Аннотация: Почему бы не написать историю про хоббитов для более младшего возраста, подумал автор. И написал. Правда, чтобы хоть немного избежать упреков в плагиате, хоббитов я назвал кролями.
Тюфель и Пуфель
От автора
(Признательного Дж. Р. Р. Толкиену за идею)
В стародавние времена, когда на Земле рядом с людьми сосуществовали орки, гномы и тролли, а в далеких горах плодились огнедышащие драконы, в Безымянной долине поселился народец. Существа эти были как люди, только ростом им по пояс, и называли они себя себя кролями. Кроли понастроили себе уютных домиков, развели всякую живность, вскопали огороды, посеяли кукурузу с пшеницей и начали потихоньку жить.
Соседей своих кроли не трогали, но и себя в обиду не давали, хотя храбростью особой не отличались. Что уж скрывать -- кроль сам по себе слегка трусоват, чего, впрочем, не стыдится, и всегда способен дать деру. Но иногда отдельные представители этого славного племени умудрялись демонстрировать чудеса храбрости.
Самым известным героем крольего народа был Тодо Усикс, возглавивший ополчение против пятерых троллей, напавших на мирный народец. Тролли были с позором изгнаны, а Тодо стал пользоваться у соплеменников безмерным уважением и почетом, и в каждом доме его рады были накормить и угостить самодельным пивом, коим более всего кроли и славились.
Правда, злые языки поначалу болтали, что тролли и не замышляли ничего плохого. Просто одна семейка, в которой трое из пяти были тролльчатами, во время традиционной ежегодной миграции на север сбилась с пути, забрела на кукурузное поле и решила полакомиться спелыми початками. Но злые языки -- они и есть злые языки, кто же их станет слушать?! Тем более что к тому времени, о котором пойдет речь, минуло с той поры добрых три с половиной столетия. И хотя некоторые кроли отличаются завидным долгожительством, за столько лет все свидетели тех достославных событий давно уже почили в фамильных склепах, выкопанных в склоне Западного холма.
Так вот, жили в Безымянной долине двое братьев Бумбиксов -- Тюфель и Пуфель. Первый жил под Изумрудным холмом, а второй на холме. Братья были так похожи, что их все время путали бы, если не разноцветные колпаки, с которыми они никогда не расставались; Тюфель с красным, а Пуфель с синим. Тюфель родился на пять минут раньше брата, поэтому считал, что тот должен его слушаться и почитать. Правда, у Пуфеля на сей счет было свое мнение, и вот уже не один десяток лет между братьями на этой почве время от времени происходили мелкие раздоры.
Как и обычные кроли, братья любили хорошенько покушать, но славились они тем, что изготовляли лучшее во всей округе пиво. Причем у каждого из братьев была своя пивоварня, и каждый из них был уверен, что именно его пиво -- лучшее. Однако даже местные знатоки затруднялись определить, кто из братьев лучший пивовар.
Впрочем, герои нашего повествования все-таки Тюфель и Пуфель, а не сей славный напиток, хотя и о нем мы могли бы поведать немало любопытного. Итак, несколько историй из жизни братьев Бумбиксов, услышанных автором от одного рассказчика, некогда посетившего Безымянную долину.
История первая, из которой читатель узнает, как кроли едва не лишились своих лучших пивоваров.
В это утро Пуфель проснулся отчего-то необычайно рано -- еще и восьми не было. Кроли известные лежебоки, и, как правило, до девяти утра мнут бока в уютных постельках, обложившись пуховыми перинами. На этот раз, как Пуфель ни пытался снова вздремнуть, ничего у него не выходило. В конце концов, измаявшись, он почесал свою бороду, сунул ноги в теплые тапочки, встал и хорошенько потянулся. Затем натянул на голову свой синий колпак, после чего прошлепал к оконцу и раздвинул занавески.
По неписаному закону каждый кроль должен с утра плотно позавтракать, но Пуфелю отчего-то есть совершенно не хотелось. Хотя... можно, конечно, слегка перекусить, вот только лезть в погребок у кроля не было никакого желания. И вообще, позавтракать можно и у Тюфеля. Решив, таким образом, проблему с питанием, довольный кроль оделся, закурил вишневую трубку и отправился вниз под горку к своему родственнику.
Каково же было удивление Пуфеля, когда он обнаружил, что Тюфель тоже не спит, и мало того, возится в огороде с какой-то странной штуковиной. Штуковина состояла из большой корзины, прикрепленной канатами к полотнищу, бесформенной кучей валявшемуся на морковных грядках.
-- Здравствуй, братец, -- приветствовал Пуфель Тюфеля, взобравшись на плетень.
Тот вздрогнул и быстро обернулся, но, увидев родственника, облегченно вздохнул.
-- С добрым утром, братец! Чегой-то тебе не спится в такую рань?
-- Да вот и я хотел тебя спросить о том же, а еще о той штуковине, с которой ты сейчас возишься.
-- А-а... это... А это, братец, хитрая штука, которая называется воздушный шар. На нем я смогу подняться над долиной и увидеть ее всю одним махом. Вот так!
Пуфель едва не свалился с плетня. Ничего себе! Кроли если когда и имели дело с шарами, так только с мыльными. А тут сразу раз -- и в небо. От волнения Пуфель даже забыл о первоначальной цели своего визита.
-- Послушай, братец, -- затараторил он. -- А откуда он у тебя, этот шар?
И тут родственник поведал ему историю, почти такую же фантастическую, как и его желание подняться в небо.
Ночью, когда Тюфель сладко спал, его разбудил какой-то шум в огороде. Недоумевая, кто бы это мог быть, кроль взял стоявшие у дверей вилы и осторожно выглянул во двор. При неверном свете луны он увидел что-то огромное и бесформенное, и поначалу здорово струхнул. Особенно когда вдруг перед ним во весь рост встал настоящий человек; а ведь люди сюда не забредали со времен Агафроста, когда шла битва с темными силами.
Но, как оказалось, пугался Тюфель напрасно, поскольку ночной гость выглядел отнюдь не агрессивным, а скорее даже помятым и удрученным. Человек, назвавшийся Воллетом, был средней руки магом, путешествующим на воздушном шаре. Путь его пролегал в город Вифлим, но ночью шар быстро остыл, а какой-то там балласт уже кончился. Вот и пришлось совершить вынужденную посадку прямо на огород, за что он, маг Воллет, жутко извиняется.
Кроль, чувствуя, что попадает в летопись, тут же зазвал мага в дом, выставил перед ним из погреба холодные закуски, и, конечно же, свое знаменитое пиво. Три вещи поразили его в самое сердце: то, что в их краях оказался человек, то, что он маг, да еще путешествующий на воздушном шаре.
А между тем пиво гостю так понравилось, что он пил его кружка за кружкой, пока как следует не захмелел. Тюфель же, проявивший куда большую сдержанность в возлиянии, начал потихоньку намекать Воллету, что не прочь приобрести у того воздушный шар за девять мер серебра. Правда, кроль и воздухоплавание -- понятия, по большому счету несовместимые, но если уж кроль что вобьет себе в голову...
-- Прошу простить меня, добрый хозяин, но это невозможно, -- замотал головой маг. -- На строительство этого шара у меня ушло три месяца...
-- Пятнадцать мер...
-- Мне даже как-то неловко отказывать, но...
-- Двадцать пять!
В конце концов сторговались на тридцати и осле, груженном двумя бурдюками пива в придачу.
Получив плату, Воллет вежливо отклонил предложение кроля переночевать у него, соизволив немедленно отправиться в путь. Напоследок он объяснил Тюфелю, как пользоваться и управлять шаром, а также подарил ему еще одно свое изобретение -- компас. Это такая хитрая штука, где синяя стрелка всегда указывает на север, а красная на юг. Так что, если запомнить, с какой стороны света ты вышел из дому, то вернуться обратно будет легче легкого.
-- Вот теперь я и привожу шар в порядок, чтобы подняться на нем и оглядеть окрестности, -- закончил свой рассказ Тюфель.
* * *
"Ну почему шар свалился именно в огород к моему скряге братцу, -- в сердцах подумал Пуфель. -- Я бы и серебра дал за шар мер на пять... нет, на десять побольше, да и пиво мое получше будет".
Вслух же он сказал:
-- Тюфель, а Тюфель, возьми меня с собой полетать. Я бы на твоем месте ни за что не отказал родному брату.
-- Так-то оно так, -- сдвинув на лоб колпак и скребя затылок, пробормотал Тюфель. -- От того, что ты мне брат, никуда уже не денешься... Ну да ладно! Летим вместе; неужто я откажу родному брату!?. Вот только дай мне с шаром наконец управиться. А еще лучше, помоги сходить к реке и набрать в мешки песка для балласта.
Примерно через час все было к полету готово -- оставалось лишь наполнить гондолу горячим воздухом. Но лететь решили, только хорошенько перекусив, поскольку за работой изрядно проголодались. Все наслышаны, что кроли известные мастера перекусить, поэтому завтрак затянулся часа на полтора. Когда же Тюфель и Пуфель вывалились наконец во двор, то увидели, что едва ли не все население долины облепило плетень, не решаясь его перелезть, обсуждая при этом странный предмет в огороде Тюфеля.
-- Ну, чего собрались? -- прикрикнул на сородичей хозяин воздушного шара. -- Вы так пялитесь на мой шар, что того и гляди, дырку в нем протрете. А мне еще лететь на нем.
-- Нам лететь, -- не удержался и подправил Пуфель.
Тогда из толпы выступил староста -- Тубус Куль.
-- Это что же такое получается... Вы, значит, собрались летать по небу, словно птицы?
-- Ну-у...-- замялся Тюфель. -- Не совсем уж как птицы, но летать собрались.
-- Это нечестно! -- завопила вдруг старая и толстая Лиза Квакс, потрясая своей неизменной колотушкой, которой она частенько охаживала своего бедного мужа Куфеля Квакса. -- Это нечестно! Другие тоже хотят летать по небу. Ишь, какие умники нашлись...
-- Ты, Лиза, не очень-то своей колотушкой размахивай, -- предупредил старуху Пуфель. -- Мы с братом не то, что твой муженек -- можем и сдачи дать. А что касается вашего общего желания подняться на воздушном шаре -- так это можно легко уладить. -- Он переглянулся со своим братом и незаметно ему подмигнул. -- Каждый из вас сможет прокатиться по воздуху, если заплатит две... нет, три меры серебром. Как-никак, а шар этот обошелся Тюфелю в такую сумму, что столько денег многие из вас и не видели.
-- Вон, значит, какой у нас Тюфель богатенький, -- прошипел в бороду известный склочник и сухой как жердь Тодо Буликс. -- А когда я просил у него взаймы какие-то несчастные десять мер, сказал, что одолжил последние деньги своему братцу.
Это заявление внесло некоторое замешательство в ряды кролей, но ненадолго. Желание подняться на шаре над долиной пересилило жажду справедливого порицания жадности. Первым полез в кошель Тубус Куль, но его порыв загасил Тюфель.
-- Постойте, добрые кроли. Прежде чем подвергнуть риску ваши драгоценные жизни, мы обязаны с братом сами испытать безопасность шара. Так что потерпите, пока мы с ним вернемся обратно, а уж потом прокатим любого желающего... разумеется, за соответствующую плату.
Разумный довод Тюфеля возымел должное действие, и кроли приготовились терпеливо ждать, когда Бумбиксы наполнят шар горячим воздухом и взмоют на нем под облака. Никто не думал расходиться; напротив, подтягивались те, кто не успел к самому началу.
Между тем кроли-воздухоплаватели от костра подвели к лежащему на земле шару жестяную трубу, и когда гондола, набрав горячего воздуха, зависла над корзиной, разожгли основную угольную горелку. Вся процедура заняла больше часа, и стоило наконец корзине приподняться над огородом Тюфеля, удерживаемой лишь веревочным тросом, по округе разнесся радостный кролий вопль -- Безымянная долина приветствовала своих героев.
Однако прежде чем отправиться в полет, предусмотрительные кроли взяли с собой провианта на сутки, и не забыли про свои трубки и кисеты с табаком. Только после этого они забрались в корзину, и Тюфель важно крикнул:
-- Руби концы!
Пришлось ждать еще несколько минут, когда наконец принесли топор, которым Тубус Куль и перерубил последнюю нить, связывавшую воздухоплавателей с землей. Шар, словно только того и ждал, резво взмыл в воздух; причем Бумбиксов так тряхнуло, что они едва не вылетели из корзины. Когда же, набравшись смелости, они выглянули наружу, то увидели, что огород и бегавшие по грядкам без зазрения совести кроли уменьшаются с каждым мгновением.
-- Ух ты, аж дух захватывает, -- восторженно выдохнул Пуфель.
-- М-да..,-- поддакнул Тюфель, -- как бы нас не унесло к звездам. А то, чего доброго, еще и застрянем там. Наши добрые односельчане подождут, подождут, а потом полезут в наши дома, клады по сусекам искать. И Буликс будет первым.
Такая перспектива Пуфеля явно не устраивала, и потому он не на шутку разволновался. Однако постепенно скорость поднятия шара начала падать, и наконец наступил момент, когда он замер под облаками, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Теперь успокоившиеся кроли могли спокойно закурить свои трубки и обозреть окрестности с высоты птичьего полета.
Вид был и впрямь захватывающий. Вся долина перед ними лежала как на ладони. Тюфель и Пуфель с трудом смогли разглядеть свои домики, и уж тем более мельтешивших под ними кролей. Справа неторопливо несла свои воды Вангала, а за рекой начинался бескрайний Черный лес, куда добропорядочные кроли старались не совать свой нос без лишней надобности. В противоположную сторону тянулся Большой тракт, по которому раз в полгода кроли ездили на ярмарку в Соренсвиль, где можно было встретить не только людей и гномов, но и куда более экзотичных жителей Средиземья.
-- А не пора ли нам перекусить? -- подал свежую идею Пуфель. Переживания, связанные с подъемом на воздушном шаре, несколько его истощили.
Предложение брата Тюфелем было принято на "ура", и вскоре кроли уже расстелили на плетеном полу корзины небольшую скатерку. Из котомки появились хлеб, ветчина, сыр, пара луковиц, картофель, огурцы, помидоры, и конечно же, неизменная бутыль с пивом. И только братья расселись, как шар вдруг изрядно тряхнуло порывом сильного ветра. Только благодаря самоотверженному броску Тюфеля ему удалось поймать падающую уже откупоренную бутыль с пивом.
Недоумевая, встревоженные кроли выглянули наружу. Пока они раскладывали свою снедь, оказалось, что небо как-то уж подозрительно быстро затянуло тучами, которые шли со стороны Большого тракта, и теперь шар несло в сторону Черного леса.
-- Братец, -- заявил Пуфель. -- Нужно что-то делать, иначе нас занесет туда, куда и нога добропорядочного кроля не ступала. Тебе твой маг не давал каких-нибудь инструкций для такого случая?
-- Если бы мы падали, тогда я бы знал, что делать, -- Тюфель покосился на мешки с балластом. -- Но теперь нам придется ждать, пока шар не остынет сам по себе.
Пуфель сел на дно корзины, обхватив голову руками. Эх, ну чего ему, дурню, не сиделось на земле?! Нет, приспичило потрогать руками облака, лишь бы не отстать от братца. А теперь остается ждать только самого худшего.
-- Пуфель, а ведь шар, кажется, остывает. Нет, он просто определенно спускается.
Пуфель выглянул наружу. И верно, шар стал намного ближе к земле. Холодный ветер делал свое дело, выгоняя из гондолы остатки теплого воздуха. К тому же начался дождь, и от воды оболочка шара резко потяжелела.
Падение все ускорялось, и Тюфель даже стал подумывать о том, чтобы выбросить за борт пару мешков балласта, иначе соприкосновение с землей грозило вылиться в катастрофу. Однако в этот момент воздухоплаватели очутились над береговой линией Вангалы, так что могло получиться не приземление, а приводнение. Надо заметить, что кроли не ахти какие пловцы, поэтому братья предпочли все же избавиться от некоторой части балласта, после чего шар немного поднялся, и тут же попал в мощный поток воздуха, который в мгновение ока перебросил их к другому берегу реки, кстати, весьма широкой.
Вот уже под корзиной замелькали верхушки деревьев -- исполинских обитателей Черного леса.
-- Больше мешки бросать не будем, -- стараясь перекрыть грохот бури, закричал Тюфель. -- Пусть уж будет что будет, иначе нас так занесет...
Но их несло на вершины деревьев с такой скоростью, что кролям уже ничего не оставалось, как свернуться клубочками, зажмуриться и стойко ждать решения своей участи. Первый удар последовал через несколько минут; корзина резко накренилась, зацепившись за крону дерева, но все же оно не сумело удержать добычу. Второе соприкосновение с гигантским дубом стало для воздухоплавателей роковым. Их просто внесло в переплетение ветвей, и мокрые листья набились в корзину, как семечки в подсолнух, обдав кролей тучей брызг.
Но на этом страдания братьев не закончились. Корзина зависла в полусотне локтей от поверхности земли, а надо заметить, что еще больше, чем воды, кроли боятся высоты. Но не болтаться же им здесь вечно, словно два желудя. Тем более что ветви на дереве росли довольно густо, и при известной сноровке можно было по ним спуститься почти до самой земли.
-- Жаль, что мы с тобой не белки, -- со вздохом заметил Тюфель. -- Это намного облегчило бы нашу задачу. Ладно, делать нечего, я первый, а ты следом. А если доберемся до земли, то дорогу к реке будет отыскать легче легкого -- вот он, компас, в кармане.
Кряхтя и костеря свою долю, кроль медленно выбрался из корзины и перекочевал на ближайший сук, предварительно пробуя его прочность. Убедившись, что сук выдержит не только его, но и брата, он махнул тому рукой:
-- Давай, Пуфель, сук крепкий. А ежели что, так все лучше погибать вместе, чем поодиночке.
Дальше спуск пошел веселее. То ли и впрямь ветви на дубе росли столь густо, то ли неудачливые воздухоплаватели освоили древолазание, но вскоре они добрались до самой нижней ветви, от которой до земли оставалось всего локтей десять. Здесь кроли задумались, стоит ли им прыгать с такой высоты, или все же найти способ приземлиться более цивилизованным способом. И пока они таким образом размышляли, неожиданно откуда ни возьмись рядом с ними появилась рыжая белка. Она бесцеремонно взобралась на Тюфеля, обнюхала его, после чего нырнула в карман.
-- Эй, рыжая, тебя никто не приглашал, -- возмутился было кроль.
А белка покопошилась в необъемном кармане Тюфеля, где обычно полно было всяких ненужных мелочей, и вдруг стремглав оттуда выскочила, держа в зубках компас.
-- Стой, ворюга! -- завопил Тюфель.
Но где там ему было угнаться за лесной жительницей. Та только махнула на прощание хвостом, перепрыгнула на ветку соседнего дерева и скрылась в зеленой круговерти. Ну а Тюфель не удержался и со всего маху шлепнулся на землю.
-- Ой-е-е-ей!..-- запричитал он, держась за бока. -- Наверное, я себе из-за этой рыжей все ребра переломал, шевельнуться не могу. Прыгай сюда, братец, без тебя я даже подняться не в силах.
Так что Пуфелю ничего другого не оставалось, как последовать совету своего брата, благо что его приземление оказалось не в пример удачнее. Беглый осмотр Тюфеля показал, что у того все ребра целы, и никаких повреждений, кроме пары синяков, нет. Выслушав братский вердикт, кроль сразу повеселел. Даже вскочил и для порядку присел пару раз, убеждаясь, что тело его слушается. После этого кроли принялись думать, куда же им податься. Тучи уже ушли, но выглянувшего из-за них солнца сквозь густые кроны деревьев все-равно не было видно. Компас утащила белка, а других ориентиров кроли просто не знали.
* * *
-- Вот, влипли мы с тобой, братец, -- печально заявил Пуфель. -- И что нам теперь, с голоду здесь помирать? Эх, если бы не твой шар...
-- Нечего на шар пенять. Сам напросился, так что теперь не ной. Давай лучше соображать, по какой дороге идти, пока не стемнело.
Однако соображать особо не пришлось, поскольку дорога перед ними была одна -- более-менее проходимая тропинка; все остальное по краям поросло колючим кустарником, да деревья, создавалось такое ощущение, сплели из своих ветвей непроходимую стену. Хлюпая по размокшей земле, кроли двинулись вперед, надеясь все же куда-нибудь выйти. Пытаясь поднять боевой дух, Пуфель затянул было песню про героические деяния Тодо Усикса, но его энтузиазма надолго не хватило, да и Тюфель не поддержал его. А едва он сконфуженно затих, как неожиданно наплывший вечерний сумрак словно принес с собой чьи-то тихие бесплотные голоса.
-- Такое чувство, будто разговаривают духи сгинувших в этом лесу несчастных существ, -- поделился своими соображениями Тюфель.
-- Ага, -- добавил Пуфель, --скоро таких бесплотных болтунов станет на двое больше. Ох, чует мое сердце, не выбраться нам отсюда вовеки...
-- Не каркай раньше времени, и так тошно...Стой, ты слышал?
-- Что?
-- Словно кто-то поет. Или мне почудилось?
-- А ведь и точно! Это явно не духи, осмелюсь доложить. Давай-ка, братец, прибавим ходу, может быть это доброе существо, которое поможет нам отсюда выбраться.
Кроли прибавили шагу, а вскоре и вовсе перешли на бег, приближаясь к поющему с невиданной для их земляков скоростью. Запыхавшись, они вылетели на широкую поляну. Посреди нее стоял большой пень в виде чего-то вроде кресла с высокой спинкой из коры. На пне сидело тощее зеленокожее существо с длинной бородой из мха и бренчало на шестиструнном виолине какую-то нудную песню про несчастную любовь дуба и рябины. Причем то ли виолин был расстроен, то ли у певца со слухом было неладно... В общем, впечатление от песни оставалось самое муторное.
Увидев кролей, существо оборвало свою песню на полуслове, забыв закрыть рот, после чего ойкнуло и шустро спряталось за спинку кресла. Позабытый виолин, жалобно тренькнув, остался лежать на траве. Переглянувшись, кроли пожали плечами и дружно шагнули вперед.
-- Стойте, где стоите! -- раздался истошный вопль. Зеленокожее существо выглядывало из-за пня одним глазом, не решаясь показаться целиком. -- Кто вы и что здесь делаете, в моем лесу?
-- Мы кроли из Безымянной долины, -- ответил Тюфель. -- И в вашем, как вы утверждаете, лесу оказались по чистой случайности.
И кроль в двух словах поведал приключившуюся с ними историю. Только после этого осмелевшее существо выбралось из-за пня и вновь на него уселось, теперь с куда более подобострастным видом.
-- Хм... А знаете ли вы, маленький народец, кто я такой?
-- Понятия не имеем, -- пожали плечами братья.
-- Так вот. Перед вами лесной король Филигард ХIII. Правитель всего живого и неживого, что есть в этом лесу.
С этими словами лесной король водрузил на голову корону из сосновых шишек.
-- Да уж, -- шепнул брату на ухо Пуфель. -- Неказистый какой-то король. В преданиях он намного величественнее.
Вслух же он сказал:
-- Просим прощения, ваша светлость, что без вашего высочайшего соизволения вторглись в этот лес. Мы и сами не чаем, как из него выбраться. Если бы вы нам помогли -- наша благодарность не знала бы границ.
-- Хорошо вам, кроли; мне бы ваши проблемы...
Лик короля опечалился, а сам он стал похож на засохшую корягу. Но братья не решались спросить, что за печаль гложет Филигарда. Тот сам сказал:
-- Была у меня прекрасная дочь, и был у меня замечательный лес, в котором жизнь текла весело и беззаботно. Но все это осталось в далеком прошлом...
-- А что же случилось? -- не выдержал Пуфель.
И тут король снова взял в руки виолин и нараспев начал декламировать грустную историю. Из его витиеватых четверостиший кроли поняли, что триста лет назад занесла нелегкая в Светлый лес злую ведьму Изельгруду, повелительницу змей, которая оплела его своим черным колдовством. С тех пор деревья не видели закрытого вечными тучами солнца, а питались все растения ядовитыми испарениями, исходившими от болот, также наведенных чарами ведьмы. Мало того, Изельгруда похитила у короля его любимую дочь Фрилунду, и заточила ее в дупло ходячего дерева. Да-да, даже такие деревья Изельгруда умудрилась вывести в своем черном заповеднике. И вот уже триста лет лес ждет, когда появится освободитель и расправится с ведьмой.
-- Правда, мой вещий ворон говорит, будто этими спасителями станут двое недоростков, вроде вас, но я думаю, что птица просто спятила на старости лет. Посудите сами; разве могут какие-то недоростки справиться с могущественной ведьмой?!
Братья переглянулись, не зная, что и сказать. Если ворон имел ввиду их, то это было бы для них огромной честью -- спасти лес и принцессу Фрилунду. С другой стороны, скромным кролям вовсе не улыбалось рисковать жизнями без всякой для себя выгоды.
-- Пойдемте, я покажу вам свою дочь, -- вдруг сказал Филигард. -- Она любила расчесывать волосы, глядя на свое отражение в пруду. А поскольку она не простая смертная, то отражение не исчезло вместе с Фрилундой, и я частенько смотрю на него, радуясь и печалясь одновременно.
Он подвел их к небольшому пруду. Кроли склонились над водой. Сначала они наблюдали только свои бородатые физиономии, и пучеглазых лягушек, плававших в водорослях. Но спустя какое-то время поверхность пруда подернулась мелкой рябью и братья с изумлением увидели лик незнакомой девушки, расчесывающей длинные, зеленоватые волосы. Она была столь прекрасна собой, что у кролей даже перехватило дыхание.
-- Это и есть моя любимая дочь, которую я не видел триста лет, -- печально вздохнул король. -- Если бы моя жизнь что-нибудь решала, я с удовольствием отдал бы ее за лес и мою дочь. Но ведьма только смеется над моими страданиями. А выйти из леса и попросить помощи у сильных магов я тоже не могу -- еще мои предки отгородились от всего мира стеной леса, решив жить обособленно. А Изельгруде подчиняются теперь все деревья и они просто преграждают мне путь. Даже мой вещий ворон не может найти дорогу. Поэтому любой путник, по неосторожности забредший в этот лес, так и плутает по нему, не находя выхода.
-- Да, за такую принцессу можно и жизнь отдать, -- вздохнул Тюфель. -- А как ты думаешь, Пуфель, вдруг мы и есть на самом деле спасители, о которых говорил вещий ворон! Вдруг это нам предначертано спасти и лес, и прекрасную Фрилунду!
Пуфель почесал затылок, сдвинув колпак на лоб. Ему тоже, если честно, понравилась принцесса, и он хотел сказать то же самое брату. Выходит, идти им к злой ведьме...
-- Я дам вам оленя, -- обрадовано сказал Филигард. -- Он в мгновение ока донесет вас в Урочище, где в глубокой пещере живет Изельгруда. Для меня же, увы, путь туда закрыт магическим образом, так что триста лет я коротаю время лишь на этой полянке.
-- Постойте, постойте, -- запротестовали было кроли, -- вы уверены, что мы и есть те самые недоростки?..
-- Уверен! Теперь я точно в этом уверен. Мой ворон не настолько стар, чтобы так ошибаться.
Филигард вприпрыжку вернулся к своему трону, и вытащил из-под него какую-то суковатую палку. После чего слегка ударил себя по голове, и в тот же миг от короля отделилась его точная копия.
-- Быть может, это вам поможет, когда вы сойдетесь с ведьмой. Это не простая коряга -- ударив себя по голове, вы произведете на свет своего двойника. И с каждым ударом их будет вдвое больше. Помощи от двойников, если честно, никакой, но затуманить мозги ведьме, а, следовательно, и выиграть время, они помогут. А также даю вам в помощь белку-огнянку.
С этими словами на плечо Пуфелю запрыгнула белка, подозрительно напоминающая ту, что стащила у Тюфеля компас. Впрочем, кроли решили пока не упоминать об этом неприятном эпизоде. Их больше удивило, чем могла помочь хвостатая проказница. Но дареному коню, как говорится...
--А теперь, дорогие мои, олень ждет вас!
Ветвисторогий красавец уже нетерпеливо топтался на окраине поляны, прядая ушами.
Поняв, что отвертеться не удастся, кроли кое-как взгромоздились на покатую спину животного. Пуфель схватился за рога, олень встрепенулся и, ломая ветви, рванул сквозь лесную чащу.
-- Возвращайтесь с победой! -- услышали братья позади голос лесного короля.
* * *
Сколько они так мчались, Тюфель и Пуфель затруднились бы ответить. Время для них спрессовалось в непрерывное мелькание листьев и ветвей, которые так и норовили съездить по физиономии. И хоть олень старался нести их бережно на своей спине, филейная часть кролей сильно напоминала отбивную.
Когда же, наконец, сумасшедшая гонка закончилась, братья увидели, что оказались на краю огромного, длинного оврага, усыпанного камнями. Олень, избавившись от седоков, тут же развернулся и исчез в лесной чаще. А кроли, поняв, что это и есть Урочище, скатились по крутому откосу на дно оврага.
Зло здесь словно висело в воздухе, и поначалу кролям пришлось не по себе. Ведь, кроме суковатой палки, способной плодить двойников, никакого оружия у них не было. Да и на палку-то, по большому счету, трудно было рассчитывать. Да, отправил их лесной король на верную погибель...
-- Гляди-ка, -- вдруг сказал Тюфель. -- Вроде бы вход в пещеру.
И впрямь перед ними в склоне оврага открывался широкий лаз, возле которого стояло неизвестно каким образом выросшее на камнях дерево. Причем невозможно было навскидку определить, дуб ли это, осина или клен... Подойдя ближе, кроли увидели в дереве дупло, расположенное ненамного выше их роста.
-- Тюфель, -- сказал Пуфель, -- подсади-ка меня, братец. Мне кажется, будто в дупле что-то или кто-то есть.
Кое-как Тюфель приподнял брата повыше, как тот вдруг с испуганным криком скатился вниз, едва не раздавив белку. На кролей из дупла кто-то глядел, печально и в то же время с надеждой. И лишь присмотревшись, братья поняли, что это ни кто иной, как та самая дочь лесного короля Фрилунда.
-- Кто вы? -- едва слышно пролепетала она. -- Заблудшие путники, ищущие свою смерть, или слуги Изельгруды, пришедшие забрать мою жизнь?
-- Мы вообще-то простые кроли, которым было предначертано спасти тебя, уважаемая принцесса, из плена злой ведьмы. А если получится, то и расправиться с ней.
-- Вы первые, кто отважился на такой поступок. Но, боюсь, вы просто сложите свои головы.
-- Это-то нас и беспокоит, -- пробормотал Тюфель. Ему эта затея нравилась все меньше и меньше. Но Пуфель, казалось, был полон оптимизма.
-- Если нам предначертано освободить лес от ведьмы, то так тому и быть! Как бы еще извлечь тебя, принцесса, из этого дупла...
-- Пока вы не расправитесь с Изельгрудой, дерево не разомкнет своих объятий... Ой, кажется, оно просыпается!
Дерево и впрямь словно очнулось от спячки, зашевелив кривыми ветвями, лишенных листьев, будто потягивалось. А затем взяло и ... шагнуло в сторону незваных гостей. Кроли, ойкнув, отпрыгнули назад, в глубь пещеры. А дерево тут же загородило выход, и братья поняли, что оказались в западне. Пожалуй, только белка и могла прошмыгнуть в оставшуюся щель.
-- Теперь вам нет обратного пути, -- услышали они голос Фрилунды. -- Самое главное, не показывайте ведьме, что вы боитесь ее, иначе она впитает ваш испуг и станет сильнее... А уничтожить ее может лишь магический сталагмит. Возьмите мой волос. Он покажет, где растет сталагмит, который пронзит черное сердце Изельгруды.
Кроли увидели, как из обращенного к ним дупла выплыл, светясь, длинный волос. Он на мгновение завис в воздухе, после чего уверенно полетел вперед.
-- Следуйте за ним, друзья. Удачи!
Братья пробирались по заваленному камнями проходу, чертыхаясь и потирая ушибы, но боясь отстать от летящего волоса. Иногда им встречались как сталактиты, свисающие сверху, так и сталагмиты, растущие снизу (в чем кроли особо и не разбирались), но нужного пока не было. Пару раз они попадали на развилку, упорно следуя за освещавшим путь волосом. Кроли и не предполагали, что ведьма может забраться так глубоко. У них уже окончательно сбились ноги. К тому же, помимо усталости, хотелось есть и пить, но утолить жажду и голод не было никакой возможности. А волос принцессы все гнал и гнал их вперед.
И вдруг, после одного из поворотов, земля неожиданно ушла у них из-под ног, и братья с криком полетели вниз, в черную пустоту. Сначала у несчастных кролей захватило дух, и они поспешили проститься с жизнями. Но спустя несколько долгих секунд они почувствовали, что падение замедляется, а вскоре и вовсе прекратилось. Когда же кроли смогли как следует оглядеться, то поняли, что запутались в огромной паутине. Толстые липкие нити практически лишили их возможности двигаться. Теперь им оставалось лишь ждать, что будет дальше.
Ожидание продлилось недолго. Вскоре сеть заходила ходуном, и братья увидели огромного паука, размером с теленка. С его изогнутых жвал капал желтый яд, который вскоре должен был обездвижить и умертвить незадачливых кролей.
-- Никогда не прощу себе такого глупого конца, -- сказал Пуфель, предпринимая отчаянные попытки освободиться.
-- Может, мы окажемся несъедобными для этого урода? -- робко предположил Тюфель. -- Эй, дружок, не знаю, как мой братец, но я ведь и вправду невкусный. Во мне одно пиво!
Но паук только шустрее начал перебирать своими многочисленными конечностями. И в этот момент, когда несчастные кроли уже не чаяли увидеть когда-нибудь родную долину, волос Фрилунды напомнил о себе самым неожиданным образом. Сменив оранжевый цвет на ярко-красный, он, словно острая бритва, принялся медленно, но верно рассекать вокруг братьев липкие нити. Но и паук, сообразив, что добыча может ускользнуть, прибавил ходу. И тут белка-огнянка, истошно пискнув, вдруг бросилась в атаку, подарив кролям несколько минут жизни. Чудовище завертелось, пытаясь сбросить с себя дерзкого грызуна. Но не тут-то было; белка цепко держалась на паучьем загривке, засунув острые коготки между хитиновыми пластинами. Тем временем волос сделал свое дело, с тоненьким звиканьем перерезав последнюю нить. Белка шустро сиганула обратно на плечо Пуфелю. Успев еще увидеть свое отражение в десятках глаз паука, кроли вновь рухнули вниз. Но, на их счастье, паук сплел свою паутину невысоко над землей. Братья лишь слегка отшибли свои упитанные зады, после чего бросились следом за волосом принцессы.
И вскоре они очутились в большом освещенном зале, посредине которого из пола рос светящийся бледно-зеленым светом сталагмит, высотой чуть ли не с кролей. Волос замер над ним, извиваясь метровой змеей, а затем опустился и нежно обвил каменную сосульку.
Наконец-то они дошли! Правда, была небольшая закавыка, спустя короткое время грозившая стать большой; помимо волоса вокруг сталагмита свернул свое кольцо и мирно посапывал самый настоящий дракон, о которых кроли слышали лишь из преданий. На мерно вздымавшихся боках чудовища переливались разноцветные чешуйки. Зрелище спящего дракона так заворожило братьев, что они на какое-то время забыли, зачем сюда явились.
Но не забыла белка-огнянка, которая своими маленькими коготками царапнула Пуфеля за ухо, приведя того в чувство. Кроль потряс головой и в свою очередь пихнул в бок брата. Затем кивнул в сторону волшебного сталагмита: мол, нужно как-то его взять. В глазах Тюфеля читалась такая тоска, что Пуфель понял; придется действовать самому. Он сделал несколько осторожных шагов по направлению к цели. И в этот миг дракон приподнял одно веко и уставился на кролей мутным глазом. Пуфель замер на месте, а кравшийся следом братец уткнулся ему в спину.
А между тем дракон открыл и второй глаз, после чего плотоядно облизнулся, расправил огромные крылья и начал медленно подниматься на своих четырех мощных лапах, заканчивающихся жуткого вида когтями. Так было обидно умирать всего в шаге от цели, что Пуфель с досады едва не разревелся. Но в этот Тюфель момент вспомнил о чудесной палке, подаренной лесным королем. Он двинул брата по голове так, что у того на лбу тут же вскочила шишка, однако Пуфель тем не менее чудесным образом разделился пополам.
-- Ты что, убить меня хочешь?! -- заорал кроль, потирая ушибленное место, но когда увидел результат чародейства, немного взбодрился. Еще один Пуфель стоял рядом с ним, удивленно моргая.
А Тюфель тем временем коснулся палкой и своей головы, правда, слегка полегче, после чего с веселым удивлением уставился на своего двойника. Теперь их было уже не двое близнецов, как всю жизнь, а четверо.
-- Нет, хватит с меня одной шишки, -- заверещал Пуфель, увидев, что братец собрался еще раз приложиться к его голове. Но было уже поздно. И вскоре пять Пуфелей и столько же Тюфелей стояли в ряд перед обалдевшим драконом. И пока тот тряс головой, настоящий Пуфель с отчаянным воплем перескочил через громадного змея и одним рывком выдернул из пола светящийся сталагмит. Тот оказался весьма нелегким, но зато при виде вооруженного таким оружием кроля дракон жалобно заскулил и поджал хвост -- ну прямо как нашкодивший пес.
И тут зал содрогнулся. Кто-то приближался к входу в зал, да так, что с потолка сыпалась каменная крошка. Тюфель и сам не заметил, как оказался за большим валуном, что вместе с ним пытались проделать и его двойники. Места всем там явно не хватало, и те даже затеяли между собой небольшую свару. Пуфель же и вовсе стоял посреди залы ни жив, ни мертв.
А шаги тем временем приближались. И вот темный проем заслонила еще более черная фигура. На пороге, как догадались кроли, стояла сама ведьма Изельгруда -- высокая старуха, волосы которой были ни чем иным, как десятками зеленоватых змеек, которые угрожающе шипели на незваных пришельцев. С их маленьких, но острых зубок капал желтый яд. Во лбу ее горел золотой полумесяц, а в правой руке она сжимала отполированный до блеска посох с украшенным самоцветом навершием.
-- Ах вы, гадкие недомерки! -- прошипела она, словно и сама была змеей. -- Да как вы посмели сунуть сюда свой нос?! А-а, я знаю, вы хотели украсть мои несметные богатства. Или, того хуже, волшебный сталагмит! И ты, презренный червь, призванный охранять сокровище, позволил этим недомеркам остаться в живых!.. С тобой я разберусь потом, а вы... Сейчас вы узнаете, какова в гневе великая Изельгруда, повелительница змей!
Старуха подняла свой посох и ударила им о пол, высекая сноп искр. Тут же в одного из двойников Пуфеля, вооруженного сталагмитом, ударила змеевидная молния, и тот лопнул, словно мыльный пузырь. Остальные двойники беспорядочно заметались, ища убежище.
-- Братец, сделай что-нибудь, иначе Безымянная долина останется без своих лучших пивоваров, -- заверещал спрятавшийся за валун Тюфель. Он помнил о предупреждении принцессы, что нельзя показывать свой страх, но ничего с собой поделать не мог.
И Пуфель, зажмурившись, швырнул в ведьму сталагмит. Казалось, тот летит целую вечность навстречу разинувшей от удивления рот Изельгруде. В последний момент ведьма попыталась выставить перед собой посох, но сталагмит с легкостью переломил его пополам, с жутковатым хрустом пронзив черное сердце старухи. Полный отчаяния крик вознесся к сводчатому потолку зала, а спустя мгновение на пол уже оседала горстка сероватой пыли -- все, что осталось от некогда злой и могущественной ведьмы, на триста лет отнявшую законную власть над лесом у короля Филигарда XIII.
-- Вот, наверное, и все, -- промолвил несколько озадаченно Пуфель, почесывая затылок.
-- Ну, братец, я бы не сказал...
Тюфель покосился на переминавшегося с лапы на лапу дракона. Тот, сообразив, что речь зашла о нем, оскалился подхалимской улыбкой и поспешил скрыться в одном из тоннелей.
-- Вот теперь точно все.
* * *
Найти обратную дорогу кролям помог все тот же волос принцессы. На их счастье, теперь не нужно было миновать паучью западню, хотя дорога получилась несколько длиннее. По пути все двойники исчезли, словно их и не было. Каковы же были радость и удивление братьев, когда они обнаружили, что от ходячего дерева остались одни щепки, а сама Фрилунда с нетерпением ждет их у выхода из пещеры, и ее длинные волосы переливаются в лучах заходящего солнца, которое спустя триста долгих лет вновь засияло над лесом.
-- О да, я знала, что вы расправились с ведьмой! Я поняла это, когда моя темница вдруг обратилась в щепки. Дайте же я обниму вас, мои желанные избавители!
Поскольку принцесса была ростом на треть выше кролей, то для нее не составило особого труда обнять обоих братьев разом. Те засопели и зарделись от смущения.
-- Жаль, что я не сказочный принц, -- заметил Пуфель. -- Иначе первым делом попросил бы руки такой красавицы.
-- Не расстраивайся, -- ответила Фрилунда. -- Ты еще встретишь свою принцессу. А сейчас я хочу увидеть своего отца. все-таки трехсотлетняя разлука -- немалый срок.
Не успела она договорить, как на краю оврага появились два оленя. Один явно предназначался для принцессы, а второй -- кролям. Обратный путь на поляну, где проводил в одиночестве свои дни лесной король, показался им намного приятнее предыдущего путешествия в логово Изельгруды. А когда они наконец добрались до поляны, Филигард в окружении лесного зверья уже ждал их, светясь в наступивших сумерках от счастья. Наверное, подумали кроли, он давненько не стряхивал с себя светляков.
-- Неужели это все-таки свершилось?! Сорока принесла мне на хвосте новость, что ведьма повержена, но только сейчас я вижу, что это правда. О, моя дорогая дочь!..
Король с рыданиями обнял Фрилунду, и от слез радости на его сучковатом носу набухли почки. Кроли скромно отвернулись, чтобы не мешать родственникам насладиться обществом друг друга после долгой разлуки.
-- Знаешь, Пуфель, -- сказал Тюфель, -- я никогда не думал, что мы с тобой способны на такие подвиги.
-- Я тоже от себя такого не ожидал. Что ж, теперь будет что рассказать односельчанам. Если они, конечно, согласятся нам поверить.
А дальше король решил для редких гостей закатить бал. По его сигналу поляна, враз осветившаяся мириадами огней, заполнилась лесными обитателями. Тут были и махонькие букашки, и косолапые медведи -- в общем, представители от каждого лесного племени, и никто даже и не думал ни на кого нападать. Напротив, кроли расслышали, как заяц и лиса мило беседуют.
-- Сегодня вы можете понимать язык зверей, -- пояснил Филигард ХIII. -- Сегодня особый случай. Так что веселитесь и ешьте от души -- когда еще такое представится. И знайте, что в моем лесу я всегда к вашим услугам. Мой лес -- ваш лес.
А еды и питья здесь было навалом. Правда, больше это радовало травоядных, нежели хищников; те при виде такого количества бродящей между ними дичи плотоядно облизывались, но нарушить временное перемирие не могли.
А затем зазвучала музыка, и зверье пустилось в пляс. Медведь с медведицей, волк с волчицей, заяц с зайчихой...Живность помельче, включая совсем уж миниатюрных насекомых, отплясывала отдельно, чтобы их ненароком не растоптали.
Кроли тоже не остались в стороне, поскольку с каждым из них по очереди танцевала прекрасная лесная принцесса. Братья были так счастливы, что и не заметили, как бал подошел к концу. Лесные обитатели начали понемногу расходиться, остатки пиршества прихватывая с собой, чтобы и сородичам кое-что перепало.А Тюфель набрался смелости и рассказал королю про белку, стащившую у него компас.
-- Хм, непорядок. Не иначе, эта же огнехвостка и отличилась -- все они известные воришки. Ну, ничего, вернем пропажу.
Лесной король подозвал к себе черного ворона, сидевшего на ветке клена, что-то шепнул ему на ухо, после чего тот захлопал крыльями, взвился в воздух и растворился в вечернем сумраке. Пуфель непроизвольно поежился -- становилось прохладно. Заметив это, Фрилунда хлопнула в ладоши, и на плечи кролей опустились теплые накидки.
-- Мы сами согреваемся светом луны и звезд, -- сказала принцесса. И заметив, что кроли извлекли из карманов огниво и трубки, строго покачала головой:
-- Вот этого я вам делать не советую. Огонь -- первый враг леса. Так что если не хотите потерять расположение короля, то лучше уберите ваши курительные приборы обратно.
Не без сожаления братья последовали совету прекрасной девушки. А затем уставшие Тюфель и Пуфель легли под дерево спать. Уже засыпая, они почувствовали, как кто-то их нежно целует в щеку и голосом Фрилунды желает спокойной ночи. Смеющееся лицо лесной принцессы снилось им и ночью.
А проснувшись, обнаружили, что уже вовсю светит солнце. Не успев натянуть колпак, Тюфель увидел лежавший возле него компас, с которым он успел мысленно распрощаться, и волшебную палку Филигарда. Короля же и его обворожительной дочери нигде не было видно, сколько кроли не крутили головами. Пропали, будто сон. А с поляны через лес вела широкая прогалина, которой еще вечером не было. По ней братья и добрались до реки Вангалы, где на другом берегу они разглядели маленькие фигурки кролей, спускавших на воду лодки.
-- Эй, э-ге-гей! -- завопили братья, подпрыгивая и маша руками. -- Мы здесь...
На другом берегу их услышали, а потом и увидели, после чего там началось небывалое оживление. Две лодки отчалили от берега и медленно двинулись в их сторону. На носу одной из них стоял сам Тубус Куль, закрывая глаза от солнца козырьком ладони. Сойдя на берег, он поочередно обнял воздухоплавателей и сказал, что кроли уже собирались идти в Черный лес искать бренные останки братьев. И какое счастье, что те все-таки оказались живы. Тем более что Буликс уже завел разговор о том, чтобы поделить между жителями долины имущество Тюфеля и Пуфеля.
Вечером по случаю своего чудесного спасения братья устроили на улице пир для кролей, достав из погребов все припасы. Пригласили даже вредного Буликса, который ел за троих, опять же, наверное, из вредности. Рассказали о том, что с ними приключилось, о лесном короле, его прекрасной дочери и злой ведьме. Количество принявших рассказ на веру и неверящих разделилось примерно поровну, и Тюфелю пришлось продемонстрировать, на что способна волшебная палка лесного короля. Когда рядом с кролем появился его двойник -- это убедило даже Буликса. Застолье затянулось за полночь. А в летописях крольего народа Тюфель и Пуфель, несмотря на неудачный полет, навсегда остались великими воздухоплавателями и освободителями Светлого леса.
История вторая, из которой читатель узнает, что воровство чревато неприятностями.
Однажды прекрасным солнечным днем братья сидели в саду возле домика Тюфеля за маленьким столиком, стоявшим в тени яблони, и занимались ничегониделаньем. То есть болтали о том, о сем, потягивали пиво и курили свои неизменные вишневые трубки. Со времени их эпопеи на воздушном шаре прошло добрых полгода, и если честно, кролям немного надоела их спокойная, размеренная жизнь. Но самим что-то предпринимать им было лень, а приключения вовсе не спешили к ним в гости.
Так вот, солнце стояло в зените, и празднопроводящих время кролей уже начало клонить в сон, как вдруг из-за ограды раздалось чье-то деликатное покашливание.
-- Маг Воллет, глазам своим не верю! -- воскликнул Тюфель, спрыгнув с лавочки и подбегая к калитке. -- Какими судьбами в наших краях, уважаемый?
-- Белый маг Пелегор объявил ежегодный сбор магов в своем замке, что в Драконьих горах, куда я должен прибыть через четыре дня. Но так как мой путь пролегал через вашу долину, я не мог не почтить своим вниманием столь почтенного пивовара, как Тюфель Бумбикс. Тем более что подаренное им мне полгода назад пиво давно уже выпито.
Слова мага слегка задели за живое Пуфеля, который, как мы помним, считал свое пиво ничуть не хуже, чем у братца. Тот к тому же и представил его магу лишь после того, как Воллет обратил на Пуфеля внимание.
-- То-то я смотрю, вы так друг с другом похожи, только колпаки разные.
-- Кстати, я старше Пуфеля на пять минут, -- не преминул заметить Тюфель.
-- Что такое пять минут, как не капля в океане вечности, -- философски заметил маг.
Впустив наконец Воллета за ограду, кроли только сейчас заметили странное сооружение, стоявшее поодаль. Оно имело четыре колеса, как телега, вот только лошадей рядом не было видно.
-- А это мое новое изобретение, самодвижущаяся телега, -- проследив за взглядами братьев, довольно сообщил маг. -- Я придумал движитель, работающий на воде, которая расщепляется под воздействием тепла и приводит в движение сложную систему ременных передач... Ну да я вижу, вам пока этого не понять, так что приглашайте меня в дом и ставьте на стол пиво.
Пока Тюфель доставал из погреба съестные припасы, Пуфель не выдержал и сбегал домой на холм, откуда вернулся с кувшином своего пива -- так уж хотелось ему заслужить похвалу Воллета.
По ходу застолья маг поинтересовался, где сейчас его воздушный шар, и кролям пришлось рассказать о своем приключении. При упоминании дочери лесного короля Воллет встрепенулся:
-- Ах, Фрилунда... Когда-то я добивался ее руки, но Филигард ХIII поставил передо мной невыполнимые условия.
В чем заключались эти условия, кроли так и не узнали. Больше на эту тему маг говорить не захотел, на какое-то время погрузившись в тягостные раздумья. Из которого его вывел голос Пуфеля.
-- А скажите, уважаемый маг, что нужно для того, чтобы овладеть искусством чародейства?
-- Ну, во-первых, для этого нужно родиться уже с определенными задатками. Кои, как вы понимаете, у меня наличествуют. Затем несколько лет обучения в школе магов под началом того же Пелегора, и в качестве диплома ты получаешь вот такой сборник заклинаний.
С этими словами Воллет извлек из своей торбы потрепанный фолиант.
-- В руках неуча такая книга может представлять большую опасность, так что даже укладываясь спать, я кладу сборник под подушку.
Захмелевший маг не заметил, как загорелись глаза братьев при мысли о том, как они могли бы удивить всю долину, если бы книга оказалась в их руках. Но пока об этом можно было лишь мечтать, и им ничего другого не оставалось, как поднять очередную кружку пива, и закусить его хорошим пивом.
Под вечер мага совсем развезло, и о том, чтобы на ночь глядя продолжить путь, не могло идти и речи. Тем более на такой опасной с виду самодвижущейся тележке. Поэтому ближе к полуночи кроли постелили Воллету отдельную постель, так как на их кровати тот бы не поместился, и пожелали ему спокойной ночи.
Сами же братья вернулись за стол. Они могли выпить сколь угодно пива и не захмелеть -- на то они и пивовары. Но сейчас их привлекал не этот дивный напиток, а валявшаяся у стены торба мага, в которой лежала книга заклинаний. Они, конечно, помнили о предупреждении Воллета относительно того, что в неумелых руках книга может принести беду, но кроли отнюдь не считали свои руки неумелыми. Да и сам маг допустил промашку, отправившись спать без драгоценного сборника. А что плохого, в самом деле, если двое кролей вычитают пару простеньких заклинаний, могущих пригодиться в хозяйстве?
Рассудив таким образом, братья, стараясь не шуметь, выудили из торбы тяжелую книгу и водрузили ее на расчищенный от объедков стол.
-- Ну что, открываем?
-- Давай.
С этими словами Тюфель перевернул обитую по углам медью обложку и раскрыл первую страницу. Глазам кролей предстали незнакомые письмена, и им пришлось поломать голову, прежде чем они сообразили, что слова здесь написаны задом наперед. Первое заклинание делало произнесшего его невидимым. Пуфель все-таки не вытерпел и прочитал его, и спустя мгновение на глазах у изумленного брата растаял в воздухе.
-- Ух ты, Пуфель, как здорово! Тебя и вправду не видно. Ну-ка дай мне свою руку, чтобы я убедился, что это не сон.
Однако решивший пошалить Пуфель вместо этого взял и налил пиво из кувшина в кружку брата. Висевший в воздухе словно сам по себе кувшин заставил Тюфеля подпрыгнуть от восторга.
-- Угощайся, братец. Поди, никогда еще не доводилось видеть, чтобы кувшин сам наливал тебе пиво...
Но уже через несколько минут Тюфелю надоело любоваться невидимым братом, и он принялся листать книгу дальше. Здесь были заклинания на любовь, составы приворотного и отворотного зелья, средства от прыщей и бородавок, формулы превращения в рыбу и летучую мышь... Однако внимание Тюфеля привлекло заклинание, при помощи которого можно было перенестись в Опрокинутый мир. Что это за мир, кролю жутко захотелось узнать, но его встревожила приписка под заклинанием: " Магам и чародеям вмешиваться в дела Опрокинутого мира не рекомендуется. Только в случае, оговоренным пунктами 3и 4 "Уложения Чародеев". Что это еще за уложение, братья, конечно, не знали, но это их мало тревожило. Действительно, что может остановить упрямого кроля?! Вот и Тюфель, умом сознавая, что этого делать не следует, все же принялся читать заклинание вслух:
-- Черный ветер с Драконьих гор,
Что разносит всюду мор.
Сеет смерть и разоренье,
Молодым несет старенье.
Прилетай ко мне скорей,
Сделай мир вокруг черней...
Не успел Тюфель произнести последнее слово, как в глазах у него вдруг потемнело, и он почувствовал, как куда-то проваливается и падает. Вокруг с немыслимой скоростью мелькали звезды. И еще кто-то невидимый тоненько пищал, но это уже Тюфеля особо не волновало. Потому что его вдруг страшно замутило, и если бы ужасное падение так же неожиданно, как и началось, не прекратилось, то случилось бы нечто, отчего кролю потом было бы очень стыдно.
Когда в глазах Тюфеля слегка прояснилось, и он смог оглядеться, то оказалось, что вокруг него простирается каменистая пустыня, по которой ветер гнал спутанные клубки какого-то сухого растения. Солнца за укрывшей небо мутной пеленой вообще не было видно, отчего создавалось полное ощущение тоски и одиночества.
* * *
-- Ну и местечко, -- услышал Тюфель рядом чей-то вроде бы знакомый голос и от неожиданности чуть не подпрыгнул.