Аннотация: Рассказ про человека и дракона. Некоторые моменты данного рассказа навеяны известной онлайновой игрой "Лига героев".
Последний дракон.
Хлопьями пепла оседал лунный свет на примятые стебли полевой травы. Степь молчала, внимая круглолицей луне и звездам, которые, в свою очередь, с любопытством взирали с темного неба на раскинувшуюся внизу равнину и на спящего человека. Они взирали с любопытством и настороженностью, ибо не могли вспомнить, когда и где видели этого человека в прошлый раз.
Мужчина спал и виделась ему ровная как стол степь, упирающаяся в белозубые пики серых гор. А на фоне хребта возвышалась Арка и десять воинов стояли пред ней, сверкая в лучах заката пластинами бахтерцев и наконечниками копий.
Рассвет алым клинком вспорол небеса, оросив багрянцем восток. Лучи восходящего светила засверкали в каплях росы, что россыпью бриллиантов красили округу. Легкий, проворный ветерок налетел и умчался, шелестя травой и сбивая с листьев перезрелые водяные ягоды.
Человек судорожно вздохнул и проснулся. Взгляд карих глаз уперся в серый небосвод. Он несколько раз моргнул, полежал еще секунду, продолжая глядеть вверх, и рывком сел. Мужчина огляделся, словно вспоминая, где находится. Так пьянчуга после хмельной ночки пытается зацепиться хоть за что-то знакомое в окружающем, дабы расставить по местам еще не окончательно выжженные алкоголем мысли. Он поднес широкие ладони к лицу и вгляделся в замысловатый узор линий, силясь вспомнить. Но воспоминание не пришло и он, сникнув, закрыл глаза руками.
Солнце раскаленным прутом жгло затылок, степь вокруг шелестела и хрустела под ногами гибкими сочными стеблями. Желудок в голодных спазмах выворачивался наизнанку и в конвульсиях отплясывал джигу, а человек продолжал идти. Куда? Он больше не задавал себе вопросов, потому что от них уже пухла голова, а внутренний голос неизменно вместо ответа молча пожимал плечами.
Ноги вынесли мужчину на дорогу, что тонкой рыжей змейкой ползла через равнину. Шелест травы никуда не делся, ибо степь, как и раньше, окружала его, но идти стало легче и хруст, сминаемых подошвой, трав сменился мягким шуршанием дорожной пыли. Степь. Степное однообразие угнетало, а пропитанный терпкими запахами трав воздух начинал жечь легкие. Он повернул голову направо и, в который раз, пробежал взглядом по далекому белогривому хребту. Стало немного легче. Впереди, справа от дороги, показалась верхушка дерева. С каждым сделанным шагом это дерево словно вырастало из-под земли, становясь все больше и больше, и уже через минуту перед мужчиной возвышался дуб колоссальных размеров.
Фрог стоял на краю деревенского поля, опершись спиной о шершавый ствол древнего дуба, и вглядывался в, темнеющий с каждой минутой, восток. Солнце почти скрылось за горизонтом и лишь западный край неба оставался привлекательно-ярким, сильно контрастируя со свинцовой громадой над головой. Холодный ветер, что, налетая порывами, трепал убеленную годами шевелюру старика, все настойчивей лез под шерстяной плащ, заставляя озябшего Фрога вздрагивать всем телом.
Дракон прилетал ровно три дня назад и из давних наставлений деда и отца Фрог помнил, что именно сегодня должен явиться Рыцарь. С самого обеда старик стоял здесь, напряженно глядя на восток и ожидая, когда же на горизонте появится человеческая фигурка. Человек, появление которого так же естественно и необратимо как восход солнца или приход весны.
Он появился неожиданно, когда Фрог поднял руку, чтоб смахнуть выступившие на старческих глазах слезы. Рыцарь шел медленно, впечатывая в дорожную пыль каждый шаг, словно преодолевал сопротивление сильного ветра или, неся на плечах тяжелую ношу. Когда Воин приблизился, старик вгляделся в его лицо и ужаснулся от того, насколько бледным оно оказалось. На сером, обрамленном седыми, словно запорошенными пеплом, волосами, лице молодого человека, четко вырисовывались посиневшие от холода губы, опущенные уголки которых придавали облику мужчины некую скорбность, и сверкавшие глубинной силой и неким безумием, карие глаза.
- Здравствуй! - обратился Фрог к мужчине, вставая у него на пути. - Ты голоден и тебе требуется отдых.
Видя непонимания в глазах пришельца, Старик добавил:
- Ты получишь ответы на все вопросы, но теперь, следуй за мной.
Солнца и след простыл, а согбенный старик в длинном плаще и молодой муж в легкой шерстяной куртке уходили на запад. И походки их были так похожи, ибо на плечи обоих свинцом давила усталость. На старика - усталость прожитых лет, а на воина - усталость от пройденного пути и от непонимания... непонимания абсолютно всего. От непонимания того, кто этот старец, что встретил его на этой пустынной дороге и до не понимания того, кто он сам - человек без имени бредущий из ниоткуда.
Хижину трепетным светом освещали три плюющиеся искрами свечи. В углах залегли глубокие черные тени, а лица такое освещение превратило в постоянно меняющие свои очертания шаманские маски.
Ели молча, а затем, когда мужчина насытился и запил съеденное жирным козьим молоком, начался разговор. Первое время говорил только гость. Он задавал вопросы один за другим, совершенно не заботясь о том, что собеседник даже не пытается отвечать.
Старик внимательно слушал и лишь кивал, ожидая, когда поток вопросов иссякнет. А когда он все же иссяк - начал свой рассказ:
- Пойми, я знаю далеко не все и всего, думаю, не знает ни кто. Но я расскажу, тебе то, что дошло до меня от далеких предков через деда и отца. А потом ты сам решишь - достаточно тебе этого или нет.
Фрог, умолкнув, взял со стола кружку и сделал из нее несколько глотков. А затем продолжил:
- Давно, очень давно, пришел в нашу деревню воин. Как он выглядел - я не знаю, мне известно лишь, что был он молод и назвался нашим старейшинам Рыцарем Арки. Он сказал, что идет в Серые горы, в Пещеры Драконов, чтобы убить последнего змея и избавить мир от этих чудовищ. Он звал наших мужчин с собой, но никто не захотел пойти с ним, ибо мы не воины, а пастухи и землепашцы. Но оказали ему радушный прием, и он отдохнул здесь, и накормили его здесь. А когда он собрался уходить - провожали его всей деревней, и благодарил он моих предков за гостеприимство и обещал на третий день вернуться, ибо до Пещер Драконов пути от нашей деревни ровно один день. Но прошло три дня, а воин не возвращался.
- Но какое отношение имеет твой рассказ ко мне и к моему имени? - перебил старика мужчина.
- Я, признаюсь честно, не знаю твоего имени, как не знаю и имени того древнего воина, но слушай дальше и ты поймешь, что эта история имеет к тебе непосредственное отношение.
Мужчина согласно кивнул и Фрог продолжил:
- Прошло три дня, но воин не вернулся. И тогда стало нашим мужчинам стыдно за свой отказ и решили они пойти к Пещерам и разузнать, что случилось с храбрым Рыцарем. Но не дошли они до Серых гор, ибо, перейдя быструю Калинку, что течет в половине дня пути на север от нашей деревни, обнаружили они на противоположном берегу доспехи Рыцаря Арки и его оружие, что были разбросаны в беспорядке, а некоторые ремешки на бахтерце оказались разорваны. Объял страх мужчин - как пересказывали мне отец и дед - и, забрав доспехи, вернулись они назад в деревню. Воина же этого больше никто не видел.
Текла река времени и эту историю забыли. Но по прошествии семидесяти лет произошло событие, заставившее вспомнить и о драконах и о Рыцаре, который ушел в Серые горы, чтоб покончить с этими тварями. Повадился дракон, коих в этих краях не видели очень давно, кружить над деревней словно орел, высматривающий добычу. Сначала жители боялись его, а потом привыкли и лишь мальцы, изредка, прикрыв ладошкой глаза, любовались полетом чудовища. Но в один солнечный день, когда жители деревни занимались каждый своим делом, а девушки, дружной гурьбой отправились в степь собирать цветы, случилась беда. Упал дракон на них с небес и, схватив одну - черноволосую и белокожую, с глазами цвета изумруда - унес ее с собой. А к вечеру, на третий день, пришел в деревню человек, который не помнил ни кто он, ни откуда, и даже имени своего назвать не смог. Невзирая на горе, приняли пришельца в деревне хорошо и, погостив всего один день, сказал тот человек старейшинам, что все равно жить ему без роду, без племени и без имени собственного в тягость будет. "Дайте мне копье да доспех, да меч добрый - сказал он. - Пойду я в Пещеры драконьи и коль разыщу там Дракона, что похитил девицу вашу, то испытаю силу свою и удачу и попробую сразить чудовище". А когда снял одежды свои муж, чтоб омыться пред выступлением, то открылась всем на правом плече его наколка изображавшая всего две буквы "РА". Точно такие же буквы были вычеканены на щите воина, что прошел через деревню семьдесят лет назад и не вернулся, и чей доспех нашли, после, мужики на берегу Калинки. Снабдили его оружием, и ушел он, а дракон больше не появлялся. Только, по прошествии семидесяти лет, все снова повторилось - прилетел дракон, похитил девицу черноволосую и зеленоглазую, явился человек, не помнящий себя, и тоже ушел, чтоб сразить дракона. И с тех пор повторяется все каждые семьдесят лет. Ты - девятый Рыцарь!
Фрог тяжело вздохнул и посмотрел воспаленными глазами на истаявшую до половины свечу.
- Поздно уже, - устало проговорил он - да и я старый устал уже. Давай спать, а разговор, коль захочешь, утром продолжим.
Не спалось рыцарю в темной, пропахшей сыростью стариковской хижине, и причиной тому служил вовсе не твердый холодный пол, на который уложил его Фрог за неимением лучшего ложа. Все лезли в голову мысли и не давали ноющему мозгу покоя вопросы. Кто же я? Если я рыцарь, то, что с моей памятью? Почему я не помню ни себя, ни друзей, ни врагов своих, ни матери с отцом. Откуда я свалился в эту степь, и кто были те восьмеро таких же, как я - без памяти, роду и племени, без прошлого и будущего? Куда мне податься и как жить дальше?
Лишь ближе к утру, когда бледно-желтый свет луны сменился серой утренней дымкой, мужчину сморил сон. И снилась ему ровная как стол степь, упирающаяся в белозубые пики серых гор. А на фоне хребта возвышалась Арка. И молодой, еще не сменивший кожаный панцирь "владеющего клинком" на мерцающий в лучах утреннего светила бахтерец "закаленного боями", воин с грустью в глазах смотрел вослед удаляющемуся на север всаднику.
- Подумай хорошенько! - Втолковывал рыцарю Фрог. - Зачем тебе идти в эти проклятые пещеры? Ведь никто не возвращался из них. А дракон - может он и без твоего вмешательства не прилетит боле до следующего срока.
- Неужто вам не хочется покончить с этим чудовищем раз и навсегда, чтоб никому больше не приходилось смотреть в изумрудные глаза своей черноволосой дочери и понимать, что не сможешь ее уберечь! Неужто вы свыклись с той жертвой, которую вам приходится приносить каждые семьдесят лет? - ярился воин.
- Восемь рыцарей было до тебя и ни один не смог покончить с драконом. С чего ты взял, что тебе это по силам? Оставайся и живи, все равно не изменить тебе нашей судьбы и не снять тебе с нас этого проклятия. Думается мне, что это вообще не под силу воину, а колдуны все перевелись. Чего же ради тебе губить себя? - не прекращал уговоров Фрог.
- Не согласен я с тобой, старик. Неспроста ведь после каждого появления дракона приходит рыцарь и повторяется это каждые семьдесят лет. Это какой-то заколдованный круг, а любой круг можно разорвать! Вдруг именно мне суждено покончить с этим проклятием? А я, вместо того чтоб действовать, проживу свою короткую жизнь и оставлю дракона до скончания века девиц таскать? - воин с досадой покачал головой.
- Я всю ночь провел в раздумьях и пришел к мысли, что видимо судьба у меня такая - прийти в мир на короткое время и, выполнив свое предназначение, раствориться без следа, как туман в солнечных лучах. Иного я не вижу для себя. Ведь человек, наверное, от рождения ищет свою цель в жизни и коль находит, то отнюдь не на второй день бытия, - мужчина грустно улыбнулся - а я не помню своего прошлого, потому нет у меня иной цели, кроме той, которую дал мне твой рассказ.
Фрог долго не желал сдаваться, стремясь уберечь пришельца, но в конечном итоге уступил.
Когда же зашла речь о том, каким оружием сельчане могут снабдить воина, оказалось, что к каждому новому пришествию Рыцаря Арки жители деревни готовили небольшой арсенал, чтоб воин мог из него выбрать оружие себе по нраву.
В небольшом сухом сарайчике выбор рыцаря пал на трезубец с семифутовым древком, небольшой арбалет к которому он взял всего пять болтов (а для чего больше, коль дракон всего один) и кинжал с узким клинком в локоть длиной. Ни кольчуги, ни шлема, ни другой защиты брать не стал - дракон не человек, от него за щитом не схоронишься.
Пытался Фрог уговорить гостя еще ночь в деревне провести, обдумать все хорошенько, а уже утром, коль не передумает, в путь отправиться, но ответил рыцарь с улыбкой на устах:
- Нет, уйду сейчас, а то, боюсь, и в самом деле передумаю - уж больно хорошо и спокойно у вас. Да и чего тянуть? Чем раньше в путь отправлюсь, тем быстрее обратно вернусь.
Черный бархат высокого неба украшали далекие звезды и луна цвета мякоти хлеба смотрела вниз, освещая стезю одинокого путника, что с копьем наперевес и с арбалетом за спиной твердой поступью шагал на северо-запад, навстречу к своей чешуйчатой судьбе.
Земля перед сводчатым входом, что оказался всего-то в полтора человеческих роста высотой, была истоптана огромными четырехпалыми лапами. Темный зев пещеры дохнул в лицо неожиданно сухой прохладой. В воздухе витал легкий запах пыли. Рыцарь взвел арбалет и, держа его в правой руке, а трезубец в левой, шагнул внутрь. Песок и мелкие камушки слегка похрустывали под ногами и от этого звука, который, казалось, громом разносился по всей пещере, воин напрягался при каждом шаге.
Ход темным туннелем все тянулся и тянулся вперед и был он совершенно прямым, потому, оборачиваясь назад, мужчина каждый раз видел светлое пятно внешнего мира. Пройдя, поминутно оглядываясь, около пятисот шагов, рыцарь услышал едва уловимое шипение, которое еще шагов через пятьдесят превратилось в отлично слышимое дыхание дракона. Чудовище было уже совсем рядом. Туннель начал едва заметно изгибаться и через некоторое время вывел воина к входу в небольшую пещеру. В ней, в отличие от туннеля, было светло, благодаря солнечным лучам, что проникали под землю через зияющие в потолке огромные дыры. Посреди подземного зала лежал зеленый дракон. Глаза его были прикрыты тонкими полупрозрачными веками. Видимо он спал или притворялся спящим.
Рыцарь сделал несколько шагов назад и замер, обдумывая свои дальнейшие действия. Через минуту план был готов. Воин вновь подобрался к входу в пещеру держа арбалет навскидку в правой руке, а рогатину - в опущенной левой. Медленно войдя внутрь, он опустился на колено и, положив трезубец на пол, нацелил арбалет на спящее чудовище.
Щелчок выстрела моментально сменился ревом раненого зверя. Дракон, с глубоко засевшим в левой глазнице болтом, с рыком, переходящим в тонкий визг, вскинулся на своем месте. Его хвост хлестал по воздуху из стороны в сторону, а массивные когтистые лапы судорожными движениями загребали песок. Воин, не желая терять и мига, подхватил трезубец и рванул к бьющемуся в агонии чудовищу. Он с разбегу ткнул острием в покрытую блестящей зеленой чешуей грудь и узкое центральное лезвие трезубца, на удивление легко пройдя меж роговых наростов, глубоко вошло в тело.
Древко дернулось в руках и отбросило мужчину в сторону. Он приподнялся с земли и, отплевывая песок, посмотрел на своего врага.
Драконий рык перешел в жалобный стон, а движения с каждым мгновением становились все судорожнее и неувереннее. И вот он тяжело перевалился набок и, вытянув все четыре лапы, затих. Воин, встав в полный рост, вынул из-за пояса кинжал, но, шагнув к своей жертве, стремясь, в случае необходимости, завершить начатое одним точным ударом, вынужден был тут же замереть на месте. По драконьему телу побежали белые язычки. С каждой секундой их становилось все больше. Через минуту уже весь дракон был охвачен бушующим белоснежным пламенем. В пещере ощутимо похолодало. Рыцарь стоял и, не опуская клинка, как зачарованный взирал на буйство ледяной стихии.
Из оцепенения мужчину вывел стук упавшего на пол трезубца. Дракона в пещере больше не было. На изрытой когтистыми лапами земле лежала девушка. Смоляные волосы упали на лицо и меж черных локонов страшным, несуразным украшением торчал хвост короткой арбалетной стрелы. Конопляная сорочка побагровела на груди, напитавшись юной кровью. Рядом валялся трезубец, на его длинный центральный клинок, словно желтые муравьи на сахарную палочку, налипло множество песчинок.
У рыцаря закружилась голова. Он упал на колени и, опершись рукой о воткнутый в землю кинжал, в изнеможении опустил голову. Кровь горячими толчками билась в виски, стремясь вырваться наружу, чтоб украсить своего обладателя и окружающий песок замысловатыми узорами. Мужчина силился понять, что происходит, но не мог. Мир пустился в пляс. Больше не существовало ни верха, ни низа, ни право, ни лево. Желтоватые сполохи били по глазам, то оформляясь в песчаные холмики на полу пещеры, то вновь превращаясь в нечто невообразимое, но так продолжалось не долго - через минуту рыцаря поглотила тьма, а еще спустя вечность в мозг ледяным ветром ворвались воспоминания.
Молодой воин, бряцая пластинами бахтерца, вошел в огромную пещеру, чьи черные с белыми прожилками стены и пол поблескивали в, неведомо как проникающем сюда, мягком свете. Он не таился, ибо знал, что опасаться нечего. Дракон, которого он пришел убить, лежал посреди зала и выцветшими за многие тысячи лет жизни глазами смотрел на вошедшего.
- Вот и настал этот час - промолвил дракон, и голос его мягким баритоном прокатился под сводами пустой пещеры.
Воину показалось, что дракон улыбнулся, и он улыбнулся в ответ:
- Да, старый ящер, вот и пришел час твоей смерти.
- Удивительно, - словно не заметив вызова в голосе человека, продолжил дракон, - как все-таки любит Судьба драматичные развязки. Вот и встретились под одним сводом последний Дракон и последний Рыцарь Арки. И какова интрига! Кто же из них продолжит жить, а кто умрет, унося с собой в могилу последнюю крупицу своего клана.
- Нет здесь никакой интриги - выдавил сквозь зубы Рыцарь, вынимая из золоченых ножен, поблескивающий менталитовым клинком, меч. - Сегодня умрет чудовище. Ты слишком долго прожил на этом свете, но и для тебя пришло время - уйти.
- Да, ты прав, Рыцарь, я уйду сегодня. Но умрет ли чудовище? Я очень сомневаюсь в этом!
В голосе старого дракона звучала насмешка и нотки снисхождения, что злило молодого, горячего воина:
- А как еще можно назвать старую ящерицу, чьи норы усыпаны человеческими костями? Которая, со своими сородичами, дотла сжигала деревни и целые города, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков? Как можно назвать того, кто сам всю жизнь лишь грабил и убивал, и потомство свое учил тому же?
- Ты молод и глуп, Рыцарь, - теперь в голосе звучали грусть и отеческий укор.
Дракон опустил массивную голову на передние лапы и на мгновение, словно усталый старик, прикрыл глаза.
- Как ты, человек, можешь обвинять меня в жестокости по отношению к твоему роду, когда нет никого, кто бы причинил людям больше горя, чем сами люди? Да, на заре мира, мы были жестоки. Мы жгли, грабили и убивали. Но уже более тысячи лет драконы почти не покидают своих гор. А вы продолжаете с завидным упрямством уничтожать себе подобных и других, кто, по вашему мнению, достоин жить меньше вашего. Ты обвиняешь меня в том, что наши пещеры усыпаны людскими костями? А как вы поступаете с тем, кто с оружием в руках приходит к вам в дом лишь для того, чтобы убивать и грабить?
Воин шагнул вперед, но дракон успел до удара сказать, высоко подняв голову и подставляя холодному металлу грудь.
- Мне в любом случае уж не увидеть неба, но, надеюсь, теперь смерть моя не останется напрасной и поможет тебе, в конце концов, убить чудовище... в себе.
Многие чешуйки на груди старого дракона давно выпали, оставив по себе лишь светло-зеленые пятна мягкой кожи. Именно в такое пятно и пришелся удар менталитового клинка, который, почти не встретив сопротивления, погрузился в драконью плоть по самую гарду.
Мертвое тело старого дракона лежало на черном полу, а Рыцарь, волоча за собой окровавленный меч, заплетающейся походкой направился к выходу. Его глаза слипались, как после длительного бдения, а в тело словно впивались сотни маленьких иголочек. В голове колоколом звучал мягкий бархатный голос: "Молод и глуп ты, рыцарь. Откуда тебе такому знать, что, когда умирает Древний дракон не своей смертью, но от руки представителя другой расы, то имеет он власть наложить на убийцу проклятие, дабы была смерть его отмщена. Давно перебили вы, люди, всех Древних драконов и ни один убийца не смог получить вознаграждения из рук ваших королей, но ты сегодня убил последнего. И вот какое проклятие я накладываю на тебя. Не по злобе и не ради мести, ибо давно я перерос такие низменные чувства и стремления, но для того, чтоб хоть чему-то научить тебя, человек. А если не захочешь учиться, то для того, хотя бы, чтоб род мой не прервался окончательно с моим уходом".
Воин шагал нетвердой поступью, и пред глазами его стояла лишь темень и огромные золотые глаза глядели на него из кромешной тьмы. И был этот взгляд мудр и укоризнен. А сквозь звук мягко льющихся слов старого дракона слышалось Рыцарю едва различимое и такое далекое журчание бегущей воды. С каждым шагом оно становилось все ближе и явственней, и воин, вытянув перед собой руки, как слепой, шел на этот звук, словно там ждало его спасение и от звучащего в голове голоса, и от нахлынувшей тьмы, и от игл, что все глубже и глубже проникали в тело так, что легкое покалывание превращалось в невыносимую боль.
А голос тем временем продолжал вещать: " Быть тебе отныне драконом и жить в пещерах Серых гор. Лишь раз в семьдесят лет будешь ты вылетать из своего логова, чтоб найти ту, которая полюбилась тебе. И будешь ты находить ее и красть из привычного для нее мира, чтоб принадлежала она тебе. Но не бывать этому... до времени. Ибо стоит тебе принести ее в свою пещеру, как обратится она драконом, а ты вновь вернешь себе человеческое обличие, но память не вернется к тебе. И будешь приходить ты в родную для нее деревню, словно на распутье и только там у тебя будет возможность выбрать, кем тебе быть - человеком или драконом-чудовищем.
Лишь когда отвергнешь ты путь рыцаря и выберешь путь землепашца, когда возобладает в тебе стремление созидать над стремлением убивать, когда любить ты захочешь больше, нежели мстить, лишь тогда ты сможешь стать вновь человеком, сбросив с себя цепи проклятия. Но коль не случится этого до истечения с сего дня семисот семидесяти лет, то больше уже никогда не вернешь ты себе человеческое обличие и останешься до самой смерти драконом и будет твоей драконицей та дева, которую ты похитишь последней. И тогда сгинет навечно клан Хранителей Арки, а драконы вновь вернут себе владычество над миром".
Голос оборвался и тьма исчезла. Река неспешно несла свои воды. Дракон взмахнул крыльями и, плавно поднявшись в воздух, полетел на север. А на берегу остались лежать лишь бахтерец с разорванными ремешками, менталитовый меч, наручи с поножами, да лоскуты, что еще совсем недавно были рыцарским одеянием. Впрочем, легкую ткань, через некоторое время, подхватил проворный ветерок и, радуясь новой забаве, унес ее с собой.