! Жильё ксеноморфных Разумных!
Генерал оказался разочарован. И было от чего. Ну вот ничем интерьер чертового помещения не отличался от того, что имелся и у них в тамбурах.
Стальные переборки. Плафоны для освещения на потолке - не горят. (Ну ещё бы - за восемь-то тысяч лет посдыхают любые, даже самые совершенные и терпеливые, аккумуляторы!) Щели впуска-откачки воздуха в потолке. Люк в дальней стенке, явно ведущий внутрь корабля...
- И - что?
- Что-что... Включайте робота с резаками.
Роботележку с универсальным полуавтоматом придвинули - вернее, она подошла своим ходом - к люку. Майк поперебирал пальцами по клавиатуре на его спине. Робот поднял манипулятор, резак приблизился к люку.
Искры летели красиво. Это отметил вслух Мангеймер. Генерал только сопел, продолжая протирать шею платком. Осложнения начались, когда из разреза полез снова пенобетон. Пришлось кое-как прорезать контур прямоугольника под дверь, и снова ждать - пока застынет. Зато потом всё прошло гладко и чётко: выпиленный кусок авторезак на присосках отвёз в сторону, и аккуратно положил на другую стальную плиту.
- Ну, кто - первый? - в голосе Мангеймера звучал пафос, - Кто рискнёт сунуть ногу земного исследователя в то место, откуда её, быть может...
- Док! Прекратите.
- Есть, сэр. Но должен же я как-то подбодрить ребят?
"Подбодрённые" ребята что-то не очень спешили влезть в тамбур чужого звездолёта. Мангеймер, отставивший наконец тубус электронного микроскопа, решил добавить оптимизма:
- Не волнуйтесь, генерал, сэр. И вы, господа лаборанты. Их бациллы, вирусы и микробы уже так и так попали к нам в камеру-переходник - влетели с первыми струйками, так сказать. Но - не надо бояться. Папочка уже отсканировал их все.
Те, что сдохли - разумеется, уже неопасны. Те, что в виде спор и бластул - ещё не очухались. А и очухаются - легко уничтожаются нашими, земными, средствами и способами. Не зря же у вас там гаммаизлучатель, ультрафиолетовые лампы, и пшикалки с антисептиками. А если что...
Мы вам поставим по бюсту на родине. С трогательным описанием подвига первопроход...
- Док!
- Да, сэр. - док не без разочарования слез с любимого конька.
Лаборанты вошли, наконец, в тамбур.
Пробурить его люк оказалось ничуть не легче. И пластобетон лез, и сталь оказалась толстой. Но вот трёхдюймовая дыра "в неизведанное" готова.
- Стекло - мне в прибор. И запустить внутрь дрона номер один.
Пока Леммон вставлял в приёмник доковского микроскопа новое стекло, которое подержал напротив воздуха, то ли выходящего, то ли - нет, из дыры, Пауэлл достал из пластиковой чёрной коробки, выглядевшего как кусок трубы, или кабеля, червя.
Квинтэссенция земной шпионской технологии с прижатыми к корпусу сотнями отростков-лапок смотрелась мирно. Но доктор знал, что когда она влетит в проделанную дыру, и окажется включена, встретиться с такой не захочет даже полярный медведь: на борту полно оружия. Впрочем, сейчас заменённого на сканнеры, излучатели и прочее исследовательское "барахлишко", как непочтительно называл его он сам, и на что не без ворчания согласился генерал Шемпп, считавший такие действия порчей казённого имущества. Впрочем, в столь экстремальном случае - допустимой.
После того, как червь влетел в черноту отверстия, доктор особо тщательно исследовал воздух, вышедший уже из недр чужака.
На боковом экране рубки отлично было видно всех тех "уродцев", что показались в поле зрения, и данные которых компьютер медицинской секции сразу выводил на экран сбоку, снабжая комментариями вроде: "Особо опасен. Время деактивации диоксидом цитропанола - не менее десяти секунд. Жёстким рентгеновским излучением - восемнадцать. Ультрафиолетом - пять минут сорок две секунды".
- Отлично, сэр. Микротвари даже внутри - вполне убиваемы нашими средствами, - доктор потёр руки, - Вызывайте десантников.
Генерал зыркнул глазами на дежурную вахту:
- Доктор. Будьте любезны - прикажите своим сотрудникам пристегнуться. Капитан Сол. Будьте добры, закройте обе переборки тамбура, и выпустите весь воздух, что там имеется - в космос. Нужно будет впустить в переходник бойцов, и потом снова восстановить нейтральную - с азотом...
Билла приказ облачиться в скафандр сверхзащиты отнюдь не порадовал.
Мало того, что эта тяжеленная и громоздкая штуковина не предусматривает комфортного размещения внутри на время более пяти часов, (Там элементарно - нет даже туалета!) так и кондишн в системе климатизатора какой-то умник запрограммировал лишь на два положения: "авто", и "ручной".
В режиме авто ты можешь уливаться потом, не имея возможности вытереть его ничем, кроме собственного языка - в том смысле, что помогаешь себе облегчить душу традиционными "облегчающими" словами. В ручном - тебя то палят немилосердным жаром вплетённые в каркас инфранити, то заставляют дрожать от лютого холода чёртовы трубки с криогенной жидкостью. Более того - управление всем тем арсеналом, что имеется на борту этого монстра - не мозговыми импульсами через наношлем, а ручное!
И какими соображениями руководились разработчики, применяя такое дедовское решение - сказать уже невозможно. Остаётся предположить, что конструкция не менялась с тех самых пор, когда эти полупортативные шкафы создали. И так и не модернизировали с момента разработки - триста-с-чем-то-там лет назад.
Или - что и здесь приложили старания бюрократы-экономисты...
Герметичный гофрированный переходник-рукав, где они сейчас все стояли, переминаясь, как идиоты, с тяжеленной ноги на тяжеленную ногу, соединял чужую посудину с носовым бустером, (откуда в спешном порядке демонтировали и убрали остронаправленную антенну носового гаммасканнера) и тоже - впечатления надёжности не производил. Дохленькая, почти бумажная, перегородочка, которую (Билл не обольщался!) при реально опасной ситуации можно и просто... Пожертвовать пучинам космоса - только бы разведчики не притащили на борт Авианосца даже потенциально опасной ксено зар-разы!
И пусть лаборанты и док не нашли пока ничего реально грозного, смертельного, или принципиально земной науке неизвестного, или - "неуничтожимого", Билл не слишком-то доверял учёным. Зато доверял своим инстинктам.
А они только что вслух не вопили: "Полундра!!!"
Пока первый взвод сердито переглядываясь, ждал в тамбуре перед люком, лейтенант Свен Гундерсен молчал: да и правильно - чего говорить? Все возможные инструкции он дал. А того, что на самом деле может ожидать их в недрах чужого, никакие сканнеры, детекторы, и камеры чертового червя достоверно не покажут. Только - изображения. Да ещё и переданные с чертовски неудобного ракурса: в двух дюймах от пола!
Нет: разумеется, впереди пойдёт роботележка "Свордс-зэт-117", и она-то и будет их основным прикрытием, если что... (Тьфу-тьфу!). Но радует и то, что впереди полетят и квадрокоптеры с видеокамерами (благо, сохранилась атмосфера) и ракетные модули: некоторые - с миниракетами, остальные - оснащённые сверхчувствительными видеокамерами, сверхскоростными камерами, газоанализаторами-хроматографами, датчиками влажности, давления, и прочей наукообразной ...ренью из лаборатории дока Мангеймера.
- Внимание, взвод! Минутная готовность. Проверьте свои камеры и термоорудия.
А классно лейтенант обзывает обычные огнемёты - Билл похлопал по массивной конструкции, распластавшейся на правом плече: гибкий каркас-штатив с тубусом плазменного излучателя малой мощности. Порядок, горит зелёный. Но включать гашетку - пальцем!.. Дикость. Словно они, бойцы космодесанта, вернулись в каменный век.
Впереди загремело: похоже тележка-авторезак полковника Саймона вскрыла, и оттаскивает в сторону кусок крышки внутреннего люка чёртова инопланетного тамбура.
Люк их рукава-тамбура пуффнул пневмозатвором, и открылся.
А верно ли такое решение руководства - вскрывать именно чужие люки? Может, безопасней было бы лезть туда, где противник не ждёт их?
Впрочем, какой, на фиг, противник - док Мангеймер чётко сказал им на вводной, что внутри никого разумного, или хотя бы похожего на такого - не имеется. Только непонятно за счёт чего живущий и выживающий со времён, когда ещё не началось строительству пирамиды Хеопса, странный, вроде как бы - аморфный, органический студень.
Потому что именно его и показывали все сканнеры, и роботы-черви. Которые уже обшарили всё внутри корабля, и передали изображения части помещений, и того, что в них имелось.
А что: прикольные изображения. Билл даже подумал, что на таких стульях и люди вполне могли бы... Сидеть. И работать. Но вот следов людей пока... Даже скелетов.
- Первое отделение. Пройти в тамбур объекта.
Билл прошёл первым: он - капрал, всё-таки.
Ну и что тут у нас "за гранью"? Или говоря проще - за дверью чужого тамбура?
Три коридора, расходящиеся направо, налево и прямо. Хм-м. Кто бы сомневался.
- Капрал Билл Хинц. Направляющий. Рядовой Мвемба. Замыкающий. Первое отделение - левый коридор. Ни к чему не прикасаться, только всё снимать, и ждать указаний. Шагом марш. Второе отделение: вперёд пустить тележку, и - в средний коридор...
Слушая, как чётко лейтенант раздаёт команды, и радуясь привычному ощущению прикрытия тылов и стандартности процедуры, Билл выдвинулся. Если можно так сказать про неспешное переваливание с боку на бок, в которое превращали обычный шаг магнитные захваты на подошвах: разумеется, гравитаторы на чужаке не работали, так как сдохло электричество. Впрочем, он не поручился бы, что эти устройства там имелись - земная наука и сама додумалась до такого лишь лет сто назад. После чего стало возможно разгоняться до гиперскоростей за какие-то дни, а не ждать, как прежде - неделями и даже месяцами... Вот только каркас кораблей пришлось делать из чертовски дорогого, хоть и сверхпрочного титанорубидия.
Похлопав по камере на левом плече, и убедившись, что картинка, предаваемая и ему в глаз, устойчивая, он выдохнул.
В коридоре Билл старался действительно - ни к чему не прикасаться. Мало ли!..
Топавшим за ним рядовым салагам (Ну как - салагам. Что Эрик Клёве, что Матс Вачовски служат уже лет по... Хм. Года по четыре - точно. Дольше него в первом отделении служат только сержант Игор Ласков, топающий сейчас впереди гиганта Мвембы, тащащего на плече портативный гамма-излучатель легко, словно ему нипочём эти пятьдесят три кэгэ, да рядовой Том Кланси. Но этот насуплено-мрачный и всегда чем-то недовольный молчаливый ветеран не любит ни говорить, ни, если уж на то пошло - работать. Так что его и в отделении и во взводе недолюбливают. Да и ... с ним.), пришлось несладко: они впервые влезли в эту допотопную рухлядь - скафандры высшей защиты.
Вот! Биллу показалась интересной межуровневая лестница. Он поднял кулак:
- Стоп, отделение! Вижу переход на другие уровни. Господин лейтенант, сэр. Тут обычная лестница. Вам видно?
Лейтенант, топавший сейчас вглубь корабля со вторым отделением, отслеживал, разумеется, происходящее с другими десантниками по проекционному монитору в насадке на предплечьи. С десяток секунд, пока Билл водил камерой вверх-вниз-вбок, длилось молчание. Затем последовала команда:
- Сержант Романов. Разделиться. Четверо - вверх, двое - дальше по коридору, трое - вниз.
Пытаясь осмыслить, почему лейтенант поделил их именно так, Билл выслушал и команду сержанта Романова. А значилось в ней, что лично он отправляется с "салагами" вниз.
Билл скомандовал:
- Я - направляющий. Рядовой Клёве. В середине. Вачовски - на тебе тылы.
Возражений не последовало (А ещё бы!) и Билл принялся, спотыкаясь и оступаясь на узковатых для его футовых с половиной ботинках, ступенях, спускаться. Ступеней оказалось двенадцать. После чего коридорчик повернул на сто восемьдесят, и пройти пришлось ещё двенадцать неудобнейших узких плоскостей. Да, здесь ходили явно не гиганты!.. Билл повернул ручку (Точно такая же, как у них!) и толкнул дверь, оказавшуюся внизу. Дверь очень даже мягко открылась - словно и петли не заржавели...
- Господин лейтенант, сэр! Это капрал Хинц. Здесь - оранжерея!
Билл не торопился отделиться от косяка, к которому прижался плечом, чуть не грохнувшись на скользком комингсе (пороге), и повёл камерой с прожектором.
То, что здесь раньше и правда - была оранжерея, сомнения не вызывало: почти у ног на полу начиналась чёрная масса, которая ничем кроме почвы быть не могла, и торчали странные, не то - кадки, не то - бочки. В некоторых даже сохранились пластмассовые подпорки и топорщившиеся силиконовыми лохмотьями верёвочки: похоже, они поддерживали то, что когда-то росло в кадках. Но вот ни следа от сухих стволов, или чего-либо ещё, что напоминало бы о собираемых здесь когда-то урожаях, не имелось. Странно.
В наушнике прорезался вдруг голос доктора Мангеймера:
- Капрал Хинц. Это ведь ваша тройка передаёт изображение оранжереи?
- Так точно, доктор.
- Стойте на месте! - и, сообразив, что не он их начальник, переключился, - Лейтенант. Прикажите им ни в коем случае не наступать на почву - там могут иметься клещи, нематоды, черви и прочая опасная макрофигня. Я имею в виду - насекомых и животных макроразмеров. А из рубчиков на подошвах всю эту хрень весьма трудно выковыривать. Вам ясна моя мысль?
- Да, сэр, ясна. - голос нейтральный, но Билл представлял себе, чего стоит лейтенанту сдержаться, чтоб не высказать, что он думает о возможности встретить "макрофигню" - сканирование же однозначно показало: никого живого крупней вирусов и бацилл, да и то - в виде спор, здесь нет!
- Внимание, группа капрала Хинца. Вы слышали указания доктора Мангеймера. Ни на что не наступать, идти только по дорожке. Той, которая ведёт по периметру. И... - лейтенант поколебался, - не разделяться.
- Есть, сэр!
Билл двинулся по чёртовой дорожке. Шла она вокруг пространства где-то пятьдесят на пятьдесят шагов, и просто описывала вокруг сборища кадок-бочек правильный квадрат. Ни в стене, ни на стене, которая проползала теперь у команды Хинца по правому "борту", ничего интересного не наблюдалось. Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что такового не наблюдалось и слева - там, где ровными рядами застыли сотни бочек-кадок. Билл поднял камеру с прожектором к потолку.
А ничего. Только полупрозрачные и отсвечивающие сейчас глянцевитостью полированного пластика плафоны, торчащие по всему потолку на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Чередующиеся с квадратами белой плитки - даже стыков не видать.
У них на "Рональде Рейгане", конечно, теплицы нет - её заменяет биосад с голопроекционными изображениями на стенах, предназначенный "для снятия стресса от долгого нахождения в замкнутом пространстве". Но освещение там... В-принципе, такое же.
Просто плафоны у них желтовато-оранжевые, а не голубые, как здесь.
Другой цвет солнца?.. Да и ... с ним.
- Сержант Траубе. Что там у вас? - голос лейтенанта дрогнул. Билл насторожился.
- Студень, сэр! Вот: смотрите! - очевидно, сержант приблизил камеру с прожектором к тому, что он называл студнем, и который, по идее, давно должен был кто-то найти: доктор утверждал, что этого добра там как минимум десятки тонн...
Рассеянного "кучками" по всему кораблю.
Билл и сам отщёлкнул на предплечьи рамку псевдоэкрана, и приказал:
- Вачовски, Клёве. Стоять и смотреть. - толстыми сосисками-пальцами было трудно выбрать канал Траубе, но Биллу это удалось.
Возникло изображение с камеры сержанта.
Чёрт!
Действительно - студень. Зелёный, прозрачный. Ну, вернее - полупрозрачный. Потому что пол, на котором лежит довольно крупная - с добрый аквариум объёмом - куча, видно плохо. Траубе уж расстарался: обошёл с трёх сторон, и приблизил камеру, нагнувшись:
- Вам видно, сэр?
- Видно, сержант. Ни в коем случае не прикасайтесь к куче. Ничем. Даже подошвами. Вернее - особенно - подошвами. - и, обращаясь к доку, - Доктор Мангеймер. Как нам отобрать пробу... э-э... Безопасным способом?
Док не подвёл:
- У вас есть пинцеты. Ну, те, длинные. Нужно постараться зацепить кусочек, и засунуть в контейнер. Только - так, чтобы оно не оказалось на наружной поверхности. Пинцет придётся бросить - там же, рядом с кучей. Контейнер - завинтить. Задача ясна?
- Так точно, сэр. Ясна. Траубе. Кто у вас самый... Ловкий?
"Ловким" обозначили рядового Халикова. И верно: сухопарый, ловкий, юркий, в спарринге он даже для Мвембы представлял серьёзную опасность - мог ударить, и словно раствориться в воздухе!.. А уж поймать себя в могучие клещи-захваты не давал никому.
Наблюдая, как рядовой аккуратно, даже несмотря на чёртовы негнущиеся сосиски, в которые превращал пальцы неуклюжий скафандр, запихивает приличный кусок в контейнер, Билл мысленно скрестил пальцы.
Но ни при отделении части студня, ни после завинчивания крышки ничего не случилось... Ф-фу... Ф-фу?..
- Клёве. Вачовски. Выдвигаемся. - Билл убедился, что неприятностей от студня, вроде, пока ждать не надо. Лейтенант же не препятствовал тому, что некоторые группы тоже приостановили работу, чтоб посмотреть - а что: грамотно. Торопиться им некуда. А Бойцы должны знать, с чем им придётся иметь дело.
Ну вот и посмотрели. И выяснили.
Студень поколыхался, конечно, когда Халиков ткнул в него пинцет, но... Не "отреагировал агрессивно". А правильней сказать - вообще никак!
После теплицы группе Хинца попались какие-то склады - на стеллажах оказались разложены непонятные детали. Под каждой на полке имелась надпись - очевидно, характеризующая ту деталь, или запчасть, что ждала своей участи, когда-то, возможно, завёрнутая в промасленную бумагу, а сейчас тускло поблёскивающую стальными или алюминиевыми полуокислившимися боками.
Группе Мвембы попались и вообще - холодильные камеры-установки. В которых, вероятно, когда-то хранились продукты. Вот только сейчас на полках и в клетушках-камерах не осталось ни крошечки...
Отделение Петровского вышло к двигательному отсеку. Ну и ничем, судя по изображению, он от машинного отделения "Рональда Рейгана" не отличался. Кроме размеров. Всё верно: даже наружные элементы движков, "чертовски", по словам дока, похожи.
Когда прошло четыре часа, отведённых командованием на первичную разведку, у Билла (Да наверняка и у остальных тренированных качков!) ноги в ботинках с магнитными присосками, несмотря на отсутствие тяготения на чужаке, тряслись, как осиновый лист. А "пейзажи" и "техногенные чудеса", проплывавшие мимо, воспринимались, как, скорее, привычный интерьер, чем действительно - как чужие чудеса.
Поэтому приказ возвращаться все восприняли с заметным облегчением.
Билл знал, конечно, что записи всего того, что они наснимали, и пробы того, что "соскребли" или запихали в контейнеры, будут тщательнейшим образом изучать. Специалисты. (Хотя какие, к чертям собачьим, могут быть специалисты - по ксеноморфным тварям и чужим аппаратам!) Лучшие. Вернее - лучшие из тех, что есть у них, на Авианосце.
И только тогда, когда этим светилам всё станет более-менее понятно, и состоится следующая разведка. Если руководство в лице генерала Шемппа признает продолжение её безопасным.
Однако он чёрной завистью завидовал взводу Нгуена Квоха - те так и остались сегодня в невостребованном резерве...
-... нет, разумеется, клеточная структура имеется! Нам ещё не приходилось встречать организмы столь большой массы совсем без клеточной, или какой-нибудь иной, организующей структуры! - Мангеймер сердито потёр переносицу, словно до сих пор пытался загладить впадины от окуляров стереомикроскопов и анализаторов, - Но здесь - совершенно не такие клетки!
Поскольку генерал помалкивал, а остальные участники планёрки-совещания не смели нарушить паузу, доктор продолжил, сжалившись над неспециалистами, и решив пояснить человеческим языком уже полчаса излагаемую наукообразную галиматью, каковой она сидящим перед ним офицерам наверняка и представлялась:
- В земных организмах, например, наружная мембрана клетки служит нескольким целям. Во-первых - предотвратить испарение, или просто - вытекание внутриклеточной жидкости. Потому что, будь оно всё неладно, у нас - да и у любого земного организма! - вся внутриклеточная, да и внутриорганизменная кухня строится на растворах. Водных. И если концентрация солей, аминокислот, липидов, и... всего прочего, что там должно реагировать, станет слишком высокой, клетка не сможет жить - потому что то, что в ней циркулирует, не сможет этого делать. То есть - циркулировать, доставляя эти полуфабрикаты - туда, где они... Будут востребованы. Я понятно объяснил?
- Будем считать, что да. - генерал только помаргивал. Хороший знак. Значит, большой Босс ещё не сердится. С другой стороны, Шемпп - сам кандидат биологических наук. Так что ему-то всё давно понятно. "Разжевать" надо для офицеров-неспециалистов.
- Тогда я продолжу. Вторым назначением внешних стенок является их полупроницаемость. Что такое осмос - вам известно? Ну, это когда вода стремится разбавить какой-либо раствор, и пролезает для этого сквозь стенки, которые как раз - полупроницаемы. По принципу велосипедного ниппеля. То есть - туда - пожалуйста, а обратно - ...э-э... Нет. Вот так, кстати, и происходит внутри- и межклеточный обмен. Вернее, он-то происходит в миллионы раз сложней, и по особым принципам, многие из которых до сих пор - тайна за семью печатями... (Да-да, до сих пор!) Но для нас сейчас важно, что оболочки земных клеток - полупроницаемы. Чтобы, стало быть, клетка могла пить. И есть.
Ну и наконец - оболочка иногда (у растений, например) может, даже отмерев, служить неким... каркасом для целого организма - ну, как клетки древесины. У деревьев. Или - частично превратившись в каркас костей. У человека.
Ну так вот. Почти ничего этого здесь, у чёртова (Простите!) студня мы и не наблюдаем. Да, собственно, чего бы мы и хотели? Будь его, так сказать, "организм", устроен наподобие того, как это сделано у земных организмов - эта штука давно бы высохла и издохла. А так - с ней полный порядок. Оболочка клеток (Если это, конечно, - клетки!), совершенно ни для чего не проницаема! Изнутри.
Зато - отлично впитывает воду, если та подведена снаружи. Даже в виде паров - например, таких, что сейчас присутствуют в атмосфере на "Рональде Рейгане".
И даже концентрированные растворы солей поглощаются полностью. Однако!
Мы специально пробовали кормить-поить это... э-э... создание растворами с заведомо ядовитыми для всего живого веществами. (Ну, там, цианиды, соли галлия, селена.) И оно избирательно откачало воду, а молекулы ядов... Хм. Оставило снаружи. То есть - отравить его, если вдруг понадобится, будет невозможно.
Видите, господин генерал, вы умудрились заразить ксенопаранойей и меня - в первую очередь мы теперь ищем, чем (В случае чего!) можно доконать несчастное создание!
Генерал закатил глаза к потолку, затем всё же спросил:
- Ну и чем же таким можно "бедняжку", прожившую восемь тысяч лет в полном одиночестве, и в отсутствии света, пищи и воды, "доконать"?
- Только теплом. И огнём. При температуре свыше ста пятидесяти градусов тело ксеноморфа начинает коагулировать (Ну, как белок яйца - при варке!), и превращается в массу, наподобии того же сваренного белка. Однако мы обнаружили странную вещь.
Если к такому белку поднести неповреждённую часть студня, через некоторое время эта скоагулировавшая, и весьма жёсткая субстанция, окажется... Усвоена.
То есть - погибшая, но всё ещё органическая, ткань - всосётся внутрь живого создания, надстраивая его тело до практически первоначального объёма. И тело через какое-то... Надо сказать - весьма непродолжительное! - время, окажется точно таким же зелёным и прозрачным, как и до "варки".
- Любопытно, конечно. А как же тогда эту штуку уничтожить окончательно?
- Только открытым огнём. В пламени с температурой свыше восьмисот градусов скоагулировавшая ткань начинает гореть и обугливаться. Чёрный пепел даже "здоровый" студень не усваивает. Не ест, так сказать.
- А что там - в пепле, остаётся?
- Ну - то же, что и в любом пепле. Минеральные соли и зола.
- Так-с... Понятно. Стало быть, если (Как вы выражаетесь - вдруг!) придётся вычищать чужой корабль от студня, нужно будет вооружиться банальными огнемётами?
- Нет, не совсем так. Огнемёты, конечно, надёжны. Но они же просто сожгут всё, что там можно сжечь, и испортят всё, что можно испортить. (Хотя такого там почти не осталось. Вся органика, которая, по идее, должна находиться внутри - обивка кресел, растения теплицы, запасы еды в холодильниках, и прочее в этом духе - исчезла. Я думаю, что это - работа нашего друга.) Тем не менее... Чтоб экспедиции специалистов, которые, несомненно, последуют, как только транспорт привезёт их, осталось что изучать, нам лучше воспользоваться микроволновыми излучателями.
- Но доктор... У нас же нет боевых микроволновых излучателей! Они как оружие сотни лет назад признаны неэффективными, поскольку от них легко было - просто сбежать. Или заслониться - даже куском алюминиевой фольги.
- Да? В таком случае я бы порекомендовал как можно быстрее снова их разработать и построить, сэр. Потому что наш друг - точно не сбежит. И не заслонится.
А ещё меня напрягает то, что вы в моей речи как бы проигнорировали первую часть. Это ту, где я сказал, что студень - простите за грубость выражения! - сожрал всё и всех, кто летел на этом корабле. И когда жрать стало нечего, не сдох, а закуклился.
- Вот как? Так прошу вас теперь - расскажите. - генерал явно не хотел сегодня дать доку шанса попикироваться.
Доктор Мангеймер посопел, как показалось окружающим, несколько разочарованно. Затем сдался:
- Ладно. Расскажу, конечно. Вот как мне всё произошедшее представляется.
Корабль этот - никакая не "яхта толстосумов".
А высокоспециализированный, и оборудованный форсированными движками, лабораторный блок. Где разрабатывались сверхсекретные средства для... Нападения!
Да, чёрт его задери, чёртов студень - явно оружие! Биооружие! Эффективное и беспощадное!
И причём - предназначенное для поражения кого-то органического, умного, и обладающего примерно равным с теми, кто его разработал, промышленно-военным потенциалом. А студень, выпущенный в районах промышленных баз и сельскохозяйственных центров врага, должен был блокировать, а затем и полностью парализовать работу оборонных заводов, поразив всех, кто там работал. И сожрать всё выращенное на полях, и на гидропонных и прочих фермах... Планета, скорее всего, оказалась бы стерилизована. От разумной, да и просто - жизни.
Как те, кто воспользовался бы таким оружием, собирались сами очистить планету от этой зелёной дряни, я пока не представляю. (А впрочем - может, они и не собирались. Особенно, если это был их последний козырь, и всё остальное они уже, простите за грубость выражения, про...али.) Но!
Вот что я ещё думаю: во время осмотра чужого, как ни поверхностен он был, мы с вами разглядели нечто, похожее на наши компьютеры. Предлагаю достать парочку, желательно, из рубки, и постараться расшифровать то, что должно было сохраниться на кристаллических носителях. Наверняка подтвердится то, что я вам сейчас рассказал, и возможно - возможно! - там найдётся и ответ на вопрос, чем можно, в случае чего, и нейтрализовать такой студень, в масштабе, так сказать, глобальном. Ну, планетарном.
Это всё. - доктор, прервавшись, казалось, на полуфразе, вдруг откинулся на спинку стула, явно довольный эффектом, который произвело его заявление.
А оно произвело - в этом можно было не сомневаться. Полковник Петренко позеленел, и вынужден был поднести ко рту сложенный платок. Полковник Саймон яростно тёр лоб ладонью. Майор Ван Зипт качал головой. Только генерал Шемпп сохранял внешнее спокойствие. Он и спросил доктора:
- Скажите, доктор. Раз, как я погляжу, теория ... Уничтожения персонала и всей органики чужого корабля у вашего научного подразделения есть, должна быть и теория того, как неподвижному и лишённому конечностей, приборов, и вообще - движущихся частей, монстру-амёбе, удалось вырваться на свободу, и пожрать всё это.
- Ну, не всегда же он выглядит так, как неподвижная амёба! Да даже амёба - может выпускать ложноножки! Гарантирую: если дать нашему другу вволю жидкости и позволить свободно перемещаться - он примет первоначальный облик.
Правда, какой - ещё не знаю. Но - явно поопасней огурца...
- Отлично, доктор. Надеюсь, ваши сотрудники не дают ему... Вволю воды и пространства?
- Ну что вы - как можно! Я уж позаботился всех проинструктировать!
Старший лаборант Матс Крюгер отдёрнулся от тубуса:
- ... твою мать! Вот же с-сука!
Мангеймер поспешил подойти, оторвавшись от огромного экрана на стене, где в третий раз воспроизводил запись реакции существа на бомбардировку ядрами урана:
- Что там у вас, Матс?
- Вы не поверите, доктор! Проклятая хреновина - извините, Бога ради! - плюнула в меня! - в подтверждение своих слов лаборант провёл пальцем по щеке, и показал его доктору. Правда, на пальце ничего не оказалось. Или этого там было настолько мало, что и не увидать без приборов.
Доктор среагировал быстрее, чем остальные, кто находился в комнате, успели хоть что-то сообразить:
- СТОЙ, ГДЕ СТОИШЬ!!! И ни к чему не прикасайся!!! Внимание всем! Тревога! Запереть блок! Приказываю оставаться на местах до особого распоряжения!
После стадии "выпученные глаза" наконец наступила стадия "оперативного реагирования". Все защёлкали тумблерами, и стали отдавать команды механизмам. Док сжал кулаки. Разжал их:
- Матс. Хватит дёргаться. И прекрати трогать себя за лицо. Тебе придётся потерпеть - будет больно!
Из-под стола док выудил громоздко-нелепую конструкцию, опутанную проводами и топорщащуюся деталями:
- Протяни руки сюда, ладонями ко мне! - Мангеймер повёл раструбом загудевшего агрегата вдоль ладоней, лаборант заорал:
- А-а-а!.. Больно же! Вы - что, издеваетесь, сэр?!
- Нет, баран безмозглый - тебя пытаюсь спасти! А сейчас - лицо!
Лицо Матса под микроизлучением быстро покраснело и стало напоминать пережаренный лангет. Лаборант только прикрыл веки - чтобы не ослепнуть!
Док положил излучатель прямо себе на стол:
- Теперь иди в Блок номер двенадцать. Двери тебе откроет Питер - кивок Питеру.
- Но профессор... Это же значит - что вы меня... Изолируете?
- Ну да. А чего бы ты хотел? Ты теперь - потенциальная угроза для всего живого на "Рональде Рейгане". Так что будь любезен - иди!
- Я... Я... Никуда я не пойду! - в тоне хватавшего воздух ртом лаборанта вдруг прорезался характер, - Если вы меня там, - кивок головой на пластосиликоновое бронированное окно бокса, - закроете - всё! Мне пипец! А то я не знаю, что живым мне оттуда не выбраться! Затрахаете опытами!
- И - что? Ты как хочешь умереть: героем, или - предателем человечества?
- Знаете, док, вы - злобный и циничный гад! Нашли время иронизировать!
- Я не иронизирую. - в руке доктора вдруг возник предмет, который он, собственно, всегда носил в кармане рабочего халата, но только сейчас извлёк на свет Божий - впервые за эти годы. Парализатор. - Или ты заходишь сам. И ждёшь, когда мы засунем туда и разные средства обеззараживания, и придумаем способы спасти тебя, или...
Или тебя туда занесут. Парализованного. И тебе будет ещё и очень (Гарантирую!) больно.
Рука, державшая миниатюрное, аккуратно (в отличии от излучателя) выглядевшее оружие, не дрожала. Матс сглотнул. Потом всё же попятился:
- Ну, док, вы и редкостный тварь. Похлеще чёртова студня...
- Был бы ты на моём месте - и ты стал бы тварем. И не из страха за себя. А из банального здравомыслия. Подумай сам: чего ты добьёшься, если сейчас осложнишь нам работу своим сопротивлением?
Мы просто можем не успеть дезактивировать тебя как надо!
- Ладно... Считайте, что я "внял голосу рассудка"...
Матс свирепо дёрнул плечом, повернулся, увидел, что Питер Коллинз уже открыл двери блока, и прошёл за тройные прозрачные двери. Доктор Мангеймер, закрыв и заперев их, вздохнул (вслух) и грязно выругался. (Про себя!)
Чувствовал он себя последней сволочью. И...
Жутко боялся.
Он только надеялся, что дрожание коленок не заметят подчинённые...
Нехорошие предчувствия охватили, впрочем, не его одного - остальные лаборанты с побледневшими лицами не сводили глаз с руководителя. Доктор сказал:
- Немедленно всем одеть мейларовые перчатки. Собрать все предметные стёкла с объектом. Накрыть предметным стеклом и препарат на столе Матса. Отправить всё в загрузочный люк печи.