Если бы мы не свернули на Ядринцевскую, ничего бы не случилось. Я бы зашел в магазин и купил новую тетрадку, чтобы писать в летних кафе стихи и придумывать сюжеты киносценариев, за сочинение которые никогда не возьмусь, а мой приятель Серега, по прозвищу Трехтонник, отправился тусоваться к пивному киоску или смотреть в три тысячи двадцать восьмой раз мультики про Шрека. Насчет трех тонн прозвище, конечно, преувеличивало, но не намного: комплекцию Серега имел внушительную, а зеленые шорты, зеленая, на выпуск, рубаха и того же цвета бейсболка делала его похожим на любимого мультигероя.
Но мы свернули. Перешагивая забытые прошедшим дождем лужи, сделали несколько шагов в сторону от центра города, и тут нас настиг визгливый пронзительный крик:
- Сто-о-ойте!
Серега резко затормозил, я врезался физиономией ему между лопаток, а из-за ближайшего дерева выскочила странная женщина в длинной цветастой юбке и безразмерной вязанной кофте. В руках она держала веник и большой полиэтиленовый пакет.
- Не наступил, не успел, - обрадовано вскрикнула она и принялась сметать с асфальта чей-то грязный след от ботинка.
- Сумасшедшая, - констатировал Серега, глядя на нее сверху вниз.
Женщина подняла голову, и из-под копны давно немытых рыжих волос на нас глянули два безумных зеленых глаза. Не разгибаясь, она сместилась к нам за спину и принялась подметать место, где мы только что прошли.
- Две жабы, - тихо бормотала сумасшедшая, - черная, луна, ночь и желтый цветок...прими дар, дай свободу... жирные следы минус восемь минут на запад...
Серега покрутил пальцем у виска, махнул мне рукой и, не обращая больше внимания на странную незнакомку, двинулся дальше. К пиву и мультикам.
Не верьте слухам про Пэрис Хилтон. Она вовсе не такая скандалистка и пьяница, какой ее показывают по телевизору. Это удивительно тактичный, милый и душевный человек. Угостила меня чашечкой кофе с пирожными, расспросила про жизнь, фотки из домашнего альбома показала. И уже совсем было согласилась пойти вместе на концерт Розенбаума, как позвонил Серега и всё испортил. Я проснулся.
- Слышь, у тебя всё нормально? - встревожено спросил он.
- Который час?
- Пять кажется. Так ты в порядке?
- Ну, - сонно пробормотал я, - кажется, Пэрис все-таки не согласилась... А так ничего... Сплю.
- У меня зуб пропал! - неожиданно выпалил он.
Я сел на диване и попытался сосредоточиться. Время пять утра. Суббота. 16 июня. Звонит Трехтонник, который никогда не встает раньше полудня. Несет какой-то бред про зубы.
- Перезвоню, - буркнул я в трубку и упал обратно на диван.
Пэрис Хилтон куда-то исчезла. Может, отправилась к парикмахеру, чтобы навести гламур перед нашим свиданием? Телефон настойчиво зазвенел снова, но отвечать я не стал. Не открывая глаз, нашарил рукой и вырубил, чтобы не мешал. Тишина....
Когда я проснулся снова, по комнате уже вовсю прыгали солнечные зайцы, пугая одинокого жирного таракана. Он шарахался от них в сторону, но упрямо продолжал ковылять к плинтусу. Надо же, сроду никаких насекомых в моей квартире не водилось: характер у меня скверный, чуть что за отраву хватаюсь. Я сполз с дивана и, пошатываясь, отправился в ванную. Поплескался под душем, поскреб тупым станком щетину, вспомнил о ночном звонке Сереги и ехидно хихикнул. Ну, я сегодня ему устрою пропавший зуб!. Накинул халат, вышел на кухню и...застыл на пороге. Вместо нового импортного холодильника, купленного три года назад, в углу громко пыхтел...прежний старенький "Юрюзань". Который я самолично отвез кому-то на дачу, обменяв на несколько блоков сигарет. Мысли пугливо разбежались в разные стороны, оставив меня один на один с холодильником из прошлого. Наконец, самая смелая осторожно вернулась и подергала за рукав:
- А внутри что? - шепотом поинтересовалась она. - Продукты трехлетней давности?
Оказалось, нет. Внутри был вчерашний пакет молока, остатки курицы на пластмассовой тарелке и недоеденный вечером плавленый сырок. Все остальное - початая бутылка водки, пара яблок, десяток куриных яиц, острый шашлычный кетчуп и пачка сливочного масла - также вчера хранилось в том, исчезнувшем холодильнике. И пачка пельменей из морозилки. И алтайский сыр со следами терки на затвердевшем боку. И...
Я захлопнул дверцу и вышел из кухни. Сунул голову под холодный душ, вытерся полотенцем и долго рассматривал себя в зеркало. Так вот, оказывается, с каким выражением лица с ума сходят ...
Летнее кафе было засыпано тополиным пухом. Медленно кружась, он падал и падал - под ноги, на стол, на колени, за ворот футболки. Вспыхивал в пепельнице от тлеющих сигарет. Плавал в больших пивных кружках. Иногда в кафе залетал хулиган-ветер и поднимал с пола целые облака пуха. Именно так я представляю себе рай: большое мягкое облако, много пива и хорошая компания. Хорошей компанией был Серега. Он подошел к столу, протянул руку, здороваясь, заменил пластиковое кресло на такое же, но зеленое и грузно уселся, переводя дух.
- Шрек знает что творится, - заявил Серега, отпивая из кружки. - У меня пропал зуб и бывшая жена.
- Верка? - удивился я. - А что с ней?
- Ничего с ней, - отмахнулся он, - с ней всё в полном монпансье. Цветет и пахнет.
Я невольно улыбнулся этому "монпансье". Такие словечки, как репьи, намертво прилипали к моему приятелю. Раскрывать словарь ему было в лом, и он поступал гораздо проще: сам придумывал незнакомым словам смысл.
- Только мы никогда не были женаты.
- Как это? - вытаращился я на Серегу.
- Вот так... Иду, значит, вчера домой, дай думаю пива возьму. Ну и завернул к ней в ларек. Подошел - ушам не верю: она меня Сереженькой зовет! Стою, гляжу на нее, как футурист на гадюку. То ли издевается, то ли с катушек съехала. А она пива наливает и кудрями на меня, кудрями - ну ты видел, когда она заигрывать-то с мужиками начинает. Я ей в ответ: дура ты, Верка! Ушла от меня - всё, хрен прощу. Ну, слово за слово, я кулаком по столу, она в рев. Паспорт достает: а там нет такой отметки, что замужем была. Я сначала-то подумал: прикидывается, новый получила. На дату гляжу - ни фига. Домой пришел, начал свой искать. Нет там отметки! А утром проснулся - во, уже и зуба нет.
И Серега широко распахнул рот, словно сидел в поликлиникеперед дантистом. Переднего вставного зуба действительно не было - вместо него торчал обломок настоящего.
- В прошлом году я его вставлял, - пояснил он, отмахиваясь от назойливого пуха, - на танцполе багром выбили.
- Каким еще багром?!
- Да откуда ж я знаю... Говорят, пожарным... А у тебя чё?
- У меня холодильник...
И я подробно пересказал приятелю свое утреннее происшествие.
- Это она, - убежденно сказал Трехтонник, трогая пальцем обломок зуба, - точно тебе говорю, она. Вражина... - и он вытащил зазвонивший мобильник. - Алё? С Харитохой пиво пью, а кто это? Жена?
При слове "жена" Серега машинально нажал на отбой и недоуменно посмотрел на меня.
- Там это, - ошарашено произнес он... - жена какая-то звонит. Новая...
Автобус медленно тащился по Богдашке, наступая на пятки стареньким жигулям. Интеллигентного вида старичок за рулем "копейки" беспокойно оглядывался назад и пытался вывернуть в соседний ряд, но пробка была такая, что любое шампанское изошло бы пеной от зависти. Шофер автобуса ехидно скалился, чесал волосатую грудь и продолжал пугать старичка. Кондуктор - молодая девчонка лет семнадцати - устало дремала на переднем сиденье, а пассажиры шумно вздыхали, жалуясь на жару, дороги, пробки и правительство.
- Точно тебе говорю, - убеждал меня Серега, - это та вражина, которая нам следы заметала. Ты ее глаза видел? Никакая она не сумасшедшая. Ведьма.
- Не пори чушь! - вытирая пот со лба, отмахивался я. - Какая ведьма? Это розыгрыш, шоу какое-нибудь. Ты внимательно по сторонам смотри - наверняка скрытой камерой нас снимают. Подговорили твою Верку, паспорта новые подсунули... Холодильник вынесли.
- А зуб? - возмутился Серега и поморщился от боли.
Против зуба у меня аргументов не было.
Мы все ползли и ползли, "копейка" впереди закипела и остановилась, старичок выскочил и поднял капот, волосатый водитель автобуса громко выругался и сам стал выруливать в соседний ряд. Кондуктор проснулась и долго не могла понять, где находится. Какой-то парень в майке с изображением Tokio hotel поинтересовался, можно ли купить билет повторно, но с ее номером телефона...
"Новая жена" Сереги оказалась невысокой хрупкой блондинкой с огромными синими глазами. Звали ее Лика. Она чмокнула моего приятеля в щеку, отчего с ним тут же случился столбняк, поздоровалась со мной как со старым знакомым и забросала вопросами о том, как продвигается ремонт.
- Ремонт в самом разгаре, - заверил я Лику, - скоро закончим. А что мы ремонтируем?
Лика весело рассмеялась. Видимо, решила, что я шучу. Ага, шучу, как же. Затем хозяйка удалилась на кухню, пообещав на ужин гуся с яблоками, а мы с Серегой включили в зале телевизор и стали тихо шептаться между собой.
- Ты ее знаешь? - спросил я.
- Ага... - задумчиво кивнул приятель. - Мы с ней два месяца любовь крутили. Пока не появилась Верка и не начала на меня своими кудрями махать...Слушай, Харитоха, я ведь мог каждый вечер на ужин гуся в яблоках есть. Если бы на Верке не женился...И лупила она меня.. ну, Верка...скалкой по башке. А эта....в щеку.
Я потер пальцами виски и попытался сосредоточиться.
- Получается, что часть нашего прошлого изменилась.... Словно кто-то взял и выкинул отдельные события.
- А вместо них другие запихнул, - кивнул головой Серега.
- Не, Серый! Ты не прав. Дальше просто всё за цепочку потянулось. Причина - следствие. Причина - следствие. Только наоборот. Если бы я не купил новый холодильник, я бы не продал старый. Ежели бы ты Верку не встретил, женился бы на Лике. И был бы уже пятитонником, по гусю-то за вечер...
- Гамбит ты круглый, Харитоха.
- Почему гамбит?
- Потому что круглый гамбит и есть. Дурень то есть. Я ему о чувствах, а он...
- О каких чувствах?? К гусю с яблоками?
- Вот я и говорю, полный гамбит. Причем тут гусь? Гусь это следствие...
И Серега грустно вздохнул.
- Что делать-то будем? - спросил он.
Дел оказалось не так уж и мало. Во-первых, Серега неожиданно взял и отпуск и занялся...ремонтом. Видите ли, Лика считала, что мы ремонтируем его квартиру.
Во-вторых, по вечерам мы "дежурили" на Ядринцевской в надежде встретить безумную незнакомку, собиравшую чужие следы. Незнакомка, однако, не появлялась.
Ну, а в-третьих пытались вспомнить все, что могло измениться в нашей жизни. На двоих насобирали кучу фактов вроде пропавших сувениров, знакомых незнакомцев, исчезнувшего из юности совместного путешествия на моторках по реке и случившейся вместо него поездки в загородный дом отдыха. В общем, ничего существенного, если не считать Серегин зуб и мой холодильник. Ну и Лику, конечно. Мы уже хотели выкинуть из головы это мистическое происшествие, как вдруг грянуло действительно нечто из ряда вон. Нам принесли повестки в суд. Какой-то банк утверждал, что мы с Трехтонником на пару взяли солидный кредит на развитие личного бизнеса. И совсем не спешили его отдавать. Вы не поверите, но эта идея взять кредит действительно приходила нам в голову! Лет эдак несколько назад, когда наш бывший одноклассник Леха Вексельман заявился с пачкой мятых чертежей под мышкой и стал уверять, что изобрел уникальный аппарат по производству чипсов из кукурузы. Аппарат в итоге оказался полной туфтой, но на пару месяцев мы увлеклись этой идеей настолько, что даже изучили известные речи Никиты Сергеевича Хрущева о "царице полей". А теперь приходилось расплачиваться. Если только... Неожиданная мысль шевельнулась и тут же притихла, спрятавшись в одной из потаенных каморок мозга.
- Ты не помнишь, что она там бормотала, ведьма эта?
- Вражина... - хмуро буркнул Серега. - Встречу, голову сверну.
- Так что она бормотала? - не отставал я.
- Про луну что-то... Мы, мол, две жабы под луной. Под черной.
- Не мы... Две жабы, черная луна, ночь и желтый цветок... - наконец, вспомнил я. - Черная луна... Я где-то видел такое название. Ну, точно! Так кабак называется на пятом микрорайоне! И жабы там, по-моему, есть. Ну, если не жабы, то что-то похожее у входа. А ну, поехали!
Жабы оказались двумя деревянными столбами, вкопанными у входа в покосившееся здание бывшей столовой химкомбината. Венчали их хмурые лица древних языческих богов.
- Спецобслуживание, - угрюмый швейцар, выглянувший на наш стук, был одет в расшитую крупным бисером рубаху-косоворотку.
- Простите, а завтра?
- И завтра тоже.
Дверь захлопнулась, чуть не прищемив швейцару длинную седую бороду, а мы остались стоять на улице.... Ну, вот...съездили.
- Смотри-ка, цитрусы - неожиданно заявил Серега.
- Какие еще цитрусы?
- Ну вон...на грядке растут.
Я обернулся и увидел, что вокруг каждого столба-идола была устроена круглая клумба с маленькими желтыми цветами.
- Ночь и желтый цветок, - прошептал я.
- Ну, дык я и говорю - цитрус. Как эта ведьма и болтала, - подтвердил мою догадку Серега.
- Цитрус - это лимон, - поправил я, - ну или апельсин...
- Цитрус - это желтый, - не согласился Трехтонник и неожиданно предложил, - пойдем эта...в окна поглядим.
Идея оказалась удачной. На одном из окон плотные темные шторы были сдвинуты недостаточно близко, и перед нами открылась добрая половина большого пустого зала. На высоком стуле возле стойки бара потягивала коктейль красивая, модно одетая женщина с длинными рыжими волосами.
- Это она! - ткнул пальцем в стекло Серега. - Клянусь Шреком, это она!
- Да ну, Серый... та вообще какая-то забулдыга была...
Но Трехтонник уже не слушал. Решительным шагом он направился обратно к двери и нажал на звонок.
- Я же вам объяснил, - высунулся швейцар, - у нас спецо-о-о-о-о...
Резким пинком Серега распахнул дверь настежь, схватил швейцара за бороду и рванул на себя, одновременно отступая в сторону. Мимо меня промелькнули короткие ноги в лаптях, и швейцар, нелепо взмахнув руками, обнял деревянного идола.
-....о-о-обслуживание, - закончил он, сползая на землю.
Голова идола не выдержала и треснула, отвешивая поклон незваным гостям. В "Черной луне" погас и тут же снова вспыхнул свет.
- За мной! - выдохнул Серега. - Багры смотри. Чтоб ни одно плевако за багры не схватилось.
"Черная луна" встретила нас огромным изображением древнего идола. Он злобно щерился с темной стены, пожирая безумными зелеными глазами входящих. Вдоль грубо сколоченных столов сновали молоденькие официантки, расставляя глиняные миски с едой. При виде девушек я не сдержал нервного смешка: их наряды были нелепой смесью разных эпох и стилей - лапти, сарафаны, кокошники, какие-то длинные ленты, вплетенные в волосы...
В другой стороне зала возле увитого искусственным плющом бара сидела наша рыжая знакомая и о чем-то беседовала с лохматым непричесанным барменом.
А в самом центре - там, где обычно устраивают танцы - прямо на каменном полу красовалась свежая, недавно нарисованная пентограмма.
При нашем появлении официантки застыли с открытыми ртами, бармен мгновенно испарился, а рыжая отставила бокал и неожиданно оскалила длинные клыки. Она не была человеком! Зверем, оборотнем, демоном...кем угодно, только не человеком.
Еще раз мигнул свет, Серега устремился к бару, ему наперерез выкатился краснощекий тучный парень с гуслями в руках.
- Сюда нельзя! - тонким детским голоском пропищал он.
Не сбавляя шага, Серега отшвырнул гусляра в сторону, прямо на кадку с карликовой березой, увешанной разноцветными тряпичными лоскутами. Кадка опрокинулась, береза хрустнула и сломалась.
- Священное дерево! - возмущенно пискнул гусляр.
Я подхватил упавшие гусли и стал смещаться к стене с нарисованным богом. Мало ли что. В драке я Трехтоннику не помощник, а вот от всяких типов с баграми охранять...
Из подсобки за баром вынырнуло двое качков в одинаковых холщовых рубахах, перепоясанных темными лентами. Первого Серега встретил мощным хуком, и качок, завалившись на бок, грохнулся прямо в центр пентограммы. Из разбитого носа хлынула кровь и неожиданно зашипела на полу, словно на раскаленной сковороде. Свет часто-часто замигал, по залу пронесся тяжелый нечеловеческий вздох, официантки испуганно завизжали и бросились к выходу.
- Вытащите меня, - глухо захрипел упавший качок, отчаянно пытаясь отползти от пентограммы. Но было поздно. Его ноги окутались зеленоватой дымкой, а тело начало таять, оплывать, растекаясь по полу.
Рыжая, все более теряя человеческий облик, сползла со стула и билась в конвульсиях, покрываясь звериной шерстью. Серега схватился со вторым качком, и тут из-за драпировки на стене выскочил худенький плюгавый мужичонка с деревянной клюкой.
- Что вы наделали?! - неожиданным для его комплекции густым басом взревел он. - В полночь! В полночь обряд!
Он высоко поднял...нет, воздел над головой сою кривую палку и выпалил:
- Именем Старьбога!
И тут же я обрушил гусли на его голову. Гусли разлетелись на куски, мужичонка рухнул мне под ноги, а я, подхватив его клюку, направился к Сереге. Он уже отправил качка в глубокий нокаут и теперь крепко держал за загривок нечто, еще недавно бывшее рыжеволосой молодой женщиной.
- Посох! Посох отдайте! - раздался выкрик за спиной. - Мы можем договориться!
Только тут я с удивлением обнаружил, что держу в руках вовсе не палку для немощных хромоногих старцев, а темный резной посох, исчерченный древними рунами.
- Отдайте посох! - плюгавый мужичок стоял на коленях, потирая ушиб на голове. - Произошла ошибка.
Серега с сомнением покосился на посох. Ба! Да он тоже видит простую деревяшку. Значит, посох виден лишь когда берешь его в руки...
- Не отдавай, - распорядился Серега.
Рыжая в его руках дернулась и попыталась достать когтями до горла.
- Не сметь! - прикрикнул на нее плюгавый. - Табу! Табу, ищейка Старьбога. Я - твой хозяин.
Затем встал с колен и обратился к нам:
- Верните посох! Вы не сможете им воспользоваться. Клянусь Старьбогом, я верну вам ваши шаги.
Я оглянулся на зеленый туман, сожравший охранника и невольно поежился.
- Не бойтесь, - вкрадчиво произнес Плюгавый, - до полуночи бог не проснется. Неправильная жертва. Неправильное время. Но если вы не отдадите посох, я не смогу его остановить....
Серега отбросил в сторону рыжую и уселся у стойки.
- До полуночи? - спокойным тоном переспросил он, вытаскивая мобильник и смотря на время, - Тогда садись там, где стоишь и рассказывай. Что за дела тут творятся, куда наш холодильник подевался, что это за тварь такая рыжая...
Рыжая тварь метнулась к своему хозяину и жалобно заскулила. Тот махнул рукой, чтобы ему принесли скамью и, усевшись, пристально посмотрел на Серегу.
- Старьбог - это бог Прошлого, - пояснил он. - Старьбог охраняет наши следы, чтобы прошлое никогда не менялось. Это очень, очень важно. Пророки, предсказали, ясновидцы, - лицо Плюгавого презрительно скривилось. - все они глупцы! Будущее можно увидеть только в Прошлом. Когда-то древние волхвы знали об этом. И поклонялись Старьбогу почтительнее, чем Перуну. Но даже и они не могли делать то, чего достиг я.
Неожиданно Хозяин рыжей ищейки расхохотался. Смех был громким, густым и безумным.
- Я! Я один смог стать сильнее самого Старьбога! Создал этот посох, выучил тысячи заклинаний, вызвал ищейку. Она умеет вынюхивать именно то, что нужно. Не думайте, что сможете сами воспользоваться посохом. Без знания рун - он ничто. Но я...я могу предложить вам то, чего не сможет дать никто! Хотите денег? Славы? Власти? Нет? И правильно. Всё это тлен...тлен... Вечная жизнь. Бессмертие, собранное из миллионов чужих шагов. Отдайте же мне мой посох!
- Так ты воруешь у людей их прошлое? - тем же спокойным голосом поинтересовался Серега.
- Жалкие людишки... - скривился Плюгавый, - сор истории...манкурты, отказавшиеся от своих богов. Какое дело вам до них?
- Действительно, - согласился Серега, взял у меня посох и резким ударом переломил через колено.
Мир вокруг нас выключился. В непроницаемой неестественной темноте - без шороха, без звука - невозможно было пошевелиться. Это продолжалось целое мгновение. Долгое, как тысяча лет сна. А затем вспыхнул яркий свет, и мы оказались на грязном полу обшарпанной столовой. За высоким столом стояли двое алкашей, разливая по стаканам бутылку водки. Прошлое вернулось на свое место, оставив будущее в покое.
- Ты их видишь? - спросил один из алкашей, указывая на нас пальцем.
- Кого? - пьяно переспросил второй.
Серега поднялся с пола, взял со стола стакан водки и, выдохнув, выпил его одним глотком.
- Пошли, - махнул он мне рукой.
Алкаши, разинув рты, молча проводили нас ошарашенными взглядами.
- Слушай,- спросил меня Серега на улице. - Как ты думаешь, ежели я сейчас букет роз куплю, она меня не выгонит прямо с порога?
- Кто? Верка? - удивился я.
Серега обернулся ко мне и расплылся в широкой улыбке.