В те времена, когда ещё не было железных дорог, и по пыльным азиатским дорогам шли длинные верблюжьи караваны, на Украине, оказывается, тоже были свои караванные тропы. Только вместо верблюдов использовались пары волов, а караванщиков называли чумаками. Чумак - это дальнобойщик того времени. Возил через всю Украину соль и рыбу, и заодно прихватывал попутные грузы.
Возить, естественно, было опасно, и чумаки сбивали в караваны: несколько десятков пар волов, уныло мыча, волокли груженные телеги. Зарабатывали древние дальнобойщики (а промысел этот зародился, судя по всему, в Приднепровье ещё до монголо-татарского нашествия) весьма и весьма прилично. Были даже целые деревни чумаков, где считалось неприличным сеять самим: зерно закупали у соседей. Представьте себе отдельную деревню дальнобойщиков, где в каждом дворе по два-три грузовика-дальномера. Вот так и чумацкая мажа - специальная телега в форме ковша, чтобы побольше соли влезало - стояла во всех дворах: с резьбой, раскрашенная, как модница на выданье, и очень часто не одна, а в компании таких же, как она, модниц. По весне, когда таял на дорогах снег, украинский караван отправлялся в дальний путь - иногда до глубокой осени колесить от Черного моря до Балтийского. На передней маже, запряженной волами, у которых рога были выкрашены в золотой цвет, ехал атаман с петухом. И ещё не ясно, кто был главнее: начальник каравана или петух в клетке, служивший каравану талисманом и часами одновременно. Среди остальных чумаков распределяли провизию, оружие и утварь: сало, крупы, муку, ружья, сабли, казаны, топоры, ложки, сменную одежду... А дальше, куда укажет атаман: в Крым за солью или на Дон за рыбой, и развозить товар, отбиваясь от разбойников, нанимая конвои, платя дань за переправы, по разным городам и весям вплоть до Польши на севере и Волги на Востоке.
Рыбаки и ломщики соли уже ждали покупателей. Особенно трудно приходилось последним. Стоять по пояс в соляном месиве в холод и жару, орудуя ломом, а затем таскать пудовые глыбы наверх - каторжный труд. Любая ранка превращается в язву, и скоро язвы эти покрывают все тело. Но многим легче ли было чумакам, страдавшим от постоянных нападений, ведь далеко не все, отправлявшиеся с первой травой в поход, возвращались по пожелтевшей осенней траве к родным хатам. Едва-едва светало над горизонтом, как караван отправлялся в путь и двигался до начала дневной жары. Тогда волам и людям давался отдых, а путь продолжался ближе к вечеру и до глубокой ночи. Спали мало. Три-четыре часа - и снова в путь. Пока прохлада. Пока не палит солнце, и волы не отказываются тащить тяжело груженые телеги-ковши.
Железная дорога изменила всё. Весь многовековой уклад патриархальной экономики. Не нужно было теперь отправляться за солью и за рыбой: все это перевозили, презрительно стуча колесами о рельсы, стремительные караваны вагонов. Чумаки ещё боролись, ещё пытались выжить, отыскать себя в новом мире: уходили туда, где нет железных дорог, брались за доставку любых грузов по любым маршрутам, но их часы - их петухи в клетках - уже кричали, что время вышло. Последние украинские караваны исчезли на переломе XIX века, и от чумаков остались только воспоминания и легенды.