[2122 год. Иркутск, небольшой городок в центре восточно-сибирской пустыни. Расположен на берегу безымянного ручья, вытекающего из песков].
Покосившаяся башня грязной посуды ощетинилась вилками и ложками. Они торчали, словно брошенные орудия осаждённой крепости. На дне пиалы с опреснённой водой затонул пакетик искусственного красителя - напиток давно остыл, но Данила так и не притронулся к нему. Он сидел за кухонным столом и с задумчивым видом вертел птичье перо. Волосы охотника были зачёсаны назад, открывая широкий лоб, клетчатая рубаха расстёгнута, выцветшие домашние шаровары подвязаны дорогой бечевой. Мужчина выглядел увальнем - большим и неповоротливым, но экономные движения и умные глаза намекали, что он отнюдь не прост.
В другое время Данила уже вычистил бы песком посуду, обтёр ветошью, продул под кухонным ветряком, но сейчас с отсутствующим видом изучал птичье перо.
Уложив дочь, вернулась на кухню Марина.
- Очень плохо стала засыпать, - пожаловалась она.
Жена охотника была высокой, почти одного с ним ростом. Она работала лекарем неотложной помощи - со всеми прелестями вроде ночных дежурств, стонов больных и выматывающей болтанки по разбитым колдобинам окраин. В очертаниях её крупных скул и разрезе глаз угадывалась примесь азиатской крови.
- Помочь с посудой? - возвращаясь в реальность, предложил Данила.
- Сама вымою.
Она поцеловала его в макушку: волосы мужа пахли сухим шампунем и немного табаком.
- Что это за перо? Вороново?
Муж задержал её руки на плечах.
- Водная ведьма.
Марина вздрогнула и освободила руки. Водные ведьмы были коварны и опасны и причиняли людям большой вред: прятали колодцы вдоль московского тракта, скрывали ручьи и закрывали родниковые ключи, прорвавшиеся на поверхность. Случалось, ведьм ловили, чтобы отыскать спрятанный источник, но после непременно сжигали. Их пепел ценился больше, чем их жизнь: он отпугивал грызунов и кровососов.
- Давно о них не слышала, - Марина принялась пересыпать тарелки чистящим песком. - Лет десять назад одна меня чуть не убила. Знаешь, дом с полукруглым балкончиком в центре? Как-то раз топали мы с девчонками утром на курсы при Кузнецовке...
- Куда?
- На курсы в Кузнецовскую гражданскую больницу. Прежде чем на работу взять, нас после института туда практиковаться отправили. В общем, шли-шли и вдруг мне показалось, будто окликнул кто-то. Подняла голову, а с балкона водная ведьма смотрит. Глаза безумные, вся в крови, бледная как смерть. До того я не видела, как они в птиц обращаются...
Марина смолкла, будто воспроизводила в памяти превращение ведьмы.
- И что дальше? - поторопил Данила. Случай хоть и давний, но ему по службе было положено интересоваться.
- Вся улица от моего визга проснулась! Девчонки врассыпную бросились, я сдвинуться с места от страха не могу, а птица прямо на меня с балкона падает. Какое-то чудо спасло! Когтями мне плечо оцарапала и мимо пролетела... Может, сил не хватило - она на последнем издыхании была.
Данила задумчиво посмотрел на жену. Десять лет назад они не были знакомы, но про случай тот он слышал.
- В тот раз ведьму так и не нашли, - отчего-то хмурясь, сказал он.
- На этот раз ты её поймаешь? - с надеждой спросила Марина.
Но муж не успел ответить, их разговор прервал детский плач, и он отправился укладывать проснувшегося ребёнка.
- ...сказку! - донеслось до Марины из детской.
- Какую?
- Про Байкал!
-Давным-давно, - усталым голосом начал охотник, - в одном из сибирских княжеств находилось озеро, полное пресной воды. Оно было так велико, что люди называли его морем и плавали по нему на лодках.
- На лодках? - в который раз поразилась дочь. - По воде, которую можно пить?
- Да... Слушай дальше.
1854 год.
[Оймур. Посёлок на берегу мифического озера Байкал. Упоминается в сохранившихся летописях Тобольской библиотеки, отчего считается реально существовавшим].
По Оймуру, молодой столице княжества, ходили слухи, что будущая жена правителя - ведьма: избранница князя была некрасива, если не сказать уродлива. Владыка встретил её на далёком юге, в стране бескрайних степей и кочевых племён. Теперь подданные бросали на него сочувственные (а то и насмешливые) взгляды. Чем эта женщина пленила князя, знавшего не меньше сотни красавиц, они не понимали.
Дружинники слухам не верили - мало ли что болтали завистливые старухи, доживавшие свой век по милости правителя. Языки - единственное, что ещё не покрылось у них морщинами. Таислав-островитянин, родившийся на Ольхоне, насмешничал громче всех. Благодаря веселой угодливости он прекрасно ладил с товарищами и хоть был слегка трусоват, зато стрелял отлично, с пятидесяти метров укладывая стрелы в самый центр мишени.
Со всех сторон в княжество приходили вести, что на горных вершинах тают снежные шапки, а реки мелеют и пересыхают. Наступало время Великой Засухи, но жители Оймура ни о чем не беспокоились: рядом было озеро, полное пресной воды. Они не сразу заметили, что их князь - и прежде сумасбродный - совсем обезумел. Правитель решил, что спрячет озеро от врагов, которые собираются идти на него войной. В кои веки городские сплетницы оказались правы: жена его была настоящей водной ведьмой и пришла украсть их главное богатство.
Однажды утром рыбаки вышли из своих домов и обнаружили лодки лежащими на земле. Вода уходила, оставляя людям влажное дно, а вслед за озером шла княгиня в окружении песчаных шаманов и творила тёмное колдовство. Понадобилось целое лето, чтобы Байкал исчез - вытек в тайное подземное царство, скрывшись от людей. Часть воинов, не веря обещаниям князя о том, что никакой нужды в воде не будет и хватит оставшихся колодцев, составила заговор. Был среди них и лучник Таислав, но страх сделал из него предателя - он предал своих товарищей. Словно в насмешку над предателем, победа досталась заговорщикам.
Ведьма не пошевелила пальцем. С улыбкой она наблюдала за сражением и гибелью князя, а когда штурмующие ворвались в башню, обернулась птицей, сделала круг над замком и улетела. Таислава лишили имени и выжгли клеймо Безымянного на плече. Оно было магическим: отныне он не мог называться никаким именем, иначе потерял бы руку.
1864 год.
[Деревня Глуховка Никольск-Уссурийского уезда Суйфунской волости].
Старик Тарас высох, словно древняя монгольская мумия. Иногда их находили в горах к западу от деревни и сразу сжигали от греха подальше. Когда-то старик держал большое хозяйство, но со временем оно пришло в упадок: сыновья отправились искать исчезнувший Байкал да и сгинули, а жена умерла от неведомой болезни. От неё у старика осталась дочь Завиша - последний всполох чувств, поздний ребёнок и опора. Нынешним летом он нанял в работники приблудившегося бродягу. Чем глянулся перекати-поле нелюдимому Тарасу, в деревне не поняли. "Мог бы и своих нанять, коли нужда припёрла", - шептались односельчане.
В битом жизнью бродяге вряд ли бы кто из прежних знакомых узнал жизнерадостного лучника из Оймура. Лишь глаза его были по-прежнему остры и внимательны. Кочевая жизнь научила лучника наблюдательности, и скоро он стал замечать за хозяйской дочерью странность. Она носила при себе кубики, вырезанные из кости и едва выпадала свободная минутка, бросала их, как игроки бросают игральные кости. Вот только грани кубиков были абсолютно пусты - ни букв, ни символов.
Недели через три, приглядевшись к работнику, Тарас пригласил его разделить трапезу. Увидев, как хозяйка ставит на стол круглый сосуд с узким горлышком, в котором подают разогретую брагу, лучник понял: приглашён не просто так.
- Ты был воином, - пристально глядя на бродягу, произнёс хозяин. - Я вижу, как ты двигаешься. Но сейчас на тебе рваные сандалии и дырявые штаны, а люди называют тебя просто островитянином.
Тарас отпил глоток из глиняной чаши, давая гостю возможность сделать то же самое. Руки его тряслись, как бывает у очень старых людей.
- Мне стыдно, что я так долго живу, - печально сказал он, пряча их под стол.
- Старость не должна стыдится немощи, - почтительно произнёс лучник.
- Пещеры смерти давно уже зовут меня... Но долг перед дочерью не отпускает. Чтобы дойти до Пещер мне теперь понадобится крепкий спутник: дорога туда идёт всё время вверх - иногда так круто, что приходится хвататься за корни, помогая себе руками.
За плату бродяга был готов отвести хозяина в горы, но тот предложил другую награду:
- Хочешь получить новое имя, островитянин? Я могу перед смертью отдать тебе своё.
Бывший воин кивнул: за имя он отнёс бы старика в горы бесплатно.
- Моей дочери уже тридцать зим, а она не замужем. Возьми её в жёны, воин, и станешь Тарасом.
- Ваша дочь не калека, уважаемый, - осторожно произнёс лучник, - а вы - не нищий. Почему же до сей поры никто на ней не женился?
Руки старика, казалось, затряслись ещё сильнее.
- Она - хранительница, - едва слышно произнёс он.
И, прочитав на лице собеседника непонимание, пояснил:
- Хранит ведьмин дар.
Островитянин отшатнулся - он понял, о чём говорит старик. Не будучи ведьмой, его дочь передавала дар, как другие передают наследственные болезни. И любой из её детей мог родиться колдуном или колдуньей.
- Женись на Завише! - торопливо заговорил хозяин. - Иначе я стану Живыми костями и буду искать тебя. Слышал о скелетах, что разгуливают ночами и питаются плотью одиноких путников? Им закрыта дорога к смерти. Три поколения женщин до неё рожали обычных детей, почему с моей дочерью должно случиться иначе?
1879 год.
[Безымянный остров в Тихом океане. Рыбацкая деревушка].
Корни тянулись по валунам и каменным россыпям, ища место, где можно врасти в землю и отыскать воду. Уродливыми щупальцами свисали с обрывов и душили друг друга, борясь за жизнь. Весной они обрастали крошечными листьями, не облетавшими до самой зимы. Затем горы надевали на каменные макушки жиденькие снежные шапки, а промозглый ветер пригонял худосочную тучу с мелкой снежной крошкой. Рыбаки считали корни шуги священными, подпоясывая разноцветными полосками ткани. Маленькая деревушка теснилась полусотней хижин у края моря. В мире стало мало древесины, и рыбаки строили хижины на каменных сваях, а лодки вязали из высушенного тростника, что приспособился к солёной океанской воде и был жёсток, словно гранит, и лёгок как перо. Между свай под днищами домов дремали в своих гнёздах прирученные бакланы, лежали лодки и сушились сети, напоминавшие в сумерках гигантские паутины. Остров плыл по океану, неся на себе три десятка горных вершин, покрытых зарослями корней.
Иногда над островом поднимался ветер и приносил откуда-то пыльный туман, приглушая цвета и звуки и вынуждая рыбаков оставаться дома. Ветер был настойчив и упрям, он пропитывал пылью стены и заставлял бакланов нервно отряхивать перья. В один из таких дней в семье Тараса-островитянина, взявшего в жёны дочь старика, родилась девочка. Глава семьи латал сети и пил солоноватую тростниковую брагу, а потому недолго размышлял над именем, назвав рождённую Ветраной. По обычаю имя давалось на седьмой день, когда духи покидали жилище и уже не могли подслушать и забрать доверчивое дитя с собой. Но верно, брага совсем лишила лучника разума! Шесть последующих дней Завиша задабривала фигурки предков, молчаливо взиравших на неё с домашнего алтаря. Новорожденная осталась жива и здорова, но за неё духи забрали старшего сына. Выйдя ночью в море, юноша зажёг факел, привлекая рыбу, и выпустил бакланов, привязанных верёвкой к уключине лодки. В здешних местах водилась рыба, что отыскивала пресные источники у подножья материковой плиты и надувалась водой, превращаясь в шар. По ночам рыба-шар всплывала пополнить запас воздуха, тут-то её и находили бакланы. Обычной добычей считались пузыри в три-пять вёдер, но попадались экземпляры по двадцать и даже пятьдесят вёдер. Таких вытаскивали всем селом. Улов увозили на берег, где женщины бережно очищали от чешуи и костей внутреннюю полость, наполненную бесценной жидкостью. В самый жаркий день вода в этих пузырях не портилась и не зацветала. Их возили в Хабаровск и продавали в порту на рынке.
Неожиданно на свет факела вынырнуло нечто страшное и уродливое - покрытый тёмной чешуёй морской дракон, чудовище из детских сказок, оказавшихся правдой. Змей тоже охотился за вкусными "шарами". В одно мгновение он втянул в себя лодку с братом Ветраны и повернул уродливую голову в сторону онемевших от ужаса рыбаков. Из захлопнутой пасти тянулись вверх верёвки, на концах которых в отчаянной попытке улететь махали крыльями бакланы. Когда пасть распахнулась, птицы взмыли вверх и, пронзительно курлыкая, растворились в поднебесном сумраке. Зверь выдохнул, испуская невероятный смрад и, подняв двухметровую волну, исчез в пучине.
1891 год.
[Безымянный остров в Тихом океане. Горы].
Ветране исполнилось двенадцать, когда латая порванные сети, она уснула во дворе и исчезла. Тарас с Завишей сбились с ног, но ребенка не нашли. Вернувшись к хижине, родители обнаружили маленькую взъерошенную сову, спящую на крыше. Завиша вскрикнула и осела на землю. Когда девочка очнулась в своём теле, отец накормил её скудным завтраком и отвёл в горы. Его единственными словами были:
- Никогда не возвращайся домой.
В тот момент Ветрана даже не могла осознать всю жестокость этих слов - так ей было плохо. Опустившись на землю, девочка обхватила плечи ладошками. Она теряла сознание и приходила в себя, чесала до кровавых порезов тело, билась в ознобе и дрожала от холода... А затем вдруг слышала звуки настолько необычные, что пугалась и снова впадала в забытье. Проведя в лихорадке двое суток, Ветрана очнулась слабой и беспомощной. С трудом расковыряла острым камнем корень, напилась солоноватого древесного сока и повалилась обратно на землю. Сок хорошо утолял жажду, но из еды был только мох - сухой и жёсткий. На ночь девочка насобирала мха и зарылась в него, как зарываются мелкие лесные зверушки.
Остров был беден животными: крупных хищников в горах не водилось - здешними краями правили птицы и крысы. Первые охотились на вторых, вторые на первых. За водой птицы отправлялись на ловлю рыб-шаров, а крысы спускались к подгорным озёрам, где насмерть бились с существами, людям неведомыми и никогда не выползавшими на поверхность. На самой высокой из гор зимой появлялась снежная шапка, и тогда по весне вниз стекал ручей, пока не иссыхал в середине лета.
Прошло несколько однообразных дней. Однажды утром Ветрана проснулась от необычного шума. Было ещё рано, и Солнце спало за горами, но темнота ночи уже превратилась в серый предрассветный кисель. Все корни вокруг облепили совы: заметив, что девочка открыла глаза, они принялись ритмично и слаженно ухать, словно исполняли некий ритуал. Мир перед глазами поплыл и дочь Тараса-лучника снова потеряла сознание. Очнулась она в каменной пещере, по которой беспорядочно были разбросаны человеческие кости. Вскочив на ноги, Ветрана бросилась к выходу, но обнаружила, что пещера находится на головокружительной высоте. Далеко внизу море облизывало волнами узкую полоску песка, окружённую неприступными скалами. В этот момент за спиной изгнанницы послышался резкий и какой-то жалобный писк. Оказалось, что среди костей едва шевелится омерзительная крыса с разорванным от головы до хвоста боком. Крыса умирала. "Откуда она здесь?" - подумала Ветрана. Осторожно приблизившись, девочка ухватила мерзкую тварь за хвост и швырнула вниз - туда, где та непременно должна была разбиться.
Ближе к полудню, устав от ожидания, Ветрана увидела большую пятнистую сову. Подлетев к пещере, птица сложила крылья и обернулась пожилой женщиной. Волосы её были сплетены в узел, платье едва закрывало колени толстых ног, а грубоватое лицо и крючковатый нос дополняли карикатурный образ ведьмы - так их рисовали в комиксах, которые отец как-то привез из Хабаровска старшему брату Ветраны. Несколько мгновений женщина с лёгкой брезгливостью рассматривала девочку, испуганно вжавшуюся в стену - подобно тому, как аристократ рассматривает простолюдина, прежде чем приказать того высечь. Звали ведьму Старухой Ран.
- Мои воспитанницы потратили пять ночей, чтобы найти тебя, - голос у женщины оказался неожиданно сильным и низким, почти мужским. - Но бросать в пропасть полудохлых крыс они могут и сами. Достаточно ли в тебе иной силы, дочь нищих рыбаков?
Весь вид женщины говорил о том, что она сильно сомневается в этом.
- Видишь, эти кости?
Ветрана молча кивнула.
- Они принадлежат тем, кто не решился прыгнуть вниз. Ещё больше костей там, внизу - храбрые и безрассудные, они не имели силы. Прыгай девочка! Сумеешь стать в полёте птицей - Бухта сов примет тебя.
- Сейчас?!
- Зачем медлить? - усмехнулась ведьма и, ухватив девочку, легко вышвырнула из пещеры, как та вышвырнула умирающую крысу.
Ветрана отчаянно замахала руками, и первый раз осознанно превратилась в сову.
1899 год.
[Безымянный остров в Тихом океане. Бухта сов].
Ветрана любовалась закатом, когда камень неподалёку зашевелился и откатился в сторону. Девушка вскочила, готовясь к бою, но из открывшейся норы показалась не крысиная морда, а Старуха Ран. За восемь прошедших лет ведьма сильно сдала и теперь передвигалась с палкой, больше не рискуя оборачиваться совой.
- Съешь меня солнце, - облегченно выдохнула девушка. - Что ты здесь делаешь?
- Норы проверяю... - пробурчала старуха. - А ты, значит, собралась завтра свалить с острова.
- Вскоре ты отправишься в лучший мир, что мне здесь делать? Хочу повидать большой мир! Отец рассказывал про волшебное озеро, полное пресной воды. Будто оно скрыто посреди большой пустыни, называемой Сибирью. Хочу отыскать его.
Ран хотела ответить, но зашлась в кашле и только махнула рукой.
- Знаю-знаю! - воскликнула Ветрана. - Ты считаешь отцовы рассказы сказками, но он сам его видел.
- И как ты отыщешь озеро?
- У меня есть мамины кубики!
Когда умерла Завиша, дочь тайно вернулась домой. В деревне всё было по-прежнему: сети сушились под домами, море жадно лизало берег, и запах рыбы пропитал посёлок от края до края. Ветрана проникла в дом и подошла к завёрнутой в саван матери. Прикоснулась к мёртвому лицу, прощаясь, и тут заметила рассыпанные по полу кубики - от них веяло какой-то неясной силою. Постояв еще минуту, юная ведьма также бесшумно покинула дом и уже собиралась нырнуть меж корней и скрыться, когда от моря послышался жуткий звериный рёв. Морской дракон, утащивший её брата, вернулся. Вопреки расхожим байкам, совы прекрасно видят днём. Ветрана давно научилась обращаться частично, вот и сейчас изменились лишь её глаза, став птичьими. Теперь она прекрасно видела змея и человека в лодке, который безрассудно грёб навстречу чудовищу. Этим человеком был её отец. Наконец, он бросил вёсла, встал во весь рост и, подняв боевой лук, выпустил одна за другой полный колчан стрел. Тарас не надеялся победить дракона - он просто потерял всех родных и больше ничего не боялся. Растолстевший, расплывшийся словно рыба-шар лучник, с багровым от бесконечного пьянства лицом, не промазал: все стрелы вошли в змея, но что тому были эти тонкие прутики? И всё же одна стрела причинила ему неудобство: она попала в глаз. Дракон мотнул головой, подняв волну, и едва не опрокинул лодку.
По какому-то наитию Ветрана вынула из кармана кубик и подбросила вверх. Одна из его пустых граней вспыхнула: дальнее вдруг стало близким, море - сушей, а дракон - яйцом. На пустынном берегу неизвестно какого века оно лежало у кромки воды, полузарытое в мокрый песок. Обратившись совой, Ветрана проломила клювом скорлупу и торопливо выпила густую и кислую жидкость. Спустя минуту мир вернулся обратно: люди на берегу радостно кричали, а лучник Тарас в недоумении озирался по сторонам - змей исчез. Так родилась легенда об островитянине, победившем дракона.
Вернувшись в Бухту сов, Ветрана наведалась к своей наставнице. Высыпала перед Старухой кубики и рассказала о случившемся.
- Они исполняют желания? - затаив дыхание, спросила девушка.
Ран долго рассматривала кубики, но касаться их не спешила.
- Съешь меня солнце... - разочарованно произнесла юная ведьма. - Ты не знаешь!
- Знаю, - ответила Старуха. - Это кости игры с судьбой. Кубик, который ты подбросила, обязательно меняет время и необязательно что-то ещё. Одна из граней на нём - твоя, остальные пять - проигрыш. Тебе просто повезло, девочка: перевернись он иначе, ты стала бы беспомощным младенцем или дряхлой старухой.
- А другие два кубика?
- Этот - пространство. Вместо земли под ногами может оказаться море, а вместо моря - пещера под горой, куда не знают дороги даже крысы.
- А последний?
- Сущность. Он меняет тела, превращая одного человека в другого. Иногда - в своего врага. Выбрось их в море, девочка... Редко кто выигрывает дважды при шансах один к пяти.
1915 год.
[Ольхон. Бывший остров посреди Байкала].
Насколько хватало глаз, вокруг расстилалась пустыня. Но под барханами угадывались руины старой деревни - в одной из здешних хижин когда-то родился отец Ветраны. Ведьма добралась сюда, отыскивая по пути скрытые колодцы заброшенного сибирского тракта. Это оказалось просто, и девушка невольно вспомнила старуху Ран, сомневавшуюся в её способностях. Грубоватая наставница оставила этот мир несколько лет назад, на год позже отца Ветраны. Проводить её слетелись сотни сов: на очарованном плоту, запорошенном снегом с горной вершины и украшенном дорогими цветами из оранжереи Хабаровска, тело ведьмы отправили в вечное плавание. Океанское течение подхватило плот и понесло в миры, о которых не знает никто, даже сами ведьмы. Гораздо скромнее хоронили отца Ветраны. Тело лучника заключили в большой пузырь, оставшийся от рыбы-шара, и тоже отправили в плавание. Но зато рыбаки оставили себе легенду о человеке, победившем морского дракона.
Теперь Ветрана неторопливо бродила по пустыне, пытаясь обнаружить пропавшее озеро. Разувшись, она шла вслед за течением, за уходящей водой, останавливаясь, чтобы сделать несколько глотков из пузыря за спиной и съесть ломоть хлеба с головкой лука. На пятнадцатый день она отыскала подземный сток. Оставалось спуститься вниз и запомнить наложенное заклинание, чтобы потом неторопливо разобрать его по символам в Бухте Сов. Но едва она попыталась проложить путь, как поднялись четыре песчаных смерча и обрели лица стражей пустыни. Смерчи закружились, набирая силу и становясь всё выше и толще, но лица оставались неподвижными. Ведьма взмыла в небо - там она чувствовала себя сильнее и свободнее - и, уворачиваясь от потянувшихся к ней рук, ритмично заухала, плетя заклинание.
- Четыре пера было мне дано, - пела она. - И одно превратилось в солнце и обожгло врага...
Ослепительный всполох превратил стража пустыни в слюдяную статую.
-... а второе перо стало влажной глиною, - закладывая резкий вираж, продолжала выбивать ритм Ветрана, - и враг мой застыл на ходу...
Тянувшийся к ней смерч замедлил кружение, перемешиваясь с вязкой глиной, и остановился.
-... третье перо разбудило море и поднялся в пустыне шторм...
Спустя мгновение пустынный страж был погребен под песчаным цунами. Его уже не было, а волны всё не могли успокоиться, пока не застыли барханами, столь несвойственными ровным сибирским пескам.
-...а четвертое перо полетело стрелой и лишило врага воли...
На бесстрастном лице последнего стража пустыни отразилось удивление. И он безвольно рухнул вниз, рассыпаясь миллионом песчинок.
Сова сделала несколько кругов над поверженными стражами и опустилась на землю, возвращая себе человеческий облик.
- Съешь меня солнце, - весело сказала она, - это было так просто!
- Невелика победа сломать пугала, - раздался насмешливый голос за её спиной. - Глупые болваны просто отпугивали любопытных.
Обернувшись, Ветрана увидела мужчину с выбритым наголо черепом. Выглядел он лет на пятьдесят, но ведьма чувствовала: внешность обманчива. Высокий, коренастый, с выцветшими ресницами и бронзовой от загара кожей, он стоял, широко расставив ноги, и внимательно изучал её взглядом. Ноги его были босы, а на плечи накинут полинявший халат с изображением двух оскаливших пасть гадюк.
- Чего тебе нужно, ведьма? - спросил мужчина.
- Озеро, - не стала скрывать она.
- Зачем тебе столько воды?
Над этим вопросом Ветрана не задумывалась. Ей казалось естественным отыскать спрятанный Байкал, землю отца, и вернуть чудо-озеро. Не для людей - она была равнодушна к ним, а для того, чтобы сделать мир красивее. Ведьма почувствовала, что мужчина легко прочитал её мысли.
- Здесь тихо, - сказал он. - Ты шла пятнадцать дней и не встретила ни одного человека. Там, на западе, - он махнул рукой, - стоит небольшой их городок - у ручья, которому я позволяю вытекать из пустыни. Для людей он довольно мирный: они лишь изредка дерутся между собой, насилуют своих женщин, делят деньги да убивают тех, кто на них не похож. Всё потому, что им почти нечего делить. Но появись здесь озеро... За подобное богатство будет великая битва. В конце концов земля пропитается кровью и крови станет больше, чем воды.
- Не хочешь ли ты спрятать от людей планету? - ехидно спросила ведьма, незаметно готовясь к атаке. - Свои проблемы пусть они решают сами.
Не окончив последней фразы, она стремительно взмыла вверх - человеческий глаз не уловил бы момент, когда женщина стала птицей. Но её противник не был обычным человеком. Ветрана даже не поняла, каким образом хозяин здешних песков поймал её за шею и принялся ощипывать заживо. Птица-ведьма беспомощно забилась в руках шамана, но он не отпустил её, пока не выдрал все волшебные перья. А затем отбросил в сторону и с ухмылкой смотрел, как она превращается в женщину и кричит от боли.
- Змея без жала не опасна, - тем же ровным голосом произнес мужчина. - Хочу посмотреть, доползёшь ли ты до края пустыни без своих волшебных пёрышек.
В ответ она швырнула в него кубик, изменяющий пространство.
Игра с судьбой началась - пустыня исчезла. Они перенеслись в лес - не в те заросли корней, которые знала дочь лучника, а в настоящий дикий лес древности, непролазную чащу с густым подлеском, высокой травой, яркими цветами и роем оглушительно жужжащих насекомых. Уходящие в небо стволы поразили ведьму, она даже не подозревала, что такое возможно.
- Давно я не видел леса, - раздался где-то рядом голос шамана.
Он вынырнул из-за дерева и острым клинком распорол её бок от шеи до бедра. Первый кубик сыграл против, но девушка не сдалась - рука её нашарила в кармане следующий.
И снова всё изменилось!
Лес растаял и вокруг проявились холодные каменные стены. Истекая кровью, ведьма лежала среди человеческих костей. Шамана нигде не было, и раненая попыталась встать. Правая лапа не слушалась её, левая сжимала когтями последний кубик и лишь слабо шевелился хвост... Хвост? Она узнала это место! Кубик перенёс её в Бухту сов, в ту самую пещеру, откуда сбрасывали новичков, отправляя их в первый полёт. Одна из девочек, тонконогая и худенькая, стояла на самом краю, испуганно осматривая скалы и море. Ветрана окликнула её, но из горла вырвался лишь жалобный крысиный писк. А когда девочка обернулась, ведьма узнала в ней себя - в тот первый день, когда совы притащили её из леса. Ведьма уже знала, что будет дальше: девочка с опаской приблизилась к ней и ухватив её за хвост, швырнула вниз.
Крысиная лапка разжала когти и выпустила последний кубик.
2012 год.
[Иркутск].
Пахло бензином и ещё чем-то едким и неприятным, но Ветране некогда было угадывать: жить оставалось несколько минут. Внизу шумел незнакомый город, и незнакомое время отражалось в странных одеждах и механизмах. Ведьмы предпочитают умирать медленно - так вероятнее отыскать нужного человека и передать ему дар. Но видно кубик времени и на этот раз выдал девушке победу: особым чутьём она почувствовала поблизости родную кровь. Внизу, у колёсного экипажа без лошади, стояла молодая женщина в белом халате. Она подняла голову и испуганно вскрикнула. А Ветрана, обернувшись в последний раз птицей, рухнула вниз...
2022 год.
[Иркутск].
Город ещё не очнулся от зимы: земля оставалась мёрзлой, неживой. Вечнозеленые корни, покрытые пожелтевшей от пыли хвоей, тянулись вдоль улицы невысоким, по колено взрослому человеку, забором. По мостовой проносились самодвижущиеся повозки с двигателями, работающими на морской воде. Но чаще цокали лошадиные копыта, отбивая весёлый ритм о вытертые до блеска камни. Увы, Иркутск располагался в пустыне, а не у моря, и подобный транспорт был здесь экзотикой.
Данила стоял у окна, наблюдая за уличной суетой.
Он никак не мог принять решение.
Его дочь оказалась водной ведьмой: сегодня она на целую минуту обратилась в птицу, хоть и не осознала этого. Только перо - её перо - осталось на полу. Долг охотника требовал убить, но разве можно убить собственное дитя? Как же так вышло? Как же получилось так, что приходится выбирать между долгом и сердцем? Теперь он знал, что дар в девочке проснулся благодаря жене, случайно встретившей водную ведьму. Случайно ли? Неудивительно, что та исчезла - раз она выродила из себя дар, значит, умирала. Но какая могла быть связь между ведьмой и его женой? Прадед Марины пришёл в Сибирь из Приморья, из деревни с типичным русским названием Глуховка. Они с братом искали Байкал да так и не нашли. Брат погиб, а прадед жены обосновался в Иркутске. И никаких ведьм в его роду точно не было...
...Под сказку о пресном море, скрытом посреди сибирской пустыни, дочь, наконец, задремала. Маленькая ладошка разжалась и из неё выпал кубик. Девочка нашла его на прогулке, зачерпнув землю сапогом. Опустившись, она обнаружила в земле ещё два - они были вырезаны из неведомого камня и манили ощущением перемен.
Положив кубики в карман, девочка ощутила странное тепло. Она вспомнила сказку о Байкале и внезапно поняла, что очень хочет его отыскать. Эта мысль не давала ей покоя весь день, даже засыпая, она попросила отца рассказать сказку об украденном озере.
Пока Данила терзался сомненьями, его девочка видела чудный сон: ленивые океанские волны, набегающие на узкую полоску белого песка, неприступные скалы и множество сов, шумно хлопающих крыльями. Рука спящей разжалась, и из неё выскользнул кубик. Упал на пол и бесшумно покатился, выбирая грань - пять из них были тёмными и одна - светлой. Стукнувшись о стену, кубик остановился.
Тёмная грань оказалась сверху.
Охотник, задумчиво сидевший у детской кроватки, поднялся на ноги.
Посмотрел за окно и неожиданно показал неизвестно кому совершенно неприличный жест.
- Пошли все на хрен, - негромко пробормотал он и посмотрел на спящую дочь. - Будем искать с тобой спрятанное пресное море.
Если бы за кубиком кто-нибудь наблюдал, то увидел бы, как тот дрогнул и перевернулся светлой гранью.