Всякое время рождается свой словесный сор. Если вас смущают какие-нибудь нынешние "мерчендайзеры", не беспокойтесь. Лет через девяносто наши потомки лишь недоумённо пожмут плечами, услышав этот набор звуков. Вопреки мнению, что русский язык переварит что угодно, множество слов он, пожевав, выплёвывает. Восмьедсят-девяносто лет назад в России был предыдущий период активного словотворчества. Может сегодня кто-нибудь, не заглядывая в поисковик и довоенные советские словари, сказать, что означает слово "супряга"? А ведь заголовки и тексты газетных статей в те времена пестрели этим словом: "Не дадим использовать супряги для кабальных сделок", "Супрягу - в помощь бедняку", "Организуем супряги вокруг прокатных пунктов", "Как будто бы без кредитов нельзя создать супрягу!", "В Славгороде и Минусинске не знают о супрягах", "Далеко не всегда это явление носит положительный характер. Один статработник назвал супрягу "двуликим янусом..."
Они говорили "супряга". Мы говорим "аутстаффинг" или "мерчендайзер". А русский язык, как крыловский Васька, слушает да ест. В смысле жуёт. Пожуёт-пожуёт и выплюнет.
Так что же такое "супряга"? В двадцатые годы - это форма коллективной работы на селе, предшествовавшая колхозам. Кто мог - давал скот, кто мог - зерно, а кто не мог - рабочие руки.