Кровь брызнула во все стороны, мерзкие красные капли заляпали Олега и всё вокруг. Но хуже всего было то, что кровь Инги брызнула и из её спины, и, не смотря на ткань кофточки, кровь залила и Дашу. Красные сгустки отвлекли её, и она не заметила, когда Инга упала на спину.
Не сразу до неё дошло, что на эхо последнего крика Инги сбегаются те немногие, кто оставался в здании и был неподалёку. Олег ошарашенно смотрел на тело возлюбленной, распростёртое на полу. Точнее, то, что от него осталось.
Даша скользнула по парню испуганным, растерянным взглядом и тоже опустила глаза на тело у своих ног. Хотя телом изувеченный труп можно было назвать с трудом.
Кожа на груди, животе, плечах была разорвана в клочья, будто внутри Инги что-то взорвалось, что-то, что разорвало её. Вязкая кровь медленно вытекала из трупа. Остекленевшие глаза смотрели вверх, и Даше показалось, что Инга смотрит прямо на неё.
Чушь! Инга не мертва, просто в обмороке!..
Однако глаз от трупа Даша отвести не могла. Она понимала - с такими ранами жить нельзя. Одежда, кожа - всё было разорвано и остались лишь рваные края и окровавленные ошмётки, обрамляющие кости подобно бахроме. По спине девушки пробежал мороз, она глянула на зачётку. На страницах расплылись отвратительные красные пятна. И повсюду был этот мерзкий запах с нотками металла, оставляющий очень мерзкий привкус на языке.
Первый же вбежавший человек завопил от ужаса. Зачётка выпала из рук Даши, она резко обернулась. Таня, лучшая подруга покойной, вопила как сирена, а за ней вбегали преподаватели, студенты...
И снова Даша оказалась в состоянии, подобном сну. Все вокруг бегали, суетились, кричали, охали и ахали, куда-то звонили. Она смотрела то на труп Инги, то на толпу, и не могла понять, куда же делся Олег? Ведь он стоял тут, между ними лежала Инга, а теперь парень куда-то исчез...
- Она! Это всё она! - истошный вопль Тани достиг ушей Даши позже, чем пощёчина - её лица. Девушка вздрогнула от удара и с трудом сфокусировала взгляд на заплаканной, беснующейся подруге трупа. Бывшей подруги трупа.
А потом были люди в форме, расспросы, таблетки, вода и похлопывания по щекам. Когда зазвонил её телефон, она не сразу среагировала, не сразу осознала. А осознав, машинально стала доставать его, и тут же сумку у неё забрали полицейские. Откуда они тут взялись, Даша вспомнить не могла. Хотя, если случился труп, да ещё и окровавленный, полиция обязательно будет присутствовать.
От вялых мыслей её отвлёк молодой полицейский. Она смотрела на него и не понимала, что он беседует с кем-то по её телефону. Даша очнулась, когда он настойчиво вложил телефон в её руку и из трубки донёсся голос мамы. Не взволнованный, не обеспокоенный, а рассерженный.
- Куда ты снова вляпалась?! - мать кричала так, что полицейский услышал и сделал вид, что поглощён составлением протокола. - Мало мне проблем с твоим отцом, так ещё и ты!..
- Мама... - голос Даши был тихим, ей пришлось повторить, чтобы мама услышала. - Мама... забери меня.
Время словно замедлилось. Даша уже мечтала не о закрытой сессии, не о сне или возвращении папы, а о том, что мама придёт за ней и заберёт отсюда. Что всё это будет лишь сном. В её воображении уже рисовался образ, как мама входит в кабинет, где они сейчас сидели, прижимает её, Дашу, к груди и уводит домой...
Реальность оказалась куда более жестокой.
- Нет уж. Сама вляпалась, сама и выбирайся!
Телефон выпал из ослабевших пальцев. Полицейский, что стоял рядом, подхватил его и снова стал говорить с матерью Даши. До девушки долетали лишь отдельные слова: "Убийство... свидетели... можете... сегодня? Я спрошу..."
Эти слова медленно складывались в какую-то головоломку, какой-то паззл. И внезапно в голове Даши стало очень-очень тесно от переполнявших её мыслей.
Отец ушёл к любовнице. Она, Даша, "завалила" сессию. Инга мертва. Олег пропал. А мама не придёт за ней. И в смерти Инги подозревают её.
Апатия сменилась истерикой. Слёзы текли сами, Даша не могла успокоиться и говорила, говорила, говорила, рассказывая всё, что случилось за последние сутки. Всё, что знала. Полицейский записывал всё, что она говорила, пока в соседних кабинетах допрашивали Таню, Юлию Анатолиевну и остальных свидетелей. Хотя никто ничего не мог толком сказать, все указывали на Дашу - она стояла над трупом. Больше никого не было, когда свидетели ворвались в холл и застали кричащую от ужаса Таню в дверях. И Даша, сама того не ведая, подписывала себе приговор, когда отвечала на вопросы молодого следователя о её взаимоотношениях с Ингой. Отвечая честно, как есть, она переходила из свидетелей в обвиняемые. Да, она не любила Ингу, та издевалась над ней и вечно смеялась, выставляла посмешищем. Да, она завидовала Инге - у той было всё, чего не было у Даши: семья, деньги, красота, красивый и умный бойфренд, популярность. Но она её не убивала. Её ударил Олег, а потом брызнула кровь и Инга умерла.
Следователь лишь кивал и тихонько ухмылялся. Даша смутно сознавала, что ей не верят, но доказать свою невиновность могла лишь словами.
Потом её отвезли в участок, где был пройден ряд тестов, у неё брали кровь, слюну, отпечатки пальцев, с ней разговаривал психиатр. И истерика снова сменилась апатией. Даша чувствовала себя выжатой как лимон и просила следователя позвонить её отцу. Тот сначала отказывался, но потом, когда Дарью увели в КПЗ, он набрал номер её отца. Игорь, узнав, в какое приключение попала его дочь, заявил, что никакого отношения к ней не имеет и вообще сомневается, что она - его дочь. Даше, правда, об этом звонке не сказали ни слова.
Измученный событиями, мозг девушки продолжал работать, хоть и вяло, и успокаиваться не собирался. И, лёжа на узкой жёсткой кровати, Даша пыталась понять, что её смущает во всей этой истории. Увы! Она не могла ухватить эту тонкую ниточку, хотя чувствовала, что она протягивается через все события и вот-вот попадёт ей в руки. От мыслей распухла и ныла голова, и, в конце концов, Даша уснула, а мысли стали совсем сумасшедшими и невероятными. Проваливаясь в сон, она только и успела подумать, какой же это бред - думать, что Инга во время смерти чем-то могла заразить её и Олега, поэтому Олег и сбежал так быстро, и поэтому же родители открещиваются от неё...
Даша заснула. Пока она спала, следователи совещались. Даша была более чем совершеннолетней и присутствие матери или отца не требовалось. Но именно странное отношение родителей к ней, к дочери, попавшей в беду, настораживало. Молодой следователь, что так рьяно взялся за это дело, уже состряпал версию - из-за конфликта в семье, видя счастливую и преуспевающую Ингу, Даша сорвалась и убила её, а "спусковым механизмом" стала двойка за экзамен. Версия вполне устраивала всех и подходила под показания свидетелей. А слова самой Даши о некоем Олеге следователи посчитали попыткой оправдаться. Тем более что Таня, лучшая подруга погибшей, говорила о прекрасных отношениях влюблённых. Не преминула и ввернуть словечко насчёт Даши - мол, ей казалось, будто Даша влюблена в Олега. К делу, конечно, это "казалось" не пришьёшь, но ежели исхитриться и подобрать нужные слова, то можно и пришить. Этим следователи и занялись бы, если бы не поздний час...
Утро встретило Дашу грубым голосом охранника - её разбудили и заставили идти к следователю. Голова девушки гудела от вчерашних событий и усталости, она будто и не спала вовсе, а только закрыла на несколько минут глаза. То, что говорил ей следователь, доходило до неё с большим трудом. Она не чувствовала ни голода, ни жажды - ничего, кроме безумной усталости. Даже лёгкий зуд на спине не беспокоил её настолько, чтобы взять и почесать там, где чешется. С большим трудом девушка сконцентрировала своё внимание на следователе и его словах.
Следователь же пытался втолковать ей, что обвинения с неё сняты, труп исследуется в какой-то лаборатории, Олега ищут, а она, Даша, может возвращаться домой, если только подпишет подписку о невыезде. Ей вложили в руки ручку, чтобы она поставила кривоватую подпись дрожащей рукой на всех бумагах, которые ей подсовывали. Потом ей вернули сумочку, все личные вещи, которые изъяли, и проводили до дверей. Всё ещё не вникая полностью в события, девушка словно во сне дошла до ближайшей остановки и стала ждать подходящий автобус. Не сразу она поняла, что ожидаемый автобус по этой улице не ходит. Достав из сумочки мобильный телефон, она набрала номер мамы. Ей пришлось ждать полный цикл гудков, потом ещё один, и только после третьего набора номера и после пяти или шести длинных гудков мама ответила. Голос её был заспанным, усталым, она никак не могла понять, чего дочь от неё хочет в столь ранний час. А потом посоветовала не быть идиоткой и лентяйкой и пройти до нужной остановки пешком. Или вовсе пешком вернуться домой.
Дарья, отключившись и положив телефон в сумочку, молча двинулась в сторону следующей остановки, к перекрёстку улиц. Там можно было сесть практически на любой автобус. Идти пришлось долго, но эта прогулка немного освежила девушку. Бессмысленное наблюдение за голубями и воробьями, снующими по улицам в поисках корма, за кошками и собаками, что так же искали пропитания, за шумящими и колышущимися от ветра деревьями - всё это расслабляло и словно пробуждало к жизни, вливало новые силы. Купив у сонной булочницы в хлебном ларьке батон вчерашнего хлеба, Даша дошла до парка и, сев на скамейку, принялась крошить хлеб птицам, улыбаясь, когда голуби отгоняли друг друга и воробьёв и едва ли не воевали за крошки. Подтянулись собаки и кошки, некоторые брезгливо отворачивались от хлеба, некоторые ели. Это спокойствие и некоторая безмятежность окончательно привели Дашу в более-менее нормальное состояние. Скормив хлеб и отряхнув руки, она двинулась дальше, к остановке. Ждать долго нужный автобус не пришлось - он подъехал через пару минут ожидания, пустой в столь ранний час. Недоумевая, почему так мало людей в восьмом часу утра, Даша вновь глянула на экран мобильного телефона. Воскресенье! А что делать людям в воскресенье? Спать, конечно же.
Поездка до ближайшей к дому остановки показалась чрезвычайно долгой. Разные мысли снова лезли в голову Даши, но уже более безмятежные, спокойные. Ведь хорошо было бы пойти с родителями в парк, покормить птиц, как она сама это делала совсем недавно... Жаль только, что у отца теперь другая семья. Наверное, мама приведёт в дом нового отца, и у Даши появится отчим. Может быть, у этого человека есть ребёнок, и у Даши появится брат или сестра? Она всегда хотела брата или сестру, ей часто было одиноко, когда она возвращалась домой со школы, а родители были на работе. Ей так же было одиноко спать в небольшой комнатке и не иметь возможности пошушукаться с кем-то, кому можно доверять. И хотя у многих её знакомых от братьев или сестёр были одни хлопоты, Даша надеялась, что, будь у неё брат или сестра, проблем и недопонимания у них бы не возникло.
Но вот и остановка. Расплатившись с водителем, девушка вышла из автобуса. Невдалеке, на детской площадке, играли несколько детей. Зима в этом году выдалась на редкость тёплой, и тёплые пуховики заменялись на более лёгкие и менее тёплые куртки. Впрочем, дети всё равно были, что называется, застёгнуты на все пуговицы, и парочка мамаш сидела неподалёку с колясками, приглядывая за своими старшими детьми. Не дай Боже кто-то снимет шапку или расстегнёт куртку! Простуды не миновать!
Улыбнувшись беззаботности мелких ребятишек, девушка пошла домой. Она жила с родителями в девятиэтажном доме, на шестом этаже. Точнее, теперь жила с матерью. Лифт в доме часто либо был на ремонте, либо был уже кем-то занят. Гораздо быстрее и привычнее было подниматься по лестнице, преодолевая один этаж за другим. Вот и сейчас лампочка над кнопкой вызова лифта мигала, показывая, что лифт уже кем-то занят, и Даша отправилась на шестой этаж пешком.
Дверь ожидаемо была заперта, пришлось доставать ключи. Но, к большому удивлению девушки, ключи не подходили. Она вставляла ключ и так, и эдак, но тщетно. Пришлось звонить. За дверью раздалась привычная трель звонка, но никто не спешил открывать. Даша испытала такой же приступ страха, как и перед провальным экзаменом. А вдруг она что-то напутала? Перепутала дом, подъезд, квартиру? Ну и что, что дверь такая же, как и у них? Да нет, вроде бы, номер квартиры тот же. Даша снова позвонила. Потом снова, ещё раз. Ответа не было. Волнуясь, не случилось ли чего с мамой, девушка принялась стучать в дверь и снова позвонила. Наконец по ту сторону раздались шаги и звякнули шестерёнки в замке, дверь с лёгким скрипом открылась и перед Дашей предстала её заспанная мать в ночной рубашке с опухшим от сна лицом.
- Чего припёрлась?!
Даша едва ли не онемела от такого приветствия. Мать смотрела на неё сурово, будто дочь отсутствовала не один день, а несколько лет, а перед этим очень сильно провинилась. Собравшись с духом, она пролепетала:
- Мама. Я, как бы, тут живу...
- Пока что! - Женщина посторонилась, впуская дочь. - Собирай шмотки и сваливай к своему папаше! Завтра же пойду и выпишу вас обоих отсюда, квартира-то на меня записана.
Даша совсем потеряла дар речи от такого заявления. Молча разувшись, она сняла куртку, надела тапочки и пошла в свою комнату. Мать отправилась в спальню, ворча что-то про изменника-мужа и непутёвую дочь, которые отняли у неё лучшие годы и не дали в ответ ничего, даже благодарности.
В животе у Даши заурчало. Переодеваясь в чистую одежду, она повела плечами - спина опять зачесалась. Решив, что это всё от нервов, она завела руку за спину, почесалась и натянула домашний свитер. Разобрав сумку и оставив её на столе, девушка пошла сначала в ванную, а потом и на кухню.
В холодильнике было почти что пусто. Оставались кусочки сыра, масло, какой-то салат и овощи в ящике для овощей и фруктов. Сделав наспех пару бутербродов, девушка заварила чай и быстро проглотила скудный завтрак. Этого на первое время ей бы хватило. Вернувшись в свою комнату, она тихонько повернула ключик во встроенном в ручку замке. Тихо - чтобы мама не слышала.
Лишь оставшись одна, она легла на кровать и уставилась в потолок. За какие-то двадцать четыре часа её жизнь перевернулась с ног на голову, а за все тридцать шесть она перестала понимать, что вокруг происходит. И в её голове события стали проноситься как кадры фильма.
Скандал в семье. Уход отца. Провал на экзамене. Смерть Инги. Полиция. Тюрьма. Подписка о невыезде и относительная свобода. Угрозы матери и, по-видимому, новый замок в двери. Что всё это значит? И где Олег?
От всех этих мыслей у Даши снова заболела голова. Она повернулась на бок и уставилась на жёлтый цветок, нарисованный на дешёвых жёлтых обоях. Она всегда любила жёлтый цвет, цвет солнца и радости. Но об этом никто не знал, все думали, что она любит серый - наиболее нейтральный и незаметный. Ей никогда не дарили цветов, да и кто бы дарил? Родители в обычные праздники ограничивались словесными поздравлениями и какими-то мелочами, самым дорогим и значительным из которых был пузырёк лака бледно-розового цвета на Восьмое марта. На День рождения Даша получала либо одежду, либо какие-то необходимые вещи - новый телефон (старый сломался, отслужив с лихвой весь свой недолгий век) или не самую дорогую "читалку" для электронных книг. Или компьютер (предыдущий постигла та же судьба, что и старый телефон). Не смотря на радость, Даша чувствовала себя обязанной родителям за такие подарки. Краем сознания понимая, что это неправильно, она, тем не менее, была послушной дочерью всегда и беспрекословно выполняла все требования родителей. Со временем это стало её образом жизни. Правильно? Возможно, кто-то скажет, что так и должно быть, кто-то похвалит родителей Даши, а кто-то скажет, что так не бывает. Даша знала - так бывает.
И это неправильно.
Но сказать об этом она не могла. Все привыкли так жить, всех это вполне устраивало, а её желание что-то изменить - чистая глупость...
Телефон зазвонил, вырывая девушку из приятного состояния дремоты. Подскочив, она закопошилась в сумочке на столе, вытаскивая трезвонивший аппарат. Номер был неизвестен, сердце девушки заколотилось ещё быстрее и она, дрожа от дурного предчувствия, нажала на кнопку ответа.
- Даша? - От звука мужского голоса сердце девушки чуть не выпрыгнуло из груди. Никогда ей не звонили мужчины, даже папа.
- Кто это?
- Олег.
Сердце Даши пропустило один удар. Она села на кровать, до боли закусывая нижнюю губу.
- Даш? Даша, ты одна сейчас?
- Д-да.
- Хорошо. - Он помедлил. - Прости меня, пожалуйста, за тот побег вчера. Понимаешь, я должен был уйти.
- А, да... Ничего страшного.
- Ты точно в порядке? - В его голосе прозвучала обеспокоенность.
- Ну-у, да. А что, что-то должно быть не так? - Она попыталась улыбнуться, но не вышло. Олег помолчал, потом ответил напряжённо:
- Инга была больна. Болезнь передаётся, предположительно, через кровь.